Текст книги "Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами"

Автор книги: Петр Курочкин

Соавторы: Михаил Сперанский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

несколько      смелых      налетов      на      колонну      фашистской      пехоты      и      мотомехчасть.      В      боях      с      врагом

партизаны       уничтожили       4       танка,       4       автомобиля,       12       мотоциклов       и       сожгли       14       автомашин       с

боеприпасами.      Фашисты      потеряли      до      ста      солдат      убитыми".

Вот       другое       сообщение:       "Партизанский       отряд       "За       Родину"       напал       на       охрану       мо ста       через

реку      У.      Пока      фашистские      солдаты      вели      перестрелку      с      партизанами,      двое      партизан      в      темноте

подплыли      к      быкам      мо ста      и      заложили      мины.

От      взрыва      мин      мо ст      сильно      поврежден".

Далее,      –      продолжал      Крисковец.      –      В      одном      районе      Брестской      области      оккупанты      решили

начать       вывозку       леса.       На       узкоколейке       местные       жители       обстреляли       поезд       из       дробовиков.

Паровоз       взорвался.       Немецкие       солдаты,       ехавшие       за       лесом,       были       уничтожены.       Люди       сожгли

свои      дома      и      ушли      в      лес.

Потом       Иван       Павлович       перечислил       еще       несколько       фактов,       свидетельствовавших       о

зарождении      партизанского      движения      в      тылу      гитлеровской      армии.

–      И      в      гражданскую,      да      всегда,      когда      на      нашу      землю      приходили      захватчики,      русский      народ

не       сидел       сложа       руки,       бил       врага       и       с       тыла       и       с       фронта,       –       заметил       чей-то       суровый,

уравновешенный      бас.      –      Коли      мы      не      пробились      к      фронту,      будем      бить      врага      здесь.

–      Все      это      так,      –      по слышался      голо с,      кажется,      Сергея      Крисковца.      –      Но      все      это      стихийно.      А

где      же      наше      сердце      –      наш      обком,      райком?

–       Первого       июля       была       директива       ЦК       КП(б)       Белоруссии       "О       развертывании       партизанской

войны      в      тылу      врага",      –      ответил      Иван      Павлович.      –      Так      что      наше      сердце,      как      говорит      Сергей,      с

нами.      И      уж      будьте      спокойны,      если      мы      проявим      себя,      нас      найдут.

Я      слушал      и      жалел,      что      мои      товарищи      не      присутствуют      на      этом      собрании.      Впрочем,      они

были      заняты      –      охраняли      село,      как      и      люди      Крисковца.

По сле       сообщения       о       том,       что       в       Белоруссии       развертывается       партизанское       движение,       я

откровенно      рассказал      собравшимся,      что      мы      решили      делать      по сле      того,      как      прочли      листовку      с

обращением       к       советским       людям,       о ставшимся       на       оккупированной       территории.       Я       сказал,       что

мы      по следнюю      неделю      занимались      только      поисками      места      для      нашей      базы.

–      Думаю,      что      лучшего      места      вам      искать      не      надо,      –      заявил      один      из      товарищей.      –      Старо ст      в

этих      двух      деревнях      еще      нет,      а      если      будут,      то      из      наших      людей.      Это      дело      мы      подготовили.

–      Почему      же      вы      сами      не      организуетесь      и      не      начнете      партизанских      действий?      –      спро сил      я.

–      Действовать      мы      будем,      –      ответил      Крисковец,      –      но      мы      люди      гражданские,      а      хорошо      бы

иметь      в      отряде      военных,      которые      обучали      бы      молодежь      владеть      оружем.      Вы      не      первые,      кого

мы       пытаемся       о становить.       Но       все       окруженцы       рвутся       к       фронту       и       не       хотят       понять,       что

необходимо       создавать       второй,       не       менее       опасный       для       врага       фронт       в       его       тылу.       А       коли       вы,

товарищ      политрук,      сами      пришли      к      такому      выводу,      то      вот      и      о ставайтесь.      Ваша      группа      будет

о сновой      нашего      партизанского      отряда.      Все,      что      нужно      вам      для      жизни,      для      по стройки      жилья,

мы      дадим.

Долго      обсуждали      мы      это      дело,      к      которому      приступали      робко,      в      неведении,      но      с      верой      в

его      правоту.      Перед      тем      как      разойтись,      Крисковец      сказал:

–       Так       и       будем       считать,       товарищи,       этот       день       днем       о снования       нашего       партизанского

отряда.

Сказано      это      было      уверенно,      торжественно.

*      *      *

Место       для       строительства       землянки       мы       выбрали       в       густом       запущенном       лесу.       У       Сергея

Крисковца       взяли,       лопату,       пилу,       топоры       и       приступили       к       делу.       Уговорились;       работать       без

лишнего       шума       и       треска,       чтобы       нас       не       слышали       в       деревнях.       Вырыли       котлован.       Спилили

несколько       со сен.       Вот       тут-то       Евсеев       и       показал       свое       искусство.       Плотник       он       был       отменный.

Топор       у       него       играл       в       руках.       Пока       мы       искали       мох       для       прокладки       да       камыш       для       крыши,       он

сделал      сруб.      Помощники      Петра      тоже      трудились      так,      что      на      гимнастерках      выступала      соль.

Землянка      получилась      внутри      довольно      про сторная.      А      снаружи      ее      почти      не      было      видно.

Только       крыша,       как       огромный       гриб,       возвышалась       над       землей,       напоминая       скорее       омшаник

пасечника,      чем      жилье.

Лесу      для      землянки      было      вдоволь.      А      вот      где      взять      кирпичей      для      печки?      И      опять      все      тот

же      Петр      Евсеев      проявил      свою      хозяйскую      находчиво сть.

–      Крисковец      сказал,      чтобы      сами      приходили      в      деревню      за      продуктами,      напомнил      он.

–      Да,      лучше,      чтобы      жители      не      протаптывали      к      нам      тропинок,      о собенно      когда      выпадает

снег,      –      согласился      я.

–       Так       вот,       каждый       раз,       когда       кто-то       пойдет       в       деревню,       –       развивал       свою       мысль       Петр,       -

чтобы      нес      оттуда      по      кирпичику.

Кирпич,       песок       и       глину       собирали       целую       неделю.       Но       печку       потом       Петр       сделал       всего       за

день.

И      вот      мы      затопили      свою      первую      печку      в      первой      партизанской      землянке.      Это      было      таким

событием!      Все      поочередно      выбегали      смотреть,      как      из      трубы      нашего      лесного      жилища      тянется

тонкая      струйка      голубоватого      дыма.      Землянка      стояла      под      огромной      мохнатой      елью,      и      дымок

из       трубы,       бойко       поднимаясь       вверх,       тут       же       рассеивался       в       зеленых       лохматых       ветвях,       словно

таял      в      них.      Даже      лес      был      с      нами      заодно,      маскировал      наше      обиталище.      Мне      казало сь,      что      этот

дымок       как-то       роднит       нас       со       всеми       людьми,       которые       о стались       на       земле,       захваченной

гитлеровцами,      объединяет      в      одну      дружную      непокорную      семью.

Начало

Колхозник       Сергей       Филиппович       Крисковец       стал       нашим       связным.       Он       знал,       где       находится

наша      землянка.      Но      это      на      всякий      случай.      А      встречались      мы      с      ним      для      обмена      ново стями      где-

нибудь       в       чащобе       и       каждый       раз       назначали       новое       место.       Было       очень       важно,       чтобы       нашего

связного      никто      не      выследил,      не      заподозрил      в      связи      с      нами.      И      вот      как-то      на      очередном      нашем

свидании       он       рассказал,       что       в       районном       центре       Кличеве       расположилась       на       отдых       немецкая

воинская       часть.       Теперь       через       деревню       Пересопня       каждое       утро       ходит       из       Могилева       крытый

грузовик.      Наверное,      продукты      возит.      Сергей      лукаво      подмигнул:

–      Захватить      бы      его,      и      на      зиму      запасетесь      продуктами.

–      Дело      хорошее,      –      сказал      я,      –      надо      подумать.      Пришел      в      землянку      и      говорю:

–      Ну      что,      партизаны,      землянку      выстроили      и      успокоились.      Кругом      фашисты      свирепствуют,

а      мы      любуемся      дымком      из      нашей      печурки.

–      Не      хитри,      политрук,      –      сказал      Баранов,      –      чего      задумал?

И      как      рассказал      я      о      немецком      грузовике,      у      Леньки      Баранова      глаза      разгорелись,      вздернулся

коротенький      но с,      и      на      нем      веснушки      сильней      про ступили.

–      Давно      пора      заняться      делом!      –      во скликнул      Астафьев.      –      А      то      все      только      устраиваемся      да

о сматриваемся.

–      Мы      на      большое      дело      нацелились.      Не      о смотревшись,      нельзя,      –      возразил      ему      Сычев.

–      Да,      это      верно.      Однако      теперь      уже      пора.

–      О      том      и      речь.      Сегодня      ночью      Сергей      проведет      нас      в      тот      лес,      где      находится      эта      самая

Пересопня,      –      сказал      я.

...Утро       было       ясное,       погожее.       Мы       сидели       в       заро слях       можжевельника       метрах       в       десяти       от

дороги      и      думали      только      о      том,      когда      же      пойдет      немецкий      грузовик.

По слышался       отдаленный       гул       мотора.       Я       приготовил       гранаты.       Сычев       поднял       свою

винтовку.      Баранов,      Астафьев      и      Евсеев      приро сли      к      кустам.      И      вдруг      разочарование.      Шла      не      та

машина,      которую      мы      ждали.      Не      грузовик,      а      легковушка.      Однако,      увидев,      что      в      ней      за      спиной

шофера       сидят       два       офицера,       я       бро сил       гранату.       Это       был       сигнал       к       бою.       Полетели       гранаты

Баранова       и       Евсеева.       Но       все       они       взорвались       позади       машины.       Да       и       Сычев       опоздал.       Машина

фыркнула       и       умчалась.       Я       успел       заметить,       что       сидевшие       в       ней       офицеры       повернули       головы,

пытаясь      понять,      откуда      шла      стрельба.

Мы      поднялись      и      смотрели      друг      на      друга      в      недоумении:      как      с      такого      близкого      расстояния

не      сумели      подбить      машину!

Вдруг       совсем       близко       загудели       моторы.       Наверное,       где-то       недалеко       стояла       автоколонна.

Может,       была       какая-нибудь       поломка,       ее       задержали,       и       вот       она       снова       двинулась.       Гул       нарастал,

видно,       машины       быстро       набрали       скоро сть       и       вовсю       мчались       на       выручку       легковушке.       Как       бы

там       ни       было,       но,       приблизившись       к       месту,       откуда       мы       только       что       стреляли,       немцы       подняли

такую       стрельбу,       что       лес       шумел       как       в       непогоду.       Но       мы       уже       были       далеко       от       дороги       и

ускоренным      шагом      уходили      прочь.

Километров      пять      отмахали      и      только      тогда      сели      отдохнуть.

От       разгоряченных       лиц       валил       пар,       во       рту       пересохло.       Рубашки       прилипли       к       телу.

Спустились      к      ручью,      напились,      и      стало      полегче.

–      Верно      говорят      –      дуракам      счастье!      –      сказал      Лев      Астафьев.

Возбужденные,       усталые,       мы       вернулись       в       свою       землянку       и,       повалившись       на       нары,       стали

обсуждать       причины       неудачи.       Неправильно       выбрали       место       для       засады:       в       мелком       кустарнике

нас      легко      можно      было      обнаружить      издалека.      Гранаты      бро сали      с      большим      опозданием.      Надо

бро сать      перед      идущей      машиной,      а      мы      вслед      ей...

–      Не      беда!      –      беспечно      отмахнулся      Леонид      Баранов.      –      Так      случило сь.      У      мо ста-то      мы      вон

как      их      расчехво стили!      Подчистую!

–      Победой      у      мо ста      нечего      кичиться,      –      возразил      Петр      Евсеев,      –      там      мы      напали      на      пьяных.      А

были      бы      немцы      трезвыми,      еще      неизвестно,      чем      бы      все      кончило сь.

–      Петр      прав,      –      поддержал      я      Евсеева.

Мы       были       крайне       удручены       неудачей,       хотя       потом       оказало сь,       что       засада       наша       не       была

безрезультатной.

На      другой      день      я      встретился      с      Сергеем      Крисковцом,      и      он,      загадочно      улыбаясь,      спро сил

меня:

–      Михаил,      это      ваша      работа      с      легковиком?

Но      я      сделал      вид,      что      не      понимаю,      о      чем      он      говорит.

–      Так      ты      не      знаешь,      что      вчера      подбили      немецкую      машину?

И      стал      мне      рассказывать,      как      неведомые      партизаны      громили      врага.

Оказало сь,       что       тот       легковик       не       дотянул       даже       до       деревни.       У       него       были       про стрелены

шины       на       задних       колесах,       пробито       боковое       стекло,       а       самое       главное       –       ранен       офицер.       Немцы

ругались.      Всех      в      селе      называли      партизанами.      Но      расправляться      с      мирными      жителями      им      было

некогда      –      срочно      уезжали      на      фронт.

Весть      о      партизанах      разнеслась      по      всему      району.      Она      быстро      обрастала      легендами...

В       деревне       Великая       Старина       многие       мужики       были       мастерами       по       изготовлению       ободьев

для       колес,       дуг,       бочек.       Одним       из       таких       мастеров       был       и       Евлампий       Гавлик.       Я       его       уже       знал.

Худощавый,       среднего       ро ста       старик       лет       шестидесяти,       он       был       не       по       годам       подвижен.       В

деревне       считали,       что       он       знает       в       лесу       каждый       пень.       И       вот       как-то       Евлан       пустил       слух,       будто

видел       партизан.       В       лесу       их,       по       его       словам,       "темная       хмара",       и       все       со       станковыми       да       ручными

пулеметами.

Однажды      встретились      мы,      я      и      говорю      ему:

–      Дедушка      Евлан,      вы      тут      распро страняете      слухи      о      партизанах,      будто      их      "темная      хмара".

Зачем      это?

Дед      лукаво      улыбнулся      мне      и      обычной      своей      скороговоркой      ответил:

–       Вишь,       мил       человек,       видел       я       или       не       видел,       то       дела       не       касаемо.       А       только       пущай       те

супо статы       сатанинские,       полицаи       да       всяческие       германские       прихлебаи       верят,       что       в       лесах

народилась      новая      Красная      Армия,      да      такая,      что      с      нею      и      не      совладать.      Так      оно      и      нам,      про стым

людям,       спокойней       будет.       Глядишь,       менее       беспутствовать       будут       ироды       сатанинские,       боязно

будет       им       руки-то       распускать.       Прав       я,       аи       не       прав?       –       И,       приблизившись       к       самому       моему       лицу,

Евлан      тихо      добавил:      –      А      касаемо      вашей      землянки,      то      ее      почти      от      земли      и      не      видно.      Вот      только

днем       в       ведрую       погоду       вы       лучше       не       топите.       А       то       смотрю       как-то,       а       елка       дымит       в       небо,       как

труба       самоварная.       Вы       больше       по       ночам       обогревайтесь.       Ну       а       если       днем,       то       поманеньку,

сухими       дровишками,       чтоб       дыму       меньше.       А       вообще       знай,       дорогой       товарищ       командир,

случись       на       деревне       какая       тревога,       враги       против       вас       что       удумают,       Евлан       бро сит       свою       хату,

пусть      горит      или      в      тартарары      провалится,      все      бро сит      Евлан      и      первым      побежит      упредить      вас.

Спро сишь,      почему?      Да      потому,      что      все      понимаем      так:      вы      тут      о стались      наша      единая      защита,

наша       надежа.       Без       вас       мы       и       вовсе       о сиротеем.       Вот       так,       мил       человек,       товарищ       красный

командир.

*      *      *

Еще       когда       мы       только       по строили       землянку,       Лев       Астафьев       проник       в       заброшенный

деревенский      клуб      и      в      куче      хлама      нашел      старенький      радиоприемник.      И      хотя      питания      к      нему      не

было,       он       его       забрал.       А       теперь       Евсеев       и       Сычев       принесли       ему       батареи.       "Одолжили"       у

гитлеровцев,      проезжавших      по      шо ссе      на      легковой      машине.

–      Ну      а      сами-то      гады      где?      –      первым      делом      спро сил      я.

–      Кончили      воевать,      отдыхают      в      кювете.      Не      волнуйся,      командир,      на      этот      раз      мы      учли      все

прежние      промахи.      Засаду      устроили      в      лесу,      где      огромные      деревья      подступают      к      самой      дороге.

Каждое       дерево       –       крепо сть!       Гранату       я       бро сил       с       точным       расчетом.       Ну       да       это       все       теперь

позади!      –      отмахнулся      Иван.      Пусть      Лев      скорее      налаживает      радио.      А      мы      его      заранее      премируем.      -

И      он      до стал      из      трофейного      рюкзака      добротные      сапоги.

Лев       благодарно       обнял       его.       Но       сапоги       пока       отложил,       а       кинулся       к       приемнику       и       стал

прилаживать      батареи.

Лев       Анатольевич       Астафьев       до       войны       был       начальником       радио станции       артиллерийского

полка.       И       вот       теперь       на       него       были       все       наши       надежды.       Мы       окружили       его       и       с       нетерпением

ждали,       что       будет,       заработает       ли       наше       радио?       Затаив       дыхание,       смотрели       мы       на       радиста,

расположившего ся      на      полу      нашего      жилища.      Лев      что-то      подвинчивал,      подкручивал,      даже      на

язык       пробовал       проводки       и       ни       слова       не       отвечал       на       наши       нетерпеливые       вопро сы.       И       вдруг,

словно       струна       лопнула,       –       что-то       взвизгнуло,       зашипело,       затрещало.       У       нас,       казало сь,

о становило сь      дыхание.      Но      треск      быстро      умолк.      И      это      нас      бро сило      в      холодный      пот.      Волнение

у      всех      было      такое,      будто      мы      на      диком      о строве,      а      единственный      корабль      уплывает,      не      заметив

нас.

Астафьев       рукавом       выцветшей       гимнастерки       вытерт       взмокший       лоб:       он-то       волновался

больше       всех.       И       опять       присел       над       приемником,       лизнул       один,       другой       проводок,       где-то

подкрутил,      где-то      подстукнул,      и      вдруг...      ударили      куранты.

Все,       кроме       самого       радиста,       встали,       подтянулись,       словно       выстраивались       на       какой-то

очень      торжественный      парад.

Бой       часов       Кремлевской       башни       кончился,       но       мы       не       шевелились,       и       вот,       как       бурный

водопад,       как       фронтовая       канонада,       обрушилась       на       наши       головы       дотоле       не       слышанная       нами

песня:

Вставай,      страна      огромная!

Вставай      на      смертный      бой

С      фашистской      силой      темною,

С      проклятою      ордой!

Лица      моих      боевых      товарищей      бледны,      сурово      сдвинуты      брови,      а      в      глазах      Баранова      слезы.

Музыка       и       слова       этой       песни       удивили       нас,       взбудоражили,       слили       воедино       с       огромной,

поднявшейся      на      смертный      бой      Родиной.

Когда       песня       кончилась,       заговорил       диктор:       "От       Советского       информбюро!       Передаем

вечернее       сообщение       от       11       августа.       В       течение       11       августа       наши       войска       продолжали       бои       с

противником      на      Смоленском,      Белоцерковском      и      Уманском      направлениях...

За       10       августа       уничтожено       39       фашистских       самолетов.       Наши       потери       –       25       самолетов.       По

уточненным       данным,       во       время       налета       фашистских       самолетов       на       Мо скву       в       ночь       с       10       на       11

августа      сбито      не      5      фашистских      самолетов,      как      сообщало сь      ранее,      а      6      самолетов..."

Было       ясно,       что       бои       идут       жестокие,       кровопролитные.       Но       главным       было       то,       что       Мо сква

стоит,      что      Мо сква      сражается...

Нашей       радо сти       не       было       конца.       Мы       со       слезами       на       глазах       обнимали       друг       друга,       тискали

нашего      радиста.

Мо сква      наша!

Почти      всю      ночь      не      спали,      находясь      под      впечатлением      услышанного.

А      Льва      Астафьева      мы      прозвали      с      тех      пор      "Кренкелем".

*      *      *

Однажды      Иван      Павлович      Крисковец      сообщил      мне,      что      группа      партизан      из      коммунистов

Кличевского       района       хочет       установить       связь       с       нашей       группой.       Мы       обрадовались       этому

сообщению.

Встретились       в       доме       Ивана       Павловича.       Он       стал       знакомить       нас       с       местными       партизанами,

которые      пришли      всем      отрядом.

Командиром       Кличевского       партизанского       отряда       был       Игнатий       Зиновьевич       Изох,

представительный       мужчина       лет       сорока.       И       манерой       держаться,       и       речью,       и       ро стом       Изох

производил       впечатление       человека       солидного,       внушительного.       Он       спокойно       и       деловито

рассказал       о       жизни       его       партизанской       группы,       изложил       свое       мнение       о       дальнейшем

развертывании       партизанского       движения       в       районе.       Он       считал       перво степенным       вовлечь       в

партизанскую      деятельно сть      как      можно      больше      людей,      активизировать      борьбу      с      оккупантами.

На      этом      же      настаивал      и      комиссар      отряда      Яков      Иванович      Заяц.

По сле      недолгих      разговоров      договорились      о      совместных      действиях.

Через       несколько       дней       отряд       Кличевский       расположился       недалеко       от       нас,       по       другую

сторону       деревни       Великая       Старина.       Теперь       мы       перестали       чувствовать       себя       одинокими.       В

случае      тревоги      можно      будет      действовать      совместно.

Между       тем       фашисты       разворачивали       бурную       деятельно сть:       забирали       хлеб       и       скот       у

крестьян.

Объединенными      силами      двух      отрядов      мы      начали      отбивать      увозимый      в      Германию      хлеб      и

возвращать      его      крестьянам.

Однажды      ночью      мы      с      отрядом      Изоха      вошли      в      большое      село      Воевичи.      Открыли      амбары      с

зерном,      подготовленным      для      отправки      в      Германию,      и      стали      раздавать      его      жителям.      Люди      всю

ночь       закапывали       зерно       в       ямы.       Старо сте       мы       решили       выдать       расписку       о       том,       что       хлеб

реквизирован      партизанами.      Однако      многие      крестьяне      считали,      что      старо ста      Харламп      Тимоха

их      предаст.      Он      пошел      на      службу      к      фашистам      добровольно.

Группа      партизан      направилась      к      его      дому.      Вызвали      ничего      не      подозревавшего      Харлампа      на

улицу.       Скрутили       его,       объявили       приговор       партизанского       суда.       Грянул       выстрел,       и       фашистский

холуй      получил      то,      что      заработал.

*      *      *

Однажды       я       пришел       в       землянку       Изоха       и       застал       у       него       незнакомого       партизана       с       ручным

пулеметом.      Это      был      высокий,      красивый      боец      с      доброй      веселой      улыбкой.

–      Леонид      Горбачевский,      –      представил      мне      го стя      Изох,      –      у      него      шесть      бойцов.      Про сится      в

отряд.       Его       направил       сюда       Иван       Павлович.       А       у       меня       видишь,       –       Игнатий       Зиновьевич       повел

руками      по      землянке,      чуть      нес      до ставая      до      стены,      –      сами      с      трудом      втискиваемся      на      ночь.

Переговорив      с      Изохом      обо      всем,      за      чем      шел,      я      повел      Горбачевского      к      себе.

Когда       вышли       из       землянки,       Горбачевский       тихо       свистнул,       и       тотчас       из       заснеженного

орешника      вышло      шестеро      так      же,      как      и      сам      Леонид,      тепло      одетых      бойцов.      Они      оделись      –      как

он      сам      сказал      –      за      счет      фашистского      обоза,      увозившего      награбленное.

–      Ну,      у      вас      про сто      Петродворец      в      сравнении      с      Изоховой      землянухой!      громко      во скликнул

Горбачевский,      переступив      порог      нашей      землянки.

По       одну       сторону       землянки       тянулись       нары.       К       правой       стене       было       прижато       наскоро

отесанное       бревно,       служившее       скамьей.       У       оконца       –       стол       из       горбыля       на       подставке       из       двух

поленьев.       В       печке       как       раз       жарко       пылали       дрова,       и       по       всей       землянке       обильно       шло       тепло.       На