Текст книги "Танец первой жены (СИ)"
Автор книги: Полина Зорина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 46
Я боялась, по-настоящему боялась. Теперь мне стало очевидно, что я все время жила с чудовищем, не видела его настоящего лица за маской. А всего-то нужно было раз поступить не по его сценарию, чтобы все вскрылось.
Кто знает, чего от него можно ждать?
Мы одни в доме.
Он пришел сюда на основании закона, но это совсем не значит, что он его не нарушит.
– И что ты сделаешь? Накинешься на меня? Изобьешь? Изнасилуешь? Убьешь?
Эмир шумно выдохнул, потер переносицу, качая головой.
– Ты себя слышишь вообще? У тебя паранойя. Мы просто поговорим. До тебя же не достучишься. Ты ведешь себя как ребенок, бросаешь трубку, блокируешь номера. Натворила дел – и в кусты.
– Говори быстро, что хотел, и уходи, – я не собиралась выяснять, что он имеет в виду. Прицепится к какой-нибудь фразе как к поводу для долгой беседы.
–Дай-ка свой телефон, – он протянул руку.
– Что? – я непроизвольно отступила на шаг.
– Хочу кое-что проверить.
Я покачала головой.
– Амир, я все равно сильнее.
– Ты не посмеешь.
– Проверить хочешь?
Сама мысль, что он может притронуться ко мне, была омерзительна.
В итоге решила не искушать судьбу и отдала ему телефон.
– Пароль не меняла? – он провел пальцем по экрану и удовлетворенно хмыкнул: – Не меняла. О-о-о, – протянул он. – Так я и думал. Поражаюсь твоей подлости.
– Подлости? – ахнула я. – Не о себе ли ты говоришь?
– Это мы, конечно, же удалим, – он просто проигнорировал мою фразу. – Семейные разговоры должны оставаться в семье. Кто ж выносит сор из избы?
С замиранием сердца я смотрела, как Эмир избавился от единственного доказательства его лицемерия.
– Положу его пока сюда. Ты же не против? – он положил телефон на тумбу под телевизором.
С кухни донеслись недовольные похныкивания.
Я дернулась в сторону двери, но остановилась. Вдруг он испугает Лейлу, если я привлеку к ней внимание.
– Что ты за мать такая? – усмехнулся Эмир. – У тебя ребенок плачет. Иди успокой. Или так и будешь стоять?
Я вышла из гостиной, ощущая его взгляд, прожигающий лопатки, а потом услышала его шаги за спиной.
Причина недовольства Лейлы стала понятна. Ниблер валялся на полу, малышка смотрела вниз и тянула руки, злясь, что не может его достать. Я подняла ниблер и промыла его под краном.
– Покорми ее, она голодная.
Меня взбесило то, что в чужом доме Эмир еще и раздает указания, что мне делать.
Но покормить Лейлу, и правда, не мешало бы.
Эмир внимательно наблюдал, как я выкладываю фруктовое пюре в яркую тарелку на присоске, как подношу ложку за ложкой к жадному ротику дочери. И даже зачем-то стал снимать процесс кормления на камеру телефона.
– Выложишь в сеть с трогательной припиской? – съязвила я. – Зови уже Айзу, прощайтесь и уходи! Сколько можно здесь торчать?
Он посмотрел на запястье на дорогие часы:
– Мои два часа еще не вышли.
– Что ты пообещал Айзе? Почему она с такой радостью ушла?
– Наконец-то ты начинаешь задавать правильные вопросы. Я сказал ей, что после разговора с тобой, мы будем видеться чаще. Как и указано в решении суда. Два раза в неделю. Так что она будет сидеть, как мышка. Она по мне скучает. А ты?
– Я бы предпочла никогда тебя больше не видеть.
Он рассмеялся, будто я удачно пошутила.
– О последствиях твоего отказа тебя предупредили. Ты от меня не избавишься, Амира, я буду присутствовать в твоей жизни, хочешь ты того или нет. Думала, что сможешь отнять у меня все? Ты и так бульдозером прошлась по моей жизни. Не считай меня дураком. Полного контроля над детьми ты не получишь. Где у тебя тут чайник? – Эмир встал со стула и прошел по кухне, заметив чайник, наполнил его водой, поставил на подставку и щелкнул кнопкой. – Раз не угощаешь, сам себя угощу.
– Это не твой дом, – процедила сквозь зубы.
– Это дом моего брата, а уж он кружку чая для меня не пожалел бы.
– Зачем ты все это делаешь, Эмир. Живи спокойно, у тебя есть семья. Не лезь в нашу.
– У нас с тобой тоже была семья. Но ты ее разрушила.
– Я? – горько усмехнувшись, я взяла салфетку и вытерла рот и подбородок Лейлы.
– Ты. Вместо того чтобы с достоинством принять известие о второй жене, ты заартачилась. У любого мужчины есть потребности. Мои ты удовлетворяла на троечку. С минусом. Неужели тебе было бы приятнее, если бы я возвращался в твою постель после шлюх? Я решил эту проблему по закону и по совести. И ты вместо благодарности выставляешь меня идиотом, танцуя на нашей свадьбе. Меня каждая сутулая собака ткнула носом в это видео. А ты…
Его тираду прервал звук телефонного звонка. Я вскочила со стула.
– Сиди, я сам возьму.
Он ушел и вскоре вернулся с разрывающимся телефоном.
– Брат звонит. Настойчивый такой, – Эмир отключил звук, сел на стул и положил телефон на стол рядом с собой.
– Дай я отвечу.
Телефон продолжал вибрировать.
– Неугомонный какой. С мысли сбивает, – фыркнул Эмир, снова взял телефон и стал клацать по экрану. – Сейчас успокоим его. «Не могу говорить, не переживай. Все в порядке». Сухо как-то. Ты зовешь его любимым? Вот же вопрос на засыпку. Поставлю сердечко.
Отложив телефон, Эмир довольно улыбнулся.
– Вот теперь поговорим спокойно. Надеюсь, до тебя начнет доходить, что ты натворила. Вспомни, как ты отнеслась к Мадине. Ты же всех настроила против нее. Еще и избила. А мать из-за тебя чуть до выкидыша ее не довела. С того момента и пошли у нее проблемы. Ты знаешь, где она сейчас?
Я покачала головой. В наш дом тетушки не ходили, а значит, и слухи приносить было некому.
– Она уже месяц лежит на сохранении. И будет лежать до родов, не вставая с кровати. Потому что если встанет, мы потеряем ребенка. Не чувствуешь за это вину?
– Мне жаль. Но нет. Она там не из-за меня.
– На ее глазах меня чуть в могилу не отправили. Думаешь, не это повлияло? А за то, что Расула подговорила меня покалечить, тоже не екает?
– Ты сам виноват.
– Угу. Тебе было неприятно пять минут, а у меня вся жизнь под откос, – он криво улыбнулся. – Отец на планерке сказал, что только мне может доверить такой сложный объект. Но люди не слепые, они понимают, что он просто сослал меня на кладбище грузовиков. Ты знаешь, какой процент от выручки уходит на то, чтобы эти развалюхи хоть чуть пыхтели? Люди это обсосать не успели, а ты уже новый повод подбросила. Думал, перебесишься, вернешься, мы все наладим. А ты опозорила весь род. Детей не пожалела. Ладно, он мудак беспринципный, но ты-то чем думала?
Он встал, полез по шкафам, нашел кружку и банку с чаем. Засыпал чай прям в кружку и залил кипятком.
– Неужели не волнует, что люди говорят? О тебе? Обо мне? Меня вообще лохом считают.
– Мне все равно.
– Я вижу. Тебе плевать на мнение окружающих, на то, что тебя используют. Я же предупреждал тебя насчет него. А Айза мне такие любопытные вещи сказала. Спите вместе. Неужели тебя не задевает, что ты для него как резиновая кукла. Он телом с тобой, но представляет ее.
– Кого? Не существующую Зару?
Эмир изменился в лице, его глаза забегали, но буквально пары секунд ему хватило, чтобы принять невозмутимый вид.
– Это он тебе так сказал? – хохотнул он. – Да он что угодно скажет, чтобы залезть тебе под юбку. Даже в любви вечной поклянется. А ты уши развесила и ноги раздвинула. Дура.
– Дура, – внезапно согласилась я. – Зато счастливая. Каждую ночь он дарит мне ласки больше, чем ты за всю жизнь. Ты и мизинца его не стоишь. Он лучше тебя во всем. И я рада, что наш с тобой брак развалился! Благодаря тебе я наконец-то узнала, что такое быть замужем за настоящим мужчиной.
У меня не было цели его злить. Просто сказала, что думала. Невинные объятья Расула ночью дарили куда больше нежности и тепла, чем торопливые соития с Эмиром, после которых он обычно отворачивался и засыпал.
Но Эмир разозлился. Его черты исказила ярость. Он схватил с тумбы кружку и швырнул в меня. Все что я успела, подскочить, чтоб закрыть собой Лейлу. Немного воды попало мне на спину. Больно, но терпимо. Кружка влетела в стену, отскочила от нее и, стукнувшись об пол, разлетелась на осколки.
Лейла испуганно заревела.
Эмир в два шага оказался рядом со мной. Удушающий запах его туалетной воды, который раньше нравился, теперь вызывал тошноту. Я развернулась к нему лицом, прикрывая Лейлу.
Эмир смотрел на меня выпученными от злости глазами, лицо его покраснело, вены на висках надулись. Я думала, он меня ударит. Он совершенно не держал себя в руках.
– Какая же ты тварь! Вечно провоцируешь, потом строишь обиженку. А если бы я в дочку попал? В опеку побежала бы с жалобами? Ну конечно, я козел, а ты святая женщина, – перекрикивая Лейлу орал он. – Из-под меня сразу под брата. Говоришь, трахает хорошо. Лучше меня. Настоящий мужчина, так говоришь?
– Да. Настоящий. Тебе далеко до него.
Что-то заставило меня обернуться, и я увидела Расула в дверном проеме. Сердце затрепетало от радости, но через миг его болезненно сдавило.
Как давно он пришел? Что он слышал? Последние слова так точно. Подумает, что я рассказывала небылицы, чтобы позлить Эмира.
– Отойди от моей жены, – не предвещающим ничего хорошего голосом произнес Расул, ступая по сколкам ботинками. Он не разулся, а значит, понял, что дома что-то не так. А может, просто, войдя в дом, услышал крик Эмира и плач Лейлы.
– Ты как? Он тебя трогал? – Расул ощупал меня взглядом, наполненным беспокойством и тревогой.
Я мотнула головой. Теперь все хорошо. Можно было успокоить Лейлу. Я развернулась к ним спиной и стала вытаскивать ревущую дочь из стульчика.
– Брат. Какая встреча! Поздравляю лично с женитьбой. Такая и ирония, – Эмир рассмеялся, – раньше я донашивал за тебя вещи, а теперь ты донашиваешь за меня жену. Скажи спасибо, что передал ее в хорошем состоянии. Почти как новая.
Глухой звук удара прервал его речь.
Я успела вытащить Лейлу из стульчика и инстинктивно вжалась в стену.
Сам удар я пропустила, видела только, как Расул тащит трепыхающегося Эмира к выходу.
Меня снова охватил страх. Но теперь не за себя. За Расула. Перед глазами снова встала картина, когда он чуть не убил Эмира.
Нужно оставить Лейлу здесь ради ее безопасности и не дать Расулу совершить ошибку.
Я хотела оставить дочь наверху в кроватке, но увидела на лестнице Айзу. Она сидела на последней, самой нижней ступеньке, сжавшись в комок.
О том, что она видела и слышала, я могла только догадываться.
– Присмотри за Лейлой пару минут.
Она покорно пошла за мной в гостиную, не задав ни единого вопроса, и села на ковер, прихватив с пола пару игрушек. Я посадила ревущую Лейлу рядом с ней. И Айза, как могла, стала ее успокаивать.
Я выскочила в прихожую, даже обуваться не стала, боясь не успеть. Мне ни капельки не было жаль Эмира, но Расул не должен пострадать из-за этой сволочи. Распахнула дверь и столкнулась с Расулом, прижалась к нему, он обнял меня одной рукой.
– Все хорошо, уже все хорошо.
Отстранившись, я придирчиво осмотрела его. Чистое лицо, ни синяков, ни ссадин. Вот только правую руку он подозрительно завел за спину.
– Покажи, – потребовала я.
Расул обреченно вздохнул и показал тыльную сторону ладони в подсохшей крови.
Я потянулась к ней, коснулась кожи, но он одернул руку.
– Кровь не моя. Сразу говорю: не переживай, Эмир ушел на своих двоих.
– Давать в нос Эмиру у тебя входит в привычку.
Расул пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Извини, что так долго. Я был на объекте. Мы строим логистический центр за городом. Там со связью беда. Как только твое сообщение получил, сразу перезвонил. А потом послание это с дурацким сердечком. Я сразу понял, что не от тебя. Если б ты знала, как я гнал. На всех камерах по пути отметился, – он притянул меня к себе чистой рукой. – Я люблю тебя.
«И я», – произнесла мысленно, прижимаясь к нему сильнее.
Глава 47
С этого дня я жила в постоянном страхе. Расул обещал, что все будет хорошо, но после того, как Эмир себя повел, я не верила, что он откажется от детей.
У меня не осталось иллюзий по поводу того, как он относится к детям.
Они были нужны ему как инструмент, чтобы держать меня на коротком поводке, чтобы мстить за свою разрушенную жизнь. Ведь в его извращенной реальности только я была виновата во всех его неудачах.
Он будет цепляться за детей до последнего. Это его козырь. Карта, которую я ничем не перебью.
Ко всему примешивался страх за Расула.
Эмир мог снять побои и подать заявление на брата.
Я с ужасом ждала, что к нам нагрянут из полиции, и Расула заберут.
Но время шло, а полиция не приходила.
Возможно, гордость не позволила Эмиру признаться, что он получил от брата. Помимо разбитого лица, было еще и уязвленное эго.
Сама я об этом у Эмира не спрашивала, хотя мы и виделись часто. Два раза в неделю, как и было установлено решением суда.
Но теперь встречи проходили в присутствии психолога и соцработника в специальном помещении в отделе по опеке и попечительству.
Я думала, что мое заявление без каких-либо доказательств не удовлетворят. Эмир удалил запись с телефона, и доказать его манипулятивное поведение мне было нечем. Однако хватило заключения психолога. Я не знаю, о чем психолог беседовал с Айзой. Меня в кабинет не пустили. Но в итоге специалист посчитал, что встречи с отцом должны происходить под контролем органов опеки.
Айза не перестала общаться с отцом, но теперь на шею ему не кидалась, как раньше, и вела себя скованно. Я подозревала, что она увидела или услышала то, что пошатнуло непогрешимость образа отца.
Поэтому я решила, что ей нужны сеансы с психологом. Расул согласился со мной. И каждый раз после встреч с отцом Айза оставалась еще на полчаса с психологом. И каждый раз Расул терпеливо ждал ее вместе со мной, не желая оставлять меня без защиты.
Так что у Эмира просто не было шансов наговорить мне гадостей.
А роль заботливого отца начинала ему приедаться.
В один из сентябрьских дней он не только бегло поздоровался со мной, но и завел разговор.
– Мадина вчера родила. Девочку. Она слабенькая. Я им нужен. Так что пока все не наладится, я не смогу встречаться с Айзой и Лейлой. Как-нибудь скажи об этом Айзе. Ты ведь умеешь подбирать нужные слова.
Я покачала головой.
– Сделай это сам. Не знаешь как? Посоветуйся с психологом.
– Всегда ты так, – покачав головой, недовольно произнес он.
А я подумала о том, какая пропасть между братьями. Один не хочет брать на себя ответственность ни за что, винит в своих бедах других. А другой… Я посмотрела на Расула и улыбнулась. Как же я благодарна Всевышнему за такого мужа.
Впереди меня ждали два месяца тревожного ожидания.
Вместо меня в суд ходил адвокат.
И о том, как движется дело, я не имела ни малейшего понятия.
Расул был спокоен и немногословен.
Адвокат говорил много, но ценной информации в его речах было ноль целых ноль десятых процентов.
От Эмира я получила сообщение:
«Детей собралась отнять? Смотри, как бы наоборот не вышло».
После этого у него еще хватило наглости напомнить о себе визитом.
Первый день рождения ребенка решили отмечать в доме старших.
Подготовку начали еще накануне. Руфину было не остановить в желании закатить пир на весь мир. И Азамат ее в этом поддерживал.
Я бы предпочла тихий семейный праздник в кругу самых близких.
У меня не было ни малейшего желания видеть всех этих тетушек, слушать их сплетни.
Но, глядя на радостно порхающую Руфину, я думала, что смогу и перетерпеть один день.
– Дочка, я никогда не думала, что смогу увидеть сына таким счастливым. Все благодаря тебе. Лейла уже пошла, можно и о еще одном ребеночке подумать.
Мы чистили картошку на кухне. И я едва не выронила нож, услышав ее слова.
– Не бойся, я тебе помогу с внучками. Мне только в радость будет. Ты же знаешь. Можете каждый день их привозить, буду за ними смотреть, – она с надеждой взглянула на меня.
Я поежилась.
– Пока нет. Вы же знаете, у нас суды. Я нервничаю, постоянно плачу. Разве я смогу в таком состоянии выносить здорового ребенка?
– И то верно. Но не затягивайте с этим.
Знала бы она, что у нас даже близости не было. Да, я позволяла себя целовать и обнимать, отвечала на его поцелуи, чувствовала, как сильно он меня хочет, и видела, как тяжело ему остановиться. Каждый раз, когда все заходило дальше невинных ласк, я просто замирала, впадала в ступор. И он останавливался и просто прижимал меня к себе.
Я мучила его. И мучилась сама.
Будто над нами витала тень Эмира, которая мешала полностью отдаться любимому мужчине.
Да я даже сказать вслух, что я его люблю, не могла. Язык сразу немел.
Сердце же в это время разрывало от нежности к нему.
И я надеялась, что все же догадывается о моих чувствах.
В день праздника уже к обеду я вымоталась. Мы с Руфиной накрыли на стол и теперь ждали прихода гостей.
Лейла в пышном платье, подаренном бабушкой, ходила по ковру в гостиной, смешно переваливаясь и время от времени падая на попку.
Постепенно дом наполнился шумом и голосами гостей. Все восхищались тем, как выросла Лейла, какая она красавица, как хорошо стоит на ножках.
– Я думала, Махмудовы перестали праздники отмечать, – произнесла с ехидцей тетка Сакина. – На свадьбу не позвали. Слухи ходили, конечно, но зачем скрывать? Ну, получилось так, что ж поделать теперь?
Я внутренне напряглась, ожидая, что сейчас все начнут дружно мусолить тему нашего брака с Расулом. Но на фразу Сакины никто ничего не ответил. Будто пропустили ее мимо ушей.
Напрасно я считала, что Сакина будет самым неприятным гостем.
Когда на пороге гостиной появился Эмир с шариками в руках и огромным медведем под мышкой, сердце ухнуло вниз. Он улыбался так, как будто все в порядке. Как будто у него было право присутствовать здесь.
Я застыла, не веря своим глазам. Руфина побледнела и взглянула на меня, ожидая реакции. Но я не успела ничего сказать: в гостиную на нетвердых ножках вперевалочку вышла сама виновница торжества.
Увидев Эмира, Лейла остановилась. Посмотрела на него с детской настороженностью.
– Иди ко мне, моя красавица! – Эмир присел на корточки и вытянул перед собой медведя раза в два больше самой Лейлы. – Смотри, какой друг к тебе пришел.
Личико Лейлы скривилось, и она всхлипнула, заозиралась и, увидев Расула, протянула к нему ручки:
– Папа! Папа! – всхлипнула жалобно.
Расул в два шага оказался рядом и подхватил дочь на руки. Лейла сразу уткнулась лицом ему в плечо, судорожно вцепившись в рубашку. Плечи ее вздрагивали от беззвучного плача.
– Все хорошо, малыш, – Расул, бережно поглаживая Лейлу по спине, бросил на Эмира тяжелый взгляд.
Тот стоял с нелепым медведем в руках, растерянный, будто не ожидал такого приема. Похоже, он и правда верил, что его появление вызовет умиление и радость.
В комнате повисла тяжелая пауза. Все замолкли, наблюдая за бесплатным представлением.
Лейла плакала уже не навзрыд, а тихо всхлипывала, положив голову на плечо Расула, будто он был единственным безопасным местом в мире. Маленькие пальчики с силой сжимали ткань его рубашки, словно она боялась, что ее могут забрать.
– Папа… Папа, – негромко повторяла она, будто жаловалась.
Бывший муж неловко переминался с ноги на ногу. Шарики дергались в его руке, медведь свисал до пола. Эмир натянуто усмехнулся:
– Ну надо же. Уже научили, значит.
Расул медленно повернулся к нему.
– Она испугалась, – спокойно сказал он. – И я попросил бы тебя отойти.
– Это мой ребенок, – огрызнулся Эмир. – Я пришел поздравить дочь. Или мне и на это теперь разрешение спрашивать?
– Тебя сюда не приглашали, – вмешалась Руфина. – Пусть праздник пройдет спокойно.
Азамат встал рядом с женой, скрестив руки на груди.
– Тебе лучше уйти, Эмир.
Но тот покачал головой, выцепив взглядом Айзу, замершую у стены, обратился к ней:
– Ты тоже считаешь, что я здесь лишний?
Айза посмотрела на Лейлу, на Расула, потом на Эмира. И вдруг тихо, но отчетливо сказала:
– Она тебя боится. Ты для нее чужой. Она не хочет к тебе.
– Что ты сказала? – от тона Эмира у меня по спине побежали мурашки.
Айза вздрогнула, но ответила:
– Ты пугаешь ее. Для нее папа Расул, а не ты.
Эмир нервно швырнул медведя на пол, Айза даже зажмурилась.
– Вот так, дорогие гости. Мой брат отнял у меня жену и детей. Да что я говорю? Вы и сами это видите! Поздравляю! До встречи в суде, Расул. Не тот отец, кого зовут отцом. А тот отец, кто вписан в документ, – он разжал руку, и шарики взмыли под потолок. – Радуйтесь, пока можете, – сказал, как выплюнул, и ушел.
Глава 48
Расул вернулся за стол, держа на руках Лейлу.
Она уже забыла о напугавшем ее Эмире и теперь оглядывала стол с намерением чем-нибудь поживиться.
– Дай, дай, дай! – требовательно показала пальчиком на запеченные куриные ножки.
– Мама такое точно не одобрит, – Расул посмотрел на меня и сунул в руку Лейле молодой сыр.
Она сначала скривилась, но потом, видимо, решила, вдруг больше ничего не перепадет.
Умяв сыр, она постучала Расулу по щеке и показала пальцем на шарики.
Я приподнялась, поняв, что поесть ему она спокойно точно не даст.
– Сиди, я сам, – Расул остановил меня и встал со стула под довольные возгласы Лейлы.
Стоило ему отойти, как тетки зашептались.
– Какой молодец.
– Своих детей ему надо. Амира, ты уж постарайся.
– Как бы ни любил чужих, а своих детей ему хочется.
– Да и дети понимают, кто их отец. Мужей можно менять, а отец – он всегда один, – веско заявила Сакина.
– Я не собираюсь никого менять, – резко ответила я, так, что даже мужчины, сидящие на другом конце стола, невольно прислушались к разговору.
– И мы думали, что у вас с Эмиром семья крепкая, а вон оно как получилось, – ядовито продолжила Сакина. – Маленьких научить можно, а вот старших не проведёшь. Айза всё помнит. Она-то знает, кто ее родной папа. Кровь – не водица. Айза, детка, – подозвала дочку Сакина, – кто твой папа?
– Зачем вы ее дергаете? Что доказать пытаетесь? Какая вам разница, кто кого как в нашей семье называет? – не выдержала я.
– Айзочка, деточка, – продолжила наседать Сакина.
Айза посмотрела на нее удивленно, похлопала ресницами, развернулась и пошла играть с другими детьми.
– Амира, – покачала головой Сакина, – характер у тебя испортился. Руфина тебя в ежовых рукавицах держала. Ты старших уважала раньше. Азамат, приструнил бы ты свою невестку. В этом доме никогда не терпели неуважение.
– Ты права, Сакина, – сказал Азамат. – В моем доме нет места неуважению, – Сакина довольно закивала. – Потому, будь любезна, покинь его, – продолжил он.
Сакина изменилась в лице, когда поняла, что ее попросили на выход.
– А что я сказала? Разве что-то плохое было мной сказано? Я за Лейлу и Айзу переживаю. Они же растут, все видят. А потом будут винить мать, что от отца оторвала…
– Тебя проводить или сама выход найдешь? Как живут мои дети, дело моих детей. Что в их семье происходит, тоже их дело. Если кто-то думает иначе и не считается с моими словами, задерживать не стану, – негромко, но твердо произнес Азамат. – Этот дом неуважения терпеть не будет.
Сакина поднялась с оскорбленным видом, поправила платок, накинула пуховую шаль.
– Раз уж моя правда здесь не в цене – не буду мешать вашему семейному счастью. Но помните: дети все видят. Никогда Расул не заменит им родного отца.
Она медленно пошла к выходу. Видимо, надеялась, что ее окликнут, остановят.
– Что слушать бабу вздорную? – махнув рукой, сказала Руфина. – Своих детей не нажила, зато все о чужих знает.
Слова Сакины ничуть не расстроили меня, я подсознательно ожидала от нее какой-нибудь гадости, а вот поддержка Азамата порадовала. Он показал всем, что одобряет наш союз с Расулом и не позволит высказываться на эту тему. А тот, у кого вдруг язык зачешется, перестанет быть желанным гостем в его доме.
Поддержка рода играет огромное значение. Род – это не просто семья, это твоя честь, твоя броня и твой долг, и без него ты как дерево без корней.
И если нас старшие поддержали, то Эмира прилюдно унизили, показав, что двери дома для него закрыты.
Теперь Эмир из мести мог устроить любую подлянку. Я боялась провокаций и упрашивала Расула не встречаться с братом, а все вопросы решать через юристов. Расул обещал, что так и сделает. Но мне казалось, что он ради моего успокоения пообещает, что угодно.
А в том, что его трезвый ум не всегда может сдержать горячую кровь, я уже убеждалась не первый раз.
С тех пор прошло два месяца.
Я старалась делать вид, что все хорошо, хотя душа была не на месте.
Хорошо, что повседневная рутина помогала отвлечься от невеселых мыслей.
Айза в сад не ходила из соображений ее безопасности.
Ведь Эмир мог просто забрать ее оттуда и увезти в неизвестном направлении.
Без Расула или Азамата из дома я тоже не выходила.
Дом Расула стал для нас крепостью и тюрьмой.
Потому я сама занималась развитием Айзы – мы читали, учили стишки, считали простенькие примеры, делали поделки.
В мастерской я оборудовала уголок для девочек, где они могли играть у меня на виду, пока я шила. Благодаря рекомендациям Фатимы, у меня были заказы. Расул не считал, что мне нужно работать. Он дал мне карту на расходы, не обозначив лимит трат.
Шитье он считал ни чем иным как хобби, приносящим удовольствие, но не деньги. Конечно, по сравнению с его заработками, мои доходы были смешными. Но тем не менее, с середины июля до конца декабря мне удалось накопить на подарок для него – дорогущие запонки из белого золота с рубинами. Ни копейки с тех денег, что приходили от Азамата на банковский счет, я не взяла. И в будущем брать не собиралась.
Первого января планировали поехать к родителям, но сам праздник решили отметить тихо, по-семейному. Расул привез елку высотой чуть ли не до потолка. Украшать пришлось всей семьей. Даже Лейла помогла, таская шары из ящика и периодически роняя их на пол. Хорошо, что мы не купили стеклянные игрушки, иначе не обошлось бы без боя.
Под елку поставили подарки для Айзы и Лейлы в пестрых обертках, перевязанных пышными лентами.
Айза все пыталась угадать, что там и упрашивала открыть их раньше времени.
Расул сам приготовил плов. Я сделала несколько салатов. А на сладкое у нас было имбирное печенье, которое я пекла с девочками, жутко кривое, косое, но в то же время милое. Ведь дочки очень старались и были в восторге от своей работы.
Мы ужинали при мягком свете гирлянд, украшающих елку и окна. Блики от них отражались в бокалах и посуде, создавая атмосферу доброго волшебства.
Ближе к полуночи снаружи послышались первые хлопки – вдалеке кто-то уже запускал салют. Вскоре вся улица ожила: вспышки разного цвета отражались в окнах, слышался радостный смех детей, крики взрослых, и даже одинокие выстрелы в воздух – кто-то из соседей соблюдал давнюю традицию «отпугнуть беду» грохотом ружей.
Мы наскоро оделись и вышли на улицу. Расул поднял Айзу на руки, чтобы она могла видеть лучше. Я взяла Лейлу. Зря я переживала, что грохот салютов испугает ее. Ей было любопытно. Она только успевала вертеть головой по сторонам и распахивать глаза от удивления.
Небо расцветало яркими огнями. Сначала вспыхнул серебристый веер, распадаясь на сноп мерцающих точек. Следом ввысь взмыла алая комета, с треском разрываясь на множество искр, падающих дождем. Один за другим в небе раскрывались фонтаны света: зеленые, синие, золотые, фиолетовые. Казалось, само небо пульсирует в такт гулу в груди, взрывы отражались в окнах и стекле машин, освещая улицу то пурпурным, то янтарным, то ярко-белым светом. Дети визжали от восторга, взрослые снимали на телефоны, кто-то кричал «ура!», а я крепче прижалась к Расулу, ощущая, как его рука ложится на мое плечо.
Соседи махали нам руками.
Со всех концов улицы слышались поздравления. С Новым годом! Счастья! Мира! Любви!
А я смотрела на своих девочек и любимого мужчину рядом и думала, что это и есть счастье. Простое, земное. И большего мне не надо.
После мы уложили дочек спать. Я убаюкивала Лейлу, а Расул читал сказки Айзе.
Нет. Она не звала его отцом. Но их отношения стали такими же, как до нашей свадьбы.
– Уложила? – тихонько спросил Расул, заглянув в спальню.
Я кивнула и осторожно переместила спящую Лейлу в кроватку.
– У меня есть для тебя подарок, – стараясь как можно меньше шуметь, я достала коробочку из ящика тумбочки.
– У меня тоже есть, но он в моей комнате.
Мы переместились к нему, сели на кровать.
Немного смущаясь, протянула Расулу подарок. Он аккуратно открыл коробочку. На черном бархате лежали запонки из белого золота с рубинами глубоко бордового цвета.
– Нравится? – с надеждой спросила я. – Я сама на них заработала, шитьем.
– Амира, ты… – он не договорил, потянулся ко мне и поцеловал меня в щеку. – Спасибо, – сдавленно шепнул.
Мне показалось, что он тронут подарком. А точнее, тем фактом, что я проводила долгие часы за машинкой, чтобы заработать на подарок для него.
– А вот мой, – он встал с кровати и взял с письменного стола небольшую удлиненную коробочку и бумажный конверт.
Я развязала ленточку и приподняла крышку. Расул тоже подарил мне ювелирное украшение – золотой кулон с секретом. Если нажать на маленькую защелку, кулон раскрывался как книжка. А внутри были крошечные фотографии Лейлы и Айзы, выполненные по эмали.
На той стороне кулона, что должна касаться кожи, я заметила гравировку: «Мои девочки. Мое сердце».
– Это очень мило, спасибо, – прошептала я, любуясь подарком.
– Это еще не все, – Расул помахал передо мной конвертом. – Угадаешь что здесь?
– Сертификат? Семейная путевка?
Расул качал головой и улыбался.
– Сдаешься?
Я кивнула. Зачем меня мучить? Просто отдал бы и все.
Расул протянул конверт.
– Уверен, тебе понравится.
Из конверта, абсолютно белого и безликого, я достала две зеленые бумаги. Свидетельства о рождении моих дочерей – Махмудовой Айзы Расуловны и Махмудовой Лейлы Расуловны.
Наших дочерей.
Слезы ручьями потекли по щекам. Я уже не верила, что это случится. Это было настоящее чудо.
Я смотрела на Расула сквозь пелену слез и не могла ничего сказать.
– Теперь вы всецело мои. И даже тень Эмира не коснется нашей семьи.
Я как драгоценность отложила свидетельства в сторону, чтобы не закапать их слезами, а Расул прижал меня к себе, успокаивая.
– Как ты это сделал, Расул? – спросила я, отплакавшись. – Эмир просто так не сдался бы.
– Ты правда хочешь это знать? – поморщился Расул.
– Да. Я хочу, чтобы в нашей семье не было недомолвок.
– Ну, если коротко: у меня было много акций нефтедобывающей компании, теперь их нет.
– Ты подкупил его.
– Получается так, – вздохнул Расул.
Зная аппетиты Эмира, можно только представлять за какую сумму он продал дочерей.
– Сколько? – все же спросила я.
– Давай не будем вдаваться в подробности. Разве это имеет значение?
На глаза снова навернулись слезы.
– Но-но, – Расул нежно провел по щеке, вытирая влагу. – Я, конечно, стал беднее, но не настолько, чтобы это оплакивать. Ты и девочки для меня дороже любых денег. Ну что ты, перестань, – он притянул меня к себе и крепко обнял. – Знал бы, что ты так расстроишься, не говорил бы.
