Текст книги "Ее секрет (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Перевод: Дарья Копылова

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

ВАЙолет

Мне нравилось думать, что жизнь – это череда определяющих моментов. Были хорошие определяющие моменты, как, например, когда я впервые открыла для себя «Гарри Поттера и Философский камень» или когда я узнала, что у меня будет маленькая девочка. Были и плохие, но я разработала очень сложную систему борьбы с ними: я закупоривала их. Когда мне казалось, что бутылка трясется и грозит взорваться, я закручивала крышку немного туже.

Присяжные все еще не определились, будет ли сегодняшний день хорошим определяющим моментом или он закончится в маленькой бутылочке, спрятанной в темном уголке моего сознания.

Сегодня был день Нью-Йоркской книжной конференции, и на ней собирались присутствовать сотни авторов. Как бы мне ни хотелось прийти на такой съезд, чтобы жутко пялиться на моих любимых авторов и преследовать их, в эти выходные все было связано с бизнесом. Авторам нужно было рекламировать свои книги, а реклама – это то, как я оплачивала счета. По крайней мере, в некотором роде. У меня был диплом колледжа, знания и желание усердно работать, но у меня точно не было огромного списка клиентов. Если эти выходные пройдут по плану, все изменится.

Я отметила эти выходные в своем календаре большим, толстым, красным сердцем. Ну, на самом деле это больше походило на яблоко, потому что я была ужасным художником, но я знала, чем это должно быть. Если бы я была из тех людей, у которых были важные встречи и планы, я бы потратила последний месяц на то, чтобы перенести их все, просто чтобы убедиться, что у меня все выходные свободны. Подобные съезды происходили по всей стране, но у меня не было ни денег, ни времени, чтобы путешествовать, поэтому мне нужно было посетить этот.

Как обычно, судьба решила пнуть меня в голень и плюнуть в мой кофе.

Моя мама заболела тем, что она называла «чумой». Как это было типично для моей мамы, она дала мне гораздо больше информации об этом, чем я когда-либо хотела. У нее «были проблемы с удержанием чего-либо с обоих концов».

Я не могла позволить себе пропустить съезд, поэтому сделала все возможное, чтобы ободрить свою дочь Зои и объяснить, насколько это важно. Ее маленькие четырехлетние глазки казались стеклянными и рассеянными, пока я не дошла до той части, где упомянула закладки. По какой-то причине закладки были как трещина в ее маленьком мозгу. Она сделает все, чтобы собрать их и положить в свою жестяную коробку для завтрака дома. Она даже спала с ними в своей постели.

Как и у меня, у нее была склонность цепляться за хобби и интересы с почти пугающей интенсивностью. Сначала это были только книжные закладки, теперь же она решила, что станет следующей звездой тенниса.

Я слегка сжала руку Зои. Через пару месяцев ей исполнялось пять, и это было безумием. В одну минуту я все еще видела своего пухленького малыша, который издавал лучшие звуки животных, которые вы когда-либо слышали, в следующий момент я поняла, что она взрослеет. Она становилась выше, и ее рука была достаточно большой, чтобы ее пальцы переплетались с моими, вместо того, чтобы быть настолько маленькими, что я могла держать все это в своей ладони.

Я все еще немного видела Доусона, когда смотрела на Зои, но мне никогда не было так грустно, как я думала будет. Может быть, сходство не огорчило меня, потому что у меня было целых шесть закупоренных бутылок подавленных воспоминаний с его именем на них… воспоминаний, которые я никогда не собиралась пересматривать. У Зои были его темные вьющиеся волосы. У нее были мои глаза и выражение лица, а все остальное было исключительно ее. Я так долго волновалась, что буду обижаться на нее за то, что она частично принадлежит ему, но как только я обняла ее в первый раз, я поняла, что все это не имеет значения. Зои была Зои. Тот факт, что мы были вдвоем против всего мира, только заставляло меня любить ее еще больше. Она была моей маленькой девочкой, и мы вдвоем надирали задницы.

По крайней мере, в некотором роде. Объективно говоря, с деньгами было туго, и будущее не всегда казалось многообещающим. Но я делала все, что могла. Я старалась думать позитивно, потому что она уже видела, как один из ее родителей ушел, и ей нужно было знать, что я никогда не откажусь от нее.

– Я хочу радужную, – вдруг сказала Зои.

– Радужную закладку? – спросила я.

– И розовую. И с кошечками.

Я усмехнулась.

– Держу пари, у них есть все виды. Нам просто придется подождать и посмотреть, что ты получишь.

Глаза Зои загорелись. Я почувствовала себя немного виноватой из-за того, как взволнованно она выглядела. Это было просто напоминание о том, как туго было с деньгами. Когда ты не мог позволить себе купить новые игрушки для своих детей, ты должен был проявить творческий подход. Она сама придумала закладки, но я убедила ее быть в восторге от персонажей, которых мы вырезали из ее коробок с хлопьями, укрепили клеем и палочками от эскимо, а затем использовали как маленькие фигурки. Большую часть ночей я лежала без сна, мечтая о вещах, которые хотела бы ей дать, таких как уроки тенниса, настоящие игрушки, кукольные домики и новая одежда, а не обноски и объедки, которые я могла найти на гаражных распродажах менее чем за доллар. Я хотела дать ей дом получше, где у нее была бы своя комната. Я хотела подарить ей весь мир, и знание, что не могу, разрывало меня.

К счастью, она была еще так юна, что ничего из этого ей не запомнится. По крайней мере, пока. Она не знала ничего другого, и она не знала, что мы боролись. В ее маленьком мирке я только что сказала, что внутри большого здания могут быть закладки, и этого было достаточно, чтобы она молчала и волновалась до конца нашей прогулки до конференц-центра.

Забрав билеты, мы направились к входу. Здание было похоже на большой пончик, соединенный с пончиками все меньшего размера. Авторы уже сидели за столами, выставляя свои книги и случайные лакомства, в то время как толпы поклонников толпились вокруг.

Я вдохнула этот момент на несколько секунд. Это было похоже на мой шанс. Автор, который наймет меня продавать его книги, находится где-то в этом здании. Я должна поверить в это, потому что альтернатива тянула вниз. Это было не быстрое скольжение, но я знала, что мы все ближе и ближе подходим к настоящей бедности. Не просто к той, о которой шутят люди, а к той, для преодоления которой требуется некоторое позитивное мышление. Это должно было быть темное, грязное место, где нельзя держать свет или газ включенным. Я не позволю, чтобы это случилось с нами. Ради Зои.

Я позволила Зои тащить меня почти к каждому столу, чтобы мы могли посмотреть, есть ли у кого-нибудь закладки, раздающиеся бесплатно. Я также воспользовалась возможностью предложить свои услуги всем, кто готов был меня выслушать.

– Так что, если вам интересно, – сказала я после моей короткой болтовни. – Вы можете взять мою карточку и связаться со мной. Помните, что вы можете попробовать мою рекламу бесплатно, прежде чем принять решение.

Автор, молодой парень, написавший несколько фантастических романов, кивнул так, что я поняла, что он не заинтересован.

– Спасибо. Может быть, я отправлю вам электронное письмо.

В течение следующего часа я получила десятки вариантов одного и того же ответа. Некоторые авторы были вежливы и объяснили, что маркетинг – это не то, на что у них достаточно большой бюджет, чтобы нанять консультанта. Другие отнеслись к этому пренебрежительно. Кто-то изобразил плохой поддельный интерес. Лучшее, что я получила, – это то, что кто-то спросил, буду ли я работать бесплатно в течение нескольких месяцев, чтобы они могли выяснить, стою ли я этих затрат.

Зои и я сделали перерыв, как только прошли через большинство мелких и средних авторов в зоне главного входа. Были и другие два-три крыла конференц-центра, где были установлены столы авторов определенных жанров и ниш, но моей настоящей целью было центральное кольцо. Это было место, где собирались столы громких имен. Мне понадобится горстка более мелких авторов, чтобы прикрыть серьезную вмятину в наших финансовых проблемах. Но всего одна крупная рыба была бы все равно что выигрыш в лотерею. В настоящее время моими единственными источниками дохода были пять независимых компаний, которым мне удалось предложить свои услуги. Я взимала с них фиксированную плату в месяц за управление их рекламными кампаниями. Они сами платили за рекламу, и плата покрывала мое время и знания.

Этого было достаточно, чтобы едва справляться с нашими счетами, но я всегда теряла клиентов и должна была изо всех сил искать новых. Как только бизнес достиг определенного размера, они обычно обращались в официальное рекламное агентство. А найти малый бизнес, который был готов инвестировать деньги в рекламу через независимого консультанта, такого как я, было, мягко говоря, трудно. Я знала, что трачу большую часть своего времени, пытаясь найти новых клиентов, а меньшую, чтобы управлять счетами, которые у меня действительно были.

Поэтому я пришла сюда. Я всегда втайне мечтала работать в издательском мире. Как пожизненный заядлый читатель, ничто не казалось более романтичным, чем идея работать в мире книг каждый день. И если бы мне удалось привлечь внимание одного из известных авторов, я бы перестала каждый день бегать по городу, выпрашивая работу.

Зои очень внимательно изучала каждую закладку, которую собрала, прежде чем переместить ее в конец своей стопки. Ее глаза метнулись к суматохе у входа в здание. Я проследила за ее взглядом и увидела небольшую группу людей, идущих к нам. Растущая толпа фанатов следовала за ними по пятам, и с каждой секундой к ним присоединялось все больше.

Я с трудом оттащила Зои назад и в последнюю секунду избежала того, чтобы ее подхватила толпа. Из-за толпы фанатов, окруживших новичка, я даже не смогла разглядеть, кто это был. Я только мельком увидела мужчину в костюме с темными волосами, идущего к центру. Он был статным. К тому же хорошего роста. Хорошо сложенный, широкоплечий и крупный. Я решила, что, должно быть, взглянула на какого-то охранника, потому что он не был похож на автора.

Как только они прошли, я похлопала по плечу ближайшую женщину.

– Привет, а кто это был? – спросила я.

– Питер Барнидж.

– Тот самый Питер Барнидж?

Женщина кивнула. Она все еще немного задумчиво смотрела вслед группе.

– Чего бы я только не отдала, чтобы… – она впервые заметила Зои и поймала себя на этом. – Заморозить его кексы, – сказала она, запинаясь, как будто только что произнесла первые слова, которые пришли на ум. По выражению ее глаз я поняла, что она собиралась обрушить на меня какую-то серьезную грязную фантазию.

Зои хихикнула.

– Кексы? Зачееем?

Я усмехнулась. Если я отвлекалась, у меня была плохая привычка говорить «зачем» точно так же, как только что сказала Зои. Это был какой-то монотонный саркастический звук, и каждый раз, когда я слышала его от своего четырехлетнего ребенка, мне хотелось хихикать. Одной из недооцененных радостей быть родителем было тонко обучать своих детей говорить невинные, но странные вещи.

– Прости, – одними губами произнесла женщина.

Мы обнаружили, что сотрудники Питера Барниджа оборудовали для него целую зону, в комплекте со столом, выставкой его последних книг, кое-какими призами и даже своего рода складным фоном, который позволил бы ему легко скрыться от посторонних глаз через заднюю дверь позади его установки.

Я держала Зои за руку, пока разрабатывала мысленный план нападения. Я разведала слабые места его укрепления. Одна дверь, охрана перед входом. Вероятно, был и путь в заднюю часть комнаты за разделительными стенами, которые они установили.

Один из рабочих случайно опрокинул с края стола Питера небольшой полный пакет. Он попался мне на глаза, когда падал. Все это выглядело так, как будто происходило медленнее, чем следовало бы. Мешок грациозно скользнул на землю, слегка накренившись. Как раз перед тем, как пакет упал на землю, закладка вылетела из него, сделала изящную маленькую петлю и идеально скользнула под дверь на задний склад, чтобы исчезнуть из поля зрения.

Зои уже вырвалась из моей хватки и бросилась за ней, прежде чем я поняла, что происходит.

– Зои! – я тихо позвала – точнее громко и строго прошептала общепризнанным маминым тоном, когда ты не хочешь, чтобы тебя осудили за то, что ты плохой родитель, но твой ребенок выставляет тебя абсолютно плохим родителем.

Она не слышала меня из-за шепота возбужденных фанатов, которые ждали, когда Питер сядет за свой столик. Я бросилась за ней, но ее короткие, худенькие маленькие ножки были быстрыми, и у нее было преимущество в том, что она могла лавировать между ногами людей, в то время как мне приходилось бегать вокруг них, бросая извинения через плечо.

Рабочий открыл дверь в совершенно неподходящее время… хотя я предполагаю, что Зои не согласилась бы с этой оценкой… и моя малышка проскользнула мимо него в погоне за своей желанной закладкой. К счастью, мужчина увидел, что я преследую ее, и пропустил меня с сочувственной улыбкой.

За дверью я обнаружила отгороженное пространство размером не больше гостиной. Была еще одна простая деревянная дверь, ведущая куда-то еще в конференц-центр, и несколько коробок, которые все еще разгружала команда Питера. Зои уже держала сбежавшую закладку с огромной, очаровательной улыбкой, которая не позволяла мне на нее злиться.

– Извините, – пробормотала я всем. Я бросилась через комнату к Зои, но внутренняя дверь распахнулась, и я врезалась в кого-то большого и крепкого, прежде чем поняла, что происходит.

Мужчина нес папку, полную ламинированных страниц, которые рассыпались по полу во все стороны. Я опустилась на колени, чтобы помочь ему собрать все, и протянула ему стопку страниц, помеченных красным фломастером. Насколько я могла судить, они выглядели как части рукописи, которую редактировали.

Я уже собиралась встать, когда увидела еще один листок, приклеенный к земле под бумагами, которые я подобрала. Я попыталась передать его мужчине, но он уже смотрел мимо меня на одного из своих сотрудников. Я сложила его один раз и, не задумываясь, сунула в сумочку.

– Что здесь делает фанат?! – рявкнул мужчина. Его голос был низким и таким насыщенным, что я практически почувствовала его в своей груди.

Именно тогда я впервые по-настоящему увидела его. Человек, с которым я столкнулась, был Питер Барнидж.

Я никогда не следила за нехудожественными авторами так, как за авторами художественной литературы, но я знала, что он был привлекательным мужчиной только по репутации. Авторы, которые выглядели как модели, были не так уж распространены, и у него была своя доля поклонников, даже среди людей, которые никогда не читали ни единого слова из его книг. Я и не подозревала, что он такой сногсшибательный и такой высокий. Дело было не только в его явно хорошо очерченных чертах лица. Да, у него были жесткие, изучающие, пронзительные карие глаза и подбородок, заросший щетиной так, что при взгляде на него у женщин подкашивались коленки. Это было нечто большее. В нем было что-то особенное. Он был хозяином своего мира. Вам не нужно было видеть команду снующих помощников, работающих под ним, чтобы понять это.

Чтобы убедиться в этом, достаточно было одного взгляда на его глаза и плотно сжатые губы. Он был не из тех людей, которым легко угодить, и он привык делать этот факт известным. Я не думала, что когда-либо видела мужчину, который выглядел бы таким недосягаемым… по крайней мере, лично. С таким же успехом он мог быть окружен пуленепробиваемым стеклом и колючей проволокой. Даже тогда я думаю, что десятки женщин были бы счастливы бесполезно броситься на эти его стены.

«Не трогай. Не восхищайся. Даже не думай об этом, Вайолет, потому что он так далек от твоей лиги, что ты даже не смогла достать билеты в его фан-клуб».

Даже его одежда, казалось, была настолько напугана им, что не осмеливалась замяться или заломиться в складку в неправильном месте. Его рубашка на пуговицах, галстук, пиджак и брюки идеально дополняли оттенки темно-синего и серого, и они так облегали его тело, что мне было трудно отвести взгляд.

– Простите, я просто… – я огляделась в поисках Зои, но увидела, что она отошла на несколько футов от меня, чтобы уговорить молодую девушку позволить ей взглянуть на только что открытую коробку с закладками.

– Мне что, самому ее вышвырнуть? – спросил он. Он не выкрикнул вопрос, но в его словах прозвучала тонкая нотка предупреждения, которая с таким же успехом могла быть кнутом. Каждый слог был наполнен полным презрением к любому, кто мог его услышать.

Четверо мужчин и женщина немедленно начали выводить меня из маленькой импровизированной комнаты.

– Подождите, – быстро сказала я. – Я сама себя провожу. Но могу я просто дать вам это? – дрожащими пальцами я вытащила визитную карточку и протянула ему. – Я Вайолет. Я занимаюсь маркетингом для всех видов бизнеса, и…

Питер посмотрел на карточку так, словно я только что протянула ему использованную салфетку. Не заботясь о том, благополучно ли она приземлится, он бросил ее на ближайший стул.

– Если моя карьера когда-нибудь загнется так сильно, что мне придется подумать о найме консультанта по маркетингу, который устроил мне засаду на книжной ярмарке, вы будете первой, о ком я подумаю. А до тех пор, если вы меня извините, – Питер прошел мимо меня, даже не взглянув.

У него даже хватило наглости оставить за собой след одеколона, которым он пользовался. Мудак. Может, от него и пахло страстной, раскованной сексуальной встречей между шелковыми простынями, но он был мудаком высшего порядка. Кого волновало, что его идеальные пухлые губы и ровные белые зубы вызывали в воображении образы наших обнаженных тел, сплетенных вместе, в то время как он кусал бы меня за плечо и заставлял задыхаться от смешанной боли и удовольствия. «Мне, конечно, все это безразлично».

Как только он вышел из маленькой комнаты, мой мозг смог проясниться, по крайней мере, немного.

Иисус Христос. По общему признанию, прошло много времени с тех пор, как я что-то делала, но то, как мое тело реагировало на него, было совершенно не в моем характере. Я никогда не была похотливой, даже когда была с Доусоном.

К сожалению, я была упряма. Я всегда была такой. Так что, если бы Питер Барнидж действительно хотел, чтобы я сдалась, он должен был вежливо сказать «нет». Оскорбив меня и проигнорировав, он разжег огонь, который, как я уже чувствовала, должен был перерасти в неконтролируемое пламя. Я собиралась доказать ему, что он ошибается, чего бы это ни стоило, и, вероятно, это не имело никакого отношения к тому, как он выглядел. «Вероятно».

– Вам действительно нужно уйти, мисс, – сказал его помощник. Он потянулся, чтобы вывести меня, но я отпрянула от его прикосновения.

– Я сама уйду, – огрызнулась я, но выражение моего лица смягчилось, когда я повернулась к дочери. – Зои, пойдем, маме нужно вернуться домой и немного поработать.

«Потому что мамочка должна преподать урок претенциозному мудаку».

***

Лилит сидела на моем диване со скептическим выражением на лице.

– Таков твой план? – спросила она.

– Да. И это потрясающий план. – Я держала в руках лист бумаги, на котором нарисовала очень подробную схему того, как моя маркетинговая кампания покажет Питеру Барниджу, что я заслуживаю работы на него. И как только он станет умолять меня об этом на коленях, я скажу ему, что он может меня нанять. По крайней мере, таков был план.

Лилит указала на ту часть, где я написала: «Суперпотрясающая вирусная реклама». Она жевала соленый огурец с незаинтересованным выражением лица, но Лилит всегда выглядела незаинтересованной.

– А как насчет этой части? Разве все эти стрелки и облака имеют значения, если у тебя нет суперпотрясающей вирусной рекламы?

– Я что-нибудь придумаю. – Я выхватила листок и положила его рядом с ноутбуком.

Я услышала, как скрипнул диван, когда Лилит немного наклонилась ближе.

– Означает ли тот факт, как ты одержима этим, что конференция не прошла хорошо?

Удивительно, но она казалась обеспокоенной. Лилит была моей хорошей подругой с тех пор, как я встретила ее на занятиях горячей йоги несколько месяцев назад. Это был первый такой опыт для нас обеих, и мы были единственными двумя людьми в комнате, которые думали, что потеть, пытаясь засунуть нос между пальцами ног, было не очень хорошей идеей.

Она была замужем за невероятно богатым и красивым парнем по имени Лиам. Наличие ее мужа и ее бывшего босса, который также был смехотворно богатым и красивым парнем по имени Уильям, означало, что она была связана с небольшой армией великолепных мужчин-миллиардеров и их женами. Когда я впервые увидела их всех в одной комнате, мне захотелось рассмеяться. Казалось, что время должно было замедлиться, и через громкоговорители должна была зазвучать музыка бау-чика-бау-вау. Это было немного похоже на съемочную площадку одного из тех реалити-шоу, где снимаются только безумно привлекательные люди, по крайней мере, без камер.

Глядя на Лилит, я бы никогда не подумала, что она связана с такой невероятной толпой. Сегодня на ней была черная толстовка с розовым единорогом, покрытым блестками на груди, и черные спортивные штаны. Ей нравилось держать капюшон поднятым, как будто она изо всех сил пыталась убедить мир, что она некрасива. Вместо этого это только делало ее похожей на какую-то темную, испорченную принцессу. Я могла понять, почему ее мужа так тянуло к ней.

Мы обычно тусовались у меня дома, и я видела всех ее друзей-миллиардеров только тогда, когда она тащила меня с собой на одну из их модных вечеринок.

Я задумалась над ее вопросом. Честный ответ состоял в том, что конференция потерпела полный провал. Мелкие авторы почти не проявляли интереса к погружению в мир рекламы, в то время как все крупные имена выглядели слегка раздраженными, когда их бомбардировали рекламой рекламы. Мне не хотелось давать честный ответ, особенно когда рядом играла Зои. У нее была одна из маленьких теннисных ракеток, которые я ей купила, и она била бедным, оскорбленным теннисным мячом о кирпичную стену моей квартиры. Она, по-видимому, практиковалась в рычании и не более того, потому что малышка пропускала мяч так часто, как и попадала в него, но при каждом ударе издавала впечатляющее гортанное рычание.

– Съезд прошел нормально. Думаю, что ко мне проявили некоторый интерес.

– Тогда почему ты тратишь свое время на это, а не на проекты, за которые тебе заплатят?

Я не могла смотреть на нее, хотя это было в основном потому, что она видела мою ложь насквозь. Детектор лжи Лилит был безупречен, и я должна была знать лучше, чем пытаться лгать ей, но это не помешало мне попытаться.

– Это побочный проект.

Лилит сухо посмотрела на меня.

– Побочные проекты обычно не получают цветовых планов сражений, не так ли? У тебя также появился такой жуткий блеск в глазах, когда ты заговорила об отклонении предложения о работе, которое он якобы собирается тебе предложить. Не хватало только злого смеха суперзлодея.

– Ладно. Хорошо. Вполне возможно, что он забрался мне под кожу.

– Ну да. Это больше похоже на то, что он втерся в тебя как лосьон для кожи и планирует повторить через пару дней. Полномасштабный захват Буффало Билла (прим. американский военный деятель) под твоей кожей.

– Ну да, – сказала я со смехом.

– Буффало Билл? – переспросила Зои.

– Да, – сказала Лилит. – Буффало Билл был жутким парнем, и он…

– Он, – громко перебила я, бросив на Лилит ледяной взгляд, – так любил буйволов, что они назвали его Буффало Билл.

– Мисс Лилит сказала, что он жуткий. Почему?

– Потому что…

Я пнула Лилит в голень.

– Он был лунатиком, – быстро сказала я. – Это просто заставляло людей нервничать, только и всего.

– О. Хорошо. – Зои повернулась, замахнулась ракеткой и промахнулась так сильно, что развернулась на целых триста шестьдесят градусов. Она издала пронзительный стон и упала на задницу.

Лилит ухмыльнулась.

– На самом деле я не собиралась ей все рассказывать.

– Ты можешь винить меня за то, что я предположила, что это так?

– Нет. Не совсем. Ты просто слишком опекающая мамочка. Забавно наблюдать, как ты выходишь из себя.

– Кстати, о чрезмерно опекающих людях… Я надеялась, что смогу попросить Лиама об одолжении.

– Ты хочешь сказать, что наконец-то позволишь нам помочь тебе? И он не слишком опекающий. Просто у него есть склонность к насилию, когда мужчины разговаривают со мной.

– Вроде как.

Лилит и Лиам пытались помочь мне деньгами уже через несколько недель после нашей встречи. Как бы мне ни хотелось принять их предложение, хотя бы для того, чтобы дать больше моей дочери, я боялась разочаровать Зои. Она была довольна тем, что у нас было, потому что не знала ничего лучшего. Если я позволю Лилит и Лиаму начать осыпать нас подарками, мне придется полагаться на то, что они принесут ей такое же счастье, какое я могла бы дать ей с закладкой или ножницами и коробкой хлопьев. Кроме того, я бы преподала ей все неправильные уроки. А я хотела, чтобы она была сильной. «Намного сильнее, чем я когда-либо была».

– На самом деле дело не в деньгах. Это больше похоже на то, как многие похотливые женщины наблюдают за всем, что он делает, как ястреб, когда он попадает в новости.

Лилит усмехнулась.

– Они могут встать в очередь. Я похотливее любой из них.

– Похотливая? – переспросила Зои.

Я поморщилась. Мне нужно было привыкнуть к тому, насколько больше она начала улавливать из наших разговоров. Всего несколько месяцев назад она жила в своем собственном мире, и разговоры взрослых никогда не вызывали у нее интереса. В последнее время стало казаться, что она все слышала.

– У твоей мамы редкое заболевание, козявка, – сказала Лилит. Она настаивала на том, чтобы называть Зои всеми самыми грубыми и одновременно ласковыми прозвищами, такими как козявка и гоблин, но Зои позволяла это. – У каждого двадцатого из миллиона людей на самом деле растут рога. Не волнуйся, это излечимо.

Глаза Зои были широко раскрыты от шока.

– Она просто пытается пошутить, – сказала я. – Пытается и терпит неудачу.

– Нет, – сказала Лилит. – Люди действительно могут отрастить маленькие рожки. Или только один. Посмотри. У моей прабабушки был такой.

– Хотела бы я сказать, что это меня шокировало.

– В любом случае, когда начнется твой генеральный план?

Я вздохнула и уставилась на свой план сражения на столе. В одном она была права. Все зависело от хорошей рекламы. Я знала, что с этим делать, но мне все еще нужно было серьезно подумать, прежде чем реклама будет готова.

– Скоро, – сказала я. – То есть, как только ты заставишь Лиама согласиться помочь мне.

Глава 2

Питер

Было приятно вернуться в свой кабинет. Я всегда ненавидел посещать съезды, но я знал, что это необходимое зло для продвижения моих книг. Я также не мог полностью выбросить из головы конференцию. Очевидно, несносная женщина, которая пробралась в заднюю комнату за моим столом, была занята. Лиам Хайтауэр, местный миллиардер и друг друга, давал интервью по национальному телевидению, когда решил сказать: «Питер Барнидж должен нанять Вайолет Браунинг для продажи своих книг. Он полюбит ее». Это заявление было полностью вырвано из контекста, и, возможно, именно это привлекло к нему столько внимания. Это, или тот факт, что у него был ощетинившийся фан-клуб женщин, которые все еще надеялись, что он скажет, что вся эта история с браком была большой шуткой, и он все это время был одинок.

Мой хороший друг, Брюс Чемберсон, знал Лиама, и я хотел спросить Брюса, не знает ли он, о чем, черт возьми, говорит Лиам.

Как бы то ни было, мой почтовый ящик был полностью заполнен сообщениями от поклонников и даже от моего брата Гарри, который работал моим агентом, о том, что мне следует нанять эту женщину. Мои аккаунты в социальных сетях были завалены этим. Даже мои собственные сотрудники не могли перестать шептаться и смеяться над этим. Последние два дня я пытался не обращать на это внимания, но они только больше раздражались из-за этого.

Когда мое разочарование достигло своего пика, я попросил своего помощника откопать ее номер и позвонить ей для собеседования. У меня не было никаких планов нанимать эту женщину, но, если бы я дал ей шанс провалиться на собеседовании, у меня, по крайней мере, было бы немного боеприпасов, чтобы закрыть эту нелепую шутку.

Конечно я пригласил ее на собеседование не потому, что она была хорошенькой. Но, действительно, она была красивой. Я вспомнил это из нашей короткой встречи на съезде. Но я жил в Нью-Йорке, и каждый бар и клуб был до краев заполнен хорошенькими женщинами. Так что, если эта Вайолет Браунинг думала, что она особенная, она ошибалась.

Она должна была появиться в моем кабинете с минуты на минуту. Оглядевшись, я понял, что снова позволил своей организации офиса немного выйти из-под контроля. Мои сотрудники любили шутить, что я был барахольщиком… за моей спиной, конечно. Но я не был барахольщиком. Я был скрупулезен. У меня всегда было наготове все, что мне могло понадобиться, и не было места, где я был бы более подготовлен, чем в моем офисе. Большая часть беспорядка состояла из документов, которые, по моему мнению, были достаточно важными, чтобы их распечатать и держать наготове, даже если я иногда терял представление о том, где именно они находятся. Было какое-то утешение в том, что они были где-то здесь.

Я заламинировал самые важные документы. Ламинирование действительно создало небольшую организационную проблему, учитывая, что ламинированные страницы труднее укладывать и держать ровными стопками. Но ламинирование также означало, что мне не придется иметь дело с раздражающими морщинистыми, мохнатыми краями или пятнами… или, не дай Бог, один из моих сотрудников прольет свой напиток или возьмется за него своими жирными, перепачканными пальцами.

У меня были под рукой копии всех моих рукописей, потому что мне часто приходилось возвращаться и ссылаться на что-то из предыдущей книги. Я также сохранил первоначальный проект, а также каждую отредактированную редакцию, потому что однажды мне нужно было восстановить раздел из более раннего проекта, который был удален по ошибке. У меня были досье на всех моих сотрудников, личные документы, налоговые документы и все, что мне могло понадобиться в любой момент.

Конечным результатом был, по общему признанию, хорошо забитый офис, как мне нравилось выражаться. Мысль о том, что он был загроможден или что я был кладовщиком, была грубым преувеличением. Единственная разница заключалась в том, что я предпочитал печатать то, что большинство людей хранили на своих жестких дисках.