Текст книги "Танец первой жены (СИ)"

Автор книги: Полина Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

У Зайнаб в доме было тепло. Я обратила внимание, что на мебели в нашей комнате не было ни пылинки. На кроватях застелено свежее белье, простыни накрахмалены по старинке. Шкаф тоже был абсолютно пуст. Все же старуха готовилась к нашему приезду.

Только я успела разложить вещи, как в дверь поскреблись.

– Долго вы тут сидеть собираетесь? – сказала она, стоило мне отворить дверь.

– А куда надо идти?

– Вот девка, умом обделенная. Ты время видела? Детей завтраком кормить собираешься?

От такого обращения мне стало не по себе. Руфина была всегда прямой, но грубости и оскорблений не допускала.

Бабка отвела нас на кухню. Здесь было просто, но чисто и аккуратно.

Мы с Айзой уселись за уже накрытый стол.

Зайнаб отварила картошку и мясо. Лепешки были еще горячие.

Я положила одну картофелину в тарелку Айзы и выбрала небольшой кусочек мяса.

– Городские, ничего не смыслите в еде, – проворчала Зайнаб и положила на тарелку Айзе лучший кусок мяса.

Наполнив свою тарелку, я принялась за еду.

Зайнаб не сводила с меня глаз.

– Худосочные такие, откармливать вас и откармливать надо, – недовольно проговорила и вышла из-за стола, будто что-то вспомнив. Вернулась с пакетом, из которого достала пирожки Руфины и конфеты.

Айза отложила вилку и с ужасом смотрела на Зайнаб.

Я потянулась за пирожком, но дочка схватила меня за руку и зашептала:

– Не надо, мама! Она жера-баба, хочет откормить нас, чтобы съесть!

Конечно же, Зайнаб все услышала. Для ее возраста, у нее был отменный слух.

– Смотри-ка, что покажу, – сказала, обращаясь к Айзе, и растянула губы, обнажив десны с редкими пеньками зубов. – Разве этим можно кого-то съесть?

– А Вахид рассказывал, что у его дедушки запасная челюсть лежит в стакане с водой. А у вас есть железные зубы, которыми можно грызть деревья?

Айза всегда отличалась непосредственностью. И сейчас я очень жалела, что слишком много сказок и легенд читала ей.

– Айза, нет, конечно, – осторожно начала я. – Так только в сказках…

– Есть! – перебив меня, прокаркала Зайнаб. – Кузнец мне выковал, но я ем только непослушных детей. Так что не капризничай, ешь все до последней крошки.

Айза покосилась на Зайнаб с уважением.

Несмотря на свой возраст, Зайнаб делала все сама, таскала дрова из сарая, носила воду из колодца. Мне было интересно, откуда в таком тщедушном теле столько сил.

Меня она помогать не просила, но и не останавливала, если я бралась за работу по дому.

Айза бегала за ней хвостиком, надеясь увидеть, где Зайнаб прячет железную челюсть.

Как я ни пыталась ее убедить, что Зайнаб обычная бабушка и нет у нее никаких атрибутов ведьмы, Айза не верила.

От вопросов Айзы мне становилось неловко. То она выпытывала, сколько добрых молодцев Зайнаб съела, то просила научить колдовать.

Зайнаб или рассказывала ей про себя небылицы, в которых я узнавала старинные легенды, или, если дочь сильно ей надоедала, кричала, что съест ее и стучала клюкой. Айза пряталась под стол, но спустя пять минут снова начинала виться вокруг хозяйки дома.

Через два дня приехал Расул. Первой его увидела Айза в окно, вытянула шею, выглядывая на улицу. Зайнаб учила ее правильно «колдовать», показывала травы и рассказывала, сколько чего нужно положить, чтобы приготовить целебное зелье.

– Кто там явился, не запылился? – проворчала Зайнаб, кидая веточку чабреца в заварной чайник. – Еще гостей нам здесь не хватало!

– Расул! Расул! – радостно закричала Айза и бросилась из кухни.

– На улицу не выскакивай. Голову застудишь, тупой будешь! – крикнула ей вслед Зайнаб.

Расул не стал сигналить или звать хозяйку, просто вошел как к себе домой, впустив морозную свежесть.

Айза обхватила его за ноги, прижалась к нему.

– Соскучилась, что ли? – улыбнулся он, передавая мне объемные пакеты с логотипом супермаркета.

– Да! – пискнула Айза.

– Я тоже очень соскучился, – сказал, почему-то глядя на меня.

Чтобы избежать неловкости, я скрылась за дверью в кухню.

– Он, что, думает, что я голодом вас морю? – ворчала Зайнаб, наблюдая, как я достаю из пакетов продукты – фрукты, овощи, крупы, деликатесы.

Вскоре вошел Расул, уже без куртки, с Айзой на руках.

– И что тебя сюда принесло? – неприветливо встретила его Зайнаб. – Лет пять тебя не видела, еще б столько не видеть.

– Как ваше здоровье? – он проигнорировал ее тон и слова.

– Умирать пока, как видишь, не собираюсь. А ты еще выше стал. Куда растешь? Ешь, наверно, много. Не прокормишь такого. Раз приехал, к столу садись.

– Мы с бабой сделали зелье настоящее! – с горящими от гордости глазами стала тараторить Айза. – Ты знал, что ба – жера-баба? Она столько всех съела! А теперь у нее зубов нет.

Расул только улыбался.

– Чего вам еще привезти, – спросил он, оглядывая гостиную, когда мы перебрались туда. – Телевизор?

Старенький, с советских времен ламповый телевизор Зайнаб давно не работал.

– Зачем нам эта шайтан-машина? И без него спокойнее.

– Машинку швейную купи, – попросила я. – Деньги тебе, как вернемся, отдам.

У Зайнаб в кладовой хранились с десяток чемоданов с тканями. Она сама посетовала, что так и умрет, не сносив сшитой из них одежды. Красивые отрезы она не пожалела, на кукол-мотанок, которых наделала для Айзы.

Уже на следующий день Расул привез и швейную машинку и телевизор. Он сразу подумал об антенне, и теперь у Зайнаб был единственный дом в ауле с тарелкой на крыше.

Он зачастил к нам. Справил покосившийся забор, поколол все дрова, наполнил все выварки водой, чтоб Зайнаб не приходилось ее таскать.

– Опять твой, – проворчала как-то Зайнаб, выглядывая в окно.

– Кто мой? – мне послышался непристойный намек в ее словах. Это было обидно, она же сама прекрасно знала, что нет ни малейшего повода сомневаться во мне.

Она никогда не оставляла нас наедине с Расулом. Всегда сидела рядом, не сводя с него глаз и вслушиваясь в разговоры.

– Деверь твой! Глупая ты девка! Глупая и слепая, на оба глаза!

А через полтора месяца меня забрал Азамат, чтобы отвезти меня к имаму.

Эмир должен был туда приехать к назначенному времени. Когда я увидела Эмира, сердце болезненно кольнуло.

Он выглядел исхудавшим, одежда болталась на нем. Горбинка на носу стала куда больше.

– Хорошо выглядишь, – сказал он, подходя ко мне.

Я промолчала, потому что тем же ответить ему не могла. Эмир выглядел плохо.

– Я соскучился по девочкам.

Так соскучился, что ни разу не позвонил Айзе.

– Они с мамой. Дома пообщаешься с ними.

– Я там уже не живу. Отец выгнал меня, как только мне стало лучше. Представляешь?

Азамат об этом мне ничего не говорил, как и Расул. А сама я ничего не спрашивала об Эмире.

– Чего ты от меня хочешь? Давай просто быстрее покончим с этим.

Глава 33

Эмир не разделял моего желания быстрее разойтись. Он стоял, не сдвинувшись с места, и пожирал меня взглядом, жадным, как у голодного волка, что смотрит на аппетитного зайчонка.

В воспаленных глазах с красными прожилками читалась смесь сожаления и нежелания отпускать

Неприятные мурашки побежали по спине, и я невольно отступила на шаг.

– Я хочу у тебя спросить, – он поморщился, будто собирался говорить о чем-то болезненном, – если бы ты была на месте Мадины, ты ведь не оставила бы меня, избитого? Ты бы ухаживала за мной, даже если бы в доме тебя все ненавидели?

Я вздохнула тяжело и посмотрела в сторону мечети, где нас ждал имам. К чему эти пустые разговоры? Они только растравляли рану, которая и так не заживала.

Эмир ждал, переминаясь с ноги на ногу, но так и не дождавшись ответа, продолжил:

– Можешь не отвечать, я и так знаю, что ты не бросила б меня, не стала б искать благовидных предлогов, чтоб сбежать, – голос его дрогнул, и он опустил глаза, сгорбившись, как будто тяжесть вины давила на плечи.

– Слава Богу, я на своем месте, – ответила я холодно. – Я уехала без всяких сожалений. И молилась о твоем здоровье, только для того чтобы ты как можно скорее мог предстать перед имамом для развода.

По его лицу пробежала болезненная судорога – не такого ответа он ждал. Губы сжались в тонкую линию, он отвернулся на миг, моргая быстро, как будто слезы жгли глаза. Мои слова уязвили его глубже, чем кулаки Расула, – не нужно было обладать даром чтения мыслей, чтобы понять это.

– Я сам виноват во всем, – выдохнул он наконец хрипло. – У меня было много времени, чтобы обдумать то, что произошло с нами. Я разрушил все, что имел. Погнался за миражом. Хотел и синицу удержать, и схватить жар-птицу. Синицу я потерял, а жар-птица оказалась курицей.

Так вот кем я была для него. Синицей! Маленькой, скромной пташкой, которая не привлечет взгляд ни ярким оперением, ни голосом. Обычная, непритязательная, которой для счастья достаточно несколько зернышек в кормушке.

– Ты мне про пернатых собрался рассказывать? Пойдем к имаму, – сказала я резко. Одно только нахождение рядом с ним вызывало стойкое чувство тошноты.

Я обошла Эмира, но он схватил меня за руку. Его хватка была крепкой, и я замерла, а сердце бешено заколотилось в груди от страха и гнева.

– Постой! Я очень сожалею, – прошептал он, наклоняясь ближе, дыхание его было прерывистым, а глаза умоляли. – Я причинил тебе много боли. Если бы я мог все вернуть назад. Если бы ты могла дать мне шанс, хотя бы ради детей, чтобы у них была полная семья. Я бы выполнил все твои условия. Дом! Машина! Украшения! Все, что ты захочешь. Давай попробуем, дай мне испытательный срок. Я сейчас ищу дом для нас с Мадиной, пока мы живем на съеме, но я готов купить сначала дом для тебя. Так будет правильно.

Я вырвала руку, чувствуя, сдерживая слезы и выпрямив спину. Голос мой был твердым, хоть внутри все тряслось:

– Дом мне купит отец, а от тебя мне ничего не надо. Будешь платить, что указано в соглашении. Ни рублем больше. Какие могут быть шансы, Эмир? Это ты разрушил нашу семью, а теперь, считаешь, достаточно щелчка пальцев, чтоб все исправить. Ты сделал свой ход, когда женился, когда взял меня без согласия. Я сделала свой. Партию не переиграть. Мое единственное желание – покончить с нашим браком раз и навсегда. Будь счастлив с Мадиной.

Его лицо исказилось от боли, глаза потухли. Он кивнул медленно, отступая:

– Хорошо... как скажешь. Но помни, я сожалею. По-настоящему.

Я повернулась и пошла к мечети, не оглядываясь, несколько слезинок все же скатились по щекам.

В мечети воздух был тяжелым от запаха ладана.

Седовласый имам сидел на ковре, скрестив ноги. Он поднял на нас взгляд, полный мудрой усталости.

– Садитесь, дети мои, – сказал тихо. – Азамат рассказал мне о вашем деле. Шариат учит, что брак – это союз душ, но если души разошлись, то и цепи рвать надо с миром. Эмир, сын мой, ты готов произнести талак?

Эмир опустился на ковер напротив, лицо его исказилось, губы задрожали, но он кивнул.

– Да, имам, – прошептал хрипло, взглянув на меня краем глаза, как будто надеялся, что я остановлю его.

Имам повернулся ко мне:

– Амира, дочь моя, ты согласна на развод? Нет ли в тебе сомнений?

– Да, имам, – ответила я коротко, но твердо.

Имам кивнул медленно, вздохнул:

– Аллах видит сердца. Эмир, произнеси талак с именем Аллаха.

Эмир поднял голову, глаза его заблестели – неужели слезы? Или злость? Он сглотнул, голос его был надломленным и хриплым:

– Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного... Я даю тебе развод, Амир.

Имам закрыл Коран, положил руку на плечо Эмиру:

– Свершилось. Идда началась – три чистых месяца. Живи в чести, Амира, и пусть Аллах даст тебе покоя. Эмир, сын мой, ищи утешения в молитве.

Мы встали, и имам ушел в боковую комнату, оставив нас наедине – только эхо шагов доносилось до нас в тишине мечети.

На выходе из мечети, я замешкалась, ища в сумке телефон, чтобы позвонить Азамату.

Эмир тоже остановился рядом со мной, протянул ко мне руку, но тут же опустил, будто вспомнил о том, что я ему уже не принадлежу.

– Амира, подожди... Я хотел бы... сохранить дружбу. Ради детей, ради того, что было хорошего между нами. Мы могли бы общаться, видеться... Не врагами же расставаться?

Я отступила, чувствуя, как от гнева вспыхнули щеки:

– Дружбу? После всего? Ты рвал меня ночью, Эмир, а теперь просишь дружбы? Ты мне не друг, Эмир. Если бы ты не был отцом моих детей, я бы предпочла тебя никогда больше не видеть.

Он сжал губы, глаза потемнели, как грозовые тучи, но он ничего не ответил.

Я пошла прочь. Позвоню Азамату после того, как отойду от него подальше. Не станет же он преследовать меня? Хорош друг!

– Думаешь, он лучше меня? – донеслось мне в спину.

Это было так неожиданно, что я остановилась.

Воспользовавшись этим, Эмир догнал меня.

– Я знаю, что он ездил к тебе.

После этих слов я стала понимать, что речь о Расуле.

– Я хочу тебя предостеречь. Он не такой, каким ты его видишь. Он обманет тебя, наобещает с три короба, луну да звезды с неба, овладеет тобой, а потом оставит у разбитого корыта.

– Ты говоришь странные вещи. Расул всегда относился ко мне как к сестре. Твоя ревность на пустом месте.

Эмир рассмеялся.

– Вот ты наивная! Он уже вьется вокруг тебя. А после идды станет настойчивей. Знаешь, почему? Не потому, что ты ему нравишься. А чтобы сделать больно мне, чтобы уделать меня. Мстит за то, что он был старшим, а я любимым. Я проказничал, а наказывали его. Он же ненавидит меня так, что убить готов. Ты для него просто трофей.

– Не говори ерунды, – я отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Он забежал вперед, не давая пройти.

– Да пойми ты, глупая, я же предостеречь тебя хочу. Если он позовет замуж, трижды подумай. Как считаешь, почему он не женился за все эти годы? Он до сих пор любит Зару. Ее насильно выдали за другого. А он поклялся ей, что будет ждать ее всю жизнь. Как только с ее мужем что-нибудь случится, он женится на ней. Он сам рассказал мне об этом. Больше никто не знает, кроме меня.

Я предполагала что-то такое, да и тетушки выдвигали похожую версию. Но почему-то сейчас, когда я услышала эту историю из уст Эмира, в груди что-то болезненно потянуло.

Должно быть, Эмир что-то увидел в моем лице, раз продолжил с воодушевлением:

– Он ждет, Амира, и ты для него – просто замена, жалкая тень Зары, чтобы заполнить пустоту, пока она не освободится. Ты – способ забыться и уязвить меня. Не верь ему, чтобы он ни говорил, – в его голосе промелькнуло что-то похожее на сочувствие. – Я видел, как он тайком смотрит на ее фото в телефоне, возможно, даже переписывался. Чем хочешь, поклянусь. Он женится на ней. Она будет его единственной, а ты останешься соломенной вдовой. Не соверши ошибку, не верь.

Глава 34

Руфина встретила меня крепкими объятьями.

– Соскучилась, дочка. Как прошло все? Спокойно?

Я кивнула.

Не рассказывать же ей, что устроил Эмир. Все же она мать, и ей будет неприятно слышать об этом.

– Ну иди скорей к столу, голодная же, – она потянула меня за руку на кухню.

За столом уже сидела Айза, болтая ногами и уплетая пирожки, испеченные бабушкой специально для нее. Лейла лежала в переноске на кухонном уголке и что-то активно рассказывала на своем, детском, размахивая кулачками и пуская пузыри.

Руфина любовно потрепала Айзу по кудряшкам.

– Ешь, внучка, ешь. Поди, Зайнаб вас так не балует.

– Она не умеет печь пирожки, – с набитым ртом пожаловалась Айза.

– Привыкли к ней? – взглянув на меня, спросила Руфина. Ее голос дрогнул, будто она боялась услышать жалобы на Зайнаб.

Я кивнула.

– А я иногда обижаюсь, как скажет что. Совсем за языком не следит. Привыкла одна жить. Давно схоронила она и мужа, и детей всех. Звали мы ее поближе к городу. Все же тяжело ей в ауле. Не хочет, говорит там спокойнее. И тебе там спокойнее будет, – вдруг сменила тему Руфина. – Тетки, как только Эмир переехал, зачастили к нам. Все выведать хотели, почему да отчего и куда ты делась. Уже слухи пошли, что мы тебя выгнали, что скрываем что-то. Свои же языками и чешут, – Руфина вздохнула и покачала головой. – Тут тебе и на улицу выйти не дали бы, пристали бы с расспросами, да и дома от них не спряталась бы.

– Вы правы, мне там спокойнее. Расул привез швейную машинку, и мне теперь не скучно, обновляю гардероб Зайнаб, – не без гордости сказала я.

– И она согласилась? – от удивления всплеснула руками Руфина. – Как мужа схоронила, черное не снимает. Все одно носит. Будто и не переодевается никогда.

– Согласилась. И знакомым рассказала, когда в магазин ходила. Теперь Зайнаб ворчит, что у нее проходной двор. Люди приходят, кому брюки подшить, кому юбку подрубить. Благодарят продуктами. Кто мед принесет, кто мясо.

Руфина слушала, улыбаясь, до тех пор, пока я не сказала:

– А я бы там и осталась. Детям привольно, – подумав про себя, что Эмир туда ездить не станет.

Свекровь изменилась в лице, улыбка исчезла, губы задрожали.

– И думать не смей. Что ж мы внучек совсем видеть не будем? Я Азамата прошу подыскать дом поближе, а ты в глушь решила забраться! Мы как были твоей семьей, так ей и останемся. Где это видано, чтоб дочь жила одна вдали от родительского дома?

Я уже пожалела, что опрометчивые слова сорвались с губ.

Руфина поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях, потом резко отняла руки от покрасневших глаз.

– Вообще не отпущу тебя тогда, вот тут и будешь всю идду! Ни один гость порог не переступит, покой твой не потревожит.

– Нет, мам. Меня Зайнаб ждет, да и заказы дошить нужно.

– За мед да лепешки! – Руфина покачала головой. – Здесь деньги тебе будут хорошие платить. Я кому надо скажу, к тебе очередь выстроится, раз уж не терпится работать начать.

– Я вернусь, мам.

– Вот то-то же, – взгляд Руфины потеплел. – А то останусь, останусь. Жуй пирожок.

Уезжали с Азаматом так, чтобы он успел вернуться до сумерек.

Руфина набила багажник картошкой, закрутками, положила тушку молодого ягненка, завернутую в ткань, чтобы мы не голодали.

Прощаясь, стала сокрушаться, что Расула целый день не было дома и он так и не смог с нами повидаться.

– Расстроится, наверное, – вздохнула она, вытирая глаза уголком платка. – Ну, может, свидитесь еще. Все равно в город после идды вернешься.

– Не расстроится, – успокоила ее Айза, радостно прыгая на месте. – Он к нам приезжает.

– Да, говорил он, что машинку и телевизор привозил, – кивнула Руфина.

– Каждый день приезжает, – не унималась Айза.

Руфина нахмурилась и посмотрела на меня, ожидая объяснений.

– Расул у нас бывает часто, – подтвердила я.

– И что же он у вас делает? – Руфина обратилась не ко мне, а к дочке.

– Дрова колет, воду носит. Забор чинит. Его жера-баба заколдовала, превратила в помощника, – шепотом поведала Руфине Айза. – Он ей все-все делает.

– Плохого Зайнаб не допустит, – вздохнув, проговорила Руфина. – Она строгих правил.

Подозрения Руфины были неприятны, но теперь я и сама задумалась: а вдруг Расул приезжает не для того, чтобы помочь одинокой старушке? Вдруг Эмир прав, и причина его визитов во мне? Раньше у меня такой мысли и не возникло бы, но Эмир говорил с такой убежденностью, с таким жаром, будто у него не было ни капли сомнений в своей правоте.

– Амира, – голос Руфины прозвучал назидательно, она взяла меня за руку и крепко ее сжала. – Я доверяю тебе, дочь. Помни об этом.

– Я чту традиции, мама. И уважаю Расула как брата.

Несмотря на то, что мы попрощались с Руфиной тепло, все же чувствовалась какая-то напряженность. Новость о том, что Расул часто бывает у нас, свекровь явно не обрадовала.

Всю дорогу до аула я прокручивала в голове слова Эмира. Он-то почему-то был уверен, что его брат стремится заполучить меня. И даже с чего-то решил, что Расул позовет меня замуж. Может, он видит то, чего не вижу я?

Но нет… Расул всегда относился ко мне по-доброму, как к сестре. Не было ни намеков, ни прикосновений. Ничего, что выдало бы запретные чувства.

Эмир просто пытался задеть меня, поняв, что я нисколько не жалею о том, что мы разводимся.

Но как бы то ни было, слова Эмира посеяли во мне зерно сомнений.

Теперь я исподтишка следила за Расулом, когда он возился с Айзой в гостиной. Поймав очередной его взгляд, чувствовала неловкость. Я стала замечать, что он слишком часто на меня смотрит.

Я даже думала уходить в свою комнатушку на время визитов Расула. Он же к Айзе и Зайнаб приезжает. Так зачем ему мое присутствие?

Но, с другой стороны, почему я должна избегать встреч, если в них нет ничего зазорного?

Если я вдруг начну прятаться, не подумает ли он, что я стала чувствовать к нему что-то непозволительное?

В каждом слове, в каждом взгляде Расула я теперь видела скрытые смыслы.

Эмир все сумел испортить своим языком, навести смуту в моей душе. Все, что я воспринимала как само собой разумеющееся, виделось как в кривом зеркале.

Так прошло два месяца идды, отравленными словами Эмира.

А потом совершенно неожиданно явился и он сам.

Услышав шум мотора, я выглянула в окно, подумав, что это Расул. Но увидев за забором машину мужа, вздрогнула. Нехорошее предчувствие закралось в сердце.

Мы не очень хорошо расстались у мечети. Он оставил меня в покое только после того, как я позвонила Азамату.

Что он здесь забыл?

– А этот чего приперся? – Зайнаб смотрела хмуро. – Пойду нагоню его. Слишком много гостей. Этот точно лишний.

– Я сама, – накинув теплую кофту я, вышла во двор.

Эмир стоял, положив предплечья на забор.

– Красиво здесь. Птички поют.

– Что тебе нужно?

– Неласково ты меня встречаешь. Я надеялся, что ты передумаешь, остынешь. Еще не поздно все вернуть. Мы же были счастливы когда-то.

Пока ты все не разрушил.

– Ключевое слово: были. Если ты приехал поностальгировать, то можешь уезжать.

– Я приехал к детям, – он открыл калитку и вошел во двор, но я заступила ему путь, не пуская дальше.

– Они спят.

– Ничего страшного, проснутся. Ты не можешь мешать мне видеться с ними.

– Почти четыре месяца прошло, а ты не удосужился позвонить Айзе.

– Зачем звонить, если можно приехать?

– Ты не приезжал.

– Мне жизнь свою собирать по кусочкам пришлось. Пока я болел, отец отдал мое направление другому. Все плоды моих трудов. Я пахал столько лет, а кто-то просто пришел и снял все сливки. А мне теперь пожаловал с барского плеча захудалый автопарк. Он просто выдавливает меня из семейного бизнеса, понимаешь? А с виду хорошо. Мадина ничего не понимает, вечные капризы, гормоны, претензии. Мне бы так хотелось, чтобы дома был надежный тыл, тихая гавань, а не вот это все.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – я поежилась, хотя на улице было тепло. – Я ведь даже посочувствовать тебе не могу.

– Ты могла удержать меня, чтобы я не натворил глупостей, но ты этого не сделала.

Он снова обвинял меня, обвинял в том, что сотворил со мной.

– Просто уезжай. Ничего не хочу слышать.

Он усмехнулся, и в этот момент дверь распахнулась, и из нее выскочила Айза, в домашних шлепках, в майке и шортиках, глаза ее сверкали от радости.

– Папа! Папа! Я скучала! Почему ты не приезжал? – она бросилась к нему, а Эмир подхватил ее на руки.

– Очень скучал, – чмокнул ее в щеку. – Пойдем покатаемся! – развернулся и пошел к машине, не сказав мне ни слова.

– Эмир! – я побежала за ним. – Оставь ее! Не делай этого!

Но он уже пристегивал ее ремнями к автокреслу.

– Эмир! Нет! – мой голос сорвался на крик.

Он повернулся ко мне:

– Это и моя дочь тоже. У меня на нее такие же права.

– Вы можете пообщаться здесь! Эмир! – я попыталась открыть заднюю дверь, чтобы вытащить дочь, но ручка была заблокирована.

Проигнорировав мои слова, он сел за руль, и через мгновение машина сорвалась с места, грязь полетела из-под колес. А я осталась стоять на дороге, рыдая от собственного бессилия.