Текст книги "Тайна Нилии"

Автор книги: Поль д'Ивуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава IV
ЗАПАДНЯ

Лорд Бигген был мрачен. Он заперся у себя и не велел никого пускать. Его гнев был безграничен, когда он узнал об отступлении гарнизона, оставившего на произвол судьбы секретную корреспонденцию и деньги. Мятежники прочтут бумаги, узнают, что Англия делает отчаянные усилия, чтобы мобилизовать свою армию и послать триста тысяч сипаев в Египет. Проклятие!

Проклятые французы! Лорд метался по своей комнате, словно зверь в клетке. Он, английский генерал, должен был отступить перед этим сбродом под командой француза. Если Египет освободится от власти Англии, индусы, австралийцы, канадцы сейчас же потребуют автономии. Нужно во что бы то ни стало подавить восстание. Лорду Биггену вспомнились слова «великого старца» Гладстона:

«Берегитесь распространять ваше владычество без меры, – говорил он. – Стараясь утвердить свой авторитет, вы увеличиваете число наших врагов. Одно поражение может уничтожить все наше величие!»

Грустные мысли лорда были прерваны самым неожиданным образом. В окно влетел камень, и нижнее стекло разбилось вдребезги.

– Что это значит?

Лорд Бигген подбежал к окну и увидел доктора Кауфмана.

Немец дружески поздоровался с ним и крикнул:

– Я употребил насилие, чтоб повидать вас. Позвольте мне войти и переговорить с вами!

Генерал наклонился через окно и приказал часовому пропустить доктора.

Через минуту доктор вошел в комнату, где находился генерал, и без всяких предисловий сказал:

– Милорд, я пришел сообщить вам результат серьезных размышлений!

– Слушаю.

– Мятежники захватили важные бумаги, всю корреспонденцию, но это несчастье поправимо!

– Поправимо? Вы так думаете?

– Они знают положение дел, но не знают секрета Нилии…

Генерал вздрогнул.

– Следовательно, попадутся в западню, которую мы им расставим! – торжествующе добавил немец.

– И это западня?

– Погодите, генерал. Надо сказать правду, что вся сила мятежников заключается в уме и энергии их вождей-французов. Если они лишатся этих начальников, то мятеж прекратится сам собой.

– Как же это сделать?

Оба молча посмотрели друг на друга. Доктор улыбался. Генерал хмурил брови.

Потом Кауфман наклонился к генералу.

– Они завладели секретной корреспонденцией армии. Пусть же это послужит им гибелью! Следует послать им депешу, написанную посредством старинного шифра!

– Не понимаю!

– Я объясню вам. Абиссинцы представляют собой двести тысяч воинов, – этим пренебрегать нельзя. Пусть французы подумают, что абиссинские начальники охладели к войне; они бросят все и поспешат к ним, чтоб ободрить их и возбудить в них энергию!

– Да… но…

– Французам нечего теперь бояться нас, они возьмут с собой маленький эскорт и вместо абиссинских войск их встретят два английских отряда, которые мы пошлем на свиданье.

– Вы правы, доктор. Это отличный способ отомстить.

– Не благодарите меня, я мщу за себя. Они украли у меня Нилию!

– К кому мы пошлем курьера, которого они должны перехватить?

– К генералу Гольсону.

– Этот курьер должен умереть. Кого я пошлю?

– Кого? Того, кто с радостью пожертвует жизнью.

– Например?

– Джон Прайс. Измена брата жестоко возмутила его, и он с радостью умрет, чтобы загладить бесчестие!

– Но бедная мать… – возразил генерал, – погубить ее второго сына…

– Десять тысяч матерей в Англии отдали вам своих сыновей, милорд!

– Это правда, доктор. Вот что еще. Хорошо было бы предупредить мятежников о посылке курьера к Гольсону.

– Будет сделано. Я дам возможность бежать черному вождю Мацуга, который сидит у нас в тюрьме. Распорядитесь только, чтобы никто не противодействовал и не мешал мне! Я переоденусь французом, освобожу дикаря, расскажу ему, что надо, и он полетит предупредить французов. Фарс будет сыгран!

Лорд с удивлением посмотрел на немца.

Этот безобразный, тщедушный человечек, казалось, вырос. Он обладал достоинствами своей расы и никогда не начинал дела, не уверившись в его успехе.

Генерал и немец распрощались очень любезно. Лорд Бигген сейчас же распорядился, чтобы никто не мешал доктору.

Вечером немец, одетый в бурнус, без очков, с пакетом под мышкой, явился в тюрьму к Мацуге. Дикарь был мрачен. Привыкший к свободе, он задыхался в узкой клетке и страшно боялся англичан. При входе доктора, он вскочил и задрожал с головы до ног.

– Мацуга боится, – начал доктор, – и напрасно! Я пришел спасти его. Мацуга молчит, не верит мне. Как бы он был счастлив очутиться на коне, свободным, среди обширных равнин! Я могу достать ему все это! – Дикарь с тоской взглянул на своего посетителя.

– Кто ты? – пробурчал он.

– Француз! Я служил секретарем у богатого купца. Лихорадка приковала меня к постели, англичане схватили меня и сделали полковым писцом!

– Ты служишь у них?

– Да, но я могу помогать заключенным инсургентам. Я пришел освободить тебя. Сегодня ночью ты можешь бежать, я приготовил все. Слушай, – прибавил доктор тихо, – я устроил пирушку, напоил сторожей, они спят. Возьми, вот бурнус. Я проведу тебя за город, где тебя ждет лошадь! Готов ли ты?

– Готов! – ответил негр, закутываясь в бурнус.[9]9
  Бурнус – верхняя мужская одежда у народов Ближнего Востока и Северной Африки; плащ с капюшоном из плотной шерстяной материи (обычно белого цвета).


[Закрыть]

– Скорее, пойдем!

– А ты бежишь со мной?

– Нет, мне нельзя бежать, я слишком мало знаю для этого!

Через пять минут оба они шли по улице.

– Слушай, – сказал доктор, – я знаю, что против твоих начальников что-то замышляют! На днях поедет курьер к генералу Гольсону, на запад. Вероятно, собираются сделать нападение. Надо перехватить депешу!

– Я это сделаю!

Они подошли к городским воротам. По знаку доктора, стража сейчас же пропустила их.

Скоро доктор и немец стояли в пальмовой роще. Превосходная черная лошадь паслась на лужайке.

– Вот твой конь! – указал негру доктор.

Мацуга тихо рассмеялся, подошел к лошади и одним прыжком вскочил в седло.

– Если тебе встретятся английские патрули, – добавил доктор, – вот пароль: «Добро пожаловать, Веллингтон!» Поезжай!

Мацуга протянул руку доктору.

– Мацуга не забудет твоей услуги. Вот тебе золотой браслет. Если ты будешь во власти африканцев, покажи его. Никто не тронет волоска на твоей голове!

Он пришпорил лошадь и исчез.

Со странной улыбкой на лице доктор пошел в город, прямо к генералу. Нужно было успокоить его. Лорд Бигген также не терял времени даром. Он после ухода доктора отправился к мистрис Прайс. Бедная женщина сидела, разговаривая с Джоном и, по обыкновению, вспоминая Жака. Она не заметила, что генерал остановился у порога, сделал знак Джону и исчез.

Джон понял его знак и сейчас же вышел из комнаты.

– Вы звали меня, генерал? – произнес он, подойдя к генералу, ожидавшему его у дома.

– Да, я вас звал. Несчастье вошло в ваш дом в тот день, когда ваш брат изменил отечеству!

– Да, да… – пробормотал Джон, – несчастье и позор. Только кровью можно смыть его! И у меня не хватило сил убить его! Он жив, и я страдаю!

В словах молодого человека слышалось глубокое отчаяние.

– Но ведь обстоятельства могут сложиться так, что понадобится самопожертвование, которое искупит вполне эту измену!

– Быть может, вы укажете мне, генерал, как это сделать?

– Да!

– Скажите, умоляю вас, скажите! Вы молчите? Может быть, опасная миссия? Да?

Генерал сделал утвердительный жест.

– Может быть, смерть? Да?

– Да, надо быть готовым к смерти!

Печальная улыбка скользнула по лицу Джона. Он закрыл глаза и тихо прошептал:

– Бедная мать!

Затем, взглянув на начальника, твердо произнес:

– Я готов, генерал! Что нужно делать?

Бигген быстро объяснил молодому человеку, в чем дело.

Он должен поехать один, как курьер с депешей, которая должна обмануть французов. Они бросят все, поспешат в Абиссинию и попадутся в ловушку. Тогда восстание будет подавлено. Но ради этого Джон должен пожертвовать своей жизнью. Его нагонят и, вероятно, убьют, может быть, и он убьет несколько человек.

Умереть! Зачем ему жизнь? Он слишком сильно страдает со времени бегства Жака. Стыд, любовь, гордость – все это терзало его сердце. Умереть – уснуть вечным сном – это так хорошо!

– Я готов, генерал! – произнес Джон еще раз, когда простился с Биггеном.

Лошадь и оружие будут приготовлены, он должен ждать приказания отправляться в путь.

Молодой человек хотел избежать прощанья с мистрис Прайс, зная, что не устоит перед слезами любящего создания.

Мог ли он сказать ей: обними меня в последний раз! Я иду умирать. Благослови, мать, твоего сына на смерть!

Нет, этого он не мог сделать, ни за что на свете!

Задумчивый вернулся домой лорд Бигген. В одиннадцать часов явился к нему доктор Кауфман.

– Мацуга летит к своим! – доложил он. – А у вас что?

– Джон Прайс готов ехать!

Злобный смех немца сопровождал эти слова.

– Ну а теперь, генерал, – произнес доктор серьезно, – приготовим депешу, которая отомстит за нас. Пусть Джон Прайс выедет завтра!

Глава V
БРАТЬЯ

Мацуга летел по равнине. Свободен! Свободен!

Его конь несся, как птица. Вот и пустыня! Полный радости ехал он к своим и мечтал о свидании, потом вспомнил о своем освободителе. Кто был этот француз? Впопыхах он забыл спросить его имя. На заре Мацуга должен был сделать остановку. Его лошадь выбилась из сил и вся дрожала.

К счастью, он наткнулся на колодезь под тенью финиковых пальм. Тут было все: пища, питье, тенистое убежище. Всадник и лошадь отдыхали целый день, а ночью Мацуга снова пустился в путь.

Он смотрел на высохшее, занесенное песком русло Нила и думал, что два человека, два пришельца из Европы сумели изменить течение реки, которая долгие века текла в одном направлении. Он восхищался «франками» и был счастлив, что везет им важные известия.

Около трех часов ночи Мацуга наткнулся на сторожевой отряд армии. Его возвращение обрадовало всех, потому что его считали мертвым. Разбудили Робера Лавареда, и Мацуга пошел к нему в палатку, где застал Армана и Жака. В присутствии троих мужчин Мацуга подробно рассказал свои похождения. Закончив, он просил позволения вести отряд, который должен остановить курьера. Робер и Арман с удивлением выслушали рассказ. Кто был этот француз, освободивший негра? Им в голову не пришло, что это мог быть доктор Кауфман. Решили послать эскадрон кавалерии навстречу курьеру и поручили командование им Мацуге.

Жак вызвался идти волонтером.

Во время рассказа Мацуги молодой человек испытывал чувство необъяснимой грусти. Когда Мацуга ушел, он умоляюще обратился к Роберу.

– Генерал, позвольте мне сопровождать отряд!

– Что за фантазия! Зачем? – спросил Робер.

– Не могу объяснить вам, но какой-то внутренний голос говорит мне, что я должен ехать.

– Поезжайте, если хотите! Надо выехать сегодня вечером!

– Я буду готов!

Европейцы разошлись по своим палаткам, а Мацуга вернулся к своему племени. Всю ночь дикари плясали, забыв всякую усталость.

Жак был печален весь день. Кроткие слова Нилии, дружеские увещания Лотии и Оретт, забавная выходка Хоупа – ничто не могло рассеять его тоски. Между тем со времени своего подвига в битве с англичанами Хоуп сильно важничал.

Наивные и суеверные негры смотрели на него, как на существо необыкновенное, и выражали свое глубокое почтение, отдавая ему честь при встрече. Большая обезьяна, в красном платье, важно прогуливалась по лагерю, словно генерал среди своих подчиненных.

Ночью Жак оживился, выбрал себе превосходную лошадь и последовал за отрядом.

Ночь была тихая, ясная. Звезды ярко блестели на небе. В прозрачном воздухе светлой ночи ясно вырисовывались самые отдаленные предметы.

Маленький отряд ехал по пустыне. Жак находился впереди. С тоской смотрел он вперед, и лицо его выражало страдание.

Почему эта тоска, эта нервозность? – спрашивал себя Жак и не находил ответа.

На рассвете, сделали привал, расседлали лошадей; люди растянулись под тенью пальм и заснули. Мало-помалу дневной жар спадал. Солнце закатилось. Повеял легкий вечерний ветерок.

– В путь! – скомандовал Мацуга.

Отряд отправился дальше, к северу.

– Внимание! – крикнул Мацуга. – Мы приближаемся к линии, где должен проехать курьер!

Отряд вытянулся в длинную цепь и замер в ожидании. Вдруг Жак вздрогнул, он услышал легкий ропот по всей линии всадников.

Вдали виднелся человек, быстро ехавший на лошади.

– Курьер!

– Да, да, он!

Мацуга поднял саблю.

– В галоп! – крикнул он.

Солдаты не ошиблись. Одинокий всадник был Джон, курьер лорда Биггена, ехавший на верную смерть, согласившийся играть последнюю комедию, чтобы омыть своей кровью позор брата. Он провел свой последний вечер подле матери, которая ничего не подозревала, попрощался с ней и поцеловал ее. Мистрис Прайс пожелала сыну доброй ночи, заперлась в своей комнате и заснула. Тогда Джон, крадучись, вышел из дома, добрался до площади, где солдат держал приготовленную лошадь. Стоявший тут же штабной офицер вручил ему запечатанный конверт и пожал руку. Джон вскочил на седло, осмотрел свое оружие и поехал. Сначала он ехал рысью, но когда миновал границу английского лагеря, пустил лошадь галопом. Смерть ждет его! Скорей, навстречу смерти! Он вспомнил о матери, мысленно простился с братом и понесся еще быстрее. Лошадь его неслась, как ветер. Вдруг он заметил на вершине небольшого холма группу всадников. Минута колебания! Если направиться на Вербер, он спасется от своих врагов. Но депеша не попадет в руки французов, все планы англичан рушатся! Нет! Он обещал и умрет! Вперед! Вперед! Его, очевидно, заметили, летят к нему наперерез. Теперь спасение невозможно! Бока лошади взмылены, она несется с бешеной быстротой. Всадники близко, Мацуга, Жак скачут впереди всех. Жак поражен, он узнал курьера. Это Джон, Джон! Надо спасти его во что бы то ни стало!

– Джон, – кричит молодой человек, – Джон!

Но курьер не слышит его или делает вид, что не слышит. Он поворачивается и стреляет. В десяти шагах от Жака падает убитый негр. Снова выстрелы, еще и еще…

Жак несется вперед, желая догнать брата, но лошадь падает под ним. Оглушенный ударом, Жак кое-как встает. Около него, словно ураган, несется масса всадников. Он кричит, приказывает им остановиться, никто не слышит. Тогда он бежит за ними и, сознавая свою беспомощность, поднимает руки к небу.

Все кончено! Лошадь Джона ранена, он падает. Начинается свалка, раздаются торжествующие крики.

Шатаясь, словно под влиянием кошмара, Жак плетется к тому месту, где остановились всадники. У Мацуги в руках конверт.

Жак подходит все ближе. На желтом песке лежит какая-то темная фигура. Жак наклоняется, смотрит.

Это Джон, с закрытыми глазами, с полуоткрытым ртом. Из его головы течет струя крови. Он мертв.

Отчаянный вопль вырывается из груди Жака. Колени его подгибаются, он падает на труп брата и обнимает его.

– Джон, брат мой! Джон! Проснись! – кричит он разбитым голосом, и этот страдальческий крик разносится далеко в глубоком молчании пустыни.

Глава VI
ЛЬВЫ

В палатке Робера собрались все его друзья. – Любопытный Арман, Оретт, Лотия, Нилия и Жак, мрачный с нахмуренными бровями.

Его отчаяние было ужасно. Он потерял сознание на теле брата, и Мацуга привез в лагерь мертвого Джона и лишившегося чувств Жака.

Когда друзья пробовали утешить его, он остановил их.

– Не надо, я не тоскую больше, я живу отныне, чтобы мстить за брата. Из-за меня, я знаю это, он пошел на смерть. И англичане, могли принять его жертву! Не постыдились разбить сердце несчастной матери. Они пожалели послать солдата, а рискнули жизнью юноши, который вовсе не принадлежал к армии. Сегодня мы похороним Джона и не будем больше говорить о нем. Прочитали вы депешу?

– Нет!

– Давайте читать ее!

Робер вынул ее из кармана и прочел:

«Adafrou– metre – I’abyas – soleil-noe arablotusir– an – la – cape – teur – deux de – Asiert – Rjinla – ruche – or – qual yte – avoine – eh Rioble – artiste – ainsi slugi– boat – tri – armes – natron – Joe trahit – cartitivre – crin– noir – asalunoerd».

– Что это значит? – спросил Арман.

– Вы знаете, конечно, что можно вести корреспонденцию или при помощи условных выражений, смысл которых известен только заинтересованным лицам, или при помощи шифра, – сказал Жак. – Сосчитаем буквы. Если общий итог является результатом умножения двух чисел, позволяющих образовать каре или прямоугольник, то можно держать пари, что мы имеем дело с депешей, написанной с помощью решетки. Быть может, одна из похищенных нами решеток пригодна сюда!

– А если не пригодна?

– Тогда обойдемся без нее и отделим бесполезные буквы от тех, что составляют смысл депеши. Я видел, как это делали английские офицеры, и никогда не думал, что мои познания пригодятся для Франции и Египта!

Жак печально вздохнул, вынул свою записную книжку и написал буквы на чистой странице.

– Депеша содержит в себе 168 букв, то есть результат 12 умноженного на 14, и я напишу так: 168 = 12x14 = 14х12. У нас являются две гипотезы. Первая: я располагаю буквы сообразно прямоугольнику! – В каждом из маленьких квадратов Жак написал букву депеши.

– Теперь, – сказал он, – попробуем приложить решетку!

Арман передал ему ящик, покрытый черной кожей, внутри которого алюминиевые решетки были разложены по отделениям.

Когда пластинки были приложены к буквам, не получилось ровно никакого смысла. Но Жак не унывал.

– Погодите, у меня есть смутное предчувствие, что эта пластинка откроет нам тайну. Я располагаю буквы иначе. Увидим теперь!

Он нарисовал на бумаге квадрат, разделенный на клетки, и вписал в каждую клетку по букве, потом схватил решетку, употребляемую для шифра, и приложил ее к буквам. Вдруг молодой человек радостно вскрикнул. Стоя, он медленно прочел: «Абиссинская армия в Абуцине, боится пустыни. Пойдем туда с Робером, без него готова отступить. Надо тянуть черных к северу!»

– Что это такое Абуцин? – спросил Арман.

– Это местечко на границе Абиссинии, в пяти или шести днях ходьбы на восток!

– Почему нам нужно идти на север? – спросила Лотия.

– Англичанам хочется увеличить расстояние между нами и абиссинскими войсками и лишить нас сотни тысяч хорошо вооруженных воинов!

Разговор прервался. В палатку вошел офицер.

– Генерал, – произнес он, отдавая честь Роберу, – обитатель Бербера просит дозволения повидать вас!

– Ведите его!

Через минуту офицер привел за собой берберийца, одетого в широкий бурнус.

– Ты из Бербера? Что скажешь нового?

– Английская армия заняла Бербер. Все войска двинулись на север.

– Когда началось отступление? – спросил Робер.

– Не знаю точно. Мне пришлось оставаться в городе, знаю только, что отряд, стоявший лагерем близ города, отступил вчера утром. Наш город занят англичанами. Прошу тебя, – добавил африканец с достоинством – зачислить меня в кавалерию, я хочу сражаться!

Робер пожал ему руку.

– Твое желание будет исполнено!

Бербериец скрестил руки на груди в знак благодарности и вышел.

– Что мы будем теперь делать? – спросил Арман, когда друзья остались одни.

– Теперь нам нечего бояться англичан, следовательно, надо позаботиться об абиссинцах, я пойду к ним! – заявил Робер.

– И я с тобой! – сказал Арман.

– Нет, – улыбаясь, возразил Робер. – Надо, чтобы кто-нибудь командовал в мое отсутствие, я не могу рассчитывать на туземных вождей!

– Это верно!

– Ты будешь моим генерал-лейтенантом!

– Я согласен, – вскричал Арман, – это мне подходит. Уезжая из Франции, я не рассчитывал на такое быстрое повышение! Госпожа генерал-лейтенантша! – добавил он, обращаясь к Оретт. – Уже одиннадцать часов. Не пора ли нам завтракать?

Шутка рассмешила всех кроме Жака, который был мрачен. Во время завтрака он упросил Робера взять его с собой в экспедицию.

– Не возьмете ли меня? – раздался нежный голос Нилии. Но Робер отказался взять с собой молодую девушку, чтобы не подвергать ее всяким случайностям. Нет, он возьмет только Жака и двадцать вооруженных арабов с верблюдами, привыкшими к долгим переходам по пустыне. Весь день прошел в приготовлениях к путешествию. Вечером Робер и Жак простились со своими друзьями. Два верблюда были нагружены продовольствием, рассчитанным на четыре дня. Водой не запаслись, надеясь найти ее в оазисах, при остановках. Верблюды встали на колени, молодые люди взобрались им на спины и в сопровождении арабов двинулись на восток. Всю ночь ехали они на верблюдах, и им казалось, что они плывут на корабле, который качается от порывов бури. На горизонте показалась белая полоса зари, когда маленький отряд расположился на отдых в небольшом оазисе. Под тенистыми деревьями можно было удобно устроиться, но едва Робер успел расставить часовых, как раздалась тревога. Вдали показались силуэты двух верблюдов. Откуда они взялись? Кто ехал за ними? Между тем верблюды приближались. Можно было различить всадников, закутанных в белые бурнусы.

Скоро первый всадник отбросил складки бурнуса, закрывавшего его голову, и все увидели прелестное лицо Нилии.

– Нилия! – воскликнули Робер и Жак.

– Помогите мне сойти! – улыбнулась она.

– Зачем вы здесь?

– Чтобы сопровождать вас. Вы запретили мне, я это знаю, но благодаря доброте мистрис Оретт я купила верблюда и поехала за вами. Ведь не бросите же вы меня в пустыне!

– А это кто? – спросил Робер, указывая на неподвижную фигуру второго всадника.

Нилия улыбнулась, но молчала.

В это время всадник быстро приподнялся на спине верблюда и, сделав пируэт, соскользнул на землю. Бурнус остался на седле, – и перед глазами путешественников предстал Хоуп в красной одежде, осклабив свой рот до самых ушей.

– Хоуп! – воскликнули молодые люди.

– Хоуп нагнал меня после, – произнесла Нилия, – с ним я не боялась ехать! Я, конечно, не могу ничем помочь вам, но Хоуп – хороший воин. Его знает вся армия!

Роберу не оставалось ничего более, как принять новобранцев. Он поворчал, зато Жак был глубоко взволнован. Ему казалось, что присутствие Нилии утешило скорбь его измученного сердца.

День закончился тем, что все заснули глубоким сном. К ночи отряд снова пустился в путь. Поднялся ветер, целые тучи песка носились в воздухе, попадая в глаза, нос и уши путников. Но Робер не хотел терять времени. Около полуночи, ветер стих, и люди почувствовали себя лучше. Когда занялась заря, на горизонте показалось темное пятно.

– Оазис! – произнес Робер, и верблюды, словно поняв его слова, ускорили свой шаг.

Около шести часов отряд находился вблизи маленькой рощи, с журчащим в ней ручейком. Вдруг верблюды остановились и задрожали.

– Что там такое? – спросила Нилия.

Никто не знал. Внезапное оглушительное рычанье потрясло воздух.

– Лев!

Негры страшно перепугались, Нилия вскрикнула. Снова послышался рев, еще и еще: целый концерт давали в лесу. Кустарник заколыхался, и перед глазами путешественников появилось около тридцати львов.

Несомненно, что высохшая вода Нила заставила их перебраться на оазис, к ручью. Измученный караван не мог утолить жажды. Что делать? Идти назад или напасть на львов?

Робер был мрачен, размышляя, как избежать опасности и что предпринять в данном случае. Вдруг Хоуп, который стоял, приложив свою мохнатую лапу ко рту, что было у него признаком глубокого раздумья, быстро прыгнул к Роберу и запустил лапу в его карман. Не успел молодой человек опомниться и побранить обезьяну за фамильярность, как Хоуп отскочил от него с торжествующим криком, унося с собой коробку спичек. Затем он вскочил на круп одного из верблюдов, выхватив у всадника большой железный лом и, играя им, как веточкой, бросился к оазису.

– Что он делает? – вскричал Робер. – Ведь его съедят!

Нилия покачала головой.

– Он спасет нас!

– Каким образом?

– Увидим. Негры правы, Хоуп умнее человека, он знает, что делает!

Обезьяна большими прыжками приблизилась ко львам. Сначала дикие животные смотрели на него с удивлением, потом их раздражила его дерзость. Яростный рев раздался в воздухе. Львы начали бить хвостами по своим бокам.

Когда Хоуп был в двадцати шагах от них, они приготовились прыгнуть. Внезапно он сделал огромный прыжок, с силой ударил палкой нескольких ближайших к нему зверей и исчез в кустарнике. Страшный рев был ответом на эту смелую выходку. Потом воцарилась тишина.

– Хоуп на дереве! – произнес один из негров.

– Ты думаешь? – спросил Робер.

– Да, генерал. Львы ревут только в минуту боя, теперь они его подстерегают!

– Надо освободить Хоупа.

– Приказывай! Смерть капитана-обязьяны будет несчастьем для армии.

Так думали все негры, для которых Хоуп сделался предметом обожания.

Но как освободить обезьяну? Робер начал советоваться с Жаком и Нилией. Никто не знал, что предпринять, как вдруг Робер взглянул на лес и заметил струю дыма.

– Смотрите, дым!

– Точно так, генерал! – ответил ему один из негров.

– Что же там такое? Лагерь? Откуда этот дым?

– Хоуп взял у генерала спички.

– Да, ну и что же?

– Он поджег кустарник, чтобы выгнать львов. Львы боятся огня!

Европейцы не могли сдержать изумления. Как? Обезьяна сообразила все это? Им эта мысль казалась невероятной, хотя Хоуп был очень умен и развился от постоянного общения с людьми.

Дым густел. Красноватый огонь мелькал в кустарнике, слышался треск сухого дерева. Наконец, целая армия испуганных львов выскочила из леса и бросилась бежать без оглядки, забыв о путешественниках. Позади них из леса появился Хоуп. Прыгая, приплясывая, подбежал он к своим хозяевам. Глаза его блестели лукавством. Солдаты торжественно салютовали ему. В самом деле, не всякий человек нашелся бы при подобных обстоятельствах!

Через час караван расположился у ручья. Лесок продолжал гореть, но воды было много. Верблюды мирно паслись на лужайке. Хоуп сел около ручья, опустив ноги в воду и, забавно моргая глазами, пил воду маленькими глотками, словно смакуя дорогое вино. Солдаты приготовили обед и лучшие куски предлагали обезьяне. Хоуп важно поедал все, что ему подносили. Конечно, он сознавал, что заслужил это своим геройским подвигом.