Текст книги "Не вошедшие в рай, или Поющие в терновнике"

Автор книги: Пола Сторидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Что писать? – Напишите: «С прочитанным согласна» и поставьте подпись. Вот здесь, – он показал, – и на обратной стороне. Элен сделала все, что от нее требовалось и, тяжело вздохнув, спросила: – Я могу идти? – Да, конечно. И вот еще что. Позвоните-ка мне завтра и расскажите, как прошла ваша встреча. Может быть, я сумею со своей стороны как-то поприжать этого сукиного сына. – Спасибо, инспектор. Спокойной ночи. Он лишь усмехнулся этому пожеланию. Уж чего-чего, а спокойных ночей он уже давно не мог припомнить. Когда Элен приехала домой и вошла в квартиру, Жак, свернувшись калачиком, спал в гостиной на диване. Девушка решила не будить его, а раздеть и накрыть одеялом. Пусть поспит здесь. Какая разница? Когда же Элен начала снимать с мальчика одежду, он встрепенулся и вскочил, хлопая спросонья глазами. – А, это вы, мадемуазель. Ну что, расскажите мне? Почему вы не позвонили? Вы же обещали. Я ждал-ждал, ждал-ждал – и уснул. – Могу тебя утешить. Льюис, конечно, сейчас не в самом лучшем состоянии, но врачи говорят, что он быстро поправится. – А можно мне будет навестить его? – Да, мы съездим с тобой к нему через пару дней. А пока его лучше не беспокоить. Пусть отдыхает и набирается сил, – она погладила мальчугана по черным курчавым волосам и добавила: – Завтра тебе придется снова провести почти весь день в одиночестве. Сумеешь себя занять чем-нибудь? У меня возникли неотложные дела. – Ну, ладно. Я ведь понимаю. Элен невесело засмеялась: – Ну, хорошо, понятливый ты мой. Теперь давай спать. Может быть, пойдешь в свою кровать? – Да нет, я уже пригрелся, вставать не хочется. – Ну ладно, тогда спокойной ночи. Девушка вышла из комнаты и погасила свет.

*

Ночь Элен провела очень беспокойно. Ее донимали кошмары, в которых сбитый ею, окровавленный громила с раздробленным черепом и вываливающимися из глазниц глазными яблоками, болтающимися у рта на серых нитях нервов, жутко и мертво ухмыляясь, выбирался из– под машины, шепча едва слышно: «Рок-н-ролл, красотка. Рок-н-ролл». Элен слышала, как свистит воздух, выходящий через сломанную гортань. Из-под пиджака, скрывающего раздавленную грудную клетку, торчали неровные, отчего– то коричневые, обломки ребер. Левая рука у сутенера была оторвана выше локтя вместе с рукавом и из страшной раны виднелись светло– розовые клочья мышц и пустые трубки вен. Правой же рукой громила опирался на забрызганный кровью и грязью капот «хонды». Синюшные ногти сдирали с металла краску, словно это были бритвы. Здоровяк ухмылялся осколками когда-то белых и ровных зубов. – Посмотри-ка на меня, красотка. Это ты сделала со мной, – сипел он, но губы его оставались совершенно неподвижными. – Ну да ничего, ничего! Скоро мы увидимся на небесах, и тогда уж я посчитаюсь с тобой. Хо-о-о... Неожиданно его умершее, невообразимо огромное тело рванулось вперед и, разбив ветровое стекло, он вваливается в салон и... ... Элен с криком просыпается, чтобы через минуту, задремав, снова увидеть вырастающую перед покатым капотом «хонды» залитую кровью фигуру погибшего сутенера и, закричав от невообразимого ужаса, проснуться вновь. Девушка так по-настоящему и не отдохнула. Она то и дело просыпалась в холодном поту, с бешено колотящимся у горла сердцем. Возможно, именно поэтому она встретила рассвет с невообразимым облегчением и поднялась очень рано, едва только за окном стало достаточно светло. Элен была в ужасном состоянии. От волнения и бессонной ночи руки ее тряслись, а мысли были парализованы. Она знала лишь то, что должна поехать в больницу к этому мужчине, которому так не повезло, и попытаться уговорить его не возбуждать против нее уголовное дело. При одном только воспоминании о кровавом кошмаре ее начинала бить дрожь. ЭТОТ человек лежал в палате и К НЕМУ ей придется отправиться в больницу, чтобы о чем-то С НИМ говорить... Элен пыталась представить себе, как это все произойдет, сколько он может запросить с нее, и старалась сообразить, сколько она может собрать. Ведь лишних средств у нее не было, хотя Элен и не бедствовала. «Господи, – подумала она, – скорее бы это все закончилось! Скорее бы...» Даже забыв позавтракать, она быстро собралась и, сев в машину, помчалась по еще пустынным утренним улицам. Девушка ехала, по привычке вжимая педаль газа в пол. Но вдруг сообразила, что именно из-за своего лихачества попала в беду, которая может изломать ее жизнь. Она так резко ударила по тормозам, что машина пошла юзом. Дико перепуганная, с трясущимися руками и огромными расширенными глазами, она, наконец, припарковала «хонду» на стоянке у клиники. Осведомившись у дежурной сестры, где находится поступивший вчера после аварии пациент, девушка подошла к дверям палаты и неуверенно постучалась. – Да, кто там? Входите, – тотчас ответил низкий голос. Сутенер сразу же понял, что за посетительница явилась к нему. Мало того, похоже, он ожидал этого визита. – Ага, это вы! Наконец-то, – произнес он, пристально разглядывая вошедшую Элен. У него были абсолютно нормальные глаза и довольно миловидное, хотя и все в ссадинах, лицо. В отличие от своего собрата из кошмара, мужчина оказался довольно щуплым на вид. Тело его было затянуто в бинты, руку – правую!

– поддерживала стальная подпорка.

– Вы знали, что я должна придти? – недоумевая, спросила Элен. – Конечно. Этот ублюдок Панчини разбудил меня ни свет ни заря. Дерьмо! Знаете, что сказал этот ублюдок? Нет? Чтобы я принял ваше предложение, и тогда, возможно, он забудет кое-какие из моих дел! – сутенер усмехнулся.

– Дерьмо собачье! Хотя меня впервые о чем-то просит капитан карабинеров, – он снова смерил Элен взглядом. – Ну хорошо. Раз пришли, давайте садитесь. Нам есть о чем потолковать, верно? Черт, а у вас классная фигурка! Да и ноги ничего. Вообще ты – классная куколка. Я мог бы сделать на такой, как ты, целое состояние. Тебе, часом, не нужны деньги? Да что спрашивать. Это ведь ты собираешься платить мне! Давай. Говори. Послушаю.

Сутенер опять окинул девушку жадным взглядом. Элен ощущала себя ужасно неловко. Ей казалось, будто она стоит перед этим человеком совершенно обнаженная. Девушка покраснела, замялась, не зная, с чего начать разговор. – Ну, так сколько же ты хотела мне предложить? – язвительным тоном спросил ее парень.

– Или ты пришла только похвастаться своей фигуркой, в надежде, что я пожалею тебя и прощу все за так? He-а. Ошиблась. Я, знаешь ли, таких куколок видел, о-го-го! Турецкий паша со своим дерьмовым гаремом позеленел бы от зависти. Ну так что? Постой-ка, а может быть, ты пришла просто поглядеть на меня?

– Нет... Я... – с трудом подбирая слова, начала она. – Я пришла поговорить с вами. Хочу принести вам свои глубочайшие извинения по поводу случившегося, хотя понимаю, что от этого вам легче не станет. Но я очень сожалею, что так произошло. – Ну, предположим, что так и быть, я приму твои извинения. Что дальше? – каким-то даже веселым тоном спросил он. – Да, – она взяла себя в руки и решила идти напролом, будь что будет. – Я хотела просить вас не возбуждать против меня уголовного дела. У меня на руках ребенок, мой жених сейчас находится в тяжелом состоянии в больнице... – А с какой стати, собственно, я должен думать об этом? Жених? Ребенок? Так это, куколка, твои проблемы – перебил он ее. – Что-нибудь еще хочешь сказать? Давай быстрее, а то скоро придет еще одна куколка. Только она мне укольчики делает. Знаешь, твоими усилиями через месячишко у меня задница будет, как грецкий орех. Да, прости, что перебил. – Я могу заплатить. – Ага, наконец-то мы добрались до сути дела. Чудесно. Ну, а если я скажу, что меня не интересуют деньги? Что у меня их и так навалом. Ты ведь, наверное, в курсе, кем я «работаю»? Хочешь, могу занять тебе миллиончик– другой лир. Или ты больше любишь «баками»? – Тогда я даже не знаю, как мне быть – Элен растерянно развела руками. – Я, действительно, ничего не могу вам предложить, кроме денег. – Если ты знаешь, чем я занимаюсь, радость моя, то должна понимать также и то, что женщины для меня – товар. Я не люблю их и никогда не жалею. И никак не возьму в толк, почему для тебя я должен делать какие-то исключения? – он говорил с ней таким тоном и ощупывал таким мерзким взглядом, что Элен уже начинала ненавидеть его. – Я думала, мы сможем с вами договориться, – сказала она. – Вы все же подумайте над моим предложением. Вот вам мой телефон. Позвоните мне, когда примете решение. Или я сама зайду через несколько дней. – Хорошо, уговорила. Я подумаю, – ухмыльнулся он. – Буду рад увидеть твои ножки еще раз. Мне нравится смотреть на красивых женщин. Развлечений-то здесь вовсе никаких. Заодно скрасишь мое одиночество. Элен вспыхнула, развернулась и, не простившись, покинула палату. – А фигурка, как я и говорил, у тебя чудненькая!– крикнул ей в спину сутенер.

Девушку трясло от ярости и стыда. Она не знала, как сможет доехать до дома. Но хотелось поскорее войти в свою квартиру, скинуть с себя одежду и забраться под душ. Поговорив с парнем всего несколько минут, она ощущала себя так, словно ее вываляли в грязи. Элен казалась себе грязной и липкой после разговора с этим неприятным человеком. Он будто изнасиловал ее взглядом. Девушке не терпелось, чтобы острые струи горячей воды поскорее смыли с нее это ощущение.

Когда же Элен тронулась с места и начала пробираться по уже запруженным машинами улицам в сторону дома, она немного успокоилась и по дороге решила заехать к Льюису. Чувствовала она себя настолько отвратительно, что ей просто необходимо было поговорить с ним, хотя бы просто посидеть рядом, и, несмотря на то, что Льюис сам находился сейчас в тяжелом положении, может быть, получить от него сочувствие и поддержку. «Такое ощущение, что мне сейчас снится кошмарный сон, – думала она. – Последние два дня меня окружают лишь врачи и карабинеры. Постоянно врачи и карабинеры. И еще пострадавшие и покалеченные люди». Когда она вошла в палату к Льюису, он, как и вчера, лежал весь в бинтах, бледный, с запавшими глазами. К тому же сегодня его густо опутывали провода, датчики, трубки от капельницы и пластиковых емкостей с питательным раствором. Однако, не обращая на этот факт абсолютно никакого внимания, Льюис пытался читать газету. – Привет, – сказала она, стараясь держаться как можно более бодро. – Рада, что у тебя появилось желание знать свежие новости. Как ты себя чувствуешь? – Ну, сказать, что совсем великолепно, было бы большим преувеличением, но жить можно. Знаешь, а ведь они так ничего и не написали ни о тебе, ни обо мне, – ответил он. – Хотя не могу сказать, что от этого сильно ухудшилось мое самочувствие. А как дела у тебя? Давай-ка рассказывай. – Да что рассказывать? Инспектор в участке сказал, что я могу отделаться штрафом, но имею также большой шанс провести остаток своих дней за решеткой. Честно говоря, я просто в панике, Льюис. Совершенно не представляю, что делать. Была сегодня у этого типа, хотела поговорить с ним, предложила деньги. Но он так отвратительно вел себя... Сутенер. Жутко неприятный человек. – Да. Наверное, работа испортила. Ну и что он тебе ответил? – Он сказал, что должен подумать. Боюсь, что он не согласится... – Или запросит слишком много, – закончил за нее Льюис. – Даже скорее всего. Я знаю таких людей. Если бы он решил пойти на принцип и не брать у тебя деньги, то, уверяю тебя, милая, ты даже рот не сумела бы открыть. Крик бы стоял, как на турецком базаре. Поверь моему опыту: если этот ублюдок не выкинул тебя сразу, значит, решил выждать, пока ты запаникуешь, и уж тогда обобрать тебя до нитки. Время-то работает на него. – Ну да, – вздохнула Элен. – Наверное, ты прав. Как, впрочем, всегда. Сейчас, сидя рядом с Льюисом, хотя и опутанным бинтами и трубками, девушка готова была разрыдаться. Элен так сильно устала и так волновалась, что чувствовала себя совсем разбитой. Несмотря на то, что со времени аварии не прошло даже суток, ей казалось, что этот кошмар длится уже давным-давно. Ей было до боли жаль, что с Максом произошло такое несчастье. Девушке очень хотелось, чтобы ее любимый был сейчас рядом с ней, здоровый и сильный, как обычно. Хотелось уткнуться ему в плечо и излить свои мысли, в конце концов, разрыдаться. Может быть, хотя бы от этого ей стало бы немного легче. Но приходилось изо всех сил сдерживать себя. – Мне кажется, что нам нужно подумать, где мы раздобудем деньги, если он согласится. А я думаю, что именно тем дело и кончится. Мы должны быть готовы к тому, что у этого паренька неплохой аппетит. Если же за ним на самом деле есть серьезные грехи, то он ни за что не станет связываться с полицией по собственной воле. – Насчет денег – вопрос сложный. Смотря сколько он запросит. У меня есть кое-какие сбережения в банке. – И много там? – Да нет, тысяч, наверное, двадцать пять. Но он ведь захочет получить гораздо больше, если, конечно, согласится. – Что-нибудь придумаем. У меня тоже есть кое-какие деньги. Когда он сообщит о своем решении, сразу же поставь меня в известность. Договорились? – Льюис улыбнулся. – Договорились. Льюис, милый, я люблю тебя. Мне так тяжело без тебя сейчас! – воскликнула она. – Я тоже люблю тебя, дорогая. Но сейчас, по-моему, не до любви. И без этого масса проблем. Они нежно простились друг с другом, сожалея о том, что приходится расставаться, и Элен отправилась домой, волнуясь за Жака, который сидел там в полном одиночестве. Ведь, хотя он был и умным и не по годам серьезным, но, все-таки еще только ребенком. Когда она вошла в квартиру, то увидела, что все в ней перевернуто вверх дном. Девушку охватили тревожные чувства при виде такого беспорядка, но они тут же рассеялись. Все оказалось крайне просто и прозаично. Оказывается, пока ее не было дома, Жак решил сходить в магазин. – Я хотел сделать себе сэндвич, а оказалось, что хлеба-то вовсе и нет. И я решил спуститься в супермаркет. А когда шел обратно домой, под ноги мне, непонятно откуда, выкатился этот замечательный щенок. Классный он, правда? Посмотрите, какой забавный! Я его покормил немножко. Он, правда, упирался, но я его заставил поесть. А потом мы с ним играли. – Да, я уже обратила внимание, – сказала Элен. В эту минуту, разглядывая устроенный мальчиком кавардак и самого ребенка, такого трогательного с милым, забавным щенком на руках, Элен немного расслабилась и почувствовала себя чуть-чуть получше. Жак заметил, как его любимая мадемуазель окинула взглядом комнату, и тут же сказал: – Да вы не волнуйтесь, я сейчас все приберу. Он посадил щенка на диван и бросился наводить порядок, собирая разбросанные вещи, поваленные книги, поднимая чудом уцелевшую хрустальную вазу, валявшуюся на полу. – Да ладно, не спеши так. Сейчас вместе займемся уборкой. Да, хотела еще попросить тебя. Давай мы, наконец, оставим официальный тон. Не называй меня, пожалуйста, «мадемуазель» и обращайся на «ты». Хорошо? Меня зовут Элен, ты же знаешь. Мальчик задумался на секунду, а потом сказал: – Ну, если вам... тебе... так больше нравится, то я постараюсь. Девушка сбросила с себя жакет, и они вместе принялись наводить порядок, ползая по полу. Элен даже, впервые за эти сутки, начала смеяться. Щенок, маленький, пушистый и забавный, изо всех своих сил старался помогать им в этом занятии. Постоянно лез под руки и разваливал только что составленные в порядке вещи. Тявкал и радостно вилял хвостом, когда на него обращали внимание. Жак серьезным тоном пытался воспитывать щенка, чем вызывал у девушки еще большие приступы смеха. Пожалуй, именно в этот момент она вдруг серьезно поверила, что все будет хорошо. Все уладится. Все когда-нибудь закончится. Не может же это продолжаться вечно, правда?

*

Несколько дней девушка была занята тем, что с большим мастерством собирала сведения о своем «дорожном приятеле». Она долго размышляла над тем, сообщить ли о своих неприятностях родителям. Но в конце концов решила, что пока дело не разрешится окончательно, повременить с этим. Ей казалось, что не стоит понапрасну беспокоить маму. У нее, наверное, хватает и своих проблем. Через пару дней девушка решила съездить, наконец, к сутенеру, а там уж решать, какие меры можно предпринять, чтобы как-то уладить конфликт. Сидя за рулем своей «хонды», она пыталась представить, какое направление примет их разговор. Конечно, этот тип станет давить на нее, стремясь заставить Элен потерять остатки душевного равновесия. Но, пожалуй, на этот раз ему подобный фокус не удастся. «Фигурка», «ножки». Дешевка! Но и она сама виновата в том, что этот ублюдок начал разговаривать с ней, как с одной из своих шлюх. Зачем ей было просить его о снисхождении? Нет, больше никаких просьб. У этого парня тоже рыльце в пушку и целая куча уязвимых мест. Нужно лишь суметь воспользоваться ими и сделать это вовремя. В самый подходящий момент. Такие люди начинают очень уважать противника, когда тот их бьет их же оружием. Хотя, может быть, даже к лучшему, что все случилось именно так в прошлый раз. По крайней мере, сутенеру не придет в голову серьезно готовиться к предстоящему разговору. Единственное, над чем он станет ломать себе мозги, – сколько можно выкачать из «глупой куклы». В остальном же... Он, наверняка, рассчитывает использовать свою обычную манеру разговора – легкое хамство пополам с неприкрытыми издевками. И для всего этого он черпает основу из ее, Элен, реплик. Умный юноша. Хороший психолог. А разве сутенеры не должны быть превосходными психологами? С этими мыслями Элен припарковала машину у главного входа в больницу, прошла через холл и, поднявшись на лифте, толкнула дверь в палату. И сразу же заметила недоуменный, встревоженный взгляд сутенера. Что же, похоже, она не ошиблась в своих расчетах? Тем лучше. Впрочем, парень быстро взял себя в руки и не очень-то любезно взглянул на нее. Однако Элен это не смутило. Остановившись посреди комнаты, она скрестила руки на груди и, даже не поздоровавшись, с ходу выстрелила в него вопрос: – Ну, что вы надумали? Я надеюсь, вы пришли за эти дни к какому-то решению? Только не надо рассказывать о моей фигуре и ножках. У них есть куда лучшие ценители, чем какой-то забинтованный педик. Давай, малыш, выкладывай. Сутенер нахмурился. Начало разговора явно ошеломило его. – Какие мы сегодня храбрые, куколка. С чего бы это? – попробовав взять язвительный тон, осведомился он. – Это не твое дело, ублюдок. Ни о чем умолять я сегодня не собираюсь. Не имею никакого желания доставлять тебе подобное удовольствие. И потом, я вовсе не «куколка». Так что кончай вешать мне лапшу, – она зло усмехнулась. – Ну, так как? Ты надумал, сколько намерен получить? Сутенер улыбнулся, как бы говоря взглядом: «Ничего, ты еще будешь молить о пощаде». – Конечно, куколка, конечно. Я тут поразмышлял на досуге и решил, что двести тысяч меня бы вполне устроили. Не лир, конечно же, а американских долларов. На лице Элен появилась издевательская улыбка. – Знаешь, складывается ощущение, что во время происшествия, кроме всего прочего, у тебя серьезно пострадали мозги. За двести тысяч

тебя, красавчик, настрогают дольками твои же приятели.

– Ну, тогда обращайся в суд. Что же ты пришла ко мне? – Я тут, тоже, кстати, на досуге, кое-что разузнала о тебе. В твоей биографии так много интересного, дружок. Именно в связи с этим я решила, что и в твоих, красавчик, интересах не доводить до суда. Но, как видно, ошиблась. Всего доброго. Мне нужно торопиться. Хочу успеть прямо сегодня нанять себе хорошего адвоката. А ты можешь со спокойной совестью возбуждать против меня дело. Да, кстати, ко мне тут случайно попал один очень интересный телефон. Некий человек вот уже как пять лет ищет Родриго Малло, – знакомое имя, не правда ли? Так вот, этот человек поклялся, что обязательно найдет Малло и кое-что отрежет ему, – Элен улыбнулась. – Вы, итальянцы, такие горячие ребята. – Погодите, погодите, сеньора. Что же вы так сразу кипятитесь-то? – явно испуганно пробормотал сутенер, он же – Родриго Малло. – Я все-таки тоже человек разумный. Мы можем обсудить этот вопрос и прийти к обоюдному соглашению. Грудь Элен наполнило ликование. Похоже, она победила! Весь фокус заключался в том, что имя Родриго Малло сообщил ей капитан Панчини. Это было настоящее имя сутенера. Остальное же являлось чистейшей воды блефом. В кармане Малло нашли поддельные водительские права – он явно старался не афишировать свое прошлое. С помощью элементарного запроса капитан выяснил, что Родриго Малло пять лет назад спешно покинул Милан и с тех пор тщательно скрывался. На этой-то информации и строилась «игра в догадки», которую вела сейчас Элен. – Главное – говорите увереннее, и он купится, даже если вы в чем-то ошибетесь, – напутствовал ее капитан. – Удачи! Его совет очень помог ей. Помог победить. Однако она и сама неплохо держалась. Вся в родителей. Девушка издевательски усмехнулась и пожала плечами: – Что же, ты предлагаешь мне торговаться? Красавчик, мы же не на рынке, и я у тебя вовсе не девушку хочу взять напрокат. Хорошо. Видимо, тот человек в Милане скоро получит очень интересные сведения. А капитан Панчини присмотрит, чтобы ты не скрылся раньше времени. Кстати, его очень позабавили твои «лестные» отзывы о нем. Причем до такой степени, что он поклялся лично переломать тебе ребра перед тем, как сдать человеку из Милана. Пока, красавчик. Выздоравливай. Элен махнула рукой и пошла к двери, но ее остановил оклик напуганного до смерти сутенера: – Постойте! Не делайте этого! Ведь мы оба одинаково заинтересованы в благоприятном исходе этого дела. Не забывайте, на карту поставлено ваше будущее. – А может быть, и твое тоже? Но мне проще, – дернула плечом Элен. – Нет человека, нет и проблемы. Подумай-ка над этим хорошенько и назови мне новую цифру, которая бы тебя устроила, а я решу, устроит она меня или нет. – Подождите минутку, сеньора, я же не могу ответить так сразу. Но Элен осталась в ожидании стоять у двери, готовая в любой момент выйти из палаты. Он размышлял не долго, потом вдруг спросил: – Сколько вы можете заплатить? – Вас интересует, насколько я состоятельна? С чего бы это вдруг? – Я не хочу иметь дела с Панчини, но еще больше не хочу иметь дела с Бронко. Если этот ублюдок найдет меня, – мне крышка. Он ни перед чем не остановится... Пять тысяч и билет до Франции? «Значит, миланца зовут Бронко», – отметила для себя Элен, а вслух ответила, покачав головой: – Не надо пользоваться моим хорошим расположением, красавчик. Три тысячи американских долларов. А билет себе ты купишь сам. На такое резкое понижение суммы Малло, конечно же, не рассчитывал. – Но это же грабеж, – пробормотал он. – Мне кажется, ты уже согласился, – удовлетворенно произнесла она. – О, Господи, вы все равно загнали меня в угол, сеньора. Согласен, – в глазах его промелькнула недобрая искра. – Когда же я получу деньги? – Завтра, – ответила Элен и, не прощаясь, покинула палату. Девушка заехала к Льюису и рассказала ему об этом разговоре. – Ты думаешь, он согласится? – Разумеется. У него нет выхода. Я, конечно же, не хочу платить этому мерзавцу ни гроша. Но предстать перед судом было бы для меня еще более нежелательно. – А ты не боишься того, что этот милый паренек узнает когда-нибудь, как ты его провела, и загорится жаждой мести? Ты же видела его унижения, страх. Мало того, ты сама унизила его, а такое не прощают. Особенно итальянцы. – Он – испанец. – Это неважно. Кстати, он может взять у тебя деньги и скрыться, не подписав заявления. Элен задумалась. – Надо же, об этом я как-то не подумала. Что же мне делать? – Нужно передать ему деньги, но в присутствии адвоката, и заставить его подписать бумагу о том, что он не имеет к тебе никаких претензий. – Надо-то надо, но как это сделать? В присутствии постороннего человека, боюсь, он не станет брать деньги. Да и пригласить мне некого. – У меня есть хороший приятель, как раз владелец адвокатской фирмы. Прекрасный малый. Думаю, что он не откажется нам помочь,

– Макс написал во взятой у Элен записной книжке адрес и номер телефона. – Вот, возьми это и сейчас же поезжай к нему. Он посоветует тебе, что дальше делать. Скажи ему просто, что я просил помочь.

– Не знаю даже, что бы я без тебя делала,

– благодарно произнесла Элен, вздохнув при этом с видимым облегчением.

Покружив немного по городу, Элен нашла, наконец, нужный ей дом. Когда девушка позвонила, дверь ей открыл серьезный, очень элегантный молодой человек. Строгий костюм– тройка и дорогой галстук от Версаччи придавали ему респектабельный вид, но очки с толстыми линзами немного портили впечатление, делая мужчину более мягким, чем следовало адвокату. – Здравствуйте, – сказала Элен, улыбаясь. – Здравствуйте, сеньора. Кого прикажете благодарить за столь прекрасное явление? – Благодарите своего друга Льюиса. – – A-а, старина Льюис! Как, кстати, у него дела? – Не очень хорошо. Он в больнице. – Что-нибудь серьезное? – поинтересовался встревоженно молодой человек. – А вы навестите его и сами увидите. Я думаю, Льюис будет рад с вами встретиться. Он очень тепло о вас отзывался. – Значит, дела его не так плохи, – утвердительно кивнул адвокат. – А то с чего бы ему тепло отзываться обо мне? Ну, так чем я могу быть вам полезен? Вы ведь не в гости ко мне приехали, правда? Ко мне никто просто так в гости не приезжает. Издержки профессии. Да, кстати, что вы стоите у порога? Проходите, присаживайтесь. Он указал ей рукой на мягкое кресло, стоящее посреди большой, со вкусом обставленной комнаты. Когда Элен устроилась, адвокат сел в точно такое же кресло напротив. – Как вас зовут? – спросил он. – Элен, – ответила девушка. – Странно, Льюис даже не сказал мне, как зовут вас. – Должно быть, просто забыл. Меня зовут Рикардо, – представился он. – К вашим услугам, сеньора, – почтительно склонил он голову, широко и обаятельно при этом улыбаясь. Элен уже заметила, что с его губ улыбка не исчезала практически ни на минуту. И еще: Рикардо, в силу темперамента, сильно жестикулировал во время разговора. Он был таким живым и подвижным, что девушка подумала, уж не на шарнирах ли все его тело. – Ну, так чем я могу быть вам полезен, Элен? – повторил свой вопрос Рикардо. – Я попала в щекотливую ситуацию. Льюис сказал, что вы очень опытный адвокат, – она взглянула на него и, улыбнувшись, продолжила: – Но, честно говоря, вы не похожи на человека, искушенного в борьбе с авантюристами. – Главное не форма, а содержание. И уж кому-кому, а мне-то вы можете довериться. Девушка вкратце объяснила Рикардо смысл дела, из-за которого побеспокоила его, и добавила: – Я хотела бы, чтобы вы поприсутствовали при передаче денег и помогли оформить необходимые бумаги. – И всего-то? Ну, это проще простого. С радостью помогу вам. Когда потребуется мое присутствие? – Чем быстрее, чем лучше. Может быть, завтра утром, если у вас, конечно, есть время. – Хорошо. Как раз утром я свободен и с удовольствием помогу вам. – Прекрасно. В таком случае я сейчас же отправлюсь в банк и сниму со счета необходимую сумму. А завтра я заеду за вами часов в десять, ладно? – Буду с нетерпением вас ждать, – сказал он, в очередной раз широко улыбнувшись, продемонстрировав при этом великолепные, сверкающие белизной зубы. По дороге домой Элен заехала в банк и получила три тысячи новенькими стодолларовыми банкнотами. На следующий день, заехав за Рикардо, девушка отправилась в больницу. По дороге молодой человек развлекал ее историей их с Льюисом дружбы, размахивая, по своей привычке, руками. – Вы меня отвлекаете от дороги, – смеясь сказала Элен. – Я же сейчас еще на кого-нибудь наеду. И что тогда будем делать? – Только не это! – воскликнул он. В больнице все прошло как по маслу. Малло долго и подозрительно разглядывал Рикардо. Было видно, что адвокат не внушает ему особого доверия. – Кто это? – спросил он хмуро. – Мой адвокат, – спокойно ответила Элен. – Пусть он выйдет в коридор. – Сеньор Малло, – спокойно, с налетом некоторого безразличия, ответил Рикардо. – Если вы все еще заблуждаетесь относительно того, кто здесь ставит условия, то я могу вам объяснить это еще раз, хотя, по-моему, сеньора Хартгейм сделала это еще вчера, и достаточно доходчиво. – А тебе-то откуда знать? – огрызнулся сутенер. – Я прослушал магнитофонную запись, сделанную на этом самом диктофоне. Рикардо вытащил из «кейса» крохотный диктофон «сони». Элен, впервые увидевшая его, все же сумела удержать улыбку. – Знаете ли, конечно, запись не имеет юридической силы в суде, но, думаю, ее окажется вполне достаточно для того, чтобы у присяжных создалось о вас однозначное мнение, – пояснил адвокат. – Это на тот случай, если вы, сеньор Малло, переменили свое решение и воспылали желанием довести дело до суда. – Черт! – рявкнул сутенер, ненавидяще глядя на девушку. – Bastardos puta!1 – Вам не нужно было этого говорить, – потемнел Рикардо. – Ваш гонорар снизился ровно на пятьсот долларов. Малло побледнел от злости: – Ты не смеешь этого делать! – Конечно, смею, – улыбнулся тот. – Может быть, мы все-таки перейдем к делу? Сутенер лишь фыркнул. – Ну что же, – разочарованно пожал плечами адвокат. – Видимо, вы вчера плохо поняли друг друга, – он обернулся к девушке. – Этот latinos думает, что мы с ним шутим. Видимо, нам придется доказать, что это не так. Пойдемте.

1 Bastardos puta (итал.) – ублюдочная шлюха.

– Стойте! – крикнул Малло. – Деньги при вас? – Это другой разговор. Конечно, при нас. Не волнуйся, – Рикардо откинул крышку «атташе– кейса». – Только, прежде чем получить их, тебе придется подписать вот это заявление. – Черта с два! Как только я подпишу вашу дерьмовую бумажку, вы уйдете и деньги унесете с собой. – Послушайте, сеньор Малло, у меня через пятнадцать минут назначена встреча, поэтому я не имею возможности, да и желания тоже, слушать тут ваши бредни. Подписывайте, – произнес он все это спокойным, даже чуть равнодушным тоном, в котором даже глухой без труда уловил бы угрожающие ноты. – Элен, приготовьте деньги. Хотя, по-моему, этот мерзавец вполне заслуживает, чтобы ему свернули шею. Малло поворчал еще минуту, а затем, взяв в левую руку «паркер», поставил под заявлением свою подпись. Элен бросила купюры на прикроватный столик и направилась к двери. Рикардо прочел еще раз заявление и, аккуратно убрав его в чемоданчик, попрощался. – Надеюсь, что никогда больше не увижу вас, сеньор Малло. Тот, пересчитывая купюры, не отреагировал на слова адвоката. Лишь когда гости выходили, крикнул им вслед: – Только не звоните Бронко, сеньора! Вы обещали мне! Элен презрительно дернула плечом. – Я? Первый раз об этом слышу. Она хлопнула дверью, но пока шла по коридору, ее преследовал отчаянный звериный вой, доносящийся из палаты. Когда они выходили на стоянку, Рикардо спросил: – А чем Малло так насолил этому Бронко? – Понятия не имею, – улыбнулась девушка. Адвокат захохотал: – Отлично! Просто отлично! Я думаю, Господь простит нам этот грех. Мы хотя бы сделали доброе дело – избавили город от такого, простите, дерьма. Думаю, в Риме после его отъезда станет все-таки немного легче дышать. А мне не безразличен этот город.