Текст книги "Цивилизация классической Европы"

Автор книги: Пьер Шоню

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 41 страниц)

Ф

Фабричная система

Противостоит домашней системе. Рабочие сгруппированы в здании мануфактуры. Определенная степень эволюции машинного производства вызвала необходимость фабричной системы. Преобладала в Англии во 2-й. пол. XVIII века.

Фаренгейт, Габриель Даниель

Немецкий физик, родился в Данциге в 1686 году, умер в Гааге в 1736-м; жил главным образом в Англии и Голландии. Усовершенствовал термометр, впервые применив ртуть в качестве термометрической жидкости и градуировку, известную как «шкала Фаренгейта», которая до сих пор используется в англоязычных странах.

Фенелон

Франсуа де Салиньяк де Ламотт – Фенелон, родился в 1651 году в замке Фенелон в Перигоре; наставник «Новых католичек» с 1678 года, исполнял миссии в Онисе и Сентонже после отмены Нантского эдикта. Воспитатель герцога Бургундского (1689), архиепископ Камбре (1695). Осужден в 1699 году по делу о квиетизме, вошел в умеренную оппозицию и умер 7 января 1715 года. Автор «Приключений Телемака», «О воспитании девушек», «Диалогов мертвых», «Трактата о сущности Божией», его беспокойная и женственная натура блестящего аристократа уже предвещала XVIII век.

Фердинанд II Штирийский (австрийский Габсбург)

Император (1619–1637). Прилежный ученик иезуитов, благодаря своему упрямству развязал Тридцатилетнюю войну. Опасаясь честолюбия Валленштейна, приказал убить его.

Ферма, Пьер

Родился в 1601 году, адвокат, затем магистрат в Тулузе, умер в Кастре в 1665 году. Один из математических гениев XVII века, наряду с Декартом создатель анализа.

Филарет

Федор Никитич Романов (1553–1633). Патриарх Московский, отец царя, внес вклад в восстановление Русской церкви после Смутного времени.

Филипп IV

Испанский Габсбург. Король Испании (1621–1665).

Филипп V

Испанский Бурбон. Филипп Анжуйский, внук Людовика XIV, король Испании с 1700 по 1724 год и, после мимолетного правления Луиса I, с 1724 по 1746-й.

Филипп Орлеанский

Родился в Сен-Клу в 1672 году, умер в Париже в 1723-м. Племянник Людовика XIV, регент Франции в 1715–1723 годах.

Финансово-податной округ (избор)

Базовое финансово-административное подразделение Франции в провинциях, утративших привилегию иметь Штаты. Его же называют «изборным» округом в порядке противопоставления округу «штатному». В среднем один финансовый округ (генералитет) подразделялся на десять изборов. Во главе избора были должностные лица, которых называли «изборными». От них и пошло название этой основной административной единицы, площадью в среднем около 700—1 500 кв. км.

Флери (кардинал де)

Андре Эркюль де Флери, родился в 1653 году, духовник Людовика XIV, епископ Флерюса, воспитатель Людовика XV и, наконец, с 1726 года до смерти в 1743 году главный министр. Решительно миролюбивый во внешней политике, враждебный янсенистам во внутренней, он вынужден был допустить вступление Франции в войну против Австрии на стороне Фридриха II в ущерб главному: морскому и торговому устремлению в Новый Свет в соперничестве с Англией.

Фонтенель

Бернар Ле Бовье, сир де Фонтенель. Родился в Руане в 1657 году, умер в 1757-м в почти столетнем возрасте. Член Французской академии, Лондонского королевского общества и Берлинской академии. Привлеченный совсем молодым своим дядей к редактированию «Меркюр галан», он совмещал множество должностей. Автор «Бесед о множественности миров», вышедших в 1686 году, он боролся за распространение картезианства и был в XVIII веке противником мировой системы Ньютона. Обладая практичным и точным умом, принадлежал к группе «рационалистов» и был определенным противником христианской мысли.

«Формуляр»

Содержавший осуждение пяти приписанных Никола Корне Янсению положений акт, который все духовные лица должны были подписывать начиная с 1658–1660 годов, породил множество драм совести, как об этом свидетельствует опровержение Мальбранша.

Франкмасонство

В нынешней форме зародилось в Англии в начале XVIII века среди группы людей, ошеломленных крахом позитивных религий. Первые масоны хотели придать некоторую тайну естественной религии, для чего заимствовали символику и технику старых масонских компаньонажей. Такое масонство, соединенное зачастую с либеральным протестантизмом, распространилось на континент, благодаря, в частности, Дезагюлье, сыну гугенота из Убежища и популяризатору Ньютона. На континенте в католических кругах франкмасонство быстро приобрело иную ориентацию. Резко антихристианское, оно станет лучшим оружием распространения философской мысли.

Франциск Сальский (святой)

Родился в Аннеси в 1567 году, умер в 1622-м. Епископ in partibus Женевский, автор «Введения в благочестивую жизнь» (1609) и, главное, «Трактата о Божественной любви» (1616). Был одним из величайших мистиков своего времени. «Трактат о Божественной любви», наряду с «Рассуждениями о величии Иисуса» Берюля, содержал наилучшее изложение теоцентризма. Кроме того, ратовал за религию, адаптированную для мирян.

Франция

Самая многочисленная нация классической Европы; передовая в плане мысли и эстетического выражения. В XVIII веке, благодаря распространению французского языка на уровне элиты, можно было говорить о французской Европе.

Фридрих I

Фридрих Гогенцоллерн (Фридрих III, курфюрст Бранденбургский с 1688 по 1700 год и Фридрих I, король Пруссии с 1700 по 1713 год). По договору Короны (16 ноября 1700 года) Фридрих III получил от Леопольда титул короля Пруссии на условиях союза против Франции.

Фридрих II Великий

Родился в 1712 году, сын «королясержанта», король Пруссии (1740–1786). Приверженец французской культуры, крупнейший военный гений своего времени, покровитель литературы и искусств.

Фридрих-Вильгельм I

Родился в 1688 году, король Пруссии (1713–1740),так называемый «король-сержант».

Фридрих-Вильгельм (великий курфюрст)

Фридрих-Вильгельм Гогенцоллерн (1620–1688), курфюрст Бранденбургский (1640–1688). Кальвинистский правитель лютеранского государства, именуемый великим курфюрстом, победитель шведов под Фербеллином (26 июня 1675 года).

Фронда

Великая французская гражданская война середины XVII века (1648–1652).

X

Хасидизм

Мистическое течение в польском иудаизме, возникшее по призыву проповеди ребе Израэля Баал Шем Това, умершего в 1760 году.

Христина Шведская

Родилась в 1626 году; ко времени смерти отца, Густава-Адольфа, ей было шесть лет. Женщина большого ума и поразительной эрудиции, но неуравновешенная и легкомысленная, покровительница Декарта. Оставила трон, обратилась в католицизм и умерла в Риме в 1680 году.

Ч

Чай

В России его употребление распространилось в XVII веке (китайский чай, караваны), в Англии – в XVIII веке. Первоначально чай возили из Китая, затем, благодаря морскому пути, – из Ассама и Цейлона.

Часовая механика

В XVII веке претерпела фундаментальные перемены благодаря Христиану Гюйгенсу, открывшему с перерывом в несколько лет маятник и регулирующую пружину. До тех пор показывавшие время лишь с точностью до получаса часы имели всего одну стрелку; изобретение пружины, повышая точность по меньшей мере в пять раз, сделало возможным появление минутной стрелки. В 1767–1772 годах Харрисон, Ле Руа и Берту обеспечат решительный прогресс, создав морской хронометр.

Ш

Швеция

В XVII веке истощила себя архаической мечтой о шаге balticum, шаге nostrum.

Э

Эдикт

Наиболее торжественное и всеобщее проявление законодательной власти короля получило имя эдикта, или ордонанса. Кроме того, были декларации, приказы, патенты, постановления Совета. Эдикты вступали в силу только после регистрации в верховных судах. Гревуа [154]154
  Энциклопедический словарь, составленный иезуитами в XVIII веке в качестве оружия против философов-энциклопедистов. – Примеч. перев.


[Закрыть]отмечает: «Эдикты скреплялись восковой печатью зеленого цвета, чтобы самим цветом подчеркнуть, что они вечны по своей природе». Отсюда исключительная важность, которую всегда приобретала отмена эдикта. Эдикт Фонтенбло (18 октября 1685 года), отменивший Нантский эдикт (1598). Следует отметить, что Генриху IV потребовалось 11 лет, чтобы добиться регистрации Нантского эдикта всеми верховными судами.

Эдикт милости (мир в Але)

Сохранял за французскими протестантами после их бунта преимущества Нантского эдикта без политических гарантий (1629). Реформатская церковь продолжала существовать, но партия ликвидировалась.

Эльзас

Его постепенное присоединение к королевству, начавшееся в 1639 году, завершилось в 1681-м.

Эпистолярный жанр

Литературный жанр, имевший большой успех в XVII–XVIII веках. Во Франции Гез де Бальзак, мадам де Севинье, Вольтер. Зачастую письмо предполагало определенную публичность. Как минимум, оно читалось вслух в присутствии кружка, группы друзей, которую должно было информировать. Как следствие, оно занимает среднее положение между личным посланием и журналистской хроникой.

Ю

Юм, Дэвид

Родился в Эдинбурге в 1711 году, умер там же в 1776-м. Автор «Истории Англии» и «Эссе о человеческой природе». Его феноменология стремилась к диалектическому выходу за пределы сенсуализма Локка и идеализма Беркли.

Я

Янсений

Корнелий Янсен, или Янсений. Нидерландский католик из провинции Утрехт, родился в 1585 году, умер в 1638-м. Будучи скромного происхождения, получил поддержку в своем обучении со стороны друга Жана Дювержье де Оранна, будущего аббата де СенСирана. Епископ Ипра, лояльный испанскому королю и папе, последовательный противник политики Ришелье (он был автором памфлета «Mars Gallicus»), он знаменит прежде всего как автор посмертной книги «Августин», опровергавшей на основе учения святого Августина учение иезуита Молины.

Янсенисты

Ученики Янсения; такое название чаще всего неточно: сами янсенисты называли себя просто учениками святого Августина.

H

«Habeas Corpus»

«Habeas Corpus Act» был вотирован в разгар кризиса протестантского наследства в конце правления Карла II (1679). Он лишил английскую монархию (короля, но не государство, иначе говоря, парламент, посредством закона военного времени, когда затронут классовый интерес) права задержания, которое признавалось конституционным правом на континенте. Никакой арест не мог быть произведен без решения суда.

I

Incult

В Провансе так называли необрабатываемые земли, главным образом гарриги.

L

Liberum veto

Единогласие, в противовес мажоритарному принципу, который постепенно начал превалировать на Западе с конца Средневековья. Правило liberum veto парализовало деятельность польского сейма. Ян Казимир в XVII веке напрасно пытался добиться его отмены. Проблема liberum veto совпала в XVIII веке с проблемой политической реформы в Польше. Пропорция сорванных, а стало быть, неэффективных сеймов в XVIII веке не переставала расти: 50 % в 1700–1720 годах, 50–60 % с 1720 по 1740 год, 100 % с 1740 по 1760-й. В то время вопрос о liberum veto перестал быть польским делом и перешел в разряд международных. Условие ничтожества польского господства и основа для вмешательства, liberum veto защищалось Россией, а также Пруссией и Австрией от действий польских сторонников реформы.

Lit de justice

Торжественное заседание верховного суда в присутствии короля. Процедура использовалась, чтобы добиться регистрации эдиктов, встретивших сильную оппозицию.

S

Saltus

Латинское слово, обозначающее совокупность лесистых территорий, покрытых естественной растительностью, не подлежащих вспашке. В Провансе говорили incult в противоположность ager.

T

Tercio

Основное соединение испанской пехоты. Плотный порядок, впервые потерпевший поражение при Рокруа (1643). Имел такую славу, что Боссюэ назвал его «грозной инфантерией испанского короля».

ОКРУЖНОСТЬ – НИГДЕ, ЦЕНТР – ПОВСЮДУ
ПОСЛЕСЛОВИЕ

Во Франции Пьера Шоню называют великим историком, имя которого, по мнению Алена Безансона, можно поставить в один ряд с именами Гегеля, Ренана и Макса Вебера. Избранный в Академию моральных и политических наук в 1982 г. на место Мориса Бомона, он стал ее президентом в 1993 г. Тем не менее, его труды, за исключением небольшой статьи в малотиражном альманахе, до сего времени на русском языке не издавались, оставаясь широко известными в узких кругах специалистов.

Пьер Шоню родился 17 августа 1923 г. в Лотарингии (Бельвиль, департамент Мез) в трех-четырех километрах от полей знаменитого Верденского сражения 1916 г., в краях, где все дышало памятью недавней грандиозной бойни: руины, израненная земля, высокие мертвые деревья, сотни новых могил, население, состоящее в основном из пожилых и стариков. Детские впечатления предопределили особенности профессионального умонастроения, а именно отношение к войне в истории как к естественному состоянию человеческой натуры; Пьеру Шоню поразительным всегда представляется мир – не война, а мир как итог культуры.

В девятимесячном возрасте Пьер остался без матери, воспитывался в семье дяди – «вольтерьянца и поклонника Руссо», отец лишь изредка приезжал навестить «сына Элоизы». Экзистенциальная травма, нанесенная ранней встречей со смертью, вызвала подсознательное стремление одолеть зияющий разрыв, победить забвение, сделавшись в конечном счете историком.

И этот историк считает проблему смерти единственной проблемой человечества.

Студенческие годы в Сорбонне начала 40-х гг. сформировали отчетливо скептическое отношение к традиционной политической историографии. Дипломную работу об Эжене Сю пришлось готовить в самый канун Освобождения. С июня по август 1944 г. студент Шоню, снабженный поддельным аусвайсом, на велосипеде с набитыми тряпками шинами ездил из предместья в Национальную библиотеку, которая закрылась только на время битвы за Париж (19–25 августа). Память сохранила недоумение: стоило ли дипломное сочинение такого риска, ведь спроси немцы документ, дело могло закончиться расстрелом. Студенческое исследование переросло впоследствии в первую книгу «Эжен Сю и Вторая республика» (1948). Перстом судьбы стала встреча с Фернаном Броделем в 1945 г.: пять лекций мэтра второго поколения школы «Анналов» вызвали настоящий шок. «Я был покорен в первые десять минут», – напишет Шоню через тридцать семь лет.

Молодой историк сделался увлеченным последователем Ф. Броделя, по его рекомендации запоем прочитал всего Ф. Симиана, теоретическая мысль которого считается основой школы «Анналов». В качестве добровольного секретаря помогал Л. Февру ставить на ноги знаменитую VI секцию Практической школы высших исследований. В порядке компенсации Бродель помог Шоню с выбором темы и определил исходную гипотезу. Время умерит восторженность, и Шоню разглядит ее наивный монетаризм. Но поначалу захватывало дух. Фернан Бродель, указав ученику на один из разделов своей диссертации, афористично подытожил: «Мир живет, подчиняясь ритму драгоценных металлов». Эта же идея, восходящая к трудам Эрла Дж. Гамильтона, следующим образом уточняется во «Времени мира» Броделя: «Манильский галион служил перехвату американского белого металла к невыгоде Испании, даже к невыгоде Европы, на пользу далекому Китаю и капиталистам консуладо в Мехико». Юношеское воображение будоражил сценарий великой войны за серебро, столкнувшей на американском поле Европу и Дальний Восток. Историческое исследование представлялось сказочной авантюрой. Методологические идеи подсказал Э. Лабрусс, предложивший модель квантитативной историив своих работах 30—40-х гг. Так, с изучения конъюнктуры XVI–XVII вв. в духе Броделевой проблематики вошел в науку Пьер Шоню. Вместе с женой ему довелось засесть в архивы севильской Торговой Палаты (Casa de la Contratacion de Indias), где отложилась документация за столетия негоции по пути в Индии.Отданные архивным изысканиям годы (1948–1951), несмотря на то что работать приходилось по 12–14 часов в сутки, сам Шоню называет «лучшим моментом жизни». Разбирая запутанную бухгалтерию мириадов римских цифр на китайской бумаге, он обрел неоценимый профессиональный опыт.

Большому кораблю вскоре стало тесно даже в фарватере широкой проблематики Броделя, тем более что собранные факты, по его выражению, «сделали носгипотезе». Несмотря на впечатляющие результаты кропотливой работы в Испании – титанический двенадцатитомный труд «Севилья и Атлантика (1506–1650)», дающий широкомасштабную картину полутора столетий морской торговли с Америкой на 8 000 страниц, включая 4 000 страниц статистики и бесконечных примечаний на многих языках; защита на этой основе классической диссертации в мае 1960 г., а также прекрасный и малоизвестный двухтомник о тихоокеанской навигации Испании («Филиппины и Тихий океан иберийцев», 1966), – П. Шоню весьма самокритично вспоминает о первом периоде своей профессиональной биографии: приходилось сочинять представляющие интерес только для истории квантитативной истории«довольно бесполезные работы», о которых Бродель снисходительно говорил: «Кто-то же должен был это сделать». К тому же ради успеха мужа работавшей бок о бок жене пришлось пожертвовать собственной профессиональной карьерой.

В 60-е гг. П. Шоню выходит на новые рубежи. После пятилетнего преподавания в лицее и четырех лет работы в Национальном центре научных исследований (CNRS) он с 1 октября 1959 г. получает курс в Канском университете (Нормандия), где, отталкиваясь от наработанной еще в Севилье собственной техники анализа серийных источников, создает Центр исследований по квантитативной истории (1966). Канский профессор долго отказывался от Парижа, который ему начиная с 1964 г. предлагали почти каждый год. Только в 1971 г. он стал профессором Сорбонны, где и преподавал вплоть до выхода на пенсию.

В итоге П. Шоню, оставаясь, по его выражению, «весьма свободным, но верным» учеником Ф. Броделя и Л. Февра, вышел на планетарные масштабы исследования: анализ мирового развития и миграционных потоков, историческая демография и религиозная история, проблемы менталитета и история смерти, он постарался охватить самые разные аспекты культуры, предложил оригинальные модели, объясняющие XVII в., религиозную реформацию, эпоху Просвещения, цивилизационные кризисы, – чего только не перепахал автор сорока фундаментальных книг и более двухсот статей. Пьер Нора назвал «неистового Шоню» единственным современным историком, способным подняться до уровня наивной ребяческой просьбы «рассказать всю историю» от кроманьонца до высадки на Луне.

Пьера Шоню, голлиста с июня 1940 г., не коснулось повальное увлечение интеллектуалов его поколения марксизмом, левыми идеями. Май 1968 г., как он сам признает, застал его врасплох. Особенно мучительным оказалось отчуждение, бросившее тень на взаимные отношения любви со студентами: «Мне кажется, если бы из чувства какой-то заботы о личном комфорте я не сказал бы им со всей откровенностью, что они ошибаются, это было бы актом предательства и презрения».

Политическое кредо Пьера Шоню: «В политике я всего лишь прагматичный либерал-консерватор, не ждущий от какого-либо разумного закона, конституции, а тем паче революции пришествия Царствия Небесного» – как нельзя лучше соответствует давно отмеченной особенности современного французского менталитета, парадоксально сочетающего любовь к вольтерьянскому духу XVIII в. и Великой Французской революции с почтением к идеальной модели Старого порядка XVII в., эффективность которой вполне компенсировала деяния глупых королей, бездарных генералов и корыстолюбивых паразитов буржуа. «Цивилизация классической Европы» является непревзойденным изображением французского Старого порядка в контексте европейской истории. В сущности, книгу можно рассматривать как удачный опыт в недооцененном пока жанре национальной истории в контексте цивилизационного процесса, в данном случае мы имеем дело с европейской историей Франции.В свое время А. Я. Гуревич сдержанно попенял Ж. Ле Гоффу на явный того же рода перекос в пользу французской истории в «Цивилизации средневекового Запада». Между тем умение выделить свою партию в цивилизационной полифонии можно рассматривать как прием, достойный подражания. Логичная при этом постановка вопроса о возможности европейской истории Россиивыводит на одну из проклятых темотечественной историософии: Россия и Европа. Не менее двухсот лет с этой навязчивой темой многословно бьются как приверженцы русской самобытности, так и сторонники приобщения к Европе, привычно оставляя вне поля зрения отсутствие смысла в вопросе о тождестве русской культуры с культурой английской, немецкой, французской – дискуссионным всегда было другое: принадлежность России к европейской цивилизации. Обществу с подобной проблемой осознания себя в истории стоит особо задуматься о методологическом инструментарии. В этом плане книга Шоню способна кое-что подсказать.

«Цивилизация классической Европы» выстроена на основе нетривиальной концепции цивилизации, прямо вытекающей из мировоззренческого принципа П. Шоню, высказанного им в составленном П. Нора сборнике «эгоисторий» (1987): «Коли общий смысл нам неведом, то богатство наше состоит в различиях».

В современной научной литературе выделяются два подхода к понятию «цивилизация»: типологический и структурный. Первый сводится к дифференциации цивилизаций в качестве элементов, составных частей сложного всемирного целого, что выражается в их определении через понятие «культурно-исторический тип».Второй идет от представления о цивилизации как структуре,отношении элементов культурно-исторической общности.При этом цивилизация понимается как пространственно-временная локализация диалога культур.Важным преимуществом структурного подхода выступает способность снять возражения тех, кто не считает концепт цивилизации непременным в инструментарии социальных наук, рассматривая его как синоним понятия «культура» в широком смысле. Тем самым можно подвести черту под старой незавершенной дискуссией о «культуре» и «цивилизации».

П. Шоню, развивая идеи Ф. Броделя и Э. Лабрусса, сыграл большую роль в формулировании основной методологической парадигмы школы «Анналов», характеризующейся оппозицией «структура – конъюнктура». Это пришлось на шестидесятые годы, период так называемой «структуралистской атаки» на историю. Один из важнейших принципов структурализма: примат отношенийнад элементамив системе – определил внутреннюю логику «Цивилизации классической Европы». Предлагаемая читателю книга представляет европейскую цивилизацию как диалог культур, пространственную конфигурацию которого передает парадоксальная, восходящая к Николаю Кузанскому формула: «Окружность – нигде, центр – повсюду». Формула Шоню отчетливо выразила подвижность, условность, открытость цивилизационных границ вкупе с отсутствием идеального образца, общеевропейского культурно-исторического типа, степень соответствия которому удостоверяла бы причисление либо непричисление тех или иных национальных компонентов к Европе. Критерием принадлежности к цивилизации, согласно формуле Шоню, может служить только вовлеченность в культурный диалог.

Чем только не аргументировалась идея особой «русской цивилизации»! Мыслящее историческую жизнь исключительно через призму антитезисов и синтезов псевдопатриотическое сознание, лелея ощущение инаковости относительно благоразумной Европы, иной раз горделиво упивается в отечественной истории всплесками особого «русского бунта, бессмысленного и беспощадного». Знай, мол, наших! Типология массовых движений классической Европы способна лишить нашу историческую память этой отдающей некоторым мазохизмом иллюзии: степень «бессмысленности и беспощадности» многочисленных европейских жакерий,«бесцельных, безудержных и безнадежных», по выражению П. Шоню (см. гл. 2 настоящего издания), ни в чем не уступает милому национальной гордости русскому бунту.Впрочем, французский историк и не посягает на самобытность национальных культур, составляющих «европейский концерт».

Исходная концептуальная схема Шоню никак не предполагает постановки вопроса о соответствии России какому-то единому европейскому культурно-историческому типу, с точки зрения структурного подхода важен не тип, а отношение. Учитывая очевидную вовлеченность России в цивилизационный процесс классической Европы, в самые разнообразные аспекты европейского культурного диалога, автор рассматривает Россию долгого XVII в. как неотъемлемую часть Европы, ее подвижный фронтир или, наряду с югом Италии, в качестве «Европы архаичной». В свете «Цивилизации классической Европы» несомненным преувеличением выглядит утверждение П. А. Чаадаева о пагубной извечной нашей добровольной самоизоляции от Европы. Россия всегда охотно участвовала в европейском диалоге, продлевая на своих просторах существование архаичных культурных форм на благо выдыхающейся Европе, получавшей тем самым необходимую передышку для изыскания передовых решений. В книге П. Шоню достаточно тому примеров, в частности история европейской металлургии. Когда технология доменного производства на древесном угле окончательно исчерпала себя в районе Льежа, в Средней Германии и Англии по причине оскудения лесов, центр металлургического производства переместился в резервные «пограничные» зоны: в Скандинавию и, наконец, на Урал. Архаичная в технологическом и социальноэкономическом отношении железоделательная промышленность России дала Европе возможность благополучно пережить стадию «технологической беременности», обеспечив ценой консервации собственной архаики необходимый резерв времени для прорыва английского доменного производства на коксе. Металлургический сюжет как нельзя лучше иллюстрирует формулу Шоню: «Окружность – нигде, центр – повсюду». В ситуации диалога, который, как правило, асимметричен, центр всегда виртуален, а границы неуловимы. Их можно искать где угодно в зависимости от точки отсчета: полюса технического прогресса, полюса массового производства или зоны высокого потребления продукции. Нет ничего удивительного, когда мы обнаруживаем границы европейской цивилизации через некоторые аспекты межкультурного диалога в Китае и Бразилии, в Канаде и Индии. Интерференция цивилизационных волн.

Изложенное в «Цивилизации классической Европы» понимание России базируется прежде всего на трудах корифея французской славистики Пьера Паскаля (1890–1983), которого Шоню называет лучшим знатоком России XVI–XVII вв. Глубоко верующий католик Паскаль, влюбленный в русскую самобытность, объяснял ее тем, что Россия не знала Средневековья: для него конец XVII в. был непосредственной гранью между Древней Русью и нововременной Россией. Диалогизм мировоззрения Паскаля прослеживается на всем протяжении его жизни и научного творчества: от приверженности идее союза христианских церквей и попытки примирить христианство с большевизмом в годы пребывания в России (1916–1933) до обширной переводческой деятельности («Житие протопопа Аввакума», сочинения Достоевского, Толстого, Короленко, Ремизова) и образующих своего рода компаративный диптих исследований по французской и русской истории. Присущий Паскалю диалогический подход к вечной теме «Россия и Европа» оказал заметное влияние на структуралистскую концепцию П. Шоню.

Когда-нибудь мы преодолеем изъян, отмеченный Карлом Шмиттом еще в начале 20-х гг. XX в., и перестанем «рассматривать историческую жизнь как процесс, протекающий в вечных антитезисах и синтезах». Постигнем глубину гипотезы Умберто Эко о «европейском языке», дающем « возможность совместной жизни на континенте предопределенного полиглотизма».Мыслимым и реальным станет единство в диалоге разностей, сохраняющем своеобразие нетождественных элементов. И тогда никто не усомнится в правоте Ф. М. Достоевского, утверждавшего: « Европа нам второе Отечество».В конце концов, суть европейской идентичности составляет именно диалог разностей, а нестареющая книга Пьера Шоню помогает усвоить эту важную для России истину.

В. А. Бабинцев