Текст книги "Крепче брони"

Автор книги: Павел Толстобров

Соавторы: Илья Лебедев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Верховное Главнокомандование высоко оценило боевые заслуги 1378-го стрелкового полка при защите верхнекумских высот. Указом Президиума Верховного Совета СССР командиру этого полка подполковнику М. С. Диасамидзе было присвоено звание Героя Советского Союза. Звание Героя Советского Союза было присвоено также командиру 55-го танкового полка подполковнику А. А. Асланову.

Воины дивизии вместе с другими соединениями и частями 51-й армии, 5-й ударной армии и 4-го механизированного корпуса с честью выполнили свой долг перед Родиной, выиграли необходимое время для сосредоточения на берегах реки Мышковы 2-й гвардейской армии, которая накрепко закрыла подступы к Сталинграду и довершила разгром армии Манштейна.

Командующий Сталинградским фронтом А. И. Еременко назвал подвиг войск под Верхне-Кумским и Жутово величайшей заслугой перед Родиной, ярчайшим образцом доблести воинов Советской Армии, насмерть стоявших на своих рубежах и преградивших путь фашистским войскам к Сталинграду.

24 декабря, после жестоких боев на «горячем» снегу войска фронта перешли в наступление на Ростов. В нем приняла участие и наша дивизия.

В разгар наступления, в январе сорок третьего среди воинов 448-го противотанкового дивизиона родилась идея собрать личные средства на приобретение пушек в честь 33 богатырей.

Дело в том, что в ходе боев под Верхне-Кумским часть орудий выбыла из строя. И вот инициаторы начинания командир дивизиона капитан Т. Смирнов, старшие лейтенанты И. Горбатюк, И. Илюшин, лейтенанты Л. Бурцев и И. Солдатов, старшина А. Коробков, красноармейцы В. Абросимов и И. Осипов обратились с письмом-призывом к воинам дивизии: «Построим противотанковый дивизион имени 33 богатырей дивизии на свои средства».

Подписав это письмо, старшие лейтенанты И. Горбатюк, И. Илюшин, лейтенанты Л. Бурцев и И. Солдатов внесли по две тысячи рублей. Внося свои сбережения в общую копилку, сержант П. Сазонов сказал:

– Приятно внести свои сбережения на постройку дивизиона имени 33 богатырей. Пусть у нас будет больше грозного оружия.

Воины дивизии горячо поддержали призыв. В ряде подразделений сбор средств был закончен за несколько часов. Бойцы пулеметного батальона, которым командовал офицер Кустов, внесли двухмесячное содержание. От артиллеристов дивизии поступило 80 тысяч рублей. Уже на третий день была внесена сумма, достаточная для приобретения орудий дивизиону.

Велика сила инициативы! В одном из сел в хату Прасковьи Тимофеевны Колесниковой, где расположилась финчасть дивизиона, пришла как-то группа бойцов. Они принесли свои сбережения.

Услышав об этом, хозяйка заговорила:

– Дорогие наши освободители! Воюете и еще деньги вносите на пушки. Вот, пожалуйста, примите и мой взнос – тысячу рублей. Пусть на них построят пушку, из которой вы будете уничтожать фашистских гадов.

Жители села Красноармейского, узнав об этом, за одну ночь собрали пятнадцать тысяч рублей и внесли в финчасть дивизии.

В Донбассе, где довелось воевать дивизии в районе знаменитой Саур-Могилы, поступили новенькие орудия, приобретенные на средства воинов.

С этими орудиями имени 33 богатырей воины дивизиона громили врага на Миус-фронте, в Таврии, на Перекопе и под Севастополем, а затем в Литве и Латвии.

У этих орудий расчеты в районе героической Лиепаи на Балтике, у границ Восточной Пруссию и встретили радостный день Победы.

Фронтовые пути-дороги

В битве Сталинградской

наша часть прославилась.

После Перекопа – нам гремел салют.

Под Севастополем к нашей славе новая прибавилась.

У Лиепаи завершили ратный труд.

Какой же дальнейший боевой путь прошли участники битвы у Малой Россошки? Как сложилась их фронтовая судьба?

Чтобы ответить на эти вопросы, потребовалось более двадцати лет. С помощью местных органов власти, боевых друзей и товарищей, родных и ветеранов удалось установить судьбы двадцати восьми участников боя.

Многие воины в ходе сталинградского сражения получили ранения, восемь пали смертью храбрых.

При защите аэродрома 9 сентября 1942 года погиб разведчик Василий Мельниченко. Он скончался на руках связиста Игнатия Хоржевского от тяжелого ранения. Похоронен в балке на северной окраине города.

Смерть вырвала из рядов защитников города Кондрата Титова. Почти одновременно с ним пал и Николай Юрпалов.

В жестоких боях погибли Сергей Прошин, Василий Матющенко, Шахай Башмаков, Павел Назаренко и Иван Тимофеев.

В оборонительных и наступательных боях под Сталинградом были ранены Михаил Мингалев, Иван Ряшенцев, Филипп Жезлов, Василий Яковенко, Николай Власкин и Семен Калита. Лишь последний вернулся на фронт и закончил войну под Прагой.

В боях за освобождение Украины погибли командир взвода младший лейтенант Андрей Рудых и автоматчик Никифор Ивус.

Боевая судьба многих участников россошинской битвы весьма волнующа. Одни сражались на Северном Кавказе, другие – на ростовском направлении, изгоняли оккупантов с украинской земли, били врага в Крыму и Прибалтике.

Многие из них сражались за рубежом родной страны в Болгарии и Югославии, в Польше и Чехословакии, выполняя свою интернациональную миссию. Некоторые воины добывали победу в Пруссии и под Берлином.

В наступательных боях воины не раз пролили свою кровь. Шесть ранений получил за время войны Алексей Евтифеев. Трижды были ранены Толкачев, Калита, Черноус, Пуказов. По два ранения имели Пономарев, Мельник, Почиталкин.

Став в сталинградских боях коммунистами, Стрелков, Почиталкин, Хоржевский и другие сражались на фронте до конца войны.

Боевые дороги! Они одинаковые – и разные.

В сентябре Леониду Ковалеву было присвоено звание младшего политрука. Будучи заместителем командира роты противотанковых ружей противотанкового дивизиона, он прошел с боями в составе дивизии до Ворошиловграда и отличился вновь во многих боях. В декабре при отражении атак армии Манштейна он руководил бронебойщиками, которые уничтожили девять вражеских танков. За этот бой ему было присвоено внеочередное звание старшего лейтенанта.

В середине сорок третьего, учитывая боевой опыт и мастерство Ковалева, командование направило его в Ленинградскую Краснознаменную бронетанковую школу. Но на передовую Леонид больше не попал. Он был демобилизован по болезни, когда закончил уже школу и был назначен командиром танковой роты.

Дмитрий Пуказов командовал взводом автоматчиков, отражал атаки армии Манштейна в районе села Васильевки. Атака следовала за атакой, но взвод Пуказова стойко стоял на рубеже. В жестоком бою 23 декабря на «горячем» снегу был ранен. После излечения принимал участие в боях в районе знаменитой Саур-могилы в Донбассе, освобождал Таврию. За успешные боевые действия его взвода под Касторной был награжден орденом Отечественной войны I степени. Но снова был ранен. Свой полк он догнал после госпиталя в Крыму и дошел с ним до Севастополя. 9 мая при штурме Северной бухты и сорок четвертом, когда уже поднимался флаг Победы над городом, он был тяжело ранен и надолго попал в госпиталь, откуда был выписан инвалидом войны. Дмитрий вернулся к мирному труду.

В районе Васильевки сражался командиром взвода автоматчиков и Петр Почиталкин. Через рубеж его взвода гитлеровцы из армии Манштейна также не смогли пробиться к Сталинграду. Вместе с полком отсюда он дошел к границам Восточной Пруссии, совершив много подвигов.

В декабре сорок второго бойцы нашей дивизии были взволнованы важным событием. Советское правительство учредило медаль «За оборону Сталинграда». В числе первых эта медаль была вручена герою боев Петру Почиталкину. Он участвовал в боях в районе так называемой Саур-Могилы в Донбассе, был тяжело ранен. После излечения вернулся в свой взвод лишь на Перекопе. На его лице так и остался глубокий шрам.

Весной сорок четвертого началось освобождение Крыма. Полк стремительно наступал. Во время одной атаки немецкий дзот преградил путь подразделениям. Не раздумывая, Почиталкин крикнул бойцам:

– За мной, вперед!

Бойцы блокировали дзот, уничтожили пулеметчиков. Роты поднялись в атаку.

Много геройских подвигов совершил взвод Почиталкина в боях за Севастополь. За умелое руководство младший лейтенант был награжден орденом Красной Звезды. И поныне в Симферополе в Доме офицеров висит портрет отважного сталинградца как героя штурма Перекопа и Севастополя.

Почиталкин принимал участие в освобождении Шяуляя, Акмяне, Тельшяя, Плунге, Скуодаса, Приекуле и Лиепаи. За храбрость и отвагу при взятии двух «языков» во время разведки Почиталкин награжден орденом Отечественной войны I степени.

Следует сказать, что 1379-й стрелковый полк за бои под Шяуляем был награжден орденом Красного Знамени. За коллективный подвиг в районе Акмяне и Жегаре многие войны были награждены орденами и медалями, а командиру полка М. М. Халявицкому было присвоено звание Героя Советского Союза.

Под Ростовом-на-Дону был тяжело ранен и контужен Георгий Стрелков. После излечения принимал участие в освобождении Крыма.

Тяжел был штурм знаменитой Сапун-горы. Поддерживая связь полка с батальонами, Стрелков вместе с лучшими связистами старшиной Каминским, старшими сержантами Казаченко, Сухаревым и младшим сержантом Балековым способствовали тому, что после многократных попыток Сапун-гора была взята. Открылся путь нашим войскам к Севастополю.

Вместе с другими воинами Стрелкову посчастливилось водружать знамя над отвоеванной высотой. Там сейчас музей боевой славы Севастополя, и вечно реет над Сапун-горой победное знамя.

За эти бои Георгий Стрелков был удостоен ордена Красной Звезды.

В Прибалтике, у границ Восточной Пруссии командир штабной роты связи капитан Стрелков вместе с боевыми друзьями встретил радостный день Победы.

Этот день Победы приближал как мог и боевой друг его Алексей Евтифеев. Он также принимал участие в разгроме армии Манштейна, будучи заместителем командира батальона по политической части. Этот батальон как наиболее боеспособный выдвигался на самые горячие точки сражения. Потом началось наступление на Ростов. Почти неделю войска штурмовали сильно укрепленный рубеж обороны противника в Зимовниках.

В одной из атак, когда батальон залег, Алексей поднялся с земли:

– Коммунисты и комсомольцы, вперед, за мной!

Вслед за коммунистами и комсомольцами поднялись все бойцы. Роты ухватились за крайние дома и стали расширять плацдарм. А в это время Евтифеев лежал на заснеженной донской земле. Он был ранен. В дни тридцатилетия освобождения поселка Зимовники Алексею Евтифееву было присвоено звание почетного гражданина этого поселка.

После госпиталя учился на курсах «Выстрел», затем принимал участие в освобождении Кривого Рога.

И снова был ранен. Едва оправился, вернулся в свою дивизию, участвовал в форсировании Днепра, в освобождении Молдавии, Болгарии, Румынии, затем сражался на Сандомирском плацдарме, воевал в районе Кракова в Польше, штурмовал Берлин, дошел до Эльбы.

К сталинградским наградам добавились еще две: орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги». Три тяжелых, три легких ранения и три контузии получил комбат майор Евтифеев за годы войны. В сорок восьмом уволился из армии.

Славу сталинградца в боях за Родину умножил и разведчик Михаил Толкачев, ставший после окончания курсов в 62-й армии офицером. Командовал взводом, ротой, батальоном.

На всю жизнь запомнил Толкачев свой первый бой в качестве командира роты под Лисичанском в мае сорок третьего. Окопавшись в районе села Привольное, фашисты долгое время сдерживали натиск наших войск.

Роте было приказано штурмом взять высоту 106, господствующую над местностью. Толкачев тщательно подготовил атаку, боялся больших потерь и очень переживал. И когда был подан сигнал, бойцы роты во главе со своим командиром дружно форсировали Северный Донец, штурмом выбили врага из села и заняли высоту. Противник не ожидал такой дерзкой атаки.

Бой прошел успешно, но сам Толкачев был ранен осколком снаряда в ногу. За умелое руководство боем он был награжден орденом Красной Звезды. В это же время он получил и медаль «За оборону Сталинграда».

Едва залечив рану, Толкачев снова оказался в боевом строю и повел роту в атаку в районе Изюма. Во время боя вражеский гранатомет поразил ему левую руку. Полтора месяца пролежал он в медсанбате.

В октябре сорок третьего развернулись бои в районе Запорожья. Батальону было приказано овладеть селом Васильевка. Рота Толкачева наступала по центру. Лишь его роте удалось прорваться в село и успешно выполнить боевую задачу. На груди командира роты появился второй орден Красной Звезды.

После освобождения Запорожья рота Толкачева принимала участие в борьбе за расширение плацдарма на Днепре между Запорожьем и Днепропетровском. За успешные боевые действия на Днепре Михаилу присвоили внеочередное воинское звание старшего лейтенанта. Вскоре он был ранен в третий раз.

По излечении отважный воин был назначен командиром батальона 33-го гвардейского Краснознаменного полка. Он очень гордился номером своего полка, напоминавшим ему знаменитую Россошку. С этим полком он штурмовал Варшаву, Лодзь, Канев, Познань, изгонял врага из Варшавы.

В начале сорок пятого батальон капитана Толкачева занял рубеж на Одерском плацдарме за Кюстриным, в полосе трассы Москва – Берлин. Большое вдохновение охватило сталинградца. Он оказался на решающем участке предстоящей битвы за Берлин.

14 апреля начался штурм вражеских позиций. Батальон прорвал оборону врага, стал углублять прорыв. Но противник открыл сильный огонь. Батальон залег. Комбат стал поднимать бойцов в атаку. Нужна была решительность в действиях.

Толкачев решил воздействовать силой личного примера. Так ему подсказывал опыт солдата. Он поднялся и крикнул:

– За мной, вперед!

Поднялись ротные и взводные командиры, командиры отделений, коммунисты и комсомольцы, все бойцы. Но бросок был коротким. Уж слишком сильным был огонь врага. Атака захлебнулась.

В это время неожиданно открыл огонь вражеский пулемет, находившийся невдалеке. Толкачев упал. Он снова был ранен.

Бойцы пытались вынести комбата, но сильный обстрел не дал им этого сделать. Толкачева удалось вынести лишь ночью. Бойцы думали, что скончается комбат по дороге. Ведь много крови потерял.

Но выжил сталинградец. Богатырское сибирское здоровье побороло смерть. За подвиг на Одерском плацдарме он был награжден орденом Отечественной войны II степени. В конце сорок пятого он был выписан из Харьковского госпиталя и, как инвалид, был демобилизован.

Вместе с Алексеем Евтифеевым и Михаилом Толкачевым от берегов Волги до логова фашистского зверя прошагали с боями отважные сталинградцы Семен Калита, Павел Деньдобров, Михаил Кондратов, Игнатий Хоржевский.

После сталинградских боев геройски сражался на калининской земле в районе поселка Пустошки младший лейтенант Кронит Пономарев. Во время атаки он получил второе тяжелое ранение. Пролежав с полгода в Ярославльском госпитале, в августе сорок четвертого был демобилизован. Рядом с ним подо Ржевом воевал танкист Николай Черноус. В боях тоже был дважды ранен. И тоже был демобилизован.

Как видно, военные дороги у многих воинов после сталинградского сражения были различными. И какой радостной была минута, когда вдруг, неожиданно, на перепутьях боевые друзья встречались вновь. Пожалуй, наиболее везло на встречи Михаилу Толкачеву.

2 февраля сорок третьего, когда над Сталинградом взвился красный стяг победы, Толкачев, идя по улице разрушенного города, неожиданно встретил Виктора Мезенцева. Разведчики бросились в объятия друг другу. Обо многом переговорили боевые друзья, ну и, конечно, вспомнили Россошку. Мезенцев и Толкачев вместе учились на курсах и теперь командовали взводами. Виктор сообщил, что Пономарев и Рудых ранены и рассказал обстоятельства гибели Прошина и Назаренко.

– Во время атаки вражеская пуля ударила Павлу прямо в лоб, – говорил Виктор. – Он умер у меня на руках, не проронив ни слова. А к Прошину я не успел. Узнав, что он ранен, я поспешил в медсанбат. Когда прибежал туда, он уже скончался. Так и не удалось мне услышать его последнее слово. У него было тяжелое, смертельное ранение, и тоже во время атаки.

Друзья молчанием почтили память боевых друзей.

Вторая встреча произошла также в районе Сталинграда. Виктор радостно сообщил:

– Рудых вышел из госпиталя. Назначен командиром взвода.

И оба порадовались за боевого товарища.

Была и третья встреча с Мезенцевым. В апреле сорок третьего Толкачев со своей ротой переходил на новый рубеж в районе Купянска. Шли лесом. И вдруг на обочине дороги Толкачев увидел знакомый силуэт. «Это Мезенцев, Мезенцев!» Но, конечно, мог и ошибиться. Приблизился… И верно, опять он, Виктор Мезенцев!

Друзья, как и тогда в Сталинграде, обнялись, расцеловались. Мезенцев сказал своим бойцам:

– Это Михаил Толкачев, разведчик. Тоже из наших, тридцати трех. Я вам говорил о нашем бое под Россошкой.

Тогда же на дорогах войны Толкачев встретил случайно и Андрея Рудых. Это было незадолго до его смерти, в августе сорок третьего. Толкачев поздравил его с выздоровлением. Рудых с большим интересом расспрашивал об участниках битвы. Горько сокрушался, узнав о гибели боевых товарищей. Обо многом переговорили, многое вспомнили, обменялись адресами. Но они оказались бесполезными. 8 августа Андрей погиб.

Была у Толкачева и еще одна встреча, но уже после войны. В 1958 году попал он в поселок Усольский, зашел в военкомат посмотреть журнал «Советский воин», в котором была напечатана статья о подвиге тридцати трех. Разговорились. Вдруг начальник отделения и говорит:

– А у нас на учете состоит один из тридцати трех…

– Кто же?

– Пуказов Дмитрий Иванович…

Желание увидеть дорогого человека преодолело все остальное. Узнав, где Пуказов трудится, Михаил побежал на место работы, но не застал его. Пуказов куда-то отлучился. Его сослуживец сказал, что он скоро придет. Толкачев остался ждать. Через некоторое время он пришел. Толкачева не узнал. Недоверчиво посмотрел на него. По его хитровато прищуренным глазам Михаил заметил, что он принял его за проверяющего.

Улыбнувшись, Толкачев спросил:

– А ведь это ты, Пуказов?

– Да, Пуказов…

– Дмитрий?

– Дмитрий…

– Ну, здравствуй, Дмитрий. А я ведь Толкачев.

Тут Пуказов спохватился. Обнялись друзья…

Короткой была встреча Алексея Евтифеева с Прокопом Мельником. После ранения Евтифеев лежал в госпитале, что размещался на базе мединститута в Днепропетровске, на улице Шевченко. Однажды медсестра пришла и сказал ему:

– К вам пришли. Внизу стоит военный.

Евтифеев быстро спустился. У входа стоял младший сержант Прокоп Мельник. Оказалось, что он тоже лежал в госпитале по ранению и случайно, в регистратуре, услышал фамилию политрука. Начал поиски. И вот встреча.

– Я проститься пришел, уезжаю на фронт, – просто сказал Прокоп.

– Спасибо, друг, – ответил Алексей. – Так жаль, что раньше не встретились.

– Кто же знал, что находимся в одном месте.

Прокоп Мельник, как и другие сталинградцы, прошел славный боевой путь, вместе со своей дивизией дошел до Ростова, командовал отделением. Потом освобождал Донбасс, штурмовал Макеевку, освобождал Таврию, сражался на Перекопе, а потом за Севастополь, был ранен в трех километрах от него. Два месяца пролежал в госпитале. Потом из Одессы самолетом вместе с другими его перебросили в Югославию на помощь югославским братьям, боровшимся с оккупантами.

8 мая 1945 года, в канун праздника Победы, пролил там свою кровь и рану залечивал в Баку. Уже после войны мне довелось с ним встретиться, и мы переговорили о многом.

Побывал я в гостях и у Михаила Кондратова в с. Новоселица Черновицкой области.

– Когда закончил офицерские курсы, – рассказал Михаил, – мне присвоили звание лейтенанта и оставили здесь же, на курсах. Как-то на курсы приехал командующий фронтом А. И. Еременко. Стал знакомиться с личным составом. Кто-то ему сказал, что я был участником битвы под Россошкой. Он удивился и сказал начальнику курсов:

– Ведь у него богатый боевой опыт. Он может стать хорошим командиром.

Так я и был назначен командиром штабного взвода полка. На второй день моего прибытия ранило командира роты. Мне пришлось принять роту. Потом был начальником связи стрелкового полка.

После Сталинградской битвы Михаил Кондратов прошел с боями всю Белоруссию, Польшу, штурмовал врага в Пруссии и закончил войну под Берлином в звании капитана. О его боевых делах говорят награды: две медали «За боевые заслуги», три – «За отвагу», два ордена Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени.

Дважды мне пришлось повстречаться с Алексеем Евтифеевым. Один раз он навестил меня в Ростове, в другой раз мы встретились в Зимовниках.

Сожалею, что до сих пор ничего не удалось установить о судьбе Владимира Пасхального, Николая Пьяночкина и Фахрия Гайнудинова.

Имеются сведения, что живы Лаврентий Луханин и Виктор Мезенцев. После войны Луханин вернулся в Спасск, где жил до войны. Но запрос по этому адресу и поиск школьников не привели к нужным результатам. Где оба сейчас – неизвестно. Может быть, откликнутся, прочитав эту книгу.

* * *

Собрав все материалы о боевом пути героев, я испытал чувство глубокого удовлетворения и восхищения. Все участники битвы под Россошкой до конца выдержали трудные испытания, которые выпали на их долю в военную пору. Через горнило боев они с честью пронесли высокое звание сталинградцев и верхнекумцев, подкрепили его новыми подвигами во славу Родины. Можно только гордиться такими славными боевыми соратниками.