Текст книги "Сирруш (СИ)"

Автор книги: Павел Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Не думаю.

Верховный жрец вскинул брови:

– Почему?

– Девадат никогда не бывал в тех местах, которые описывал, – пояснил Шанкар, – выжженная просека и болота появились уже после того, как он ушел в добровольное изгнание.

– А ты видел?

– Да. К тому же, теперь мы знаем, что демон способен насылать морок.

– Но для чего зверь показал Девадату место, где спрятался?

На секунду охотник задумался, а затем ответил:

– Не думаю, что он сделал это намеренно. Судя по рассказу Девадата, зверь сильно ранен и плохо соображает, что делает. Несется напролом сквозь джунгли к своему логову. Собирается зализывать раны. Девадат соприкоснулся с ним. И увидел часть неконтролируемых видений.

Несколько мгновений Чудамани обдумывал слова Шанкара, а затем взглянул ему прямо в глаза. Они пылали огнем и жаждой действия.

– Что ты хочешь от меня?

– Дайте мне еще одну сотню воинов, и я принесу вам голову демона!

– Нет, – отрезал Верховный жрец.

Шанкар опешил:

– Что?

– Мы и так потеряли слишком много людей. Я не могу рисковать.

– Послушайте, – начал горячо возражать охотник, – это может быть наш единственный шанс…

– Понимаю, – перебил Чудамани, – однако столько людей дать не могу.

– Но почему?!

– Ты сам говорил. Грядет смута и паника. Мне нужны люди, чтобы контролировать порядок здесь.

– Если не уничтожить демона, то ни о каком порядке можно вообще не говорить! – вспылил Шанкар.

– Тихо! – повысил голос Чудамани, мгновенно пресекая вспышку гнева охотника.

Тот немного остыл, однако взгляд продолжал метать искры.

Чудамани сказал, чуть более спокойно:

– Я дам пятьдесят воинов. Отряд Балдева отправится с тобой.

Шанкар не стал спорить.

Для него за счастье оказалось получить хотя бы такую помощь:

– Благодарю, Верховный жрец, – он отвесил поклон.

– Когда намерен выступать?

– Немедленно!

– Ты даже не выспался!

– В дороге посплю.

– Не позволяй жажде мести затуманить твой разум, Шанкар, – в качестве напутствия произнес Чудамани, – второго шанса у нас может и не быть.

Охотник вздрогнул, но ничего не ответил.

***

Мину разбудил решительный и громкий стук в дверь. Она вздрогнула и села на кровати. Прислушалась. В соседней комнате раздался приглушенный шорох. Судя по всему, Нирупама вновь ворочалась во сне, однако стук ее не разбудил.

«Интересно, кто это в столь поздний час?».

Она поднялась с кровати и осторожно прошла к двери, ступая босыми ногами по глиняному полу.

– Кто там? – шепотом спросила она, боясь разбудить дочь.

– Стража города. Откройте, – властно произнес мужской голос снаружи.

– Стража? – удивилась Мина.

– Да. Открывайте.

«Зачем они здесь? Да еще и в такое время… быть может, есть вести об Аниле? Его освободят? Или уже осудили? Они позволят встретиться с ним?».

Целый ворох догадок и вопросов, подобно потревоженному осиному улью, заполонил мысли Мины. Однако в ее истерзанной душе затлел огонек надежды.

– У вас вести от мужа? – поинтересовалась она.

– Верно, – подтвердил стражник с той стороны, – открывайте.

– Да-да, конечно! – поспешно ответила Мина и дрожащими руками потянула засов.

Глава 12

Когда Гопал в свете факела увидел бледное и изможденное лицо женщины, что-то перевернулось в его голове. Он отчетливо увидел синие круги. Красные заплаканные глаза, в которых светилась надежда. Темные волосы с налетом седины. Слишком много седины для женщины ее возраста.

– Скажите, что с ним? Он в порядке? – взмолилась она.

– А… – открыл, было, рот Гопал, но не смог ничего внятно произнести.

– Молю, не томите! – прошептала Мина.

– С вашим мужем все хорошо, – вставил Гириш и ободряюще улыбнулся.

– Правда? – она перевела взгляд на него.

– Конечно! – пылко произнес «косой». – Поэтому мы и пришли к вам, чтобы сообщить об этом. Так ведь, Гопал?

– А… да, верно, – пробормотал тот, чувствуя, как внутри стремительно растет отвращение к самому себе.

– Его отпустят? Я смогу его увидеть? – с надеждой в голосе спросила Мина.

– Насчет первого пока не знаю, – неуверенно проговорил Гириш, – а встречу устроить, думаю, можно.

Стражники увидели, как на глаза Мины навернулись слезы:

– Спасибо! Спасибо вам, что пришли!

– Ну, что вы, не стоит, – покраснел Гириш, – отдыхайте. И лучше не выходите на улицу. Сейчас в городе неспокойно.

– Да, конечно!

– Добрых снов вам и дочурке, – улыбнулся Гириш.

– Еще раз спасибо! Храни вас Богиня-мать, – обнадеженная Мина закрыла дверь.

Как только засов повернулся с той стороны, Гопал отшатнулся и обессилено облокотился о стену соседнего дома. Факел дрожал в его руке.

– И вот ее мы хотели сжечь? – прошептал Гириш.

– Не говори ни слова, – молвил в ответ Гопал, – я словно нагадил самому себе в душу.

Они простояли в полном молчании целую минуту, размышляя каждый о своем. Посреди тихого и сырого проулка. И только лишь потрескивание пламени нарушало тревожную тишину.

Наконец, Гопал шумно вдохнул сырого воздуха и обратил свой взор на друга. Глаза стражника были полны отчаяния.

– Что со мной, «косой»? Быть может, ты был прав? Я становлюсь безумцем?

– Брось, – он ободряюще похлопал приятеля по плечу, – главное, мы осознали ошибку.

– Думаешь? – в голосе Гопала сквозило сомнение.

– Ну, конечно! Мы просто все перенервничали! Главное, вовремя остановились.

– Верно, – он отошел от стены, неуверенно держась на ногах, – но все равно погано.

– Пойдем, вернемся на свой пост и поговорим о чем-нибудь другом, – Гириш обнял друга за плечи, – покостерим ту псину, что своими воплями действует на нервы.

– Пожалуй, – отрешенно бросил Гопал.

– Точно! Это все она, мерзавка, виновата.

Стражники стали пробираться по проулку в сторону главной улицы Мохенджо-Даро. Их сандалии шлепали по маленьким лужам.

***

Конный отряд воинов галопом продвигался по дороге, ведущей в долину Сарасвати. Морды лошадей были взмылены, а их копыта вздымали облако пыли. Лица всадников выражали тревогу с долей решимости. Решимости идти до конца, несмотря на опасность, которая их подстерегает впереди.

Луна ярко светила на безоблачном небосводе, заставляя мрачно блестеть наконечники копий. Джунгли, росшие по обе стороны от тракта, распустили свои ветви над дорогой. В ночном полумраке они казались стаей огромных шакалов, осмелевших до такой степени, что готовы наброситься на припозднившегося путника и вонзить в него свои когти.

Лицо Шанкара было суровым и сосредоточенным. Верный лук покоился у него на плече. В правой руке он сжимал черенок копья. Длинный кинжал покоился на поясе. Он сообщил Балдеву, чтобы тот приказал отряду двигаться, как можно быстрее. При этом не загоняя лошадей. Если их ничто не задержит, то отряд должен будет вступить в долину через полтора суток.

***

Панишвар сидел на грубо сколоченном табурете и с потерянным взглядом смотрел в землю. Трава под его босыми ногами слегка колыхалась. Свежий утренний ветер трепал грязную серую рубаху, а лучи солнца отражались от проплешины на голове посреди коротких засаленных волос.

Рядом в загоне копошились его любимые свиньи. Довольно похрюкивая, они с радостным визгом плюхались в грязь, поднимая в воздух кусочки земли и коричневые капли. Панишвар любил своих свиней. Однако эта любовь была особенная. Когда он закалывал очередную зверушку по необходимости, то испытывал настоящую горечь и сожаление, однако понимал, что без этого ему не обойтись. Не выжить. Как и многим жителям Мохенджо-Даро. Людям нужны шкуры и мясо. И свиньи готовы обеспечить их и тем, и другим. А его, Панишвара, серебром. Однако в то прохладное утро хозяин свинофермы напрочь забыл о существовании своих розовых подопечных. Гонец из Цитадели принес ему горестную весть. Его сын, Панишвар Младший, погиб во время похода на север, организованного Верховным жрецом Чудамани.

– Примите мои соболезнования, – сочувственно сказал гонец, загорелый юноша с длинными темными волосами, собранными в пучок на затылке, – Богиня-мать позаботится о нем.

Он носил традиционную белую рубаху до колен и с вырезом на левом плече. На кожаном ремне у пояса виднелся короткий бронзовый нож.

– Как это произошло? – глухо спросил Панишвар.

Его взгляд стал стеклянным.

– Он погиб в схватке со зверем.

Хозяин свинофермы вздрогнул и поднял глаза на гонца. Под этим стеклянным взглядом тот почувствовал себя неуютно.

– Со зверем?

– Да, – робко кивнул гонец.

– Хм, – невнятно хмыкнул Панишвар и отрешенно уставился в сторону.

Одна из свиней с веселым визгом вновь плюхнулась в грязь.

– Еще раз примите соболезнования, – промямлил гонец и развернулся, намереваясь уйти.

– Это все из-за нас, – прошептал Панишвар.

– Что, простите? – гонец обернулся.

Хозяин свинофермы вновь поднял на него свой остекленевший взор.

– Это все из-за нас, – повторил он.

– Не понимаю… – смущенно ответил гонец.

– Мы разгневали ее.

– Кого?

– Богиню-мать.

– У вас легкое помутнение разума, – сочувственно произнес гонец, – ничего удивительного, после такой горестной вести. Вам стоит прилечь и отдохнуть…

Панишвар встал, не обращая внимания на его слова:

– Это расплата. Расплата за наши грехи.

– Послушайте, – начал, было, возражать гонец, – этот зверь… – но хозяин свинофермы перебил его.

– Во имя богов! – воскликнул он и всплеснул руками. – Неужели ты ослеп или лишился слуха?

– О чем вы?

– Брасида поразило безумие!

Гонец в растерянности уставился на Панишвара:

– Брасид? Кузнец? А он-то тут причем?

– Неужели не ясно?! – в голосе хозяина свинофермы засквозило отчаяние. – Он отказывался покупать у меня свиные шкуры. Называл меня жадным сородичем моих любимых зверушек! Но не в этом дело. В конце концов, я зла на него не держу. Его проблемы. Но почему кузнеца поразило безумие? Он виноват! Он разгневал Богиню-мать! Вот почему!

– Как он ее разгневал? – удивленно спросил гонец.

Панишвар тяжко вздохнул и посмотрел на гонца, словно на тупицу. В остекленевших глазах загорелся нехороший огонек.

– Он покупал шкуры диких зубров у охотника. Вот как! Вместо шкур моих свиней! Он предпочел грабить природу, вместо того, чтобы брать шкуры у меня! И Богиня-мать покарала его безумством!

– Но… – попытался возразить гонец, однако Панишвара было уже не остановить.

Его бледные щеки зарделись гневным румянцем:

– В отличие от тебя, у меня есть уши, юный гонец! И я знаю, что зверь… или демон… появился сразу после того, как Верховный жрец Девадат приказал начать вырубку леса в верховьях Синдху.

– Девадат уже не Верховный жрец…

– Неважно! Это кара! Кара за наши грехи перед Богиней-матерью! – взревел Панишвар. – Слишком много мы злоупотребляли ее дарами! Слишком долго испытывали благосклонность и терпение! Настало время молить о прощении!

Хозяин свинофермы решительным шагом направился к выходу.

– Куда вы?! – воскликнул гонец.

Панишвар гневно бросил через плечо:

– Людям надо знать, за что на них обрушилось несчастье. Они должны молиться! Молиться и каяться!

***

Трава стала еще более скудной, по сравнению с прошлым визитом в долину Сарасвати. С востока дул горячий воздух, стремительно иссушая местную почву. Она покрылась коркой, по которой шли трещины. Разумеется воины из отряда не могли не заметить тревожных признаков. В глубине души охотник сознавал, что рано или поздно проблему с продовольствием скрывать уже не получится. Скорее рано, нежели поздно.

– Так и должно быть? – тих поинтересовался Балдев, указывая на болезненную ломкую траву.

– Нет, – коротко ответил Шанкар.

– Что же здесь происходит?

– Поговорим об этом позже. Когда разберемся с тварью. Но ничего хорошего.

Балдев не стал выпытывать у охотника суть проблемы. В конце концов, тот был прав. Они здесь в первую очередь ради уничтожения зверя. Другие дела могут и подождать.

Впереди показался знакомый сал, под тенью которого Шанкар отдыхал во время своего визита к старосте ближайшей деревни. Местный пастух еще тогда рассказал ему интересную историю о путешественнике с Запада и о том, как в тех краях называют синха.

«Шер».

На этот раз пастуха под деревом не оказалось. Отсутствовало и стадо овец. Листья сала пожелтели и обвисли, готовые вот-вот осыпаться вниз золотым листопадом.

– Не думал, что здесь так жарко, – мрачно подметил Балдев, утирая ладонью пот с лица, – это и есть наша житница?

– Она самая.

Их лошади перешли на рысь. Цокот копыт по грунтовой дороге гулко разносился по окрестности. Пейзаж на фоне стоявшего марева выглядел пустым и унылым.

– Не похоже, честно говоря, – угрюмо проворчал воин.

Шанкар вновь промолчал. Ему попросту нечего было ответить.

Когда впереди показалась окраина деревни, его охватили старые воспоминания. Казалось, он был здесь не так давно, но с тех пор произошло слишком много событий. Слишком многое приключилось за это время. И встреча с Нараяном и его дочерью успела слегка выветриться из памяти. Но когда он увидел знакомое селение, они вспыхнули свежими яркими красками. Перед мысленным взором встал образ Абхе. Ее причудливый и вздорный нрав…

Шанкар мотнул головой. Он здесь не за этим. И образ Нилам еще слишком свеж в его сердце…

Однако он не смог удержать нормальный его ритм, когда их отряд вошел в деревню с западной стороны.

Улочки селения были пусты. Большинство жителей находилось в поле, несмотря на полуденный зной. Охотник помнил, что наказал Нараяну проводить непрерывные работы на почве, дабы отсрочить наступление пустыни с востока. Не было видно ни детей, ни стариков. Очевидно, они прятались от палящих лучей солнца под крышами глиняных хижин.

– Мы остановимся здесь? – поинтересовался Балдев.

– Ненадолго, – коротко бросил Шанкар, – привал. Пополним запасы воды и провизии. А затем двинемся дальше.

– Куда?

– По дороге на восток до русла Сарасвати, а затем вдоль него на север.

– Вы уже знаете, как победить чудовище?

– Есть идея, – бросил охотник, спрыгивая на дорогу.

– Идея? – выпучил глаза Балдев. – Только идея?

– Ждите здесь, я переговорю со старостой, – проигнорировав восклицание воина, сказал Шанкар и двинулся ко входу в дом Нараяна.

– Идея, – буркнул Балдев себе под нос, – всего лишь идея.

Он подошел к массивной деревянной двери и невольно посмотрел наверх. Прямо над входом располагалось окно второго этажа. Комната для гостей. Шанкар вспомнил, как выпрыгнул через него в первый раз, спасаясь от чрезмерного внимания Абхе. Однако во второй раз затея провалилась – дочь старосты заколотила ставни. Створки окна так и остались закрытыми с тех пор. Охотник невольно улыбнулся. Однако встречаться лицом к лицу с ней он не хотел. Рана от утраты Нилам была слишком свежей и глубокой. И не было желания привязаться к кому-то другому. Еще одну горечь утраты он просто не вынесет. Демон где-то рядом.

Набрав в легкие воздуха и громко выдохнув, он постучал кулаком в дверь и отошел на шаг назад. Ветер продолжал дуть с востока, обжигая кожу горячим дыханием. Он был сильнее и жарче, нежели в прошлый раз. Со стороны Сарасвати уже не доносилось ни влаги, ни прохлады. Охотник боялся, что увидит на месте некогда могучей реки жалкие остатки в виде иссушенного ручейка.

В комнате привратника послышались шаги. Шанкар нацепил на уста вымученную улыбку, ожидая увидеть перед собой сгорбленного слугу-старика.

«Сейчас он откроет дверь и скажет, как в прошлый раз. Поставьте свои „палки“ у стены. „Палки“… до сих пор смешно».

Лязгнул засов, и дверь дома старосты отворилась. Улыбка застыла на лице охотника, когда он увидел вместо седого морщинистого старца волнистые черные локоны и манящие пухлые губы.

– Ты?!

***

Гириш и Гопал возвращались с ночного бдения в сторону Цитадели, когда услышали громкие визгливые вопли, доносящиеся с рыночной площади.

– Мы сами виновны в том, что происходит! Мы брали слишком много, а взамен не давали ничего! Богиня-мать карает нас за алчность! И мы должны принять ее кару! Покаяться, молиться об искуплении…

Стражники переглянулись.

– Это еще что такое? – спросил Гириш.

– Понятия не имею, – пробормотал Гопал, – пошли посмотрим.

Они ускорили шаг. Впереди показалась рыночная площадь, на которой образовалась целая толпа. Люди преградили движение по главной улице, и перед ней сгрудились несколько повозок, запряженных зебу. Погонщики вслушивались в слова, произносимые неизвестным глашатаем. Животные недовольно переминались с ноги на ногу. Им явно не нравилась эта вынужденная задержка.

– Откажитесь от меди и серебра! Избавьтесь от предметов из дерева!…

– Что здесь происходит? – поинтересовался Гопал у одного из погонщиков.

– Свинопас дело говорит, – ответил, не оборачиваясь, тот.

– Свинопас? – вскинул брови Гириш. – Панишвар что ли?

– Угу, – кивнул погонщик.

– Это не его ли сын погиб пару дней назад? – уточнил у приятеля Гопал.

– Он самый, – пробормотал Гириш.

– Что он там вещает? Отказаться от меди, серебра и деревянных вещей? Молиться? С ума, что ли, с горя сошел?

– Пойдем-ка побеседуем с ним, – решительно молвил Гириш.

Стражники ворвались в толпу и стали активно работать локтями, приближаясь к центру рыночной площади. Именно оттуда доносился визгливый голос хозяина свинофермы.

– Кайтесь день и ночь! Приносите жертвы Богине-матери! Откажитесь от всего, что дала вам природа! Только тогда она смилостивится над нами и прогонит демона!

Орудуя локтями и получая на свои головы недовольные оклики и проклятия, стражники переглянулись.

– Думаешь, он прав? – неуверенно поинтересовался Гириш.

– Вздор! – решительно опроверг Гопал.

– Но, ты же, сам еще ночью чуть не сжег неповинную женщину!

– Я осознал ошибку, ясно? И потом – то, что говорит Панишвар, полное безумие и угроза для всех нас!

– Какая угроза?

Гопал кивком головы указал на копье, которое Гириш держал в руке:

– Откажись от деревянных вещей. И своими речами он сеет беспорядки. А сейчас это последнее, что нам нужно.

– Верно, – согласился Гириш.

Продравшись вперед сквозь толпу они, наконец, увидели Панишвара. Хозяин свинофермы возвышался на самодельном подиуме в виде пустых ящиков из-под овощей. Он активно жестикулировал и размахивал пухлыми руками. Солнце отражалось от его проплешины, создавая над головой подобие сакрального свечения. При выкриках изо рта брызгами разлеталась слюна. Одна из капель угодила прямо на губы Гопала.

– Проклятие! – ругнулся он, утирая лицо.

– Эй, Панишвар! – крикнул Гириш. – Заканчивай представление! Ты мешаешь людям проехать!

Тот перевел разгневанный взгляд на стражников:

– Вы тоже! Бросайте свои копья!

– Слезай по хорошему, свинопас, – угрожающе зарычал Гопал.

– Не усугубляй, – вторил Гириш, – ты делаешь лишь хуже.

– Это касается всех! – не унимался Панишвар и воздел руки к небу. – Мы все равны перед Богиней-матерью! Только она способна избавить нас от всех бед!

По толпе пронесся одобрительный гул. Напуганные жители Мохенджо-Даро видели в словах хозяина свинофермы истину. Шанс на спасение и искупление, которое дарует им возможность вернуться к прежней спокойной жизни. Стражники понимали, что если не заткнут новоявленного пророка, то им может не поздоровиться.

– Все, с меня хватит! – гаркнул Гопал.

Он подошел к ящикам и, схватив за шкирку Панишвара, стащил его с самодельного подиума. Толпа недовольно загудела.

– Этим вы ничего не добьетесь! – визжал свинопас. – Ибо я говорю истину!

– Заткнись! – рыкнул Гопал.

– Уходим, – прошептал подоспевший Гириш, наблюдая, как мрачнеют лица окружающих.

– Кайтесь! Молитесь! – не унимался Панишвар.

– Ты заткнешься, наконец?!

– Вам не сломить меня!

Гопал быстро оглядел близлежайшую мостовую и заметил сухую пыльную луковицу. Передав на попечение Гиришу новоявленного пророка, он схватил головку, а затем с силой затолкал овощ в рот беснующемуся хозяину свинофермы.

– Ты что делаешь? – испуганно уставился Гириш.

– Он достал меня своей болтовней!

Панишвар позеленел. Свинопас попытался выплюнуть луковицу, но Гопал плотно зажал ему рот рукой.

– Ты снова впадаешь в безумие! – воскликнул Гириш.

– Уходим! – резко оборвал Гопал. – Расступитесь!

Однако толпа не отреагировала на его возглас. Более того, стражникам показалось, что она лишь теснее сомкнула ряды. В глазах людей читалась неприкрытая враждебность.

– Я сказал, расступитесь! – заорал Гопал. – Это приказ!

– Отпустите вестника Богини-матери! – раздался крик из толпы.

– Он задержан за нарушение порядка, – попытался успокоить людей Гириш, но безуспешно.

– Отпустите его!

Стражники заметили, что толпа сделала один шаг по направлению к ним, сужая кольцо.

Гириш побледнел и посмотрел на Гопала:

– Что будем делать?

Глава 13

– Ты?!

Улыбка съехала с лица, когда он увидел, что дверь ему открыла дочь старосты.

– А… а… а где привратник? – с трудом шевеля губами произнес Шанкар.

Абхе хмыкнула и вздернула тонкую бровь:

– Так ты, все же, по мальчикам? Да еще и старым?

Он покраснел:

– Что? Нет! Я же говорил… и просто…

– Да-да, – она закатила глаза и скрестила руки на обнаженной груди, – у тебя есть невеста.

– Была, – мрачно поправил Шанкар.

– О! Так вы поженились?! – воскликнула Абхе и саркастически добавила. – Поздравляю!

– Она умерла, – тихо сказал охотник, чувствуя, как бледнеет лицом.

Девушка опешила. Ее черные глаза широко раскрылись, а нижняя губа поползла вниз. Все озорство и надменность вмиг испарились, словно роса под лучами жаркого солнца.

– Мне нужно увидеть Нараяна, – добавил Шанкар, стараясь не смотреть ей в глаза, – срочно.

– Он внизу в гостиной, – ошеломленно пробормотала Абхе, отходя в сторону.

– Спасибо.

Шанкар вошел в дом и двинулся по сумрачному коридору, минуя комнату привратника и дверь в ванную комнату. Когда до гостиной оставались считанные шаги, охотник услышал позади ее взволнованный голос.

– Извини. Я не знала.

Он ответил, не оборачиваясь:

– Ничего.

– Зайдешь ко мне?

– Не знаю.

Пройдя в гостиную, Шанкар застал Нараяна, сидящим за круглым столом в тяжких раздумьях. Его песочные волосы в беспорядке разлетелись на голове и напоминали разворошенный стог сена. Отсутствующим взглядом он смотрел на пустую столешницу. К своему удивлению, охотник не заметил рядом со старостой кувшина с вином. Да и сам Нараян оказался трезв. Видимо, с момента их последней встречи тот взялся за ум и бросил пить. Хотя орлиный нос продолжало украшать красное пятно от лопнувших сосудов.

Сквозь отверстие в потолке падал солнечный свет, представляя вниманию засохшие бурые пятна на сером ковре. Последствие падения кувшинов с вином.

Охотник медленно вошел в комнату, и Нараян поднял на него глаза. В них читалась усталость и полное отсутствие надежды.

– А-а-а, жреческий посланник, – обреченно протянул староста деревни, – вас прислали по мою душу?

– Нет, не по вашу, – ответил Шанкар, усаживаясь на плетеный стул напротив.

– Хм, – мрачно хмыкнул Нараян, – а я был бы не против такого исхода.

– Вот, как? Почему?

Староста шумно выдохнул и провел рукой по волосам, приводя их в еще больший беспорядок.

– С тех пор, как вы уехали, здесь стало невыносимо. Мы и без того с трудом справлялись с поддержанием порядка на полях. Но теперь с каждым днем становится все хуже, – он утер загорелой ладонью лицо, – мы уже чувствуем в воздухе песок. Жар в некоторые дни становится невыносимым

Шанкар вздрогнул:

– Что с Сарасвати?

Нараян мрачно воззрился на охотника, а затем обреченно произнес:

– Все очень плохо.

Охотник ощутил, как холодок пробежал по спине:

– Она не могла высохнуть так быстро.

– Она и не пересохла, – покачал головой Нараян, – точнее, не совсем. Превратилась в вонючее и вяло текущее болото. Но это ненадолго. Вода испаряется, – он вновь провел рукой по волосам, – у нас нет сил, Шанкар. Больше нет.

– Вы должны держаться столько, сколько сможете, – сказал охотник, хоть слова дались ему нелегко.

– Поэтому вы здесь? – угрюмо спросил Нараян.

– Нет. Я приехал, чтобы убить зверя.

Какое-то время староста тупо смотрел на собеседника, однако затем в его усталых глазах промелькнула догадка.

– А, безумный носорог… помню-помню.

– Вы его не видели?

– Нет.

– Никто из сельчан не пропадал?

– Нет, – обреченно повторил Нараян, откидываясь на спинку стула, – у нас и без носорога хватает жертв.

– Жертв?! – Шанкар почувствовал себя неуютно. Он вспомнил, что нигде не видел привратника.

– Многие не выдерживают нагрузок в поле, – вяло взмахнул рукой Нараян. – Здесь становится слишком жарко.

Охотник поджал губы.

Староста же добавил:

– Нам нет смысла здесь оставаться. Нужно уходить. Все равно конец будет один. А так мы хотя бы сбережем тех, кто еще жив.

– А что на восточном берегу? Вам это известно.

– Да. Люди уже ушли оттуда. Там ничего нет, кроме заброшенных хижин и высушенной земли с легким налетом песка.

Шанкар похолодел:

– Куда они ушли?

Нараян махнул рукой на юг:

– В Лотхал. Но дела там обстоят не особо лучше.

– Что?!

Староста угрюмо покосился на охотника:

– А вы не слышали? Там уже давно с неба не падало и капли.

Шанкара пробила дрожь.

«Все хуже и хуже. Засуха. Недостаток продовольствия. О, боги, за что нам все это…?! Ладно. Сначала демон. Потом все остальное».

– Нам нужно уходить отсюда, – услышал он голос Нараяна.

– Не сейчас, – покачал головой охотник.

– А когда? – всплеснул руками староста. – Смысл хвататься за этот полумертвый кусок земли? Мы все равно здесь умрем! От голода или истощения!

– Где ваш привратник? – спросил Шанкар, словно игнорируя гневную тираду Нараяна.

– Он оказался одним из первых, – вновь обреченно махнул рукой староста, – сердце не выдержало.

– Вы что, отправили его на поля? – удивился охотник.

Староста насупился:

– Я, может, и пил беспробудно, но остатки разума сохранил. Разумеется, нет! Просто одна из ночей оказалась особенно душной… так, что вам нужно?

– Запасов воды и провизии на пару дней для пятидесяти человек.

Нараян выпучил глаза:

– Да вы с ума сошли!

– Вы же делаете запасы для отправки их в Мохенджо-Даро, – сказал Шанкар, – возьмите оттуда.

– Причем тут еда?! – взвился Нараян. – У нас с водой проблемы! А вы хотите, чтобы я напоил целый отряд?!

– Насколько большие проблемы?

– Колодцы мелеют. Мы слишком много тратим на полив. Иначе земля быстро иссохнет.

– Не может быть, – не поверил охотник, – не так быстро.

Нараян устало отвернулся:

– Хотите верьте, хотите нет. Можете сами все осмотреть. Но пустыня наступает слишком быстро.

– Вы установили ограждения от песка?

– Да, но они бесполезны против обжигающих лучей солнца.

«Не может быть. Не должно быть! Не так быстро! У нас в запасе должен был быть год! Год, а не месяц! Богиня-мать, что происходит?!».

Шанкар шумно втянул воздух через ноздри, а затем выдохнул.

– Хорошо. Обеспечьте нас всем необходимым. Я убью зверя и вернусь через несколько дней. Потом мы все отправимся в Мохенджо-Даро.

Услышав слова охотника, Нараян просветлел. Внешне староста даже помолодел на несколько лет – морщины возле рта и носа разгладились.

– Для нас найдется место в городе?

– Верховный жрец что-нибудь придумает, – кивнул Шанкар.

«Лучше бы он заодно придумал, что нам делать с едой? Зернохранилищ надолго не хватит. Необходимо искать новую житницу. Вот только где?».

– Пусть Абхе проследит, чтобы вам дали все необходимое, – молвил Нараян, уставившись в потолок. На его лице заиграла облегченная улыбка.

– Рано радуетесь, – сказал охотник, – вы не представляете, что может ждать нас впереди.

– Плевать, – отмахнулся тот, – я получу несколько дней душевного покоя. Это главное.

Шанкар хмыкнул, но спорить не стал. Поднявшись со стула, он прошел через гостиную и вышел в сумрак коридора. Абхе там не было.

– Где ваша дочь? – поинтересовался он у старосты.

– Насколько я ее знаю, она сейчас наверху, в комнате для гостей.

– Понятно.

Шанкар развернулся и направился в сторону лестницы на второй этаж.

Он не видел, как потрескавшиеся губы Нараяна разошлись в блаженной улыбке и с них сорвался радостный шепот:

– Приеду в Мохенджо-Даро и напьюсь, как свинья.

***

Толпа медленно сжимала кольцо. Их мрачные и злобные лица были устремлены в сторону стражников, словно потревоженный осиный рой. Воины чувствовали враждебный настрой людей. Ощущали их пронзающие взгляды на собственных спинах.

Гириш с тревогой покосился на приятеля, продолжавшего сжимать рот Панишвара. Пыльная луковица во рту хозяина свинофермы заставляла последнего мычать, подобно одинокому зебу.

– Надо отпускать его, – прошептал Гириш.

– Еще чего! – гневно бросил Гопал, только плотнее сцепляя пальцы на губах Панишвара. – Назад!

– Ты что, не видишь? Они же нас разорвут!

– Не посмеют!

– О, боги, – простонал Гириш, закатывая глаза.

– Отпустите его! – вновь раздались крики из толпы.

Гопал почувствовал, как сердце зашлось в ускоренном ритме. Он не собирался идти на уступки людей. Однако в глубине души понимал, что им придется отпустить Панишвара, если они хотят выбраться с рыночной площади. Живыми. Губы стражника перекосила гримаса ярости.

– Что ж, – прошипел он, – подавитесь! Раз он вам так нужен!

Он уже, было, хотел толкнуть хозяина свинофермы в руки новоявленных обожателей, как вдруг позади толпы со стороны Цитадели раздался властный голос.

– Расступитесь! Что здесь происходит?!

Люди перед глазами стражников вздрогнули и начали оборачиваться. Послышалось движение толпы. Оно распространялось по ней, подобно кругам на воде. А затем она расступилась, образуя узкий коридор. Гириш и Гопал увидели, что к ним направляется сам Верховный жрец Чудамани. А позади него виднелась городская стража Мохенджо-Даро. Похоже, на рыночной площади собрались все воины, что еще оставались за стенами города.

***

Он нашел ее на втором этаже в комнате для гостей. Абхе сидела на кровати, окутанная сумраком. Свет почти не проникал через заколоченные ставни. Скрестив ноги и положив изящные руки на облегающую пурпурную юбку, дочь старосты хмуро разглядывала противоположную стену, покрытую тонкими трещинами.

Завидев Шанкара, она тихо произнесла:

– Прости.

– Все нормально, – повторил он.

– Как это произошло?

– Не хочу говорить.

– Понимаю.

– Лучше расскажи, как обстоят дела здесь?

Она сморщила нос:

– Плохо. Разве отец тебе не говорил?

– Говорил. Но я хотел услышать это от тебя.

– Ничего нового я не скажу, – вздохнула она. – Зачем ты снова приехал в долину Сарасвати? Вряд ли, чтобы повидать меня, верно?

Охотник ощутил колкость, предназначавшуюся именно ему. Однако она была с налетом какой-то необъяснимой печали. Шанкар сам не понимал, почему ему дается разговор с дочерью старосты такими усилиями. Словно он пытается ворочать булыжники языком.

– Ты не покидала деревню? – спросил охотник.

Абхе хмыкнула:

– Я помню твое странное напутствие в тот день.

– Хорошо. Продолжай ему следовать. Пока.

– Так зачем приехал? – разговор становился все более натянутым.

– Убить зверя.

– А, – равнодушно бросила Абхе, – бешеного носорога.

– Это не носорог, – покачал головой охотник.

– Да? – все тот же равнодушный тон. – А кто же?