Текст книги "Сирруш (СИ)"

Автор книги: Павел Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3

Он услышал треск. Приятный расслабляющий шум, при котором обычно маленькие язычки пламени медленно, но верно пожирают сухие ветви в походном костре. Охотник почувствовал тепло от огня на своих ногах и открыл глаза.

Небольшой костер горел в ночной тьме на фоне раскинувшей свои воды Синдху и производил успокаивающее действие. Человек в крепких кожаных походных сандалиях и сером плаще из овечьей шерсти ковырял тростинкой в огне, поправляя горящие ветви и поднимая в воздух снопы искр. Свет от пламени костра играл на его суровом и задумчивом лице. Волосы и бороду покрывала серебристая седина. Лоб был испещрен морщинами. Орлиный нос и глубоко посаженные глаза, в которых светилась мудрость вперемешку с отражением от пламени, хмуро смотрели на огонь. Под светлой рубахой угадывалось крепкое тело, несмотря на почтенный возраст этого человека. И, как скверно Шанкар ни ощущал себя, он невольно подметил, что тот похудел. Да, он сразу узнал ночного гостя.

Привстав на локте, охотник хрипло спросил:

– Как вы здесь оказались?

Девадат отвел взор от созерцания пламени костра и повернулся на голос Шанкара:

– О, ты пришел в себя? – тихо, но с облегчением ответил он вопросом на вопрос. – Повязка не трет?

Охотник опустил взгляд вниз и только сейчас обнаружил, что под его порванной рубахой угадывается плотно наложенная перевязь из широких пальмовых листьев, укрывающая ребра. Сквозь дыры на одежде он сумел разглядеть их ярко зеленый цвет – видимо, повязка еще очень свежая. Она приятно холодила кожу в месте ушиба и смягчала тупую ноющую боль.

– Нормально, – сухо ответил Шанкар, вновь опускаясь на землю и мрачно смотря на язычки пламени.

С каждой секундой пробуждения его настроение стремительно летело вниз, грозя увлечь охотника на самое дно пропасти. Ибо чем дольше он бодрствовал, тем больше вспоминал.

Словно не обращая внимания на его сухой тон, Девадат улыбнулся и в свою очередь взглянул на костер:

– Бесконечно можно смотреть на три вещи – как горит огонь, – тут он бросил косой взор на Синдху, – как течет вода и…

– И? – вяло отозвался Шанкар.

– А дальше каждый решает для себя сам, – задумчиво произнес Девадат, ковыряя тростинкой и поднимая в воздух очередной сноп искр.

– Решили?

Если бы Шанкар удосужился оторвать свой невидящий взор от походного костра и посмотрел в лицо бывшему Верховному жрецу, то, несомненно, подметил бы печаль, вспыхнувшую в его умных и глубоко посаженных глазах. И это точно не было отражением успокаивающего пламени. Но охотник слишком далеко улетел в пропасть своих мыслей, чтобы подмечать такие тонкие детали. Сейчас он был слишком далеко.

– Я хотел спросить то же самое, – тихо отозвался Девадат.

– Нет, – моментально ответил Шанкар, хотя прекрасно знал, что это ложь.

Та, на которую он готов был смотреть вечно, теперь покоится где-то в джунглях с изуродованным телом посреди горы трупов, моря крови и разводов грязи. И только огромные сапфировые глаза немигающе смотрят в черное небо…

– Тяжко это, – одними губами произнес жрец.

– Что?

– Затрудняюсь сказать, – виновато улыбнулся тот, продолжая возить тростинкой.

– Вы так и не ответили на вопрос.

– Какой?

– Что вы здесь делаете?

Девадат горько ухмыльнулся:

– Я изгнанник, разве ты забыл?

– Не забыл.

– Тогда не пойму, чему ты удивляешься?

– Думал, что вы уже далеко, – голос охотника продолжал звучать глухо и безжизненно, подобно осенней траве на сухом ветру.

– Я возвращался из Хараппы, – начал пояснять бывший Верховный жрец, – решил посетить ее напоследок. Шел по дороге и увидел тебя, лежащего без сознания и весьма потрепанного. Оттащил на обочину и устроил этот маленький уютный привал.

Как бы глубоко ни был Шанкар погружен в себя, он невольно испытал неприятное ощущение. Словно жрец чего-то не договаривает.

– И это все?

Лицо Девадата посуровело:

– Разумеется, нет. Однако я не думаю, что сейчас подходящее время для дальнейшей беседы. Тебе необходимо отдохнуть и набраться сил.

– Мне не нужен отдых, – стараясь выдать желаемое за действительное, молвил охотник.

– Ошибаешься, – резко возразил жрец, – твоя лошадь исдохла, так что до Мохенджо-Даро придется идти пешком. А в твоем состоянии силы начнут исчезать быстрее. Советую поспать перед дорогой.

Шанкар не стал спорить. Не было ни сил, ни желания. Он, молча, уставился на язычки пламени костра, томно наблюдая за тем, как те медленно пожирают сухие веточки, пряча их в своей ненасытной утробе. Перед его мысленным взором вновь появилась Нилам. Только на этот раз не ее окровавленная фигура, скрытая под покровом багряно-коричневого покрывала, а живая и счастливая. Сияющая девушка, сидящая на ложе в его доме и с восхищением разглядывающая огромный сапфир…

Незаметно для себя охотник погрузился в глубокий сон. Убаюкивающий треск огня и сильная усталость сделали свое дело.

***

Девадат осторожно дотронулся до оголенного левого плеча охотника, и тот тут же открыл глаза.

– Пора, – бросил жрец, туша остатки тлеющих углей.

Поморщившись, Шанкар сел. Грязные сандалии слегка намокли от утренней росы. Колени, обмотанные листьями лопуха, неприятно саднили. В горле першило после сна, но боль в ребрах уже не вызывала столько дискомфорта, как вчера вечером.

Быстро оглядевшись, охотник увидел, что еще даже не рассвело. Джунгли продолжали возвышаться грозным молчаливым силуэтом в ночном сумраке. Синдху несла свои воды на юг, которые казались такими темными и загадочными при отсутствии солнечного света.

– Рано, – сухо ответил Шанкар.

– В самый раз, – возразил жрец.

– Еще даже не рассвело.

– Восход скоро наступит. А в твоем состоянии я сомневаюсь, что ты сможешь идти на жаре долгое время. Сделаем привал днем, а вечером продолжим путь. Если ничего не произойдет, к исходу суток доберемся до Мохенджо-Даро.

Охотник не стал спорить. Тяжело поднявшись, он схватился за копье, которое намеревался использовать в качестве опоры.

– Готов? – поинтересовался жрец.

Шанкар угрюмо кивнул.

– Хорошо. Тогда в путь.

Девадат поправил шерстяной плащ, и они вышли на грунтовую дорогу. Небо на востоке подернулось едва заметной дымкой.

Идти оказалось легче, чем Шанкар предполагал. Хоть он и ощущал общую слабость и разбитость, его организм отдохнул достаточно, чтобы спокойно выдерживать скорость быстрого шага.

Скосив взгляд на Девадата, вышагивающего рядом по грунтовой дороге, охотник поинтересовался:

– Вы не взяли с собой посох?

Тот ответил после небольшой паузы, нахмурив брови:

– Он у меня был.

– Да? А где же он сейчас?

В тот момент охотника не слишком волновали подобные мелочи, но разговор помогал отвлечься от скверных мыслей и воспоминаний.

– Валяется в придорожных кустах где-то между Хараппой и лесопилкой.

– Выбросили? Почувствовали вторую молодость? – хмыкнул Шанкар.

– Пришел в негодность. На меня напал синха… или носорог… я не знаю точно.

Шанкар напрягся:

– Что произошло?

Какое-то время они шли молча. По лицу бывшего жреца было видно, что он отчаянно старается вспомнить подробности того, что с ним произошло.

Наконец, тяжело вздохнув, он ответил:

– Я не помню. На меня напали внезапно. Оно выскочило из джунглей прямо на дорогу. Я пытался отбиться. Именно тогда и потерял посох. А потом… а потом… боги, я не помню! – в голосе Девадата прозвучали нотки отчаяния. – Наступила тьма и я очнулся, лежа в придорожных кустах. Пошел на юг и нашел тебя. Не знаю, почему оно меня не сожрало. Видимо, Богиня-мать все еще благоволит мне.

– Что удивительно, – буркнул охотник.

Девадат покосился на него:

– Все еще сердишься на меня?

– Сейчас это уже не имеет значения, – холодно отозвался Шанкар, вышагивая по дороге. Копье, о которое он опирался, гулко ударялось черенком о грунт. – Есть проблемы поважнее, нежели выяснение отношений.

– Ты выполнил мое последнее наставление?

Охотник, молча, кивнул, глядя перед собой.

– Выяснил, что происходит в долине Сарасвати?

Снова молчаливый кивок.

Бывший Верховный жрец поинтересовался, с нотками раздражения в голосе:

– Не хочешь поделиться подробностями?

Продолжая смотреть перед собой, охотник грубо ответил:

– Полагаю, раз вы ушли в добровольное изгнание и свалили всю ответственность на своего преемника, подробности вас не интересуют.

– Мне не нравится твой тон, молодой человек, – повысил голос Девадат.

– Вы больше не Верховный жрец, чтобы я плясал перед вами на цыпочках.

– Я наложил тебе повязку и позаботился…

– Я не просил об этом!

– Да что с тобой не так?

Шанкар резко остановился и повернулся лицом к Девадату. Последний увидел настоящий океан чувств в его глазах. Океан, в котором возникали водовороты, готовые затянуть любого в свою пучину, кто рискнет заглянуть туда.

– Что не так? – прохрипел охотник, едва не срываясь на крик. – Дайте-ка подумать. Из-за недобросовестной вырубки леса Сарасвати мелеет с каждым днем, превращаясь в болото. Русла притоков изменились, и теперь долина неумолимо превращается в пустыню, а новых житниц для страны не существует. Более того, вы отдали приказ о вырубке леса в верховьях Синдху, подставив под угрозу и без того плачевное состояние государства. Что еще? Ах, да! Своими действиями и поручениями вы спровоцировали появление чудовища. Зверя, происхождение которого я знать не знаю, но жаждущего крови тех, кто его потревожил и убивающего без разбора в своей страшной ярости. И мое охотничье чутье подсказывает – если бы не ваши выходки, зверь остался бы в месте своего обитания. Не погибли бы невинные люди. Над страной не повисла бы угроза голода и смерти! – Шанкар шумно вздохнул холодного предрассветного воздуха и на мгновение прикрыл глаза, а затем шепотом добавил. – Не погибла бы Нилам.

– Ты слишком суров ко мне… – начал было Девадат, но охотник перебил его.

– Хватит!

Шанкар развернулся и продолжил следование по дороге в сторону Мохенджо-Даро.

Первые лучи восходящего солнца окрасили небо на востоке.

Помедлив пару секунд и задумчиво пожевав нижнюю губу, бывший Верховный жрец двинулся следом.

– Я не снимаю с себя ответственности… – начал, было, он.

– Именно это вы и сделали, уйдя в изгнание, – перебил Шанкар.

– … Но твои обвинения, во многом, беспочвенны, – тяжело выдохнул жрец.

– Вот как?!

– Тобою движут эмоции, а не разум, поэтому я не сержусь.

Охотник лишь досадно хмыкнул.

– И ты потерял любимого человека.

– Откуда вы знаете? – спросил Шанкар, подозрительно косясь на Девадата.

– Ты бормотал ее имя во сне.

– И вы тут же сделали такой вывод?

Словно не обращая внимания на вспыльчивость своего спутника, Девадат спокойно пояснил:

– Я наткнулся на полянку, где… где… в общем, ты сам прекрасно знаешь, что я там увидел. От нее вел след от кровавых сандалий по дороге на юг. В конце этого следа я и нашел тебя, лежащего без сознания рядом с собственной лошадью. Сопоставив все, да прибавив сюда твои ночные кошмары и бред, нетрудно догадаться, что посреди той мясорубки ты нашел того, кто был тебе дорог.

Речь Девадата звучала настолько искренне и учтиво, что Шанкар ощутил, как его гнев поневоле начинает остывать, подобно горячему обеду на свежем воздухе. И хотя обида на бывшего Верховного жреца продолжала глодать его изнутри, охотник снизил тон разговора до более сдержанного.

– Приношу извинения, – выдавил он из себя, не глядя на Девадата.

– Тебе не за что извиняться, – ответил тот, – я все прекрасно понимаю. К тому же, части вины с себя не намерен снимать.

Шанкар, молча, кивнул.

Солнце уже взошло над горизонтом, удлиняя тени, отбрасываемые зеленным массивом джунглей. В прибрежных кустарниках завели свою песнь пурпурные нектарницы. Вдали послышался крик недовольной обезьяны.

– Значит, вы не разглядели, кто на вас напал? – спросил охотник.

– Нет, – повторил Девадат.

– Не думаю, что это был зверь. Иначе мы бы сейчас не разговаривали. Скорее всего, и вправду наткнулись на бродячего носорога.

Девадат нахмурился:

– Полагаю, будет лучше, если мы начнем с самого начала. Так мы избежим путаницы и недопонимания.

– Верно.

– Так, что ты узнал в долине Сарасвати?

Около минуты они шли молча. Девадат терпеливо ждал, давая Шанкару время собраться с мыслями.

Наконец, тот произнес:

– Река мелеет. Из-за вырубки леса русла сменили течения, превращая истоки в болото. Более того, в следствие неправильного использования почвы под регулярный выпас скота, а также сбор урожая на одном и том же месте многие годы ради рекордных показателей, привел к наступлению пустыни с востока. Вкупе с обмелением и исчезновением Сарасвати, скоро нам неоткуда будет пополнять зернохранилища в городах.

– Насколько скоро? – встревожено спросил Девадат.

– Долина перестанет приносить урожай через полтора года. Может, и раньше.

– Богиня-матерь, – прошептал жрец, – если мы срочно не найдем новое место для обустройства плодородных земель, то нас всех ждет голодная смерть!

– Если нас раньше не сожрет зверь, – буркнул Шанкар.

– Ты видел его?

Охотник сокрушенно покачал головой:

– Только плоды его зверств. Скажу сразу, это омерзительное зрелище. И убивает он явно не ради пропитания. Он либо зол, либо это его натура – убивать ради убийства, – тут охотник посмотрел на жреца, – вы сказали, что шли из Хараппы, когда наткнулись на меня.

– Все верно, – подтвердил тот.

– Значит, должны были пройти мимо лагеря лесорубов и лесопилки.

– Да.

– Не видели там ничего подозрительного?

– А что именно?

– Верховный жрец Чудамани сообщил мне, что лесорубы, которых вы отправили рубить деревья, пропали.

– Пропали? – удивился Девадат.

– Да. В живых остался только один лесоруб, Анил. Его нашли недалеко от Мохенджо-Даро с окровавленным топором в руках и бормочущего всякие безумства. Словно он лишился рассудка.

– Богиня-матерь, – вновь прошептал ошеломленный Девадат, – и что, он сознался в убийстве лесорубов? Это Анил?

Охотник покачал головой:

– Нет. От него ничего так и не добились. Верховный жрец повелел посадить его в темницу, а сам отправил на поиски людей отряд воинов. И он тоже исчез.

– Да что здесь происходит, боги милостивые?!

– Поэтому я и спросил, не видели ли чего? Быть может, следы пропавших лесорубов или городского отряда?

Девадат снова нахмурился. Морщины на его лбу стали еще глубже.

– Нет. Вроде бы ничего. К тому же, я шел по дороге и не сворачивал в лагерь, а лесопилка и вовсе находится в джунглях. Более того, уже наступила ночь, а я стал плохо видеть в темноте. Единственное, что могу сказать, так это то, что в той стороне было тихо.

– Ясно, – буркнул Шанкар, с трудом скрывая разочарование.

Солнце, к тому моменту уже полностью взошедшее на небосводе, начинало сильно припекать. Охотник почувствовал легкую слабость в ногах, однако решительно гнал от себя мысль о возможном привале.

Девадат тем временем предположил:

– Быть может, это синха-людоед?

– Нет.

– Тогда взбесившийся слон или носорог…

Шанкар устало произнес, не глядя на жреца:

– У жертв на телах имелись следы когтей, острых зубов и раны от рога. Слон и носорог не обладают мощными челюстями, способными оставить подобные следы, а синха не имеет рога или бивня. Существо, напавшее на людей – нечто, невиданное мной раньше. Невиданное никому из нас.

– Но откуда оно взялось? Ведь наши предки столько лет жили на этой земле и знать не знали о каких-либо чудовищах!

Пожевав несколько мгновений нижнюю губу, охотник ответил, вытирая небольшие капельки пота со лба:

– Очевидно, начав вырубку леса, мы вторглись на его территорию, нарушив покой зверя, – тут он глянул на встревоженное лицо Девадата, – вам бы понравилось, если в ваш дом ворвались с топором в руках и начали крушить мебель?

– Нет, – хмуро ответил тот.

Шанкар хмыкнул и отвернулся:

– Вот, видимо, и ему не понравилось.

– Но, ладно лесорубы… простых людей-то за что?

– Не думаю, что он различает, где лесоруб, где воин, а где… – тут он резко запнулся, вновь вспомнив о Нилам.

– А где, кто?

– Неважно, – отрезал охотник, четко давая понять, что разговор на эту тему окончен.

– И что будем делать?

– Что будете делать вы меня не волнует. Я же вернусь в город и доложу Верховному жрецу Чудамани о случившемся. Необходимо закрыть передвижение по дорогам и выследить зверя.

– Вы хотите убить его? – спросил Девадат.

– Нет, хочу сыграть с ним партию в аштападу[1].

– Я серьезно!

Шанкар остановился, вздохнул, а затем развернулся к жрецу. Лицо охотника лоснилось от пота. На порванной рубашке проступили пятна.

– Мне кажется, добровольное изгнание неким образом повлияло на ваши умственные способности.

– Не понял…

Шанкар усмехнулся:

– Видимо, и вправду повлияло. Сами как думаете? – тут его голос резко возвысился. – Естественно, я намереваюсь убить зверя! Это настолько очевидно, что я не понимаю, как до вас до сих пор не доходит!

Жрец, казалось, нисколько не обиделся на слова охотника:

– Полагаю, что поспешных решений здесь быть не должно.

– Тут вы правы, – кивнул Шанкар, возобновляя движение по дороге, – я все детально обдумаю, и только потом нанесу решительный удар.

– Нет, я в том смысле, что, быть может, не стоит его трогать?

– Похоже, это вам необходим привал, а не мне. Солнце сильно напекло голову.

– Ты сам сказал, что зверь считает нас нарушителями собственной территории, – Девадат развел руками в стороны, – побесится и успокоится.

– Побесится? – поперхнулся Шанкар.

– Есть ведь проблемы понасущнее. Нехватка продовольствия, например, и наступление пустыни с востока.

Шанкар вновь остановился и повернулся к жрецу. Девадат невольно отпрянул – до такой степени перекосилось от злобы лицо охотника. Его глаза метали искры.

Сквозь плотно сжатые зубы, он проскрежетал:

– Если мы не убьем зверя, продовольствие уже не понадобится! А теперь хватит! Я уничтожу эту тварь, кем бы она ни была! И чего бы мне это ни стоило!

Несмотря на возрастающую слабость в ногах, охотник перехватил копье посередине, больше не намереваясь опираться на него, словно о посох. Присутствие рядом Девадата вызывало все большее раздражение. Презрительно шмыгнув носом, Шанкар возобновил путь.

– Вам стоит сделать привал, – послышался неуверенный голос Девадата.

– Я сам решу, когда мне отдыхать! – огрызнулся охотник.

Ноющие колени подсказывали ему, что это придется сделать уже скоро.

[1] Аштапада – индийская настольная игра, которая предшествовала шахматам.

Глава 4

Ночь опустилась на Мохенджо-Даро, когда Шанкар в сопровождении бывшего Верховного жреца добрался-таки до Цитадели. Несмотря на все увещевания последнего, охотник и слушать не хотел о том, чтобы отложить визит к Чудамани до утра и хорошенько отоспаться. Слишком серьезными казались вырисовывающиеся на горизонте проблемы. Неотвратимые проблемы, к которым не был готов народ долины Синдху, изнеженный веками спокойствия, рутины и благополучия. К тому же он навряд ли смог бы уснуть. Образ Нилам то и дело мелькал перед его раскрасневшимися глазами. Мелькал, вызывая смешанные чувства. Горечь. Гнев. Боль утраты… и злобу на того, кто был повинен в ней.

Улицы города оказались пустыми. Потрескивающие в темноте факелы освещали голую каменистую мостовую. В какой-то мере Шанкар был даже рад этому. Не придется встречаться лицом к лицу со многими знакомыми и отвечать на неудобные вопросы, которыми они обязательно осыпят его при первой же возможности. Уже хватило того, что конюх возле ворот начал расспрашивать о том, куда подевалась казенная кобыла. Пришлось врать о нападении синха. Распускать панику без ведома Чудамани Шанкар не хотел. А она непременно последует, если сейчас ненароком сболтнуть лишнего. Поэтому охотник не желал встречаться с кем-либо из знакомых. Особенно с Караном и Брасидом. Они обязательно начнут допытываться, что происходит. Первый из-за своего чрезмерного любопытства, второй же никак не может дождаться этих треклятых шкур диких зубров.

«И никогда уже не дождется» – пронеслось в голове у охотника, когда они в полном молчании проходили мимо закрытой кузницы, силуэт которой смутно виднелся в сгустившемся мраке.

«Такой же мрак сгущается и над нашими головами. Только большинство еще не замечает его. Но это лишь вопрос времени».

Девадат хранил практически полное безмолвие всю дорогу, если не считать периодических и осторожных осведомленностей касательно самочувствия охотника, на которые Шанкар неизменно отвечал холодным «В порядке», хотя состояние последнего было далеко от идеального. Организм отчаянно требовал отдыха. Не сна. А именно отдыха. Но его хозяин не мог позволить себе и минуты покоя, пока не обговорит все с действующим Верховным жрецом. И плевать, что последний, вероятно, видит уже девятый сон. Если понадобиться, он самолично выдернет того из постели, ибо таковы сложившиеся обстоятельства.

Как показало будущее, применять столь крайние меры вовсе не потребовалось. Чудамани бодрствовал, несмотря на столь поздний час, напрягая свое серое вещество в попытках решить насущные проблемы государства.

При виде усталых и изможденных путников, Верховный жрец сразу сообразил, что дела плохи, поэтому не стал тратить время на лишние расспросы, несмотря на искреннее удивление от того, что охотник вернулся в Мохенджо-Даро в компании Девадата, который должен был уже давно покинуть долину Синдху.

Пройдя от резиденции жрецов, они расположились в банях у бассейна, в столь знакомом для них всех месте по предыдущим встречам. Яркий серебряный диск луны отражался от ровной голубой глади воды, а отсветы язычков пламени треножников играли на их лицах и каменных колоннах, подпирающих крышу. На небольшом круглом столике перед ними стояли тарелки с пшеничными лепешками, сухими фруктами и кусочками жареной свинины. Над всей этой утварью возвышались парочка терракотовых кувшинов с вином. Чудамани был облачен в свою традиционную белоснежную рубаху с вырезом на правом плече и окаймленную золотистыми нитями. Как и в тот день, когда Шанкар впервые познакомился с новым Верховным жрецом. Только сейчас его лицо не украшала та доброжелательная и располагающая к себе улыбка, а черные густые брови над серыми глазами, в которых застыло выражение тяжких дум, сошлись на переносице. Лоб молодого жреца пробороздила глубокая морщина, состарив того сразу на несколько лет. Мысленно Шанкар посочувствовал Чудамани – не то время он выбрал для вступления в должность Верховного жреца.

«Но разве времена выбирают?».

– Рассказывай, – хрипло потребовал Чудамани у охотника, предварительно удостоверившись, что яства на столе не нуждаются в пополнении, и слуга-привратник может спокойно уединится в своей темной каморке.

Ощутив внутри живота настоящие раскаты грома, словно перед сильной бурей, Шанкар не смог удержаться и, перед тем, как ответить, потянулся за большим куском жареной свинины.

Однако, когда охотник уже готов был поведать о случившемся, а также о причинах своего внезапного и поспешного ухода, в разговор встрял Девадат:

– Публичного дома Мохенджо-Даро больше нет.

Шанкар аж подавился мясом и зашелся кашлем – то, что бывший жрец начнет разговор именно с этой точки, для него оказалось неожиданностью. Весьма неприятной неожиданностью. Он почувствовал, как стремительно теряет аппетит.

– Поясни, – хмуро попросил Чудамани.

Поскольку охотник был занят тем, что пытался не дать пище попасть в дыхательные пути и оперативно наливал вино в бронзовый кубок, попутно борясь с приступом кашля, Девадат взял эту роль на себя.

– Его хозяин вместе с большинством своих девиц отправился в Хараппу на знатный прием. Возможно, вы о нем что-нибудь слышали.

Чудамани лишь, молча, кивнул.

– По пути в северную столицу на них напало нечто…

– Не нечто, – просипел Шанкар, наконец, справившись с непослушным куском свинины, с шумом отпивая из кубка, а затем грохая тем об стол, – это дело рук того же зверя, что убил поселенцев в долине Сарасвати и, вероятнее всего, причастен к исчезновению лесорубов и отряда воинов в верховьях Синдху!

Девадат развел руками:

– Но ведь мы даже толком не видели его! Откуда нам знать, что это дело рук таинственного зверя…

– О, Богиня-мать, хватит! – резко перебил его охотник, а затем уставился воспаленными глазами на Чудамани. – На дорогах сейчас опасно, – Шанкар на секунду закрыл веки, а затем откинулся на спинку тростникового стула и выдохнул, – вообще везде за пределами города опасно.

– Так было всегда, – вновь встрял в разговор Девадат с умным видом, – синха, носороги, взбесившиеся слоны, шакалы – постоянно норовили схватить и утащить в джунгли зазевавшегося путника.

– Нашли с чем сравнить, – презрительно ухмыльнулся Шанкар, а затем дотронулся до ушибленных ребер и слегка поморщился. Они продолжали приносить дискомфорт, хоть и не такой сильный, как с утра. Повязка из пальмовых листьев, сооруженная бывшим Верховным жрецом, сделала свое дело.

«Полагаю, завтра ее можно будет снять».

– Чем тебе не угодило сравнение? – спросил Девадат.

– А разве не очевидно?

– Нет.

Охотник закатил глаза:

– Синха не нападает на группу людей. А риск натолкнуться на безумного слона или носорога на тракте минимален.

– Но риск все же есть.

Тут Шанкар взорвался:

– Когда в последний раз от ярости обычного животного погибало полсотни людей за такой короткий срок?! А ведь это еще только те жертвы, о которых мы знаем или догадываемся! Нам неизвестно, сколько жителей долины пропало на самом деле! Как вы этого понять не можете, шер вас подери?!

– Шер? – непонимающе уставился на охотника Девадат, будто не замечая его гневной речи.

– Неважно, – отмахнулся, как от назойливой мухи, Шанкар, выливая в себя еще половину кубка вина. В голове промелькнула идея напиться до потери сознания.

Все еще сохраняя спокойный и умный вид, Девадат обратился к Чудамани:

– Мне кажется, Шанкар преувеличивает проблему с этим зверем. Бешеный носорог видится мне не столь серьезной опасностью, в отличие от нависшей угрозой голода.

– Да ну?! – охотник грохнул кулаком по столу. – Просто вы не видели того, что видел я.

Девадат сочувственно посмотрел на Шанкара:

– Понимаю, ты потерял любимую женщину и…

– Ни слова о Нилам! – рявкнул тот. – Она здесь не при чем!

– Довольно! – прервал их пререкания Чудамани, все это время сохранявший молчание, и наблюдающий за перепалкой собеседников с мрачным видом.

Девадат покорно потупил взор и стал разглядывать свои потрескавшиеся ногти. Шанкар же набил рот пшеничной лепешкой и, отвернувшись, угрюмо уставился на воду в бассейне. Где-то вдалеке заухала сова.

Чудамани произнес, обращаясь ко всем. Его голос звучал четко и рассудительно.

– Сейчас не время для пререканий. Нашему народу угрожают опасности. Такие, каких мы не встречали еще никогда! И последнее, что мы должны сейчас делать, так это спорить и выяснять отношения между собой. Холодная голова – вот наше оружие и надежда на спасение. Так, что прекращайте этот бардак немедленно! – кивком головы он указал на разодранную рубаху охотника. – Это тот самый зверь постарался?

Не поворачивая головы, Шанкар сухо ответил:

– Если бы это был зверь, то я бы сейчас здесь с вами не сидел.

– Он упал с лошади, – встрял Девадат.

– Ты загнал казенную лошадь? – догадался Чудамани.

Все еще не оборачиваясь, охотник произнес:

– Приношу извинения. Я выплачу полную стоимость в казну…

Верховный жрец всплеснул руками:

– Богиня-мать, разве сейчас это имеет значение?! – его голос резко повысил тембр, однако в следующий же миг Чудамани сам одернул себя и шумно выдохнул. – Кажется, нам следует снизить напряжение, не находите?

Девадат согласно кивнул. Шанкар продолжал смотреть на бассейн, дожевывая пшеничную лепешку и скрестив руки на груди.

Чудамани добавил:

– Пожалуй, вина на сегодня достаточно. Со всех. Заменим горячительные напитки чем-нибудь освежающим.

Шанкар невольно поморщился.

«Видимо, напиться сегодня не судьба».

Чудамани хлопнул в ладоши. Позади них раздалось неохотное поскрипывание двери комнаты слуги-привратника.

Вскоре из темноты раздался и такой же скрипучий голос:

– Слушаю, Ваша Светлость.

– Два кувшина с водой.

– Будет исполнено. Что-нибудь еще?

– Да. Заберешь вино на обратном пути.

– Хорошо. Верховному жрецу и его гостям будет угодно что-либо еще?

– Нет, этого достаточно.

Троица, собравшаяся за небольшим столом, на время прекратила разговор, молча, наблюдая за тем, как слуга-привратник выносит из своей каморки два глиняных кувшина, наполненных свежей холодной водой, а затем скрывается во мраке, забирая с собой початые сосуды с вином. Однако беседа возобновилась не сразу, как только за прислугой закрылась скрипучая дверь. Какое-то время Чудамани сидел, потирая рукой нахмуренный лоб. Шанкар продолжал угрюмо жевать пшеничные лепешки и разглядывать серебряный диск луны, отражающийся от водяной глади поверхности бассейна. Девадат погрузился в собственные мысли, ведомые только ему.

Наконец, Верховный жрец нарушил затянувшееся тягостное молчание.

Убрав руку от лица, он произнес:

– Шанкар прав.

Впервые за долгое время охотник оторвался от созерцания бассейна и взглянул в серые глаза Чудамани.

– Зверь – первостепенная проблема.

– Но почему? – непонимающе спросил Девадат.

Чудамани поднял руку, прося не перебивать его:

– Наши хранилища в Хараппе и Мохенджо-Даро ломятся от запасов зерна. Да, нам грозит голод в ближайшие годы, но у нас есть еще время для решения данной проблемы. Зверь же убивает здесь и сейчас. Поэтому избавиться от него необходимо в первую очередь.

– Но не стоит забывать и о другой проблеме, – не унимался Девадат, – ужасное состояние юго-восточного района города…

– Ситуация с районом терпит, – жестко перебил Чудамани, – не так, как с зерном, но терпит. К тому же, – тут Верховный жрец горько усмехнулся, – мы уже успели наломать немало дров… наломать дров… как иронично, не правда ли?

Никто не поддержал его эмоциональный порыв, так что Чудамани просто продолжил:

– Несколько партий древесины успели доставить с вырубки по Синдху. Начнем обжигать глину, – Верховный жрец развел руками, – насколько хватит.

Шанкар одобрительно кивнул. Девадат промолчал.

– Насчет зверя, – Чудамани пристально посмотрел на охотника, – что тебе необходимо для его уничтожения?

– Стоит ли нам его убивать? – начал Девадат. – Ведь это мы его пробудили…

– Мы его пробудили, мы его и усыпим, – отрезал Чудамани, не глядя на своего предшественника, – эта тема не обсуждается.

– Сотня воинов для прочесывания джунглей в местах, где видели зверя, – ответил Шанкар, в пытливых глазах которого засверкали огоньки уверенности и жажды охоты.

Но только ли охоты? Шанкар не хотел признаваться самому себе, но азарт от предвкушения облавы на опасного и загадочного существа была не единственной причиной резкого возбуждения. Образ Нилам не сходил с его мысленного взора. Не сходил с тех самых пор, как он нашел ее окровавленное тело на поляне. Нашел среди горы истерзанных тел. И только кровь чудовища, сотворившего с любимой эти зверства, могла потушить пылающий огонь в его сердце. Иначе ему грозило сгореть заживо изнутри. И никакое вино не зальет этот пожар. Даже если упиться вусмерть.