Текст книги "Системный Кузнец IV (СИ)"

Автор книги: Павел Шимуро

Соавторы: Ярослав Мечников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Треск поленьев в большом очаге смешивался с барабанной дробью дождя за стенами, и над всем этим висела напряжённая тишина.

Сидел, положив руки на стол – столешница была липкой от пролитого пива и пахла чем-то терпким и хмельным. Шум стихии давил на мозги не хуже, чем тяжёлые взгляды грифонов и всхлипывания одного из воришек.

Только сейчас разглядел тех как следует – двое парней были похожи друг на друга как две капли воды – близнецы. Показалось, что где-то их раньше видел, но не мог вспомнить, где именно. Может, Кай в прошлом встречал пареньков в деревне? Или в колонне где то попадались на глаза…

Халвор отрывал зубами куски от жареного окорока, клал в рот грубые волокна и смачно чавкал. Капитан же, оперев подбородок на кулак, сидел так, будто позировал для портрета – спина идеально прямая, взгляд сфокусированный и холодный – смотрел на дрожащих пареньков.

– Рассказывайте, – после долгой проговорил Родерик.

– Мы… мы… – начал было один, но запнулся.

– Я скажу, – перебил его второй – тот, что казался чуть спокойнее. – Мы беженцы из Оплота. У нас ничего не осталось. Увидели… у него мешок. Он позвякивал. Вот и…

Говорил так, будто каждое слово приходилось выталкивать из себя силой – челюсть напряжена, желваки ходили.

– А у него… у него руки огнём заполыхали! Вот! – выпалил первый – выставил вперёд кисти. В свете свечей видны красные пятна ожогов. Кожа местами отошла.

Родерик сидел, не меняя выражения лица, а затем очень медленно перевёл взгляд на меня – лицо изменилось. Узнал.

– Вот оно что, – произнёс капитан заинтересованно. – Здравствуй, молодой кузнец. Сын Арвальда.

Я молча кивнул.

– Почему не доложил? – голос стал тише, но твёрже. – Что ты – практик, что имеешь связь с Силой – это важная информация, особенно сейчас.

Молчал, глаза забегали в поисках ответа, но тут же поймал себя на мысли, что правильного ответа просто не существует.

– Не счёл нужным, – сказал тихо. – Были свои причины.

– Отвечай по делу, щенок! Не юли, когда капитан спрашивает! – прорычал Халвор, пережёвывая особо крупный кусок мяса.

Снова повисла тишина. Я поднял взгляд на капитана – в глазах грифона не было гнева, только холодный интерес.

– Если бы узнали… некоторые люди… – осторожно подбирал слова, – … то заставили бы заниматься делом, которым заниматься не хочу.

Мужчина смотрел на меня, не моргая, словно сканировал, взвешивая каждое слово.

«Вот же дерьмо,» – пронеслось в голове. – «В такой жопе ещё не бывал. Попался с поличным прямо перед отъездом в город – теперь мне точно хана».

Капитан снова перевёл взгляд на воришек.

– На улицу их, – сказал безразличным голосом. – К позорному столбу – высечь. Затем в кандалы.

Родерик кивнул, и солдаты тут же подхватили юнцов и поволокли прочь из таверны.

– Не надо! Пожалуйста! Мы готовы пойти в ополчение! Куда угодно! Пощадите! – закричал один из них, отчаянно упираясь.

– Да заткнись ты лучше, – со злой покорностью пробурчал второй. Я уже запутался, кто из них кто.

Дверь с грохотом захлопнулась. Шаги и приглушённые крики быстро стихли снаружи, поглощённые шумом дождя.

Родерик медленно поднялся. Тут же рука солдата, державшего меня, сжалась и рывком подняла на ноги – силушка у него приличная – точно пятая, а то и шестая ступень «Закалки». Я качнулся, с трудом удержав равновесие.

Капитан, заложив руки за спину, начал отмерять шагами таверну – обходил меня по широкому радиусу, держа дистанцию и осматривая.

– В деревне, – начал мужчина тихо, вкрадчивым голосом, – ты имел отношение к зачистке тварей?

– Да, – вырвалось коротко и резко.

– Почему смолчал?

– Уже отвечал.

– Разве уже не всё равно? – мужик остановился.

– В каком смысле?

Родерик остановился.

– Ты что-то недоговариваешь, —прищурившись, вгляделся в меня. – И я попрошу тебя один раз – выложи всё как есть. Ты – практик, но скрывал это. Почему? Если бы у тебя был наставник, не было бы смысла скрываться, а если его нет… то откуда у тебя техника?

Сердце застучало в груди как боевой барабан. Хотелось высказать мужику в лицо всё, что думаю – сказать, что не его собачье дело. Почувствовал, как заходили желваки на моих скулах.

Молчал. Казалось, если сейчас открою рот, то либо ляпну что-то такое, о чём потом буду жалеть, либо выдам себя с потрохами, либо просто нагрублю по самое «не балуйся», и меня как тех парней выволокут на улицу, к позорному столбу.

– Послушайте, – наконец заговорил абсолютно ровно. – Да, я практик. Огненная Ци… чувствую её лучше всего. Открыл эту способность случайно. Даже Рунный Камень ничего не показал, а недавно… начал чувствовать огонь. Вот и всё.

Сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Дальше, когда трудился в шахте… после… в общем, были обстоятельства. Там познакомился с мастером Торгримом – рудознадцем, и он счёл, что я обладаю Даром чувствовать камень. Тот послал за мной следить, когда вернулся в деревню. – Посмотрел капитану в глаза. – Я боялся, что если Торгрим узнает, что у меня есть Дар Огня, то решит, что и Дар Камня у меня тоже есть. И тогда… – снова сделал паузу, – … знаю, что если могущественный человек захочет, чтобы ему служили, он этого добьётся, а я хотел работать в кузне с мастером Гуннаром. Потом его забрали, и я начал работать один – сделал оружие для борьбы с падальщиками. Хоть у меня и есть дар к огню, но настоящий талант у меня к металлу. Я просто хочу быть кузнецом, вот и всё. Больше сказать нечего.

– И какая у тебя ступень, мальчик? – тут же спросил Родерик.

Я сглотнул.

– Третья.

Всё происходило так быстро, что не успевал толком обдумать ответы, слова вылетали инстинктивно.

– Хорошо, – ответил мужчина после тяжёлой паузы, во время которой капитан, наверное, взвешивал сказанное. – Хорошо, что ты не стал юлить.

Родерик развернулся, подошёл к лавке и медленно, с достоинством, опустился на неё. Начал ритмично постукивать кончиками пальцев по тёмному дереву. Тишина в таверне стала невыносимой.

– То, что хочешь стать кузнецом – это похвально.

Снова пауза. Только мерный стук и барабанная дробь дождя за стенами. Затем мужчина резко остановился, палец замер над столом.

– Пока… можешь идти спать.

«И это всё?» – подумал, невольно нахмурившись. Очевидно, в голове у мужика сейчас роилась куча мыслей – конечно же, тот их не озвучит, но больше всего на свете я ненавидел чёртову неопределённость.

– Иди, сказано тебе, – хрипло вмешался Халвор, вытирая жирные губы.

Я огляделся – мужики, что привели сюда, стояли чуть поодаль, у двери. Кивнул, развернулся и побрёл по скрипучим половицам к выходу.

Когда снова оказался под холодным ливнем, тяжело выдохнул – на душе было паршиво. Кажется, как-то обошлось, теперь они знают. Как это аукнется в будущем – совершенно неизвестно.

Сквозь пелену дождя, в тусклом свете, льющемся из окон таверны, увидел, как у позорного столба солдаты привязывают двух пареньков – один стоял, безвольно опустив голову, а другой слабо брыкался и поскуливал.

Отвернулся и побрёл в казарму – внутри царила густая тьма. Шёл почти на ощупь, пробираясь между спящими телами и, сам того не осознавая, ускорялся, стремясь как можно скорее проверить мешочек с деньгами.

Каково же было удивление, когда, добравшись до койки, увидел на ней огромный силуэт – Ульф сидел, скрестив ноги, и крепко сжимал в руках мешок с монетами.

Выдохнул и улыбнулся.

«Ульф, ты красавец».

Паренёк поднял голову и тоже улыбнулся в темноте.

– Я никому их не отдал, – сказал здоровяк уверенно и просто.

– Знал, что на тебя можно положиться, дружище.

Глава 3

– ПОДЪЁМ, ЛЕЖЕБОКИ! – проорал над самым ухом раздражённый голос.

Я уже не спал, а просто лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам просыпающейся казармы. Думать ни о чём конкретном не хотелось – после ночного допроса так и не смог уснуть.

– На сборы – полчаса! Потом жрать и в дорогу! – дополнил свой «будильник» солдатский рык.

В казарме было ещё темно и холодно. Люди зашевелились, завозились на соломенных тюфяках – послышались сонные голоса, кашель и детское хныканье.

Одним движением поднялся и сел на край койки. Рука по инерции нащупала под головой мешочек с монетами – тот лежал на месте.

Кто-то чиркнул огнивом. Зажглась одна масляная лампа, затем, передавая огонь, другая. Жёлтый свет выхватил из мрака помятые лица. Женщины начали одевать плачущих детей. Мужчины, потягиваясь, вполголоса переговаривались о произошедшем ночью – словил на себе несколько косых взглядов. Слухи уже пошли.

Ульф ещё спал, тихо похрапывая. Я встал, подошёл и несколько раз дёрнул паренька за плечо.

– Ульф, пора. Вставай. Уже утро, – почувствовал себя папашей, который будит великовозрастного сына.

Громила что-то промычал, перевернулся на другой бок, укрывшись с головой, и продолжил дрыхнуть. Не думал, что этот молотобоец такой любитель поспать – пушкой не добудишься.

Предприняв ещё несколько безуспешных попыток, решил пока заняться сборами. Заправил «постель», если так можно назвать скомканную мешковину. Пересчитал монеты – «Пятьсот сорок восемь медяков,» – отметил про себя. Мой капитал.

В этот момент Ульф громко захрапел.

– УЛЬФ! ВСТАВАЙ! – покачал парня уже гораздо сильнее.

– А?.. Ульф?.. – всё еще с закрытыми глазами пробубнил громила.

– Это я – Кай, – с улыбкой сказал ему.

– Кай… – детина разлепил глаза, медленно покрутил головой по сторонам, с удивлением всматриваясь в ожившее помещение казармы.

В помещении горело уже приличное количество ламп, а в полуоткрытую дверь начал проникать серый утренний свет. Теперь всех людей хорошо видно. В помещении стоял сдержанный гул – люди готовились к дороге, вполголоса обсуждая дела минувшей ночи, успокаивая своих близких.

Молотобоец наконец поднялся – потянулся, как огромный и ленивый кот, хрустнув всеми суставами. Потёр сонные глаза и уставился на меня, ожидая команды.

– Пошли позавтракаем, Ульф, – кивнул ему.

Взял мешочек с деньгами и направился к выходу, пробираясь мимо собирающих пожитки беженцев.

– Вот он, вот… – донёсся чей-то шёпот.

– Всё-таки достался тебе родовой дар-то, мальчик… – послышался старческий женский голос.

Обернулся – старая женщина с крючковатым носом, но добрыми глазами смотрела на меня. Рядом стоял мужчина с таким же ясным взглядом, а внизу, сидя на койке, женщина с каштановыми волосами и мягкой улыбкой одевала потеплее маленькую дочку. От этой семьи веяло спокойствием и светом – на душе стало гораздо теплее. Каждый раз радовало, когда в жестоком мире встречал просто добрых и хороших людей.

Кивнул им, бросив последний взгляд.

– Будет кому нас защитить, если эти баронские псы бросят по дороге, – абсолютно серьёзно сказала старуха женщине на койке.

Я внутренне усмехнулся. «Да уж, слишком большие надежды возлагаете на практика третьей ступени…» И тут же отметил, насколько сильно здесь не доверяют людям барона. Беженцы ненавидели и боялись их, а шли, потому что другого выхода нет.

Направился к выходу.

На улице снега уже не было совсем. По земле тут и там ещё разлиты лужи, но и те заметно подсохли по краям. Небо было абсолютно чистым – не синим, а серо-стальным, и на востоке (или где тут вставало солнце?) наливалось розовым переливом от приближающегося рассвета.

Пахло чем-то свежим, будто рядом пробили родник. Запах оттаявшей земли смешивался с ароматом каких-то трав, сладковатым и одновременно горьковатым. Простой, чистый и живой запах.

– Кай! Красиво! – восторженно прогудел Ульф, задрав голову и глядя в чистое небо.

Люди, выходившие из казармы, казалось, не обращали внимания на разительную перемену в погоде – полностью погружены в мрачные мысли. А я, кажется, словил настроение Ульфа, и от этой детской радости на душе стало теплее.

– Да, Ульф. Скоро увидим Чёрный Замок. Здорово, правда? – сказал, улыбаясь.

– Чё-ёрный За-а-амок… – с придыханием протянул молотобоец, лицо расплылось в глупой улыбке.

Мы пошли в сторону таверны. Думал о том, как же странно всё устроено. Ещё вчера – кровь, ужас и смерть, а сегодня – чистое небо, запах трав и простой мужик, радующийся рассвету.

Зашли внутрь – там, в общем гуле приглушённых голосов, молча ели, изредка переглядываясь. Кажется, в отличие от многих, мы по-настоящему наслаждались едой – на завтрак была густая ячменная каша с жареным луком и кусочками сала.

Солдаты Грифонов во главе с капитаном сидели за самым дальним, «хозяйским» столом и о чём-то вполголоса переговаривались. «Неужели совсем не спали ночью?» – подумал я.

И тут вдруг понял, что у позорного столба, когда выходили, уже никого не было. Тех двух воришек… интересно, куда их дели? Живы ли вообще? Отчего-то стало их жаль. Понятно, что воровать – плохо. За всю жизнь украл лишь раз – в детстве, у брата, маленькую игрушку в виде летящего Супермена. Помню, как отец потом заставил пойти, отдать украденное и извиниться – тот стыд запомнил на всю жизнь.

Но всё-таки высечь, а потом в кандалы и непонятно куда? За мешочек монет? Люди сейчас ведь и так в плачевном положении – может, нужно было вставить за них слово? Попросить о помиловании… «Да кто бы меня послушал,» – тут же одёрнул себя. И где гарантия, что парни не обокрали бы кого-нибудь другого потом? Ладно, не моё это дело. Что случилось, то случилось – мы все несём ответственность за свои действия.

Ульф, доедая, с удовольствием причмокивал. Я же уже давно закончил и просто сидел, глядя по сторонам на хмурые лица людей.

Глаз то и дело сам находил капитана, что так просто отпустил ночью. Теперь мужчина всё знает. Донесёт ли барону? И вообще, какая судьба обычно ждёт таких, как я, в городах? Если в деревне всё просто: чувствуешь силу – становишься охотником, то что насчёт Чёрного Замка? Как это аукнется?

– ВСЁ! ВЫДВИГАЕМСЯ! – голос вставшего во весь рост Халвора прорезал гул таверны. – Кто не доел – в дороге дожуёт!

Где-то в углу заплакал грудной ребёнок. Молодая и измождённая мать отчаянно пыталась его успокоить и накормить, но малыш отказывался от еды.

Люди, тяжело вздыхая, начали вставать со своих мест и брести на улицу. Мы последовали за ними – впереди был ещё один тяжёлый день пути.

Колонна снова оживала: кто-то, подсаживая, закидывал сонных детей на телеги, кто-то проверял упряжь, дёргал ремни. Погонщики подгоняли отдохнувших, но всё ещё вялых лошадей и мулов. Несколько повозок снова увязли, и мужики, ругаясь, наваливались на колёса, выталкивая из подсохшей за ночь, но цепкой грязи.

Светлело стремительно – вот уже из-за тёмной стены леса на горизонте начало пробиваться ярко-красное солнце, а птицы, радуясь приходу тепла, защебетали отовсюду.

– ОТЧАЛИВАЕМ! ЖИВЕЕ, НУ! – скомандовал всадник, проносясь мимо рядов беженцев и подстёгивая поторопиться.

Наш погонщик уже был на месте, щёлкнул кнутом – лошадь дёрнулась, недовольно заржала, мотнув гривой, и телега, скрипнув, поехала. Мы с Ульфом пошли следом.

Через несколько часов, поднявшись на поросший лесом холм, вышли на продуваемую всеми ветрами каменистую равнину – она была не такой, как в окрестностях шахты – не голые мёртвые камни, а степь, где из-под тонкого слоя почвы то и дело пробивались поросшие лишайником гранитные валуны. Вдалеке, с правой стороны, виднелись невысокие скалистые хребты, а за ними – тёмная полоса леса, который постепенно редел.

Но больше всего поражало то, что было слева – насколько хватало глаз, до самого горизонта раскинулись бескрайние заросли высоких кустарников. Листья ярко-жёлтого, почти лимонного цвета, колыхаясь на ветру, создавали иллюзию золотого моря – каким-то чудом растения росли на этой каменистой земле.

Колея была ещё более разбитой – то и дело под колёса попадались остроугольные камни, которые только и ждали, чтобы сломать ось или разбить колесо. Колонна часто останавливалась – мужчины, ругаясь, оттаскивали камни с дороги, и мы продолжали свой путь. Медленно двигались через по-своему прекрасное море камня и золота.

Шёл, и мысли крутились в каком-то вакууме. Сперва этот суровый пейзаж увлекал – разглядывал его без устали, но потом однообразие взяло своё, и стало скучно. Брёл, глядя под ноги, слушая, как изредка Ульф напевает примитивную песенку из трёх нот и двух слогов, и просто молчал.

Когда в очередной раз поднял голову, увидел, что дорога впереди довольно резко уходит вниз в подобие обширной низины. Там, вдали, серая каменистая земля сменялась вулканической, чёрной. Равнина превращалась в бугристую местность, состоящую из сотен мелких холмиков, склонов и подъёмов. А далеко-далеко, на самом горизонте, маячило несколько огромных хребтов, и за ними виднелся голубой отсвет, будто там, на краю мира, раскинулось огромное море.

Зрелище снова привлекло внимание – сияющий горизонт так резко контрастировал с тёмными видами, что окружали сейчас.

– Должны дойти, пока солнце не село, – послышался сзади знакомый голос.

Обернулся. Чуть позади шёл Ларс, закутанный в тёплую меховую куртку.

– Хорошо идём, – продолжил он. – Снег сошёл, а здесь и дождей, видать, не было. Дорога сухая, вот и доберёмся быстро.

– Ясно. Это хорошо, – сказал сухо.

– Так вот отчего ты не мёрзнешь! – с воодушевлением, в котором, однако, сквозил страх, сказал парень. – Я всё смотрю: ты в одной рубашонке ходишь, и снег тебе нипочём, и дождь… Практик, значит.

Посмотрел на него внимательно, продолжая идти рядом с телегой – было интересно, как блондин на самом деле к этому относится.

– Да, – коротко ответил. Разговаривать отчего-то не хотелось.

– И давно ты… ну, открыл в себе силу? – не унимался кожевник.

Вопросы начинали докучать.

– Слушай, Ларс. Не хочу я об этом говорить, – остановился и посмотрел парню в глаза– Без обид, ладно?

Сказал то, что чувствовал, чтобы потом не мучиться от раздражения. Лучше сразу расставить границы.

Ларс отвернулся и некоторое время молча шагал рядом.

– Понимаю, – сказал кожевник тихо, с пониманием. – Наверное, теперь все с вопросами лезут.

Ещё раз взглянул на него – паренёк шёл, глядя перед собой. Кажется, и вправду отнёсся с пониманием, не обиделся – сам не знаю, отчего был таким раздражённым.

– Не то что все, – признался ему. – Просто… долго приходилось это скрывать, и это сильно надоело. – Хотел было сказать, что в моём мире талантами принято хвалиться, а не прятать, как постыдную болезнь, но вовремя прикусил язык.

Ларс посмотрел на меня серьёзно и внимательно – голубые глаза прояснились. Кажется, парень был рад, что я продолжил диалог.

– Прости, что лезу… – сказал кожевник. – Просто… интересно. А что ты намерен делать дальше? Ну, в Чёрном Замке?

Простой и искренний вопрос попал в самое яблочко – в ту самую область, о которой всю дорогу старательно избегал думать. Просто шёл в неизвестность, не строя никаких планов.

Совершенно не знал, что ждёт. Где я буду жить? В общей казарме? Где буду работать? Мне дадут маленькую кузню? Или бросят в какой-нибудь огромный, адский оружейный цех? И вообще, как продолжать развитие? Как ковать что-то для себя, экспериментировать, если заставят пахать с утра до ночи?

Все эти мысли наводили тоску, и я уходил от них всеми возможными способами.

Где-то внутри, конечно, теплился образ – маленькая, но моя собственная кузня и горн. Моя наковальня. Свобода творить и создавать. Но, как показывает жизнь, ожидания почти всегда разбиваются о суровую реальность.

Может, хотя бы в этот раз будет иначе?

– Слушай, Ларс… это вопрос, на который у меня нет ответа, – сказал, глядя куда-то вперёд, на чёрные холмы. – Я ведь даже не знаю, какие там будут условия. Понимаешь? Поэтому иду просто… в пустоту. И эта пустота, честно говоря, немного пугает.

Сказал то, что было на душе. Хоть с кем-то нужно поделиться этими мыслями.

Светловолосый кожевник замолчал, слышался только стук наших сапог по ухабистой дороге. Где-то далеко, там, где виднелись те самые чёрные хребты, протяжно прогремел гром, но над нами небо было волшебно-синим, словно с яркой картинки.

Парень кивнул.

– Понимаю. Я тоже не знаю. До сих пор без понятия, правильно ли поступил, что ушёл из Оплота… – сказал Ларс с такой тоской и укоризной к самому себе, что стало его жаль.

Тяжело вздохнул – нечего было ему сказать, ведь уже говорил парню, что это его право, но внутри сам ощутил что-то похожее – что-то, что не давало покоя. Стоило подумать о тех людях, что остались в деревне, в снегах, наедине с тварями, готовыми в любой момент вырваться из-под земли, и всего передёргивало.

Замотал головой, пытаясь избавиться от этих картинок.

– Знаешь, что думаю? – спросил у Ларса.

Кожевник посмотрел печальными глазами и вопросительно кивнул.

– Нужно просто дать себе время. Не нужно сейчас пытаться угадать, как оно всё будет. Просто идти, а там уже и ориентироваться. – Кивнул на здоровяка, шагавшего по другую сторону телеги. – Вон, погляди на Ульфа.

Ларс тоже бросил на молотобойца взгляд – видели лишь его голову и могучие плечи. Детина шёл, слегка пританцовывая в такт скрипу колёс, время от времени ковырялся в носу и тихо, себе под нос, напевал незамысловатую песенку. Паренек не думал о будущем – просто был здесь и сейчас, и, кажется, был совершенно счастлив.

Ларс усмехнулся.

– И что?

– А то, – поддразнил его, – что ему вообще всё равно, что будет дальше – он просто идёт здесь, по этим каменным степям, и наслаждается. Понял? Ульф доверился мне, и можно сказать, что доверился самой жизни. Вот и нам, наверное, стоит так попробовать. Если уж выбрали путь в город, значит, нужно идти по нему до конца, с готовностью принять любую судьбу. Смекаешь?

Посмотрел на него, и от собственных слов самому почему-то стало легче.

Парнишка улыбнулся, светло-голубые глаза блеснули пониманием и явным облегчением – кожевник поджал губы и одобрительно кивнул.

– Хорошо. – Ларс помолчал. – Ума тебе не занимать, Кай – сын Арвальда, – усмехнулся. – Знаешь что? Если ты не против… будем друзьями?

Светловолосый спросил серьёзно, но в глазах блестел мальчишеский азарт. Взглянул на его протянутую руку и, не сбавляя темпа, крепко пожал.

– Конечно. Почему нет?

Мы коротко потрясли руками и продолжили молча идти навстречу судьбе.

Пока шли, пейзаж менялся – солнце начало клониться к закату, и синий хребет на горизонте становился всё больше, ближе и детальнее. Очень скоро стало ясно, что это не просто гора – на самой её вершине, на плоском плато, высилось чёрное укрепление, что словно хищная птица вцепилось в скалу. Стены и башни, казалось, были не построены, а вырезаны из самого камня – это и был Чёрный Замок. А под ним, у подножия, раскинулась широкая каменная стена, полумесяцем огибающая скалу, и внутри стен виднелись тысячи строений – двух– и трёхэтажные дома с черепичными крышами, от которых в предзакатное небо тянулись тонкие струйки дыма.

Солнце, садясь за хребтом, бросало на город и замок причудливые тени. Багровый свет отражался от окон домов, и те вспыхивали на мгновение как глаза неведомых существ.

Мы прибывали в столицу Каменного Предела. Величественный вид, полный скрытых угроз, захватывал дух – старая жизнь осталась позади – впереди только неизвестность.