Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Питер Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

I

Вторник, вторая половина дня

Они стояли на улице и жмурились от яркого солнца – его свет очень отличался от света бестеневых ламп, который заливал прозекторскую. Маргарет достала из сумочки темные очки, надела. Лили Пэн так пока и не появилась после бегства в туалет. Ли Янь в нерешительности переминался с ноги на ногу. Они не знали, что сказать, от прощальных слов обоих удерживало какое-то непонятное чувство. Казалось, мрачная процедура вскрытия связала китайца и американку невидимыми глазу узами, напомнила: каждый человек смертен. Маргарет обвела взглядом автостоянку.

– Вы оставили машину у здания администрации?

Ли качнул головой:

– Нет. На ней уехал мой босс. Доберусь автобусом.

– Автобусом? – Она удивилась. – Неужели офицер полиции не может сесть в такси?

Старший инспектор пожал плечами:

– Не имею ничего против автобуса.

– В такую жару? Я видела ваш общественный транспорт. В нем можно только стоять. Вам далеко?

– На другой конец города.

К воротам университета подошла Лили, лицо ее было бледным. Близкое знакомство со смертью явно вынудило констебля освободить желудок от съеденного утром завтрака.

– Лили, – резко произнесла Маргарет, – мне вместе с мистером Ли Янем нужно вернуться в первый отдел. – Она неопределенно повела рукой. – Возникли кое-какие вопросы. Думаю, дальше я обойдусь без вас.

Лили вспыхнула от возмущения.

– Так нельзя, докта Кэмбо. Кто повезти вас в университет? Я иду находить машина.

– А почему бы и нет? – Глядя вслед направившейся к зданию администрации Лили, Маргарет улыбнулась. – Могу вас подбросить.

Ли с сомнением покрутил головой, ему было ясно: американка просто манипулирует своей недалекой сопровождающей.

– Не вижу в этом необходимости.

– О! Но я настаиваю. Лекций сегодня больше не будет, а мне ужасно хочется взглянуть на пекинский штаб борьбы с преступностью. Уверена, комиссар Чэнь не станет возражать.

– Он пока еще не комиссар.

За время долгой поездки через весь город Маргарет не раз пожалела о собственной импульсивности. Лили Пэн заняла место рядом с водителем, и Маргарет пришлось устроиться на заднем сиденье рядом с детективом, которого, по-видимому, ничуть не смущало царившее в тесном пространстве молчание. После нелегкого утра, когда силы поддерживал только непрерывно поступавший в кровь адреналин, тело ее изнывало от усталости и требовало отдыха, сна. Маргарет ловила себя на том, что голову как магнитом тянет к плечу неразговорчивого спутника. Надо было вернуться в гостиницу, думала она, упасть на постель и проваляться в ней до самого вечера. В Штатах Маргарет так бы и сделала. Однако сейчас это грозило тем, что организм ее вообще никогда не свыкнется с пекинским временем.

Подавленность, в которой пребывал Ли Янь, объяснялась совсем другими причинами. По стечению обстоятельств он должен появиться в офисе бок о бок с американкой. Ли уже видел ухмыляющиеся лица коллег, слышал их возбужденные перешептывания. Идиотская ситуация! Придется краснеть. Однако, при всей двусмысленности складывавшихся с Маргарет отношений, Ли испытывал почти удовольствие от того, что судьба предоставляет ему случай блеснуть перед янгуйцзы своим высоким статусом.

К офису первого отдела машина приближалась с запада, по улице Бэйсиньцяо Саньтяо. Вот позади осталось впечатляющее здание под номером пять: широкий мозаичный фриз под вздернутыми к небу уголками черепичной крыши, мраморные колонны у парадного подъезда стерегут грозные львы.

– Что это такое? – спросила Маргарет.

– Отель для соотечественников из-за рубежа.

Она не поняла.

– Зарубежные китайцы имеют у вас собственные гостиницы?

– Зарубежные китайцы, ну, многие из них, считают себя выше нас, обычных жителей материка. Думают, деньги делают их существами исключительными.

Ли Янь никогда не одобрял пиетета, которым на его родине окружали выходцев из Китая, чьи потомки – второе или уже третье поколение – наезжали из Сингапура, Австралии и США домой погостить, похвастаться своим богатством, пролить щедрый дождь подарков на бедных родственников. Конечно, заработанные в чужих краях и пересылаемые родне деньги изрядно способствовали росту китайской экономики. Однако в последнее время сдвиги к лучшему в политике и повседневной жизни убедительнее других доводов склоняли эмигрантов к мысли: пора возвращаться домой. Поднебесная медленно, но верно обретала черты земли обетованной, заманчиво шелестящие купюры росли теперь здесь на деревьях.

Когда машина проезжала мимо дворика ресторана «Ноев ковчег», Ли Янь приник к окошку: в это время дня коллеги-детективы обычно торопились проглотить свой обед, а значит, хвала небесам, не так уж много их увидят заместителя начальника в обществе чертовой иностранки. Но надежды Ли не оправдались – дворик был пуст.

Если Маргарет ожидала, что первый отдел занимает какой-нибудь уютный особнячок, то неприметное кирпичное строение в тени деревьев разочаровало ее своим унылым, едва ли не казарменным видом. Прохожий никогда бы не догадался, что за стенами здания расположен нервный центр пекинской уголовной полиции. Внимание лишь самого наблюдательного человека зарегистрировало бы: номерные знаки всех машин, припаркованных на узкой улочке, содержат иероглиф «цзин» – «столица», и начинаются с нуля, который свидетельствует о принадлежности транспортного средства столичным органам охраны правопорядка.

В сопровождении Ли Яня и Лили Маргарет вошла через боковую дверь в здание и поднялась на верхний этаж. К крайней досаде детектива, комната, которую делили меж собой его коллеги, была полна. Сидя за столами, офицеры тыкали палочками в пластиковые коробки с рисом или лапшой; кто-то лил из термоса в стакан горячий зеленый чай. На вошедших обедавшие уставились с нескрываемым интересом; ровный гул голосов стих до того, как Маргарет переступила порог. Ее появление до предела накалило атмосферу, уже подогретую томительным ожиданием отчета о вскрытии. Следователи, и новички, и ветераны, переглядываясь, гадали: кто эта заморская гостья? зачем она здесь? Однако Ли Янь не намеревался идти у коллег на поводу.

– Цянь, – невозмутимо бросил он, – нам удалось установить личность погибшего. Его имя – Чао Хэн, учился в университете штата Висконсин, получил диплом в 1972-м по специальности… – Ли взглянул на зажатый в руке листок бумаги, – «генетическая микробиология». По-моему, так. Выясни его адрес и посмотри, нет ли в наших папках какой-нибудь дополнительной информации.

Сидевший у стола Цянь резко выпрямился, как бы пытаясь принять стойку «смирно».

– Есть, босс!

Рука его сняла трубку с телефонного аппарата, но пальцы не решались набрать номер. Вместе с товарищами по службе Цянь заинтригованно следил за тем, как Ли открывает дверь в свой кабинет. По комнате пролетел негромкий шепоток. Замерев в проеме двери, Ли Янь изумленно уставился на пожилого седовласого мужчину с жидкой козлиной бородкой. Незнакомец в черном, похожем на пижаму одеянии сидел, перекинув ногу за ногу, на столе заместителя начальника первого отдела. Маргарет вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что мешает Ли сделать шаг вперед.

– Какого… – Услышав за спиной сдавленный смех, Ли Янь смолк на полуслове. Выросшая возле его плеча Лили негромко икнула от удивления.

– Кто это? – спросила сбитая с толку Маргарет.

– Понятия не имею, – ответил Ли и тут же, обратившись к старцу, перешел на китайский. – Соблаговолите объяснить, что вы делаете в моем кабинете.

Смех за его спиной перешел в хохот. Мужчина в черной пижаме рассеянно поднял голову, и Ли увидел перед собой благообразное, исполненное мудрой печали лицо.

– Дурной фэншуй, – раздельно произнес незнакомец. – Оч-чень нехороший фэншуй.

– Фэншуй? – эхом откликнулась Маргарет. – Мне известно, что это такое.

– Да ну? – Этого Ли Янь не ожидал.

– Правда, правда. Это последний писк моды у нашего среднего класса, которому, похоже, больше не на что тратить деньги. Однажды подруга затащила меня на лекцию. Речь пошла о гармонии между инь и ян, о потоке ци и прочих чудесах. Докладчик рассказывал про особенности архитектуры, про духовную связь человека с окружающей его обстановкой. – Маргарет на секунду смолкла. – Так кто же этот человек?

– По-видимому, знаток фэншуя, – сквозь зубы процедил Ли.

– Он… положен вам по должности, да?

Веселое ржание коллег заставило Ли Яня обернуться. Гогот стал на октаву ниже. Пытаясь сохранить выдержку, старший инспектор ступил в кабинет.

– Повторяю: чем вы здесь заняты?

Ответ было нетрудно угадать. При первых же словах старика сердце Ли замерло.

– Дядюшка Ифу переживает за ваше рабочее место. И для его беспокойства есть все основания. Тут оч-чень плохой фэншуй.

Почтительно склонив голову перед Маргарет, следователь У положил руку на плечо своему боссу.

– Простите, но вас хочет видеть шеф.

– Что?

– Пусть подойдет, как только вернется, сказал он. Наверное, его тоже… волнует ваш фэншуй. – Чтобы не расхохотаться Ли Яню в лицо, У деликатно склонил голову.

Губы Ли сжались в тонкую линию.

– Прошу меня извинить, – на ходу бросил он Маргарет и выскочил в коридор.

У дальней его стены Ли Янь остановился, костяшками пальцев постучал в дверь, а затем решительно шагнул в кабинет Чэнь Аньмина. По лицу шефа скользнула легкая тень.

– Закрой дверь, а потом растолкуй, что за личность сидит на твоем столе, – колко сказал Чэнь.

– Специалист по фэншую. – Ли отвел взгляд.

– Это и так всем известно. – Начальник первого отдела с трудом сдерживал гнев. – Чем он у тебя занимается?

– Его прислал дядя Ифу.

Чэнь откинулся на спинку кресла, беспомощно развел руками.

– Мне бы следовало самому догадаться.

– Шеф, я не думал…

– Как ты знаешь, в государственных учреждениях практика фэншуй не одобряется руководством. Избавься от него. Немедленно.

– Есть! – Ли Янь повернул ручку двери, но в последний момент замер у порога. – Да, кстати, о самоубийстве в парке. Оно оказалось убийством, без «само».

Когда Ли вернулся в комнату детективов, Маргарет вела оживленную беседу с его коллегами. Лили Пэн, заикаясь, переводила вопросы и ответы. Ли Янь прикрыл глаза, страстно желая оказаться сейчас где-нибудь в Африке.

– Эй, босс, – свистящим шепотом обратился к нему У, – ты привел интересную гостью. Лили рассказала нам, как эта американка вычислила имя погибшего в парке.

Увидев Ли Яня, сидевшая за одним из столов Маргарет улыбнулась:

– Поздравляю, заместитель Ли. Вы работаете с отличными парнями.

– Ли Янь, – не ответив на ее улыбку, поправил он. – Меня зовут Ли Янь.

И с ужасом почувствовал, что краснеет. Казалось, худшего дня в его жизни еще не было. Глядя прямо перед собой, старший инспектор прошел в кабинет. Знаток фэншуя, стоя посреди комнаты, писал что-то в блокноте.

– Искренне сожалею, но вам придется уйти.

Старик грустно кивнул:

– Понимаю. А вот об этом мне придется подумать. – Он указал на стеллаж, который стоял возле двери. – Полкам здесь не место, они мешают циркуляции воздуха. Дверь должна распахиваться на сто восемьдесят градусов, иначе в закрытых пространствах будет скапливаться негативная ци, да и вы не можете видеть все помещение полностью. – Тощая бородка качнулась, старик обернулся к окну. – Подоконник необходимо освободить; эти предметы искажают перспективу улицы, что ограничивает ваши возможности. – Он коснулся рабочего стола. – Вы не левша?

Ли Янь вздохнул:

– Нет. А что?

– Стол придется переставить. Плохо, когда свет падает со стороны руки, которой вы пишете. Кроме того, нужна вода и свежие цветы. – Детектив невольно посмотрел на горшок с засохшим растением, стоявший на этажерке возле окна. Горшок принадлежал бывшему хозяину кабинета, но после его смерти никто не удосужился увлажнить потрескавшуюся землю, и цветок погиб. – Очень, оч-чень дурной фэншуй. И еще потребуется сменить краску на стенах.

Ли уважительно взял старца под локоть.

– Краска меня пока устраивает. Простите, но вам пора.

– Завтра я вернусь с детальным планом.

– О, вряд ли стоит так спешить. Вечером я переговорю с дядей.

– Дядюшка Ифу – мой давний друг. Я многим ему обязан.

– Не сомневаюсь.

Пожилой мужчина медленно двинулся к выходу. На пороге он оглянулся, обвел взором кабинет.

– Этот фэншуй не сулит удачи.

Выпроводив посланца дяди в коридор, Ли Янь возвратился в комнату детективов. Сидевшая там компания, включая Маргарет, встретила его лукавыми улыбками.

– Что ж, может, нам пообедать? – мягко осведомилась Маргарет.

– Она предлагает заместителю пообедать вместе, – перевела Лили, и коллеги Ли с интересом посмотрели на своего босса.

Ли Янь понял, что попал в западню. Американка оказала неоценимую услугу шефу и, косвенно, ему самому. По этикету, в точном соответствии с практикой гуаньси, он был в долгу. В конце концов, обед – не слишком высокая цена за подобное благодеяние, к тому же коллеги вряд ли позволят ему уклониться от расплаты. Ли медленно вытащил из поясного кармашка луковицу часов, щелкнул крышкой, бросил взгляд на циферблат.

– В общем-то у меня не так много времени. – Фраза прозвучала почти грубо.

Лили шепотом повторила ее по-китайски.

– Босс, – с упреком заметил У, – она заслужила большего.

Маргарет перевод не потребовался.

– Обойдемся без излишеств. Мне хватит и гамбургера.

Ли Янь понимал: выхода все равно нет. Мозг пронзила озорная мысль.

– О'кей. Есть одно местечко.

– Пойду предупрежу водителя, – вызвалась дама-констебль.

– Ни к чему, – остановил ее Ли. – Я сам сяду за руль. Увидимся через час. – Он учтиво распахнул дверь в коридор. – Прошу вас, мадам.

Лили обиженно поджала губы: ею опять пренебрегли. Но спорить было глупо.

– Пока! – на американский манер бросил У.

Возле двери Маргарет на секунду замешкалась, вспоминая нужное слово из разговорника, который она от скуки листала в полете.

– Цзайцзянь! До встречи.

Ответом ей был добродушный смех и хор голосов:

– Гуд-бай, леди!

II

Усевшись в темно-синий джип, они двинулись сначала на юг, затем, через пару кварталов свернули на запад, в сторону улицы Дунчжимэнь. Оба молчали: обстановка на дороге была достаточно напряженной, и Ли Янь не мог позволить себе расслабиться. Минут через пять Маргарет искоса взглянула на водителя, негромко произнесла:

– По словам Лили, детективы сказали, что специалиста по фэншую прислал ваш дядя.

– Это так. – Ли не хотел развивать тему, но попутчица проявила характер.

– Значит, сейчас фэншуй не в почете?

Он пожал плечами.

– Официального запрета не существует. Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь.

– Какой позор. Ведь вы же, китайцы, его и придумали. Лекцию, что я прослушала в Америке, читал ваш соотечественник. Если не ошибаюсь, практика фэншуя берет начало в обрядах древней религии даосизма?

– Что заокеанскому китайцу известно о даосизме? – В голосе Ли звучало пренебрежение.

– Думаю, больше, чем вам.

Ли Янь с досадой посигналил забывшемуся велосипедисту.

– Даосизм… Понятие дао в буквальном смысле означает «путь». Философ Лао-Цзы учил, что человек должен занять в мире свое место, причем сделать это без всяких усилий, естественным образом, не нарушая существующей в природе гармонии. Когда каждый находится на своем месте, люди начинают осознавать ответственность за собственные поступки, ведь для всякого действия есть равное ему по силе противодействие. Любой шаг имеет последствия.

Слушая, Маргарет внезапно поняла, что постулаты древнекитайской философии напрямую связаны с проблемами, о которых говорил Боб Уэйд: с особенностями китайского общества и с тем, как они отражаются на мышлении его граждан; с подчинением интересов личности интересам коллектива; со взаимной зависимостью всех живущих.

Как бы прочитав ее мысли, Ли Янь продолжил:

– Разумеется, это не только наша философия. О том же рассуждали и лучшие умы Европы: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый является частью материка, частью великой…»

В памяти Маргарет всплыл урок английской литературы: «Смерть каждого умаляет и меня, поскольку я частичка человечества; вот почему никогда нельзя сказать, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».

– Конечно, Джон Донн писал в Англии XVII века, – сказал Ли. – Но он наверняка черпал свое вдохновение из трудов древних китайских мудрецов.

Маргарет не сумела скрыть изумления.

– А разве в Народном университете общественной безопасности изучают поэзию Джона Донна?

Ли Янь подавился смешком.

– О нет.

– Неужели в школе?

Ли покачал головой.

– Это все мой дядя Ифу. Он получил образование в американском колледже в Пекине, еще до прихода к власти коммунистов. Потом ему предложили аспирантуру в Кембридже, но дядя предпочел остаться дома, чтобы помочь выстроить новый Китай. – Ли едва заметно нахмурился. – Его вполне можно считать олицетворением даосского монаха.

– И как же ваш дядя помогал строить новый Китай? – скептически осведомилась Маргарет, но Ли Янь ее скепсиса не расслышал.

– Он стал полисменом.

– Что?

– Видите ли, окружающие считали дядю интеллектуалом, а в те годы на таких смотрели косо. Свободомыслие было опасно. Вот он и решил записаться в полицию и отправиться на Тибет.

Маргарет тихонько присвистнула.

– Да… Вместо Кембриджа – Лхаса.

Ли Янь хранил невозмутимость.

– Таким было время. Дядя с женой отправился туда из Сычуани пешком.

– Пешком!

– Дорог в горах тогда не было. В Тибет они пришли через три месяца.

Подобный переход Маргарет могла сравнить лишь с продвижением американских пионеров на Дикий Запад. Но то было в начале XIX века, а Ли Янь говорил о событиях всего лишь пятидесятилетней давности.

– В Пекин власти вернули его в 1960-м. К моменту выхода на пенсию, а это произошло пять лет назад, дядя был уже старшим комиссаром, руководителем всей столичной полиции. Приехав на учебу в университет, я поселился в его квартире.

Интересно, подумал детектив, в состоянии ли американка представить себе, как трудно ему было ступать по шагам такого родственника. Самому Ли шаги эти казались немыслимыми, чересчур широкими. Если каким-то чудом племянник умудрился бы не отставать, то люди вполне могли бы подумать, что он влез в чужие башмаки. Нет, повторить путь дяди ему не удастся.

Джип несся по проспекту Северная Сидань. У перекрестка с Западной Чан'аньцзе, Ли Янь остановил машину напротив входа в небольшой ресторанчик. Сквозь стеклянную дверь виднелась длинная стойка самообслуживания. На тротуаре под деревьями тянулись ряды велосипедов; между ними сновали уличные торговцы, наперебой предлагая прохожим свой товар: ярко раскрашенные маски персонажей пекинской оперы, нейлоновые чулки, которые при прорыве не образовывали петель, и прочую дребедень. Возле бордюра сидела пожилая женщина с безменом, готовая взвесить покупателю пригоршню жареного арахиса. Кругом толпился народ, и многие с удивлением оглядывались на светловолосую голубоглазую янгуйцзы, выбравшуюся вместе с высоким китайцем из джипа. Под устремленными на нее взглядами Маргарет почувствовала себя неловко.

– «Тяньфу доухуа чжуан», – раздельно произнес Ли Янь.

– Простите?

Раскрыв дверь, он учтиво пропустил даму вперед.

– Это название ресторана. «Тяньфу» означает «край изобилия» – так с древних времен называют мою родную провинцию Сычуань. «Доухуа чжуан» можно перевести как «деревня, где делают соевый творог». Готовят здесь превосходно.

На первом этаже было полно припозднившихся посетителей, которые сидели за общими столами. Вдоль стен в стеклянных витринах хозяин заведения выставил блюда с закусками. От двери к стойке тянулась очередь тех, кто предпочитал взять обед навынос. Кивком Ли указал Маргарет на лестницу.

– Там настоящий ресторан, с меню и официантками, но у меня действительно мало времени. Давайте просто перекусим, ладно? Еда вас не разочарует.

– Уверена. – Маргарет обвела взором помещение. – Только выбор за вами. Слишком много всего.

– О'кей. Вы любите лапшу?

Получив утвердительный ответ, Ли Янь взял поднос, вернулся через минуту с двумя чашками лапши и предложил пройти к стеклянному прилавку. Маргарет увидела десятки неглубоких пиал: жареный тофу с соусом, копченый тофу, кусочки курицы на крошечных бамбуковых шампурах, грибы, маринованные овощи и что-то еще, от чего во рту у нее начала скапливаться слюна. Детектив выбрал несколько тарелочек. Над прилавком стоял пряный аромат специй. У самой кассы Ли поставил на поднос два бокала пива, расплатился. За столиком возле окна обнаружилась пара свободных стульев. Небольшая компания обедавших было притихла, однако в следующее мгновение разговор потек по прежнему руслу. «Слава Богу, – подумала Маргарет, – кажется, они не намерены заглядывать мне в рот».

– Значит, – сказала она, продолжая начатую в машине беседу, – вы так и живете с дядей и его супругой?

– Только с дядей. Его жена умерла еще до моего приезда в Пекин, я ее ни разу не видел. Дядя до сих пор переживает ее смерть.

Слушая, Маргарет не забывала с ловкостью работать палочками. Еда и в самом деле оказалась восхитительной, но минут пять спустя язык и небо американки горели огнем. Она сделала жадный вдох.

– Господи, ну и ну!

Поднеся к губам бокал с пивом, Маргарет едва ли не наполовину осушила его одним глотком. В темных зрачках Ли Яня вспыхнули веселые искорки.

– Сычуаньская кухня известна своей остротой. Нравится?

Лоб Маргарет покрыла испарина, щеки раскраснелись.

– Вы привели меня сюда специально, чтобы выжечь мои внутренности. Так?

Спокойствие собеседника ее бесило.

– По-другому в Сычуани не готовят, – ровным голосом сообщил Ли. – Я решил, вам будет интересно попробовать. Не думал, что вкусовые бугорки американцев окажутся… столь изнеженными.

– Вы настоящий негодяй, Ли Янь, вот вы кто такой. Ясно?

Слова эти показались Ли музыкой. Она запомнила-таки его имя! Когда рука Маргарет потянулась к бокалу, детектив остановил ее.

– Нет-нет, жидкость вам не поможет. – Ли Янь достал из кармана пакетик сахару. – Только это.

– Сахар?

– Да. Он снимает чувство жжения.

Поколебавшись, Маргарет высыпала белые кристаллики на язык. Удивительно, но бушующий во рту огонь почти мгновенно угас.

– Вы были правы, – с удивлением признала она. Ли улыбнулся:

– Острое и сладкое. Гармония противоположностей, как в случае с инь и ян.

– Я полагала, что в фэншуе вы не разбираетесь.

– Практика для меня – темный лес, но принципы в целом понятны. – Ли Янь набил рот горчайшим маринованным перцем.

– Как вы это терпите? – Маргарет была поражена. – Неужели не жжет?

– Привычка. Если вы съедите его еще немного, то почувствуете не жжение, а чистый вкус. Только не забывайте при этом про лапшу.

Маргарет с опаской последовала совету. Ли вновь оказался прав: еда уже не так раздирала ей горло. Но обойтись без глотка пива все же не удалось.

– А где вы сумели в совершенстве овладеть английским? В школе?

– Нет. Школа дала лишь основу. Английским со мной занимался дядя Ифу. Он говорил, в мире всего два языка, которые стоит изучать. Первый – китайский, второй – английский.

Теплоту, звучавшую в голосе Ли, когда он произносил имя дяди, было невозможно не заметить. Маргарет почти с тревогой осознала, что лицо детектива перестает казаться ей неприятным. Теперь она видела перед собой обычного человека. Как он мог показаться ей несимпатичным? В темных глазах китайца светились ум и доброта.

– Каждый день дядя заставлял меня выучивать десяток слов плюс, обязательно, один глагол. А через день проверял, предлагал составить из них фразу. В парке Юйюаньтань есть уголок – горожане называют его «инглиш корнер». Там собираются те, кто изучает английский, чтобы просто поболтать, попрактиковаться. По воскресеньям мы отправлялись в парк и говорили, говорили, говорили… Время от времени туда заглядывал какой-нибудь турист из Британии или США, и дядя советовал мне вступить с ним в беседу. Так я узнавал жаргонные словечки, обиходные выражения и ругательства, которые не мог найти в словарях. Было здорово. Дядя Ифу считал, что понять другое общество человек сумеет тогда, когда полностью усвоит, какими словами там принято выражать негативные эмоции.

Оспаривать это Маргарет не захотела.

– Вашему дяде следовало стать учителем, – с улыбкой сказала она.

– Работа преподавателя ему бы, наверное, пришлась по душе. Детей у дядюшки не было, поэтому все свои отцовские чувства он перенес на меня. – Ли Янь поднял чашку к губам и принялся поглощать лапшу, помогая себе палочками. – Но английским я обязан не только ему. По окончании университета я полгода провел в Гонконге, стажируясь у опытного британского полисмена, который не захотел покинуть бывший доминион. С его помощью я совершенствовал язык. Позже меня на три месяца отправили в Америку, прослушать курс по ведению уголовных расследований. Лекции читались в университете штата Иллинойс, в Чикаго.

– Серьезно? – Маргарет покачала головой. – Я сама слушала этот курс.

– Но вы же занимаетесь судебной медициной?

– Да, это моя специальность. Однако практику я проходила в пожарной части при Управлении чикагской полиции. И не жалею об этом. Там мне предложили… ну, повысить квалификацию, что ли. Год спустя я на тех же курсах читала лекции и познакомилась с вашим шефом. Даже странно, что наши пути пересеклись только сейчас.

Ли Янь глубокомысленно кивнул.

– Дополнительное обучение оплатил ваш работодатель?

– Как бы не так! – Маргарет улыбнулась. – Взяла три месяца за свой счет. Я могла себе это позволить: рядом был муж, который приносил домой неплохие деньги.

– А-а. – Ли Янь не сумел бы объяснить, почему эта фраза его разочаровала. Взгляд инспектора скользнул по тонкому обручальному кольцу. – И давно вы замужем?

– По собственной глупости, – в голосе Маргарет китайцу почудилась горечь, – с двадцати четырех лет. Седьмой год. Должно быть, разбила зеркало.

– Разбили зеркало? – недоуменно переспросил Ли.

– На Западе есть такое поверье: разбитое зеркало сулит человеку семь лет неудач. Но, поскольку брак уже распался, беды мои, надеюсь, остались в прошлом.

В душе инспектора шевельнулось чувство облегчения. По-прежнему заинтригованный, Ли спросил:

– Чем он занимался, ваш бывший супруг?

– Читал лекции по генетике студентам Университета Рузвельта в Чикаго. Генетика была его коньком. Так по крайней мере я всегда думала. – За небрежностью, с которой была произнесена эта фраза, Ли угадал старую боль. – Он не уставал повторять, что генетика – это либо спасение, либо проклятие человечества. Людям, говорил он, предстоит сделать выбор.

– Жизнь всегда предлагает выбор.

– И многие из нас ошибаются.

Внезапно Маргарет осознала, что тема грозит завести собеседников слишком далеко. Опустив глаза, она смущенно произнесла:

– Боюсь, моя личная жизнь вам порядком надоела. Не хотите послушать, как я стала экспертом по хрустящим корочкам?

– По чему?

Маргарет рассмеялась.

– Так патологоанатом, с которым я работала, называл жертвы термических ожогов. Хрустящие корочки, а? Вам не противно? – Ли Янь действительно ощутил в горле комок. – Думаю, тут сработал своеобразный механизм самозащиты, некое извращенное чувство юмора. Ничего не поделаешь: мы живем в больном мире и реагируем на него как не совсем здоровые люди.

– Согласен. И что же заставило вас заняться… хрустящими корочками?

Почти неприличное звучание этих двух слов напомнило Ли Яню запахи прозекторской. Детектив поморщился.

Видя гримасу на его лице, Маргарет сдержала улыбку.

– Похоже, впервые я ощутила интерес, ассистируя судебному медику в городе Уэйко, Техас. Позже, работая в медицинском центре университета Иллинойса, я часто имела дело с ожогами у пострадавших в автомобильных катастрофах, на пожарах, при падении самолетов. Несколько раз попадались жертвы самосожжения. Потом меня взяли сотрудником в бюро экспертиз при полицейском управлении округа Кук, где фактически и началась моя настоящая специализация. Не могу сказать, чтобы я всю жизнь только о такой карьере и мечтала, но ведь мечты юности далеко не всегда сбываются, правда? – Ли почувствовал на себе ее взгляд.

– Правда.

Она засмеялась.

– Экономите на словах?

– Почему вам захотелось приехать в Китай?

Неожиданный вопрос выбил Маргарет из колеи; со стороны это выглядело так, будто голубое сияние ее глаз кто-то выключил. Лицо американки поскучнело.

– О, просто подвернулся случай выбраться из Чикаго, когда я уже не могла там больше оставаться. Мне было все равно, куда ехать; назовите любую страну и не ошибетесь.

Интуиция подсказала Ли Яню, что сейчас он ступил на опасную территорию. Новые шаги не только не имели смысла – они лишь разрушили бы достигнутое хрупкое взаимопонимание. Детектив вытянул из кармана цепочку с часами.

– Вы позволите? – Маргарет подставила ладонь, на которую он и опустил механизм в луковице. Матово блеснувший корпус был выполнен из сплава олова и свинца, на кожаной петельке – к ней крепилась цепочка – серебром сверкнула крошечная голова орла. – Какая необычная вещица! Куплена в Штатах?

– В Гонконге. – Ли сверился со стрелками. – Извините, мне уже пора.

– Понимаю. – Маргарет допила пиво, и оба вышли в палящий зной. – Во рту все горит!

Ли Янь осторожно взял ее под руку, но, вместо того чтобы подойти к джипу, направился вдоль витрин бесчисленных лавок.

– Китайцы – народ практичный, – бросил он на ходу. – Вот почему рядом с рестораном сычуаньской кухни вы обязательно найдете местечко, где продают мороженое.

Возле маленького кафе Ли остановился. Вывеска над дверью приглашала заглянуть в легендарный «Баскин-Роббинс». Ниже более мелким шрифтом было выведено: «Совместное китайско-американское предприятие».

– Не верю своим глазам! – со смехом сказала Маргарет.

– Специально для особо тонких натур из США, – ухмыльнулся ее спутник.

Они зашли. Минут через пять оба почти бежали к машине. Шарики мороженого в вафельных рожках уже начали оплывать.