Текст книги "Ее секрет (ЛП)"
Автор книги: Пенелопа Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Моя помощница сообщила, что Вайолет здесь.
– Пришлите ее сюда.
Я снова сел за стол и осторожно сдвинул стопку ламинированных страниц в сторону, чтобы мне было хорошо видно, когда она сядет.
Дверь медленно открылась. Вайолет вошла внутрь. Ее глаза слегка расширились и скользнули по комнате, охватывая все мои бумаги и книги. Тот факт, что она не смотрела на меня, дало мне возможность изучить ее.
Она определенно была привлекательна. Возможно, более привлекательной, чем я думал во время нашей короткой встречи на съезде. Этого нельзя было отрицать. Чтобы это не заметить, у меня не должно было быть пульса. Но я уже усвоил урок, когда дело касалось красивых женщин. Боже, я выучил свой урок.
И все же я сидел за своим столом, делая мысленные заметки о каждой восхитительной черте ее лица.
Большие, выразительные глаза. Мягкая, молочно-гладкая кожа. Уши, которые некоторые люди, вероятно, сочли бы слишком большими, судя по тому, как они едва выглядывали из-за ее волос. Для меня они были одним из тех совершенных несовершенств. Они были у каждой по-настоящему великолепной женщины. Штампованная красота по учебнику была скучной. Привлекательность, которая всегда возбуждала меня, заключалась в том, что женщине удавалось превратить то, что могло быть недостатками, в достоинства, как гордый нос на женственном лице.
– Можно мне сесть? – спросила она. В ее голосе прозвучало раздражение, и я понял, что она поймала мой взгляд.
Я указал на место напротив моего стола.
Она устроилась на стуле, поправляя юбку. Вероятно, юбка казалась достаточно длиной, чтобы вид был профессиональным, когда она стояла перед зеркалом. Но, сидя, ткань опасно задралась вверх по ее скульптурным ногам.
Мне пришлось сжать пальцы на коленях, чтобы контролировать свои мысли. Я знал о ней очень мало. Но того, что я знал, было достаточно.
– В какую именно игру ты играешь? – спросил я.
Она возмущенно выпрямилась в кресле.
– Игру? Я хотела показать вам, что способна вызвать шумиху. Похоже, я это сделала, не так ли?
Я насмешливо фыркнул.
– Ты обратилась за помощью к влиятельному другу. Вряд ли это свидетельствует о твоем мастерстве в качестве консультанта по маркетингу.
– Я использовала те ресурсы, которые у меня были. Вы ожидали, что я вложу тысячи долларов в маркетинг себя для вас?
У нее хватило наглости прийти ко мне в офис, а потом вести себя со мной подобным образом. Это разозлило меня, и это заставило меня не хотеть ничего больше, чем показать ее точно, где ее место.
– Если ты не думаешь, что Лиам Хайтауэр лично поддержит все мои книги, я не вижу, как это доказывает твою способность быть полезной для моей команды.
Ее челюсть сжалась. Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что она задавалась вопросом, может ли она нанести больше урона левым хуком или правым хуком. Я должен был признать, что огонь в ее глазах заинтриговал меня. Красота была переоценена и легко доступна. Но стержень? Его было не так легко найти, и у Вайолет Браунинг явно он был.
– Если вы не можете понять, почему решение проблем для выполнения сложной задачи с ограниченными ресурсами было бы ценным для вашей команды, то вы, возможно, захотите нанять кого-то более проницательного, чтобы справиться с наймом новых сотрудников.
Я чуть не рассмеялся над ее наглостью. Ее щеки пылали красным, и она выглядела так, как будто раздумывала, прыгнуть ли через мой стол, чтобы проломить мне череп каблуком, или убежать к двери и вылететь отсюда пулей, но она не отступала. Я восхищался этим… неохотно.
– Я ожидал, что ты сдашься после того, как я отказал тебе на съезде, – сказал я, надеясь, что, возможно, смогу заманить ее в ловушку, чтобы она вышла из себя или взорвалась, если я застану ее врасплох.
– Да, но я этого не сделала. – Она пристально смотрела на меня. Яростно. На меня. Я действительно мог видеть, как ее пульс бьется на шее. Она нервничала или накачивалась адреналином – я не мог сказать, что именно, но в любом случае, она была готова бороться с тем, что происходило в ее красивой голове. Большинство людей срывались при первых признаках моего гнева, особенно когда они находились в моем офисе.
– И почему? – спросил я.
– Потому что я хотела доказать, что вы ошибаетесь на мой счет.
Я рассмеялся.
– Ты честная. Это здорово. Честных людей в этом бизнесе съедают заживо.
– Я справлюсь с этой работой. Я видела кое-какие объявления, которые они дают для вас. Если вы хотите, я могла бы напечатать предложение, чтобы наметить некоторые ключевые моменты, которые, по моему мнению, улучшат их работу. Если вы мне не верите, вы могли бы провести сплит-тест и сами убедиться, что мой способ работает лучше.
– Ты действительно не успокоишься, не так ли?
– Я не могу позволить себе этого.
– И допустим, я подумаю о том, чтобы дать тебе эту работу… но я не дам. Насколько преданной ты можешь быть?
Какого черта я спрашиваю? У меня даже не было открытой вакансии, так почему же я говорил так, будто есть возможность дать ей работу? Не было даже физического свободного места, чтобы поставить еще один стол в моем офисе, не переставив рабочее место каждого.
– Полностью.
Я чуть не откашлялся. Когда она произнесла это слово, мне показалось, что она его выдохнула. В ее глазах было столько силы и решимости. И какой-то темный, грязный уголок моего сознания решил исказить смысл моих слов и ее ответа. Насколько преданной она будет мне? Полностью. Я поерзал на стуле, так как между моих ног нарастал дискомфорт, который я отказывался признавать.
– Я не могу юридически сказать, что не нанял бы тебя, если бы у тебя были дети или семейные обязанности, такие как например больной родственник, но я скажу тебе, что люди, слишком сильно поглощённые домашними проблемами, не выживают в моем штате. Я ожидаю, что мои сотрудники будут работать изо всех сил день и ночь. Нет такого понятия, как хорошее оправдание.
Я не был уверен, что мне это показалось, но она выглядела немного более бледной, чем когда вошла.
– Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да.
– Значит, у тебя нет детей? Никаких неотложных обязательств, которые отвлекали бы тебя от работы здесь?
Она быстро кивнула.
– Я буду полностью сосредоточена на работе.
Я был близок к тому, чтобы совершить ошибку. В ушах у меня что-то жужжало, словно в мозгу завыли предупреждающие сирены. «Не связывай себя обязательствами. Не нанимай ее».
– Ты можешь получить эту работу. Сегодня. Но только потому, что я решил, что это быстрее избавит меня от всех моих орущих поклонников, если я дам тебе шанс потерпеть неудачу в одиночку. Я подозреваю, что в противном случае это не кончится.
«Лжец. Грязный, глупый, лжец».
Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы в этот момент не упасть лбом на стол. Я даже не знал, чего я надеялся добиться этим, независимо от того, какие пустые причины я мог бы ей дать.
Она наклонилась вперед. По выражению ее лица было очевидно, что она собиралась что-то сказать, но сдержалась.
– Что, мисс Браунинг? – я знал, что веду себя как мудак. Я даже не чувствовал себя виноватым за это. Я только сдержал свое раздражение, потому что было ясно, что самый быстрый способ сделать Вайолет Браунинг королевской занозой в моей заднице – это спровоцировать ее. – Ты выглядишь так, будто хотела что-то сказать.
– На самом деле, две вещи, – сказала она. Впервые с тех пор, как она вошла в мой кабинет, ее голос звучал неуверенно. Мне было интересно, она едва ли держалась на виду, чтобы пережить интервью. – Во-первых, – продолжала она, – мне нужно знать, какой социальный пакет и жалование вы предлагаете, прежде чем я приму его. Во-вторых, я хотела бы знать, всегда ли ваш офис выглядит… вот так.
Я задумался над ее вопросами. Я уже платил рекламному агентству за управление своими рекламными акциями. В ее положении мое чутье подсказывало мне, что я могу предложить ей что-то смехотворно маленькое, и она будет в восторге. Держу пари, что двадцать тысяч в год и стоматологическая страховка будут для нее все равно что выигрыш в лотерею.
Как оказалось, она была не единственной, кто был упрям. Я всегда хорошо разбирался в людях. Дайте мне несколько краеугольных камней, чтобы построить профиль, и обычно это не занимало много времени, как у меня было что-то на них. Вайолет не была исключением. Я уже мог представить, что творилось у нее в голове. Вероятно, она хотела доказать, что я ошибаюсь, получить работу, а затем использовать свое положение здесь для шикарной работы где-нибудь в другом месте. Как только она уйдет, она сможет злорадствовать о том, как я получил именно то, что заслужил, за то, что сомневался в ней. Поэтому я решил сделать ее план немного менее четким. Я знал, сколько другие авторы платят за маркетинг, и мысленно удвоил эту сумму. Потом я добавил еще немного, на всякий случай, а потом добавил еще немного, потому что у меня было эго. Если она собиралась уйти, то не сможет этого сделать, не урезав зарплату. Сильно.
– Скажем, сто тысяч в год. Здравоохранение. Выгоды. Три недели оплачиваемого отпуска. У тебя будет свой собственный офис, и ты будешь работать здесь пять дней в неделю. Сверхурочные, если это необходимо. И убедись, что ты одеваешься профессионально и соответствуешь образу, начиная с завтрашнего дня.
Она снова одернула юбку, и, судя по выражению ее лица, она проглотила целую кучу гадостей, которые хотела мне сказать, но она также пыталась понять, действительно ли я только что предложил ей шестизначную зарплату.
– Хорошо. Мне нужно сделать один телефонный звонок, но мой помощник может тебя проводить. Я жду тебя здесь завтра в семь.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я поднял палец, чтобы прервать ее.
– Запомни, – сказал я. – Никаких оправданий. Ты здесь, или тебя уволят. Все просто.
Она встала, собрала свои вещи и коротко кивнула мне. По тому, как ее губы были плотно сжаты, я подозревал, что она молчала, потому что знала, что высказывание ее мыслей приведет к неприятностям. Часть меня хотела, чтобы она сказала что-то.
Смотреть, как уходит Вайолет, было испытанием на зрительный контроль, и я его провалил. Мой взгляд был прикован к тому, как ее задница, казалось, боролась за свободу против узкой маленькой юбки… как каждый шаг заставлял ее бедра раскачиваться в этом соблазнительном, уникальном женственном стиле.
Звук захлопнувшейся двери вывел меня из оцепенения, в которое она меня погрузила. Я снял очки для чтения и потер лицо руками. Бл*ть. Я прокрутил в памяти последние несколько минут и почувствовал, что наблюдаю, как мое тело управляется моим членом, а не мозгом. Я серьезно предложил ей кучу денег, подозревая, что она собирается уволиться? А что, если нет? И зачем ей это? Особенно теперь, когда я только что сделал ее самым высокооплачиваемым консультантом по рекламе в городе? Вместо того, чтобы выкинуть Вайолет Браунинг из своей жизни, я подозревал, что мне только что удалось сделать ее постоянной частью моей жизни. Хуже того, я почувствовал грязный трепет от этой мысли, даже если он был похоронен под горой раздражения и злости.
У меня были крайние сроки. У меня было так много гребаных крайних сроков, что я едва мог смотреть на календарь, не вспыхивая крапивницей. Кроме того, у меня были свои личные проекты, для которых я пытался найти время между всем этим. И в комнате был слон, которого я отказывался игнорировать. Большая, сверкающая, зияющая дыра в моем решении, которая практически требовала внимания. Я закрыл глаза и отогнал эти мысли. Особенно одну эту.
Нанимать Вайолет было идиотизмом. Даже опасно. Но я сделал это, и то, что было сделано, было сделано. Я знал это лучше, чем кто-либо другой.
Глава 3
Вайолет
Я вцепилась в руль, как будто это был пульт дистанционного управления, и я знала, что приближается страшная часть фильма. Костяшки пальцев побелели, пальцы болели, но я боялась отпустить их, поэтому продолжала сжимать.
– Мамочка? – спросила Зои. – Я могу выйти?
Звук ее голоса вывел меня из задумчивости. Я выдохнула свой стресс, по крайней мере на данный момент, и улыбнулась.
– Извини, да, детка.
Было пять утра, и я чувствовала себя ужасно виноватой за то, что попросила маму проснуться так рано, чтобы помочь мне, но выбора не было до тех пор, пока я не смогу найти детский сад для Зои. У хороших были списки очередников, и я все еще не была уверена, смогу ли я рассчитывать на деньги, обещанные Питером Барниджем, но если зарплата будет реальной, я действительно смогу себе это позволить.
От одной мысли о его имени у меня по рукам побежали мурашки. Я не могла быть уверена, были ли они из-за того, что он выглядел таким неотразимо недосягаемым, или из-за того, как я хотела пнуть его по его неотразимо недосягаемым яйцам за то, что он был таким ослом. Вероятно, это было немного и того, и другого.
Реальность ста тысяч долларов в год тоже не складывалась. Я знала, что с налогами это будет больше восьми тысяч долларов в месяц, из-за чего деньги, которые я получала раньше, выглядели так, как будто хулиганы вытряхивали деньги на обед из карманов маленького ребенка. Чтобы защитить свое здравомыслие, я в основном притворялась, что деньги пока не настоящие. Если бы все это оказалось тщательно продуманной, жестокой шуткой Питера, я была бы менее опустошена.
Я вышла из машины перед маминой квартирой. Она жила в Ист-Сайде в однокомнатной квартире одна. Я потянулась к Зои, которая была крепко пристегнута в своем автомобильном кресле, но она отмахнулась от меня, как только я открыла дверцу машины.
– Нет, позволь мне самой, – уверенно сказала она.
Она начала тыкать и тыкать в пряжки своего автомобильного сиденья. Выражение сосредоточенности на ее лице было впечатляющим, но у ее коротких маленьких пальцев не было шансов.
– Фу! – сказала она, откидывая голову назад. – Я не могу этого сделать.
Что-то в ее словах заставило мою грудь сжаться. Интересно, читала ли она сейчас мои мысли, видела ли, как я сижу, сжимая руль и думая о том, что я не могу этого сделать. Как я могла взять работу у человека, которого, как я уже была уверена, ненавидела? Я пришла на собеседование с намерением отказать ему просто назло, но его предложение меня ошеломило. С другой стороны, кто вообще откажется принять такую нелепую сумму денег? У меня был миллион вопросов и миллион сомнений.
Я нахмурилась. Я знала, что Зои была такой маленькой, что большая часть моих слов будет непонятна для нее, но я чувствовала, что в любом случае мне это было важно сказать.
– Эй, – сказала я, поглаживая ее пухлую щечку. – Есть выражение «не могу сделать» и «пока не могу». Ладно? Ты пока не можешь выбраться оттуда сама, вот и все.
«И я не могу представить, как я выживу сегодня, не говоря уже о том, чтобы год работать на Питера. Пока».
Она подумала об этом с очаровательным видом задумчивости, которое казалось более глубоким, чем могла задуматься маленькая девочка.
Я ухмыльнулась. Мне было интересно, достаточно ли она продвинулась, чтобы установить связь с другими частями своей жизни, такими как теннис. За последние шесть месяцев ее одержимость спортом только усилилась. Я как-то смотрела по телевизору один из матчей Серены Уильямс, и в голове Зои что-то щелкнуло. С тех пор я смотрела все обучающие видео по теннису, которые могла смотреть в свободное время, так как не могу позволить себе нанять ей тренера, а мои собственные знания в этом виде спорта сводились к тому, чтобы попытаться переправить маленький зеленый мяч через сетку… или он желтый?
Теперь я знала все о таких вещах, как мытье окна ракеткой, чтобы создать верхний штопор (прим.: термин в теннисе), или как повернуть бедра, чтобы придать броску больше силы. По крайней мере, я знала о них в теоретическом смысле.
Я продолжала говорить, даже когда не была уверена, пытаюсь ли я убедить Зои, что однажды она сама выберется из своего автокресла, или пытаюсь убедить себя, что переживу день в офисе Питера.
– Мы просто продолжим пытаться, – сказала я. – Потому что никто не преуспеет в чем-то, пока не попробует кучу раз.
– Поэтому ты так много поешь? – Зои задала вопрос с такой невинностью, на которую способны только маленькие дети. В глубине души я думала, что она знает, что издевается надо мной, но на ее лице было достаточно искреннего любопытства, чтобы я могла только рассмеяться.
Я была ужасной певицей, и иногда я задавалась вопросом, может ли служба защиты детей возбудить дело против меня за то, что я делала это, пока Зои была заперта со мной в машине.
– Да. Вроде. Иногда приходится что-то сильно испортить, прежде чем у тебя получится.
Мой ответ, казалось, удовлетворил ее, и к тому времени, когда я высадила ее у мамы и прибыла в офис Питера в Вест-Сайде, я все еще цеплялась за свои собственные слова. Я, вероятно, нуждалась в поддержке больше, чем Зои, по крайней мере, сегодня.
Питер был известным, многомиллионным автором, и один взгляд на его издательскую компанию убедит вас в этом. В каком-то смысле я думала, что мужчины никогда не перестанут превращать каждый аспект своей жизни в некую версию соревнования по измерению члена. Очевидно, Питеру этого было недостаточно, чтобы добиться успеха. Он должен был показать всему миру, что он большая шишка, имея модный, экстравагантный офис в одном из самых дорогих районов города. Здание было общим с несколькими другими предприятиями, но Питер занимал два верхних этажа сорокаэтажного здания. На 39-м этаже располагались вестибюль, конференц-зал и несколько личных офисов.
Привлекательная брюнетка в черном платье встретила меня, как только я вышла из лифта на 39-м этаже. Ее волосы были собраны в деловой пучок, и выражение ее лица было более серьезным, чем я ожидала на таком привлекательном лице. Также тут был почти постоянный поток хорошо одетых мужчин и женщин, выходящих из главного лифта здания и возвращающихся к частному лифту в задней части вестибюля, который, казалось, был единственным путем на 40-й этаж, судя по тому, как меня вчера провели в офис Питера и подняли на нем.
– Хорошо. Ты рано, – сказала женщина. Ее каблуки агрессивно стучали по полированному каменному полу, когда она подошла, чтобы поприветствовать меня, протянув руку. Это была не та женщина, которая вчера привела меня в офис Питера на собеседование. Та была милая пожилая женщина по имени Пэт. Эта женщина крепко пожала мою руку, прежде чем отпустить. – Питер обычно ведет себя так, будто ты опаздываешь, если не приходишь на пятнадцать минут раньше.
– О, – сказала я. Я все еще была немного в восторге… не только потому, что вестибюль его офиса практически кричал «деньги», но и потому, что я действительно была здесь. Все это время я искала работу, и вдруг именно эта вакансия оказалась у меня в руках. Я ненавидела, как сильно мне хотелось втереть это в лицо Доусону. Как обычно, одна мысль о нем испортила мне настроение. Я не могла списать свое время с ним на пустую трату, потому что это дало мне Зои. Я просто жалела, что не могла принять от него донорство спермы и пропустить те три года, которые он высосал из моей жизни.
– Кстати, меня зовут Анастасия, – она натянуто улыбнулась. – Кузина Питера.
– О, – повторила я, уже чувствуя себя глупо. «Докажи, что ты не идиотка, Вайолет. Используй слова». – Должно быть, это здорово. Работать с семьей, я имею в виду.
Она фыркнула, и ее ухмылка была первой искренней эмоцией, которую я увидела на ней.
– Ты ведь встречалась с ним во время интервью, верно?
– Замечание принято. Просто подумала, может, он просто такой… только со мной. Я произвела не самое лучшее первое впечатление.
– Упрямый, дерзкий и несносный? Он всегда такой. По крайней мере, в последнее время. Он не всегда был таким…
– Я вижу, ты решила появиться, – внезапно сказал Питер. Он стоял у стойки регистрации с раздраженным выражением на лице.
Боже, он был красив. На нем были те же очки для чтения, которые он носил во время интервью, в сочетании с его шикарным галстуком, а также покрытой щетиной челюстью и темными волосами действительно придавало ему умопомрачительный вид. С другой стороны, я подумала, что он, вероятно, был бы также красив, одевшись в какой-нибудь мешок из-под картошки.
Когда высшие силы решили объединить это тело и лицо с такой же ядовитой личностью, как у него, они, должно быть, посмеялись над всеми разочарованными женщинами, которые, как они знали, последуют за ним. Это было примерто так же, как вручить ребенку кусочек брокколи в конфетной обертке. Чистая жестокость.
– Да, я пришла, – сказала я немного громче и вызывающе, чем намеревалась. Возможно, я даже немного выпятила грудь, как будто готовилась к драке.
Питер некоторое время наблюдал за мной. Он не выглядел удивленным.
– Пойдем. Я покажу тебе, где находится твой офис.
– Разве ты не хотел, чтобы я… – начала Анастасия.
– Я справлюсь, – отрезал Питер.
Я поспешила догнать его, потому что он зашагал еще до того, как я до него добралась. Он быстро направился к лифту, и за исключением его длинноногих шагов, не было похоже на то, что он прилагал хоть малейшее усилия, чтобы двигаться так быстро. Это было все равно, что идти рядом с кем-то, кто идет по одному из тех горизонтальных эскалаторов в аэропорту… кажется, их называют грузчиками. Единственный способ не отстать, не сбросив каблуки и не перейдя на бег трусцой, состоял в том, чтобы сделать очень недостойное покачивание ягодицами… движение бедрами, которое сопровождалось быстрой ходьбой. Вероятно, это выглядело так, как будто я спешу в дамскую комнату или, может быть, пробираюсь к холодильнику за последним кусочком торта. Я молча проклинала Питера за то, что он не замедлился, чтобы я могла догнать его.
К тому времени, когда мы добрались до лифта, я тяжело дышала… через нос, потому что не позволю ему увидеть, как я задыхаюсь после короткой, но интенсивной прогулки. Я сделала мысленную пометку немного поработать с кардио в своей жизни, особенно если попытки не отставать от Питера станут регулярной частью моего рабочего дня.
Питер внимательно посмотрел на меня, пока мы ждали лифта. Даже то, как он смотрел на меня, было снисходительным.
– Ты вспотела.
– Я не потею, – сказала я. – Я просто немного поблескиваю, когда нервничаю. И сегодня утром я добавила в яичницу пару халапеньо…
Он наморщил лоб.
– Какое отношение имеет халапеньо или яйца к тому, что ты потеешь?
– Острая еда. Она согревает. – Я придумывала эти оправдания из пальца. Я съела эти яйца несколько часов назад. – Я имею в виду, конечно не так, как ванна. Типа, мне не нужно… – я закрыла рот. На секунду мне захотелось быть кем-то другим, чтобы я могла вмешаться и выбить из себя глупость. К сожалению, все, что я могла сделать, это закрыть глаза и ждать.
Лифт вежливо звякнул.
– Наш, – сказал Питер. – Если только тебе не нужно сначала сходить в туалет.
Я последовала за ним в лифт, который, конечно, был пуст, если не считать нас. Питер нажал кнопку 40-го этажа и стал ждать.
Пришло время мысленно собраться. Работа на Питера была похожа на средневековую битву. Его люди видели меня на передовой. Тем временем мне казалось, что мужчины неуклюже быстро уходили от него, убегали в туалет и с трудом соображали, что им делать со своими руками. Это была настоящая бойня. Мне нужно было перегруппироваться и нужно было перестать выставлять себя такой дурой. Я снова закрыла глаза и сосредоточилась на мысленном образе Зои. Ради нее я могла это сделать. Я должна была.
– Если тебе хочется спать, ты всегда можешь уйти и пойти домой, – предложил Питер, вероятно потому, что единственный способ, которым я, казалось, могла удержать себя, чтобы не сделать или не сказать что-то глупое, – это зажмуриться.
– Я просто пытаюсь сосредоточиться, – сказала я. – И я не собираюсь уходить.
– Ага.
– Прости?
Мы поднялись на 40-й этаж, и Питер жестом пригласил меня следовать за ним.
– Я сказал, что ты пока не уходишь. То есть я ожидаю, что ты скоро уйдешь.
Я остановилась, игнорируя взгляды, которые мы привлекали от горстки людей, которые работали за столами вокруг офиса открытой планировки. Питер остановился, когда понял, что я не следую за ним.
– Ты так себя ведешь, потому что я подошла к тебе на съезде? Потому что я не собираюсь извиняться за то, что пыталась сделать хоть что-то… – я закрыла рот, понимая, что почти только что сказала что-то, чтобы поддержать свою дочь… дочь, которой у меня якобы не было. Я была еще больше благодарна, что не рассказала Питеру о Зои во время интервью. Просто увидев его поближе, я подумала, что он похож на волка. Каждый раз, когда он смотрел на меня, он вынюхивал мои слабости и искал самый быстрый и жестокий способ разорвать меня в клочья. Рассказать ему о Зои было бы все равно, что показать ему мою яремную вену.
Питер ждал, подняв брови, но усмехнулся, когда я не продолжила.
– Вот тебе совет. Подумайте о том, что ты хочешь сказать, прежде чем начать говорить. Это помогает.
Я была рада, что он снова начал идти по офису, потому что знала, что смотрю на него достаточно пристально, чтобы поджечь. Я не могла разжать кулаки или челюсть, и я не была уверена, горело ли мое лицо от раздражения или от смущения. Я снова подумала о записке, которую нашла после того, как Питер уронил свои вещи. Я совсем забыла об этом до вчерашнего вечера, когда нашла ее скомканной в своей сумочке. Это был какой-то список персонажей, что-то вроде мозгового штурма. Судя по тому, что он нацарапал на записке, это был персонаж из фантастической книги. То есть не «стерильный» научно-фантастический мир Питера Барниджа, а эмоциональный и творческий мир художественной литературы. Это намекало на какую-то невидимую сторону человека, в существование которой я не хотела верить.
Питер провел меня прямо в свой кабинет и распахнул дверь.
– После тебя, – сказал он.
– Что? Я думала, ты проводишь меня к моему столу.
Он указал в дальний угол своего кабинета. Стопки книг, ламинированных страниц и папок были сдвинуты в сторону ровно настолько, чтобы поместились небольшой письменный стол и стул. Судя по всему, стол был выкопан из какого-то хранилища. Я изучала лицо Питера в поисках каких-либо признаков юмора.
«Он проверяет меня». Точно. Я подошла к столу, тщательно контролируя свое лицо, и провела рукой по поверхности. На моих пальцах остался легкий слой пыли.
– Ты хочешь, чтобы мой стол был в твоем кабинете? – спросила я.
– Это только на сегодня. Им нужно немного перестроиться, чтобы освободить место для твоего рабочего пространства.
– Я предполагала, что буду кого-то заменять. Разве я не могу воспользоваться их пространством?
Питер поправил галстук и сел за стол.
– Твоя должность будет новой.
Я знала, что улыбаться, вероятно, было плохой идеей, но я не смогла сдержаться.
– Ты придумал новую должность только для того, чтобы нанять меня?
– Это мило. Ты обычно искажаешь факты и излагаешь их самым лестным для себя способом?
– Как бы ты это назвал?
– Ты заноза в моей заднице, и мне пришлось приспосабливаться к тебе.
– Ну, тебе удалось сделать так, чтобы палка поместилась там. Уверена, ты найдешь способ, – я приложила руку ко рту. Иисус. Я переходила все границы, но то, как он говорил со мной, вызывало во мне что-то злое. Я просто хотела показать ему. Я не знала, что именно, но я так сильно хотела поставить его на место, что мне было почти больно.
– У меня есть работа, – его тон подсказал мне, что я была права. Я перешла черту, и он устно предупредил меня.
Я посмотрела на свой стол, на котором не было ни компьютера, ни каких-либо принадлежностей. Я не знала, чего он от меня ждет, поэтому внимательно оглядела комнату. На первый взгляд это выглядело как абсолютный, неорганизованный хаос. Я поняла, что это не совсем так, когда присмотрелась повнимательнее. Сначала я старалась ничего не передвигать, и, насколько я могла видеть, у него было множество документов. Я не могла понять, почему некоторые из них были ламинированы, а другие нет, кроме очевидного предположения, что они были более важными в некотором роде. Я также не была уверена, почему он не потрудился, по крайней мере, использовать дырокол с тремя отверстиями и не вставил их в папку. Как бы то ни было, казалось, что легкий ветерок может перевернуть его мир информации в полный беспорядок.
Примерно через десять минут у меня появился мысленный образ того, как я могла бы помочь расчистить некоторое пространство. Даже если бы мне предстояло провести в его кабинете всего один день, я могла бы, по крайней мере, сделать это место менее клаустрофобным.
Я открыла дверь, что заставило его вскинуть голову.
– Куда ты идешь?
– Чтобы что-нибудь купить, – сказала я.
Он выглядел так, как будто хотел сказать мне какой-нибудь остроумный комментарий, но ему не хватило ни вдохновения, ни энергии. Он испустил долгий, раздраженный вздох, прежде чем снова надел очки для чтения и снова посмотрел на свой компьютер.
Я спросила в офисе, что мне нужно, представляясь на ходу. Через пару минут мне показалось, что дела во взаимоотношении с коллегами в офисе идут хорошо. Большинство людей, работавших на Питера, были друзьями, и атмосфера была непринужденной. Однако, когда Питер выбежал из своего кабинета, чтобы выпить кофе в разгар моих поисков, я увидела, какой эффект он произвел на всех. Спины выпрямились, разговоры стихли, и все, казалось, были полны решимости выглядеть чрезвычайно занятыми. Они боялись его, и хотя я не могла их винить, я молча поклялась, что не позволю ему так поступить со мной.
Я вернулась в его кабинет с парой папок и дыроколом на три отверстия. Он посмотрел на меня так, словно я несла заряженный пистолет, и когда я взяла ламинированную страницу с верхней части одной из его стопок, он вскочил на ноги.
– Что ты делаешь? – потребовал он.
– Я собиралась расчистить место. Я едва могу дышать здесь.
Он потянулся через стол и выхватил у меня из рук дырокол, а затем забрал у меня страницу, прежде чем аккуратно положить ее обратно в верхнюю часть стопки.
– Я знаю, где все находится, и я совершенно доволен состоянием своего офиса.
– Если ты не позволишь мне очистить комнату, есть ли хотя бы компьютер, который я могу использовать? Или, может быть, кто-то, кто может ознакомить меня с вашим каталогом и готовящимися проектами, чтобы я могла начать мозговой штурм некоторых объявлений?
– Спроси Энсли. Она только что закончила раунд правок и может у нее есть свободное время, чтобы нянчиться с тобой
Я сдержала свой ответ на это, решив вместо этого быть благодарной за повод выйти из комнаты и уйти подальше от его гнетущей ауры.
Энсли было лет двадцать пять или чуть меньше, и я нашла ее работающей в углу, откуда открывался впечатляющий вид на город, а также на небольшой уголок Центрального парка, который был виден. После того, как мы обменялись представлениями, она нахмурилась.
