Текст книги "Петуния Дурсль и совиная почта (СИ)"

Автор книги: Полина Хаджибаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Полина Хаджибаева
Петуния Дурсль и совиная почта (фанфик по ГП)

Пролог. До того, как

Декабрьский вечер был наполнен совсем не рождественской суетой. Многие одиночки, пары, а то и целые семьи, с измученными и напуганными лицами передвигались по базарам и супермаркетам в поисках консерв по оптовым ценам. Догорал тысяча девятьсот девяносто девятый год. Молодой человек с отнюдь немолодыми глазами глядел на все это безумие недоуменно. Люди обходили его, толкались, торопились. Он остановился у входа в Камберлендский музей. Здесь было значительно спокойнее. И именно здесь у него была назначена встреча. Он никогда не был в Камберленде, а потому в выборе места дал свободу своему визави. Который, кстати, опаздывал.

Только через десять тягучих минут на парковку заехал вычищенный до блеска автомобиль, и из него вышел такой же лощеный и довольно грузный господин. Он недолго озирался по сторонам, выхватил из окружения нужную ему фигуру прищуренными мутно-голубыми глазами, и направился прямо на нее. В движениях его была решительность, граничащая с агрессией, но когда он подошел к молодому человеку, намного более тонкому и гораздо более тусклому, он весь как-то сразу сжался, осунулся и низко склонил голову. Хотя, как оказалось, наклонился он, чтобы прошептать:

– Добрый вечер, Гарри.

– Привет, Дадли.

– У меня немного времени, я одолжил машину отца, пока он занят.

– Конечно, он не знает, что мы общаемся?

На широком лице Дадли появилось новое выражение, невиданное еще Гарри. Казалось, ему больно или он грустит. Теперь, даже несмотря на элегантный костюм с иголочки и дорогой автомобиль, становилось понятно, насколько молод еще их обладатель. Лишь глаза, как и у собеседника, были будто старше. Будто они видели что-то такое, что некоторые не познавали за всю свою жизнь. Такие глаза можно было увидеть на фотографиях, запечатлевших солдат любой войны.

– Думаю, так даже лучше, – заверил Поттер, почувствовав вину за свой вопрос. Кузен кивнул ему, и Гарри решил продолжить: – Что ты хотел обсудить со мной? Вы же получили письмо?

– Конечно. Мама не сразу решилась открыть его. Было жутко. Но как гора с плеч, если честно. С победой вас! – Впервые за их короткую встречу Дадли расслабленно вздохнул. Но тут же нахмурился и почесал волосы, спрятанные под шляпой. – Слушай, насчет двухтысячного года…

– А что с ним? – не понял Гарри.

– Так ты не знаешь? Люди с ума сходят. Грядет конец света. У всех паника, строят бункеры, закупаются провизией.

– А из-за чего должен случиться конец света?

– Я так и не разобрался. Кто-то говорит о календарях майя, кто-то о компьютерах и каком-то всемирном системном сбое. Но я думал, в вашем мире опять какой-то бедлам, просачивающийся в наш.

– Нет. К счастью, все тихо. Никаких новых бедламов не предвидится.

– Хорошо, – ответил Дадли, но видно было, что он не успокоился. – Просто начало нового тысячелетия же, что-то должно произойти.

Гарри неожиданно улыбнулся:

– Думаешь, в конце прошлого тысячелетия была такая же паника?

– Наверное, – Дадли кивнул, но не понимал, к чему клонит кузен.

– Но мы все существуем, а значит, мир как-то выжил после апокалипсиса в тысячном году.

Дадли снова насупил густые светлые брови. Гарри не мешал ему думать и стоял молча, со спокойным интересом разглядывая прохожих. В последнее время он очень редко видел магглов и явно отстал и от их новостей, и от их моды.

– Ладно, ты меня немного утешил. Хотя теперь мое скорое желание познакомить родителей с Энни кажется неоправданным.

Гарри удивился не наличию у кузена девушки, и даже не столь откровенному высказыванию. Его поразило то, насколько длинное предложение составил его братец и какие слова использовал. Поняв, что давно прошли те времена, когда они были глупыми и безалаберными подростками, а так же снова подметив, что обстоятельства заставили быстро вырасти и измениться не только его самого, молодой человек улыбнулся и сказал:

– Рад за тебя. Знакомь, почему нет?

– Мама, она… очень тщательна в вопросах моего окружения. И если честно, это немного достает.

– Понимаю, – ответил Гарри, имея в виду скорее сам характер Петунии Дурсль, чем осознание того, каково бывает знакомить маму со своей девушкой.

– Хорошо тебе, – выпалил Дадли, но потом понял, что сморозил глупость, и поспешил добавить: – Черт, прости пожалуйста. Прости.

Его извинения были такими искренними. Гарри даже показалось, что Дадли хотел поймать его руки, чтобы пожать. Теперь он точно понимал, что виновник всех его бед детства в самом деле очень изменился.

– Ничего. Апокалипсис – это все, о чем ты хотел у меня узнать?

– В целом, да. И еще хотел дать тебе свои контакты. И взять твои, если ты не против. Я скоро перееду, родители пока останутся тут. У нас неплохой домик на самой окраине. Там лес и озеро. Очень дорого и красиво. И уединенно. Но мне нужен шум и большой город. Да и на учебу ездить далековато. А ты, – вдруг переключился Дадли, поняв, что болтает без остановки, – собираешься учиться дальше?

– Сдаю экзамены и поступаю на службу. Тяжело думать о книгах и пергаментах после всего этого.

– Да… о пергаментах… В общем, вот мой телефон и временный адрес. Я написал номер отделения почты, лучше посылай туда, а я сам буду забирать.

– Хорошо. Что ж, тогда вот и мой адрес. Телефона нет. – Гарри нашарил в кармане клочок бумаги, оказавшийся билетом на поезд, и быстро вывел несколько слов. Его кузен молча прочитал адрес почтового отделения в Девоне и кивнул.

– Ладно, мне пора. Не пропадай.

Дадли будто хотел похлопать кузена по плечу, но постеснялся. В конце концов он просто протянул огромную руку. Гарри посмотрел на эту ладонь, всего несколько лет назад так часто сжимавшуюся в кулак перед его лицом, а теперь добродушно расправленную. Он будто сам себе не верил и не понимал до конца, что сегодняшняя встреча – не сон, а реальность. В конце концов он схватил теплую кисть и мягко потряс. Надеясь, что с этого дня наступит если не мир, то хотя бы перемирие.

* * *

Спустя несколько лет кузены встретились при совсем других обстоятельствах. Был теплый апрель, в воздухе висел запах желтых нарциссов, медовый и легкий. На окраине графства Девон в одном небольшом доме среди полей гремела шумная свадьба.

В какой-то момент жених отвлекся, чтобы встретить особого гостя. Отправляя приглашение, он и не думал, что тот приедет. Они ведь так редко виделись, что встречи можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Поздравляю… брат, – смущенно сказал Дадли, как только увидел Гарри, одетого в темно-бордовую мантию из ткани с еле заметными узорами. – Это подарок молодым. – Он протянул белую коробку, обвязанную красной лентой. – Ничего лучше денег я не придумал. Но там еще торт от Мар. Она прекрасно готовит.

– Спасибо большое. – Гарри искренне улыбался, пока они направлялись по дороге, шедшей, казалось, в никуда. Незаметно для кузена они прошли барьер защитных заклинаний, и перед ними вырос нескладный дом, окруженный большим садом. Сбоку виднелся белый шатер. – Хочешь познакомиться с семьей Джинни?

Дадли резко остановился на тропинке, напугав гнома и заставив того юркнуть в ближайшую норку.

– Прости. Но думаю, не стоит. Вообще-то, я даже не знаю, зачем ответил на приглашение. Прости. Я ничего такого не хочу сказать, но как-то это все…

– Ладно, я не настаиваю. – Гарри пожал плечами, чуть не выронив коробку из рук. – Но долго отсутствовать не могу. Все-таки это моя свадьба, – он попытался улыбнуться, но Дадли все хмурился. – Так зачем же ты приехал? – не выдержал Гарри. – Это так разволновало Джинни, а ей волноваться нельзя. Надеюсь, причина веская.

– Просто мы давно не виделись… Нельзя волноваться? Так вы решили пожениться, потому что?..

– Да, все так. Да и давно пора. Джинни – моя судьба, знаешь ли.

– Поздравляю! Это… это очень хорошо. Я рад, что ты рад. Вы ведь с ней уже давно вместе. Наверное, ты прав. А вот я все тяну.

– Торопиться некуда, вы еще молоды, – проговорил Гарри вполне стандартную фразу. Из скупых писем кузена он знал, что они встречаются с Марго меньше года, а до нее в период учебы в университете Дадли сменил не одну девушку.

– Мар двадцать, и она постоянно твердит о детях. У нее какой-то план. До тридцати нужно родить двоих детей, купить дом и раскрутить бизнес.

– Вижу, твоя пассия – не промах. Не думаю, что твоя жизнь очень поменяется после свадьбы. Разве что станет больше шума и ответственности, – Гарри ухмыльнулся, переложив коробку из одной руки в другую.

– Хорошая шутка. И все-таки не понимаю, как ты решился. Наверное, поэтому я и хотел увидеться.

– Не волнуйся. Еще ведь ничего не произошло. И вообще, если ты ее любишь, то незачем колебаться. – Гарри сказал это уверенно, но в душе не мог сравнить себя и кузена в этом вопросе. Все-таки его отношения с Джинни были глубокими, относительно долгими и прошедшими проверку даже, черт побери, войной. Но, видимо, для Дадли этот вопрос стоил того, чтобы задуматься и просить совета.

– И слушать маму, которая говорит, что мне еще нужно нагуляться, – добавил Дадли глубокомысленно, будто забыл, что стоит не один.

Кузен тактично промолчал, устремив взгляд на выползшего из норки гнома, которого задумчивый гость даже не замечал. Из дома послышались голоса. Кто-то звал Гарри.

– Ладно, мне, пожалуй, пора, – спохватился Дадли.

– Провожу тебя. Сам ты из «фиделиуса» не выйдешь. – Гарри взял его за локоть.

Дадли молчал. Он давно привык игнорировать все необычное, что случалось в его жизни. Когда-то он с таким же успехом игнорировал и существование кузена, исключая те короткие моменты, когда тот был на летних каникулах.

Какое-то время они шли молча. Когда спустились с пригорка, шум свадьбы резко утих.

– Ну вот и все. Вон там твоя машина.

– Спасибо. – Дадли оглянулся и немало удивился: несуразного домика, где проходила свадьба, будто и не было. Перед глазами лежало чистое поле. Все так же сладко пахло нарциссами. Он будто где-то на подсознании до сих пор надеялся, что магии не существует.

– Маглоотталкивающие заклинания, – пожал плечами Гарри.

– Ясно, – соврал Дадли. Он встал перед кузеном и протянул руку. – Сообщи, кто у вас родится.

– И ты тоже.

– Сплюнь, – суеверно попросил Дадли, но глаза его улыбались. И вдруг, когда их руки уже разъединились, лицо его стало очень серьезным. – Постой… А у меня могут родиться…

– Волшебники? Ну это вряд ли.

– Точно?

– Точно, точно. А если что-то заподозришь, дай знать. Да ты и сам поймешь, нужно только быть повнимательнее. Вспомни: разбитые вещи враз склеивались, цветы цвели сами собой, стекла исчезали из рам.

– О, это тяжело забыть! – Дадли передернуло. – Ну ладно, ты опять меня успокоил. Насчет двухтысячного года ты был прав, так что и тут я могу тебе довериться. Еще раз поздравляю! Невесте привет. До связи. – И он скрылся за дверцей машины.

– До связи, – улыбнулся Гарри.

– Не теряйся, – снова попросил Дадли, но кузен уже пропал за невидимым барьером, ограждающим Барроу от маггловских взглядов.

* * *

Прошел всего месяц, когда Дадли получил письмо от Гарри. Письмами они обменивались не чаще пяти-шести раз в год, а так как виделись совсем недавно, Дадли немного напрягся. Вряд ли новоиспеченная жена Гарри уже родила ребенка, так что письмо должно быть не об этом. Но тогда о чем?

Он оглянулся, стоя у порога нового дома, купленного в ипотеку при помощи родителей. Он боялся заходить в дом и тревожить невесту, поглощенную приготовлениями к их свадьбе, которая должна была состояться уже в июне. Сейчас она вместе с агентом выбирала дизайн для торта.

Погипнотизировав простой белый конверт еще пару минут, Дадли таки решился. Письмо было простым и коротким.

"Привет, Дадли!

Хотел сообщить тебе свой новый адрес. Мы с Джинни решили переехать в Лондон. Писать письма ты мне не сможешь, дом, как обычно, не отображается на картах. Но зато я сумел провести туда телефон. Пишу тебе свой номер. А еще я решил завести электронную почту, думаю, мы можем обмениваться письмами там. Смогу проверять ее примерно раз в неделю. Вот и все.

Напиши письмо на почту, чтобы я знал, что это ты получил. Проверим связь. Удачи!"

Перечитывая электронный адрес, не содержащий ничего необычного (просто фамилия и год рождения), Дадли почему-то улыбался. Он зашел в дом и засел за компьютер, чтобы написать кузену о скорой свадьбе.

Глава 1. Совы над Камберлендским лесом

Бакингемшир, 2017 год

С утра мама скакала по дому, суетливая и раздражительная, как обычно по выходным. Она разбудила Магнолию и Петунию, громко шумя на кухне и комментируя свои неуклюжие действия. Когда сестры проснулись, их глаза встретились и устало закатились почти синхронно.

Сегодня было двадцать третье апреля, и это был единственный день в году, кроме Рождества, когда отец строго-настрого запрещал их матери дергать дочерей по поводу и без. Ведь сегодня у двойняшек день рождения, и папа Дадли искренне считал, что в этот день дочурки имеют право делать что хотят, и даже – о чудо! – не пойти в школу просто так. Но двадцать третье апреля в две тысячи семнадцатом году, к сожалению, выпало на воскресенье. Выбить себе выходной в понедельник в качестве компенсации у девочек не получилось. Поэтому они собирались оторваться по полной. И даже визит дяди Гарри с кузенами этому не помешает, может быть, получится уговорить его скромных детей поехать с ними в Торп парк*.

Когда послышался звук разбитого стекла и последующая за этим легкая нецензурщина, девочки поняли, что дальше притворяться спящими уже не получится. Они были уверены, что мать специально шумит, чтобы они поднялись. Маргарет Дурсль была из тех женщин, которые бесятся, когда кто-то в доме не занят полезным делом.

– С днем рождения, Мэгги, – сказала Петуния, зевая.

– С днем рождения, Питти!

Обе поднялись с кроватей, стоящих у противоположных стен просторной спальни в розовых тонах, подошли друг к другу и крепко обнялись. Подарки они не дарили, считали это глупостью, но тем не менее дни рождения обожали. Любящая семья сделала все для того, чтобы девочки радовались праздникам. Куча подарков, барбекю, выезды в Диснейленд в Париже, в зоопарк или в поход – папа никогда не давал девочкам скучать.

Умывшись и переодевшись в одинаковую домашнюю одежду, сестры поспешили спуститься на кухню, где мама беспрестанно шумела. Самое просторное и, наверное, самое дорого оснащенное место в доме было девственно-чистым и сверкало лаковыми поверхностями столешниц и фартуков, а также хромированными боками многочисленных кухонных приблуд, среди которых была даже огромная кофе-машина, которой почти никогда не пользовались, потому что вечно забывали покупать специальные картриджи.

– О, наконец-то! Мои маленькие сони! – Миссис Дурсль, она же Маргарет, она же Мамочка Марго, как назывался ее профиль в инстаграме, повернулась к дочерям и ласково улыбнулась. – С днем рождения, мои маленькие принцессы! Дайте я вас поцелую!

Она приблизилась и загребла дочек в нежные объятья, испачкав их кофточки в крошках печенья.

– Пеку ваш любимый банановый чизкейк. Поможете мамочке?

– Ну ма…

Не успела Петуния договорить, как на пороге огромной кухни-столовой появился их отец, Дадли Дурсль. Плотный высокий мужчина с короткой шеей и маленькими голубыми глазками только своим подчиненным на работе казался злыднем. Дома же все знали его как самого доброго на свете мужчину. Он надевал маленькие очки при чтении газет и сейчас забыл их снять. Все еще пребывая в серой полосатой шелковой пижаме, мужчина выглядел, как кресло, которое превратили в человека, мягкого, большого и будто плюшевого.

– Сегодня мои цветики, – он часто называл так девочек, ведь обе были названы в честь цветов, – не притронутся к посуде. Только если захотят поесть.

– Ура! Спасибо, па!

Дочери прыгнули в раскрытые объятья отца. Миссис Дурсль лишь цокнула, вернувшись к уборке разбитого стакана.

– На счастье, – заметил мистер Дурсль и подмигнул красавице-жене.

Маргарет Дурсль и впрямь была красивой. Все говорили, что в ее жилах помимо английской крови течет еще и какая-то восточная: бледная кожа без изъянов будто светилась здоровьем, маленький носик был чуть приплюснут, а пухлые губы всегда были собраны в "уточку" и накрашенные красной помадой походили на цветок. Она была миниатюрной и невысокой, что становилось еще заметнее на фоне мужа. Светло-карие глаза женщина часто прятала под цветными линзами, когда снимала видео и сторисы, а каштановые волосы осветляла до золотистого блонда, чтобы не выделяться среди белокурой семьи.

По счастью, обе дочки, хоть и не стопроцентные близняшки, были больше похожи на мать, чем на отца. Единственное, что они умудрились унаследовать от Дадли Дурсля – это белокурые волосы и светло-голубые глаза. У Петунии оттенок радужки был ближе к серому, а сам взгляд всегда казался безразлично-сонным, а Магнолия чуть поплотнее сестры, но пока это было не особо заметно. Марго справедливо предполагала, что позже дочка начнет развиваться быстрее субтильной Петунии, и тогда разница в телосложении проявится ярче. Сама Маргарет, помня подростковый возраст, отмечала, что очень долго не росла и отстала от всех девчонок в классе, когда как Дадли рассказывал, что в тринадцать уже был выше и шире матери.

Девочки отказались завтракать чем-то кроме апельсинового сока и отправились в гостиную распаковывать многочисленные подарки. На медового цвета дубовом полу покоился пушистый бежевый ковер, оттеняющий довольно яркие диван и кресла глубокого бирюзового цвета. Стены в гостиной тоже были выкрашены в спокойный оттенок бежевого, чуть светлее ковра, и только на противоположной от электрического камина стене висели коллажи с фотографиями семейства в простых белых рамках. Как и многим в доме, обстановкой занималась сама мамочка Марго. Это не касалось разве что гаража Дадли.

– В белых обертках для Петунии, а в серебряных для Магнолии, – предупредил отец девочек, севший в кресло и взявшийся за газету.

Дочери не смогли приучить отца пользоваться интернетом и читать новости с айфона, а ведь у него была самая последняя модель: семь плюс! Сами они пока довольствовались старыми версиями отца и матери, им обещали подарить самые последние модели айфонов, когда исполнится по восемнадцать. Но тем не менее почти каждый год у них обновлялись телефоны: как только родители покупали себе новые, они отдавали старые дочерям. Марго всегда была важна камера, ведь она вела блог в инстаграме о том, как держать хозяйство в огромном доме, сидеть на ПП и воспитывать двух близняшек, поэтому столь частые обновления были вполне оправданы. Мамочка Марго была очень популярна, и в школе все знали, что мама Питти и Мэгги инфлюенсер.

Пока сестры распаковывали подарки, которых на полу было около полусотни, мама занесла им поднос с соком и хлопьями в розовых глубоких мисках.

– Ваш дедуля, как всегда, прислал гору подарков. Надо бы навестить его, дорогой. – Женщина повернулась к мужу, он кивнул.

– Да, пап, мама права, мы давно не видели дедулю, – поддержала Петуния, пока сестра фыркала.

Все знали, что Вернон Дурсль обожает сына, внучек и даже невестку, но так же все прекрасно знали, что безоговорочная его любимица – Петуния. Что именно повлияло на предпочтения дедушки: имя ли внучки, данное ей в честь его горячо любимой жены, или более теплое отношение от Питти в сравнении с Магнолией, никто точно сказать не мог. Но это был единственный момент в жизни почти синхронных сестер, из-за которого Мэг иногда обижалась.

– Хорошо, съездим. Надо же было отцу остаться в самом Камберленде!

– Дальше только Шотландия, – хором сказали девочки. Отец часто возмущался тому, что дед не хочет переезжать к ним поближе, а так и живет в доме, где умерла бабушка.

Сами они жили в самом респектабельном районе самого богатого графства Британии – в Бакингемшире, что близ Лондона. В Лондоне у Дадли был рабочий офис, и он каждый будний день катался туда на своем новеньком автомобиле. А почему дедушка живет так далеко от Лондона, Петуния никогда не спрашивала. В младшем возрасте ее это не особо волновало, только становясь старше она начала замечать, что отец часто возмущается по этому поводу. Как-то раз он упомянул дом, в котором жил еще ребенком, и это не был домик в Бакингемшире. Бак ему вообще не нравился. Но когда Марго хотела расспросить о старом жилище подробнее, Дадли весь осунулся и прекратил разговор, даже не потрудившись переменить тему.

– Но сегодня с нас достаточно родственничков, – продолжил Дадли, не глядя на ухмыляющихся дочек и отрывая одну из них от воспоминаний. – Скоро здесь станет на пять Поттеров больше, – ворчал отец.

Девочки не рискнули что-то говорить. Они видели, что отец довольно тепло общался с единственным кузеном Гарри Поттером, довольно спокойно относился к его жене – ослепительной красотке с огненно-рыжими волосами, которую двойняшки тайно боготворили, и вполне сносно терпел ватагу племянников. Правда, виделись лично они очень и очень редко, иногда раз в несколько лет, но тем не менее связь поддерживали и знали обо всех новостях, поздравляли с праздниками и днями рождения. Поэтому сестры не понимали, почему сегодня отец так напряжен. Да, еще ни разу Поттеры не приезжали именно на день рождения девочек, да еще и в полном составе, но в этом году, так как праздник совпал с пасхальными выходными, даже Джеймс – старший сын Поттеров, сможет приехать проведать родню из своей частной школы-интерната. Прежде их визиты Дадли переносил вполне благосклонно. Девочки вообще очень редко видели отца напряженным или злым.

Лично Петунии нравились младшие дети – Лили и Ал, они были спокойные и робкие, обычно с любопытством смотрели на все, что показывала им кузина. А вот Джеймс часто язвил, обзывался и был поразительно не осведомлен о совершенно типичных вещах, например, как пользоваться электрическим чайником или включить голосовой помощник в браузере. Да и телефоном, и ноутбуком вся семья Поттеров пользовалась с каким-то странным опасением. Петуния радовалась, хотя и стеснялась в таком признаться даже себе, что Джеймса приходится видеть реже всего. А Мэгги искренне считала, что он учится в школе для трудных детей, а не в респектабельной частной школе, как говорил отец. По правде сказать, и Питти не верила, что у такой небогатой семьи, какими были Поттеры, есть средства для обучения ребенка в престижной школе.

Папа иногда напоминал девочкам, что Поттеры живут намного беднее, их дядя – простой полицейский, а не как Дадли – владелец собственной фирмы по реализации строительных материалов, поэтому у детей нет всех этих навороченных айфонов и гаджетов. Петуния искренне им сочувствовала и никогда не показывала, как удивлена их невежеству. Но эта же самая причина не давала ей оснований не верить в предположение сестры.

Пока Петуния прикидывала, какую фенечку подарить кузине Лили, чтобы та подходила к ее веснушчатой коже и рыжим волосам, зазвонил телефон, лежащий на журнальном столике.

– Это точно дедуля, – сказала мама, смотря на нее, – только он пользуется домашним телефоном.

– Пойду отвечу, – неожиданно подскочила Мэгги, и не успела Петуния ничего понять, как сестра уже схватила трубку. – Привет, мой любимый дедуля! Спасибо тебе за новый набор для плетения браслетов. Да, только что открыла! Сейчас позову твой второй цветочек, – она прикрыла трубку ладонью и посмотрела на Петунию, – а точнее, первый, ведь "номер два" тут я. Иди сюда. Дед, конечно же, хочет слышать тебя.

Петуния поговорила с дедушкой, уйдя на кухню. К счастью, телефон был беспроводной, а то Мэгги без конца фыркала где-то на фоне.

Она вернулась в гостиную, когда дедуля попросил передать трубку папе. Те совсем коротко переговорили, и единственное, что Петуния поняла среди односложных "да", "нет" и "гм", это то, что три ночи подряд над домом деда летали совы. "Совы и совы, – подумала девочка, – что такого, учитывая, что дедуля живет в домике у леса?" Но папуля почему-то стал очень взволнованным.

* * *

Настроение отца стало еще напряженнее, когда к обеду явились Поттеры. Мэгги и Питти забрали Ала и Лили к себе наверх, а Джеймс предпочел остаться с мужчинами в гостиной, пока жена дяди Гарри – тетя Джинни помогала Марго с последними приготовлениями праздничного стола.

– Какая у тебя молодая мама, – с ноткой зависти сказала Петуния Лили. – Она выглядит как ваша сестра.

– Это потому что в молодости она много занималась спортом, – робко ответил Ал. Он всегда отвечал что-то в этом духе, будто заучил фразу наизусть.

– Наша мама тоже вечно в спорте. И к косметологу ходит как к себе домой, – сказала Мэгги пренебрежительно. Кажется, ей передалось плохое настроение отца. – Пилатес, йога, велотренажер, а еще джампинг и танцы дважды в неделю.

– И как она все успевает? – искренне удивилась девятилетняя Лили.

– Да, наша мама монстр, – улыбнулась Петуния, но заметив расширившиеся глаза кузины, поспешила дополнить: – В хорошем смысле.

Иногда Поттеры не понимали элементарных шуток.

– Лили, хочешь, научу тебя плести браслеты дружбы? А ты, Ал, можешь пока посидеть за нашим компом. – Петуния указала в угол комнаты, где на резном белоснежном столе высился компьютер, укомплектованный почти по самому последнему слову техники.

Она догадывалась, что кузен откажется от такого предложения, а потому, получив неуверенный ответ, включила компьютер сама, зашла в браузер и запустила первое попавшееся видео, просто чтобы что-то шумело фоном.

– Ты же не против? – уточнила она у Ала. Он пожал плечами.

На экране шел обзор на какой-то фантастический фильм, любимый Магнолией, и Ал тут же отвлекся на него. Тем временем Мэгги уже захватила все внимание Лили. Она усадила ее на свою незаправленную кровать с розовым кружевным пледом (у Петунии был такой же персиковый), и распаковывала новый набор для плетения браслетов. Питти с радостью присоединилась к ним и начала показывать кузине, как плести браслетик с полосатым рисунком.

Лили была поразительно неуклюжа в этом деле. Видимо, их родителям не хватало денег даже на такую мелочь для дочки. К тому же, бедная Лили не имела сестер, а учитывая, какая заноза ее старший брат, Петуния искренне ей сочувствовала. Она решила подарить кузине свой набор для плетения. Надо только спуститься вниз и найти его среди кучи коробок с подарками. Дед, как и все, дарил девочкам идентичные вещи. Чтобы не обиделись и не поссорились.

После того, как браслетик был готов, а Петуния подарила ещё один сестренке, они вместе с Алом начали играть в игру "Угадай, кто есть кто". Игра была предельно проста, и неизвестно, как ещё не надоела двойняшкам. Пока кузены сидели с закрытыми глазами, Магнолия и Петуния переодевались в одинаковую (как обычно) одежду, вставали в смешные позы, часто пряча лица, по которым, как они поняли, легче всего было их различить, а Лили и Ал должны были найти, кто из девочек Мэгги, а кто Питти. Кузены, особенно Ал, часто ошибались, чем жутко веселили именинниц.

Вскоре в комнату вошел Джеймс своей вальяжной походочкой.

– Вас зовут вниз, – бросил он, закатил золотисто-каре-зеленые глаза, будто разговаривать с ними было для него страшным мучением, и, тут же развернувшись, ушел.

Питти и Мэгги одновременно фыркнули, рассмешив сестренку Лили. Джеймс был старше них на каких-то четыре месяца, а потому его пафосное поведение только веселило.

– Он будто не от мира сего, – заметила Мэгги, выходя из спальни первой.

– Так и есть, – вздохнул Ал, которому месяцем ранее исполнилось всего одиннадцать, и Петунии показалось, что сделал он это как-то мечтательно.

В кухне у огромного французского окна в пол стоял большой стол красного дерева, за которым уже ждали взрослые. Папа сел во главе одного конца, а дядя Гарри – другого. Их жены и дети распределились рядом. Петуния села между сестрой и мамой, напротив была улыбающаяся Лили, окруженная братьями с обеих сторон.

В центре стола возвышалось огромное блюдо кеджери с тунцом по особому диетическому рецепту мамочки Марго, далее размещались всевозможные салаты, пирог с почками для любящих сытно покушать мужчин, а ближе к маме именинниц стоял их любимый чизкейк. Маргарет редко готовила не для видео, и обычно блюда дома были просты и односложны, а в школе девочки тайно развлекались бургерами и картошкой фри, так что богатый обеденный стол их явно обрадовал не меньше, чем их папочку, любящего вкусно поесть.

Этот день рождения показался Петунии более семейным, чем любые другие. Поттеры тоже были в приподнятом настроении. На лице дяди Гарри даже разгладилась морщинка, постоянно живущая на его лбу рядом с необычным шрамом. Тётя Джинни беззаботно щебетала, было заметно, что она и впрямь работала спортивным комментатором, так она иногда громко и четко произносила шутки и замечания, и Питти даже подумала, что надо бы найти видеозаписи игр, которые она комментировала.

Она вдруг поняла, как на самом деле мало отец общается с единственными родственниками по линии умершей матери, прекрасной и доброй женщины, в честь которой назвали Петунию. Через три года после рождения двойняшек бабушка Петуния умерла от тяжелой болезни. Но Питти помнила ее теплые объятья и лепет, которым она нежно разговаривала с внучками, и очень бережно хранила эти щемящие душу воспоминания.

Неужели смерть матери не сблизила кузенов? Питти знала, что дядя Гарри рос в семье Дурслей наравне с папой Дадли, и получалось, что бабуля Петуния и дедуля Вернон приходились дяде Гарри приемными родителями. Но Питти не помнила, чтобы папа когда-нибудь отвечал прямо на вопросы на эту тему, и поднимать их за столом сегодня не собиралась. "Надо бы поболтать потом с Алом, может, он знает подробности?" – сделала зарубку в памяти девочка.

После пирога мама пригласила всех желающих в гостиную, посидеть, попить сок, кофе или пиво и поболтать. Прежде чем уйти наверх, девочки получили от дяди с тетей подарки в гостиной. Поттеры никогда не утруждали себя раздумьями о том, что подарить племянницам, а потому неизменно присылали небольшие конвертики с деньгами. На этот раз конверты были переданы лично в руки. Суммы обычно были скромными, но обе сестры всегда радовались этим подаркам. Папа с мамой очень строго относились к карманным деньгам девочек: Дадли всегда напоминал, что у них есть все, что нужно детям их возраста, а мама боялась, что дочки наедятся вредной еды или сладостей, на которые в доме были табу для всех, кроме отца семейства. Поэтому подаренные денежки всегда были очень кстати. Свои Питти уже мысленно потратила. На огромную гору малиновых панкейков и на набор заколок для волос, если хватит.