Текст книги "Ее секрет (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Несмотря на то, что он приставал ко мне по поводу необходимости двух сумок, он забыл упомянуть, что его сумка была гигантской спортивной сумкой, в которую могли бы поместиться несколько маленьких детей, учитывая, как сильно она выпирала. Он попытался просунуть ее под наши сиденья, и ему пришлось ухватиться за верхние отсеки и использовать их как рычаги, чтобы засунуть ее под нас, потому что она была такой большой.

– Что там, портативная машина для ламинирования? – спросила я, пока Питер снимал пальто и садился. И как только он разделся, я была поражена богатым и сексуальным ароматом, которое он источал. Каким-то образом одного его запаха было достаточно, чтобы разбудить во мне гормоны, которые дремали с тех пор, как я опрометчиво влюблялась в средней школе почти в каждого учителя-мужчину, который у меня был.

Я не удивилась, увидев, что он пристально смотрит на меня.

– Это просто называется ламинатором. И нет, я бы не взял его с собой в двухдневную поездку.

– Тогда что в сумке?

Он скрестил руки на груди, откинулся назад и имел смелость закрыть глаза.

– Серьезно? – спросила я.

Я покачала головой и уставилась прямо. Все в порядке. Если он хочет притвориться, что спит, это может означать, что я могу расслабиться в автобусе вместо того, чтобы терпеть его кислое настроение.

Не прошло и пяти минут, как я услышала тихий храп. Сначала я подумала, что это двигатель автобуса, но когда я посмотрела на Питера, его голова была запрокинута назад, и он либо очень хорошо притворялся, либо действительно заснул.

Я наблюдала за городом, проплывающим за окном, и позволила своим мыслям блуждать. Конечно, они направились прямо к мужчине, который дремал рядом со мной. Я украдкой бросала больше взглядов на его спящее лицо, чем когда-либо хотела бы признать. Когда он был без сознания и расслабленный, я почти могла представить, каким бы он был, если бы был повежливее. Он едва ли давал мне повод так думать, но я упрямо верила, что он скрывает свое истинное «я»… что все, что он говорил и делал с тех пор, как встретил меня, было частью тщательно продуманного действия.

Или, что более вероятно, Доусон сломал что-то во мне, и теперь я была проклята, чтобы тайно фантазировать только о самых дерьмовых мужчинах, которые, скорее всего, причинили бы мне боль, как и он. Вместо того чтобы копаться в этой возможности, я сделала мысленное усилие, чтобы загнать ее обратно в бутылку и засунуть в темный уголок своего мозга, где ей и место.

У меня было достаточно других причин для беспокойства, например, солидный кусок мужчины, тихо похрапывающий рядом со мной.

Глава 8

ПИТЕР

Мой лоб столкнулся с чем-то твердым. Я откинул голову назад и застонал. Как только я сморгнул сонливость, я вспомнил, где нахожусь. Автобус «Грейхаунд» по дороге в Аннаполис. Автобус только что с визгом остановился, и все перешептывались или стояли, чтобы посмотреть вперед.

– Что-то лопнуло, – объяснила Вайолет. – Я не механик… или метеоролог… но это звучало не очень хорошо.

– Ты, должно быть, шутишь.

Я встал со своего места и протолкался вперед, где водитель автобуса уже стоял снаружи, открывая капот. Я пожалел, что не захватил пальто. Очевидно, мы проехали достаточно далеко, чтобы выбраться из снега, но на улице все еще было чертовски холодно. Это был влажный холод, который, казалось, добирался до костей.

– Что происходит? – спросил я водителя.

Ему было лет сорок с хвостиком, полноватый с «пивным» пузом и густыми усами. Он хмуро посмотрел на меня.

– Треснувший поршень. Это мое предположение. Уже позвонили в дорожную службу. Просто нужно подождать.

Я огляделся, но не смог ничего заметить, кроме знака съезда, возможно, в нескольких сотнях футов вниз по шоссе.

– Где мы находимся?

– В получасе езды к северу от Филадельфии. Бриджтаун, я думаю, где-то там.

Я вернулся в автобус и нашел Вайолет, которая поспешно убрала свой телефон, когда увидела, что я иду. Мне было интересно, на что она должна была смотреть в своем телефоне, из-за чего она была такой скрытной, учитывая, что все остальные стояли и могли видеть через ее плечо, если бы захотели посмотреть. Что бы это ни было, она не хотела, чтобы именно я это видел.

Если бы я был менее раздражен, я, возможно, перестал бы думать об этом, но я просто хотел покончить с этим кошмаром выходных.

– Давай, – сказал я. – Мы пойдем вниз по дороге до заправки и возьмем машину. У нас нет на это времени.

Вайолет рассмеялась.

– Это смешно. На самом деле я оделась не для того, чтобы идти пешком по шоссе.

– Я серьезно. Ну же. Заправка находится всего в одной-двух минутах ходьбы отсюда. Ты можешь опереться на меня столько, сколько тебе нужно, и мы остановимся, когда тебе понадобится отдохнуть.

– Питер. Ну же. Они пришлют кого-нибудь починить автобус, и мы отправимся в путь. Ничего особенного.

– Может быть, они пришлют. А может быть, и не пришлют. Я не собираюсь ждать, чтобы это выяснять. Пойдем. Мы можем быть в пути через полчаса, если пойдем в город и возьмем напрокат машину, я уверен в этом. – Я немного удивился тому, насколько настойчиво я себя вел. В конце концов, я никогда не был большим поклонником условностей. Раздавать автографы до тех пор, пока у меня не свело руку в течение нескольких дней, вряд ли стоило того, чтобы выходить из автобуса и бродить по обочине шоссе. Я задавался вопросом, имело ли присутствие Кристен на съезде какое-либо отношение к тому, насколько я был настроен на это, но это не имело смысла. Ни одна часть меня не хотела иметь с ней ничего общего.

В любом случае, Вайолет, казалось, поняла, что я действительно не шучу, и, наконец, встала, чтобы взять свои сумки из верхнего отделения. Я держал руку прямо у нее за спиной, отчасти для того, чтобы она не упала, а отчасти для того, чтобы студент колледжа, стоявший в проходе, «случайно» не врезался в ее задницу и не облапал.

Пока девушка вытаскивала свою сумку, я проклинал свою, пока та, наконец, не выскользнула из-под сидений.

Парень из колледжа, который, как я теперь понял, был в группе с двумя другими парнями его возраста, положил руку мне на плечо, когда мы проходили мимо. На его лице было слишком знакомое выражение самоуверенного нарушителя спокойствия, когда он демонстративно переводил взгляд с Вайолет на меня.

– Ты в порядке? – спросил он Вайолет.

Она рассмеялась.

– Да. Я в порядке. Он мой босс.

– Ну, – протянул парень. – Твой босс беспокоит тебя? Потому что, похоже, ты не хочешь идти туда, куда он тебя ведет.

– Не лезь не в свое дело, – отрезал я.

– Может быть, я хочу сделать это дело своим? – усмехнулся он. Несмотря на то, что он был на несколько дюймов ниже меня, он сделал шаг ближе, из-за чего ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на меня.

– Давай, Вайолет, – сказал я. Я потянулся, предложив ей свою руку, которую, к моему легкому удивлению, она взяла. Как бы ни было заманчиво ударить этого выскочку, я решил, что он поймет намек, когда она пойдет со мной.

Он протянул руку и схватил меня за пальто, и именно тогда я окончательно вышел из себя. Я схватил его за запястье и снова встретился с ним глазами, наклонившись ближе, чтобы быть уверенным, что он улавливает каждое слово.

– Мы уходим. Вместе. Ты можешь наблюдать, как это происходит на ногах или на заднице. Мне все равно.

В тот момент я честно хотел, чтобы он не остановился. Вместо этого он опустил глаза и издал пренебрежительный звук.

– Как скажешь, чувак, – тихо сказал он.

Когда мы с Вайолет вышли из автобуса, я отпустил ее руку, но один взгляд на ее медицинский ботинок все равно заставил меня почувствовать потребность обнять ее за спину. Я знал, что тащить ее сюда, чтобы ходить с поврежденной лодыжкой, даже если она утверждала, что это всего лишь незначительное растяжение, было безответственно. Я полностью планировал нести ее, если она пожалуется, что ей больно, хотя и подозревал, что ей это тоже не понравится.

К ее чести, Вайолет не жаловалась на то, что использовала меня в качестве живого костыля. Она позволила мне взять ее под руку и наполовину отнести вниз по обочине дороги. Я также перекинул ее сумки через плечо, чтобы присоединить к своей спортивной сумке.

– Твоя лодыжка в порядке? – спросил я.

– Все в порядке, – буркнула она.

– Ты уверена?

– Почему ты спрашиваешь? Потому что думаешь, что небольшое переохлаждение в дополнение к жестокому обращению на рабочем месте сделает мое судебное дело сильнее?

Я ухмыльнулся.

– Думаю, что у тебя действительно может быть небольшое дело против меня после этого.

К моему удивлению, она одарила меня намеком на улыбку в ответ.

– Хорошо. Может быть, если мне повезет, я также потеряю несколько пальцев на ногах. Или мы могли бы поднять большие пальцы и добраться туда автостопом.

– Я бы предпочел, чтобы нас не убил какой-нибудь психопат с топором, если тебя это устраивает.

– О, конечно. Вместо этого я просто позволю психопату с вещевым мешком убить меня через обморожение.

– Обморожение – слишком драматично звучит. Сейчас не может быть холоднее двадцати пяти. Кроме того, я совершенно не замерз и теплый, можешь воспользоваться этим, если до этого дойдет.

Я несколько секунд ломал голову над выбором слов. На что я, собственно, намекал? Мое тепло не принесет ей никакой пользы, если я не позволю ей подойти очень близко, и я сомневался, что это хоть в малейшей степени поможет моим затуманенным чувствам к ней.

Она приподняла бровь.

– По какой-то причине я подумала, что ты скорее позволишь мне замерзнуть до смерти, чем прижмешь меня достаточно близко, чтобы спасти от замерзания.

Я не мог винить ее за то, что она так плохо думала обо мне, но мне было больно осознавать, что я вел себя как придурок.

– Смерть сотрудников означает много бумажной работы. Если бы до этого дошло, я бы помог тебе согреться, прежде чем позволю этому случиться. – Внутренне я съежился от самого себя. Почему я не мог перестать быть придурком каждый раз, когда казалось, что Вайолет начинает ненавидеть меня меньше?

– Ух ты, – невесело рассмеялась она. – Немного иронично, что кто-то настолько холодный думает, что может согреть кого-то. Если только ты не собираешься поджечь меня. Это настоящая причина, по которой мы здесь? Это просто был лучший способ отделаться от меня?

– Нет, веришь или нет, но у меня нет планов поджигать тебя. Пока. Все так, как я сказал еще в офисе. Ты здесь, чтобы мы могли поговорить о маркетинге.

Вайолет сверкнула самодовольной ухмылкой.

– О, я и забыла, так как, ты знаешь, мы еще ни разу не говорили о маркетинге.

Я решил замолчать, пока не сделал еще хуже. Она не ошиблась. Может быть, именно это так сильно провоцировало меня рядом с Вайолет. Больше, чем кто-либо другой, она, казалось, понимала меня… настоящего меня. Она так и не купилась на это полностью, когда я оттолкнул ее. Мне казалось, что я вижу, как она прищуривает глаза и смотрит сквозь дымовые завесы, которые я поставил, ловя проблески парня, которого я прятал за всем этим.

Несмотря на то, что я так спешил добраться до Аннаполиса, что вынудил нас бросить автобус и идти пешком на морозе, даже моя жестокость имела свои пределы. Я отвел нас в ближайшую закусочную, где мы позавтракали. У них был включен обогреватель, и я мог сказать, что Вайолет было холодно, даже если она пыталась отшутиться каждый раз, когда я спрашивал ее, как у нее дела.

Вайолет отхлебнула кофе и вздохнула от удовольствия.

– Я не большой любитель кофе, но после такого я бы выпила что-нибудь теплое.

– Лошадиную мочу? – спросил я.

Она чуть не выплюнула свой кофе.

– Это была шутка? От человека с красным деревом в заднице?

Я нахмурился, глядя на стол.

– Думаю, что мог простить тебе «палку в заднице», но красное дерево – это просто грубое преувеличение. Но я также понятия не имею, что это был за комментарий с лошадиной мочой. Я, должно быть, потерял несколько клеток мозга на холоде, извини, я…

– И извинения? Неужели Питер Барнидж умер во время нашего холодного похода по пересеченной местности, а ты просто призрак, производящий плохое впечатление?

– Я действительно заслуживаю этого. Я был строг с тобой.

Она наклонилась вперед.

– И… Это та часть, где ты должен объяснить, почему ты был таким ослом. Знаешь, твоя история должна быть как о происхождении суперзлодея? Кто-то пролил на тебя бочку радиоактивного колючего сока?

Я не мог удержаться от ухмылки. Мне понравился ее юмор. Это было ужасно глупо. Она не пыталась быть утонченной или высокомерной. Она просто была веселой.

– Колючий сок?

Девушка слегка пожала плечами, что было восхитительно, хотел я признать этот факт или нет.

– Я обдумывала между бочонком с колючим соком и сумасшедшим ученым, который случайно дал тебе два члена… один между ног, а другой для индивидуальности.

Я удивленно хмыкнул.

– Сколько именно времени ты потратила на размышления об этом?

– Большую часть поездки на автобусе. По крайней мере, в тех местах, где ты не храпел слишком громко, чтобы сосредоточиться.

– Я не храплю.

Официантка поставила наши тарелки… вафли для меня и блины для Вайолет.

– Никто так не думает, дорогой, – сказала официантка хриплым голосом. – Я никогда не думала, что храплю, пока не переехала в квартиру. Мой сосед сверху пожаловался домовладельцу на «ночные строительные работы».

Я ждал, приподняв брови, не уверенный, к чему она клонит со своей историей.

– Они говорили о вашем храпе? – спросила Вайолет.

– Можешь поставить на это свои булочки (прим.: имеется в виду ягодицы, попу), – сказала она. Затем она похлопала меня по плечу. – Что-нибудь еще я могу принести для вас, голубки?

– О, мы не… – начала Вайолет.

Она издала пренебрежительный звук.

– Может быть, ты так не думаешь. Но когда ты достаточно долго обслуживаешь столики, ты можешь заметить знаки. Он смотрит на тебя так, словно хотел бы откусить кусочек, а ты смотришь на него так, словно тебе было бы приятно позволить ему это. Черт, держу пари, он хотел бы схватить этот сироп и хорошенько, долго поливать тебя, прежде чем вылизать. Аккуратно и медленно.

Я прочистил горло.

– Я вообще-то думал, что мне следовало бы заказать блинчики. Извините, что прерываю вас.

Официантка не выглядела убежденной, но в конце концов ушла и оставила нас в покое.

– Она была… интересной, – сказала Вайолет.

– Да уж, – буркнул я.

Я не хотел смотреть на Вайолет. На самом деле я не думал о том, чтобы укусить ее. И облить ее сиропом? Это звучало не очень гигиенично, даже если образ мягкого тела Вайолет и коричневой липкой жидкости, стекающей по ее изгибам, прокручивался в моем сознании. Это был опасный образ… такой, который мог привести к плохим решениям. Я схватил сироп, и глаза Вайолет расширились от удивления. Каким-то образом выражение ее лица подсказало мне, что я был не единственным, кто представлял себе это вместе с нашей официанткой. Неловко я вылил сироп на свои вафли так бесчувственно, как только мог.

– На секунду я испугалась, – сказала она.

– Ха, – выдохнул я. Я даже не мог взглянуть на нее, пока не съел половину своей еды. Бл*ть. Я хотел наказать официантку на ее чаевые за психологический ущерб, который она нанесла, хотя у меня никогда не хватало духу оставить дерьмовые чаевые, даже когда они действительно были заслужены.

В течение нескольких минут единственными звуками были скрежет наших столовых приборов, пока мы ели.

– Итак, каков наш план? – спросила Вайолет.

– Мы находим ближайшую прокатную компанию и отправляемся в путь.

Вайолет вздохнула и отодвинула тарелку.

– Я сыта. Ты все еще хочешь немного моих блинчиков?

Я покачал головой.

– Я всегда ненавидел блины.

Она уставилась на меня так, словно я сказал что-то не то, а потом я вспомнил оправдание, которое дал, когда официантка сказала, что я смотрел на Вайолет так, словно хотел ее укусить.

Я открыл рот, но если и было правдоподобное объяснение тому, почему я противоречил себе, то оно не приходило мне в голову.

Губы Вайолет растянулись в озорной улыбке.

– Итак, если ты не смотрел с жадностью на мои блинчики, что именно заставило тебя так проголодаться?

«Идиот».

– Нам нужно выдвигаться. Пошли.

Она не пошевелилась.

– Ты же знаешь, что тебе нужно заплатить после того, как ты поешь в ресторане, верно? Она даже не принесла чек. Или ты просто так отчаянно пытаешься избежать ответа на мой вопрос, что готов поесть и убежать?

Я вытащил из кармана пятидесятидолларовую купюру и бросил ее на стол.

– А теперь пошли. Давай.

– Хорошо, храни свои секреты, – сказала Вайолет с той же самодовольной улыбкой.

Я яростно на нее посмотрел.

– У меня нет секретов. Хотя у меня действительно вспыльчивый характер и недостаток терпения.

Она подняла ладони.

– Эй. Все в порядке. Ты не хочешь говорить о том факте, что был таким мудаком со мной только потому, что не хочешь эмоционально привязываться, прежде чем съешь меня на ужин. Я поняла. На самом деле теперь это имеет гораздо больше смысла. Я даже понимаю, почему ты хотел поджечь меня. Ты просто предпочитаешь, чтобы твое мясо было обжаренным.

Я держал рот на замке, пока мы возвращались на холод, потому что боялся, что рассмеюсь, если заговорю. Хуже того, я боялся, что буду флиртовать. Мои мысли были заняты, пока я пытался разобраться в себе. С тех пор как Кристен стала задницей, это стало естественным. Это никогда не было похоже на действие. Люди пытались подобраться поближе, но я их отталкивал. В этом не было ничего сложного или таинственного. С Вайолет, однако, это было похоже на игру. Мне постоянно приходилось контролировать свое лицо, чтобы не ухмыляться вместе с ней или не улыбаться тому, как она огрызалась, когда я проверял ее.

Почему я так старался убедить ее, что не хочу иметь с ней ничего общего? Я знал, что отвечу, если Гарри спросит меня, но я не знал правды.

Я посмотрел на нее, как будто хотел найти какой-то ответ на ее лице. Смотреть на нее было ошибкой, потому что ее волосы были заправлены за уши, которые я нашел совершенно неуместными на ее в остальном безупречном лице. У нее даже было выражение счастливого удовлетворения на лице, когда она оглядывала маленький городок, как будто это было что-то красивое, а не заурядная остановка на шоссе. Я потащил ее с собой на выходные против ее воли, а потом вытащил на ледяной холод из чистого упрямства, и ей все равно удалось найти способ развлечься.

Я не думал, что когда-нибудь смогу понять ее, особенно когда я не мог понять даже самого себя.

Глава 9

ВАЙЛЕТ

Мы с Питером оказались в вестибюле уютной маленькой семейной гостиницы «Инне». Я была не уверена, что буква «е» в конце имени на вывеске снаружи не была грамматической ошибкой, или так хозяева решили «проявить фантазию», но для меня название было странным. Кресло, в котором я сидела, в какой-то момент своей жизни, вероятно, было красным, но сейчас оно было гораздо ближе к коричневому или темно-бежевому. Тем не менее, оно стояло рядом с потрескивающим огнем, а я не была одета для пешего похода в снежную бурю по пересеченной местности, так что я все равно была благодарна за этот перерыв.

Питер вернулся от стойки регистрации, где разговаривал со стариком, управляющим. Он опустился на пол и прислонился спиной к кирпичам камина.

– Местные прокатные компании начнут работать только в понедельник. Служба такси не работает, потому что на шоссе огромная пробка.

– Значит, мы возвращаемся к автобусу пешком? – спросила я.

– Черт возьми, нет.

– Потому что…

– Потому что, думаю, они уже отремонтировали его и счастливо едут в пути. И я бы предпочел не слышать фразу «а я говорила». Да, признаю, я бываю упрям.

– Ясно. Так что, мы просто будем сидеть здесь на корточках, пока нас не подвезут домой? – я сдержала улыбку.

– Нет. У меня все еще есть запасной план. Я могу позвонить Брюсу Чемберсону. У этого человека смехотворно-огромные связи, и, скорее всего, он сможет организовать нам быстрое средство передвижения.

– Есть ли причина, по которой мы не позвонили ему, пока были в автобусе?

– Да.

Я ждала.

Очевидно, Питер не думал, что мне нужно знать эту причину, потому что он вытащил свой телефон и повернулся ко мне спиной, пока звонил. Я ненадолго пофантазировала о том, чтобы ударить его по яйцам, как делают это хоккеисты НХЛ. Я бы облизала палец, проверяя встречный ветер, сделала бы несколько шагов назад, а затем на полной скорости приблизилась к нему. Бам. Но та часть, где я была достаточно гибкой, чтобы даже поднять ногу выше, параллельно земле, была чистой выдумкой. Мне пришлось бы откинуться назад и выгнуться при атаке, если бы я когда-нибудь захотела пнуть Питера Барниджа по его высокомерным, упрямым яйцам. Если подумать, я никогда на самом деле не пинала парня по яйцам, но я также никогда не встречала кого-то, кто, казалось, заслуживал этого так часто, как Питер.

Я подождала, пока он объяснит ситуацию по телефону, а затем увидела, как его брови опустились. Что бы он ни услышал, ему это не понравилось.

– Почему он? – спросил Питер.

Он ждал.

– Черт. Хорошо. Хорошо. Ты уверен, что он знает, как управлять одним из них? Потому что, если твой брат в конце концов скинет нас с горы или мы врежемся в нее, я лично задушу тебя.

Питер покачал головой и повесил трубку.

– Если мы врежемся в гору, сомневаюсь, что ты кого-нибудь задушишь, – сказала я. – И почему я думаю, что мне это тоже не понравится? Я имею в виду, помимо очевидных неприятностей, связанных с горными авариями.

– Скорее всего, ты этого не сделаешь. Брюса нет в стране до следующей недели, но его брат-близнец сейчас находится в Пенсильвании на частном вертолете. Брюс сказал, что Уильям «с удовольствием» подвезет нас.

Я даже не удивилась, что Питер знал Брюса, как только я подумала об этом. Совпадение было немного странным, учитывая, что я вроде как знала Брюса через Лилит и Лиама. Я все еще почти ничего не знала о Брюсе или его близнеце. Но за то короткое время, что я провела, знакомясь с Лилит, я узнала, что все богатые и влиятельные люди в городе знали друг друга через ту или иную связь.

Лилит объяснила это так, что на самом деле в этом было много смысла. Эксперты всегда говорили, что если вы когда-нибудь выиграли в лотерею, вам не следует рассказывать об этом ни семье, ни друзьям. Статистика того, как быстро отношения разрушались из-за денег, была довольно ошеломляющей. Наличие миллиардов долларов на самом деле ничем не отличалось. Поэтому, естественно, богатые люди тяготели к богатым людям. Не было никакой неловкости в разговорах об их деньгах или их проблемах, и не было никаких опасений, что ими играют в надежде стать чьей-то копилкой. Самое главное, что не будет медленно нарастать никакое негодование.

Размышления об этом заставили меня еще больше оценить Лилит. Казалось, ее никогда не заботило, что я была ужасно бедна. Ну, она заботилась в том смысле, что хотела помочь мне, даже если я ей не позволяла.

– Просто чтобы уточнить, – сказала я. – Когда ты сказал, что Уильям заберет нас на своем вертолете, ты имел в виду его вертолет, на котором будет летать профессиональный пилот, верно?

Хотя я видела Уильяма только на паре вечеринок с Лилит, этот человек, безусловно, произвел впечатление… и не такое, которое заставило меня подумать, что я хочу позволить ему отвезти меня на бронированном грузовике, не говоря уже о вертолете. Он навел меня на мысль о друге, который был у меня в старшей школе и увлекался всеми этими компьютерными играми, как «Подземелья и Драконы». Одним из первых шагов в создании нового персонажа был выбор их морального облика. Расстановки варьировались от «Законного добра» до «Законного зла» или «Хаотического Добра» и «Хаотического зла». Уильям Чемберсон показался мне хаотичным, в нем было немного добра и немного зла.

Питер покачал головой.

– К сожалению, нет. Но Брюс сказал, что его брат брал уроки, и на самом деле у него это неплохо получается, если он внимателен.

– Получу ли я право голоса во всем этом? Например, могу я проголосовать за то, чтобы мы пожертвовали твоей гордостью и пошли проверить автобус, прежде чем садиться в вертолет с сумасшедшим и рисковать нашими жизнями?

– Уильям Чемберсон слишком любит себя, чтобы разбить вертолет и умереть. Не волнуйся, пока он в кресле пилота, он будет внимателен.

Я не была уверенна, что меня убедили, но Питер звучал достаточно уверенно, чтобы я поверила ему. Кроме того, в любом случае, насколько сложно на самом деле управлять вертолетом?

Я наклонилась вперед и потерла икру. От частых прогулок в медицинском ботинке у меня начала болеть вся нога, что, в свою очередь, вызывало пульсацию в лодыжке.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Я в порядке. Просто немного болит. Знаешь, я не куплюсь на твою историю о компенсации работникам. Я все еще думаю, что где-то там похоронен хороший парень, и он беспокоится обо мне.

Питер пренебрежительно выдохнул через нос.

– Ты можешь верить во все, что захочешь. Я просто хочу убедиться, что мы доберемся до этого съезда.

– В любом случае, почему ты так одержим желанием попасть туда? Ты уже громкое имя. И буквально каждую неделю в течение всего года проводятся съезды, если ты готов путешествовать. Кроме того, в последний раз, когда я проверяла, книжная конференция в Аннаполисе не совсем особенная. Так в чем же настоящая причина?

Глаза Питера потеряли фокус, когда он рассеянно потер губу большим пальцем. Впервые с тех пор, как я встретила его, Питер действительно выглядел уязвимым, как будто мой вопрос проник под броню, которую он всегда носил, и обнажил его.

– Потому что я не пропускаю встречи. Я сказал, что буду там, и я буду там.

– И это единственная причина? – уточнила я.

– Да, – отрезал он. Он внезапно встал и вышел на улицу, что было любопытно, учитывая, что было очень холодно, а он забыл свое пальто.

Я поджала губы. Ну что ж. Очевидно, я слишком сильно надавила и затронула больную тему. Но я не купилась на его историю. Что-то в этом съезде имело для него значение, и дело было не только в том, чтобы выполнить назначенную встречу.

Мы убили около двух часов, пока ждали Уильяма и его вертолет… и безумие этого факта не ускользнуло от меня. Мы ждали полета на вертолете, и нашим пилотом должен был стать сумасшедший миллиардер, который может знать, а может и не знать, как на нем летать. Я предположила, что он, по крайней мере, опробовал его до нашего места назначения, так что у нас, по крайней мере, был шанс долететь без происшествий.

Было слишком холодно, чтобы просто сидеть на улице, поэтому я хотела осмотреть небольшую линию магазинов вдоль дороги. Их было немного, но, по крайней мере, здания были отапливаемыми. Питер был очень похож на парня, которого против воли тащили по магазинам. Несмотря на то, что он ворчал и говорил, что мы должны просто оставаться на месте, он также не хотел позволять мне ковылять одной на подвернутой лодыжке. Втайне я была благодарна. Моя лодыжка болела от того, что я провела на ней весь день, а Питер был похож на переносную печь в дополнение к тому, что был моим человеческим костылем.

Он отходил в угол, как только мы входили в новое здание, складывал руки на груди и пытался прожечь дыры в неодушевленных предметах. Я бы никогда не призналась в этом ни одной живой душе, пока была жива, но было тихое волнение, когда люди думали, что он мой скучающий парень.

Я не была уверена, почему эта идея должна была меня взволновать. Питер не подходил на роль парня. Он напомнил мне одно из тех реалити-шоу «Дом под ключ». Питер не был готовым продуктом, который они продали в конце шоу за огромную наценку. Он был массивным полуразрушенным особняком с большим потенциалом, но еще большими проблемами. В крыше были дыры, а в вентиляционной системе жили белки. Фундамент треснул. Из кранов брызгала черная смола, и все помещение скрипело, как призрак ночью.

Хорошо. Он был не так уж плох, но Питер был полон проблем. Он пытался скрыть это за каменным выражением лица, но это было очевидно. Я просто хотела, чтобы это не казалось моим естественным рефлексом… хотеть починить его самой, вместо того чтобы бежать без оглядки. Я не смогла починить Доусона. Если уж на то пошло, я ничего не могла починить. Все, что я когда-либо могла делать, это продолжать плыть по течению, чтобы держать Зои подальше от плохих вещей. Это все. Я ничего не чинила, я поддерживала их.

Так почему же идея починить Питера была такой чертовски заманчивой?

Я зашла в маленький магазинчик со спортинвентарем, смутно задаваясь вопросом, может быть, у них есть что-нибудь со значительной скидкой, что я могла бы купить для Зои. Потом я вспомнила, что у меня новая работа с приличной зарплатой. Если бы я захотела, я могла бы хоть раз купить ей настоящую ракетку. На самом деле мне еще не выдали зарплату, но я могла бы оплатить ее кредитной картой, потому что знала бы, что деньги придут.

Я ожидала, что Питер будет задумчиво сидеть в углу, но он водил кончиком пальца по краю белой ракетки с золотыми и красными узорами на боку.

Парень, работавший за прилавком… спортивный парень лет двадцати… подошел к тому месту, где Питер любовался ракеткой.

– Это хорошая ракетка. Хотя маленькое, но приятное место удара. Если вы новичок, вам, вероятно, захочется что-нибудь с более крупной головкой ракетки. Так будет более удобнее.

Питер хмыкнул, но не отвел взгляда от ракетки. Парень, казалось, понял намек и побрел обратно к стойке.

– Ты играешь в теннис? – спросила я.

Питер пожал плечами.

– Раньше. Да.

– Почему ты перестал? Стал слишком старым? – спросила я с усмешкой. Питеру не могло быть больше тридцати пяти, и, похоже, никто не говорил ему, что стареть – это плохо. Несколько морщин на его лице только усиливали его привлекательность.

Питер посмотрел на меня сверху вниз в своей обычной манере, словно он задавался вопросом, сможет ли он ударить меня головой прямо в землю, как будто я была надоедливым гвоздем.

– Нет, – было все, что он сказал.

Я закатила глаза и подошла, чтобы посмотреть на детские ракетки. Я бы никогда даже не могла позволить себе поискать настоящую ракетку. Та, что я заполучила для Зои, сдерживала ее, это я точно знала. Струны были ослаблены, рама треснула, а рукоятка отчаянно нуждалась в замене. Одна мысль о том, что она сказала бы, если бы я принесла одну из этих новеньких и блестящих домой для нее, заставила меня улыбнуться.

– Это для детей, – уточнил Питер. Я даже не слышала, как он подошел ко мне сзади. – С другой стороны, ты, вероятно, достаточно невысокого роста, чтобы сойти за ребенка. И у тебя до смешного маленькие руки.

Теперь настала моя очередь сердито посмотреть на него. Как бы ни было заманчиво рассказать о Зои, с Питером было достаточно трудно иметь дело, когда он был в нейтральном настроении. Я даже не хотела представлять, каким бы он был, если бы я дала ему реальную причину злиться на меня.