Текст книги "Юность олигархов"

Автор книги: Павел Генералов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава шестая. Вот ты и стал взрослым, малыш!

23 февраля 1997 года

Котов поджал нижнюю губу и выпятил подбородок вперёд. Так и есть! Прыщ разбух и покраснел. Вот подлый трус! Ладно, фигня. Настоящего мужчину прыщи только красят, вспомнил он вычитанное у Чарльза Буковски. Насчёт красят это он, конечно, погорячился, но что не портят – наверняка. Ведь главное в мужчине – что? Правильно, зарплата. А зарплата у Котова была просто супер. Ещё бы – ведь он её сам себе платил. Фирмовладелец, однако.

Стас был страшно доволен собой. Щедро опрыскав себя «Армани», он тщательно зачесал волосы назад. Теперь надо заскочить в контору, проверить, всё ли в порядке, а дальше – по намеченному плану. Начинается сезон охоты. Дичь прекрасна и независима. Надо поймать её в сети так, чтобы от независимости остались одни клочки, а красота расцвела пышным цветом. Уже для него одного. Цель достойная. И мог ли какой–то жалкий прыщик стать препятствием? Ну уж, дудки!

В конторе всё оказалось спокойно, дела шли уже сами собой. Пахло салатами и предвкушением групповухи. В смысле – группового застолья.

Замша Котова, Анна Николаевна, солидная дама предпенсионного возраста, крепко держала дело в своих наманикюренных пальчиках. Хватка у неё была бульдожья. Редкий клиент, залетевший в их фирму, уходил без контракта. Анна Николаевна больше всего боялась, что её уйдут на пенсию и поэтому вкалывала за троих.

– Станислав Евгеньевич! У нас сегодня укороченный день? – поинтересовалась замша, воспитанная в лучших традициях советского учреждения.

– Само собой! – улыбнулся Стас, полыхнув свежим лимонным «Армани».

– Ох, да что это я? – всполошилась Анна Николаевна. – Поздравляю вас! Желаю всего–всего наилучшего…

Она, не глядя, нашарила в ящике стола пакетик и протянула начальнику.

– Ну что вы, я – штафирка обыкновенная, – заскромничал лейтенант запаса Котов, принимая очередной «паркер». – Спасибо огромное! Замечательно! – почти искренне воскликнул он, открывая фирменный синий футляр. – Ну, зачем вы? – он укоризненно покачал головой.

– Это ваш праздник! – что было сил убеждала Анна Николаевна. – Станислав Евгеньевич, тогда в пять начинаем?

– Можно в четыре, – разрешил Котов. – Всё равно вся страна вымирает. Меня не ждите. Я вряд ли управлюсь. Мне ещё в комитет по имуществу… Нет, скорее всего не успею. Так что от моего имени всех наших мужчин поздравьте.

Всех двух мужчин, – мысленно уточнил он. Котов предпочитал нанимать на службу женщин среднего и выше среднего возраста. И платить можно поменьше, и без, знаете ли, классических русских напастей типа декрет или типа запой.

Не слушая причитаний Анны Николаевны, он быстро подписал срочные бумаги, ответил на пару звонков, позвонил отцу, поздравив с праздником. Котову–старшему это было в тему: старший Котов до отставки занимал очень даже солидную должность. С соответствующим званием. В соответствующем учреждении. Но об этом тс–с–с! Учреждение–то, не приведи господь! Секретное! Конспирация и ещё раз конспирация. У вас не найдётся аспирина? Дуло исчезло.

Из конторы путь Котова лежал в самый центр столицы. В самые пробки, но это не пугало его. Сердце работало, как пламенный мотор. Да и мотор машины не барахлил. По статусу было не положено – ведь это была «вольвочка» цвета давленой сливы. И не какая–нибудь там ношеная, секонд–хэнд буржуйская, а новёхонькая, с иголочки, из магазина. Да, на такой машине грех было не прокатиться по центру:

– Эх, да вдоль па Питераской! Па Твераской, Ямеской, – пел Стас, медленно передвигаясь в толпе машин. – Да ты любушка, эх, га–алубушка! – слова он помнил плохо, но повернуть вовремя на бульвар не забыл. – Ну пацелу–уй, ну пацелу–у–уй ме–е–еня-а! Да кума ду–у–ушечка-а-а!

Песни хватило как раз до дома Герцена. Въехал Стас прямо во двор института и припарковался между студенческой столовкой и спортплощадкой. Он вышел из «сливы», огляделся вокруг и на всякий случай снял дворники. Поколебавшись, розы оставил на заднем сидении. Потом, в какой–нибудь светофорный тайм–аут, он небрежно обернётся и с улыбкой Алена Делона скажет:

– Да, кстати, это тебе! – возьмёт шуршащие целлофаном розы и протянет самой прекрасной девушке на свете.

А она засмущается, спрячет лицо в цветах и смущённо, искоса будет поглядывать на него, Стаса, наслаждаясь ароматом цветов и «Армани».

Около памятника Герцена толпились весёлые студенты. Похоже, военный праздник они считали не самым плохим поводом.

– Ребята, Анну Сидорову с четвёртого курса где можно найти? – вежливо обратился к ним Стас.

– Давай! – вместо ответа лохматый рыжий парень, похожий на реинкарнацию сенбернара, протянул ему початую бутылку водки.

Стас пожал плечами и «дал». Водка оказалась холодной, что, собственно, было совсем не удивительно. На таком–то морозе! Глоток обжёг горло.

– Сидорову никто не видел? С четвёртого? – отдышавшись, спросил Стас.

Сенбернар, тряхнув головой, вновь протянул ему бутылку. Видимо, он считал, что этот ответ универсален. Стас отрицательно покачал головой:

– Сидорову… – почти безнадёжно повторил он.

– С драматургии? – наконец, сжалилась высокая девица в коротком кожаном плаще. Она была в тонких колготках и с красными от мороза коленками.

– Точно! – обрадовался Стас.

Девица выпустила колечком дым и посоветовала, кивнув на бело–жёлтое здание:

– Иди в главный корпус. У них там семинар затянулся. Я тоже Пашку жду, – несколько нелогично объяснила она, вновь затягиваясь.

– И смотри, как бы тебя не опередили, старик, – вслед Стасу сказал сенбернар. – Сидорова у нас ажиотажным спросом пользуется. Её тут уже какой–то хмырь с утра искал.

– Какой ещё хмырь? – остановился Стас.

– Спортсмен в синей куртке, – заржал сенбернар и очумело уставился на бутылку в руке. Бутылка почему–то была пуста. Интересно, почему?

Закинув в себя ментоловую конфетку, Стас послушно двинулся ко входу. Но заходить в кузницу литературных талантов ему не пришлось: Нюша шла навстречу в распахнутой дублёнке и чрезвычайно возбуждённая:

– А я тебе говорю – затянуто! Я чуть не умерла от скуки, – она смешно сморщила нос, не глядя на собеседника.

– Ты не поняла, Ань, – маленький смуглый парень чуть не подпрыгивал, заглядывая Нюше в лицо. – Там специально нагоняется тоска, чтобы потом финалом – бах! И по мозгам! По мозгам!

– Да хоть по яйцам! – возмутилась Нюша. – У тебя к этому времени весь зал в кому впадёт!

– Дура! – заорал смуглый, резко сворачивая к Герцену.

– Да пошёл ты! – заорала в ответ Нюша. – А ты откуда? – изумилась она, натыкаясь на расплывающегося в улыбке Стаса.

– За тобой! – честно признался он. – Это кто, Пушкин? – спросил он про смуглого.

– Сидорова, я подумаю! – уже от памятника крикнул тот.

– Почему Пушкин? – удивилась Нюша. – Герцен.

– Да я не про памятник! – и Стас засмеялся, рассыпая своё «хе–хе–хе».

– А–а–а… Это Пашка Волков, дружбан мой, – и она помахала Пашке рукой, едва не задев Стаса по носу. – Ой, Стас, извини, чуть не стукнула!

– Ничего, можешь даже стукнуть. Мне только приятно будет, – Стас вновь засмеялся. – Поехали, пообедаем? – Он щелкнул кнопочкой на брелке и красавица – «вольво» послушно пискнула.

– Ух ты, – восхитилась Нюша. – Это что, твоя?

Она открыла дверцу услужливо пискнувшей машины, не заметив, как в снег упал листок из блокнота. Листок был заткнут в щель дверцы и на нём была нарисована нехитрая формула и, как подпись художника – маленькая стрекоза.

– Моя, – скромно признался Стас. – Ну что, едем? Хочешь, в «Золотой дракон» или…

– Я к Гоше в Лужу обещала, – заявила Нюша. – Сегодня ж праздник у девчат. Пить будем, гулять будем. Ну и говно же Пашка написал! Фу-ф! – веселясь, она устроилась на переднем сидении. – А что, прикольная машинка! Мне нравится!

– Ну, поедем в Лужу, – согласился Стас. – Сейчас, – он повернулся боком, чтобы достать букет.

Нюша увидела его начинающую лысеть макушку.

– Это тебе, – гордо протянул он ей роскошные белые розы.

– Спасибо, – она спрятала лицо в цветах.

Йес! Сработало! Сейчас, сейчас она посмотрит на него ТАКИМ взглядом и скажет…

– Ох, – сказала Нюша, разглядывая собственный палец, – укололась, блин!

***

– Георгий Валентинович, тут люди приехали! – голос Верочки, кассирши из «Царь–игры», был испуганным. – Говорят, поговорить хотят.

– Что за люди?

– В чёрном.

– Сколько их?

– Трое.

– Сейчас буду. Пусть подождут.

Гоша про себя чертыхнулся. Как всё не вовремя! И Нур уехал в аэропорт провожать родственников, и Лёвку он сам отправил затариваться на праздник.

Возле павильона «Царь–игры», у самого входа, стоял чёрный джип «чероки» с подмосковными номерами.

Гоша ожидал увидеть классических отморозков, этаких бультерьеров с надорванными ушами и боевыми шрамами, но обнаружил внутри павильона троицу на удивление пристойного вида. На их профессиональную принадлежность указывало лишь то, что все трое были в чёрных кожаных куртках, чёрных рубашках и чёрных же джинсах. Правда, одёжка их была всё–таки разного фасона. Плюс, конечно, короткие стрижки, мощные затылки и взгляды исподлобья. Но всё–таки черты их, пусть и с некоторым допущением, можно было охарактеризовать как умеренно интеллигентные. Они больше напоминали ряженых актеров из какого–нибудь провинциального ТЮЗа, чем настоящих бандитов. То ли бывшая интеллигенция потянулась в бандиты, то ли бандиты начали приобретать вполне человеческие черты.

Кроме этих троих, усевшихся в кресла, выглядывающей из–за конторки Верочки и Виктора, стоявшего у входа, в зале никого не было. Похоже, всех лишних уже выгнали.

Опять игрокам кайф обломали, – подумал Гоша. – Прям заколдованный павильон.

– Вы – хозяин этого заведения? – предельно вежливо поинтересовался тот, что посредине, высоколобый, с голубыми глазами. Видимо, старший.

– Ну, вроде как я, – пожал плечами Гоша и, развернув кресло, уселся напротив, хотя и чуть в отдалении от непрошеных визитёров.

Нет, всё–таки при ближайшем рассмотрении они были разными. Про себя Гоша окрестил их по внешним признакам: высоколобый, горилла и деревянный.

Общее впечатление приличности троицы складывалось, конечно, благодаря высоколобому. Хотя голубые глаза были посажены слишком близко, тонкий нос и правильно очерченные узкие губы облагораживали физиономию. Да и говорил он гладко, по–московски быстро.

У гориллы был шишковатый приплюснутый нос с неимоверно широкими ноздрями и длинные руки, которые он держал как горилла, загибая пальцы вовнутрь. Казалось, вот–вот зачешет правой рукой под левой мышкой, а левой ловко поймает в глубинах чёрной одёжи блоху. Но злобы в нём не наблюдалось. Этакая мирная, даже улыбающаяся горилла.

Лицо деревянного было каким–то недоделанным. Словно народный умелец, начав обрабатывать полено, был вынужден срочно прервать работу. Чтоб самогон не остыл. Да так и не вернулся к произведению – первач оказался слишком хорош. Зато сложён деревянный был на славу. Прямо викинг в чёрном.

– Тогда мы вынуждены вам сообщить, – высоколобый с улыбкой обвел глазами помещение, – что, открыв это вот заведение на нашей территории, вы нарушили конвенцию.

Деревянный дёрнул лицевым мускулом, а горилла пошевелил пальцами.

– Ну, во–первых, меня никто не проинформировал об условиях конвенции, во–вторых, мне казалось, что все вопросы мы уже решили на уровне муниципалитета и дирекции рынка, – пожал плечами Гоша. – Я, кому надо, плачу и официальные налоги, и подоходные. Может, вам лучше с директором пообщаться и разрешить это недоразумение?

– Понимаете ли, Георгий Валентинович, всё, что относится к игровому бизнесу, имеет особый статус, – высоколобый многозначительно понизил голос. – Мы в курсе ваших дел, но в наших списках это ваше заведение значится в числе должников, – высоколобый достал блокнот в кожаном переплёте и показал Гоше. Видимо, это был аргумент.

– Понятно, – кивнул Гоша.

На самом деле Гоше ничего понятно не было: Котов его клятвенно заверял, что все вопросы в соответствующих инстанциях он решил. И всё же… Всё же на залетных искателей приключений эти молодые люди похожи не были. Похоже, Стасик–то опять смухлевал. Неисправим, котяра!

– И что же вы предлагаете? – Гоша смотрел прямо в глаза высоколобому. Тот моргнул.

Горилла не выдержал и почесался. Правой рукой правое бедро.

– Мы не предлагаем, Георгий Валентинович, – немного повысил голос высоколобый, зыркнув глазом на гориллу, тот послушно замер, – мы требуем!

Спутники высоколобого согласно закивали, оценивающими взглядами осматривая игровые автоматы. Деревянный алчно облизнулся. Язык у него был почему–то синий. Наверное, перед походом он сосал какой–то дешёвый леденец.

– В первые два месяца – пятьдесят процентов от дохода, – высоколобый загнул палец. – Это за нарушение конвенции. В последующие – тридцать. Каждое двадцатое число месяца, – он загнул второй палец. На руке оставалось ещё три, но они были явно лишними.

– А вы…

– Сергей Сергеевич… – подсказал высоколобый.

– Вы, Сергей Сергеевич, как я понимаю – куратор этого направления?

– Да, вы правильно понимаете. От нашего сообщества я курирую игорный бизнес всего Юга – Запада Первопрестольной. И обычно всё у нас решается мирными средствами. Или вы хотите неприятностей? Ну, зачем вам это? Приедет толпа быков. Поломают руки–ноги, оборудование попортят, – поморщился Сергей Сергеевич. И спросил чрезвычайно участливо: – Вам это надо?

Деревянный облизнулся ещё раз. Горилла подмигнул мгновенно вспыхнувшей Верочке.

Гоша неопределённо пожал плечами. Надо – не надо… Ну и бандит нынче пошёл! С подходцем, с обхождением. Менеджеры среднего бандитского звена. Правда, суть от этого как–то не меняется…

– А когда мы договоримся окончательно, – высоколобый Сергей Сергеевич изобразил на лице очаровательную улыбку плотно пообедавшего людоеда, – вы сможете получить от нас лицензию на всю территорию Лужниковского рынка. Откроете еще пару–тройку заведений. И все будут довольны. Не так ли, Георгий Валентинович?

– Могу я подумать?

– Можете. Только прямо сейчас. Что называется, не отходя от кассы, – стелил Сергей Сергеевич мягко. Но спать–то, оно всё равно жестковато будет. Наезд с «человеческим лицом», разделение труда – это, значит, когда вперёд посылают переговорщиков, а за ними невидимой стеной уже выстроилась вся бандитская рать.

В дверь кто–то забарабанил.

– Кто там? – через плечо бросил Гоша.

– Анна Валентиновна. Впустить? – спросил по обыкновению сонный Витя. Что он по ночам, интересно, делает?

Не вовремя сестрица нагрянула, ох, не вовремя.

– Впускай, – вздохнул Гоша, рассматривая невозмутимого Сергея Сергеевича. Тот в свою очередь рассматривал собственные ногти, словно барышня, только что сделавшая свежий маникюр. – Она просто так всё равно не уйдет. Уж я‑то её знаю…

Витя приоткрыл дверь. На пороге показалась Нюша, а следом за ней в помещение втиснулся и Стас Котов. О! На ловца и кот бежит! Что называется, сам напросился!

Нюша с любопытством окинула взглядом колоритную троицу:

– Здрасьте! У вас тут что, мальчики, совещание в Филях?

– Что–то вроде того, – отозвался Гоша. – Вот, господа из солнцевской налоговой инспекции к нам пожаловали. Станислав Евгеньевич, это, кажется, по вашей линии?

– Да нет! Это недоразумение! – вскинулся Котов. – Я же обо всём с Петром Семёновичем договорился! Ещё месяц назад! Он обещал, что у нас проблем не будет. Как же так?

– Нет больше с нами Петра Семёновича, – развёл руками и закатил глаза к небу Сергей Сергеевич и вновь уставился на свои ногти. – Отошёл в лучший из миров. Со всеми своими обязательствами.

– Да что с ним могло случиться? Он же здоровей меня раз в десять?! – сделал Стас круглые глаза.

Горилла и деревянный переглянулись и хмыкнули почти по–человечески.

– Здоровье тут не помеха. Триста грамм в тротиловом эквиваленте. От «мерса» – ошмётки, душа – прямиком на небеса. Ну да ладно. Как–нибудь при случае помянём Петра Семёновича, – вздохнул Сергей Сергеевич. – Хотя, между нами, порядочная он был гнида. Итак, ваш ответ, Георгий Валентинович? Пора принимать окончательное решение. И я надеюсь, вы примете его в свою пользу. И в пользу вашей очаровательной сестренки, – кивнул он в сторону Нюши. Стаса он почему–то не посчитал.

В воздухе повисла драматическая пауза. Нарушил её вдруг сам собой заработавший однорукий бандит. Внутри него что–то зазвенело, перекатываясь – и в нижний лоток высыпалась горсть жетонов.

Горилла было дёрнулся, но высоколобый остановил его взглядом. Да, дрессура высшего уровня!

– Что–то с настройкой у вас и вправду нелады, – усмехнулся Сергей Сергеевич. Глаза у него были добрые–добрые. А каким же им ещё быть, если он почти не отводил взгляда от Нюши?

– Благородная отрыжка, – пояснил Гоша и приблизил к носу указательный палец: – Господа! У меня появилось к вам гораздо более интересное предложение. Мне сдается, что оно может вам понравиться, – Гоша, кажется, нашёл если не выход, то что–то вроде того.

Парламентёры переглянулись, но промолчали. Похоже, полномочия говорить имел у них только Сергей Сергеевич:

– Излагайте, – согласился он.

– Играете ли вы в преферанс?

Сергей Сергеевич вновь переглянулся с коллегами:

– Было дело. Мы вот с Леонидом Юрьевичем, бывало, ночами напролет в нашей общаге зависали…

Горилла затряс головой.

– Что заканчивали? – поднял брови Гоша.

– МИСИ.

– Ха! Знавал я тамошних преферансистов. Против нашего мехмата они просто дети! – заносчиво заявил Гоша.

– Ладно, не зарывайтесь, Георгий Валентинович. Вы с нами не играли! – обиделся Сергей Сергеевич, забыв даже о своих ногтях. Горилла насупился, перебирая толстыми пальцами. Неужто тоже обиделся?

– Так сыграем! – простодушно предложил Гоша.

– Что ставите? – высоколобый нагнул голову, словно собирался бодаться, а не пулю писать.

– Всё это заведение на корню! Со всеми будущими доходами.

– Гоша, подожди! Тут ведь не только твои деньги вложены! – дёрнулся Стас.

Гоша глянул на него так, что тот тут же примолк.

– А с нашей стороны что?

– Вы оставляете нас в покое. Никаких процентов и… лицензия ещё на… – Гоша секунду подумал, – пожалуй, на три заведения на территории рынка. Идёт?

– Идёт, – Сергей Сергеевич похоже, завёлся с пол–оборота. – Мы – в паре с Леонидом Юрьевичем. – Горилла кивнул. – А вы?

– Мы – с Нюшей. Ты как, готова, сестрёнка?

– Как всегда, – ореховые глаза Нюши радостно сверкнули.

Она была азартна и обожала играть в паре с братцем. Ведь в игре она была не «младшенькой», а вполне равной. Что полностью отвечало её глубоко феминистским взглядам.

– Виктор, организуйте нам, пожалуйста, столик. Верочка, принеси минералки, – распорядился Гоша. – Стас, а ты сходи купи карты.

– А где здесь?

– Через дорожку, наискосок, в киоске перед носочными рядами, – показала Нюша, снимая дублёнку.

Сергей Сергеевич указал ногтем на Стаса, затем на деревянного, затем на дверь. Прямо артист миманса из Большого академического! Жест, очевидно, означал, что вместе со Стасом за картами отправляется именно деревянный, чьё имя пока держалось в строжайшем секрете.

Игра была неравной изначально. Сколько бы там эти бывшие инженеры–строители не выпендривались. Проиграть Сидоровы не могли по определению…

…Еще когда Нюша училась в школе, Гоша научил её играть. Она оказалась на редкость хорошей ученицей.

– И далась тебе эта литература! – сказал Гоша, когда Нюша виртуозно обставила их с Лёвкой в первый раз. И это при том, что они с Вау играли на одну руку – тренировались перед большой игрой. Был у них такой приработок. Чисто студенческий. Вполне, кстати, увесистый. – Надо было на мехмат поступать. Мыслишь логически, вся в меня!

Нюша лишь пожала плечами.

– Давай ещё распишем? – предложила она и, не дождавшись ответа сходу, требовательно поинтересовалась: – Возьмёте меня с собой в следующий раз?

– Ещё чего! – возмутился Гоша, но мысль запомнил. Хорошая мысль. Продуктивная. А что, в самом деле? Лёвка играл средненько, частенько зарывался, а Нюша… Мало того, что фишку сечёт как зверь, так ещё и выглядит, как невинная овечка. Прямые каштановые волосы до плеч, невинные ореховые глазки, улыбка вчерашней десятиклассницы, лодыжки фотомодели…

Вскоре они уже разработали целую систему знаков, благодаря которой, вкупе с аналитически–логическими талантами и ангельской внешностью Нюши, их пара сделалась просто непобедимой. Правда, они не слишком злоупотребляли этой новоприобретённой профессией, отправляясь на заработки лишь в критических случаях.

– А то канделябрами бить начнут! – останавливал Гоша рвавшуюся в бой азартную сестрицу…

Первым сдавал Леонид Юрьевич.

– Разану, – небрежно сказала Нюша, отдувая чёлку со лба. Дула она справа, что означало простую черву. У Гоши было семь на пиках, что он и «сказал» сестрице, потерев переносицу.

Сергей Сергеевич вистовал. Нюша тоже вистанула. Раскладываться ей было не с руки, она и так знала, какой расклад – Гоша закурил. Что делал крайне редко. Но – пришлось. В систему знаков входили всяческие нехитрые манипуляции со стряхиванием пепла, частотой затяжек и манерой выпускания дыма. Вполне изящно разыграв длинную Нюшину черву, Сидоровы оставили крутого строителя без лапы.

И это было только начало. Дав сыграть Леониду Юрьевичу хилый кабал, они развернулись вовсю. Надо сказать, что строители им неплохо подыгрывали. Во всяком случае, рискованный мизер Сергея Сергеевича, к которому Нюша, победно улыбаясь, прицепила славный паровозик, значительно ускорил процесс.

Стас потел и нервно общипывал белые розы. Деревянный хранил молчание, лишь однажды – без спроса! – отлучившись в туалет.

Игра прервалась лишь на кофе с рогаликами. Верочка расстаралась. Вопрос об алкоголе был поставлен в отрицательной плоскости ещё в самом начале игры.

Через три с половиной часа судьба игорного бизнеса в Лужниках была решена. По сорок пять минут на точку – оч–чень неплохой результат! Честь мехмата была в надёжных руках. Нюша потянулась так, что хрустнули позвонки:

– А теперь – немедленно выпить! – заявила она.

Выпить и так несколько осоловевшие «люди в чёрном» наотрез отказались и решительно заторопились восвояси.

– Стало быть, считаем наш вопрос решенным? – напоследок поинтересовался Гоша.

– Да, решили, решили вопрос, – мрачно поджимая губы, подтвердил Сергей Сергеевич. – Вот моя визитка. Если будут проблемы – звоните.

Гоша взял визитку, отпечатанную на сером с прожилками люксарте, и прочитал про себя: «ЗАО «Территория Юго – Запад». Самохвалов Сергей Сергеевич. Генеральный менеджер». «Всё как у взрослых!» – усмехнулся он и вновь взглянул на высоколобого Сергея Сергеевича:

– А если…

– Что «если»?

– Извините, конечно… Э–э–э… – Гоша деликатно замялся. – Но если получится вдруг… типа как с Петром Семёновичем?..

– Это в смысле тротилового эквивалента? – Сергей Сергеевич постарался выдавить из себя улыбку. – У меня, знаете ли, несколько иная специализация. Хотя… Ничего не вечно в этом лучшем из миров. Не волнуйтесь, Георгий Валентинович, ваш вопрос я решу по полной программе. И даже с некоторыми гарантиями на… неопределенное будущее. Берегите сестру.

Горилла что–то буркнул, а голос деревянного так и не был услышан. Ничего не сказал викинг, лишь потряс головой мелко–мелко.

***

Праздновали в «Царь–шапке». Столы, расставленные в центре магазинчика, ломились от снеди и сказочного выпивона. Итальянское шампанское, молодое божоле, белое испанское, коньяк чуть ли не в тысячу звёзд, виски отменных сортов, запотевшая водка – можно было подумать, что праздновать будет как минимум рота. Но их было всего шестеро. Команда в полном составе и примазавшийся к ним Котов.

Притомившийся ожиданием Лёвка попытался было скандалить: мол, закуски киснут, а вино греется, пока кто–то там в игры–картишки развлекается. Но Гоша быстро его утихомирил, пообещав златые горы и еще три игровых павильона:

– Будешь царём бандитов! – провозгласил он. – Катька! Тащи сюда шапку Мономаха с витрины. Будем Лёвку на царство короновать!

– Коронуют на королевство, – уверенно заявила Нюша, стащив с блюда бутерброд с сёмгой. – Ух, какая я голодная. Быка бы съела!

– Съешь меня! – предложил Котов и рассыпал горохом своё «хе–хе–хе».

– Не хочу королём, хочу императором! – изо всех сил отбивался Лёвка, но Катя с Гошей всё–таки напялили на него пыльную рекламную шапку, расшитую бисером и стеклярусом. Драгоценные каменья так и сверкали.

Нур, аккуратно втиснув на стол тарелку с нарезкой, провозгласил:

– Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!

– А что ты, Нурище, там принёс? – заинтересовалась голодная Нюша.

– Свинину, вестимо? – захохотал Гоша. Возбуждение от игры, которое он старательно гасил в себе при посторонних, теперь прорвалось как бурный поток. Ему хотелось одновременно петь, плясать, ходить по потолку, бить Лёвку в грудь, говорить глупости, пить водку. Он схватил Катю и, фальшиво напевая «Амурские волны», принялся вальсировать.

– И вправду, свинина! – веселилась Нюша, пробуя ветчину.

– Что ещё может принести маленький тихий татарин? – прибеднялся Нур, откупоривая шампанское. – Ну, за что выпьем?

– Сначала за прекрасных дам! – Гоша усадил Катю и сам плюхнулся на стул, но тут же вскочил. – Гусары…

– Первая – за королей! – требовал Лёвка.

– За игроков! – Катя всегда была самой правильной.

– За двадцать третье февраля! – вдруг вспомнила Нюша.

– Да, ведь и правда, сегодня ведь праздник! – с готовностью подхватил Котов, высоко поднимая стакан. – Хотя присутствующие здесь люди не вполне…

Но его перебил Нур:

– Ура! – кратко резюмировал он, опередив Стаса, и первым чокнулся с Нюшей. Высокие стеклянные стаканы звякнули, как хрусталь.

– Ура!!! – разнеслось по магазинчику так громко, что некоторые шапки вздрогнули, а особо нервные попытались спрятаться поглубже.

– А теперь – подарки! – Стас сделал вид, что совсем не обиделся, когда не стали слушать его речь. Он многозначительно стал расстёгивать портфель.

– Любопытно! – восхитился Лёвка, пытаясь заглянуть, что там такое Котов хочет достать. Стас невежливо отпихнул его локтем.

– Господину Нуру, – Котов с поклоном преподнёс Нуру «паркер», который ему как раз вовремя презентовали в конторе.

– Спасиба, дарагой! – с грузинским акцентом поблагодарил Нур, прижимая ладонь к сердцу. – Умирать буду – нэ забуду! Еще бы кто грамоте научил…

– Льву Викторовичу! – продолжал раздачу слонов Котов.

Лёвке достался еженедельник в кожаном переплёте, который Котов с самого Нового года возил в бардачке своей «вольво», а вот повод подарить нашёл только сейчас.

– Вау! – обрадовался Лёвка, рассматривая подарок. – Фирма! – оценил он.

– А это… – Котов помедлил, предвкушая реакцию, – это… – он достал из портфеля изящную продолговатую коробочку, – лучшему в мире преферансисту, мастеру интеллектуального боя, победителю Георгию!

– Благодарю, – Гоша, склонив голову, принял подарок.

– А что это? – Катя вытянула шею.

– Гошка, открой немедленно! – взмолилась Нюша.

Гоша аккуратно распаковал коробочку и ахнул. Там, завёрнутый в нежно–розовую папиросную бумагу лежал пистолет.

– Настоящий? – ахнула Катя.

– Ни хера себе! – остолбенел Лёвка.

– Ну, Котов ты даёшь! – Нюша с уважением взглянула на Котова.

И даже невозмутимый Нур подошёл поближе. Стас был страшно доволен. Наконец он был в центре внимания. Если не считать, конечно, пистолета. Правильно, правильно он сделал, что подарил Нюшиному братцу эту игрушку, которую купил, если руку на сердце, для себя. На пистолет и разрешение было. Правда, на его имя, а не на Гошино, но этого Стас решил не уточнять.

– Обижаешь, Кэт, – сказал Стас как можно более небрежно. – Конечно, настоящий. Газовый, – уточнил он.

– Спасибо, Стас! – растроганный Гоша пожал ему руку. – Это просто супер!

Он разглядывал пистолет – такой гармоничный, такой гладкий, такой мужской. Совсем как настоящий, он был сделан под «макарова».

– Вот ты и стал большим, малыш! – завопил Лёвка, скрывая лёгкую зависть. – Сид, дай пульнуть, а?

– Это не игрушка, – предупредил его Стас. Строго, как заботливый папаша расшалившегося не в меру сынишку. И добавил, уже обращаясь исключительно к Гоше: – Дай бог, чтоб он тебе никогда не понадобился. – Гоша кивнул.

Стас же, усиленно скрывая распиравшую его гордость от собственной находчивости и щедрости, разлил по новой:

– Ну, за настоящих мужчин?

Теперь «ура!» грянуло уже в его честь. Что, собственно, и требовалось доказать. Сегодня, наконец, «выстрел» Стаса оказался самым оглушительным.