Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Пол Томпсон

Соавторы: Тонья Кук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Пол Томпсон и Тоня Кук
УБЕЖИЩЕ

ПОСВЯЩЕНИЕ

Леону и Рите Кук.

Тоня

Где не было ни звука, тишина,

Где не может быть ни звука, тишина,

В холодной могиле – глубоком, преглубоком море,

Иль в обширной пустыне, где жизнь не отыскать.

Томас Худ, Тишина

Эльфийская раса, изгнанная из своих вековых анклавов в лиственных лесах, пересекла Пыльные Равнины и суровые горы, держа путь в далекие земли Кхура – пустынное королевство солнца, песка и тишины. Заточенные в раскинувшемся под стенами Кхури-Хана палаточном городе, они должны забыть былую славу и бороться за выживание. Но против них не просто бескомпромиссная пустыня. Темные силы внутри и снаружи Кхура замышляют уничтожить эльфов. Некоторые древние и знакомые. Другие – новые и неизвестные.

Во главе воссоединившихся отрядов квалинестийцев и сильванестийцев стоит Гилтас, теперь Беседующий с Солнцем и Звездами. Хотя он и получил правление над всеми, у него не было ни короны, ни трона, ни мраморного зала – лишь кровь Кит-Канана в его венах. А еще он больше не был презренным Королем-Марионеткой. Бок о бок с ним, огненная Кериансерай, бич Темных Рыцарей, известная как Львица. На нее легла задача выковать новую эльфийскую армию, ту, что сможет защитить беженцев, и мечта о возвращении их потерянных родных земель. Но главный оппонент Кериансерай – не опустошающий Сильваност легион минотавров или армия Темных Рыцарей. Ее истинный оппонент намного ближе к ее голове и ее сердцу.

Итак, все готово к битве, план начерчен, большая игра начинается. Выживание или смерть, слава или забвение – вот ставки. Гилтас и Кериансерай поставили все на забытую карту, верных друзей и свою неколебимую веру в величие эльфийской расы.

Пролог

Стая дроздов взлетела, испуганно крича. Они не привыкли к незнакомцам. Вид такого количества фигур, движущихся в их сторону, вызвал панику. Через несколько мгновений птицы затерялись на фоне неприветливого палящего солнца, но вскоре пустота заполнилась длинной колонной всадников.

Пыльные кони с низко опущенными головами устало тащились по крупному песку и камням, их всадники дремали в седле. Отставшие хромали по флангам колонны, щиты свисали с копий на изнуренных костлявых плечах. Никто не испытывал недостатка в ранах – от случайных порезов и синяков до отсутствующих конечностей. И не у одного было серое лицо, явный отпечаток неминуемой смерти.

Все были эльфами, многие кагонестийцами, но добрая половина относилась либо к западной, квалинестийской линии, либо к сильванестийцам, старейшим среди древней расы.

Во главе этой скорбной процессии шагала Кериансерай, генерал всех эльфийских армий. Проведенные в пустыне годы усилили ее природный коричневый оттенок кожи и придали ее глазам проницательный прищур. Как раз сейчас она не сводила глаз со своих усталых ног, побуждая их сделать еще один шаг, и еще, и еще.

Она вела своего грифона. Орлиный Глаз достался ей в дар от повелителей Сильванести, благодарных за спасение из своей родины, когда туда хлынули толпы минотавров. Может, она и была кагонестийкой, но щепетильная к протоколу знать настояла, что у Кериансерай должен быть наилучший скакун в армии, не только как у предводителя оставшегося эльфийского войска, но и как у жены Гилтаса, Беседующего с Солнцем и Звездами. В стычке за стычкой Орлиный Глаз доказал свою отвагу, не раз сходясь в бою со свирепыми минотаврами и проводив в загробный мир многочисленных врагов. Но даже ведомый рукой своего беспощадного всадника, он не мог предотвратить неизбежное.

Кериансерай, среди друзей и врагов известная как Львица, привела десять тысяч эльфов на юг через пустыню Кхура, ища способ войти с севера в разграбленное королевство Сильванести. Отряд ее воинов объединяла неутолимая жажда изгнать захватчиков из священной лесной цитадели прародины эльфов. Половина тысячи погибла еще прежде, чем они добрались до границы Сильванести, от жары, испорченной воды и ядовитых рептилий. Где мелкий песок, наконец, сменился суглинистой почвой, и чахлые сосны и перекрученный можжевельник уступил место лиственным деревьям, поджидали минотавры. Используя свою грозную тактику «зуб дракона», они искромсали силы Львицы задолго до того, как те достигли земель Сильванести. Ее грандиозный план поднять простой народ на восстание против жестоких повелителей умер, так и не родившись.

Получив отпор у границы, эльфы двинулись на восток, надеясь обойти стену минотавров. Повсюду, где они пытались войти в Сильванести, их встречали мечи и топоры мускулистых быколюдей. Запасы воды и пищи таяли, и Львице пришлось отступить. Проиграть битву, это одно; она и прежде знавала поражения. Проиграть здесь, когда за спинами ничего, кроме трех сотен миль пустыни, было намного хуже. Смерть смотрела в лицо каждому эльфу. Все, что они могли сделать, это вернуться по тому пути, по которому пришли, вновь через эту знойную пустыню, в надежде достичь своего временного дома – палаточного лагеря возле Кхури-Хана – прежде, чем погибнут.

Сквозь медленно движущуюся колонну галопом скакал всадник, позади него вздымалось облако пыли. Кериансерай услышала стук копыт и остановилась, потянув Орлиного Глаза за плетеный повод. Грифон, недовольный, что приходится ступать своими хищными когтями по жаркому песку, выгнул шею и топнул по раздражающей земле. Львица что-то коротко сказала ему, и он притих.

Всадник резко осадил скакуна. «Генерал! Я принес срочное донесение от арьергарда!»

Она, прищурившись, посмотрела на него, пошарив в высушенной солнцем памяти, чтобы припомнить его имя. Гитантас. Гитантас Амбродель. Два века назад его предки, советники Беседующего с Солнцем, пребывали в мраморных залах Квалиноста. За несколько веков до этого, в Сильваносте, его прародители наверняка владели рабами из Кагонести. Этот грязный взъерошенный молодой солдат был теперь одним из последних в роду.

Его губы были так иссушены, что он едва мог вытолкнуть слова. Несколько раз сглотнув, он ухитрился проскрежетать: «Враги подступают! Лорд Таранас говорит, по меньшей мере, полк!»

Полк. Две тысячи минотавров.

Опустошение давило на Кериан толстым тяжелым плащом. Она все еще командовала почти восьмью тысячами эльфов, но враг был хорошо снабжен и свеж. А ее эльфы практически выдохлись.

Вокруг нее собрались ее офицеры. Она открыто задавала вопросы Гитантасу, чтобы все слышали. Львица так руководила, не свысока, а как товарищ среди равных. За это и многое другое ее воины уважали ее практически до поклонения.

По словам молодого Амброделя, рогатый враг шел прямо, в боевом порядке.

Эльф с правой рукой на перевязи воскликнул: «Пешие? Возможно, мы можем просто ускакать от них!»

«Ускакать куда?» – произнес другой раненый офицер. – «Впереди нас только пустошь!»

«Этого они и хотят», – сказала Львица. Она рассеянно трепала Орлиного Глаза по пернатой шее. – «Вытеснить нас, и дать пустыне прикончить нас».

«Тогда, давайте остановимся, и будем сражаться!» – сказал первый эльф. Остальные, несмотря на свои раны, громко поддержали его заявление.

Кериан покачала головой. Даже если они ухитрятся разбить атакующих, то потеряют в бою половину своих сил. В эти дни каждый воин был на счету. Изгнанные с родины, эльфы обладали только теми ресурсами, что смогли унести с собой. Кони и тренированные бойцы были ценнее любого количества стали или драгоценных камней.

Она почесала голову, вызвав небольшой водопад песка с волос. Густые пряди сопротивлялись ее попыткам уложить их в косу, так что она просто прихватила их сзади кожаным ремешком.

Ее потрепанная армия ожидала ее, ожидала приказов. Неважно, насколько серьезно раненые, их головы не склонились. Если она прикажет, все до последнего будут драться – и большинство умрет. Такой приказ был невообразим. Сохранение армии было гораздо важнее мимолетной стычки с минотаврами.

Она поставила ногу в стремя тонкого седла Орлиного Глаза и вспорхнула на спину грифона. Пока она усаживалась, море ожидающих лиц продолжало в тишине внимательно следить за ней.

«Армия двинется на восток, к морю», – сообщила она.

Некоторые были откровенно потрясены. Хотя побережье было менее суровым, чем глубокая пустыня, оно находилось под бдительным присмотром флота минотавров. Избежать обнаружения было невозможно. Враги могли проплыть и высадить войска в любом месте впереди отступавших эльфов.

Однако, служившие под началом Львицы в долгой кампании против рыцарей нираки, не были шокированы. Они знали, что она не была отчаявшейся или безрассудной, знали, что у нее в голове должен был быть какой-то смелый план.

Она тихо добавила: «Мне нужны добровольцы». Хотя она не уточнила, зачем, все присутствующие внезапно поняли, о чем она говорит. Офицеры выпрямились по стойке «смирно», как один вызываясь добровольцами.

«Мне нужно прикрытие, чтобы задержать минотавров. Держать оборону». – Она указала на небольшую возвышенность среди зарослей можжевельника. – «Здесь, на этом бугре».

Гитантас Амбродель открыл, было, рот, но прежде, чем он заговорил, она махнула рукой. «Нет, не вы, Капитан. Вы мне нужны для другой задачи».

Он не распознал вежливую ложь. Усталое лицо Львицы ничего не выдало, но она хотела избавить слишком молодого, слишком пылкого капитана от этой задачи. Она потеряла в этой кампании слишком много таких, как он.

Сильванестиец по имени Баранталонус, ветеран, отсалютовал. «Генерал, окажите мне эту честь».

Она спросила его, почему. Его загорелое лицо обернулось к югу, карие глаза устремились вдаль, будто видя зеленую землю, что все еще лежала за горизонтом. «Я бы хотел умереть хотя бы близко к земле Сильванести», – просто сказал он.

«Очень хорошо. Подбери отряд из пяти сотен хороших лучников. Задержите здесь врагов хотя бы на день».

Невыполнимый приказ, но Баранталонус кивнул. «Пять сотен сильванестийцев».

Никто не возразил против скрытой издевки. Все знали, что сильванестийцы считали себя выше всех рас, включая других эльфов. В другой ситуации, Львица бы не стерпела такое провокационное заявление, но сейчас вряд ли были обычные обстоятельства, да и этот эльф вызвался добровольцем на смерть.

Пожав плечами, она сказала: «Хотела бы я, чтоб с вами был сам Кит-Канан».

«Генерал, он был квалинестийцем».

Эта шутка вызвала у остальных хриплый смех. «Ну, в вашей компании будет, по крайней мере, один, не рожденный под звездой». Она указала на себя.

Ее офицеры запротестовали. Как командующий армией, она не должна была подвергать себя такой опасности.

«Я поступлю так, как посчитаю наилучшим для армии», – резко произнесла она, отсекая протесты.

Гитантас был отправлен за Таранасом. Как заместитель командующего, он должен был руководить в ее отсутствие.

Еще четыре офицера сильванестийца попросили присоединиться к Баранталонусу, так что он отправил их по шеренге собрать пять сотен воинов. В кратчайший срок силы прикрытия были собраны на песчаном холме. Все остававшиеся в армии стрелы были переданы им. Лучники тщательно выбирали позиции, каждый окружал себя частоколом стрел, втыкая те острием в крупный песок. Один из лучников, незнакомый Львице, отдал свою пищу и бурдюк с водой товарищу, который продолжал марш. Очень быстро все эльфы из отряда прикрытия отдали свои драгоценные рационы, а затем преклонили колени и принялись ждать прибытия врагов.

Прибыл лорд Таранас. Когда-то командир королевской гвардии Квалиноста, он был необычно высоким эльфом. Это, наряду со слегка скругленными ушами, всегда давало повод для слухов о смешанном происхождении. Таранас прославился невозмутимостью в бою, и подобные нападки были единственным, что приводило его в ярость. Известного как искусного фехтовальщика, его не часто оскорбляли.

«Леди», – произнес он, отсалютовав Львице. Ее не волновали условности, да и сейчас вряд ли было подходящее время упрекать ее отважного друга. Она с характерной краткостью отдала приказы.

«Отведи армию к морю, Таран. Следуй на север к Кхури-Хану, и с моими наилучшими пожеланиями вручи армию Беседующему».

Таранас поднял бровь. «Флот минотавров – как мы избежим его?»

«Весна почти закончилась. Кхурские кочевники будут покидать глубокую пустыню до установления летней жары». Кериан состроила гримасу; безумие было представить это как весну, тем не менее, летом, и в самом деле, будет намного хуже. «На прибрежной дороге будут сотни, тысячи их. Смешайтесь с ними, присоединитесь к их караванам. Быколюди не будут досаждать вам, пока вы будете следовать в массе кочевников». Было известно, что король людей Кхура, Сахим-Хан, был в дружеских отношениях с минотаврами.

«Разве почетно красться домой», – тихо сказал Таранас, – «укрываясь за ордами оборванцев кочевников?»

«Война – не вопрос чести. Это вопрос выживания – и победы». Так как последняя ускользнула от них, главным становилось предыдущее.

Монотонное завывание рога эхом разнеслось над песками. Кериансерай поднесла ладонь к глазам. Густое поднимающееся облако пыли обозначало прибывающего врага.

«Ступай», – сказала она. – «Передай Беседующему…» Она замолчала, нечастый румянец окрасил ее загорелые щеки, когда ей не удалось подобрать правильные слова.

Таранас был глубоко тронут, но уважал ее личные чувства. «Я знаю, что сказать Беседующему, леди. Прощайте».

Как отлив, оставляющий на берегу обломки, эльфийская армия утекла, оставляя на каменистом холме маленький отряд сильванестийцев. Семьдесят пять сотен воинов, верхом и пешком, скрылись среди сосен и можжевельника. Несмотря на усталость и тяжесть на сердце, с их стороны слышался лишь шелест ветра. Добровольцы следили за их уходом.

Львица выгнулась в седле. Из длинной обшитой кожей трубы, привязанной к бедрам Орлиного Глаза, она извлекла три отрезка полированной стали, каждый примерно четырех футов длиной. Свинчивая их концы, она вскоре получила грозное копье, смертоносное оружие всадника грифона.

Лучники подняли головы. Они услышали одиночный голос, намного басовитее эльфийского, даже басовитее человеческого, ревущий вдали. Командир минотавров подбадривал свои войска. Все посмотрели на Баранталонуса. Он в ответ посмотрел на Львицу.

«Я пока не буду отвечать», – сказала она, натягивая кольчужные рукавицы. Хотя они и были сшиты из светлой ткани, отражающей солнце, надевать их было подобно тому, чтобы сунуть руки в горячую сковородку. «Нет смысла выдавать нашу позицию».

Облака пыли становились гуще, растекаясь полукругом с юга на север, полностью охватывая небольшую возвышенность. Бряцая и грохоча, огромная бронированная армада минотавров приближалась. Камушки подпрыгивали, когда пустыня сотрясалась под поступью двух тысяч быколюдей. Орлиный Глаз больше не перебирал когтистыми передними лапами по горячему песку. Грифон стоял, не двигаясь и не сводя с приближающегося врага взгляда золотистых глаз, ожидая малейшей команды своего всадника.

Кериансерай затянула под подбородком ремешки шлема. Это не был боевой шлем, стальной или железный, а простая кожаная шапочка, главным образом нужная для того, чтобы ее густые золотистые волосы не падали на лицо, когда она находилась в воздухе. Она сняла с колен стальное копье и сунула его подмышку. У нее в голове роились мысли: Какой долгий путь она проделала от лесов Квалинести. Там она впервые сразилась с неракцами, имея лишь простую кожаную пращу. Теперь она с рыцарским оружием в руке командует со спины грифона лордами Сильванести. Причудливая судьба привела ее сюда.

Судьба – и ее муж. Когда-то презираемый как «Король-Марионетка», орудие рыцарей Нераки, Гилтас оставил тихую уютную жизнь, чтобы вести остатки эльфийских наций через горы и пустыню, и найти убежище в Кхуре. Теперь никто не называл его марионеткой. Коалиции квалинестийцев, сильванестийцев и кагонестийцев, покинувших свои лесные земли, было шесть лет, и она все еще была хрупкой, как яйцо колибри. Вместе их удерживал Гилтас, Беседующий с Солнцем и Звездами.

Грохот от приближения минотавров был оглушительным. Они маршировали группами плотных треугольных боевых порядков, вершиной вперед, ведя наступление своим знаменитым «драконьим зубом». Встречавший их линейным строем враг в бою оказывался стиснутым с двух сторон. Эти драконьи зубы минотавров пережевывали и уничтожали целые армии. Но Кериансерай не собиралась сегодня играть по их правилам.

Она посмотрела на Баранталонуса и кивнула. Он отдал приказ. Как один, пять сотен сильванестийских лучников – лучшие из оставшихся в целом мире – встали, наложили стрелы и выпустили их в воздух. Кериансерай на мгновение закрыла глаза и прошептала единственное слово.

«Гилтас».

1

Веками Кхур считался пустой землей, лишенной жизни и не пригодной для выживания, содержащей лишь песок, камень и солнце. На самом деле, пустыня была домом многим живым существам, приспособившимся к суровой среде. Под песком обитали существа цепкие и часто ядовитые. Над землей произрастала трава, напоминавшая проволоку, колючие вьюны и безжизненные кустарники. Ночью пустыня расцветала, источая редчайший аромат в мире. Запах был сладким, но лепестки растений были смертельно ядовиты. Таковой была жизнь в землях Кхура.

Народ Кхура также соответствовал своему пустынному дому. Большинство были кочевниками сурового вида и строгих законов, преданными клану, племени и богам. Предоставленные сами себе в суровых землях, они не знали другого повелителя, кроме пустыни. Каждое племя было своей собственной нацией, и каждый кочевник сам себе лордом. Непокорные, тем не менее, они имели короля, Хана Кхура, жившего в городе Кхури-Хан.

Город вырос на востоке, где встречались море и песок. В прошлом неоднократно захваченный и разграбленный (в последний раз последователями грозной драконицы Малистрикс), Кхури-Хан каждый раз возрождался. Вновь восстановленные, приземистые круглые башни и квадратные жилища снова поднимались из бесконечного песка. Поврежденный фасад Кхури-ил-Нора – «Дворца Заходящего Солнца» – был окутан лесами, а внешняя городская стена пестрила вновь вырезанными каменными блоками, закрывшими проделанные в недавней войне бреши. Горожане собирали кирпичи и обломки дерева от своих домов и возвращали их на место. Знать и простой народ наравне посадили тысячи саженцев финиковых пальм по всему городу, рядом с уцелевшими старыми деревьями. Возобновилась торговля, и жизнь потекла в шумной вздорной кхурской манере.

Новые здание были не единственными переменами в Кхуре. Под стенами Кхури-Хана раскинулся огромный разноцветный палаточный лагерь. Несколько миль протяженностью, скопление убежищ под городской стеной напоминало облепившие упавшее бревно грибы. Эта импровизированная метрополия была переполнена сотнями тысяч эльфов, бывшими жителями Квалинести и Сильванести. Лагерь эльфов-изгнанников не без иронии назывался его обитателями «Кхуриност», а жители Кхури-Хана называли его Лэддэд-ихар, Эльфийский Муравейник.

Лэддэд было старым словом, буквально означавшим «те, кто ходит по воздуху», намекая на наездников на грифонах древности. Теперь оно имело значение просто «эльфы», объединяя квалинестийцев, сильванестийцев и кагонестийцев, так как кхурцы не делали между ними различий.

В центре этого огромного пестрого палаточного лагеря находился дом Беседующего с Солнцем и Звездами. Гилтас, сын Таниса Полуэльфа и Лораланталасы, был последним из рода великих и слабых Беседующих, восходящего к основателю квалинестийской нации, Кит-Канану, а через него, к августейшему Сильваносу Золотоглазому. На Гилтаса свалилась пугающая задача вывести свой народ из разоренной родины, оставив ее рыцарям Нераки, толпам диких гоблинов и бандитским ордам капитана Самоала. Квалинестийцы с боями прошли через половину континента, и пришли сюда, в эту бесплодную пустыню. Тысячи погибли во время этого похода, павшие от стрел и мечей, равно как и от менее материальных, но не менее смертельных опасностей: жары, болезней, истощения и горя. Пески западного Кхура были усеяны костями, сломанными повозками, брошенным имуществом и политы слезами целой расы.

Когда Гилтас впервые увидел город Кхури-Хан, за его спиной стояла едва ли тысяча эльфов. После ужасов изгнания и мучительного перехода через пустыню, высушенная солнцем столица Кхура казалась сном о рае, но эльфийская баллада горя не была еще дописана. Шли месяцы, прибывали все новые беженцы, группами по пять-десять эльфов, как и тысячными колоннами. С далекого юга пришли сильванестийцы, вытесненные из своих лесных полян и хрустальных залов ордами неистовых минотавров. Меньше сильванестийцев, чем квалинестийцев покинули свою родину, несмотря на то, сколь жалким стало их существование, большинство не могли вынести разлуки со своими священными наследными землями. Вместо этого, они растворились в лесу, живя среди деревьев, как их первобытные предки. К Гилтасу, по большей части, присоединились высшие слои, воины и придворная знать Сильванести. Когда отрекшаяся Эльхана Звездный Ветер провозгласила Гилтаса Беседующим со Звездами, сильванестийские придворные изгнанники проглотили свое негодование от того, что их правителем стал квалинестиец (да еще и испорченный человеческой кровью!). Если раса эльфов хотела выжить, ей был нужен лидер. Некогда презираемый «Король-марионетка» доказал свою способность. Эльфы с лучшей репутацией погибли или, пав духом, сдались врагу. Но не Гилтас. Испытание изгнанием показало его истинный характер, так что сильванестийская знать сплотилась вокруг него, образовав тесный круг советников у трона объединенных эльфийских наций.

Ушли в прошлое вышитые шелковые одежды и пышные мягкие наряды, которые носились в Квалиносте и Сильваносте. Жизнь в пустыне потребовала более практичного платья. Беседующий стал носить кхурское одеяние, халат без рукавов из белой льняной ткани, называемый геб, перехваченный в талии кожаным шнурком, известным как гхуффран. Как когда-то он культивировал отстраненный внешний вид и бледный цвет лица дворцового поэта, теперь Гилтас был худощавым, загорелым и серьезным. На его плечи лег груз ответственности за эльфийскую нацию, и хотя Гилтас не позволял этому напряжению сломить себя, время от времени оно начинало тяготить его. Беседующий вставал рано, работал весь день и теперь жил столь скромно, сколь когда-то пребывал в бесцельной праздности.

Этот день начался так же, как и большинство предыдущих. Гилтас стоял в комнате для аудиенций в центре круглого ковра, заложив руки за спину. Узоры цвета красного вина с охрой лучами расходились от центрального рисунка в виде солнца, ковер был даром Сахим-Хана, монарха (но не хозяина) Кхура. Этот подарок, по словам Хана, должен был обеспечивать комфорт Беседующему, Но Гилтас знал истинную цель: служить насмешливым напоминанием о его потерянном троне.

«Что сообщает леди Кериансерай?»

Вопрос Беседующего заставил кучку придворных и слуг прекратить разговоры. Это была странно выглядящая группа, большинство в кхурском одеянии, но несколько упрямцев по-прежнему придерживались моды своей родины. В нескольких футах от Беседующего бдительно наблюдал Планчет, давний камердинер и телохранитель Гилтаса. Как и его сеньор, он был одет в местном стиле, но меч на талии был чисто квалинестийский.

Толпа наблюдателей расступилась, открывая молодого эльфа, худощавого и закаленного солнцем, ветрами и лишениями, вытянувшегося в приветствии. Он снял свой матерчатый головной убор в кхурском стиле и произнес: «Лорд Таранас шлет поклон, Великий Беседующий!»

Комната погрузилась в тишину. Если этого курьера отправил Таранас, а не Львица, это могло означать только одно, что жена Беседующего больше не находилась с армией.

«Армия вернулась из южной экспедиции, и теперь у Вади Талафта», – продолжал посланник, назвав пересохшее озеро к югу от города, обычно использовавшееся кочевниками в качестве естественного загона для стад лошадей и коз. «Леди Кериансерай», – молодой гонец сглотнул, – «нет с ними, сир».

Гилтас не мог выказать тревоги при своих придворных. Невозмутимо, насколько это было возможно, он осведомился: «Что случилось, капитан?»

Гонец сообщил о провале авантюры Кериансерай на юге. При каждой попытке войти в Сильванести, путь армии преграждали минотавры, и силы быколюдей оказывались несметными. Зажатая в приграничных землях между лесом и пустыней, Львица и отобранный отряд лучников остались прикрывать позади, чтобы основная часть окруженной армии могла спастись.

Все не сводили глаз с Беседующего, как он перенесет эти новости. Его неизменный загар не скрыл внезапно побледневшее лицо. Планчет непроизвольно шагнул к нему, затем остановился. Будучи другом и доверенным советником, равно как и телохранителем, тем не менее, Планчет не мог позволить своему участию нанести урон достоинству Беседующего.

Гонец сообщил, что до Вади Талафта добрались шесть тысяч восемьсот восемьдесят девять эльфов. Это из десяти тысяч. Ропот пронесся по комнате.

Пока подданные Беседующего шептались о тяжелых потерях, Планшет поговорил один на один со своим повелителем. Гилтас кивнул, и камердинер тихо выскользнул из комнаты.

Беседующий поднял руку. В наступившей тишине он объявил: «Наша кампания на юге окончена. Мы больше не можем тратить свои скудные ресурсы на такие безнадежные предприятия». Затем он велел гонцу отправиться к лорду Таранасу с приказом возвращаться в Кхуриност.

После его слов собрание вновь заволновалось. Капитан Амбродель отсалютовал, но не убыл. «Великий Беседующий», – произнес он, – «прошу прощения за прямоту, но мы можем еще многое сделать на юге! Мы можем тайно направить небольшие отряды бойцов через Тон-Талас в пределы Сильванести…»

«С какой целью? Отряды в двадцать или тридцать партизан едва ли могут одолеть быколюдей».

Это произнес высокий элегантный эльф с черными, как смоль волосами до плеч. На запястьях у него было по тяжелому золотому браслету, и он был одет в шелковое одеяние цвета его голубых глаз.

«Лорд Мориллон прав», – невозмутимо согласился Гилтас. – «Не в наших силах освободить нашу древнюю родину. Сейчас гораздо важнее отыскать место, где мы можем пустить корни и снова стать нацией».

Молодой капитан сердито посмотрел на надменного дворянина. Они оба были Амброделями. Гитантас происходил из младшей линии, больше двадцати пяти веков назад последовавшей из Сильваноста за Кит-Кананом, когда тот основал нацию Квалинести. Он вырос на службе у Львицы. Слегка округленные уши и утолщенные брови выдавали человеческую кровь среди его предков, а его черные волосы были собраны в короткую аккуратную косичку, как и подобало солдату. Тем не менее, он имел явное сходство со своим дальним кузеном из Сильванести, элегантным лордом Мориллоном Амброделем.

Капитан отвернулся от Мориллона, открыто обращаясь к Гилтасу. «Великий Беседующий, дома мы смогли сделать многое против рыцарей. А их было значительно больше, чем минотавров».

Мориллон сказал: «Дома ты был в знакомых местах, и тебе помогало дружественно настроенное население. В Кхуре нет ничего дружественного – ни людей, ни местности, ни климата». Он склонил голову в сторону Беседующего: «Великий Гилтас решает мудро».

Капитан Амбродель больше ничего не сказал, но в его глазах светилось разочарование.

Другие солдаты на собрании принялись обсуждать его идею набегов на Сильванести, и разгорелась оживленная дискуссия. Лорд Мориллон, внимательно наблюдая за Беседующим, увидел мимолетное выражение боли, исказившее лицо монарха. Было очевидно, что мысли Беседующего были о судьбе его энергичной, рискованной жены. Солнце взошло лишь час назад, но Беседующий выглядел не выспавшимся. Было известно, что иногда он гуляет поздно ночью по улочкам Кхуриноста, на нем тяжким грузом лежала ответственность.

Спор становился все громче, но спокойный голос Мориллона с опытной легкостью прекратил его. «Беседующий устал», – объявил он. – «Давайте все удалимся».

Гитантас хотел, было, остаться, но Мориллон проводил его до двери, ругая молодого эльфа за то, что тот испытывал терпение Беседующего. Разочарование капитана прорвалось.

«Мы больше не в Сильваносте, милорд! Уши нашего Беседующего для всех его подданных, а не только для богатых и титулованных!»

Кузен лицом к кузену: Мориллон сдержанный, бледный от нахождения в помещениях; Гитантас на дюйм выше, его загорелое лицо покраснело от гнева. Только глаза были похожи: твердые, решительные, цвета синего неба над их палаточным городом.

Гитантас, наконец, зашагал прочь, чтобы отнести лорду Таранасу приказ Беседующего. Лорд Мориллон следил за своим кузеном, пока тот не скрылся из виду в лабиринте узких проходов, оставленных между соседними палатками. Мориллон много лет был придворным, начав службу при Королеве-Матери Эльхане, и он долго совершенствовал искусство сохранять невозмутимое выражение, будучи даже рассерженным. Не выучившиеся манерам молодые выскочки сильно раздражали его. Кузен или нет, он пометил Гитантаса как одну из горячих голов Львицы и поклялся приглядывать за ним.

На время отвлекая молодого эльфа от его дум, Мориллон снова подошел к Беседующему. Группа его единомышленников сильванестийских лордов проводила его взглядами.

«Сир, после обеда у меня аудиенция с Сахим-Ханом. Будет какое-то особое послание, которое вы хотите, чтобы я передал?» – спросил он.

«Скажите ему, что климат у него ужасный». – Не видя никаких перемен в выражении лица сильванестийца, Гилтас мягко добавил, – «Шутка, милорд».

Мориллон склонил голову. «Да, Великий Беседующий».

Гилтас вздохнул. «Заверьте Хана в моем почтении и передайте наилучшие пожелания. Что же касается дани – делайте то, что сочтете нужным, чтобы помочь ситуации».

За честь оставаться во владениях Хана, эльфам приходилось платить Сахим-Хану тысячу стальных монет в день. Эта поражающая воображение сумма уплачивалась каждые двадцать дней. Лорд Мориллон пытался выторговать меньшую цену.

Дворянин поклоном подтвердил нечеткий приказ Беседующего и отбыл, толпа безмолвных сильванестийцев отправилась за ним вслед.

Оставшись в одиночестве, Гилтас уселся в парусиновое складное кресло, служившее теперь ему троном, сдавшись усталости и меланхолии. Пока он тер глаза, вернулся Планчет, войдя через отверстие в дальней стенке. Камердинер задержался у внушительного буфета. Как большинство обстановки Беседующего, он был конструкции кочевников, сделан из тонких деревянных реек и крашеной ткани. Мастерство художника придало ей вид полированного дерева и мрамора. Будучи освобожденным от содержимого, буфет мог быть сложен в считанные минуты, водружен на вьючную лошадь и перенесен в следующий лагерь ночевки. Гилтас считал его подходящей метафорой для всей своей жизни, для жизни каждого эльфа в убогом палаточном городе.