Текст книги "Ласточки из стали 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Шэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

Ночью Лориэль проснулась от сильной ноющей боли в руке. Что-то новенькое. Первую неделю в институте, конечно, болело все. Потом стало полегче, выписали домой. Всю неделю рука ныла, но простого обезболивающего на ночь хватало. Теперь что-то не так, боль слишком сильная.

Лориэль подогнула ноги, привстала и села на кровати. Подставила подушку под спину и прижалась к стене. Стало полегче.

Дома тишина. К тетушке Газе привезли внучек, сначала Фили их погоняла по двору, потом уже им на пару с Жанни пришлось побегать. Девочки наигрались вдоволь, еще и тетушка Газа закормила всех вкусненьким. Малышня у нее дома на больших диванах всем составом и уснула. Решили не будить их, пусть спят. Мири, правда, переживала и осталась в гостях у тетушки Газы на всякий случай. Нашла из-за чего волноваться, тетушка Газа и не с таким ужасом справится.

Однако боль усиливалась. Лориэль переложила левую руку удобнее, но легче не стало. Она досчитала до ста, вроде боль даже стала сильнее, терпеть сложно.

Лориэль потянулась к столику и взяла инструкцию, хотя знала ее назубок. Да, в темноте она видела прекрасно. Даже удивительно, как это все случилось. Полезла в столик, достала капсулу с новым обезболивающим. Оно намного сильнее, должно помочь в течении пяти минут. Запила водой и стала ждать.

Минут через десять она поняла, что ничего не происходит. На душе у Лориэль стало тревожно. Предчувствуя неладное, она оделась, взяла блокиратор и спустилась вниз. Включила свет на кухне и села поближе к терминалу связи. Подождала немного, нет, легче не стало, и взяла блокиратор.

На этой гадости, в которую упаковали раненую руку, есть ограничитель, куда и надо поставить блокиратор. Увы, одной рукой это делать неудобно.

Пока она возилась, проснулась матушка и спустилась.

– Чего случилось? Болит? – спросила она и помогла закрепить блокиратор.

Лориэль включила устройство. Неприятная волна пробежала от плеча до пальцев, а потом боль немного стихла.

– Воды? – спросила матушка.

Лориэль помотала головой. Похоже, блокиратор не справлялся. Полминуты и боль вернулась.

– Сколько времени?

– Три ночи, – ответила матушка. – Вызывать?

– Подождем минут десять.

Десять минут ничего не решили. Матушка протянула снятый с терминала коммуникатор. Лориэль набрала номер института имплантологии. Ответили моментально.

– Слушаю вас, старший кандар Лориэль.

– Доктор Энтилана сказала позвонить, если будет сильная боль.

– Ясно. По инструкции все приняли?

– Химию минут двадцать пять назад, блокиратор поставили десять минут назад. Никакого эффекта.

– Понятно, – спокойным голосом ответили по коммуникатору. – Вы одеться сможете самостоятельно?

– Да, конечно.

– Хорошо. Через девять минут бригада будет у вас. Выходить не нужно, они осмотрят на месте и примут решение.

Бригада приехала секунда в секунду. Вежливо пожелали матушке добрых дел и сразу прошли к Лориэль. Им потребовалась две минуты на осмотр.

Прихватив свой рюкзак, Лориэль вышла из дома и села в машину института. Пока ехали, ей прицепили несколько датчиков и связались с доктором Энтиланой. За воротами больницы свернули направо к посадочной площадке, где уже ждала дежурная «пчела». Полетела только одна сопровождающая. Лориэль не удивилась бы, приземлись «пчела» где-то на тайной военной базе возле огромного серого бункера с неприветливой охраной. Мелькнули в голове странные мысли, но потом боль перебила все. Лориэль показалось, что летели очень долго.

Приземлились в полной темноте. Встречали две крепкие медсестры с креслом-каталкой. Лориэль быстро и аккуратно усадили в кресло, накрыли пледом и повезли к какому-то зданию. В темноте здание института узнать сложно, зато внутри привычные коридоры, свет и пол. Лориэль немного успокоилась.

Ее довезли до большого лифта и подняли на третий этаж. Здесь она еще не была, комнаты закрыты матовым стеклом, цвет приятный. Там, куда ее привезли, вместо лежака странная плоская конструкция с множеством каких-то белых ворсинок. Выглядит как ковер, но, поверхность оказалась очень твердой.

Лориэль усадили и сняли одежду по пояс, как раз пришла доктор Энтилана. Зашла она лениво и зевая на ходу, села рядышком за стол с мониторами.

– Долго вы что-то, – она снова зевнула и пробежалась пальчиками по панелям. – Думала, вы еще вчера приползете. Недооценила ваш болевой порог.

– Вы все рассчитали? – уставшим голосом спросила Лориэль.

– Так, ложимся. Аккуратно, – повелительным голосом сказала доктор и встала, у нее в руках оказался небольшой пульт. – Привыкайте к ощущениям, это наша новенькая игрушка – нейро-программатор. Стоит – мамочка дорогая!

Лориэль почувствовала, как ворсинки под спиной принимают очертание ее тела. Устройство не сразу выпрямилось под хвостом, Лориэль даже почувствовала, как часто виляющая часть ее тела упала в какую-то длинную ямку, сама она теперь лежала ровно.

– Спокойно, возможно будет немного неприятно, – предупредила доктор.

Но ничего не произошло. Правда и боль стала не такая уж яркая. Лежать только неудобно, даже с условием, что под головой и шеей ворсинки сложились в анатомическую подушку. Жестко. Лориэль поморщилась.

– Привыкайте, – повторила Энтилана. – Ваши оба нейро-протеза будут программироваться именно здесь. И все исследования проведем здесь же. Вернее, Метелька проведет. Вы здесь частенько валяться будете. К нашей с вами радости, нейро-программатор в состоянии разгрузить нервную систему. Полегче стало?

– Да. Так вы это предвидели?

– Еще бы! – хмыкнула Энтилана и посмотрела на медсестру: – Что с составом?

Лориэль заметила, как уже немолодая тетушка в форме медсестры жутко напрягалась. Она явно побаивалась доктора.

– Не готово еще, хозяйка. Вы же знаете, там два часа размораживать и…

– Так! – Энтилана повелительным жестом остановила помощницу. – Ступайте обе и ждите на месте. И сразу готовьте к работе. Я здесь одна управлюсь.

– Слушаюсь, – покорно хором ответили медсестры.

Энтилана вернулась за мониторы и строго сказала:

– Не шевелиться!

Лориэль и не думала двигаться. Боль терпимая, шевелиться вообще не хочется. Но и лежать просто так скучно.

Доктор подошла и поставила на шею биосканер.

– Так, показатели не самые плохие, но… – она вздохнула. – Думала, вы покрепче.

– Вы дважды не ответили на мой вопрос, доктор.

– С чего вы решили, что отвечу в третий? – усмехнулась Энтилана.

– Мне кажется, вам это доставляет удовольствие.

– Вот как? – Энтилана неприятно засмеялась. – Нет уж, уважаемая. Это моим коллегам доставляет удовольствие мучать пациентов. Узнай Метелька две недели назад, что я вам провела процедуру полностью – хвост бы себе ошпарила. Впрочем, скоро вы все сами увидите. Часа через два она будет здесь. Или раньше. Только помешать нам уже не сможет. Да и профессор далеко, она тоже не в курсе моих планов.

– И что за планы?

– Ну… Вам говорили, что ваши биологические процессы как таблица умножения – легко просчитываются?

– Было дело.

– Тогда спрошу как у боевого пилота: вы что предпочитаете – помучаться недельку сильно или терпеть полтора месяца так себе?

– Спроси вы меня месяц назад – не знаю. А сейчас выберу первое.

– Мои коллеги выступают решительно за второй вариант событий.

– Могли бы сказать.

– О моем решении? Зачем? – удивилась Энтилана. – Метелька ножками топает каждый раз, когда по поводу вас возникают разногласия. Вы ее самый любимый материал на ближайший год. Да, она когда злится – очень забавно морщит носик! Обязательно на это посмотрите!

– Вижу, вы с ней ладите…

– Обожаем друг дружку! Орать будет денька два. Даже голос сорвет. Но это потом, когда профессор вернется, – Энтилана проверила данные на своем планшете. – Если я права, то у нас скоро откроется окно в тридцать с небольшим часов, чтобы установить оба протеза. На все процедуры Метельке нужно часов шестнадцать, то есть, времени достаточно.

– Погодите, почему два протеза?

– Конструктивно ваше изделие состоит из двух модулей – сам протез для руки и управляющий модуль на спину. Это уже потом все это превратится в единую структуру вместе с телом.

– Звучит обнадеживающе, – Лориэль вздохнула.

– Пить хотите? У вас небольшое обезвоживание.

– Не очень.

– Лучше попейте, жидкость вам сейчас нужна, – Энтилана почти запихнула трубочку от поилки в рот Лориэль. – Пока не двигайтесь, сделайте вид, что засыпаете. Хочу проверить, это препараты так действуют, или программатор. Химию из тела попозже выведем. Да, вы однозначно остаетесь у нас на операцию. Настраивайте себя сразу недельки так на две минимум. Лучше на три.

Вернулась медсестра с большой каталкой, на которой стоял длинный аквариум заполненный какой-то субстанцией. Сразу начали возиться с рукой.

– Будет неприятно, пока не погрузим руку в состав, – сказала доктор.

Лориэль героически все выдержала, ее рука теперь по самое плечо торчала в этом аквариуме. Заодно поставили блокиратор, она теперь даже пошевелиться не могла.

– Так надо, – сказала Энтилана. – Вам теперь чем меньше движений – тем лучше.

Через несколько минут она вытянула большой монитор на длинном манипуляторе и поставила его так, чтобы Лориэль все было видно. Странно смотреть на изображение своей руки. Ее словно отрезали и погрузили в аквариум. Судя по всему, биомасса внутри не простой гель, а что-то куда сложнее.

– Вот, полюбуйтесь, – Энтилана переключила изображение, теперь по руке на изображении бегали разные огоньки и вспышки, а где-то они текли сплошным потоком. – Вот эти потоки – кровоснабжение. А вот эти яркие пятна – структуры внутри кости. Очень хорошо, одним словом. Тело к операции готово, осталось разобраться с головой. Вам голова нужна или как?

– Шутки у вас, доктор. У профессора научились? – Лориэль даже не улыбнулась.

– Куда же мы без нее, – согласилась Энтилана.

Метелька ворвалась в комнату снежным вихрем. Она запыхалась от бега.

– Что? Что случилось? – она кинулась сразу к мониторам.

– Да все в порядке, – спокойно ответила Энтилана.

– Эни! – воскликнула Метелька. – Ты же мне написала, что все плохо?!

– Я?! Быть того не может. Я этого не писала! – фыркнула Энтилана.

– Вот же… – Метелька включила свой коммуникатор на запястье и показала картинку.

– Ну и? Что я написала?

– Срочно приезжай. Твоей игрушке нужна операция. Ну?!

– И? Вон, все готово, – Энтилана кивнула на мониторы. – У тебя тридцать два часа активности. Все для тебя, родная. Работай!

– Эн-ни! – зарычала Метелька и схватилась за уши.

– Не ори! – фыркнули на нее в ответ. – Иди завтракать и готовься. Я сейчас еще раз сканирование прогоню и начну химию выводить.

– Эни! Бригаду четыре часа только готовить! Оборудование!

– Да не ори ты! Они уже вторые сутки дежурят, тебя ждут.

– Чего?! Как? Погоди! – Метелька спохватилась. – Ты что, сама всю процедуру провела?! Эни!

– Мы со старшим кандаром решили, что так будет лучше.

– Ага, вы! Я без профессора начать не смогу, понимаешь?!

– Да ладно тебе. Кто у нас руководитель нейротехнического отделения? Она или ты?

– Она руководитель проекта!

– Так не подведи профессора. Сделай. У тебя тридцать два часа. Уже на пять минут меньше.

– Ну ты пришибленная!

– Иди-иди! – Энтилана пихнула Метельку от себя. – Готовься! Время идет.

– А ну тихо! – зло рыкнула Метелька.

– Садись, сама смотри! Все в норме. Внутрикостные процессы даже лучше расчетных.

Метелька фыркнула и села за мониторы. Минут пять она под пояснения коллеги проверяла все показания. Под конец немного оттаяла.

– Достанется нам от нее, – сказала хмурая Метелька.

– Работай. Будет результат – ничего не скажет.

Метелька встала и потерла коготками носик. Она его и в самом деле забавно морщила.

– Ладно, выводи химию. Два часа, я пока все проверю, – сказала она.

– Сделаю, – ответила Энтилана.

Лориэль опомниться не успела после очистки крови, а ее уже везли в операционную, предварительно выбрив руку, части спины и шеи. Это все потом еще чесаться будет!

Все что она запомнила до начала операции, это лицо Метельки в маске с поднятыми вверх руками в белых перчатках.

– Ну, старший кандар, начинается самое интересное. Готовы?

– Верните мне крылья, доктор.

Операция сильно затянулась, провозились почти сутки. Две реанимационные бригады и бригада нейро-техников дежурили у палаты пациента четверо суток, пока та была в медицинской коме. Решение о выводе Лориэль в обычное состояние приняли не сразу. Профессор Серенга не подала вида, что сильно расстроена самоуправством своих учениц, с другой стороны, она была рада, что с задачей справились прекрасно. Показатели пациента обещали хорошие результаты.

Лориэль пришла в себя. Она ожидала разных ощущений, рассчитывала на сильную боль, но ничего не было. Совсем ничего. Разве что немного могла пошевелить губами и правой рукой.

– Так задумано, – успокоила ее Метелька. – Через нейропротез отключили частично нервную систему. Это еще на четыре дня.

Лориэль не припоминала, чтобы за ней так ухаживали. Краем глаза она видела, что левая рука в повязках по самое плечо и подвешена на растяжках. За этими растяжками, подвязками, бинтами и десятками датчиков постоянно следили минимум две медсестры и несколько врачей. Это не считая остальных, которые ее мыли, кормили, укрывали, массировали все тело, укладывали удобнее.

Не отходили от нее и Метелька с Энтиланой. Не заходила только профессор, это такая ее месть ученицам. Хотя сама она тайком несколько раз в день проверяла данные и не без удовольствия через камеры наблюдала, как беспокоятся остальные.

Лориэль все эти разборки обходили мимо. Лежать овощем состояние мерзкое, особенно когда сознание постоянно требует пошевелиться. Даже мозгам надоело валяться без дела.

Когда отключили блокировку, давящее ощущение тяжести по левой стороне тела навалилось вихрем. Сознание крутило водоворотом, Лориэль казалось, еще миг и она перевернется через левую руку и рухнет на пол. Где-то сутки прошли, прежде чем все хоть как-то пришло в норму. Перед глазами крутился потолок, но уже не так бешено. Когда ей предложили попить, она сама протянула руку и попробовала схватить трубочку с водой. Промахнулась.

– Все в порядке, это небольшая дезориентация после операции. Мы стакан нанидов запихнули в ваше тело, – успокоила ее Метелька. – Вот, возьмите мою руку. Сожмите. Чувствуете? Было бы нарушение – рука бы не послушалась. Пройдет, не торопитесь.

Метелька очень переживала, зато особым цинизмом заболела Энтилана. Особенно когда дело дошло до ее специальности.

– Я им говорила – надо взять жировой ткани с живота и бедер. Какая баба не мечтает о подтянутой ровной заднице, а? Была бы живая основа для регенерина, а не эта клонированная слизь.

Стало чуть получше и Лориэль усадили в кресло странного вида – от спинки только небольшая Г-образная подставка под правую сторону и затылок. Все остальное открыто. Энтилана сейчас возилась с левой рукой. Вид у руки страшненький. Метелька уже все рассказала с нескрываемой гордостью – сначала шкуру по всей длине руки развели в стороны, залили наногелем, дождались, пока тот превратится в плотную массу, и уже через него начали вводить наностержни протеза. Потом все опять залили гелем и закрыли шкурой как могли. Теперь железная хреновина, больше похожая на огромную черную ребристую дистрофичную многоножку, местами нелепо прикрытую мехом, намертво вцепилась в руку и словно пожирала ее.

– Может, отрежем чего? – фыркнула Энтилана, заливая раны прозрачным гелем. – Вот зачем бабе после родов сиськи? Откормила и хватит. А? Отрежем? Это порций шесть регенерина наберется. Не хотите? Зря.

Руку оставили на фиксаторе, закрепленном на теле. Поставили фиксатор и на шею. Спать в такой упаковке Лориэль приспособилась не сразу. Хорошо хоть тело начало приходить в себя дня через три, там и встать получилось с помощью медсестры, а через пару дней и осторожно ходить по палате. Самой покушать не получилось, мешались фиксаторы, но попить из бутылки с длинной поилкой – вполне. Матушка, когда пришла, накормила паровыми котлетами. Очень вкусно.

Началось программирование протеза. Ощущение, что к руке, спине и шее прибили доски. Шея как деревянная. Первое что смогла Лориэль, это немного наклонить голову. Рука же висела дохлой железякой.

– Руку надо учить, – сказала Метелька. – Мы пошли немного дальше задуманного. Используем ваш опыт как заготовку для следующих пациентов. Ощущение омертвелости руки – обманчивое. Это просто адаптивный интеллект пустой, у него нет знаний.

Лориэль усаживали в этот нейро-программатор, который легко превращался в кресло. Учиться приходилось всему – двигать пальцами, кистью, сгибать руку, двигать плечом. Даже когда Лориэль не сидела на программаторе, она что-то делала. Любимым занятием оказалось двигать бесчувственные пальцы на левой руке. Все по инструкции и ни шага в сторону.

Через неделю рука перестала быть куском железа, через две Лориэль уже ходила спокойно с рукой на подвязке. Все раны зажили, но возникла другая проблема. Метелька с важными видом прочитала лекцию:

– Ощущение потливости – это нормально. Наниды в протезе биоактивные, приспособятся – выделений будет поменьше, но от теплового обмена никуда не деться. Наш мех по факту не совсем мех, это потовые железы с естественным охлаждением. У вас слишком большие покровные потери, потому ощущение перегрева появляются. Протез компенсирует и это, но со временем. Внешний вид, увы, не изменить. Некрасиво, согласна, но наниды не позволят телесному покрову полностью закрыть протез. Со временем мы это частично скорректируем. Попробуйте термоактивное белье. Военные образцы для жаркого климата вполне подойдут.

Еще дня через три после очередного осмотра Энтилана фыркнула:

– Ну и чего вы у меня тут место в палате занимаете? Вот вам памятка, вот препараты. Да, вот список гигиенических средств! Иные не использовать! Наниды это вам не хвост почесать! И всё-всё-всё! Домой идите!

Это, наверное, был первый случай в медицине Вселенной, когда пациент выписался из медицинского учреждения с такими богатыми подарками, что пришлось звать на помощь Мири и просить о помощи медсестер. Пластин с микродатчиками к биосканеру выдали четыреста штук, у них биологическая основа, при использовании разлагаются, зато тело на них не реагирует. К датчикам выдали сканеров три штуки и к каждому по три комплекта батарей. Отдельно четыре комплекта нейросканеров для протеза. Два универсальных зарядных устройства. Экстренный чедоманчик для реанимации со всем необходимым на всякий случай. Портативный терминал для связи и передачи данных, к нему полсотни картриджей памяти. Набор одеял с функцией охлаждения на случай, если протез начнет перегреваться. Отдельно выдана медицинская укладка с лекарствами и наногелем, общим весом килограмм так девять. Это не считая двух тросточек, опорных ходунков под одну руку, двадцати комплектов термоотводящего белья для спины и руки, пары кило салфеток под нанидный раствор (с примечанием не выкидывать ни в коем случае) и ведерка гигиенических средств. И, да, плюс инструкция о наблюдении за изделием и носителем в домашних условиях на двух планшетах и в печатном виде на плотных листах количеством девятьсот одиннадцать штук в плотной обложке.

Все это добро дома два дня только пристраивали. Из института прислали техника, а через полчаса после нее приехала Метелька. Лично проверила нейросканер на протезе, сама же первый раз через терминал передала данные в институт.

Утро у Лориэль теперь начиналось в шесть. Душ, обязательно контрастный. Протез за ночь немного нагревался, надо остудить. Пусть всего на пару градусов, но постоянное ощущение горячего на спине и руке сильно утомляло. Следом два этапа проверок, утренняя передача данных в институт. На первое время на протезе закрепили два небольших контейнера с регенерином. Он разбавлен и подмешан в наногель, но пополнять надо раз в сутки. Обещали через полтора месяца этот этап убрать. Следом плотный завтрак вперемешку с таблетками, растворами и ложкой белой суспензии с приятным мятным вкусом для пищеварения. В семь утра прогулка, каждый день шагов становилось все больше и больше. Тоже самое и по работе с протезом. Лориэль носила на подвязке, он еще плохо работал, но количество движений разного вида прописаны в инструкции. Больше – можно, меньше – нет. И во время прогулки, и на отдыхе, и дома, руку приходилось массировать, выполнять разные движения и шевелить пальцы. Эта забава особенно понравилась Фили – она садилась маме на колени, ставила перед собой планшет, где в анимированных картинках все нарисовано, бралась за мамины пальчики и двигала их, сгибала, разгибала. Потом обед, отдых. Снова прогулка до ужина. Вечерний душ, прием препаратов и вечерняя передача данных в институт. Причем данные Лориэль отправляла только по протезу. Белые липкие пластины на теле сами снимали показания, сами передавали их на биосканер, подключенный к терминалу. Хоть тут автоматика.

Каждые семь дней на полный осмотр в институт. Вместо медкарты для пропуска Метелька настроила протез. Охрана на входе сдержанно заулыбались, когда Лориэль коснулась рукой сканера.

Через месяц Лориэль более-менее уверенно пальцами левой руки держала игрушку-пищалку и нажимала на хоботки с шариками. Не всегда получалось, не всегда загоралась лампочка, которую матушка поставила вместе надоедливой пищалки, не всегда пальцы могли удержать игрушку, иногда она падала, поэтому к одному из хоботков привязали ленточку и закрепили на запястье.

Наконец, отказались от наногеля, рука зажила, но видок жуткий. Жанни первый раз как увидела новую мамину руку – разревелась. Чтобы убрать уже ненужные контейнеры с протеза прислали техника, та быстро справилась и умчалась обратно. Лориэль даже показалось, что рука стала легче на полкило, хотя те контейнеры размером с полфаланги мизинца.

Ей захотелось есть, с кухни пахло очень вкусно. Дети устроились за столом, Мири наливала им суп.

– Лори, подойди, – позвала матушка.

На терминале проверили выплаты – странно, но они стали больше два месяца назад. Лориэль удивилась.

– Девочек в школу собирать надо, – напомнила матушка и вернула платежную карту.

О школе напомнила и старшая наставница Каранэль. Денек уже катился к закату, на улице хорошо, не очень жарко. Лориэль возвращалась домой и решила отдохнуть – на протезе температура немного поднялась, ей и самой стало жарко. Утерев лоб, она присела на лавочку возле заборчика. Лавочек тут полно, сиди не хочу, из дома тут же выскочили две девчушки:

– Добрых дел, тетушка Лори! Вам помочь?

– Добрых дел, девочки. Нет, я просто отдохнуть присела. Благодарю.

За ней вообще наблюдали со всех сторон. Все время кто-то подходил и спрашивал – не помочь ли чем? Часто звали на чай, в жару самое оно. Или просто посидеть в тенечке поболтать. Лориэль не беспокоило такое внимание, было даже приятно. К ней не относились как к какой-то особенной, ее именно что признали за старшую и общались на равных, даже те, кто был заметно старше. Как тетушка Каранэль.

Она тоже заметила, что Лориэль присела отдохнуть. Прихватила с собой домашнего компота и угостила.

– Как, здоровье возвращается? – улыбнулась тетушка, усаживаясь рядом. – Смотрю, все больше и больше ходишь. Так скоро и бегать начнешь.

– Это если медицина разрешит. Они пока переживают, что эта штука не сильно прижилась, – ответила Лориэль.

– Ну, не все сразу. Вон, младшая тетки Хаиры рожала тяжело, три месяца толком сидеть не могла, а сейчас ничего – бегает. И девки все четыре штуки – одна мордатее другой. Своих, кстати, в школу собрала уже?

– На выходных поедем. Мири список составила чего, кому и сколько.

– Ну и верно. Первый день в школе – это важно. У Газы внучки тоже к нам пойдут. Говорит, боятся девки школы. А твои чего?

– Их Мири пугает, тетушка! Филька только глазенками хлопает.

Тетушка рассмеялась.

– Ну и правильно! – смеялась она. – Наших девок проще напугать, чем уговорить. А там через силу фыркнут и пойдут. С такими-то бабкой и мамкой – чего им бояться?!

– Я уже пообещала, что отведу и даже один урок рядом побуду.

– Это правильно.

– Вкусный у вас компот, тетушка, – Лориэль допила и с сожалением посмотрела на пустую кружку.

– А ты почаще в гости заходи, мне его не жалко! – улыбнулась тетушка Каранэль.

Лориэль вернула кружку, пожелала добрых дел и пошла домой. По пути заметила, что на перчатке на левой руке появилась маленькая дырочка. Опять протерлась. Не такие уж они и крепкие, эти перчатки. Вечером она дописала в общий список, что надо заехать в военный магазин и поспрашивать там чего покрепче.

Через пять дней всей бандой поехали в город за покупками. Мири еще и своих прихватила, девки растут, там уже такие задницы, почти мамку догнали! Часа два только примеряли на всех школьную форму. Она хоть и весьма условная, главное общий вид, стиль, и цвет, такой приятный темно-серый и обязательно светлая рубашка, блузка или кофточка. Тут уже малышня хитрила как могла, потому что надо выглядеть не как остальные, а такую кофточку уже видели, и такие вот брючки тоже, и те тоже, а вот эти понравились, но подошли они под хвостик только Фили, Жанни осталась недовольна. Мири со своими обошлась проще – завела в отдел для подростков и передала в руке мамаше одной из своих учениц. Девки вернулись счастливые по самые ушки. Но чего такого набрали и накупили – не рассказали, только кофточками новыми похвастались.

После одежки перекусили и отправились за школьными принадлежностями. Когда это все собрали и выложили на прилавок, Лориэль заметила:

– Крейсер проще в поход собрать, чем малышню в школу.

Пока Мири с девочками в детском кафе лопали фруктовый лед и сладкие пироги, Лориэль зашла в военный магазин. Продавщица ее сразу узнала, а все внутри, увидев нашивки старшего кандара отдали честь. С учетом, что рука у нее на перевязи, двое молоденьких младших кандаров вежливо уступили свою очередь.

– Слушаю вас?

Лориэль сняла перчатку и объяснила, что ей надо.

– У нас есть спасательные наборы. Там перчатки армированные, – предложила продавщица.

Перчатки оказались интересными, нашлись даже с открытой ладошкой, и чтобы когти торчали наружу. Ткань в несколько слоев, как раз напротив железок на средних пальцах. Не должны быстро протираться.

– Сколько вам?

– Наверное с десяток, – сказала Лориэль. – Двигаюсь много.

– Очень хорошо.

Продавщица очень быстро все принесла, провела оплату, вернула карту и вдруг сказала:

– Вам лучше переделать карту на обычную социальную. По званию мы все равно вас будем обслуживать, но с социальными возни меньше.

– Не поняла? – удивилась Лориэль.

– Ну… – продавщица смутилась. – Тут по оплате прошло, что вы уволены со службы.

– Да? Как так?

Они вдвоем проверили карту, так и есть, вышла пометка, что Лориэль уволена со службы по ранению. Это очень странно. Увольняют только по решению медицинской комиссии, но ее бы без ведома института не могли провести, а Серенга желала вернуть свою живую игрушку на флот не меньше самой Лориэль.

Передав покупки Мири, Лориэль пошла в ближайшую комендатуру, но там ее вежливо попросили обратиться в социальную службу. Отметку об увольнении подтвердили.

Добираться до истины поехали с утра пораньше на следующий день. В социальной приемной тесновато. Небольшой зал, шесть стеклянных кабин, большая часть сидений в зале ожидания заняты. Всё по номерам, но еще попробуй записаться куда надо. Отдельно окно с надписью «По вопросом увольнения со службы». Перед окном очередь в шесть хвостов, все обычные милитанги, двое на протезах, одна со странной повязкой на голове.

Увидев кандара в летом мундире, все милитанги привычно смутились. Кто мог, козырнули. Лориэль ответила военным приветствием и заняла место в очереди. На нее посмотрели недоверчиво. Через пару минут за Лориэль стояло уже не меньше десятка просящих. И все опять же рядовые милитанги, только одна тетка из технической службы.

Принимала за окном молоденькая девушка с очень строгими глазами. Фразы ее как выстрелы: слушаю, карту, введите номер, вот бланк, заполнить. Управлялась она шустро и спокойно выслушивала все длинные истории, кого и как уволили, как восстановиться и прочее.

Когда дошла очередь до Лориэль, девушка строго сказала:

– Карту.

Лориэль протянула в небольшое окошко кандарскую карту. Операторша взяла ее и подняла глаза.

– Слушаю вас, старший кандар.

– Хочу получить на руки приказ о моем увольнении.

– У нас таких сведений нет.

– Тогда причину увольнения. Меня без медкомиссии уволили.

– Минуту.

Пока оператор копалась в терминале, позади нее открылась дверь. Тяжело переступая на костылях, в комнату вошла тетушка в возрасте. Молодая встала, помогла ей подойти к терминалу и сесть, а сама вышла. На стекле появилась надпись – перерыв пять минут. Лориэль спохватилась, что ее карта осталась у молодой операторши, но через полминуты та вышла в зал. По поводу перерыва в очереди бывших военных начали возмущаться.

– Тихо! – скомандовала молодая операторша. – Всех примут. Оператор после процедур, терпение. Пять минут и продолжит работу. Перерыв сократим на полчаса.

Слухи о сокращении перерыва восприняли с радостью. Операторша подошла к Лориэль и вежливо сказала:

– Прошу за мной, старший кандар.

Военную карту она держала в руках. Они подошли к неприметной двери в зале, на которой красовалась скромная надпись: «Младший инспектор социальной службы». Девица невозмутимо открыла дверь ключом и пригласила войти. Внутри небольшой стол с терминалом, пара простых стульев и пять стальных шкафов.

– Минутку, – повторила младший инспектор и полезла в терминал.

Лориэль терпеливо ждала, пока ее карту проверят.

– Все верно, уволены, – девушка вернула карту.

– Причину узнать могу?

– После ранения. Так в базе отмечено. Сейчас отчет придет, скажу точнее. У нас, увы, каналы не военные, запросы долго идут.

– После ранения уволить могут только по решению медицинской комиссии.

– Понимаю, – невозмутимо ответила младший инспектор. – Ситуация такая. Где-то два месяца назад из-за большого количества жалоб о выплатах и компенсациях совет матриархов принял решение единоразово произвести все начисления. Издали приказ. Тем же приказом тяжело раненые по двенадцати категориям уволены со службы с полными начислением положенных выплат. Медицинские заключения были выданы заочно. Вы, подозреваю, в одной из этих категорий.

– Ясно, – выдохнула Лориэль.

– Есть какие-то сомнения, старший кандар?

– Да нет, все верно. Ранение тяжелое.

– Давайте все-таки дождемся результатов, чтобы наверняка.

– Восстановиться только обычным путем через медицину?

– С такой статьей по увольнению – да, только через медзаключение.

– Здорово… Хотя, – Лориэль грустно усмехнулась: – Мне в любом случае летный допуск получать заново.