Текст книги "Поджигатель"

Автор книги: Питер Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

IV

Здание первого отдела все еще осаждала толпа вызванных на опрос горожан. В воздухе плавала липкая духота. Люди в коридорах сидели на корточках или подпирали спинами стены; сизыми туманными полосами тянулся табачный дым. Лица были усталыми у всех – и у офицеров, и у тех, кого они вызвали. Через силу перестукивались пишущие машинки. Температура в кирпичной коробке поднималась, похоже, с каждым этажом, и когда Ли вместе с Маргарет остановился на площадке четвертого, оба были мокрыми от пота. Ощущая, как сладостно замирает сердце, Маргарет украдкой разглядывала рельефные линии мышц его спины, плотно обтянутой влажной тканью. За долгие часы изучения медицинского атласа она навечно вытвердила латинские термины: trapezius, hood, latissimus dorsi, erector spinae – трапециевидная, широчайшая, грудопоясничная. Маргарет знала, как эти мышцы скреплены друг с другом, как они взаимопереплетаются, как выглядят без покрывающей их кожи. Мускулатура для нее всегда оставалась понятием чисто анатомическим – вплоть до настоящего момента. Сейчас мускулы Ли ожили, в них появилось нечто завораживающее; движения под тонким, почти прозрачным хлопком гипнотизировали. Маргарет беззвучно выругалась. Что, в конце концов, с нею происходит? Лишь усилием воли удалось отвести взгляд.

Когда Ли Янь ступил в комнату детективов и увидел напряженные лица коллег, сердце его упало. Дверь кабинета была приоткрыта, из щели лился непонятный, необъяснимый свет: ведь окно выходило на северо-восток и лучи солнца ненадолго заглядывали в него лишь ранним утром. Протянув руку к двери, Ли краем глаза заметил, как вытягиваются шеи товарищей. Кабинет заместителя начальника первого отдела изменился до неузнаваемости. Скучная казенная мебель куда-то исчезла. На столике в углу высился огромный аквариум с золотыми рыбками. Подоконник украсили горшки с цветами, в другом углу появился тяжелый, наполненный землей фарфоровый вазон с маленьким деревцем, чьи причудливо изогнутые ветви едва виднелись сквозь жесткую глянцевую листву. Рабочий стол теперь смотрел на дверь, примыкая своим левым торцом к окну. Мешавший двери закрываться стеллаж был отодвинут в угол. Пол – в заляпанных пятнами краски газетах; маляр в спецовке наносит ярко-желтый слой на последний остававшийся серым участок стены. Окно, раму которого Ли не мог сдвинуть с места, распахнуто настежь – чтобы побыстрее проветрить, подумал он.

На столе, держа в вытянутой руке лист бумаги и покачивая ногами, сидел специалист по фэншую. Оторвав взгляд от какого-то, по-видимому, чертежа, старик произнес:

– Так намно-о-ого лучше. Нравится? – Он взмахнул листом. – Это мой план. Отличный фэншуй! – За этими словами последовал кивок на стену. – Желтый цвет, цвет солнца, означает жизнь. Он поднимает дух и способствует движению ци. Человек чувствует себя лучше, а значит, и работает лучше. – И показал в улыбке немногие оставшиеся зубы. – У вас хорошие подчиненные, мигом переставили мебель.

Ли Янь остолбенел.

– Вы заставили офицеров таскать шкафы? – За спиной послышались сдержанные смешки. Ли обвел взором аквариум, горшки с цветами. – И кто же оплатил всю эту роскошь?

– Ифу велел ни на чем не экономить. По-моему, он очень вас любит.

Ли Янь задыхался от гнева. Опустив кисть, маляр с интересом прислушивался к диалогу.

– Вон отсюда! – разъяренно прикрикнул на него детектив.

– Но тут еще кусок стены…

– Меня это не волнует. Собирай свои газеты, банки и вытряхивайся! Здесь ведется следствие по трем убийствам.

– Если краска высохнет, я уже не сумею подобрать нужный оттенок. – Заметив вспыхнувшие в глазах Ли Яня огоньки, парень оробел. – Ладно, ладно, ухожу.

Он принялся вытирать кисть, а Ли, мягко взяв старика за руку, помог ему сползти со стола.

– Передайте дядюшке Ифу мою бесконечную благодарность. Сейчас меня ждет чрезвычайно важное дело, поэтому вам тоже придется уйти.

– Я все понимаю. Маляр закончит свою работу в выходные, – смиренно согласился старик.

Пальцы Ли Яня начали сжиматься в кулак.

– Ну так идите же. Оба.

– Да-да. – Геомант с удовлетворением покачал головой. – Завтра вы почувствуете себя совсем другим человеком.

Стоявшие стеной по ту сторону двери полицейские расступились. Когда кабинет опустел, Маргарет позволила себе улыбнуться. Из разговора, что велся далеко не в самых дружеских тонах, она не поняла ни слова, но суть произошедшего была абсолютно ясна.

Ли в крайнем раздражении обернулся к коллегам:

– Чего вылупились?

– Нет, босс, ничего, – дерзнул ответить У. – Обведя кабинет взглядом знатока, он восхищенно присвистнул. – Так на-мно-о-ого лучше! – За проемом двери послышался откровенный хохот.

– По местам! – Ли через силу усмехнулся. – И если впредь я услышу от вас что-нибудь на эту тему, то, клянусь, продиктую адрес каждого этому чародею!

Дверь захлопнулась.

– Здесь и в самом деле стало уютнее, – отметила Маргарет. – Точнее, стало бы, если бы маляру позволили закончить стену.

– Хоть вы-то не начинайте, – взмолился Ли.

Он посмотрел на кипы бумаг под окном: за утро те выросли вдвое. На столе лежало с полдюжины папок.

– От этой писанины можно ослепнуть! – В этот момент послышался стук в дверь. – Что там еще? – с отчаянием выкрикнул старший инспектор.

Дверь распахнулась, на пороге стоял Цянь.

– Извините, босс! Я подумал: вдруг вы захотите взглянуть на предварительные итоги работы экспертов? Получили по факсу примерно час назад.

Ли нетерпеливо вырвал из его руки длинную простыню со строчками иероглифов – результатами анализа ДНК и пятен крови в квартире Чао Хэна. Пробежав глазами текст, повернулся к Маргарет.

– Это его кровь была на ковре. Специалисты считают, она пролилась в ночь с понедельника на вторник.

– Что вполне подтверждает вашу версию, – заметила американка.

Ли кивнул, еще раз сверился с факсом и голосом, в котором чувствовалось волнение, произнес:

– Следы слюны на всех трех окурках идентичны.

– Так-так, – едва слышно прошептала Маргарет. – Убийства совершил один и тот же человек.

* * *

Она в задумчивости сидела за столом Ли. Соседняя комната была пуста: босс собрал своих подчиненных в зале для совещаний. Глядя на серый квадрат, окруженный янтарно-желтой краской, Маргарет улыбнулась. Дядюшка Ифу явно умеет настоять на своем. В голове мелькнула мысль: интересно, предполагал ли дядя, насколько его инициатива выведет из себя племянника? Судя по всему, не мог не предполагать. Взгляд ее опустился на рулончик факса: и как только люди разбирают эти значки? Давным-давно Маргарет где-то читала, что при всем обилии совершенно разных на слух диалектов китайцы без труда понимают друг друга с помощью иероглифов. Жители противоположных концов страны всего лишь своими словами называют одну и ту же картинку. Естественно, сейчас в школах Китая преподается исключительно северный диалект – «мандарин».

Откуда-то из глубины здания до Маргарет доносились трели телефонных звонков, перестук пишущих машинок, человеческие голоса. Прикрыв глаза, она погрузилась в темную бездну.

Сон длился не более секунды, как, во всяком случае, ей показалось. Мозг, по-видимому, еще не настроился на пекинское время. Бросив взгляд на часы, она с ужасом поняла, что забылась на двадцать минут. Пора, пора сосредоточиться. Окурки! Перед ней на столе лежала пачка сигарет. Маргарет вытащила одну, поднесла к носу, вдохнула крепкий, чуть сладковатый аромат, напомнивший запах убежавшего из джезвы кофе. Она внимательно всмотрелась в покрытый светлыми крапинками фильтр, прочла название марки. Детективы обнаружили по окурку «Мальборо» на месте каждого убийства. Оставил их один и тот же человек. Что тут может быть настораживающего? Ну конечно же: профессионал не позволит себе такой небрежности. Но убивал-то он не как ремесленник!

Внезапно на нее снизошло озарение. Маргарет откинулась на спинку кресла, вслушиваясь в гулкое биение сердца. Разгадка оказалась на поверхности, поэтому-то ее и не замечали.

В соседней комнате послышались шаги. Совещание закончилось. На пороге кабинета выросла фигура Ли Яня.

– Я догадалась, – сказала Маргарет.

– Вы не проголодались? – Он как бы пропустил ее слова мимо ушей.

О еде Маргарет совершенно забыла и сейчас, после вопроса, с удивлением ощутила в желудке тихое урчание.

– Еще как. Так вот, это очень важно…

– Отлично. У меня во рту с утра не было ни крошки. Предлагаю перехватить что-нибудь на углу, а потом я отправлюсь в министерство сельского хозяйства. Если хотите…

Она встала из кресла.

– Ли Янь, вы намерены меня выслушать?

Детектив потянул ручку двери.

– Расскажете по пути. – Цепочка его часов зацепилась за ручку и порвалась. – Ч-черт!

– Всего лишь одно звено, – успокаивающе произнесла Маргарет. – Его легко заменить.

– Потом. – Ли достал из кармашка луковицу, положил в верхний ящик стола, скользнул взглядом по циферблату на запястье американки. – Вы не позволите мне опоздать.

В коридоре Маргарет едва поспевала за его широкими шагами. Заместителя начальника первого отдела переполняла энергия.

– Хватит тратить драгоценное время и отыскивать несуществующие нити. Наркотики приведут нас в тупик. Да и бумаги потребуется меньше.

– Окурки, Ли Янь, окурки…

– Что – окурки?

Оба уже спускались по лестнице.

– Кажется, я знаю, почему он оставил по одному у каждого трупа.

Инспектор врос в бетонную ступеньку.

– Почему?

– Потому что хотел, чтобы на них обратили внимание. Он хотел внушить вам мысль о наличии связи.

– Зачем? – с недоумением повторил Ли.

– Этого я не знаю. А если бы знала, то сейчас мы находились бы в совершенно другом месте. По-моему, невозможно найти иное объяснение: такая пунктуальность и осмотрительность во всем, кроме единственного, но весьма значимого момента.

Ли Янь задумался. Поскольку стоял он на ступеньку ниже Маргарет, глаза их оказались на одном уровне. Но смотрел детектив вовсе не на свою спутницу: взгляд его завис в пространстве. Воспользовавшись этим, Маргарет всмотрелась в широкое лицо. Странно: то, что она изначально приняла за уродство, воспринималось теперь как выражение силы. Массивный у основания нос, решительно поджатые губы, мощные надбровные дуги и глаза – удивительные, глубокие и темные настолько, что зрачок полностью растворялся в радужной оболочке. Волевой подбородок, высокие скулы и ровный, почти плоский «ежик» волос подчеркивали необычную, почти прямоугольную форму головы. Кожа у Ли была цвета тикового дерева, без единой морщинки – если не считать крохотных складочек вокруг рта, которые появлялись, когда он смеялся.

Ли Янь инстинктивно ощутил на себе ее взгляд, и с минуту оба молча смотрели друг на друга. В следующее мгновение лицо старшего инспектора залила краска.

– Интересно, интересно, – каким-то чужим голосом буркнул он. – Однако это ничего нам не дает.

Развернувшись, Ли продолжил спускаться по лестнице. Маргарет последовала за ним.

– Почему же? Если он хотел, чтобы вы обнаружили связь, значит, на то имелась причина.

– Несомненно. Но что мы о ней знаем? Нужна информация, а ее нет.

Она с трудом сдержала раздражение.

– Понятно. Что ж, спасибо, Маргарет, вы здорово помогли нам, так?

Уже почти привыкнув к сарказму, что звучал в ее словах, Ли Янь решил подыграть.

– Да.

Разочарованный вздох за спиной вызвал у китайца довольную улыбку. Ему все-таки удалось поставить заносчивую янгуйцзы на место.

Как обычно, Мэй Юань сидела рядом со своей печуркой на углу улицы Дунчжимэнь. Едоков было мало, но пожилую женщину это ничуть не огорчало. Вынужденное безделье давало возможность раскрыть книгу. До конца Декартовых «Размышлений» оставалось всего несколько страниц. Мэй с головой погрузилась в европейское Средневековье. Внезапно из-за крыльев голландских мельниц выплыл синий джип. Машина остановилась, из нее на бровку ступила ослепительная блондинка в светло-зеленом платье. При виде обходящего капот водителя лицо Мэй Юань расплылось в улыбке.

– Привет, Ли! Кушал сегодня?

– Кушал, кушал, спасибо, Мэй. Но я страшно голоден.

– Вот и хорошо. Сейчас приготовлю цзяньбин. – Включив газовую горелку, она окинула взглядом Маргарет. – Или два?

– Два, – ответил детектив и тут же перешел на английский: – Мэй Юань, это доктор Маргарет Кэмпбелл, врач-патологоанатом из Соединенных Штатов.

– Вот как! – Женщина протянула Маргарет пухлую ладошку. – Приехали к нам в отпуск? По делам?

Представить, что обладательницей безукоризненного произношения окажется уличная торговка, Маргарет не могла. Глаза ее округлились.

– Меня пригласили прочесть курс лекций в Народном университете общественной безопасности.

– А врач вы практикующий или предпочитаете заниматься наукой?

И вновь американка была удивлена.

– Практикующий. Лекции – это так, в свободное от основной работы время. Вы прекрасно говорите по-английски.

– Спасибо, дорогая. – Мэй благодарно склонила голову. – В наши дни мне редко представляется случай поболтать с гостем из-за рубежа. Язык, чувствую, костенеет.

– Что вы, что вы, ничуть! – Маргарет вопрошающе посмотрела на Ли.

– В конце пятидесятых Мэй Юань училась в аспирантуре Пекинского университета по специальности «Литература и искусство».

Уличная торговка кивнула, в мудрых глазах ее не было и намека на сожаление.

– Но жизнь распорядилась по-своему. Большую ее часть я провела на селе, в провинции Хунань. В столицу мне удалось вернуться лет восемь назад, после смерти мужа. – Она повернулась к Ли Яню. – Сегодня ты пропустил завтрак.

– Когда я вышел из дома, было еще слишком рано.

– Боюсь, моя загадка показалась тебе чересчур трудной. Ты меня избегаешь?

Ли рассмеялся.

– Видит небо, конечно же, нет! Я нашел ответ вчера вечером.

– Какой ответ? – Маргарет ничего не понимала.

Детектив махнул рукой.

– У нас такая игра. По дороге на работу я останавливаюсь здесь позавтракать. Мэй Юань предлагает мне решить логическую задачу и дает на нее ровно сутки. Если ответ правилен, я записываю в свою пользу одно очко. Гимнастика для ума, так сказать.

Китаянка улыбнулась:

– Скорее, забава для тех, кому нечего делать.

– А как звучал вопрос, на который вы нашли ответ? – Заинтригованная, Маргарет повернулась к Ли.

– Есть два человека; один хранит у себя книги, открывающие доступ ко всем мыслимым знаниям. Поскольку знания – сила, человек этот всемогущ. Второй имеет в своем распоряжении только две палки, но они дают ему еще большую власть над окружающими. Почему?

Без хотя бы короткой заминки Маргарет выпалила:

– Так это же просто!

Инспектор скептически хмыкнул.

– Проще не бывает.

– В наших краях есть такая поговорка: «Нет и пары монет, чтобы потереть друг об друга» – то есть человек беден как церковная мышь. Но если потереть палкой о палку, можно разжечь огонь. Огонь сожжет бумагу и уничтожит накопленные в ней знания. Без знаний не будет силы.

Мэй Юань с воодушевлением хлопнула в ладоши.

– Замечательно!

Набычившись, Ли неохотно кивнул.

– Чтобы дойти до этого, мне потребовался целый день.

Маргарет попыталась скрыть улыбку и, глядя, как Мэй сворачивает цзяньбин, спросила:

– Какую книгу вы сейчас читали?

– «Метафизические размышления».

– Декарта?

Китаянка изумляла ее все больше. Мэй Юань покачала головой:

– Вы с ней тоже знакомы?

– Нет, хотя следовало бы. В мире так много книг, все не прочтешь.

– Если бы небо согласилось выполнить мое желание – только одно! – я бы всю оставшуюся жизнь читала и читала. Ничего другого не хочется.

На память Ли пришли стеллажи в квартире Чао Хэна. Неужели генетик прочел всю свою библиотеку?

Маргарет поднесла ко рту свернутый трубочкой блин, осторожно откусила.

– М-м-м… Фантастика! Но ведь здесь нет перца?

– Так, самая малость, – ухмыльнулся детектив.

По языку и нёбу американки растекалось приятное тепло. Второй цзяньбин Мэй вручила Ли Яню, лукаво осведомившись при этом:

– Ну, что ты приготовил для меня?

Огромный кусок во рту не давал говорить, поэтому Ли промычал:

– Не хватило времени придумать, Мэй. Веду серьезное дело.

Бывшая аспирантка Пекинского университета погрозила старшему инспектору пальцем.

– Это не оправдание, мой мальчик!

Торопливо прожевав и отдышавшись, Ли Янь нашел выход.

– Хорошо. Как тебе такая история: ночью человек совершает сразу три мастерски исполненных убийства. Ни одна ниточка не связывает их ни между собой, ни с этим человеком. Но возле каждого трупа он оставляет улику, которая явно указывает на то, что все трое убиты именно им. Чем это объяснить?

– Так нечестно! – запротестовала Маргарет.

Озадаченная Мэй пристально посмотрела на американку.

– Вам известен ответ?

– Нет.

– Тогда это действительно сложно. – Китаянка задумалась. – Что за улику он оставлял?

– Окурок сигареты. Убийца был достаточно умен и понимал: по следам слюны на фильтре сыщики обязательно установят, что сигареты курил один и тот же человек.

Мэй Юань окинула обоих недоверчивым взглядом.

– Речь идет о реальном случае?

– К сожалению, да, – кивнул Ли.

– Что ж, дай мне время поразмыслить. Приходи завтра, и я скажу, что надумала.

Детектив широко улыбнулся:

– Надеюсь, завтра я тоже получу ответ. Посмотрим, угадаешь ли ты на этот раз.

Уже в джипе, который лавировал в скопище машин и велосипедистов на узенькой улочке Южная Чаоянмэнь, Маргарет спросила:

– Почему женщина с университетским образованием торгует блинами на перекрестке?

Ли Янь пожал плечами:

– «Культурная революция» разрушила миллионы жизней. Мэй Юань – всего лишь одна из многих.

Американка тряхнула головой:

– Да чем таким была эта ваша «культурная революция»? – Ее тут же покоробило от собственного невежества. – То есть… В общих чертах я, конечно, знаю, но все это происходило годы назад и ужасно далеко… от Америки. Господи, я впервые начинаю понимать, как мало мне известно о мире!

Покосившись на пассажирку, Ли не спешил с ответом.

– Вам знакомо ощущение, когда молодой человек знает, что не может быть хозяином собственной жизни, что все вокруг определяется волей кучки старцев? А к тому моменту, когда этот юноша вырастет и почувствует в себе силы изменить что-то, он сам превратится в глубокого старика, который уже забыл о наслаждении жизнью. Так вот, «культурная революция» поставила все это с ног на голову. Она наделила властью подростков – чтобы те перекроили общество на свой лад. – Тяжкие воспоминания отозвались в теле Ли Яня холодным ознобом. – Со всех концов страны молодые люди добирались до Пекина, вступали в ряды хунвейбинов и сутками маршировали по площади Тяньаньмынь. Председатель Мао был «красным, красным солнышком», сиявшим в их сердцах. На деле же они оставались обычными мальчишками, которые сбросили с себя путы всякой дисциплины. Вседозволенность лишила их разума. «Красные охранники» избивали людей только за то, что те слыли интеллектуалами. Они входили в дом и выгоняли на улицу его обитателей. Они устраивали кампании «критики», где человек был обязан покрывать себя грязью, проводили «уроки борьбы» или же просто калечили какого-нибудь бедолагу – так, ради потехи. Десятки, сотни тысяч моих соотечественников оказались в тюрьмах и трудовых лагерях. Многие были убиты, часто – зверски. Убийцы не несли никакого наказания, потому что система законности рухнула. Бывшие прокуроры и полицейские сами сидели за решеткой или коротали свои дни в деревне.

Маргарет попыталась представить себе общество, лишенное барьеров цивилизации, власть – в руках орды малолеток… У нее ничего не вышло.

– Наружу выплеснулись самые подлые, самые низменные устремления человеческой натуры, – продолжал Ли. – Вы ведь знаете, какими жестокими могут быть подростки. Моего школьного учителя одноклассники усадили в коридоре на пол, в шутовском колпаке, и, как молитву, заставили распевать: «Я – жалкий прислужник ревизионистов». Со стороны это могло показаться смешным, но когда одноклассники на твоих глазах ногами забивают человека насмерть, становится страшно.

Страна вышла из-под контроля. Его утратили и те партийные кадры, кто дал ход всей этой вакханалии, полагая, что сумеет держать все под контролем. В нескончаемых чистках сгинули многие лидеры, опале подвергся и Дэн Сяопин. Какое-то подобие порядка удалось навести только с помощью армии. Так продолжалось двенадцать лет. Двенадцать лет безумия и хаоса! Я появился на свет ровно за год до начала этих событий. Мне было тринадцать, когда они закончились, а семья моя перестала существовать.

Маргарет вздрогнула.

– Как это – «перестала существовать»?

– Отца и мать сослали в трудовой лагерь. Они, видите ли, оказались зачисленными в списки «правых» – из-за хорошего образования. Мама умерла в деревне, отец так и не оправился после ее смерти. Дядюшка Ифу, который служил в пекинской полиции, был объявлен лазутчиком оппортунистов и три года провел в тюремной камере.

– О таком я бы никогда и не подумала. Никогда. – Голос американки срывался.

Мысли Маргарет вернулись к тем гражданам Китая, которых она успела узнать. Каждый из них прошел сквозь адское горнило «культурной революции». Некоторые состояли в рядах хунвейбинов, кто-то оказался их жертвой. Но сейчас все жили бок о бок, будто не было этих двенадцати лет опустошающей душу вражды.

– Неужели такое возможно? – спросила она. – Я хочу сказать: что примирило обе стороны?

Ли Янь развел руками.

– Все произошло само собой. Человек болеет, болеет, а потом потихоньку выздоравливает. Муть оседает на дно, и вода вновь становится прозрачной. Но если попросить, люди расскажут. Для многих те годы юношеских бесчинств были лучшими в их жизни. Они разъезжали по стране, не думая о билетах или пропитании. За все платило государство. Их боялись – они обладали властью. Так бывает иногда с ветеранами войны. Не важно, за что они сражались, но после перенесенных испытаний безбедная обыденность кажется им жуткой скукой.

– А как же жертвы?

– Когда война заканчивается, воины складывают оружие. Наступает мир.

Подобная философия казалась Маргарет недоступной.

– Что именно произошло с Мэй Юань?

– Мэй отправили на рисовые поля Хунани, где она работала плечом к плечу с обыкновенными крестьянами. В определенном смысле ей здорово повезло.

– Повезло?

– Рядом с ней был муж, их не разлучили – как тысячи других пар.

По лицу детектива скользнула тень, и Маргарет тут же ее заметила.

– В чем дело?

Ли пожал плечами:

– Везение оказалось неполным. – Голос его дрогнул. – У супругов отняли ребенка. Больше мать своего сына не видела.

За воротами, которые вели в просторный двор министерства сельского хозяйства на улице Восточная Хэпинли, высилась мраморная статуя Мао Цзэдуна; воздетая правая рука председателя указывала китайскому народу путь к счастью. Солидное здание министерства, сложенное из желтовато-серых плит известняка, окружали старые раскидистые деревья. Часовой у двери с каменным лицом взирал на группу школьников, которые вместе со своими учителями толпились на тротуаре возле длинного стола, убеждая прохожих подписать какое-то воззвание.

Ли Янь остановил джип под ветвями огромного тополя и сказал:

– Думаю, будет лучше, если вы подождете меня здесь. Для Китая иностранец в стенах правительственного учреждения – дело неслыханное.

Маргарет кивнула:

– Понимаю.

Проводив взглядом поднимавшегося по лестнице детектива, она предалась мыслям о «культурной революции», о разлученных с детьми родителях, о том, что должен испытывать человек в мире, где все нормы общественной морали поставлены с ног на голову. Каким этот мир выглядел в глазах тринадцатилетнего мальчика? Что могли означать для него «нормы»? Кто воспитывал наивного школьника, когда его отца и мать сослали в деревню? Были ли у него братья и сестры?

Через четверть часа Маргарет стало неудержимо клонить ко сну, и она наверняка бы заснула – если бы не страх того, что, возвратившись, Ли Янь застанет ее сладко посапывающей в кабине. Она решительно выбралась из машины, миновала ворота и оказалась на улице: интересно, чем там заняты дети? Над столом развевалось белое полотнище с крупными иероглифами, под которыми поместились две строчки английского текста: учащиеся хотели собрать миллион подписей в защиту окружающей среды.

Почти сразу американка оказалась в тесном кольце старшеклассниц; девочки за руки потащили ее к столу. Их молодая учительница с улыбкой протянула Маргарет красную шариковую ручку. Черт побери, как же поступить? Она еще раз окинула взглядом колеблемый ветром транспарант, а затем округлыми латинскими буквами вывела на бумаге свое имя. С восторгом следившие за движениями ее руки дети разразились радостными криками. Одна из девочек осмелилась блеснуть своим неуверенным английским:

– Вам – Британия?

– Нет, я из Америки.

– Америка! Кока-кола! Биг-мак!

Маргарет едва не рассмеялась. Что ж, может быть, Ли Янь и прав. Вот как жители других стран воспринимают вклад США в мировую культуру. Китайцы, уставшие от изысканных деликатесов вроде утки по-пекински, вполне могут считать гамбургер верхом кулинарного искусства. Недаром у закусочных «Макдоналдс» обитатели столицы КНР выстраиваются в длинные очереди.

Повернув голову к воротам, она увидела, как из остановившегося такси неуклюже вылезает знакомая фигура. Маккорд! Потной рукой тот сунул в окошко водителя несколько банкнот. Машина отъехала, и соотечественник грузно зашагал к зданию министерства. Маргарет неслышно приблизилась к широкой спине.

– Какая встреча!

Маккорд резко обернулся, посмотрел на нее глазами испуганного кролика. Не сразу поняв, кого видит, буркнул:

– А вы-то что здесь делаете?

– Этот же вопрос хотелось задать и мне.

– Я тут работаю, как вы знаете.

– Ну да, ну да. – Маргарет на мгновение смолкла. – Вчера вечером вы были на редкость грубы со мной. – Лицо Маккорда ничего не выражало. – Забыли?

– И все-таки что вам здесь нужно?

– Очень немногое. Скажем, я решила помочь борьбе китайских властей против организованной преступности. – Джей Ди тупо заморгал. – Я проводила вскрытие трупа, который при жизни был чиновником министерства сельского хозяйства.

Маккорд споткнулся.

– Это вы о Чао Хэне?

– Да. Вы его знали?

Избегая ее взгляда, коротышка вытащил из кармана брюк мятый носовой платок, обтер лицо.

– Работал с ним пять лет. Странная личность. – В покрасневших глазах Маккорда что-то мелькнуло. – Я слышал, это было самоубийство.

Маргарет вспомнилось то, о чем говорил Ли Янь. В мозгу ее возникли неясные пока ассоциации.

– Подождите. Закончив учебу в Висконсине, Чао около семи лет провел в институте Томпсона при Корнелльском университете. Вас ведь именно оттуда вышвырнули?

– Меня никто и ниоткуда не вышвыривал.

– Значит, с тех пор вы с ним и знакомы?

– Ну и?.. Это преступление? – Маккорд еще раз промокнул лицо. – Хотите сказать, я имею какое-то отношение к его смерти?

– Никоим образом. Боюсь, у вас слишком дрожат руки.

Губы толстяка сложились в презрительную усмешку.

– Послушайте, мэм, почему бы вам не убраться ко всем чертям?

– О, этот совет я от вас уже слышала.

За нахмуренным лбом Маккорда происходила вялая борьба мыслей. Внезапно лицо мужчины вновь выразило испуг, он без слов повернулся и тяжелой трусцой двинулся к лестнице. У самой двери американец почти столкнулся с Ли Янем, но, по-видимому, не узнал его. Через минуту Ли уже был рядом с Маргарет.

– Решили возобновить старое знакомство?

– Честно говоря, этот человек вызывает у меня отвращение.

– По-моему, он тоже не сиял от счастья. – Оба направились к джипу. – Вам известно, что Маккорд вместе с Чао Хэном работал над проектом суперриса?

– Узнала минуту назад от него самого, но без всяких деталей. – Маргарет окинула детектива мимолетным взглядом. – Есть какие-нибудь новости?

Ли вздохнул:

– Довольно скудные. Чао отвечал за полевые испытания генетически модифицированных семян. Скорее всего это он предложил привлечь Маккорда к эксперименту. Похоже, они тесно общались друг с другом в Штатах.

– Да, оба сотрудничали с институтом Томпсона, как я только что выяснила.

Ли Янь сел за руль, повернул ключ зажигания.

– Почти вся технология производства суперриса была разработана в агроцентре в Чжучжоу, неподалеку от Пекина. Позже Чао и Джей Ди перебрались на опытные поля в окрестностях Гуйлиня, это провинция Гуанси. Через несколько лет Чао Хэн вернулся в Пекин, чтобы стать консультантом министерства сельского хозяйства.

Минуту-другую Маргарет о чем-то размышляла.

– Не могли бы вы показать мне квартиру, где жил погибший?

– Наши криминалисты уже обшарили там каждый уголок.

– Понимаю. Но взгляд со стороны… – Она посмотрела Ли прямо в глаза. – Пожалуйста!

Отвечая на ее молящий взгляд, Ли Янь понял, что не сумеет отказать.

– Который час? – спросил он.

Маргарет подняла левую руку.

– Начало пятого.

– Хорошо. Но сначала мне нужно на вокзал, забрать билеты для дяди Ифу. Оттуда поедем к Чао.