Текст книги "Системный Кузнец IV (СИ)"

Автор книги: Павел Шимуро

Соавторы: Ярослав Мечников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Сердце моё дрогнуло – признаться честно, почувствовал, как к горлу подкатил комок, а глаза предательски защипало. Чёрт возьми – у меня лучший напарник на свете, каким бы странным тот ни был.

– Ульф, приятель… – накрыл его ладонь своей. – Ты настоящий боевой товарищ.

Улыбнулся, отходя чуть в сторону, к горну.

– Ну что… тогда приступим?

– Ага! – радостно прогудел молотобоец, с лёгкостью поднимая вверх кувалду.

– Итак, давай сперва разожжём угли, – сказал с заметным облегчением. – Хоть в одном нам повезло – здесь не придётся надрываться и качать мехи вручную.

– Знаю! Всё само! – радостно подхватил Ульф, кивнув на рычаг заслонки.

– Да, всё само. Но главное – я притащил хороший уголь. Настоящий дуб – он будет нам помогать. Наша задача – вовремя вынимать металл и хорошенько его укладывать, чтобы горело равномерно, без провалов.

Подошёл к заветной куче, взял лопату, с хрустом вонзил в чёрную массу, набрал полную и с размаху бросил в горн.

Очаг здесь был глубоким, сложенным из кирпича – уже потемневшего и потрескавшегося от тысяч плавок. Внутри ещё теплились остатки ночного жара – серый пепел, под которым мерцали красные угольки. Не придётся возиться с розжигом.

– Кай… вот эта куча? – Ульф ткнул пальцем в принесённый мною уголь, желая убедиться.

– Ага, – бросил, уже разворачиваясь за новой порцией.

Но здоровяк настойчиво перехватил черенок лопаты огромной лапищей.

– Ульф сам, – басовито пророкотал детина, глядя на меня с чувством собственного достоинства. – Это моя работа. Кай – мастер. Ульф – помощник.

Замер на секунду, поражённый. Надо же, паренёк-то прямо вырос за эти дни! Уже знает своё дело, понимает иерархию, даже объяснять и просить ни о чём не надо. Молотобоец взял на себя часть дела, чтобы я мог сосредоточиться на главном.

– Хорошо, – отпустил черенок и улыбнулся. – Действуй.

Детина принялся размеренными движениями накидывать уголь в очаг, формируя правильный конус. А я, освобождённый от чёрной работы, отправился к куче металлолома и заготовок в углу.

Присел на корточки перед грудой железа. Здесь было всё: старые подковы, обломки осей, какие-то кривые прутки – нужно найти материал, достойный гвардейского топора. Обычное железо тут не годилось – лезвие сомнётся о первый же шлем, а шип отлетит. Чёрт возьми, почему не принесли хорошие болванки из шахт! Должны ведь быть! Какого чёрта в главной кузне черного замка нужно копаться в металлоломе⁉ Может, проблемы с поставками из-за тварей⁉ Но неужто не осталось запасов…

Сосредоточился, вызывая в голове чертёж топора.

«Итак, Система… Что нам понадобится? Высокоуглеродистая сталь. Прочная, закаливаемая. Есть ли здесь такое?»

[Поиск материалов…]

[Объект 1: Ржавая полоса (Кричное железо). Углерод: 0.1%. Качество: Низкое.]

[Объект 2: Обломок старого меча (Сталь). Углерод: 0.6%. Качество: Среднее. Дефекты: микротрещины.]

И тут, в самом низу кучи, увидел тусклое свечение.

[Объект 3: Рессора тяжёлой повозки (Рессорно-пружинная сталь 65Г – аналог).]

[Углерод: 0.65%. Марганец: 1%.]

[Качество: Отличное.]

[Свойства: Высокая упругость, отличная прокаливаемость. Идеально для ударного инструмента.]

Отлично, значит, настоящая сталь здесь всё-таки есть – это избавляет от необходимости тратить часы на цементацию – процесс долгий и капризный, особенно когда над душой стоит бригадир с секундомером.

Взял рессору, повертел в руках, ощущая приятную тяжесть – не просто кусок железа, а часть сложного механизма. Массивная, слегка изогнутая полоса металла, с загнутым ушком на конце для крепления. Ржавчина тронула её лишь поверхностно, под ней угадывался тёмно-серый металл. Надо же, даже в Чёрном Замке не видел повозок, в которых использовалась бы сталь в конструкции. Видимо, деталь от какой-то заморской кареты или осадной машины, привезённой издалека. Откуда она здесь?

Я поднялся, подошёл к наковальне и со звоном положил заготовку на лицо. Внимательно осмотрел, прикидывая в голове последовательность ударов. «Инженерный взгляд» уже чертил на металле линии реза и деформации.

«Здесь отрубить лишнее. Эту часть осадить для проушины, отсюда вытянуть лезвие, а отсюда – тот самый шип».

В воображении изогнутая рессора начала плавиться и менять форму, приобретая очертания гвардейского топора из чертежа.

Ульф тем временем уже открыл заслонку поддува – угли в горне загудели, и мне в спину ударила волна плотного жара.

«Так, не забывать дышать!» – напомнил себе.

Сделал глубокий вдох, втягивая в обжигающую Огненную Ци – её концентрация в цеху росла с каждой минутой, по мере того, как другие мастера разжигали горны. Тут и там начинали звучать редкие, но уверенные удары кувалд – сердце «Кузни» просыпалось.

– Кай. Готово, – прогудел сзади молотобоец.

Я обернулся – здоровяк стоял у горна, лицо было красным от света углей. Парень смотрел на меня с собачьей преданностью, ожидая команды.

– Хорошо, Ульф.

Подошёл к огню, взял клещи с плоскими губками, поудобнее перехватил рессору и без суеты погрузил в сердце вулкана, который сложил Ульф.

Серый металл исчез в оранжевом сиянии – угли обняли его, и я почувствовал, как жар начинает проникать внутрь стали, возбуждая атомы, заставляя кристаллическую решётку вибрировать и размягчаться. Поверхность металла начала темнеть, затем налилась вишнёвым цветом… Теперь нужно ждать того самого момента.

Рессора, которую выбрал, отлична по составу – упругая и звонкая сталь, но упрямая, как старый бык – сопротивлялась огню, неохотно меняя цвет с тёмно-вишнёвого на необходимый для ковки оранжевый.

Я стоял у горна, вглядываясь в пульсирующее сердце огня. Мой «Внутренний Горн» гудел в унисон с внешним – Огненная Ци была настолько плотной, что воздух казался густым. Каждый вдох приносил не только кислород, но и чистую энергию, которая обжигала лёгкие и разгоняла кровь. Чувствовал, как она переполняет меня, ищет выход.

– Ульф, готовься, – бросил, не оборачиваясь.

– Готов, Кай, – прогудел молотобоец, перехватывая кувалду.

Я выхватил заготовку клещами – сталь светилась солнечным оранжевым цветом.

– На лицо!

Положил металл на наковальню. Первый этап – осадка, самый грубый и силовой – нужно превратить полосу в массивный брусок, из которого потом вырастут лезвие и шип.

– Бей!

Ульф обрушил кувалду – удар чудовищной силы. Наковальня вздрогнула, металл под бойком расплющился, пополз в стороны. Я быстро перевернул заготовку на ребро.

– Ещё!

Здоровяк бил ритмично и мощно – я только успевал поворачивать сталь, подставляя под удары, и корректировать форму ручником. Мы сбивали грани, уплотняли структуру, заставляя рессору забыть прежнюю жизнь и стать чем-то новым.

Но сталь сопротивлялась – остывала слишком быстро. Едва успевали сделать десяток ударов, как цвет тускнел, металл становился тугим, и молот начинал отскакивать с сухим звоном. Приходилось возвращать заготовку в горн.

На третьем нагреве возникла проблема. Ульф, увлёкшись, ударил чуть сильнее и не совсем точно – видимо, сказалась усталость. Заготовку повело – изогнулась дугой.

– Стоп! – крикнул.

Мы упустили геометрию – если продолжить бить сейчас, получится то, что потом не исправить. Всмотрелся в металл – система подсветила зону деформации красным контуром.

[Анализ: Критическая деформация оси.]

[Причина: Неравномерный удар. Внутреннее напряжение металла.]

[Решение: Локальный нагрев зоны изгиба и правка на роге.]

– Ничего, старина, – сказал, видя испуганные глаза Ульфа. – Поправим. Только не лупи со всей дури, чувствуй металл. А лучше ополосни лицо холодной водой.

Я сунул изогнутую часть в жар, оставив остальное в прохладной зоне – это требовало контроля над поддувом, но благодаря рычагу заслонки справился. Когда пятно нагрева стало жёлтым, вытащил заготовку, положил на рог наковальни и несколькими точными ударами выправил изгиб.

Мы продолжили – пот заливал глаза, разъедая кожу. Правая рука, несмотря на исцеление, начала ныть тупой ломотой в глубине кости. Но я не мог остановиться – чувствовал, как Ци в теле бурлит, требуя действия – её слишком много.

Тогда решил рискнуть.

Во время очередной осадки, когда Ульф занёс молот для удара, я не просто держал клещи, а сосредоточился на потоке энергии в животе – представил, как тот поднимается вверх, течёт по рукам, через клещи, прямо в раскалённую сталь.

[Внимание! Попытка «Вливания Духа» на этапе ковки.]

[Концентрация Ци превышает норму. Вероятность успеха: 85%.]

[Открыта новая возможность: «Динамическое Вливание». Вы можете насыщать металл энергией при каждом ударе.]

В момент удара Ульфа я выдохнул, и поток силы хлынул в заготовку.

Сталь вспыхнула – не просто стала ярче, а будто на секунду стала прозрачной, светящейся изнутри золотым светом. Молотобоец отшатнулся, чуть не выронив кувалду.

– Бей! – заорал. – Не останавливайся!

Парень опомнился и ударил – произошло чудо. Сталь, которая только что была упрямой и тугой, вдруг стала мягкой, как глина – под ударом Ульфа поддалась гораздо сильнее, чем раньше – сделали за один нагрев то, на что раньше уходило три.

– Кай… она… светится! – прошептал Ульф, глядя на заготовку с ужасом.

– Работаем! – рыкнул, чувствуя пьянящий восторг.

Мы вошли в ритм, почти как в трансе. Я вливал Ци при каждом нагреве и при каждом ударе. Чувствовал, как энергия проникает между атомами железа и углерода, связывая, уплотняя и выжигая примеси серы и шлака – сталь становилась чище.

Большинство кузнецов вокруг, как заметил краем глаза, шли по лёгкому пути – выковывали лезвие отдельно, шип отдельно, а потом сваривали кузнечной сваркой – как можно незаметнее и надежнее. Это было быстрее, но слабее – Йорг Бык ходил между рядами, орал, пинал зазевавшихся, но не вмешивался в технологию.

Я же решил тянуть из цельного куска, как было в образце.

– Бородок! – скомандовал Ульфу.

Начали пробивать отверстие для рукояти – раскалённый металл сопротивлялся, но под воздействием Ци расступался охотнее. Пробили дыру и расширили оправкой – теперь была голова с дыркой.

Теперь нужно вытянуть из задней части длинный шип – ювелирная работа для кувалды. Молотобоец должен бить точно в край, сплющивая металл, но не загибая.

Один раз паренек промахнулся – кувалда скользнула, и будущий шип сплющился в лепёшку.

– Чёрт! – вырвалось громко.

Ульф замер, сжав голову в плечи.

– Спокойно, – заставил себя выдохнуть. Нужно успокоить напарника, а то расклеится. – Злюсь не на тебя старина, просто эмоционально реагирую на процесс. Ошибки – это нормально – не ошибается тот, кто не пробует. Греем.

Мы нагрели испорченный участок до белого свечения – я перехватил управление. Отложив клещи, взял ручник и начал править. Удар за ударом, собирал расплющенный металл обратно в кучу, возвращая форму четырёхгранника. Огненная Ци текла через молот, помогая мне лепить сталь.

Когда шип был готов, перешли к лезвию.

Самая приятная часть. Веерообразная форма требовала размашистых ударов. Вытягивали спуски, делая лезвие тонким, но прочным – следил за геометрией, используя «Инженерный взгляд» – система накладывала на реальный топор контур чертежа, и я видел, где нужно добавить удар, а где остановиться.

К концу примерно третьего часа топор был почти готов.

Держал его клещами, и руки едва заметно дрожали от усталости – пот заливал глаза так, что их щипало. Рубаха прилипла к спине. Ульф тяжело дышал, опираясь на кувалду.

Ещё не заточенный и не насаженный на рукоять топор лежал на наковальне и излучал угрозу.

Но впереди самое главное – термообработка – то, что превратит кусок железа в оружие.

Провёл нормализацию – нагрел топор и дал остыть, чтобы снять внутренние напряжения после ковки. На этом этапе влил в сталь Ци, чтобы улучшить её структуру.

[Нормализация завершена. Структура зерна выровнена. Риск трещин снижен на 40%.]

Затем – закалка. Снова нагрел, но не весь – только лезвие и остриё шипа – обух и проушина должны остаться мягкими, чтобы не лопнуть при ударе о броню. Держал топор так, чтобы в жару находились только рабочие части.

Цвет вишни – насыщенный красный. Чувствовал, как сталь дрожит, готовая к перерождению.

В этот момент собрал Огненную Ци, и мощным импульсом, через клещи, вогнал её в металл. Топор вспыхнул так ярко, что в полумраке цеха вокруг нашего станка стало светло.

Затем резко опустил в бочку с водой, что стояла между двумя рабочими местами, одна на двух кузнецов.

Вода взорвалась паром – шипение было таким громким, что перекрыло гул горна. Бочка заходила ходуном. Я держал клещи изо всех сил, чувствуя, как металл бьётся в воде, словно пойманная рыба.

Секунда. Две. Три.

Вынул – топор был чёрным, мокрым и дымящимся.

Взял напильник и провёл по лезвию для проверки – скрежет. Напильник скользнул как по стеклу – значит, закалился!

Затем провёл по обуху. Напильник вгрызся в металл – мягкий!

Зонная закалка удалась.

Я сел прямо на пол, прислонившись к наковальне.

– Кай? – тихо спросил Ульф. – Хороший?

Я посмотрел на топор через интерфейс Системы.

[Боевой топор «Ярость Гвардейца» (Редкий ранг)]

[Качество: 75% (Отличное)]

[Материал: Высокоуглеродистая сталь.]

[Свойства:]

[1. «Цельная ковка»: Повышенная прочность конструкции.]

[2. «Закалённая кромка»: Зонная закалка обеспечивает сочетание твёрдости лезвия и вязкости обуха.]

[3. «Искра» (от Вливания Духа): При ударе о броню высекает сноп искр, способных ослепить врага.]

– Хороший, Ульф, – выдохнул, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. – Мы сделали это, старина.

Внезапно, перекрывая грохот мехов и удары молотов, разнёсся мощный окрик.

– Ну что, бесы каменные⁈ Уже возрадовались, что меня нет сегодня? Расслабили булки? ХА-ХА-ХА!

Узнал голос мгновенно – тот засел у меня в печёнках. Брандт.

Резко повернул голову, щурясь от едкого дыма, пытаясь в огненном аду разглядеть рыжую морду.

Тот стоял на каменном уступе – там, где лестница переходила в пол цеха. Как демон, спустившийся с небес проверить грешников, мужик возвышался над толпой, закинув на плечо свою огромную кувалду, и хищно окидывал взглядом ряды работающих кузнецов.

Тварь… Сердце забилось в груди, вспоминая встречу.

В цехе что-то изменилось мгновенно – воздух стал плотнее. Выражения лиц кузнецов поменялись – кто-то откровенно осунулся и помрачнел, стараясь стать незаметнее, кто-то втянул голову в плечи, пряча взгляд, а кто-то, наоборот, вытянулся в струнку, выпятил грудь, стараясь поймать взгляд хозяина и показать рвение. Страх и подобострастие смешались в липкий коктейль.

Я встал и подошёл к стойке с инструментами, где висела грязная ветошь. Схватил тряпку, вытер мокрые от пота и сажи руки.

«Ну что, мужик, – подумал, чувствуя, как губы сами растягиваются в ухмылке. – Давай, спускайся. Погляди, что у меня получилось. Даже интересно, какова будет твоя реакция. Спорим, ты не ждал такого от „однорукого калеки“?»

– Готовьтесь к строгой, но справедливой оценке вашей бездарщины! – рыкнул Брандт на весь цех, голос эхом отразился от стен.

Мужик грузно зашагал по рядам и при каждом шаге с глухим стуком бил рукоятью кувалды по раскрытой ладони. Чёрт возьми – этот бес что, спит с ней? Вообще из рук выпускает⁈

Глава 12

Ульф застыл у горна, и его испуганные глаза были прикованы к «Ржавому» Брандту, который сквозь клубы дыма приближался к первому горну.

Оружейник шагал грузно, каждый шаг сопровождался глухим ударом кувалды по огромной ладони – отсчёт времени для приговорённого. Кузнец за первым станком вжался в наковальню – плечи съёжились, голова вросла в шею – пытался стать невидимым и исчезнуть.

Я вышел из рабочей зоны и встал в центральном проходе. Работа в цеху остановилась. Даже те, кто не успел закончить первый топор, замерли с поднятыми молотами. Концентрироваться невозможно – все ждали своей участи, глядя на эту сцену, как на публичную казнь.

Брандт подошёл к наковальне. Я не мог разглядеть саму поковку, но было достаточно видеть лицо гиганта-оружейника, и его ржавую ухмылку.

– ТАК-ТАК… – пропел тот, растягивая гласные – прозвучало как начало жуткой арии, которая отразилась от стен, смешиваясь с гулом горнов. – Вы, деревенские ничтожества, снова погрязли в лени и тугоумии…

Мужик поднял глаза на сжавшегося кузнеца – в них блестел нездоровый огонёк азарта палача.

– Образец, – произнёс Брандт вкрадчиво. – Ты видел образец, олух?

Кузнец что-то тихо пробормотал в ответ, кивая так часто, что голова затряслась – голос потонул в шуме цеха, но страх был виден за версту по сжавшейся спине.

– ТАК КАКОГО БОЛОТНОГО ЛЕШЕГО ТЫ СДЕЛАЛ ЭТО ДЕРЬМО⁈

Голос Брандта сорвался на вибрирующий рык, который волной прокатился по кузне. Ржавый схватил топор и сунул в лицо бедолаге.

– Ты видел там шов⁈ Ты видел на образце шов, я тебя спрашиваю⁈ Ты думаешь, что тот, кто сделал этот топор – идиот⁈ Думаешь, он просто так мучился с вытяжкой⁈ Нет! Это хороший образец, созданный для войны, а ты… ты сделал редкостное ГОВНО!

Его ор ударил по ушам каждого в пещере. Повисла мёртвая тишина.

А затем…

– А-ХА-ХА-ХА-ХА!

Мужик расхохотался, запрокинув голову так высоко, что казалось, толстая шея сейчас хрустнет и переломится пополам.

Мужики в кузне зашевелились – кто-то в панике начал прятать свои поделки, торопливо швыряя металл обратно в горн – видимо, решили наспех переделать то, за что сейчас казнили первого бедолагу. Вряд ли успеют, но надежда умирает последней – лучше не показать ничего, чем показать брак. Инструменты зашуршали, металл заклацал, мехи захрипели в неровном ритме страха.

Те, кто поумнее или поудачливее, продолжали стоять, вцепившись в молоты. Эти кузнецы, как и я, вытягивали шип из цельного куска, и теперь молились, чтобы работа выдержала суд.

Брандт, всё ещё держа кувалду в левой руке, правой поднял несчастный топор – осмотрел, как врач осматривает гнилую конечность перед ампутацией.

– Испортил… – прошипел ржавый гигант. – Испортил такую сталь своими неумелыми руками.

Мужик снова выстрелил в кузнеца адским взглядом, в котором даже с моего расстояния угадывались багровые огоньки. А затем…

…отбросил свою кувалду. Грохот падения заглушил остальные звуки. Брандт перехватил топор двумя руками: одной – за обух, другой – за приваренный шип.

Гигант напрягся – тело налилось каменной тяжестью, превратившись в скалу. Вены на лбу и шее вздулись чёрными жгутами, кожа потемнела, а затем этот монстр сделал мощное движение на излом.

Звук разрываемого металла был коротким, сухим и страшным, как выстрел. Шип, который должен был пробивать латы, просто отломился. Брандт держал в одной руке изуродованный топор, а в другой – кусок железа.

Все в цеху вздрогнули. Я буквально почувствовал, как сердца полусотни человек пропустили удар, а потом забились в ритме ужаса.

– Зверь… – прошелестело рядом.

– Бес…

– Сегодня всем прилетит, – в панике зашептал кузнец за соседним горном. Я повернулся – мужичок лет пятидесяти, с маленькими усиками и жилистыми руками, смотрел на меня перепуганными глазами, в которых читалось отчаяние. – Всем хана…

Я сглотнул. Бедные мужики – жили себе в своих деревнях, ковали подковы, растили детей… и тут это дерьмо. Острая игла ярости пронзила тело – Огненная Ци, почувствовав несправедливость, взревела, требуя выхода, желая прямо сейчас вмешаться и снова помериться силами с этим существом, доказать, что огонь сильнее камня.

Сделал медленный выдох, стравливая внутренний жар и унимая бушующую стихию. «Тихо. Не сейчас». Плечи опустились, тело расслабилось. Нет, драка здесь не поможет – нужно действовать иначе.

Просто дождаться, когда этот монстр увидит мою работу.

Посмотрел на Ульфа – глаза великана были на мокром месте, губы дрожали. Весь этот стресс, крики и бесчеловечная жестокость давили на его детскую психику, как молот на стекло.

– ПЯТЬ ПЛЕТЕЙ! – проорал Брандт, швырнув обломки топора на пол. – И ПЕРЕДЕЛАТЬ! До утра не выйдешь отсюда, пока не сдашь норму!

Яростный рык прокатился по цеху, заглушив все звуки. Я вновь бросил взгляд к первому горну – кузнец понуро опустил голову и, шаркая, вышел на площадку перед ступенями на видное место и развернулся. И я узнал его – это «Бульдог», тот самый мужик с уставшими глазами и обвисшей кожей, с которым утром разговаривал в казарме – тот, кто предупреждал о правилах. Теперь правила настигли его самого.

Йорг Бык стоял неподалёку – в руке толстая рукоять, к которой крепился хищный хвост плетёной кожи. Бригадир невозмутимо вытер лоб тыльной стороной ладони и подошёл к кузнецу сзади – лицо непроницаемо, как маска палача.

Бедолага молча задрал пропитанную потом рубаху, обнажая спину – губы шевелились, шепча молитву или проклятие.

Бык приподнял инструмент повыше, примериваясь – что-то тихо сказал кузнецу, а затем с чудовищной резкостью опустил руку.

Прозвучал сперва свист, затем щелчок.

Звук удара был тошнотворным и мокрым – видимо, кожа лопнула. Кузнец зашипел, глаза полезли из орбит, пот ручьём хлынул по лицу, тело дёрнулось.

Ещё удар – бригадир не жалел мужика, вкладывал в замах весь вес корпуса.

«Вот же сука, – подумал я, чувствуя, как во рту появляется привкус гнева. – Хорош бригадир, ничего не скажешь».

Мысленно вписал имя Быка в список должников, сразу после Брандта. «Ты тоже попробуешь огненную плеть на своей шкуре, мерзавец». Внезапно вспомнился Йост – ночной бригадир. Неужели и он… тоже так? Неужели эта система ломает всех?

Свист… Удар!

Третий. Четвёртый.

Бульдог хрипел, хватая ртом воздух, пытаясь справиться с болью, которая будто разрывала того надвое. При каждом ударе по цеху прокатывалась волна тихих вдохов – мужики чувствовали каждый удар на своей шкуре.

– Твари… – долетел до меня чей-то шёпот.

– Поплатитесь ещё за это… кровью умоетесь…

Мастера говорили тихо, боясь поднять голову, но ненависть в воздухе можно было резать ножом.

Пятый удар. Бык, кажется, вложил в него не только силу, но и душу – заметил, как на мгновение губы бригадира дрогнули в подобии улыбки. Чёртов садист.

Кузнец изогнулся дугой и без сил осел на каменный пол. Йорг отступил вглубь, равнодушно сматывая плеть, ожидая следующую жертву, а «Бульдог», просидев несколько секунд, начал подниматься – рука, дрожа, упёрлась в пол. Мужик с трудом выпрямился и, пошатываясь, побрёл к горну в полной тишине, нарушаемой лишь рёвом огня и дыханием мехов.

Тут же зашуршали инструменты – мужики в панике начали переделывать работу, надеясь успеть до того, как очередь дойдёт до них.

Понял, что ждать очереди в этом театре ужасов бессмысленно – только время потеряю и нервы сожгу. Лучше начать делать второй топор, пока руки помнят. Хотя, признаться честно, «творческий дух» в такой атмосфере немного угас.

Подошёл к Ульфу – детина дрожал, как осиновый лист на ветру – огромные плечи вздрагивали.

– Ульф, Ульф, слушай меня… – придвинулся к нему вплотную, говоря быстрым шёпотом. – Тебе ничего не грозит. Слышишь? Если что пойдёт не так – отвечать буду я. Успокойся, ладно?

Но здоровяк не реагировал – дрожал не от страха наказания – его пугало само место, концентрация боли и злобы, исходившая от «плохих людей». Парень чувствовал её, как зверь чует грозу.

– Ульф! – схватил молотобойца за плечи, сжимая пальцы, чтобы привести в чувство. – Погляди на меня!

Тот медленно перевёл на меня взгляд – глаза его были пустыми и чёрными.

– У нас с тобой хорошая работа. Я знаю, что тебе не нравится это место, но мы скоро выберемся отсюда. Слышишь? Мы обязательно выберемся, и тебе не придётся больше видеть всё это. Ты веришь мне⁈

Невольно повысил голос. Инстинктивно оглянулся – кузнец за соседним горном скосил на нас испуганный взгляд, но тут же отвернулся. Снова сосредоточился на Ульфе.

– Выберемся… Кай и Ульф уйдут… Кай и Ульф уйдут… – затараторил паренёк, цепляясь за мои слова как за спасательную шлюпку.

– Да. Уйдут. И ещё, Ульф… – глядел на детину, глаза его лихорадочно бегали. – Ульф, послушай. Эти люди получат по заслугам – это я тебе обещаю. Плохие люди будут наказаны, а хорошие… хорошие будут вознаграждены.

Говорил, убеждая скорее себя, чем его, но верил в это. Яростно хотел верить – всю жизнь, в обоих мирах, жил с этими ориентирами, и не собирался отступать от них только потому, что попал в ад. Справедливость должна быть, а если её нет, я её выкую.

Ульф задышал глубже, судорожно всхлипывая – взгляд начал фокусироваться на моём лице, но в нём было что-то странное.

– Плохие… плохие… – глаза молотобойца наполнились слезами. – Брик…

– Что, Ульф? – я замер. Имя нашего друга прозвучало как гром среди ясного неба. – Что Брик?

– Брик… – слова застряли у здоровяка в горле.

Я смотрел на него безумным взглядом, пытаясь добиться ответа, чувствуя, как по спине ползёт холодок, не имеющий отношения к сквознякам вентиляционной шахты

– Что – Брик, Ульф⁈ – встряхнул его за плечи.

– Брик плачет, Кай… – прошептал Ульф, глядя куда-то в темноту цеха. – Брик плачет.

Ледяные мурашки пробежали по коже. Что за чертовщину несёт этот детина⁈ Брик плачет? Мёртвый мальчик, оставшийся в запустелой деревне, в вырытой нами могиле?

Молча смотрел на своего молотобойца, и вдруг образ Брика всплыл перед глазами так ярко, будто тот стоял рядом. Маленький, смешливый паренёк, который хотел помочь и подзаработать себе на жизнь, мечтал стать охотником, а потом кузнецом… И который стал жертвой ужасного мира, решений барона, алхимии, падальщиков. Ком подступил к горлу, горький и колючий.

Отпустил плечи Ульфа и резко отвернулся, глядя в багровую дымку цеха. Что за странный диалог? Что вообще происходит, чёрт возьми? Я схожу с ума? Или Ульф видит то, чего не вижу я?

Тем временем с противоположного конца цеха, разрывая мои мысли, донёсся очередной вопль Брандта:

– Ты что мне подсовываешь, крыса⁈ Это лезвие⁈ Этим только масло мазать! Закалка пятнами пошла! Ты грел его или целовал⁈ ПЕРЕДЕЛАТЬ! ПЯТЬ ПЛЕТЕЙ!

Звук ударов снова заставил вздрогнуть весь цех.

Заставил себя дышать глубоко и размеренно. Вдох – жар, выдох – покой. Нужно вернуться в реальность прямо сейчас и перестать думать о плачущих призраках. Есть только одна задача: сделать второй топор идеальным – вот что сейчас единственно важно.

Вновь посмотрел на молотобойца – из его носа текли сопли, по щекам катились слёзы. Парень плакал, беззвучно и горько – моё сердце сжалось.

– Ульф, – посмотрел на него мягче, стараясь голосом разогнать страхи. – Знаешь, что мы сейчас будем делать, старина?

Детина быстро и часто дышал, глядя мокрыми глазами.

– Мы будем делать… – начал тот сипло.

Я ждал и думал, что парень снова скажет про «формочки для пирожков» или что-то такое же наивное и детское.

– Мы будем делать топор… – молобоец запнулся, нижняя губа задрожала, но взгляд… Впервые увидел в обычно кротком взгляде что-то похожее на взрослую ярость. – Чтобы… чтобы наказать плохих людей.

Мой взгляд невольно опустился – даже старина Ульф начал сходить с ума от этого беспредела – детская душа черствела, покрывалась бронёй злобы. Мне очень не хотелось, чтобы паренёк озлобился – злоба сжигает изнутри, делает человека слабым и неосторожным.

Вновь подошёл к нему вплотную – нужно дать ход голосу разума, а не эмоций.

– Нет, Ульф, – шмыгнул носом. – Мы будем делать топор не для мести – мы будем делать его… просто чтобы сделать лучший топор. Мы будем делать его, потому что мы это любим – будем делать оружие всё лучше и лучше. Чтобы никто не посмел сказать, что мы делаем плохо – чтобы мы сами решали, что хорошо, а что плохо.

Сделал паузу, вкладывая в следующие слова всю убеждённость.

– Вот только мы с тобой, Ульф, никогда не будем наказывать людей плетью – мы будем учить и защищать. Будем нести добро, старина. Понял⁈

Говорил это, потому что отчаянно хотелось в это верить, но какая-то циничная часть внутри уже шептала, что в таком мире это невозможно. Добро здесь – это слабость.

Но тут перед глазами вспышками пронеслись лица: рыжий, улыбающийся Свен; Брик, который отдал жизнь; Гретта, Киан, Арн – все те, в ком видел свет. Человечность и добро здесь всё-таки есть и пока они будут, буду за них драться.

Вдохнул Огненную Ци так глубоко, как только мог – энергия обожгла сердце, свернулась горячим узлом в животе – резерв полон до краёв.

И тут увидел цифры:

[Закалка Тела: 95%]

Я нёсся к четвёртой ступени со скоростью огненной кометы. Мне нужна сила, чтобы стоять за себя. Добро должно быть с огненными кулаками или с огненной балкой, падающей на голову врага.

Мысль показалась такой нелепой посреди ада, что не выдержал – начал смеяться. Сначала тихо, потом всё громче, захлёбываясь хохотом от напряжения и безумия происходящего.

Ульф смотрел на меня как на сумасшедшего, хотя и сам был не от мира сего. А затем, заразившись моим настроением, вдруг расплылся в улыбке и издал фирменное:

– Хыы-хыыы!

Чувствовал на себе испуганные взгляды кузнецов за соседними горнами. Ржал во всю голосину, потеряв связь с реальностью. Вот же дерьмо – кажется, схожу с ума…

– ВОТ ЭТО Я ПОНИМАЮ!!!

Резкий окрик разрезал пространство, перекрывая мой смех.

– ВОТ КАК НУЖНО РАБОТАТЬ КУЗНЕЦУ! Когда других бьют плетью, настоящий мастер должен смеяться!

Смех застрял у меня в горле – услышал громыхающие шаги за спиной – Брандт. Стоял к нему спиной, но чувствовал приближение гиганта кожей. Я привлёк внимание – теперь не придётся ждать очереди. Топот нарастал. Ближе. Ещё ближе. Слышал мерный звук – рукоять кувалды била по ладони.

Шаги затихли прямо за моей спиной – от мужика пахло потом и железом.

– Ну что, тощий ублюдок? – прошелестел вибрирующий голос, который, казалось, шёл из преисподней. – Теперь настала твоя очередь.

Медленно развернулся всем корпусом. Гигантская фигура Брандта нависала, заслоняя свет факелов и лица других мастеров. В руках тот сжимал кувалду, и я впервые заметил детали: на металлической поверхности были выгравированы крошечные руны – сейчас они зловеще пульсировали багровым светом, будто предвкушая развязку.

Спутанные косички на голове и в бороде, казалось, извивались и шевелились, словно клубок червей. В адском мареве дыма и жара иллюзия была пугающе реальной. Пот тёк градом по его лицу, но не от усталости, а от лихорадочного возбуждения. Глаза гиганта, похожие на раскалённые угли, буравили насквозь, а на лице играла безумная улыбка.

Я заставил себя дышать лубоко и часто. Вдох – сила, выдох – спокойствие.

– Как твоя ручка, сосунок? – спросил мужик издевательским голосом, будто обращался к пятилетнему ребёнку, разбившему локоть. – Не болит?

– Рука лучше, чем была до встречи с вами, – ответил сухо, но в голосе просочился яд, и улыбнулся в ответ такой же оскаленной улыбкой, зеркаля выражение Брандта.

Его зубы скрежетнули – улыбка не сползла с лица, но стала жёстче. Монстр дышал тяжело и возбуждённо, как зверь перед прыжком.

Чувствовал, что весь цех смотрит на нас – десятки перепуганных глаз сверлили наши лица. Мужики замерли, ожидая, что за такую дерзость мне сейчас достанется больше, чем всем остальным вместе взятым.