Текст книги "Плохой парень"

Автор книги: Питер Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Она же может вернуться к академической науке, если захочет. А кроме того, она как-то упоминала, что подумывает о преподавании. Ведь это абсолютно реально, разве не так?

– Да, конечно. Было бы желание. Но она очень изменилась. У нее внутри накопилась куча ненужной дряни. Обида. Заниженная самооценка. Не знаю, чего еще. Я как-то перестала в последнее время находить с ней общий язык… Ладно, о чем вы хотели меня спросить?

– Трудно сообразить, с чего начать, – пробормотал Бэнкс.

Он еще не оправился от слов Эрин о Трейси. Крепко он ее подвел. Надо было побольше заниматься собственной дочерью, которая, как выяснилось, так в нем нуждалась, находить время, чтобы общаться с ней, а он вместо того погряз в своих личных и служебных проблемах, и ни на что, кроме как на жалость к самому себе, его уже не хватало.

– Я пока не успел толком ни в чем разобраться. Сегодня утром вернулся из отпуска и до сих пор не преодолел разницу во времени. Перелет, то да се. Тебе придется мне немного помочь.

– Куда ездили?

– В Америку. Если точнее, был в Аризоне, Неваде и Калифорнии.

– Эл-Эй? Сан-Франциско?

– Да.

– Клево. Всегда мечтала там побывать.

– Вот и я тоже, – улыбнулся Бэнкс. – И это действительно, как ты говоришь, «клево».

Эрин помолчала, а потом медленно проговорила:

– Мой папа…

– Тебе вовсе не обязательно рассказывать мне о нем, – торопливо перебил Бэнкс. – Я не имею отношения к его делу. Не в том смысле, что мне неинтересно, просто там действовал спецназ и начато отдельное расследование, куда мне вмешиваться запрещено. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Наверно, это правильно.

– Но тебе себя винить не в чем. Никто не мог предвидеть такого стечения обстоятельств.

– Да знаю. Я пыталась себя в этом убедить. Но всякий раз, как я об этом думаю, меня все равно захлестывает чувство вины, буквально накрывает с головой, так что я ничего не могу поделать.

– А может, оно и хорошо, – согласился Бэнкс. – У меня есть приятель, психолог, так он уверяет, что не стоит сдерживать эмоции. Это вредно и непродуктивно.

– Иногда все же приходится, правда? Надо ведь сдерживать злость? Или ненависть? Или отвращение? Иначе мы бы жили, вцепившись друг другу в глотки.

– Ну а если – любовь? И ее тоже надо сдерживать?

– Иногда – да, – кивнула Эрин. – В некоторых ситуациях не помешало бы. Если подумать, от любви больше проблем, чем от ненависти.

Сколько мудрости у такой юной женщины, подумал Бэнкс. Ему пришлось прожить довольно долго, чтобы обрести это простое знание, и не факт, что оно так уж украсило его жизнь.

– И все же, – сказал он, – как бы мрачно ты сегодня ни относилась к некоторым вещам, ты очень нужна своей маме. Как думаешь, справишься?

– Без понятия. – Она нарочито небрежно махнула рукой, точно отгоняя осу. – Из тюряги я вряд ли смогу ей чем-то помочь.

– Зачем ты взяла пистолет, Эрин? Скажи, я прав: ты взяла его у своего бойфренда, Джаффа Маккриди, а не где-то еще?

– Да, у Джаффа, – медленно проговорила Эрин. – Это его чертов девайс. Джафф… он меня достал. Я знала про пистолет – он мне его однажды показал – и подумала, что, если я его заберу, Джафф реально спятит. Вроде как свистну его любимую игрушку, понимаете? Я очень хотела, чтобы его вставило по полной. Чтобы он опять начал относиться ко мне всерьез и захотел меня вернуть.

Н-да, подумал Бэнкс, у этой юной женщины все же не так много мудрости, как казалось.

– Но это не игрушка. Не айпод и не навороченный мобильник. Ты не подумала, что он может настолько «реально спятить», что вообще больше не захочет иметь с тобой дела? И, что хуже, попытается отыграться – куда более жестко?

– Нет. Я тогда не очень четко соображала. Просто взяла пистолет, пошла себе, спокойненько уложила вещи и уехала домой. Я собиралась потом вернуть его Джаффу обратно.

– О’кей, – удрученно уронил Бэнкс. – А ты вообще знаешь, зачем ему понадобился пистолет?

– Да нет. Для понта, наверное. Уж не думаю, что он из него стрелял. Так, поизображать из себя крутого парня, вот и все. Это он любит. Вокруг него, правда, крутились разные скользкие типы, и я не знаю, откуда он брал столько денег, но сомневаюсь, что он реально занимался темными делами.

– Ты видела кого-то из этих скользких типов?

– Так, изредка.

Бэнкс достал из сумки ксерокопии рисунков Роуз с изображением Киарана и Даррена.

– Вот этих двоих не припомнишь?

– Один раз они приходили к нему. Джафф сказал, чтобы я сидела в спальне, а дверь неплотно закрыл. Я все видела и слышала. Они ругались.

– Когда это было?

– Месяца два назад. Около того.

– Из-за чего они ругались?

– Не знаю. Вроде из-за денег. Из-за каких-то поставок. Типа Джафф отвечал за какую-то сделку. Ерунда всякая, ничего серьезного. Но он, по ходу, действительно знал всех в этой среде.

– «В этой» – значит в какой?

– Ну, в студенческой, в клубной…

– И ты с ним именно в клубе познакомилась?

– Нет. Я сразу после универа пошла работать в ресторан, такой… навороченный, на набережной, а он там все время ужинал.

– Один?

– Как когда.

– А вот с этими двумя, что на рисунках?

– Нет. Если он приходил с компанией, то всегда с очень приличной, уж не с такими, как эти. – Эрин улыбнулась. – Сомневаюсь, что их бы вообще к нам пропустили.

– У него там были деловые встречи?

– Похоже. А иногда он один приходил, чтоб спокойно поесть. Не хотел готовить и не хотел есть дома в одиночку. Иногда мы с ним трепались. Ну, знаете, языком зацепишься – и пошло. Интересный парень. Неглупый, сильный, веселый. Раза два раз сходили в клуб, после моей смены. Его все знали, понимаете, он везде… свой. Такой мистер Крутяк, мистер О’Хренеть. И всегда у него с собой толстые голубенькие рулончики двадцатифунтовых банкнот! Рядом с ним очень приятно засветиться. И не скучно вообще. Правда, иногда с ним становилось трудно. Ему как будто вечно надо было куда-то уйти, оказаться где-то еще, с кем-то еще. – Она пожала плечами. – Теперь мне ясно, с кем.

– С Трейси? – спросил Бэнкс.

– Да. Или с другой девчонкой. Сомневаюсь, что она была первой. Он иногда исчезал на неделю без всяких объяснений. Да я и не спрашивала, он мне ничего не обязан объяснять. Ой, я не думаю, что Трейси в чем-то виновата. У меня мозги тогда переклинило, а кто бы это выдержал? Она с ним целовалась. Она – с моим парнем!.. Понимаете, Трейси вовсе не ангел. С ней такое бывало не раз. А бывало и хуже. И ей случалось, как говорится, «поддать дважды».

– В смысле?

Эрин пристально смотрела под ноги:

– Извините. Не знаете, что это такое?.. Поддала и поддалась. Я вас шокировала?

Нельзя сказать, что Бэнкс был шокирован. Он понимал, что повлиять на все то, что происходило с его дочерью, никак не мог, и ему вдруг стало мучительно ее жаль и страстно захотелось защитить. Ведь Эрин говорила в общем-то о сексуальном насилии. О насилии над его дочерью! Это его взбесило. Какого ж черта она не пришла к нему, не рассказала о своих проблемах? Неужели он был так безразличен и так далек от нее?

– Мне знакома другая аббревиатура – «ОО». Обдолбанная и оттраханная, – жестко ответил он.

– Ну, все не так плохо, как вы себе представляете. Разврат – дело добровольное. И не то чтобы Трейси была совсем в хлам и ничего не соображала, хотя, конечно, разница небольшая. Ладно. – Эрин снова принялась грызть ногти. – А Джафф… Если не Трейси, нашлась бы другая дурочка. Я это знала.

– Однако именно Трейси угодила в его ловушку.

– В смысле? Не поняла.

– Это еще не попало на первые полосы газет, но он в розыске. Вооружен. Держит при себе Трейси. Мы полагаем, что он стрелял в сотрудницу полиции. В Энни Кэббот. Ты ее знаешь?

– Да, я ее помню. Вы же с ней были вместе одно время, после того как миссис Бэнкс свалила? Но Джафф не мог… я не верю.

– Нам надо найти их. Энни может умереть, а Трейси в опасности.

– Джафф не сделает ей ничего плохого!

– Ты когда-нибудь видела его в ярости?

– Ну… нет… То есть да, но только… его пытались обуть на деньги, а в другой раз вообще унизить, из-за его матери, обзывали его «паки» и все такое. Он это реально ненавидит.

– То есть он способен впасть в ярость?

– Он вспыльчивый. Но меня он никогда не обижал. И я не могу вообразить, что он способен причинить вред женщине. И уж тем более Трейси.

– Мы нашли машину в пустошах. Она принадлежит некоему Виктору Мэллори. Ты когда-нибудь о нем слышала?

– О Вике? Конечно. Он же лучший друг Джаффа. Они вместе учились в школе, а потом в Кембридже. Вик такой…

– Какой?

– Ну, такой старомодный хиппи, с длинными волосами… но крутой и иногда даже немного жуткий. Дико умный, только, мне кажется, он слегка ослабел башкой от наркоты. Постоянно ищет новые химические соединения и пробует их на себе. Точно со сдвигом!

– У него есть оружие?

– Не знаю. Но они с Джаффом говорили при мне об оружии. Знаете, как болтают о компах или о технике, междусобойный треп.

– Ага. А Джафф что-нибудь рассказывал о пистолете, который ты у него взяла? Что из него стреляли? Или что-то еще?

– Нет, кажется. Ничего не могу вспомнить. Выходит, я совсем плохо его знала…

– Похоже, что так. Как давно вы знакомы?

– Около полугода. Слушайте, я вела себя глупо, но я не идиотка, вы же знаете. И не сволочь. Я очень хочу помочь. Хочу, чтобы все было хорошо.

– Эрин, я в этом не сомневаюсь. Видишь, сейчас все сложно, моя главная задача – найти Трейси и сделать так, чтобы она оказалась в безопасности. Понимаешь?

– Конечно. Но как я могу помочь?

– Мне нужно понять, что в такой ситуации может предпринять Джафф, куда он может направиться. Он ведь не дурак?

– Ой, он очень умный. И в Кембридже учился.

– Ты говорила.

Н-да, это аргумент, особенно если речь идет о драгдилере и бандите, спасающем свою шкуру от закона, подумал Бэнкс. С другой стороны, есть немало выпускников Кембриджа, отменно зарекомендовавших себя и в науке, и в торговле наркотиками.

– Что он предпримет, как ты считаешь? Есть кто-то, к кому он может обратиться за помощью?

– Не уверена, – сказала Эрин. – Ну, наверное, он поедет в Лондон. У него там много друзей. И сам он оттуда.

– Что за друзья? Кто именно?

– Я пытаюсь вспомнить. Мы с ним как-то ездили на выходные в Лондон, но жили в классном отеле в Мейфэр, а не у его друзей.

– Джафф понимает, что очутился в полной заднице, и наверняка захочет как можно скорее выбраться из страны, скажем, уехать обратно в Мумбай, если у него там сохранились старые связи, но поскольку он, как все говорят, отнюдь не идиот, то знает, что мы будем держать под контролем все вокзалы и аэропорты.

– Ему наверняка поможет Джастин, – сказала Эрин.

– А кто это?

– Тоже старый приятель еще по универу. Живет в Лондоне. Мы вместе ужинали в дорогущем ресторане, знаете, где подают кучу разных блюд, одно за другим, все на маленьких тарелочках. Джастин был со своей девушкой. Она из Словакии… или я путаю? Ну, что-то вроде того. Плохо говорит по-английски, зато выглядит просто потрясающе, как модель или актриса.

– А можешь что-нибудь вспомнить об этом Джастине?

– Только то, что про него сказал Джафф. Он выпил и так – рисовался слегка: мол, вот, если у кого проблемы с паспортом, то Джастин как раз тот, кто нужен. Джастину это совсем не понравилось, и он очень криво посмотрел на Джаффа. Я тогда подумала, что он, видимо, связан с незаконной иммиграцией.

– Так. Похоже, это именно тот человек, с которым Джафф захочет связаться. А ты знаешь, где он живет?

– Нет, мы не были у него дома. Пошли сначала в один клуб, потом в другой, не помню, как они называются. Где-то в Вест-Энде. Я тогда уже порядком поднабралась.

– А фамилию Джастина ты не знаешь?

– Нет. Мы называли друг друга по именам.

– Как зовут его девушку?

– Мартина.

– А как Джастин по-английски говорит? Без акцента?

– Само собой. Он говорит как аристократ. Впрочем, вот сейчас, когда вы об этом напомнили… Пожалуй, у него есть совсем слабый акцент.

– Какой?

– Не знаю. Я в таких вещах несильна.

– Восточноевропейский? Как у его подруги?

– Может быть. – Эрин пожала плечами. – Правда, не знаю.

– И ты совсем не представляешь, где он живет?

– Мы в ресторане говорили о ценах на жилье. Джафф подумывал, не купить ли квартиру в Лондоне, и расспрашивал об этом Джастина. Тот упомянул о Хайгейте, кажется, он живет в том районе. Но ведь он большой, этот Хайгейт?

– Немаленький, – кивнул Бэнкс.

Его охватило возбуждение: если Джастин действительно связан с подделкой документов и незаконной иммиграцией, то кто-нибудь из следователей лондонской полиции мог взять его в разработку И даже такая слабая зацепка, как Хайгейт, существенно сузит круг поисков. У Бэнкса знакомых в этой сфере не было, но Грязный Дик Бёрджес наверняка сможет помочь, особенно теперь, когда Трейси угрожает опасность.

– А о своей семье, об их окружении Джафф тебе что-нибудь рассказывал? – спросил Бэнкс. – Понимаешь, я хочу понять, с кем имею дело. Какой он.

– Нет, он не распространялся на эту тему. Джафф маменькин сынок – не в плохом смысле. Он не хлюпик. Но он очень любил свою мать. А отец у него, как я поняла, был довольно жесткий и равнодушный чувак, с Джаффом у него были прохладные отношения. Натянутые. Джафф редко о них рассказывал, так, под настроение – если выпьет или покурит. Его иногда несло, но из этого трудно было сложить что-то внятное. Так что я могу и ошибаться. В общем, когда его мать умерла, ему совершенно не улыбалось жить с папашей и он был рад уехать сначала в школу, а потом в универ. Типа жить своей жизнью. У него в квартире, кстати, есть фотография матери. Она просто красавица. А вот фото отца я там не видела.

– Спасибо тебе. Ты мне очень, просто очень помогла, Эрин.

Она пожала плечами:

– И что со мной теперь будет? Не хочу выглядеть эгоисткой, которая думает только о себе, но я не вынесу, если меня упекут в тюрьму.

– Ничего не будет. Уж в ближайшее время точно. Когда состоится судебное слушание?

– В следующем месяце.

– Надо найти хорошего адвоката. Да, сейчас жестко относятся к незаконному хранению оружия, но у тебя очень неплохие шансы. Ты никогда раньше не попадала в сферу интересов полиции, ты из приличной семьи, и в твою пользу будут выступать солидные свидетели. Все не так плохо.

– Да просто зашибись, – мрачно хмыкнула Эрин. – Ладно, спасибо вам за поддержку.

– Эрин, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы тебе помочь. Я сам найду тебе адвоката. Даст Бог, вся эта ситуация с Джаффом и Трейси закончится благополучно и никто не пострадает – и это тоже будет тебе в плюс. Потому что ты нам сегодня действительно очень помогла.

Эрин устало кивнула. Они поднялись со скамейки.

– Ты сейчас куда? – спросил Бэнкс.

– Пойду, наверное, прошвырнусь по торговому центру, может, куплю себе пару шмоток и какую-нибудь косметику. Я даже и не знаю, как вы решились выйти на улицу с такой страхолюдиной.

Бэнкс рассмеялся.

– Это нормально, как думаете?

– Что?

– Ну, что я пойду в «Суэйнсдейл» за покупками? Мне не надо вернуться в гостиницу? Отметиться, что я не сбежала? Я же не должна носить электронный маячок, правда?

– Да нет, конечно. Я бы тебе только не советовал уезжать из города. Поверь мне, тебя еще много раз будут обо всем расспрашивать, так что лучше оставайся в Иствейле. Ну а здесь можешь ходить куда угодно.

– Только не домой, – вздохнула Эрин.

– Только не домой.

Глава тринадцатая

Бэнкс откинулся на сиденье и закрыл глаза. Машина медленно ползла по шоссе А1 в сторону Лидса. Уинсом предложила Бэнксу отвезти его, и, хотя в обычной ситуации он предпочел бы поехать один, на сей раз все же согласился. Не стоит рисковать: он слишком вымотан и перевозбужден, чтобы самому садиться за руль. По дороге они почти не разговаривали, чему Бэнкс был только рад и с удовольствием слушал музыку по «Радио-3».

Никогда в жизни он так не уставал. Под закрытыми веками плясали огненные пятна. Он почти физически ощущал, как мечутся в мозгу электрические импульсы, болезненно сталкиваясь и закручиваясь в безумные спирали. Чрезмерно много событий и переживаний обрушилось на него разом, и организм отказывался все это воспринять и адекватно реагировать. А пока он здесь выискивает по крупицам драгоценную информацию, его Трейси угрожает опасность.

Но иначе нельзя: настоящие проблемы возникнут, когда Джаффа удастся найти, и тогда любые сведения о нем станут для Бэнкса неоценимым подспорьем, его оружием против бандита с пистолетом, захватившего в заложницы его дочь.

Час пик еще не закончился, и машин было много. К счастью, до Виктора Мэллори уже недалеко, его дом рядом с Вест-парком и гольф-клубом. Около семи Уинсом остановилась возле увитого плющом особняка, покрытого свежей кремовой штукатуркой: большие многостворчатые окна, каменные фронтоны, ухоженный сад…

– Недурно, – заметила Уинсом. – Совсем недурно в тридцать-то лет жить в таком домишке.

– Может, вышла неувязка и он в этом деле не замешан? – засомневался Бэнкс.

– А может, он увяз в таких делах по самое не могу?

– Тоже верно. Если он приятель Маккриди, то скорее всего. С кембриджским дипломом по химии можно многого добиться, и вовсе необязательно преподавать или работать на фармацевтическую компанию. Ну, об этом пусть у здешних коллег голова болит. – Бэнкс указал на серебристую «шкоду», припаркованную чуть дальше по улице. – Вон, кстати, и они, скромные наблюдатели.

– Слишком скромные. Их задрипанная «шкода» в этом роскошном районе незаметна, как бельмо на глазу, – фыркнула Уинсом.

Они вылезли из машины и неторопливо приблизились к «шкоде». Из открытого окна приятно потянуло сигаретным дымком. А раньше Бэнксу этот запах не нравился – уже и обоняние шалит от недосыпа и общего одурения.

– Есть чего? – спросил он, скрытно от посторонних глаз показав свое удостоверение.

– Да ни хрена, – ответил водитель. – По мне, так мы зря здесь торчим.

– Никто не входил и не выходил?

– Нет.

– Он дома?

– Понятия не имею.

– Хорошо, можете съездить перекусить.

– Начальство даст команду, тогда и съездим.

Бэнкс перевел взгляд на Уинсом, она пожала плечами.

– Ну, как хотите.

– По-моему, им нравится сидеть там и ни черта не делать, – пробурчала Уинсом, когда они подходили к дому.

– Уинсом, с чего ты взяла, что все болеют душой за свое дело, как ты? Да они думают тем же местом, на котором сидят, так что подобное ничегонеделание стимулирует их умственные способности. Мы просили, чтобы за домом велось наблюдение? Оно ведется. Мы ж не указали, что наблюдатели должны быть вежливые и толковые.

Уинсом рассмеялась:

– В следующий раз обязательно внесу в запрос этот пункт. И чтоб машину попристойнее выдавали.

Дорожка, аккуратно выложенная плиткой, привела их к двери. Бэнкс нажал на звонок. Изнутри не доносилось ни звука.

– Шторы задернуты, – сказала Уинсом. – Сдается мне, эти ребята следят за домом, где никого нет.

– Меня бы это не удивило, – хмыкнул Бэнкс и снова позвонил.

По-прежнему ничего. Хотя… Ему показалось, что в глубине дома кто-то сдавленно стонет и мычит сквозь зубы. Он поглядел на Уинсом. Та нахмурилась и кивнула, давая понять, что тоже слышала странные звуки.

Казалось, внушительная дверь крепко заперта, однако, когда он повернул ручку, она вдруг преспокойно открылась. Бэнкс проверил замок, точнее говоря солидный засов, и убедился, что тот не сломан. Имелась еще и мощная цепочка, и сигнализация, которая сейчас была отключена. Они вошли, притворив за собой дверь, и оказались в полутемном холле. Смутно угадывались очертания стула с высокой спинкой, а справа от них – широкая лестница на второй этаж.

Когда глаза попривыкли, Бэнкс увидел три двери. Снова раздался стон, и стало ясно, что он доносится из комнаты, расположенной по левую руку. Бэнкс толкнул дверь, и она медленно открылась. В комнате было еще темнее, чем в холле, поэтому он сразу направился к окну и раздвинул плотные бархатные шторы. Закатное солнце осветило книжные полки во всю стену, современные эстампы в рамках и дорогущую стереосистему, а на полу, в самом центре, – массивный стул, опрокинутый набок, и накрепко прикрученного к нему человека.

– Виктор Мэллори, я полагаю? – не без сарказма произнес Бэнкс.

В ответ раздалось лишь сдавленное рычание.

– Уинсом, будь добра, поищи где-нибудь ножницы или острый кухонный нож, – попросил старший инспектор.

Уинсом вышла в холл, хлопнула одна дверь, затем другая, и вскоре она вернулась, держа в руке небольшие ножницы.

– Отлично.

Бэнкс присел, и в нос ему ударил острый запах мочи – брюки у Мэллори были мокрые, на пол натекла лужа.

– Прежде всего, Виктор, – сказал со вздохом Бэнкс, – хочу вам сообщить, что мы из полиции, никакого вреда вам не причиним, а потому, когда я освобожу вас и сниму кляп, не надо орать: «На помощь!» – или пытаться убежать. Усвоили?

Мэллори кивнул и снова что-то промычал.

– Да вам бы это и не удалось, – продолжал Бэнкс. – Детектив Уинсом – гордость нашей команды по регби. Подножки, блокировки и дроп-кики – ее излюбленные приемы. – Он услышал, как Уинсом что-то недовольно буркнула себе под нос, и весело ей улыбнулся.

– Ладно, чего там, – кивнула она.

Показав свое удостоверение, Бэнкс принялся освобождать пленника от клейкой ленты. Когда он отогнул уголки скотча и резко сорвал кляп с лица Мэллори, тот вскрикнул и прижал ладони к губам. Если наружка и услышала этот вопль, то они явно не торопились пресекать полицейский произвол.

– Вы мне весь рот ободрали, – простонал Мэллори.

Да уж, действительно, на полу, где он лежал, осталось несколько капель крови.

– Нечего ныть, не маленький, – отмахнулся Бэнкс. – В остальном все в порядке? Не надо вызвать врача? Или «скорую»?

– Нет-нет, не стоит. Я… я просто головой ударился, когда стул упал. Думаю, сотрясения нет. Сознания я не терял, никаких симптомов. – Мэллори потер запястья и щиколотки. – Мне бы попить воды.

Уинсом принесла высокий пивной бокал, полный до краев. Он жадно осушил его, даже не замечая, что облил при этом грудь и брюки.

Бэнкс дал ему время размять затекшие мышцы и слегка поприйти в себя.

Мэллори избегал смотреть на Уинсом и обращался исключительно к Бэнксу:

– Э-э, у меня тут случилась небольшая неприятность… видите ли. Вы позволите мне быстро принять душ и переодеться, прежде чем мы пообщаемся?

Его выговор не оставлял сомнений, что он получил отличное образование. На взгляд Бэнкса, манеры Мэллори отдавали откровенным снобизмом.

– На это нет времени, – отказался Бэнкс.

– Но я полагал…

– Хорошо, поступим так: вы можете вытереться и переодеться, но только в моем присутствии. Устраивает вас?

– Согласен, что ж поделаешь.

– А я пока чай приготовлю, – вызвалась Уинсом.

– Прекрасно, – улыбнулся Бэнкс. – Повезло вам, однако. Обычно она чаю не предлагает.

Поднимаясь по лестнице вслед за Мэллори, он заметил, будто бы невзначай:

– Хороший у вас дом.

– Благодарю.

– Сколько ж вы за него заплатили?

– Много.

– Нет, правда. Четвертак? Пол-лимона? Неужели лимон?

– Четыреста штук. Выгодная сделка по тем временам.

Бэнкс насмешливо присвистнул.

Они вошли в однотонную белую спальню с просторными встроенными шкафами и смежной ванной. Бэнкс терпеливо ждал, пока Мэллори разделся, бросил вещи в корзину для грязного белья, тщательно вытерся махровым зеленым полотенцем, которое также отправилось в корзину, и натянул темно-синий спортивный костюм. Когда он был готов, Бэнкс жестом пригласил его первым спуститься по лестнице.

Уинсом устроилась на диване, перед ней на столе их ждали чайник, молоко, сахар и три фаянсовые кружки.

– Я похозяйничаю, раз уж начала? – предложила она, разливая всем чай.

Мэллори уселся у камина в обширное кресло с мягкими подлокотниками, Бэнкс занял место напротив.

– Ну что ж, Виктор, расскажите, что у вас тут случилось.

– Пришли двое. Они… скрутили меня – да вы и сами видели, – а потом преспокойно ушли, бросив на произвол судьбы. Я мог умереть с голода или задохнуться, если бы вы не появились так вовремя.

– Мы с удовольствием приняли бы награду за спасение вашей жизни, – усмехнулся Бэнкс, – но что-то мне подсказывает, вы несколько преувеличиваете. Долго вы пробыли в таком положении?

– Даже не знаю. Я потерял счет времени. Они пришли сразу после ланча.

– Значит, часов пять-шесть. – Бэнкс поглядел на Уинсом, которая сделала соответствующую запись в своем блокноте.

– Да, примерно так. Я пытался освободиться, но в итоге лента затянулась еще туже. И тогда я рванул так сильно, что опрокинулся вместе со стулом на пол. Абсолютно беспомощное состояние – словно жук, которого перевернули на спину, или черепаха.

– Да, мы видели.

– Слушайте, вы не против, если я плесну себе чуть-чуть бренди? Чай, это, конечно, прекрасно, но я все же пережил сильнейший шок.

– Нисколько.

– Позвольте предложить… в смысле, никто из вас не желает чего-нибудь?

– Нет, спасибо. – Бэнкс отхлебнул из своей кружки. – Я ограничусь чаем.

Уинсом отрицательно покачала головой.

– О’кей. – Мэллори подошел к буфету, открыл бар и щедро налил в хрустальный бокал коньяку «Реми Мартен». – То, что нужно, – пробормотал он, отхлебнув изрядный глоток.

– Думаю, вы понимаете, что мы хотим получить ту же информацию, что и ваши предыдущие посетители.

– Да уж, догадался. Надеюсь, вы не станете связывать меня и угрожать хирургическими инструментами, правда?

– А они угрожали?

Мэллори театрально передернулся. Впрочем, подумал Бэнкс, может, не так уж и театрально.

– Особенно один из них. Настоящий психопат.

– Киаран. Это его любимый прием, очень убедительный.

Мэллори чуть не поперхнулся коньяком:

– Так вы их знаете?

– Вряд ли я ошибся, – ответил Бэнкс. – Уинсом, будь добра.

Она достала из папки рисунки Роуз и передала их Мэллори.

– О господи! Да, это они. – Он вернул рисунки Уинсом.

– Ну, тогда вам крупно повезло, – сообщил ему Бэнкс. – Вы все еще целы, а не разобраны по частям. – Он поставил кружку на стол, подался вперед и хрустнул пальцами. – Виктор, у нас нет времени на долгие разговоры. Они и так уже опережают нас на несколько часов, а на кон поставлено слишком много. Куда больше, чем вы можете себе представить.

– Но кто они? При чем тут я? Вы намерены их арестовать?

– Как много вопросов. Однако спрашивать сейчас буду я. Вы в курсе, что ваш приятель Джафф Маккриди работает на человека по фамилии Фанторп, более известного под кличкой Фермер?

– Фанторп? Нет. А кто это?

– Скажу только, что на него же работают и Киаран с Дарреном, ваши недавние гости. И они охотятся за Джаффом, по поручению Фермера.

Мэллори нервно сглотнул. Бэнкс видел, как у него судорожно дернулся кадык.

– Они хотели узнать, где Джафф. Только и всего.

– Вы знаете, где он?

– Нет. Честно, не знаю.

– Какие-то соображения у вас наверняка есть. Уверен, что Даррена и Киарана не устроило бы простое «не знаю». И что-то вы им рассказали. Иначе они отрезали бы вам… хотя бы мизинец, чтобы рассеять всякие сомнения. А у вас и волосок с головы не упал. Все повреждения вы нанесли себе сами.

– Они меня терроризировали! Издевались надо мной. В моем собственном доме!

– Вы целы, а потому я убежден: вы сообщили им нечто важное и не тянули с ответом. Надеюсь, теперь скажете это и нам. Вы у нас в долгу, отплатите хоть такой малостью.

Мэллори неуверенно хмыкнул.

– Согласитесь, они вас связали, грозили искалечить, а мы, напротив, освободили, – усмехнулся Бэнкс, – позволили сменить мокрые штаны, выпить чайку и бренди. Вы наш должник, Виктор. Это, по-моему, очевидно.

– Вы себя ведете точно так же, как они.

– Не старайтесь казаться глупее, чем вы есть. Где Джафф Маккриди?

Виктор отвернулся в сторону:

– Не знаю.

– Вот, так-то лучше. Теперь я уверен, что вы лжете. Прекрасно, люблю ясность. – Бэнкс достал листок, где был записан номер машины, которую обнаружили в пустошах, и назвал его Мэллори. – Вам это о чем-то говорит?

– Ну да. Это номер моей машины.

– Отлично. Рад, что вы этого не отрицаете. Продолжим. Что ваша машина делала в окрестностях Грэтли?

– Я даже не знаю, где это – Грэтли.

– А я вас об этом и не спрашивал. Как она туда попала? И не говорите мне, что машину украли.

– Ладно, я одолжил ее Джаффу. Вам это известно, иначе бы вы ко мне не пришли. И что? Он мой товарищ. Я знать не знал, какие у него проблемы.

– Но вы знали, что у него есть проблемы?

– Ну конечно. Повторяю, он мой товарищ. Вы своим друзьям помогаете, когда у них неприятности, так ведь?

Бэнкс подумал про Джульет Дойл, которая сдала свою дочь полиции, обнаружив у той в спальне пистолет. Кто должен был помочь им выбраться из неприятностей?

– Давайте, Виктор, не будем разводить философию. Времени нет. Что еще вы «одолжили» Джаффу?

– Ничего. Не понимаю, о чем вы.

– С ним кто-нибудь был?

– Девушка. Она ждала снаружи, в машине. Я ее видел мельком, когда они садились в мою тачку. Он сказал, ее зовут Франческа.

– Она просто ждала в машине? Без принуждения, по собственному желанию?

Мэллори озадаченно нахмурился:

– Естественно. А как еще?

– Не создавалось впечатления, что ее заставили или что она нервничает?

– Нет, ничего подобного я не заметил.

Бэнкс почувствовал, что Уинсом впилась в него взглядом. Осторожней, сказал он себе, полегче, без лишних эмоций. Если надавить на Мэллори, объяснив ему, кто такая Франческа, потом это может очень неприятно аукнуться, когда дело дойдет до суда. Жервез предупреждала, что он ходит по тонкому льду, и сейчас, похоже, лед начал трещать у него под ногами.

– Джафф объяснил, почему ему нужно сменить машину?

– Нет, он не вдавался в подробности. Сказал просто, что у него кое-какие напряги и ему надо уехать. Это уж потом, когда я смотрел новости… узнал про Эрин…

– Вы с ней знакомы?

– Пересекались пару раз. Сдвинутая на всю голову. Я ему говорил: от нее жди беды.

– И что он ответил?

– Состроил свою улыбочку и сказал, что как-нибудь справится.

– Почему надо было «ждать от нее беды»?

Мэллори потер пальцем висок:

– Она дико его ревновала. Дерганая вся, вспыльчивая. И навязчивая, прямо как липучка. Кошмар.

– А мне кажется, просто искренне влюбленная девушка, – сухо заметил Бэнкс.

– Но Джафф не выносит, чтобы его ограничивали. Ему нравится быть свободным. Приходить и уходить, когда вздумается. Куда ему угодно и с кем.

– Понятно. А он поведал, куда ему угодно?

Мэллори пригубил коньяк и уставился в пол:

– Ничего конкретного.

– Он что-нибудь говорил о своих планах?

– Говорил, что хочет пока не высовываться, переждать и созвониться с нужными людьми, чтобы утрясти некоторые дела. Как я понял, что-то продать. У него есть человек в Лондоне, где-то в Хайгейте. Зовут Джастин Певерелл. По универу я помню его смутно, я мало общался с их компанией. Он иностранец, кажется, из Восточной Европы. Не важно, в общем, этот Джастин может помочь с липовыми документами, паспорт сделать и все такое. Я знал, что Джафф якшается с очень мутными людьми, но сам в это никак не был замешан. И никогда не задавал лишних вопросов.