Текст книги "Красная змея"

Автор книги: Питер Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

6

Пьер Бланшар вернулся домой, первым делом залез в Интернет и принялся искать информацию о «Красной змее». Он понимал, что этот источник не слишком надежен, однако ничего лучшего у него под рукой не было.

Он нашел несколько ссылок на древний род, представители которого по-змеиному переползали из века в век. На одном из сайтов утверждалось, что красный цвет намекает на кровь. Именно на ее чистоте будто бы и держалась нерушимость этой династии. Посетители других сайтов неясно намекали на существование некоего тайного братства, о целях которого им ничего толком не было известно. Чем дольше Пьер читал, тем глубже погружался в море сомнений. Ему встречались и неясные упоминания какого-то «Братства змеи», известного также под именем «Братства змееносца».

Бланшар вторгся на территорию, где рисковал легко заблудиться. Ему просто не хватало познаний в истории. Чтобы хоть как-то продвинуться по этому лабиринту, журналист нуждался в помощи. Он знал, где сможет получить такую помощь или, по крайней мере, попытаться это сделать. Пьер посмотрел на часы и обнаружил, что уже поздно – почти полночь.

Какое-то время он колебался, но все-таки решил позвонить. Самое худшее, что ему угрожало, – это поток проклятий и вполне заслуженных обвинений. Все это было вполне переносимо. Весьма возможно, что дело того стоило. Пьер подумал о том, как лучше всего повести разговор, и у него сложился план действий.

Журналист набрал номер. Он получал странное удовольствие, наблюдая за диском своего старомодного телефона, который после набора каждой цифры возвращался в исходное положение. Этот звук успокаивал его.

Телефонному аппарату давно пора было отправляться в антикварную лавку. Ему было более пятидесяти лет. Бланшар раздобыл эту штуку в Сенегале, где еще несколько лет назад такие телефоны по-прежнему служили верой и правдой. Теперь подобные аппараты вошли в моду. Компания «Франс Телеком» выпускала их для чудаков и поклонников старины, однако телефон Бланшара был действительно древним.

Пьер ожидал, что длинные гудки вот-вот переменятся на короткие, и удивился, когда уже после третьего сигнала услышал напевный женский голос:

– Алло!

– Марго, это Пьер Бланшар!

– Пьер, привет! Очень рада! Вообще-то ты поздновато звонишь. Скоро одиннадцать.

«Одиннадцать?» На секунду он подумал, что Маргарет ошиблась, и только потом вспомнил, что лондонское время на час отстает от парижского.

«Не так уж и поздно», – решил Пьер.

– Понимаешь, я не хотел тебя беспокоить в столь поздний час. Но в общем, позвонил потому, что дело не терпит отлагательства. Я должен с тобой переговорить!

– У тебя проблемы?

– Не совсем так, хотя мне и нужна твоя помощь. Но для начала расскажи, как поживаешь.

– Прекрасно, просто великолепно! У меня выдалась свободная неделя, потому что студенты больше не ходят на занятия. Они готовятся к зачетам. Завтра с утра у меня последняя лекция в этом полугодии, а потом я отправлюсь в Эдинбург, хочу несколько дней погостить у мамы. Это будет передышка перед финальным штурмом. Как твои дела?

Пьер подумал, что этот монолог содержал две новости. Одна из них была плохая, другая – хорошая. Хорошая состояла в том, что Маргарет на несколько дней свободна от своих лекций. Значит, он мог пригласить ее приехать в Париж. Плохо же было то, что его собеседница уже решила, как распорядиться пустыми днями.

– У меня есть определенные проблемы.

– Какие, Пьер? Что стряслось?

Бланшар мучительно размышлял о том, как бы убедить эту специалистку по Средним векам ненадолго позабыть о матушке и об Эдинбурге.

Маргарет Тауэрс была известной медиевисткой, одним из лучших специалистов по истории Ближнего Востока в эпоху Крестовых походов. Пьер не знал ее точного возраста. На вид этой высокой даме с внимательными голубыми глазами, в которых отражались живой ум и порывистый темперамент, было около тридцати пяти. Она имела светлые, чуть волнистые волосы и роскошный бюст, была привлекательной женщиной в самом полном смысле этого слова.

Маргарет так и не вышла замуж, хотя имела предостаточно возможностей для этого. Пьер отлично помнил самодовольного журналиста из «Дейли телеграф», готового отдать все на свете, лишь бы только она согласилась стать его супругой. Однако для женщины с шотландским темпераментом – Маргарет родилась в Кокензи, на берегах Фёрт-оф-Форт, что рядом с Эдинбургом, – такой мужчина был попросту невыносим.

Маргарет спокойно объясняла любопытствующим, что единственным желанием Роберта Бертона было раздвинуть ей ляжки. Он выше всего ставил свое эго и личные желания.

Любовью всей жизни доктора Тауэрс была история. Именно этой страсти она полностью отдавала себя.

Пьер дружил с ней с тех самых пор, как побывал в британской столице. Он восхищался умом и яркой натурой Маргарет, включая даже ее порывистость. Люди подобного склада всегда называли вещи своими именами.

Бланшар был очень доволен тем, что в их отношениях обошлось без постели, хотя такая возможность у него, скорее всего, была. Секс с этой женщиной мог бы испортить отличную дружбу, над которой оказались не властны ни время, ни расстояние.

– Марго! – Он всегда ее так называл. – Мне нужно, чтобы ты приехала в Париж.

На линии воцарилось молчание. Пьер не знал, как его истолковать, но немедленного отказа не последовало, и это было уже хорошо. Бланшар понял, что его просьба изучается, потом услышал ответ и по тону собеседницы догадался, что кое-какие шансы у него есть.

– Я не могу, Пьер. Мне очень жаль. Я уже сказала, что обещала маме несколько дней провести в Эдинбурге.

В трубке снова последовало долгое молчание. Надежды Пьера улетучивались, как воздух из проколотого шарика.

Но все-таки Маргарет задала вопрос, заставивший журналиста воспрянуть духом:

– Для чего я понадобилась тебе в Париже?

Он понял, что исход дела будет зависеть от ответа.

– Видишь ли, у меня в руках оказались любопытные документы. Думаю, материала хватит на хорошее расследование, однако нужно, чтобы мне помог кто-то вроде тебя.

– Почему вроде меня?

– Потому что история эта уходит корнями в Средневековье.

После нескольких секунд раздумий, которые показались Бланшару вечностью, Маргарет произнесла:

– В Париже найдутся люди, способные тебе помочь. Там живут самые авторитетные медиевисты. Я могу позвонить кое-кому…

Пьер ее перебил. Журналист знал, что настал момент проявить настойчивость, если он хотел увидеть Маргарет в Париже.

– Надо, чтобы документы посмотрела ты. Другим специалистам я не доверяю…

На сей раз уже она не дала Пьеру договорить.

– Неужели твоя история связана со страшной тайной? – шутливо спросила женщина.

Маргарет, сама того не ведая, подарила Бланшару очень убедительный аргумент.

– По крайней мере одно убийство из-за нее уже произошло.

– Да ты что! Средневековая история, жертвой которой оказался человек, живший в современном Париже?!

Пьер почувствовал, что настал критический момент. Ему нужно было разыграть свою самую сильную карту.

– Ты что-нибудь слышала о «Красной змее»?

Ответ последовал тотчас же:

– Это уж точно глупости! Одна из тех фальшивок, которые раздувают интриганы, безумцы и романисты ради собственной выгоды и надувательства читателей!

Шотландская кровь Маргарет забурлила. Пьер понял, что лишился своего главного оружия, и не знал, что ответить. Он хорошо знал, что эта женщина, отличающаяся взрывным темпераментом, бывает просто непредсказуема. Бланшар не мог вдаваться в научный спор. При общении с Маргарет Тауэрс этот путь был бы явно проигрышным. Пьер решил использовать последнюю возможность – воззвать к чувствам Маргарет.

– Погибла моя подруга. Ее звали Мадлен Тибо, она работала в Национальной библиотеке, возглавляла «отдел игрек», в котором хранятся редкие книги. Сегодня вечером полиция обнаружила ее труп. Мадлен задушили в ее собственной квартире. На теле жертвы убийца оставил листок пергамента с изображением красной змеи.

На линии вновь воцарилась тишина, и это подсказывало Пьеру, что слова его не пропали втуне. Маргарет обрабатывала полученную информацию. Через несколько томительных секунд она спросила:

– Что общего эта смерть имеет со Средневековьем?

– Вчера Мадлен позвонила мне, чтобы поделиться информацией о папке с документами, которая привлекла ее внимание из-за странных обстоятельств, связанных с ней. Она была убеждена в том, что за этими бумагами кроется какая-то тайна, но не предполагала, что эти поиски будут стоить ей жизни.

– Но на самом ли деле ее смерть связана с этой папкой?

– Определенно!

В действительности у Пьера не было никаких доказательств. Речь шла только о возможности, однако весьма вероятной, если вспомнить о рисунке, который убийцы оставили на теле Мадлен. Как бы то ни было, журналист подумал, что твердая убежденность в своей правоте сейчас придется как нельзя более кстати.

– Тогда рассказывай подробнее, а то я до сих пор не понимаю, что общего у этого убийства со Средними веками.

– Содержание папки, Марго. Значительная часть документов имеет отношение к Средневековью, а в этой области…

– Соблазнитель! – не удержалась Маргарет.

Пьер задержал дыхание. Он не знал, правильно ли понял ее возглас.

– Так, значит, ты приедешь?

– Нет… пока не знаю.

– Уверяю тебя, в это время года Париж выглядит просто восхитительно.

– Ну вот, пошло-поехало. Милая Франция и прочая белиберда!

– Мне известно, что ты не любишь самолеты. Я буду ждать тебя в Кале, скажи только когда.

– Погоди-погоди, я не говорила, что собираюсь приехать.

– Марго, пожалуйста! – В его голосе звучала мольба.

– Что там, в этих документах?

– Очень разнородный материал – Пьеру не хотелось рассказывать про листочки, наклеенные на картон, страницы, вырванные из книг, и машинописные тексты. – Там есть материалы по генеалогии, упоминания об основании ордена тамплиеров и о первых временах христианского владычества в Иерусалиме.

– Повтори!.. – Теперь голос медиевистки звучал как-то по-особенному.

– Есть документы о первых годах существования Иерусалимского королевства, когда крестоносцы только-только завоевали город. Там упоминается об избрании Балдуина королем, после смерти Готфрида… Готфрида… – Дальше он позабыл.

– Готфрида Бульонского, первого иерусалимского короля, хотя он и не принял этого титула, предпочитая именоваться защитником Гроба Господня. Где, говоришь, находились эти документы?

– В «отделе игрек» Национальной библиотеки Франции, там, где хранятся редкие книги и рукописи.

– Так это очень древние документы?

Бланшар прокашлялся. Он понимал, что Маргарет Тауэрс бьется уже на последних рубежах своей обороны. Если он сообщит ей подлинный возраст бумаг, то все его усилия пропадут впустую. Пьер слишком хорошо знал повадки этой женщины, способной поставить полк шотландских горцев по стойке «смирно».

– Не знаю, что и сказать. Я ведь не специалист. – Бланшар заметался в поисках ответа, не желая бессовестно врать.

– Но как они выглядят? Это бумага или пергамент? Какие чернила? Почерк?

Маргарет снова, сама того не сознавая, сильно помогла Пьеру.

– Вообще-то у меня на руках только копия, сделанная с микрофильма. Тут сложно разобрать, что к чему. У меня, по крайней мере, это не получается.

Сказанное прозвучало убедительно. Пьер решил, что настал момент плотнее закручивать гайки.

– На самом деле микрофильмов у меня два. По словам Мадлен, одна из загадок этой связки документов состоит в том, что некто по неведомым причинам произвел в них ряд изменений.

– Каких именно?

– Какое-то время назад часть бумаг исчезла, зато добавились новые документы. Кто-то в них основательно порылся.

– Да что ты несешь?! Это же просто невероятно.

– Однако дело обстоит именно так.

– Хорошо же поставлена охрана в вашей прославленной библиотеке!

Пьер знал, что решительная победа осталась за ним, несмотря на эту ироническую шпильку. Лучше всего было оставить ее без внимания, воспользоваться произведенным впечатлением и поставить финальную точку.

– Характер изменений можно отследить, сличив два микрофильма. Они были сделаны в разное время, с промежутком в несколько лет. Именно тогда содержимое папки как раз и претерпело изменения. Короче, сама посмотришь. Похоже, что чья-то неизвестная рука попыталась определенным образом скорректировать содержимое папки.

– Невероятно!

– Что верно, то верно. Вот почему моя подруга рассказала мне все, что знала об этих документах. Однако после ее гибели обстоятельства переменились. Ведь мои познания о Средневековье, как тебе известно, весьма скудны.

– Да, это потрясающая история! Что же касается скудости твоих познаний, то ты себя определенно перехвалил. На самом деле ты вообще ни черта в этом не смыслишь.

– Вот поэтому ты мне и нужна, – выкрутился Пьер.

– Ладно, я еду в Париж.

Бланшар не верил своим ушам.

– Я приеду в Кале в любое удобное для тебя время.

– Лучше встретимся в Париже. Хоть я и не люблю самолетов, но в данном случае это будет наилучшее решение. Прилечу завтра вечером, точное время сообщу позже.

Да, это была Маргарет Тауэрс!

7

Аэропорт Шарль де Голль походил на муравейник, вот только порядка здесь было много меньше. Пассажиры терпеливо стояли в длинных очередях к стойкам разных компаний, чтобы получить посадочный талон. Другие рыскали по магазинчикам в поисках последнего сувенира или попросту убивая время. Кафетерии и фастфуды были переполнены. По другую сторону таможенного контроля, в так называемой международной зоне, транзитные пассажиры пожирали взглядом табло, дожидаясь, пока всплывет номер терминала, с которого отправляется их самолет.

Бланшар дожидался Маргарет Тауэрс возле ограждения, сделанного из нержавеющей стали. Здесь встречали пассажиров, прилетающих в Париж. Вот уже больше получаса назад прозвучало объявление о посадке самолета компании «Бритиш эруэйз», на котором должна была прилететь Марго. Именно так значилось на электронном табло с названием «Прибытие», однако шотландка все еще не появлялась.

Бланшар уже ни в чем не был уверен, хотя и знал, что никак не мог пропустить ее по невнимательности! Журналист успокаивал себя мыслью о том, что Маргарет ему не звонила, не сообщала об изменении планов. Да и поиск багажа – дело, порой, очень непростое – тоже мог занять немало времени.

Пьер вспомнил, как в кругу приятелей пошучивал насчет точности расписаний, светящихся на стенках аэропортов. Часы и минуты указывают время, когда шасси самолета касаются земли. Происходит посадка, затем наземное маневрирование, соединение с пешеходным коридором или ожидание автобуса, если самолет остановился посреди взлетного поля. Только потом открываются двери и пассажиры гуськом продвигаются к выходу. Затем следует долгое ожидание у резиновых лент транспортеров, пока они наконец не начнут выплевывать чемоданы. Только тогда пассажиры готовы выйти в зал с надписью «Прибытие». Если на всех этапах не будет задержек, что весьма маловероятно, то все это займет еще один час.

Но оказалось, что волноваться было не о чем. Не прошло и сорока пяти минут, как Маргарет объявилась. Она волокла за собой чемодан на колесиках.

Шотландка не обладала канонической красотой, однако ее внешность притягивала внимание мужчин. Белый свитер соблазнительно обтягивал точеную фигуру, копна длинных русых волос была распущена. На светлой коже лица пламенели веснушки, что делало Маргарет похожей на плутоватую девчонку.

Бланшар улыбнулся во весь рот и замахал рукой. После приветственных объятий Пьер отстранился, но не выпустил женщину из рук и оглядел ее с ног до головы.

– Марго, ты шикарно выглядишь!

– Брось заливать. Женщина не может выглядеть шикарно после перелета, даже если она пробыла в воздухе всего час.

– По крайней мере, такой я тебя вижу, – не смутился Пьер.

– Ты просто хорошо ко мне относишься. Кроме того, тебе было очень нужно, чтобы я прилетела… – Маргарет вдруг замялась. – Ты ведь хотел увидеть историка, который пользуется твоим доверием. Верно?

Пьер поднес ладонь Марго к губам и галантно поцеловал ее.

– Верно, но ты ведь знаешь, что видеть тебя для меня всегда радость.

Глаза шотландки иронически блеснули.

– Как бы то ни было, вот она я. Если бы сутки назад кто-нибудь мне сказал, что сегодня я окажусь в Париже, то я назвала бы его умалишенным. Хотя, если честно, умалишенная здесь я.

– Надеюсь, ты не раскаешься.

Пьер с Марго вышли из здания аэропорта и направились к парковке, где стояла машина журналиста. Поездка на такси из аэропорта в город стоила сотню евро. Режим жесткой экономии пока не наступил, но Пьер уже не мог разбрасываться такими суммами.

Небо закрывали свинцово-серые тучи, грозившие пролиться дождем. С приближением вечера температура стремительно падала.

– Ну что ж, по крайней мере, в это время года Париж выглядит просто восхитительно, – усмехнулась Маргарет.

– О чем ты?

– Посмотри на небо. Сейчас начнется ливень!

– Ну и что?

– Ты такой же забывчивый, как и большинство мужчин. Не ты ли вчера пытался меня завлечь красотами Парижа?

Без двадцати пять Пьер на своем «рено» выехал с парковки на шоссе, которое вело к городу. Движение было плотным, но без пробок. Бланшар знал, что сложнее станет на подъезде к Парижу. Тем людям, которые закончат трудовой день и будут в это время выбираться из города, придется намного хуже.

Дождь действительно хлынул. Сквозь стекло почти ничего не было видно, поскольку дворники на машине Пьера работали плохо. Они давали больше скрежета, чем пользы.

– Что ж, рассказывай все по порядку.

Наступил момент, которого Пьер боялся больше всего. С превеликой осторожностью, взвешивая каждое слово, журналист принялся описывать содержимое папки. Он старался переключить внимание медиевистки на таинственную руку, которая орудовала в «отделе игрек», и на связь документов с первым появлением крестоносцев в Палестине.

Свое объяснение журналист закончил двусмысленным утверждением:

– Ты посмотришь микрофильмы и сама сделаешь выводы.

Бланшар думал, что теперь Маргарет переведет разговор на убийство Мадлен Тибо, однако ошибся.

– Нам лучше прямо сейчас отправиться в библиотеку.

Пьер рефлекторно надавил на педаль тормоза.

– Что ты сказала?

– Лучше всего сразу же поехать в библиотеку. Мне кажется, что мы еще успеем сегодня же взглянуть на эти бумаги.

– Сейчас почти пять!

– Вот именно. Добираться нам около часа, так ведь?

– Чем ближе к Парижу, тем хуже движение.

– Это значит час. Было бы на небе ясно, добрались бы и за полчаса.

– Мне кажется, мы только зря потратим время. В отдел редких книг не так просто проникнуть.

– Этот вопрос уже решен, – отрезала Маргарет.

Пьер чувствовал себя так, как будто его только что огрели по затылку.

– Как так решен?

– У меня есть доступ. Перед отлетом я заходила к себе на факультет, там обо всем позаботилась. Кстати, меня удивило, что такие документы находятся на улице Тольбиак.

– Почему?

– Им самое место в старом здании на улице Ришелье. Именно там располагается отдел рукописей.

– Куда ты звонила утром?

– Сначала на улицу Ришелье, но не знала номера единицы хранения, поэтому там мне ничем не смогли помочь. Я упомянула про «отдел игрек», и тогда мне посоветовали обратиться на улицу Тольбиак. Мне удалось дозвониться туда и удалось переговорить с заместителем директора. Он пообещал упростить для меня доступ к материалам.

События развивались хуже некуда. Пьер надеялся исподволь подготовить почву, чтобы Маргарет поняла, с какими документами ей на самом деле придется работать, и восприняла удар не слишком болезненно. Ужин в хорошем ресторане, звон бокалов с шампанским и неспешная беседа – все это в мгновение ока исчезло без следа.

– Может, сначала заедем ко мне домой и выгрузим багаж? – прибегнул Бланшар к последнему средству.

– Не вижу в этом смысла. Мы только потеряем драгоценное время. Библиотека закрывается в восемь, вход посетителям разрешен до семи тридцати.

– У меня дома есть микрофильмы.

– Это разные вещи. Работа с оригиналами позволяет ухватить детали, которые на иных носителях неразличимы. Разница такая же, как между картиной и ее копией.

– Однако только микрофильмы помогут тебе сопоставить два варианта и узнать, что было убрано и что – добавлено.

Но Маргарет держалась стойко.

– Это потом, сначала оригиналы.

Пьер продолжал выдвигать новые аргументы, но уже без прежней убежденности. Он понял, что проиграл эту битву. Журналист с самого начала опасался реакции своей приятельницы, когда она увидит истинное содержимое папки. Сейчас же он был близок к панике.

Движение оказалось не таким плотным, как думал Пьер. Проблемы возникали лишь у тех водителей, которые выезжали из города. Бланшар оставил по левую руку Стад-де-Франс, проехал через Порт-де-ла-Шапель и далее по бульвару Маджента до площади Республики. Оттуда по Тампль он добрался до площади Бастилии, выехал на набережную Сены, на бульвар Бурбон, пересек мост Аустерлиц, оказался на левом берегу и по набережной подрулил к Национальной библиотеке.

Пьер уложился в тридцать пять минут. Это был почти что рекорд. Кстати, всегда так и получается. Когда ты опаздываешь, минуты тают прямо на глазах, когда приходишь раньше срока – они томительно тянутся.

Мест для парковки хватало, поэтому в половине шестого Пьер с Маргарет уже оказались у двери «отдела игрек».

«Не мой сегодня день», – подумал Пьер, несмотря на то что ему удалось вытащить Маргарет Тауэрс в Париж.

Стоило месье Вожирару увидеть Пьера, он непроизвольно передернулся и поморщился. Журналист сполна насладился изумлением библиотекаря. Вожирар не мог взять в толк, что делает здесь этот грубиян, которого он только вчера выставил из своего кабинета. Он был раздосадован присутствием Бланшара, с медиевисткой держался вполне любезно, хотя сесть так и не предложил даже ей. Пьера Вожирар подчеркнуто игнорировал, хотя Маргарет и представила его как своего коллегу.

– С месье Бланшаром мы уже знакомы, – недовольно буркнул он.

Присутствие журналиста будто бы тяжелым бременем легло на его плечи. Маргарет полагала, что важнее всего как можно скорее получить документы.

– Давайте не будем терять ни минуты, – заявила она.

– Замечательно, – потер ладони Вожирар. – Как обычно, исследователи экономят каждую секунду. Им всегда не хватает времени, особенно приезжим. Какие единицы хранения вас интересуют?

При слове «вас» библиотекарь выразительно посмотрел на Маргарет, ясно давая понять, что на ее спутника доступ не распространяется.

На самом деле Вожирар изнывал от любопытства. Так бывает, когда зудит рана под наложенной повязкой. Он пытался понять, какое отношение имеет Бланшар к запросу, поступившему из британского университета.

Маргарет перевела взгляд на Пьера. Она ведь не знала библиотечного шифра. Когда женщина звонила сюда из Лондона, она просто указала, что речь идет о документах, связанных с Крестовыми походами и первыми годами существования Латинского королевства.

– Назови шифр.

– 7JCP070301.

Вожирар услышал этот номер и заметно напрягся. Маргарет повторила шифр. Она почувствовала, что происходит что-то не то, но не могла понять, в чем же дело.

– Исследование проводите лично вы или же это только предлог, чтобы месье Бланшар получил доступ к документам, которые он иначе никогда не увидит?

Сарказм библиотекаря вывел шотландку из себя. Она распахнула сумочку, вытащила свое удостоверение и предъявила его Вожирару.

– Да будет вам известно, что запрос делается на имя предъявителя этого удостоверения. Все прочее – вне вашей компетенции.

Вожирар взглянул на карточку и застучал по клавишам компьютера.

– Будьте любезны, повторите шифр.

Маргарет обернулась к Пьеру, тот снова продиктовал:

– 7JCP070301.

Пальцы библиотекаря проворно бегали по клавиатуре. Несколько секунд, которые потребовались компьютерной программе на поиск, всем троим показались вечностью.

Маргарет не отводила взгляда от Вожирара, а тот дожидался появления ответа на экране. Женщина увидела, как на губах француза расцвела улыбка, и поняла, что у них возникли проблемы.

Библиотекарь качнул головой, побарабанил пальцами по столу, затем поднял глаза и изобразил на лице притворное расстройство.

– Мне очень жаль, профессор Тауэрс, но документы, запрашиваемые вами, сейчас недоступны.

– Что вы имеете в виду? – резко спросила Маргарет. – С ними работает другой исследователь?

Вожирар намеренно помедлил с ответом, наслаждаясь собственным молчанием. Пришел его черед получать удовольствие от сложившейся ситуации. Теперь-то он понимал, почему здесь оказался Пьер Бланшар. Не совсем ясным для него оставалось, какую же роль играла во всем этом британская исследовательница, одну из нашумевших книг которой он читал. Она называлась «История заморских стран: Латинское королевство в Иерусалиме в начале XII века».

– Не совсем так.

– Тогда в чем дело?

– Видите ли, профессор Тауэрс, данная единица хранения сейчас и вправду является объектом изучения, хотя исследуют эти бумаги отнюдь не ваши коллеги.

– Не могли бы вы объяснить подробнее?

Библиотекарь, с каждой секундой все больше раздувавшийся от самодовольства, откинулся на спинку кресла. Эта вольготная поза контрастировала с напряженностью Маргарет и Пьера, стоявших перед столом.

Вожирар сознавал, что теперь он владеет ситуацией. Прежде он не мог дать волю своим чувствам, узрев Бланшара в сопровождении доктора Тауэрс. Вожирар получил четкие инструкции от дирекции библиотеки и должен был оказывать британской исследовательнице любую возможную помощь в работе, ради которой она приехала в Париж.

– Я имею в виду исследование совсем иного рода. Сейчас эту документацию внимательно изучает полиция.

– Неужели?

– Именно так. Кажется, эти бумаги представляют чрезвычайную ценность для одного полицейского расследования. – Библиотекарь вызывающе посмотрел на Пьера. Он явно наслаждался сложившейся ситуацией. – Если вас не интересуют иные документы, то, боюсь, ничем не могу вам помочь. – Вожирар взял со стола нож для бумаг и рассеянно провел им по кончику ногтя. – Было совершено убийство. Месье Бланшар ничего вам не рассказывал насчет смерти одной из сотрудниц нашей библиотеки?

Прежде чем Маргарет успела раскрыть рот, он вытащил из ящика и швырнул на стол газетную вырезку. Профессор Тауэрс не сдвинулась с места. Она ни за что на свете не собиралась подыгрывать этому мерзкому старикану.

– Какая связь между документами и убийством?

– Дома у Мадлен Тибо – именно так звали покойную – была обнаружена копия документов, и полиция приняла свои меры, – заметил Вожирар с нехорошим выражением лица. – Месье Бланшар не говорил вам, что это была его подружка? Они вчера утром договаривались о встрече, однако мадемуазель Тибо не смогла прибыть.

– Мерзавец! – Пьер больше не мог сдерживаться.

Библиотекарь взглянул на него краем глаза.

– А? Вы тоже здесь? – проговорил Вожирар, в каждом слове которого звучало презрение.

– Подлый негодяй!

– Вы оскорбляете меня второй раз меньше чем за двое суток! – Точно так же, как и вчера, Вожирар снял трубку, набрал номер и произнес: – Служба безопасности? Говорит Антуан Вожирар. Не могли бы вы подойти в мой кабинет? Да, небольшая проблема.

В тот момент, когда Пьер в сопровождении двух охранников снова покидал Национальную библиотеку, его больше всего раздражало то, что библиотекарь определил его как «небольшую проблему». Журналист раскаивался в том, что не раскроил этому гаду рожу, хотя в таком случае он не ушел бы отсюда свободным человеком. Его вывели бы из библиотеки в наручниках и повезли бы в жандармерию. Единственной удачей для него было то, что Маргарет пока так и не смогла ознакомиться с оригиналами «Красной змеи».

По пути к машине Пьер объяснил Маргарет причины скотского поведения Вожирара.

Дождь уже перестал, солнце робко выглядывало из-за горизонта, золотя здания вечерним светом. Погода прекрасно подходила для прогулки, хотя теперь и стало на несколько градусов холоднее.

– Может, пройдемся? В это время года Париж выглядит просто восхитительно, – подколола его шотландка.

Пьер бросил на нее мимолетный взгляд. Стычка с библиотекарем как будто не затронула ее, по крайней мере внешне. Вероятность того, что эта женщина скрывала свои подлинные чувства, была очень невелика. Шотландская кровь, текущая в жилах Маргарет Тауэрс, определяла ее порывистый характер и заставляла пренебрегать всяческими условностями.

– Куда пойдем?

– Просто гулять, хотя, по правде сказать, Нотр-Дам и остров Сите всегда манят к себе.

– Особенно человека, превратившего Средневековье в любовь всей жизни.

Пьеру показалось, что Маргарет не услышала его последней фразы. Она подошла к одному из книжных лотков, которыми уставлен весь левый берег Сены, и углубилась в изучение стеллажа. Здесь можно было отыскать старые издания, давно уже исчезнувшие с полок магазинов. Пьер воспользовался случаем, чтобы хорошенько рассмотреть медиевистку.

В академических кругах Маргарет пользовалась репутацией точного в выводах ученого и очень требовательного преподавателя. В то же время даже ученые мужи признавали, что эта женщина источает чувственность всеми порами своего тела. Ее формы намного больше соответствовали мужским мечтаниям, чем канонам, принятым на дефиле высокой моды, где модели находятся на пороге анорексии и смотрят запавшими глазами. Это уже ближе к патологии, нежели к красоте.

Пьер попытался запомнить этот образ Марго, листающей потрепанный том на самом берегу Сены, на фоне сверкающих волн. Он посмотрел, что это за книга – «Орден тамплиеров и готическая архитектура».

Маргарет обернулась и спросила:

– Ты знал, что тамплиеры уже довольно долго являются главным предметом моих научных изысканий?

– Даже не подозревал об этом.

– Я просто одержима ими. Меня интересует все, что прямо или косвенно связано с рыцарями храма. Большинство моих коллег заявляют, что не желают иметь ничего общего с предметом, который превратился в культовую тему для широкой публики. Ты ведь понимаешь, что в академических кругах верх берут ограничения и предрассудки. Тем не менее мне достоверно известно, что многие ученые увлечены такими темами, как экономическая мощь тамплиеров, организация их командорств, роль этого ордена в банковской системе и деятельность рыцарей на Святой земле. Некоторые коллеги интересуются искусством тамплиеров, убранством храмов, которые они выстроили сами или поручили сделать это наемным мастерам. – Маргарет помахала книгой, которую держала в руке. – Кое-кто утверждает, что без тамплиеров был бы невозможен мощный взлет готического искусства.

– Почему так?

– Потому что в определенный момент в разных местах Европы вспыхнула строительная лихорадка. Новые здания ничем не напоминали все то, что строилось до тех пор. Постройка готических соборов сопоставима разве что с воздвижением египетских пирамид.