Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Питер Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

VI

Дверь тихонько скрипнула, и этот почти неслышный звук вырвал ее из хрупких объятий сна. Она потерла глаза, оторвала голову от подушки, казавшейся почему-то неестественно твердой. Шея одеревенела. В полумраке двигалась мужская фигура. Что в ее номере делает мужчина? С бьющимся сердцем Маргарет пошевелилась, попыталась выпрямиться и осознала: это вовсе не гостиничный номер. Она заснула в преподавательской, на столе, положив под голову локоть правой руки. От возобновившегося кровотока руку покалывало.

– С вами все в порядке? – спросил Уэйд.

– Да. Ради Бога, простите. Сама не знаю, как отключилась. Ночью я почти не спала.

Ночью? А когда она была, эта ночь? Маргарет была как в тумане, сознание возвращалось к ней неохотно, так же как кровь, вновь заструившаяся по жилам. Боль молоточками стучала в висках, от нее ныли мышцы шеи. Мозг беспорядочно перебирал обрывки впечатлений: прозекторская, обед с Ли Янем, тоскливое возвращение в университет, просьба профессора Цзяна еще раз помочь следствию…

Голова наконец прояснилась. Маргарет вспомнила, как принесла извинения своим коллегам Тяню, Баю и доктору My, как в порыве благородства вызвалась освободить их кабинет: «Теперь, когда меня попросили оказать содействие первому отделу, я буду очень мало времени проводить в стенах университета». Эта мысль ее взволновала.

– Но где же вы станете готовиться к лекциям? – поинтересовалась через переводчицу доктор My.

– В гостинице. Там для этого все условия, есть кондиционер и телефон. На первом этаже – бизнес-центр: ксерокс, факс, электронная почта. За меня не беспокойтесь!

Коллегам Маргарет наверняка показалась сумасшедшей, но перспектива возвратиться из подвала в привычную обстановку взяла верх. Вступать в спор китайцы не захотели.

– Вам нужно было поехать к себе, – заметил Уэйд.

Она потрясла головой, сбрасывая остатки сна.

– Знаю. Я и собиралась, только не успела. Прикрыла глаза, а потом… Сколько сейчас времени?

– Половина шестого. Профессор Цзян хотел перекинуться с вами парой слов.

– Как, опять?

Ступив в кабинет Цзяна, Маргарет увидела на лице профессора извиняющуюся улыбку. Сидевшая в углу Вероника отводила взгляд. Цзян указал американке на кресло и заговорил. Речь его длилась минуты три. После короткой паузы Вероника перевела:

– Профессор имел телефонный разговор с начальником первого отдела господином Чэнь Аньмином. Тот сказал, что его заместитель весьма признателен вам, но считает ваше дальнейшее участие в следствии… избыточным.

Веки Маргарет дрогнули. «Избыточным». Если называть вещи своими именами – бесполезным. Это было хуже пощечины.

Глава 4

I

Вторник, вечер

Пекинцы готовы стричься в любое время дня и ночи. В шесть часов вечера на улице Саньлихэ, неподалеку от ворот парка Юйюаньтань, раздавался задорный перестук длинных парикмахерских ножниц. Девушки в белых накидках работали не покладая рук. Стоило клиенту подняться из кресла, как его место тут же занимал другой. Слабый ветерок играл на тротуаре клочьями черных волос; дворники деловито сметали их метлами. Не меньшее оживление царило и в парке: люди на лужайках сгибали и разгибали спины, энергичными взмахами рук и ног гнали из тела накопившуюся за трудовой день усталость. Те, кому двигаться было лень, в расслабленных позах сидели на скамьях. За оградой парка медленной рекой текли автомобили.

Миновав уличные парикмахерские, Ли Янь оставил велосипед в тени деревьев на площадке, от которой в различных направлениях уходили к пруду выложенные каменными плитами дорожки. Густая листва приглушала шум города, в воздухе ощущалась прохлада: со стороны воды веяло свежестью. Нижние ветви деревьев были увешаны клетками, чьи обитатели наполняли округу звонкоголосым щебетом. Хозяева птиц – в большинстве своем пожилые мужчины, – рассевшись вокруг невысоких столиков, задумчиво двигали китайские шашки; приглушенные, но полные азарта возгласы слышались из беседки, которую заняли картежники. Чуть дальше старая женщина раскладывала на траве листы тонкой рисовой бумаги с образцами каллиграфии мужа, за ее спиной стояли два, по-видимому, приятеля, взыскательными взглядами оценивая каждую надпись. Устроившись на складном стульчике в тени куста, тянул грустную мелодию скрипач; возле миниатюрной каменной пагоды полулежал парень в армейских брюках – глаза его были пусты, правая рука сжимала горлышко пивной бутылки.

Своего дядю Ли Янь отыскал за поворотом дорожки. Тот сидел на корточках у вросшей в землю гранитной плиты с раскрытой доской для китайских шахмат. Красные совершили фатальную ошибку, и дядюшкин конь пошел в атаку.

– Шах и мат! – с торжеством воскликнул Ифу, вскинув голову.

Его противник сокрушенно поднял руки.

– Не знаю, старина, что заставило меня принять твой вызов. Хоть бы раз повезло!

Ифу мягко рассмеялся.

– Удача обязательно улыбнется – если не будешь проигрывать с самого начала. – Заметив приближавшегося племянника, он встал. – Как прошел первый день в новом качестве, родственничек?

Ли с притворным разочарованием поднял брови.

– Так себе. Всего три убийства, дядюшка.

Шахматный партнер Ифу снял с дерева клетку, повесил ее на руль велосипеда.

– Пора ужинать. От неудачи у меня разыгрался аппетит.

– Цзайцзянь, – бросил Ифу, не сводя глаз с племянника. – Ты шутишь.

– Нет. – Ли Янь присел на обломок камня. – Правда. Три трупа в разных концах города. Но между этими убийствами есть связь.

Дядя потер руки.

– Выкладывай, а я расставлю фигуры.

Ли достал из кармашка часы.

– Уже смеркается. Не мешало бы перекусить.

– Еда подождет. Сначала я хочу послушать.

Противиться детектив не мог. Он понимал: дядюшка от своего не отступит. К тому же он и сам сгорал от нетерпения поделиться новостями. Племянник окинул взглядом готовившего поле битвы Ифу. Круглую голову дяди покрывала шапка густых, необычно волнистых для китайца волос с редкими серебряными прядями. Глаза за стеклами очков в тяжелой черепаховой оправе всегда казались исполненными удивления, глубокие складки на щеках свидетельствовали о привычке не расставаться с улыбкой. Одеваться Ифу летом предпочитал в яркие, с короткими рукавами рубашки и просторные хлопковые штаны на резинке, чуть длинноватые, вечно топорщившиеся над черными тапочками. Рядом с гранитной плитой в траве валялась пластиковая сумка, в которой дядя носил маленький термос с чаем, шахматную доску, колоду карт и, обязательно, свежую газету.

– Твой ход, – повелительно бросил Ифу и, выждав, пока племянник двинет вперед красного солдата, добавил: – Я слушаю.

Но следствие по делу о трех убийствах отступило в мозгу Ли Яня на задний план. Сейчас заместителя начальника первого отдела пекинской полиции больше беспокоило другое.

– Сегодня у меня был странный посетитель.

– Вот как? – Голос дяди прозвучал отсутствующе: Ифу обдумывал диспозицию.

– Специалист по фэншую.

– Да-да. – Рука его, поколебавшись, утвердила перед солдатом коня.

– Он представился твоим другом.

– Гм-м-м… – Фраза племянника повисла в воздухе. – Не зевай, смотри на доску.

– Сказал, что это ты послал его.

– Все правильно.

– Ах так?

– По-твоему, он соврал?

Ли тяжко вздохнул:

– Дядюшка, дорогой, в целом я не имею ничего против фэншуя…

– Надеюсь! – Тон Ифу был почти угрожающим.

– Его принципы отражают незыблемые законы природы, несут в себе практическую ценность…

– Практическую и духовную. Ходи же!

Ли Янь прикрыл солдата генералом.

– Дело в том… Ты сам знаешь, власти не слишком одобряют эту практику – во всяком случае, официально.

– Чушь! – Возмущению дяди не было предела. – Ни один грамотный архитектор не приступит к строительству без того, чтобы не показать свои планы знатоку фэншуя. Так возводят сейчас даже резиденции для партийных чиновников.

– Может быть, может быть. – Ли перевел дух. – Но, если говорить правду, присутствие в офисе твоего друга весьма разозлило начальника первого отдела. Чэнь Аньмин прямо заявил мне об этом.

– Чэнь? – Дядюшка презрительно фыркнул. – Что старый пердун понимает в фэншуе? Оставь шефа мне, я быстренько вправлю ему мозги.

– Я еще не закончил, дядя… – В голосе Ли послышалась нотка отчаяния. Козырная карта детектива оказалась битой. Как сказать Ифу, что своей услугой он выставил племянника на посмешище коллегам? Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы дядюшка сцепился с Чэнем: это будет походить на выговор разгневанного отца классному руководителю сына. – С шефом я сам как-нибудь разберусь. Мне просто…

Взяв двумя пальцами туру, Ифу сбил ею с доски генерала красных.

– Просто что?

– Просто… мне сейчас ужасно не хватает времени на это.

– Успокойся. Чэнь не сможет тебя ни в чем упрекнуть. А дело о тройном убийстве требует максимального сосредоточения ци. Вот о чем ты должен думать.

Ифу ставил племянника в безвыходное положение. Продолжить спор означало оскорбить дядюшку, а Ли Янь скорее бы умер, чем согласился на такое. Очередной ход солдатом был сделан наобум, и фигурка покатилась с доски вслед за генералом.

– О небо! Ли, куда ты смотришь? Игрок, называется!

– Три трупа на руках не дают мне сконцентрироваться.

– Шахматы дают свободу мысли и фильтруют интеллект. Шевели мозгами, не загоняй себя в угол. – Ли ощутил на себе строгий, не вязавшийся с глазами дядюшки взгляд. – Вперед!

Племянник со вздохом посмотрел на доску. Дядя продолжал:

– Сегодня пришло письмо от брата. Твоя сестра беременна. – Он сделал краткую паузу и многозначительно добавил: – Опять.

Ли Янь забыл об игре.

– Но ведь она не собирается рожать, так?

Мысль о новых родах пугала. Сяо Лин, сестра, была еще более упряма, чем он. Уж если Сяо Лин принимала какое-то решение, то переубедить ее становилось невозможным. Да ведь у нее есть, есть ребенок, очаровательная четырехлетняя дочка, от улыбки которой тают сердца, с крошечными ямочками на щеках и огромными, в пол-лица, глазами. Ли помнил трогательные короткие косички, которые болтались из стороны в сторону, когда девочка крутила головой. Сяо Лин вышла замуж за фермера – тот выращивал рис в окрестностях города Цзыгун в провинции Сычуань. Супруги жили вместе с родителями мужа и ни в чем не знали нужды. Видимо, достаток избаловал их: теперь они хотели сына. Всем им подавай мальчиков; в Китае сын с древности был для отца и матери более ценен, чем дочь. Однако политика партии – «одна семья – один ребенок» – оставляла родителям скудный выбор: или мальчик, или девочка. Если Сяо Лин вознамерилась родить второго, то последующие несколько месяцев превратятся для нее в настоящий кошмар. Сначала дерзкую женщину будут мучить беседами местные активисты, затем к ней домой начнут ходить члены уездного комитета партии – объяснять необходимость аборта. Сестра станет объектом настойчивого «промывания мозгов». Ли Яню были известны случаи, когда власти, по сговору с родственниками, вынуждали врачей насильственно прерывать беременность. В случае появления на свет второго ребенка его родителей ожидали жесточайшие экономические санкции: штрафы, которые мало кто мог осилить, отказ принять малыша в детский сад, а затем и в школу, ограничения в доступе к медицинской помощи, угроза лишиться пенсии. Для многих давление оказывалось невыносимым.

Ифу печально склонил голову.

– Твоя сестра всегда была своевольной. Она решила идти до конца.

– Отец говорил с ней?

– Да. И никакого результата.

– А что муж?

Его Ли Янь не любил. Считал, что сестра заслуживает лучшего супруга.

– Думаю, муж не против рождения наследника. Выжидает. Он не будет ни поддерживать Сяо Лин, ни разубеждать ее.

– Подонок! – Указательным пальцем Ли поскреб переносицу. – Меня она слушать не захочет. Единственный, с кем Сяо Лин еще считается, – это ты, дядюшка.

Ифу кивнул:

– Так же думает и твой отец.

– Что ты намерен предпринять?

– Отправлюсь в Цзыгун. Я не собираюсь диктовать ей нашу общую волю. «Линия масс» – это вынужденное зло, необходимая мера, но любая женщина имеет право на детей. Пусть Сяо Лин решает сама. Речь идет не о ее личном благе, не о благе Китая, здесь стоит вопрос, как удовлетворить обе стороны. Задача, скажу я тебе, не из легких.

Минут пять оба сидели, молча глядя на шахматную доску. Наконец дядя тряхнул головой.

– Твой ход.

Ли Янь быстро заморгал, повел рукой над деревянными дисками и двинул второго генерала. Ифу озадаченно нахмурился, пытаясь разгадать коварный замысел красных. Логика в игре противника отсутствовала – так не ловушка ли это?

– Хорошо. А теперь давай про убийства.

Ли подробно рассказал дядюшке о страшной находке в парке Житань, о трупе мелкого торговца наркотиками, о сезонном рабочем со сломанной шеей, чье тело обнаружили во дворике пустого сыхэюаня.

– И какая между ними связь?

Узнав об окурках «Мальборо», Ифу повел бровями.

– Гм-м. Не много, не много. Ты можешь доказать, что сигареты выкурены одним и тем же человеком?

– Пока нет.

– Гм-м-м…

– Как тебя понимать?

– Так и понимай: гм-м-м… – Тура дяди расправилась с еще одним солдатом. – Допускаю, что окурки дают пусть тонкую, но ниточку. Однако если ты пойдешь по ней чересчур далеко, то упустишь другие звенья.

Ли Янь поделился версией о наркотиках.

– Завтра попытаюсь встретиться с Иглой.

– Гм-м-м…

– Что на этот раз?

– Наркотики связывают головешку в парке и смерть от удара ножом, верно?

– Да. Но кто знает, может, убийство в сыхэюане тоже имеет какое-то отношение к порошку.

– Не факт.

– Согласен. – Ли ощутил некоторое раздражение. – Сейчас мы опрашиваем всех сезонных рабочих, которые прибыли в Пекин за предыдущие шесть недель. Моя агентура прощупывает на улицах каждого наркодилера. Если связь существует, мы ее найдем.

– Не сомневаюсь. – Ифу снял с доски красного генерала. – Но ее может и не быть. Что тогда?

– Хочешь сказать, мы зря теряем время, опрашивая рабочих?

– Нет-нет, это ваш долг. Настоящий сыщик всегда действует последовательно. Как говорят, «если землепашец не ленится гнуть спину, урожай будет обильным».

Мудрость собеседника утомила Ли Яня. В отместку он солдатом взял дядюшкину туру.

– Шах!

– Суть заключается в том, – спокойно отозвался Ифу, – что, по словам великого американского изобретателя Томаса Алвы Эдисона, «гений – это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота». – Дядя прикрыл короля черных солдатом и теперь с интересом наблюдал затем, как противник совершает маневр конем. Когда стратегия красных прояснилась, он стремительно перечеркнул доску оставшейся турой. – Мат.

Ли Янь недоуменно уставился на своего короля. Защитить его было невозможно. Детектив смиренно сложил руки.

– Где ты посоветуешь мне искать вдохновение?

– В себе. Покопайся в том, что тебе известно наверняка. – Ифу вскинул голову. – Расскажи-ка еще раз, как убийца справился с Чао Хэном – на квартире и в парке.

Ли пришлось вспомнить все детали: стоявший на паузе CD-плейер, мокрое полотенце, засохшую кровь в ворсинках ковра. Дядюшка представил себе, как убийца выворачивает лампочку над дверью подъезда, как спускается по лестнице с телом на плечах, запихивает его в багажник машины. По мнению инспектоpa, злодей покинул парк после рассвета, после того даже, когда полыхающее тело его жертвы было обнаружено.

– И что все это нам говорит о личности убийцы? – спросил Ифу.

Ли Янь пожал плечами.

– Что ты имеешь дело с очень умным человеком, который тщательно спланировал и профессионально выполнил свою задачу. В обычных условиях ты бы продолжал верить, будто Чао Хэн сам свел счеты с жизнью. Убийца не мог знать об американке, об эксперте в вопросах термических ожогов. Без ее помощи вы зашли бы в тупик. Не многие наши патологоанатомы рассмотрели бы в причине трещины черепа что-то отличное от действия высокой температуры. Еще меньше тех, кто сумел бы определить природу впрыснутого жертве наркотика, как его… кетамина. – Брови Ифу сошлись домиком, дядя смолк, выжидательно поглядывая на племянника.

– По-твоему, убийца был профессионалом? Для Китая такая разновидность – экзотика. Про Пекин я и не говорю.

– Он вполне мог приехать из Гонконга: «одна страна, две системы». – Ифу насмешливо скривил губы. – По поручению какой-нибудь преступной организации. – Указательный палец дядюшки был направлен Ли Яню в грудь. – Теперь возвратимся к тем двум трупам. Следов вокруг них нет. Один убит прямым ударом ножа в сердце. У второго сломана шея. Не совсем заурядные способы отправить человека на тот свет, тебе не кажется?

Дыхание Ли участилось. Детектив обдумывал услышанное.

– Если во всех трех случаях действовал профессионал, то, помимо окурков, у нас возникает новая цепочка. – Он провел ладонью по «ежику» волос. – Но зачем? Зачем кому-то понадобилось нанимать специально обученного человека для убийства вышедшего на пенсию чиновника, уличного торговца наркотиками и безвестного рабочего из Шанхая?

– Ага. – Палец Ифу грозно качнулся. – Вот сейчас ты задал правильный вопрос. Самый главный вопрос. И прежде чем ты найдешь на него ответ, придется ответить на десятки других маленьких вопросиков. Начинаются они с окурков «Мальборо». Без них рухнет все здание. Почему профессионал позволил себе такую беспечность, если он был столь предусмотрителен в остальном? Здесь явная неувязка. Ее необходимо объяснить в первую очередь.

Ли Янь чувствовал, что все эти соображения подспудно вызревали и в его голове, однако только благодаря логике дяди перспектива дела обрела прозрачную ясность. Взгляд Ли вновь опустился на доску. Ифу, как всегда, был прав: нужно максимально сосредоточиться. Дядюшка между тем уже складывал шахматы в коробку.

– Кстати, – заметил он, – эта американка все еще вам помогает?

– Нет! – Ли с опозданием понял, что в голосе его прозвучала совершенно неуместная сейчас горячность.

Многоопытный Ифу обратил внимание на интонацию.

– Отказалась?

– Нет… Да… Трудно сказать. Профессор Цзян из университета предложил нам воспользоваться ее услугами…

– И ты…

Ли Янь спрятал руки за спину.

– Я сказал, что в них не нуждаюсь.

– Тогда ты глупец.

Лицо племянника вспыхнуло.

– Во всяком случае, не американцам учить нас, как вести уголовное расследование!

– Не им. Но тебе следует от чего-то оттолкнуться. Опыт этой дамы – великолепный трамплин. – Ифу подхватил с земли свою сумку. – Пошли ужинать.

II

Все ножи, которыми привык так ловко орудовать Ма Юнли, – для рубки, нарезки, шинковки – были выложены на длинном металлическом столе, отражаясь в его полированной глади. Один за другим повар брал инструменты и подносил их к вращающемуся диску наждака – раз, другой, третий, пока кромка лезвия не превращалась в точное подобие бритвы. Время от времени Ма бросал внимательный взгляд на сидевшего возле стеллажа с кастрюлями друга.

– Выше голову, приятель! Все еще может обойтись!

– Не обойдется, – понуро ответил Ли Янь. – Разве что глаза мои закроются до прихода утра.

– В таком случае у тебя есть отличный предлог напиться. Хотя бы умрешь счастливым. – Ма оторвался на секунду от своего занятия, почесал подбородок. – Слышишь, счастливым! Ведь это ощущение тебе в диковинку!

Ли скорчил гримасу. На кухню он пришел уже под конец смены друга. Ужин для постояльцев отеля был приготовлен, сервирован и съеден. Дежурный повар, который обслуживал припозднившихся клиентов в круглосуточно открытом баре, сейчас курил, подпирая плечом дверной косяк. Кухню освещала лишь небольшая лампа над головой Ма Юнли.

– Ладно, попробую угадать, – сказал Ма. – Твое паршивое настроение объясняется беседой с дядюшкой Ифу?

– Я обязан отвечать на этот вопрос?

– Черт возьми, Ли, убирайся отсюда! Найди себе женщину, встряхнись. Старина Ифу – замечательный человек, но ведь ты не собираешься прожить под его крылом до конца дней? Странно, что он не заставил тебя пораньше улечься спать.

– А стоило бы, – буркнул детектив.

– Вот видишь! – Ма дугой выгнул спину. – Ты уже и рассуждаешь, как он. Спать? Парень, да на часах всего половина одиннадцатого! Ночь принадлежит молодым, ты дряхлеешь прямо на глазах!

– У меня подъем в шесть утра. Как-никак три убийства. – Ли Янь прикрыл ладонью рот; зевок вышел долгим. – Только сейчас мне не заснуть.

– Ннну-ну. И ты решил проконсультироваться у профессора Ма Юнли, известного специалиста по нервным расстройствам.

Ли швырнул в друга увесистым стальным ковшиком. Ма ловко перехватил метательный снаряд за деревянную ручку, расхохотался.

– Уже лучше! Вымотанная ищейка возвращается к жизни. – Он опустился на стоявший возле стола табурет. – Давай, давай! Что Ифу учудил сегодня?

– В мой первый же рабочий день – я имею в виду новые погоны – он прислал ко мне в кабинет специалиста по фэншую!

– Кого-кого? Ты смеешься! – Но на лице приятеля не было и следа улыбки. – Твой дядя?

– Его встревожило возможное неравновесие между инь и ян. Испугался за поток ци в чуждой для меня обстановке.

Ма Юнли со всего размаху хлопнул себя ладонями по толстым ляжкам. От громоподобного смеха богатыря за спиной детектива жалобно звякнула посуда.

– Спасибо, ты настоящий друг, – едко бросил Ли. – Мои коллеги реагировали точно так же.

– Тебя это удивляет?

– Нисколько. Но если бы подобное случилось с тобой, если бы тебя вызвал шеф, приказал немедленно избавиться от гостя, а дядюшка пообещал бы наставить шефа на путь истинный, ты бы, поверь, не так веселился.

Повар, пытаясь сдержать хихиканье, легонько ткнул Ли кулаком в ребра.

– До смеха ли тут! Хватит, дружище, взбодрись. Ты слишком серьезно относишься к жизни.

– Когда жизнь вплотную сталкивает тебя со смертью, поневоле будешь относиться к ней серьезно.

Ма качнул головой.

– Ну что вы прикажете с ним делать?

Ли Янь оставил риторический вопрос без ответа.

– И еще сестра. Опять забеременела, причем твердо намерена рожать. А завтра мне предстоит терять лицо перед начальником – из-за какой-то, будь она проклята, американки, которая считает себя умнее нас.

– Стоп, стоп. Я не поспеваю. Что за американка? О ней ты не упоминал.

– Шеф попросил ее провести для нас вскрытие. Она врач, приехала из Штатов, чтобы прочесть в университете курс лекций по судебной медицине. Чэнь Аньмин познакомился с ней на семинаре в Чикаго. Дама, видишь ли, оказывает ему личную услугу.

– Что же в этом плохого?

– Разумеется, ничего. Но университет готов, так сказать, сдать ее нам в аренду до конца следствия. Я отказался.

– Почему?

– Слишком долго объяснять.

– Результаты вскрытия вас устроили?

– Более чем.

– Тогда в чем проблема?

– Теперь уже ты рассуждаешь, как дядюшка.

– Вот оно, вот оно! – Ма понимающе прищурился. – Вот где корень зла. Ифу считает, что ты должен принять предложение.

– Которое я уже отверг.

– Поэтому, если завтра ты возьмешь свои слова назад…

– То потеряю лицо.

– А если нет?

– То смертельно оскорблю дядю.

– Небо не одобрит такого поступка.

Ли Яня почти трясло от гнева.

– Всю жизнь Ифу был исключительно добр ко мне. Даже своим нынешним положением я обязан только ему. Я никогда, никогда не позволю себе обидеть его хоть чем-то.

Ма поднял руки.

– Хорошо, хорошо. Ты любишь старика, это ясно. И все-таки временами он доводит тебя до белого каления.

Злость внезапно улеглась.

– Случается, – признал Ли.

Минуты две оба молчали. Затем Ма негромко произнес:

– Американка… Врачиха… Должно быть, старая боевая кляча?

– Не совсем, – уклонился от прямого ответа его друг.

– Но старая, да?

– Я бы так не сказал.

В груди Ма Юнли зашевелился червь сомнения.

– Если это не совсем боевая и вовсе не старая кляча, то назовем ее… молодой? Привлекательной?

– Пожалуй. Нечто вроде.

– Нечто вроде молодой? Или нечто вроде привлекательной?

– Понемногу и того, и другого. Это та самая янгуйцзы, банкет в честь которой испортил вчера вечером Маккорд.

– Ага.

– Что означает твое «ага»?

Ма с укоризной взглянул на друга.

– Потихоньку все начинает сходиться.

– Продолжай.

– Твое маленькое «я» впервые ощущает искренний интерес, твое большое «Я» опускает перед маленьким шлагбаум.

– Бред!

– Ты уверен? Мы знакомы долгие годы, Ли. Ты вечно боялся вступать во взаимоотношения с девушками, хотя бы только ради секса. Конечно, секс мог навредить твоей карьере. Сначала так было в университете, теперь то же самое и на работе. – Ма поднялся с табурета. – Знаешь, что тебе сейчас и вправду необходимо?

– Нет, но ведь ты наверняка просветишь меня.

– Почаще заваливать кого-нибудь к себе в постель. – Друг принялся развязывать поварской фартук. – Вставай и следуй за мной.

– Это куда же?

– В ночной клуб «Ксанаду», с караоке.

– Ты рехнулся.

– Ничуть. Отличное местечко, на Сидани. Открыто с восьми вечера до восьми утра. Дешевая выпивка, роскошные женщины, а кроме караоке, там исполняют песни и вживую. – Поколебавшись, Ма Юнли добавил: – Сегодня у микрофона будет стоять Лотос. – Лицо детектива мгновенно потемнело, и Ма непререкаемым тоном бросил: – Даже не начинай, хватит с меня твоего нытья!

– Одумайся, Юнли, она же проститутка. Шлюха!

В глазах повара сверкнули опасные искры.

– Еще слово, и я вырву твой грязный язык! – свистящим шепотом предупредил он.

Ли Янь смутился.

– Прости. Я просто не понимаю, как ты можешь общаться с той, которая перепробовала множество других мужчин.

– Я люблю ее, ясно? Или это считается преступлением? – Ма отвел взгляд в сторону, стиснул челюсти. – Все, о чем ты говорил, уже в прошлом. Сейчас Лотос работает только на себя, она поет.

– Тем лучше. – Поднявшись, Ли сделал шаг к двери. – Пойду, пожалуй. Не хочу, чтобы меня видели в обществе бывшей… ночной бабочки.

– Попробуй хотя бы на час-другой перестать быть обычным копом.

– Не могу. Это у меня в крови. Я коп.

– Вот как? – Ма Юнли приблизился к нему вплотную. – Зато ты с легкостью перестаешь быть другом – когда тебе это на руку. Когда тебе не нравится моя девушка. А, ладно, черт с тобой! – Резко повернувшись, он направился к выходу.

Ли Янь с горечью смотрел приятелю вслед, сердце его гулко билось.

– Ма! – Повар уже распахнул дверь. – Ма Юнли!

Переступив через порог, тот обернулся.

– Что?

Взгляды мужчин скрестились. Прошла, наверное, целая минута.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему, – раздельно произнес Ли.

***

К тому времени, когда приятели добрались до «Ксанаду», размолвка в кухне была забыта. Во всяком случае, оба делали вид, что ничего особенного не произошло. Ночной клуб был последним местом на Земле, где Ли хотел бы оказаться в данную минуту, но дружба требовала жертв.

У входа стояла очередь, и минут двадцать оба курили – поглядывая на пеструю уличную толпу, перекидываясь дежурными фразами. Рядом группки молодых людей с хохотом обсуждали достоинства сновавших тут и там девиц в мини-юбках. На Западе выставленные напоказ прелести легко довели бы их обладательниц до неприятностей, однако в Пекине нравы оставались еще достаточно патриархальными. При виде грациозных и взбалмошных созданий Ли почувствовал себя стариком; их мир казался бесконечно далеким оттого, в котором жил он сам. Так, по сути, и было. За последние тринадцать лет жизнь круто переменилась, ничто в ней не напоминало обстановку, окружавшую двадцатилетнего слушателя Народного университета общественной безопасности. В глазах старшего инспектора нынешние молодые походили на инопланетян: иные манеры, устремления, непонятные ценности. Тысячами прочных нитей душа Ли была связана с прошлым, где правила диктовались химерическими фантазиями председателя Мао.

Каким-то чудом Ма обратил на себя внимание знакомого вышибалы: тот махнул рукой, и приятели прошли внутрь. Входной билет стоил десять юаней, и первый бокал пива посетитель получал бесплатно. По правой ладони каждого вышибала шлепал печаткой с почти неразличимым красным иероглифом, а затем гость мог выпить полагавшийся ему бокал у стойки бара, тянувшейся вдоль боковой стены заведения. В огромном зале были расставлены круглые столики, за которыми торопливо утоляли жажду и курили бойкие юнцы со своими беспечными спутницами. У дальней стены виднелась невысокая площадка с экраном для караоке. Длинноволосый парень в обтягивающих брюках со страстным придыханием выводил в микрофон слова популярного тайваньского шлягера. Певца никто не слушал. За эстрадой деревянные ступени лестницы вели на галерею – она тоже была полна. Оглушающе грохотала музыка.

Друзья подошли к стойке, Ма показал квадратики билетов, и бармен наполнил два высоких бокала золотистым «Циндао». Покрутив головой, Ли Янь сделал глоток. Откуда у этих молокососов деньги? Ночь в клубе стоила недешево.

– Попробуем найти столик? – почти прокричал ему в ухо Ма Юнли.

Инспектор последовал за другом к лестнице. Оказавшись на галерее, Ма тут же начал разговаривать с хорошенькой официанткой. Слов было не разобрать, но девушка громко смеялась. Потому, как официантка смотрела на приятеля, Ли понял: они знакомы. Рука Ма легла на тонкую талию, лицо девушки зарделось. В глазах друга, в его улыбке было что-то плутовское. Этот, подумал Ли, способен охмурить любую. Но почему-то выбрал Лотос.

Официантка двинулась в угол, к столику, за которым сидела компания почти подростков, бросила им несколько слов. Молодые люди окинули взглядами мощную фигуру Ма Юнли, неохотно поднялись и, прихватив пиво, побрели искать местечко, где можно было хотя бы встать. Знакомая Ма кивнула, и друзья проследовали к столику. Влажной тряпкой девушка протерла блестящую поверхность, достала из соседнего шкафчика чистую пепельницу.

– Потребуется новая порция пива – дайте мне знать.

– Непременно. – Ма игриво хлопнул ее по попке. Вспыхнув, девушка удалилась. – Жизнь становится проще, когда везде есть свои люди. Закуривай. – Он протянул Ли Яню пачку сигарет.

Детектив рассмеялся.

– Особенно если свой человек – это ты. Стоит тебе улыбнуться, как женщины падают штабелями.

Оба разом щелкнули зажигалками.

– Это правда, – с присущей ему скромностью признал Ма. – Вот увидишь, Лотос тоже не будет виснуть у тебя на плечах.

Музыка стихла. Ли Янь почувствовал облегчение; молот, который с чудовищной силой бил по его черепной коробке, внезапно остановился. Наступившая тишина позволила обходиться без выкриков.

– И когда же она появится? – спросил Ли. Приятель скосил взгляд на часы.

– Минут через двадцать. Аккомпанемент будет из клавишника и гитары. Ну разумеется, группа ударных. Играют здесь классно, не хуже симфонического оркестра.

Поскольку на музыку у Ли вечно не хватало времени, он не мог знать, что, в представлении Ма, является «классным». Свидетельствовало это лишь об одном: далеко же за минувшие годы разошлись их пути, если ночной клуб, где друг чувствовал себя как рыба вводе, казался Ли Яню чем-то вроде преисподней. Детектив обвел взором бездумные лица посетителей. За соседними столиками пиво текло рекой, там и здесь виднелись горлышки бутылок с более серьезными напитками, отовсюду звучали веселые возгласы и смех. Люди приходили сюда в поисках самых разных вещей: легкой интрижки, простого расслабления, одноразового секса; многих гнал из дома опостылевший страх одиночества. Девушка надеялась встретить юношу, юноша – девушку, наверняка имелись в толпе и носители более изощренных вкусов. В донельзя наэлектризованной атмосфере клуба ощущалась некая тоска отчаяния, как бывает, когда человек смотрит на бесконечный забор, уродливо расписанный граффити. Ночь дымным флером накрывает скуку будней, цветные лучи прожекторов в клочья рвут рутину повседневности, а людям кажется, что этот суррогат – сама жизнь. «Хвала небу, – подумал Ли Янь, – мне заменители ни к чему». Подумал, но тут же усомнился. Чем лучше его собственный мир – мир убийц, наркоманов, проституток? Всего несколько часов назад Ли своими глазами наблюдал за тем, как холодный скальпель рассекал жалкие, обугленные останки человеческой плоти. Во имя чего погиб тот бедняга? Кто приговорил его к смерти в огне?