Текст книги "Плохой парень"

Автор книги: Питер Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Не совсем так, – покачала головой Трейси. – Есть Интерпол, Европол и хрен его знает какой еще пол. Я смотрела передачу по телику.

– Ты слишком заморачиваешься. Не будь занудой, малыш. Я хочу сказать одно: если знать как, то там можно отлично спрятаться.

– А ты знаешь?

Джафф поцеловал ее:

– Уж поверь мне. И, наверно, тебе стоит купить другую помаду, когда поедем в Иствейл. Скажем, розовую. Мне не нравится темно-красная. Это касается и лака для ногтей. Похабно смотрится. Подбери себе цвет полегче. И ты можешь сделать что-нибудь со своими волосами? Без крашеных прядей будет намного лучше.

– Их нетрудно смыть, – заметила Трейси.

Она смущенно потрогала волосы и облизнула губы, придирчиво изучила лак на ногтях. Ей стало не по себе.

Трейси совсем не была уверена, что так уж жаждет изменить внешность и тем более отправиться в заграничную ссылку вместе с Джаффом, как бы сильно он ей ни нравился. Он ей почти чужой, да и она лично ничего противозаконного не совершала. Она не в бегах, хотя сама не знает, что делает и зачем. Пока что все ее преступление заключается в том, что она устроила бардак в доме отца и посягнула на его винные запасы. Впрочем, зачем ломать голову над всякими проблемами – нужно жить здесь и сейчас. С остальным после разберемся.

Не так далеко от них, на северо-запад от Рипона, что славится старинным кафедральным собором, в особняке XVIII века у венецианского окна стоял Джордж Фанторп по прозвищу Фермер и раздумывал над тем, что он только что узнал.

В стекле отражалось красное грубое лицо, жирные покатые плечи и густые курчавые волосы, уже подернутые сединой. Вид застеклом был гораздо симпатичнее, недаром Фермер гордился своим садом ничуть не меньше, чем особняком: идеально ровная лужайка, чуть поодаль – качели, горка и карусель для детей, фигурно подстриженные деревья, дорожки, посыпанные гравием, фонтаны, цветочные клумбы и ровные грядки овощей. Здесь Зеновия любила изображать огородницу; сегодня она отправилась за покупками в Йорк.

Вдоль стены, увитой виноградом, росли деревья, однако умелый садовник позаботился, чтобы они не заслоняли Уэнслидейлские холмы, за которыми гордо высилась Мэсем. Было прохладно, бурые холмы уныло сгорбились друг за другом, точно выстроились в цепочку по росту, и самые высокие терялись за горизонтом. Фанторп мог смотреть на них часами. Со второго этажа, из спальни, вид был еще лучше, там стены совсем не мешали взгляду. Но без стен, к сожалению, не обойтись. Да еще и усыпанных сверху битым стеклом – у Фермера немало врагов.

Серый сумрачный день вполне соответствовал его настроению. На дальних окраинах его могучей империи происходили вещи, которые ему совершенно не нравились, то есть абсолютно. Он удачно провернул одно очень непростое дельце и намеревался хотя бы денек насладиться чувством глубокого удовлетворения, но обрывочные новости, принесенные Дарреном, мягко говоря, вывели его из равновесия.

– Ты уверен, что она подружка Джаффа? – спросил он, чуть повернув голову к собеседнику.

– Уверен.

Даррен неподвижно стоял сзади, скрестив руки. Фанторп знал, что он не станет зазря бить тревогу, не в его характере преувеличивать опасность и дергаться по пустякам. Даррен был невозмутим и холоден даже в самых опасных ситуациях. Особенно – в опасных ситуациях. И он тоже понимал, насколько серьезна поступившая информация.

– Они нашли ствол в ее доме? – спросил Фанторп.

– В доме ее родителей. Это было в новостях.

– Только ствол? Я имею в виду, они не упоминали?..

– Только ствол. Копы стреляли в ее папашу из тазера. Он умер.

Фанторп отвернулся от окна и подошел к Даррену поближе:

– Погано. Ты же понимаешь, это нам сейчас нужно меньше всего. Меньше всего на свете. Как раз сейчас, когда с русскими вроде все заладилось. И с литовским транзитом наконец договорились. И по албанской сделке срослось… Что этот тупоголовый ублюдок думал своей никчемной башкой, когда отдал пушку какой-то гребаной девке? И где он? Он должен был привезти сюда товар еще вчера вечером. Вчера, мать его, вечером.

– Не знаю, – сказал Даррен. – Может, он не давал ей ствол. Может, она сама забрала его и товар. Копы не говорят. Что мы должны сделать?

– Киаран с тобой?

– В машине.

Фанторп принялся злобно мерить шагами комнату, обдумывая, как теперь быть. Он не хотел делать ничего такого, что могло бы привлечь к нему нежелательное внимание, а учитывая его деятельность, любое внимание было нежелательно. Его криминальный бизнес отличался поразительным размахом, и все его дела – от «серых» до «черных» – были темные. У Фермера был товар на любой спрос – только заказывай. Нужны наркотики? Спешишь отмыть грязные деньги? Приглядел роскошную машину? Хочешь секс-рабыню? Фермер сделает. Его дочери ходили в самую лучшую в графстве школу, а жена, молодая красотка из Сербии, не знала домашних забот и вообще никаких житейских тягот. Фанторп не собирался подвергать эту прекрасную, налаженную жизнь ни малейшему риску. Кроме того, он чрезвычайно дорожил своим особняком. Словом, все должно остаться как есть.

Его часто изумляла способность Даррена застывать в полной неподвижности. Тот даже не моргал, просто молча ждал указаний.

– Это все, что было в утренних новостях?

– Да.

– Про Джаффа не упоминали?

– Пока нет. Мы думаем, девчонка в глухой несознанке и о Джаффе они пока даже не знают.

– Долго она не продержится, – скривился Фанторп. – Это уж как водится.

– Ее выпустили под подписку. Мы можем до нее добраться. Можем…

Фанторп вскинул руку, останавливая его:

– Нет. Нет и нет. Я ценю твою готовность, Даррен. Если кто и мог бы это сделать, так только вы с Киараном. Но… Уж слишком рискованно. Знаю, раньше в похожих случаях мы убирали свидетелей, но сейчас это может принести больше вреда, чем пользы. Пусть она его не назвала, так кто-нибудь другой назовет. Ты ж не будешь меня уверять, что они ни с кем не тусовались. Наверняка шлялись по кабакам с такими же, как они, придурками. Им ведь надо повыдрючиваться, посветить деньгами. Ты же знаешь этих ребят. Клубы. Пабы. Язык без костей. Светская, мать их, жизнь. Нет. Молчит она про него или не молчит – не важно, все равно кто-то другой сболтнет.

– Так что же нам делать?

– Сначала нужно заглянуть к Джаффу на квартиру. Ты знаешь, где это. Понтовый район на набережной в Лидсе. Вот ключ. У него до сих пор находится то, что принадлежит мне, и я хочу забрать это. Думаю, он знает, что случилось с его девкой, и решил на время смыться. И товар прихватил с собой, хотя должен бы понимать, что из этого выйдет. В любом случае наведайтесь к нему.

Даррен положил ключ в карман. Он не спросил, где Фанторп его достал. Какая разница.

– Не вопрос, сделаем. А потом?

– Джафф вовсе не так крут, как ему кажется. Как только копы до него доберутся – а они рано или поздно обязательно доберутся, – он заговорит. Если уже не заговорил. Может быть, они предложат ему сделку. А он, сучонок, слишком много про нас знает. То есть он просто до хрена сколько знает! – Фанторп покачал головой. – Говорю и ушам своим не верю. Джафф… я уже практически готов был взять его в долю. Ты знал? Я же с ним обращался как с сыном. Чуть ли не в преемники готовил, кучу сил в него вложил. И вот чем он мне отплатил!

– Мы пока не знаем, как он поступил. А если он не сделал ничего такого, чтобы…

Фанторп налился краской:

– Как это не сделал?! У меня от него столько геморроя, что на троих хватит. Он допустил, что пушка попала в руки полиции, а все из-за его тупой шлюхи. Если этого мало, я уж тогда не знаю, что такое по-твоему много. Короче, он нам мешает.

Даррен только кивнул, решив больше не высказывать никаких предположений: Фермер и так в ярости.

– Что бы он ни напортачил, все должно закончиться только на нем. Надо обрубить концы. Через него есть конкретный выход на нас?

– Прямого – нет, – покачал головой Даррен. – Слухи. Сплетни. Ничего, с чем можно работать. Никаких концов нет, обрубать нечего.

Фанторп кивнул:

– Я так и думал. От слухов и сплетен пользы, как от пердежа в девятибалльный шторм, но вот навредить они все-таки могут. Так что все должно остановиться на Джаффе. Проследи за этим.

– Хорошо, босс.

– Найдите его. Сюда привозить не надо. Доставьте его в уютное тихое местечко. Выясните точно, что именно происходит. Пусть Киаран с ним поработает, если понадобится. Он уже небось жаждет крови, давно сидит без дела. Вытрясите из Джаффа все, что можно. Верните мне товар. Дайте знать, когда закончите с ним, я скажу, что делать дальше. Как думаешь, справитесь?

Даррен посмотрел на него с удивлением: что за странный вопрос?

– Конечно, справитесь. – Фанторп похлопал Даррена по плечу. – Знаю, парень, все будет в порядке. Ты никогда меня не подводил. Запомни, все должно закончиться на Джаффе. Первым делом надо вернуть товар, а потом… потом… – Он провел по горлу ребром ладони. – А потом и закончить.

Глава пятая

Суперинтендант Жервез заняла кабинет своего предшественника, что и подобало ей по должности, и теперь, отметила Энни, комната больше не напоминала склад антикварной мебели, как это было при старине Гристорпе. Стало просторнее и светлее, ни пылинки, ни соринки. Пастельно-голубая краска на стенах зрительно расширила кабинет чуть ли не вдвое. На стеллажах – книги, имеющие отношение только к работе. (Гристорп предпочитал собрания сочинений классиков.) Между томами Жервез расставила кубки за победу в соревнованиях по выездке и фехтованию, а также семейные фотографии в серебряных рамках. На столе, где царил идеальный порядок, стоял открытый белый МасВоок.Сквозь открытое окно с улицы долетали отзвуки городской жизни: шум заводящегося двигателя, гомон школьников, лязг железных дверей фургона доставки, а еще одуряюще вкусно пахло свежей выпечкой из соседней пекарни.

– Садитесь, Энни, – пригласила Жервез. – Я уже послала за чаем. «Эрл Грей» подойдет?

– Замечательно, – улыбнулась Энни.

Она села, положила ногу на ногу и откинулась назад в кресле.

Жервез покрутила канцелярскую скрепку и принялась медленно распрямлять ее, озабоченно насупив лоб.

– Вам идут высветленные пряди, мне нравится, – наконец сообщила она, и в ее голубых глазах промелькнуло одобрение. – Решили попробовать новый стиль?

– В общем, да. У блондинок жизнь веселее.

Энни была далеко не уверена, что этот стиль ей подходит. Сначала она подстриглась покороче, и это был первый шаг, а следующим стали высветленные прядки, однако они ее немного смущали.

– Ну и как? Жизнь стала веселее?

– Только не сейчас, надо признать.

– У меня тоже. – Жервез помолчала и отложила скрепку в сторону. Энни заметила, что на подушечке указательного пальца у нее выступила капелька крови. – Вот что я вам скажу: между нами всякое бывало, но вы мне нравитесь, Энни. И я хочу, чтобы вы об этом знали. Несмотря на то, что вы вечно поддерживаете старшего инспектора Бэнкса, когда он поступает вопреки установленным правилам, а порой и вопреки здравому смыслу, вы мне симпатичны. Потому позвольте узнать, как дела?

– Что вы имеете в виду?

– Простой вопрос – как дела? Как жизнь? Вообще, в целом, как вы себя ощущаете?

– Все прекрасно, мэм.

– А если бы что-то было не так, вы бы мне сказали?

– Вероятно, нет.

– Выходит, я еще не заслужила вашего доверия?

– Дело не в… – Энни запнулась.

– А в чем? Говорите, прошу вас.

Энни покачала головой.

– Я думаю, вы догадались, что я говорю о вас и об Алане, – продолжала Жервез. – О старшем инспекторе Бэнксе. Я здесь недавно, но нетрудно заметить, что между вами существуют особые отношения, и…

– Ничего предосудительного между нами нет, если вы это подразумевали, – перебила ее Энни. – Нет ни романа, ни страстей. Ничего, повторяю, хоть сколько-нибудь выходящего за рамки приличий.

– Ш-ш, стоп! – Жервез протестующе подняла руку. – Сдается мне, юная леди слишком яростно возражает. Ну, это так, к слову. Я вовсе не собиралась обсуждать вашу личную жизнь. А вот и чай. Входите, Шарон. Сюда поставьте поднос, пожалуйста. Благодарю вас.

Констебль, которая принесла чай, улыбнулась им обеим, кивнула и вышла.

– Пусть немного настоится, ладно? – Жервез достала из стола льняную салфетку и прикрыла чайник. – А потом я сыграю роль заботливой хозяйки. Да. Так я не это имела в виду, а всего лишь хотела сказать, что вы отлично дополняете друг друга как сотрудники. Знаю, время от времени все вдруг идет вкривь и вкось, особенно там, где задействован Бэнкс, и в отчетах нередко все выглядит не очень, но у вас нет нераскрытых дел. У вас обоих.

– Спасибо, мэм.

Жервез забарабанила пальцами по столу. Капелька крови смазалась, а в бриллианте кольца заиграли солнечные блики.

– Буду с вами откровенна: я тревожусь по поводу Алана. Это чувство не покидает меня с прошлой весны, после той истории с МИ-пять. Он как-то… сильно изменился. И ходят всякие слухи… Насколько я понимаю, он расстался со своей девушкой?

– Да. С Софией.

Она никогда не нравилась Энни, ей казалось, что она видит Софию насквозь: тщеславная пустышка, которая только и умеет, что кружить мужчинам головы. Ей нужно лишь одно – чтобы ею восхищались, она купается в мужском обожании, и ей чрезвычайно льстило, что взрослый привлекательный мужчина обратил на нее внимание. Но как только на горизонте появился более завидный кандидат, Бэнкс получил отставку. Этого Энни, разумеется, не собиралась сообщать Жервез. Чтобы не показаться завистливой ревнивицей. Какой она, если говорить начистоту, отчасти и была. С тех пор, как Бэнкс расстался с Софией и замкнулся в себе, Энни все чаще вспоминала о том недолгом периоде, когда они были вместе. Ведь она могла бы привязать его к себе? Хотя бы попытаться? Или ей следовало перевестись в другое место, чтобы не работать с ним вместе? Потому что, как выяснилось, это стало большой проблемой: ей трудно было видеть его каждый день и скрывать свои чувства.

– Но это не единственное, что его мучает?

– Простите? – Энни потеряла нить разговора.

– Я спросила, есть ли у Бэнкса еще какие-то проблемы. Поймите, я не прошу вас выдавать его сокровенные тайны. И задаю эти вопросы исключительно потому, что меня волнует его состояние. Ради его же пользы. И вашей. И всей команды.

– Нет, не думаю, – покачала головой Энни. – Впрочем, не знаю, мое ли дело об этом думать. Во всяком случае, мне он ничего не говорил. Хотя…

Жервез перегнулась через стол:

– Хотя – что?

– Нет, ничего. У меня тоже возникло похожее ощущение. Будто его угнетает что-то. С чем он не может до конца разобраться. Но Бэнкс со мной не делился. Возможно, он и уехал именно для того, чтобы расставить все по местам и привести себя в норму.

– Что ж, будем надеяться, ему это удастся. Когда он должен выйти на службу? Где-то у меня записано. В понедельник, кажется?

– Да, именно так.

Жервез порылась в бумагах, увидела размазавшуюся на пальце кровь и вытерла ее бумажной салфеткой. Потом открыла файл в компьютере и задумчиво произнесла:

– Я не очень уверена в том, что его следует вводить в это дело. Особенно учитывая тот факт, что он знаком с Дойлами.

– Он справится, – заверила Энни, в глубине души разделявшая сомнения начальницы. – Бэнкс сильный человек, притом довольно гибкий – он приходит в форму, что бы ни случилось. Не стоит нам переживать о нем лишнего.

– Тем более что нам и без того есть о чем переживать.

– Да, задача у нас не из легких…

– Вот именно. Непросто будет работать в сотрудничестве с суперинтендантом Чамберсом и его людьми, а при этом не наступать ему на больные мозоли. Я так понимаю, он привлечет людей из Большого Манчестера, чтобы помогали ему в расследовании. Суперинтендант Третовон продолжит наблюдение за домом Дойлов.

– А мы?

– Наша задача – выяснить все, что связано с пистолетом, попавшим к Эрин. Или, точнее говоря, найденным в ее спальне. Мы ведь пока толком не знаем, как он там очутился. – Жервез посмотрела на часы. – Думаю, уже сегодня к вечеру мы получим первое заключение судебной экспертизы из Бирмингема. На мне общее руководство, а на вас, вместе с Уинсом и Гарри Поттером, – основная работа. Можете подключить Мастерсон, если хотите. Пусть она наконец займется реальным делом. А на меня, полагаю, свалится бесчисленное множество всяких встреч, заседаний и совещаний. Не говоря уж о проклятой писанине. И вот что – надеюсь, на вас не будет никаких жалоб ни от семьи Дойлов, ни от Чамберса. Я понятно выражаюсь?

– Да.

– Уже решено, кто будет посредником в деле с Дойлами?

– Да, Патриция Ю. Она окончила курсы и уже год успешно работает.

– Очень хорошо. Прошу вас подойти к этому делу с максимальным тщанием и все время держать меня в курсе. Постоянно докладывайте, что происходит. – Жервез побарабанила по столу. – Здесь, у меня в кабинете.

– Хорошо.

Энни поднялась, собираясь уйти.

– И вот еще что, Энни…

Та остановилась в дверях, вопросительно подняв брови.

– Будьте аккуратны. Будьте крайне осторожны. Чамберс не так давно на своей должности, и ему очень нужен результат. А на дело ему в высшей степени плевать. Так что не вздумайте подставиться. И насчет инспектора Бэнкса… Если что-нибудь… ну, вы меня понимаете.

– Да, понимаю, – кивнула Энни.

Трейси с трудом удалось уговорить Джаффа отправиться за покупками – ему было страшно лень. В конце концов она заявила, что поедет одна, а он пусть остается дома. Такой вариант устроил бы ее куда больше, но Джафф и слышать об этом не желал. Какая нежная привязанность, пробормотала Трейси. Он, похоже, не уловил сарказма.

Дороги в деревушках Суэйнсдейла были забиты машинами туристов, и на серебристо-серый «форд-фокус» Вика никто не обращал ни малейшего внимания, пока они ехали через Грэтли, Хелмторп и Фортфорд. Джафф вел машину очень аккуратно, не превышал скорость, в отличие от большинства остальных водителей, кроме только одного раза – они долго ползли за неторопливым трактором, и Джафф так смачно чертыхался, что Трейси хохотала от души.

– Просто поразительно, – улыбнулась она, – такое впечатление, что ты никогда не был за городом.

Джафф усмехнулся в ответ:

– Я ездил по таким дорогам, что эта – просто хайвей в сравнении с ними. Но ты права: ненавижу трактора и тормознутые тачки с прицепами.

Когда они добрались до Иствейла, все небо затянуло тучами. Они припарковались, бросили монетки в парковочный автомат и поднялись на эскалаторе в торговый центр.

Народу там была тьма. Трейси вдруг испугалась, что может натолкнуться на кого-то из знакомых, а потом подумала, что ничего страшного в этом нет. Никто же не знает, что они с Джаффом в бегах. Что они залегли на дно и готовятся нелегально пересечь границу.

Иногда, попав в магазин в будний день, Трейси с удивлением себя спрашивала: а в этой стране вообще кто-нибудь ходит на службу? Понятно, что экономика переживает не лучшие времена и многие люди остались без работы, но тогда возникает другой вопрос: откуда у них деньги на шопинг? Разве что они пришли просто поглазеть по сторонам, любуясь тем, что им не по карману. Нет, это как-то глупо. Вокруг толпилось много молодежи, матерей с младенцами и детьми постарше, немало и школьников. Зато среди покупателей практически не было пенсионеров.

Трейси с Джаффом уверенно лавировали в толпе. Для начала они прикупили парочку газет, потом несколько дисков. Джафф приобрел три белоснежные рубашки, спортивный жакет от Хьюго Босс и новые дизайнерские джинсы. После чего окинул Трейси придирчивым взглядом и сказал:

– Знаешь, детка, тебе тоже не помешает приодеться. Нельзя сказать, что эти шмотки из секонд-хенда сильно тебя красят.

Это ее обидело. Она и правда покупала многие вещи на распродажах и в «благотворительных магазинах», но прежде никто не говорил, что они ей не идут. Она же не старушечьи тряпки брала, которые сто лет как вышли из моды, вовсе нет. Однако Джафф решительно потащил ее вперед, и в итоге они выбрали ей джинсы Levis,голубую шелковую блузку и прямую узкую юбку цвета бургунди, а к ней в тон изящный топ. И еще несколько дорогих футболок разных расцветок. Потом Джафф нашел куртку из тонкой кожи вместо ее джинсовой. Сообщив, что он ее ненавидит, Джафф отправил старую куртку в мусорный контейнер.

Когда Трейси надела в примерочной свои обновки, то в изумлении замерла перед зеркалом: никогда еще она не выглядела так изысканно и никогда не была так похожа на Франческу.Пожалуй, Джафф прав: надо смыть эти дурацкие пряди, они не подходят к ее новому облику. Ну что же, дома она этим займется. Трейси пошла в мать, у нее были светлые волосы и темные брови, и теперь, в изящной, стильной одежде она больше напоминала молодую преуспевающую женщину, чем бесполое создание, именуемое «студент». Узкая юбка выгодно подчеркивала тонкую талию и точеные бедра, а топ выигрышно облегал маленькую крепкую грудь. Ей очень нравилось, как она выглядит, и она поразилась, какой безупречный у Джаффа вкус, даже в отношении женской одежды. Он выбрал для нее весьма сексуальное нижнее белье, а под конец купил кожаную сумку от Гуччи, с удобным ремнем и к тому же на редкость вместительную. Ее старая сумка, с которой она не расставалась годами, проследовала в мусорку вслед за курткой.

В отделе косметики Трейси выбрала себе шампунь, кондиционер, а также розовую помаду и тени – и то и другое было одобрено Джаффом, – жидкость для снятия лака, зубную пасту и щетку. Ничего этого она с собой из Лидса не взяла, а потому с утра чистила зубы отцовской щеткой.

Когда она достала у кассы кредитную карточку, Джафф схватил ее за руку и тихо прошипел:

– С ума сошла? Ты что делаешь?

– Но у меня нет наличных, Джафф! А мне обязательно нужны эти вещи. Надо же мне как-то расплатиться, верно?

– Только не карточкой, – шепотом ответил он, нервно оглянувшись вокруг. – По ней тебя вмиг можно отследить. Ты что, не знаешь, что ли? Детский сад, ей-богу.

– Ты же заплатил по карточке! Я видела.

– Это другое дело, она корпоративная. По ней меня невозможно вычислить.

– А почему?.. Ладно, не важно.

Трейси осознала, что вряд ли сможет быстро научиться мыслить как преступник, объявленный в розыск. Возможно, она просто не воспринимает происходящее всерьез, скорее, как игру, как некую занятную выдумку. Да ей, откровенно говоря, и не хочется принять ситуацию в ее реальности, сейчас лучше делать, как велит Джафф. Вскоре все обязательно наладится и вернется в привычное русло. Так почему бы не насладиться этим маленьким приключением сполна?

– Меня-то ведь никто не ищет, – все же возразила Трейси.

– Ну и что? Сейчас не ищут, а потом, может, станут искать. Лучше проявить осторожность. Ладно, малыш? На, держи. Тут немного, но тебе пока хватит. – Джафф ухмыльнулся и достал из кармана пачку двадцатифунтовых банкнот. – Сдачу оставь себе, вдруг еще что-нибудь захочется купить. И не вздумай больше пользоваться карточкой, договорились? Когда тебе понадобятся деньги, просто скажи мне.

Трейси взяла деньги. Она не стала спрашивать, откуда они у него, как не спросила, зачем ему нужна кредитка, по которой его нельзя выследить. От похода по магазинам голова у нее пошла кругом, ей было и немного страшно, и очень весело.

Под конец они зашли в продуктовый супермаркет и накупили кучу готовой еды и полуфабрикатов, которые можно быстро разогреть в микроволновке: пиццу, пирожки с разной начинкой, котлеты по-киевски и цыплят карри. А еще сыру, ветчины, яиц, хлеба, молока, шоколада и печенья. И разных консервов, включая фасоль и шпроты. Уж теперь им до конца недели точно голодать не придется. Вино покупать не стали, Джафф сказал, что у ее отца прекрасные запасы.

Они погрузили покупки в багажник, и Трейси весело заметила:

– Это было круто. Что теперь?

– Я проголодался, – сообщил Джафф. – Поедем, перекусим где-нибудь?

– Супер, – согласилась она. – Найдем на обратном пути подходящее место и там пообедаем.

Стоя возле машины, Трейси залюбовалась открывающимся с площадки видом: садами, уступами взбирающимися по холмам, рекой внизу, бурливо огибающей камни, и маленькими водопадиками под неприступными стенами замка, гордо уходящими ввысь.

Когда она была маленькая, они с отцом часто гуляли на той стороне. Трейси держала его за руку, особенно крепко сжимая ее, когда они проходили по крутым, обрывистым местам. Однажды она спросила, как называются розовые цветы, растущие на камнях у подножия стены. Отец ответил, что это кипрей и что он хорошо растет в лесу, особенно после пожаров. Трейси тогда подумала, что ей нравятся эти нежные, гордые и сильные цветочки. Иногда поднимался такой сильный ветер, что, казалось, вот-вот сдует их обоих, как сдувает осенью листья с деревьев, но отец уверил ее, что ни за что не даст никакому ветру никуда ее унести. Она повернулась к Джаффу, и глаза ее блестели от слез.

– Ты чего? – удивился он.

– Это просто ветер. И солнце. Надо мне было купить темные очки. Слушай, у нас еще час оплаченной стоянки. Хочешь, пойдем посмотрим на дом, где живет Эрин? Ну, который мы с тобой вчера в новостях видели. Поглядим, что там сейчас происходит.

– А это далеко?

– Да нет, рядом.

– Ну давай. Только будем осторожны.

Они вышли с территории торгового центра, пересекли мощенную булыжником рыночную площадь и свернули налево, на Маркет-стрит. Новенькие джинсы Трейси сидели как влитые, белая мягкая футболка приятно ласкала кожу. Она отлично себя чувствовала – изящной и привлекательной. Джафф взял ее за руку. Они прошли мимо полицейского участка, где работал ее отец, но об этом она ничего не сказала. Вдруг у нее перед глазами возникла кровать в отцовской спальне и тот бардак, который они устроили в его доме. Пятна виски и кое-чего еще на его постельном белье.

Очень скоро Джафф принялся стонать и жаловаться, что идти, оказывается, черт знает как далеко, а он устал и есть хочет. Но Трейси засмеялась и опять стала над ним подшучивать:

– Да, ты абсолютно городской ребенок. Могу поспорить, ты и на прогулки-то сроду не ходил.

– Для этого существуют машины. Ну, долго еще?

– Сразу за следующим пешеходным переходом.

Еще до того, как они подошли к Ракитовому проезду, Трейси точно знала: полиция по-прежнему там работает. Проход не был перекрыт, здешние жители легко могли попасть домой, но полицейские машины и фургоны стояли так, что выехать с улицы было весьма затруднительно, да и у зевак пропадало желание попусту тут болтаться.

Ворота и вход в дом Эрин были затянуты полицейской лентой, у дома стояли два констебля в форме. Трейси с Джаффом изобразили влюбленную парочку. Как раз когда они проходили мимо дома Дойлов, оттуда вышло несколько человек в белых комбинезонах и бахилах. Криминалисты. Трейси поняла, что знакома кое с кем из них, и понадеялась, что никто ее не узнал. Тем более что в новом прикиде она стала совсем другая. Она снова напомнила себе, что ее никто не разыскивает, да и Джаффа им тоже было бы нелегко так с ходу углядеть. Никто не обратил на них ни малейшего внимания.

Трейси подумала, что одно дело – смотреть сюжет в новостях по ТВ и совсем другое – увидеть все собственными глазами.

– Господи боже, – прошептал Джафф, заметив криминалистов, – так это и есть ее дом? Похоже, дело серьезное.

– Они же нашли пистолет, – напомнила ему Трейси. – А с такими вещами полиция не шутит. К тому же подобные находки – большая редкость в тихом, приличном районе.

– Да уж, наверное. Здесь все очень цивильно. Но все же… зачем тут столько народу?

Трейси могла бы объяснить ему, зачем нужен каждый из сотрудников, что они делают и сколько это может продлиться, но сочла за лучшее придержать язык.

– Откуда ж мне знать?.. Мы с тобой можем уйти отсюда другой дорогой, если хочешь, – предложила она и провела Джаффа вниз по улице, а там они свернули налево, к переулку, упиравшемуся в Йорк-роуд сразу у колледжа. – Так идти дольше, зато нам не придется второй раз проходить мимо полицейских. В любом случае, – продолжала она, – мы ведь до сих пор и не знаем, ищут ли тебя, верно?

– Ищут. Если еще нет, то скоро начнут. Даже если Эрин будет молчать, кто-нибудь все равно проболтается. Они найдут ее друзей, приятелей из клубов, из ресторана, где она работает. Нам надо быть осторожней. – Он огляделся и слегка поежился. – Пошли. Давай вернемся обратно в машину и уедем побыстрее из города. Здесь я чувствую себя очень неуютно.

Бэнкс шел по Рыбацкой пристани, наслаждаясь утренним солнцем и пирожками с крабами. Они были пресноваты, но в сочетании с острым красным соусом очень даже хороши.

Он глядел на туристический кораблик, направлявшийся в Алькатрас, и раздумывал, не поехать ли и ему на экскурсию. Пожалуй, все-таки нет. Уж слишком смахивает на стандартную программу выходного дня. Кроме того, он не находил ничего заманчивого в посещении тюрьмы, пусть даже и знаменитой: как же, сам Аль Капоне там сидел! Нет, его нисколько не прельщала такая перспектива.

Бэнкс хотел бы держаться подальше от всего, что так или иначе способно вызвать неприятные мысли. Понятно, что от воспоминаний не убежишь, они настигнут тебя где угодно. Но смена мест и впечатлений все равно полезны. При самом удачном раскладе это поможет ему встряхнуться и обрести второе дыхание. При менее удачном – он просто привезет домой еще одну коллекцию снимков, которую загрузит в компьютер и скорее всего никогда больше не откроет.

Он до сих пор просыпался по ночам от ужаса: ему снился Лондон и взрыв бомбы. Чувство вины за гибель невинного человека не давало ему покоя. Стоило положить голову на подушку и закрыть глаза, как он, будто наяву, слышал истошные крики, видел кровь, и даже дымом пахло – как тогда. Снова и снова его машина попадала в аварию, будто кто-то прокручивал этот эпизод в режиме нон-стоп. И опять под капотом его «порше» лежал истекающий кровью человек, а вокруг суетились правительственные агенты и пытались хоть как-то успокоить Бэнкса. По лицу хлестал дождь, смешиваясь со слезами и кровью, а он медленно брел домой в темноте. Мог ли он тогда поступить как-то иначе? Возможно. Но он сделал то, что сделал, и от этого нельзя убежать, просто уехав в Америку.

А потом его предала София. Он никак не мог избавиться от мучительного воспоминания: вот она сидит в баре, за руку ее держит какой-то мужчина, а позже, когда они подходят к дому, он по-хозяйски обнимает Софию за плечи, а она торопливо оглядывает улицу, прежде чем отпереть дверь и пригласить его войти. Еще больше Бэнкса ранило ее молчание. Она не отвечала на звонки, игнорировала его письма и эсэмэски. Словно кидаешь камень в глубокую пропасть – в ответ нет даже эха. Ничего, только пустота. Она сказала, что ей нужно время, нужно сменить обстановку, и твердо придерживалась этой идеи.

Спустя почти два месяца Бэнкс получил от нее по электронной почте банальное, набранное мимоходом послание: «Все отлично, иду вперед! Чего и тебе желаю. Будь счастлив!» Прочитав эту бессмысленную цидульку, он вдруг окончательно осознал, что между ними все кончено. И понял, что презирает Софию. Это чувство было ему неприятно, ведь когда-то он был влюблен в нее, и он постарался ограничиться обыденным безразличием. Чтобы на душе было не так мерзко.