Текст книги "Золотой череп. Воронка душ (СИ)"

Автор книги: Павел Селеверстов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Дрожащей рукой Клут указал на середину сокровищницы.

– Вы мне ничего не рассказывали про Скальбурскую пустыню! – влез Палько. – Что там произошло?

– Недоумок! – сверкнул глазами Броль. – Лучше тебе об этом не знать.

Он с лязгом вырвал из ножен саблю, перешагнул через свой мешок и кивком позвал за собой Всебора.

– Мне никогда не везло, – прошептал Громила. – Ты в судьбу веришь?

– Я об этом не задумывался, – отозвался Всебор. – По-крайней мере до последнего момента.

– Самое время подумать, – Броль криво улыбнулся и подмигнул спутнику. – Пока время ещё есть.

Они остановились в нескольких шагах от того места, на которое указал Клут. Всебор наставил пистолет и напряжённо посмотрел на Громилу.

Из крошечных самородков, словно пучок травы, торчал какой-то конский хвост, грязный, слипшийся и рыжий.

– Что за дерьмо!? – брезгливо процедил Броль. – Ты когда-нибудь видел Глиргудские скальпы?

Всебор облизал пересохшие губы и неопределённо пожал плечами.

– Та ещё мерзость! – добавил Броль. – Особенно свежие.

Конский хвост зашевелился, зазвенело пересыпаясь золото, и до слуха донёсся глухой утробный стон.

– Нет, нет, нет! – закричал Громила. – Только не это…

Золото искрами разлетелось в разные стороны, и на поверхности показалась жуткая тварь. Высохшая полуистлевшая кожа, рыжие волосы, стянутые в конский хвост и смрад, которым мгновенно наполнилась пещера. Мертвец, клацнул почерневшими зубами и, рыча, выполз из кучи самородков.

– «Отверженные», – проговорил Броль. – Истинные хозяева золота.

Всебор сразу же вспомнил свои кошмарные сны: заснеженную дорогу, перевёрнутую карету, истошный вопль обречённой Гильбрунды и костлявые, источающие запах мертвечины руки.

– Мочи эту сволочь! – закричал Броль. – Стреляй пока не поздно!

Они разрядили пистолеты одновременно. Но своим выстрелом Всебор только зацепил, тогда как Громила стрелял со знанием дела, и его пуля разнесла упырю голову. Мертвеца отбросило в сторону, и несколько секунд он бился в конвульсиях, извергая чёрную заражённую кровь.

– Что это было? – в истерике, завопил Зубастик. – Это его золото?

Сокровищница снова задрожала, и на этот раз они едва устояли на ногах. Мычание, нечленораздельные выкрики и стоны, рокотом разнеслись по пещере и словно огромные грибы из самородков на свет выползли сотни, бездушных свирепых тварей.

– Бросайте всё к чёртовой бабушке! – срывая голос, закричал Броль. – И бегите не останавливаясь.

То чему Всебор стал свидетелем, потрясло до глубины души. Он вдруг понял, что воспоминания о перевёрнутой карете на заснеженной дороге, скрывают не только страшные события, но и тайны его собственной жизни. Осознание этого факт, произошло сейчас, в эту жуткую минуту, когда его судьба зависело только от крепости ног. Всебор подумал о своих кошмарах, о том, что в тот далёкий день, когда он остался в одиночестве, потерялась нить связующую его с родителями.

– «Я выберусь из этого проклятого места, – пообещал он себе. – И во всём разберусь».

Отступление напоминало паническое бегство. Страх перед мертвецами был настолько велик, что даже Броль, долго убеждавший товарищей в собственном мужестве, быстро растерял превосходство вожака. Он первым бросил тяжёлую ношу и золото, брызнувшее из горловины мешка, с грохотом посыпалось на железные ступени лестницы. Клут и Палько последовали его примеру, когда сокровищница осталась позади, и они выбрались в туннель. А Зубастик, до последнего не веривший, что смерть наступает на пятки, сдался только, когда в бессилии растянулся на каменном полу туннеля.

– Проклятье! Ты нас погубишь, – выкрикнул Всебор. – Это золото не стоит твоей жизни.

– Нет, стоит, – задыхаясь, прохрипел Жиль. – Я не хочу возвращаться в вонючую ночлежку и жрать всякую дрянь…

– Бросай зубатого к чёрту! – зарычал Броль. – Он не нужен!

На Зубастика, который беспомощно барахтался, пытаясь поднять мешок, было больно смотреть. Он посинел, дышал будто загнанная лошадь, по лицо стекал пот.

– Я просто не могу, – застонал Жиль. – Лучше оставь меня и уходи.

– С ума сошёл? – Всебор подскочил к другу, выхватил саблю и обрезал лямки на мешке с золотом. – А теперь выворачивай карманы.

Жиль захныкал и, качая головой, попятился.

– Не заставляй меня это делать, – промямлил он. – На это золото можно сто лет жить безбедно.

– Ты, глупый, бестолковый болван, – обозлился Всебор. – Если не бросишь барахло, не будет никакой жизни.

Всебор схватил Зубастика за воротник и поволок за собой. Он тащил приятеля и одновременно умудрялся потрошить его раздутые карманы. Каждый выброшенный самородок сопровождался истошным воплем Жиля, словно он терял не золото, а какую-то часть себя.

Броль и Палько убежали далеко вперёд и даже неповоротливый Клут припустил резвее, когда железные ступени загрохотали от поступи сотен голодных тварей.

– «Нет никого страшнее, чем эти бездушные создания, – подумал Всебор. – Стать их пищей, значит, потерять душу».

Он обернулся только раз, когда услышал за спиной бессвязный яростный рык. Из сокровищницы выскочил какой-то жуткий взлохмаченный оборванец, который разинул пасть и злобно зашипел. Волоча сломанную ногу «обречённый» тут же бросился следом. А за ним, из узкого прохода в пещеру, уже рвалась ненасытная толпа рычащей нечисти.

– Остолопы! Живее, живее! – закричал Броль. – Вам бы дома сидеть, а не золото искать!

Они выбрались в гигантский шурф и остановились передохнуть. Пробег по туннелю оказался не простым. Сказывалась накопившаяся усталость, недостаток воздуха и пищи.

– Как же ты прав, – качая головой, проговорил Клут. – Сидел бы сейчас у себя на заимке, а жёнушка запекала бы угрей, да варила супчик с вермишелью.

Клут облизал губы и сморщился.

– И чего я связался с тобой? Ты приносишь одни неприятности.

– Да, ну!? Так послушай, что я скажу, – Броль забрал у толстяка пистолет, а ему отдал свой разряженный. – Твои неприятности ещё не закончились, как у всех у нас. Через пару минут упыри доберутся до шурфа, и если мы отсюда не уберёмся, твоя жёнушка будет готовить угрей для кого-нибудь другого.

– Ты, мерзавец! Говорить мне такое? – багровея от ярости, процедил Клут. – Дай только отдышаться и я вышибу тебе зубы.

– Лучше заряди пистолет! – огрызнулся Броль. – Размазня!

– Хватит собачиться! – вмешался Всебор. – Я знаю, как выкрутиться!

Северо-западный туннель встретил их всё тем же горячим сквозняком, от которого замирало сердце и кружилась голова. Кирпич с мудрой тиаберийской совой, остатки скудной трапезы на камнях, забытая Палько портянка – казалось, они ушли отсюда минуту назад.

– Мы потратили полдня, чтобы добраться до кубышки, но только прикоснулись к её содержимому, – качая головой, прошептал Громила. – Всё напрасно. Теперь надо уносить ноги.

Он в отчаянии выругался и достал из кармана тетрадь с картой Тиаберии.

– Времени у нас немного, – заметил он. – Наше счастье, что «отверженные» медлительны и тупы. Но они прут на запах живых, на наш запах, и долго ждать себя не заставят. Показывай, что придумал!

Всебор кивнул, забрал карту и, придерживая её пальцами, развернул на стене.

– План Тиаберии придуман великими мастерами и они постарались дотошно воплотить его в реальность, – произнёс он. – Всё подчинено геометрии круга. Посмотрите. Северо-западный туннель, на самом деле опоясывает весь город, он ветвится дополнительными проходами, галереями и коридорами, их так много, что непривычному глазу всё это нагромождение линий напоминает гигантскую паутину, но именно из него можно попасть в любую точку Тиаберии, в том числе в ту, откуда начался наш путь.

– Вр-р-рёшь! – Броль вырвал карту из рук Всебора. – Я ничего не вижу.

– Ты воин и не обязан разбираться в географических картах, – парировал Всебор. – Каждому своё…

– Почему я должен тебе доверять? – насупился Громила. – Я ни разу не видел тебя в деле и уж чего не обязан, так это верить на слово.

– Разбираться в топографии меня научил Сейбилен, – отозвался Всебор. – Великий учёный и дипломат Спумариса.

– Верно! Старик хорошо нас поднатаскал, – подтвердил Жиль. – Правда, последнее время Сейбилен слегка не в себе, но это не мешает ему делиться опытом за деньги.

Броль ухмыльнулся и, качая головой, вернул карту Всебору.

– Ну, если ошибся, будут глодать наши кости мертвяки, а жареных угрей жрать на заимке другой Клут.

И всё же Громила не сразу согласился следовать за Всебором. Некоторое время он надеялся, что сможет запереть дверь, вставив кирпич назад, но хитроумная тиаберийская машина так и не заработала.

– Проклятые недомерки! – выругался Громила. – Зачем придумывать хитрые замки, если никто не знает, как их запирать.

– Давай же, наконец! Решайся, чёрт тебя подери! – закричал Клут. – Или мы возвращаемся прежней дорогой, или дорогой, что предложил парнишка!

Броль хмыкнул, сунулся в дверной проём и тут же отпрянул.

– Мы их недооценили, – рявкнул он. – Какие же проворные твари.

До слуха донеслось нечленораздельное бормотание, завывание и истошные вопли. Приближалась нежить и это неприятное, но ожидаемое открытие заставило вожака действовать.

Броль скрипнул зубами и кивнул Всебору.

– Веди! Вся надежда на тебя!

Теперь всё зависело от их собственного проворства. Когда смерть наступает на пятки, и позади рычит голодное зверьё в предвкушении добычи, за спиной вырастают крылья. Все пятеро чётко осознали, что впервые в их жизни наступил момент истины. Судьба проверяла чего стоил каждый, и не было сплочённее людей, чем эта несчастная пятёрка, потерявшаяся в недрах зловещей Тиаберии.

Жиль зарядил пистолет и сунул другу.

– Ты уж прости меня, если что нет так, – произнёс он. – Помнишь, в приюте, это ведь я тебе фингал поставил, а не забияка Дирк.

– Нашёл о чём вспоминать, – фыркнул Всебор. – Придёт время, и мы от души накачаемся хмельного в трактире на Сонной улице.

– Хватит трепаться, – зарычал Броль. – Вы ещё друг другу в жилетку поплачьте.

Всебор на ходу освоился с тиаберийской картой и внимательно считал повороты. Они были обозначены отдельными ребристыми блоками, которые каменщики искусно вставили в облицовку стен.

Ноги гудели от усталости, от духоты звенело в ушах, но злобное рычание позади немного стихло.

– Всё равно мертвяки идут следом, – произнёс Громила. – Если впереди тупик, нам конец.

– Кажется, пришли! – Всебор остановился и огляделся по сторонам. – Теперь друзья ищите тиаберийскую сову.

Глава 13

Они метались по туннелю и выскребали все подозрительные камни, надеясь поскорее отыскать золотую тиаберийскую метку. Страх выгрызал изнутри. Каждый понимал, что время играет не в их пользу, и шансы на спасение становятся всё призрачнее. Золото, которое их так манило, стало злым коварным роком, оно не сделало их богаче, а напротив, грозило отнять самое дорогое и последнее – бесценную жизнь.

Вдали протяжно зарычал одинокий голос. Все пятеро замерли и уставились, на маячившие в глубине туннеля тёмные пятна.

– Они движутся прямо на нас! – закричал Зубастик.

– Ищите, ищите! Черти! – отозвался Броль. – Битва не проиграна, если есть хоть какая-то надежда победить.

Громила взвёл курок пистолета и забрал пистолет у Палько.

– Ищите! – прошептал он. – А я попытаюсь разобраться с этой сволочью.

Он судорожно потянул носом и зашагал навстречу мертвецам.

– Не делай глупостей! – закричал вдогонку Всебор. – У тебя всего два выстрела.

Но Броль уже не слушал. Он сжался словно пружина и каждое движение, отточенное в кровавых сражениях, выдавало сосредоточенность на единственной, поглотившей внимание, цели.

– Тупой, самонадеянный эльф, – процедил Всебор. – Чтобы сдохнуть, большого ума не надо.

Он в отчаянии выругался и бросился помогать Палько, которому, наконец, удалось отыскать заветный кирпич. Но этот кирпич, нужно было ещё вынуть.

Прогремели два выстрела, потом послышался лязг металла и несколько отрывистых выкриков.

– В лихой рубке ему нет равных, – дрожащим голосом прошептал Клут. – Но против такого противника шансы не велики…

– Вынимайте кирпич, – рявкнул Всебор. – А ты Жиль, давай свой пистолет.

– Не заряжен!

– Давай, живее! Сам заряжу.

Всебор схватил оружие и, забивая на ходу порох, побежал на помощь Бролю. В свете полыхавших светильников, он заметил Громилу, который периодически, с расчётливостью опытного рубаки, взмахивал саблей. Он экономил силы и наносил удар, только зная наверняка, что этот удар достигнет цели. Десятки тварей, медленно, но настойчиво тащились на запах живых. Они исступлённо рычали и тянули безобразные истлевшие руки.

От этого зрелища в жилах застывала кровь, и Всебор не мог отделаться от ощущения, что снова видит скверный сон.

– «Это не сон, – пронеслось в голове. – Нежить существует и я тому свидетель».

Не добежав до Броля десяти шагов, он вскинул руку и, не целясь, нажал на курок, угодив особо резвому мертвяку прямиком в глаз.

– Решил помочь? – не оборачиваясь, бросил Громила. – Так и думал, что полезешь. У остальных кишка тонка.

– Хочу испытать трофей, – выпалил Всебор. – Если помнишь, я кое-что в сокровищнице подобрал.

– Поздно! – Броль с гиком размахнулся и отсёк какому-то здоровяку голову. – Я тут почти разобрался.

Всебор выхватил из ножен саблю и, разрядив наугад второй пистолет, отбросил его в сторону.

– Даже мне не оставил? – Всебор с трепетом уставился на рычащую толпу. – И где у них слабое место?

– Не задавай дурацких вопросов. Мочи всех. И бей куда придётся. Эти поганцы боли не чувствуют.

Всебор вскрикнул и ударил наотмашь обгоревшего верзилу-тиаберийца.

Управляться с холодным оружием, его никто не учил. Но кое-какие навыки он всё же освоил, когда на диких задворках Спумариса дрался с мальчишками-забияками на палках. Приютские всегда побеждали. Побеждали потому что были отчаянно храбры, а от голода и злости сводило скулы. Эти жестокие забавы частенько заканчивались рукопашными потасовками, поскольку никто не следил за соблюдением правил, и каждый старался хорошенько ударить палкой по пальцам.

– Не подпускай близко! – истошно закричал Броль. – Цапнут, и считай, сдох.

Туннель наполнился невыносимым смрадом, от которого спирало дыхание и мутило. Запах тлена, нестерпимый жар от раскалённых светильников и оглушающий рёв сотен глоток, ввергли Всебора в дикое исступление. Он рубил гиперборейской саблей без жалости и в пылу битвы не замечал ни усталости, ни страха.

Ходячие мертвецы, оборванные, покалеченные, покрытые плесенью и ржавчиной, воспринимались его разгорячённым воображением как соломенные мишени, отбросы, которые не вызывали ничего, кроме брезгливости.

«Легко сказать не подпускай, – подумалось ему. – Когда они так и прут, так и прут».

Почерневшие зубы, черепа с потрескавшейся серой кожей, белые глаза без каких-либо признаков ума, такими были «отверженные» Тиаберии. Они, как и всякая другая нежить бродили по своим владениям, напоминая всем живущим, что большая часть привычного мира теперь принадлежит навьим полчищам. Но Всебор этого не осознавал, он воспарил над сражением и ничто кроме самого сражения, не беспокоило его в эту роковую минуту.

– Попридержи коней! – зарычал Броль. – У тебя скоро пар из ушей попрёт.

Скрюченные пальцы, отрубленные руки, части источенных червями голов – устилали каменные плиты под ногами. Десятка два упырей, лежали без движений, но тех, что бесконечной вереницей шли на запах живой плоти, меньше не становилось.

Приглушённо звякнуло железо, и Всебор увидел, как сабля Броля разлетелась на куски.

– Не нравится мне такой расклад, – крикнул Громила. – Если эльфы не вынут проклятый кирпич – нам труба.

Он швырнул обломки облачённому в доспехи мертвяку, а сам выхватил акинак, который тут же вонзил в глаз другому.

Всебор попятился и, едва увернувшись от цепких пальцев, рубанул с плеча. Сабля  отсекла «отверженному» руку, а вторым ударом, Всебор отрубил  противнику голову.

До слуха донёсся знакомый грохот тяжёлых тиаберийских замков, но Всебор не мог остановиться, он рубил, словно сам превратился в машину.

– Хватит, я тебе говорю! – рявкнул Громила. – Нам ещё от нечисти улепётывать, так что понадобятся силы.

Не дожидаясь ответа, он дёрнул Всебора за рукав и поволок к спасительной двери.

– Мы всё сделали! – издалека завопил Палько. – Погодите, я вас прикрою…

Клут и Зубастик уже нырнули в проём, остался одноглазый, который суетился и пытался унять дрожь в руке с пистолетом. Но как только Палько заметил, сколько свирепых тварей преследует Всебора и Громилу, его и след простыл.

Спотыкаясь, они вбежали в тёмный туннель. Здесь не было гномьих светильников, но Клуту удалось зажечь свой фонарь, который, словно путеводная звезда указывал им путь. Где-то впереди кричал Зубастик, грохотал подкованными ботинками Палько.

– Нет! Я не собираюсь становиться жратвой для этих белоглазых тварей, – скрипнув зубами, выпалил Броль. – Пусть оставляют себе золото Тиаберии. Лучше быть нищим, чем кучкой праха.

Всебор хотел, было ответить, но не смог. Только сейчас он почувствовал, насколько устал: его ноги одеревенели, а руки дрожали так, словно он весь день таскал тяжёлые камни.

– Не расслабляйся, – подбодрил Громила. – Мы ещё не победили.

Завывание и гневное рычание за спиной эхом разнеслось по длинному коридору. Твари шли по следу, и Всебор шкурой ощущал этот прожигающий жадный взгляд изголодавшихся хищников.

– Сюда! – Клут держал над головой фонарь и улыбался. – Слава богам мы дошли!

Впереди показался тот самый проем, через который пять дней назад они вошли в проклятые копи. Жажда золота гнала их в самое сердце забытой всеми страны и только теперь, Всебор понял, насколько безрассудным и глупым было их предприятие. Ни за какие богатства он не вернулся бы назад. Ни за какие богатства…

Один за другим они перешагнули через высушенный торс тиаберийца и побежали к спасительному свету вдали. Свежий воздух, дуновение ветра, тихое едва различимое верещание лесных птиц, стали теперь для пятерых товарищей дороже любых богатств.

– «Вот оно истинное сокровище, – подумал Всебор. – Глоток воздуха, солнечный свет. И больше ничего не надо».

– Давайте к выходу! – рявкнул Броль. – А я тут задержусь на минуту.

Он остановился и, развернувшись, решительно бросился назад.

– Какого чёрта!? – закричал Клут. – Ты с ума сошёл!

– Он прав, – Всебор замедлил шаги, потом остановился и сам. – Если мы не закроем этот змеюшник, вся тиаберийская нечисть выползет наружу.

Громила давил на дверь изо всех сил. От напряжения на его лбу вздулись вены, а суставы рук хрустели словно жернова, перемалывающие зерно. Со свойственным упрямством и недальновидностью, он пытался решить проблему способом, который считал единственно возможным.

– Так не пойдёт! – выкрикнул Всебор. – Этот почерневший сухарь всё равно не даст закрыться замкам.

Шагах в двадцати замелькали лохмотья «отверженных». Твари рычали и мешали друг другу, надеясь пробиться к кормушке раньше, чем она закроется.

– Надо его убрать. Других вариантов не вижу.

– Я давлю, ты убираешь, – бросил Громила. – Хватай жмура за голову.

Всебор упал на колени и брезгливо сморщился. Работёнка та ещё. Но времени на раздумья уже не оставалось. Он схватил мертвеца за голову и потянул на себя. Затрещала высушенная плоть, хрустнули окаменевшие позвонки. С большим трудом ему удалось приподнять мумию тиаберийца, которая за столько лет приклеилась к камням. Но на этом всё и закончилось. Голова и часть торса остались у него в руках, а он сам, от чрезмерных усилий кубарем откатился к стене.

– Придурок! Поднимайся живее! – завопил Броль. – Через минуту лавина упырей снесёт нас в овраг…

Всебор вскочил на ноги, подбежал к двери и вцепился в грудную клетку тиаберийца. В эту минуту он вёл себя как зверь. Никакого уважения к останкам несчастного, только безумное желание добиться своего. Он чувствовал, как крошится в его пальцах почерневшая плоть, как хрустко ломаются пожелтевшие рёбра.

– Ну, давай же! – стиснув зубы, процедил он. – Давай!

Ему с трудом удалось оторвать останки от камней и отбросить их в сторону, но когда это произошло, скрытые в стенах тяги с грохотом захлопнули неповоротливую дверь. Они услышали лязг запираемых затворов и тихий едва различимый рокот голосов за ней.

– Какое облегчение, – прошептал Броль. – Давненько у меня так поджилки не тряслись.

Громила уселся прямо на пол и, опёршись спиной на дверь, тихо рассмеялся. Он сидел на том самом месте, где пару секунд назад лежал мертвец, но похоже этот факт его нисколько не смущал.

– Кажется, на этот раз мне снова повезло! – заметил он. – Впрочем, всё зависит от того, как на этот вопрос посмотреть. Верно?

Всебор усмехнулся и, тяжело вздохнув, принялся собирать останки тиаберийца.

– Оставил бы ты его в покое, – посоветовал Броль. – Парню давно на всё наплевать и от того, где догнивать, ему ни холодно, ни жарко.

– Не хорошо как-то, – отозвался Всебор. – Может камнями прикрыть?

– Кто обо мне так позаботится, когда я сдохну? – Броль оскалился и в изнеможении закрыл глаза. – Ну, как знаешь. Если не устал, валяй.

Зубастик положил последний камень и прочитал единственную спумарийскую молитву, которую знал.

– Я даже рад, что всё так закончилось, – произнёс он. – Ну и по-свински же я себя вёл в сокровищнице.

– Так и я о том же! – влез Палько. – Зуб мне вышиб, и единственный глаз подсветил.

Жиль улыбнулся, засунул в разорванный карман руку и достал щепотку золотого песка. На ладони, среди сверкающих песчинок лежал самородок, размером со сливовую косточку.

– Как тебе такая компенсация, – выпячивая резцы, спросил он. – Стоит твоего клыка?

– Ты настоящий друг! – всхлипнул Палько. – Чёрт, а я назвал тебя вонючим.

Палько смахнул набежавшую слезу, схватил самородок и полез обниматься.

– Это золото мы обязательно пропьём, – дрогнувшим голосом, заявил одноглазый. – Обещаю!

– Ни дать, ни взять, родственники, – качая головой, улыбнулся Всебор. – Вы тут особо не расслабляйтесь. Если помните, у нас небольшое дельце в Скальбурских топях.

– Давайте полчасика отдохнём, – предложил толстяк Клут. – Староват, я стал для подобных приключений, да и вам, молодым отдых тоже не повредит.

Он задымил трубкой и кивнул на Громилу.

– А наш предводитель времени даром не теряет. Спит. Как сурок.

Полчасика растянулись на пять часов. Усталость и нервное истощение от пережитого свалили их прямо у двери в Тиаберию. Даже осознание того факта, что за каменной плитой беснуются сотни голодных тварей, не помешали друзьям хорошенько выспаться.

Всебор разлепил веки и с улыбкой потянулся. Дневной свет впереди потускнел, окрасился благородным багрянцем. На кусте шиповника, у выхода из пещеры, весело щебетали воробьи.

– Уже вечер, а во рту ещё ни крошки, – послышался голос Клута. – Да-а-а! От копчёных угрей я бы сейчас не отказался.

Всебор приподнялся на локте и посмотрел на старого эльфа. Толстяк сидел на камне и задумчиво пыхтел длинной спумарийской трубкой.

– Ты и в самом деле такой старый или просто напускаешь вид? – поинтересовался Всебор. – Бегаешь, будь здоров, да и кулаками работаешь, как ярмарочный вышибала. Там, в сокровищнице. Въехал мне по рёбрам так, что до сих пор звенят.

Клут рассмеялся и подмигнул.

– Я и есть ярмарочный вышибала, – заметил он. – Наверное, моего брата видно издалека, а то б ты догадался!?

За всё время знакомства с Клутом, Всебор видел его смеющимся первый раз. Даже в трактире, в иностранной слободе, когда они все распоясались от дармовой выпивки, Клут ни разу не улыбнулся. Это было так необычно, что Всебор рассмеялся и сам.

– Вы люди живёте недолго. Ваш век скоротечный и стремительный, – Клут перестал смеяться и посмотрел в сторону выхода. – Вы постоянно куда-то бежите, делаете множество ненужных дел, суетитесь почём зря, вот на суету всё время и уходит. Вы растрачиваете жизнь на пустячные дела, а когда нужно сделать что-то серьёзное отступаете, опасаясь неудач. Вы гоняетесь за фантомами, пытаетесь получить то, что на самом деле вам и не нужно. А когда, наконец, получаете, вас начинают грызть сомнения и разочарования. Ведь вам кажется, что вы хотели совсем другого.

– Это говорит тип, который десять часов назад набивал карманы самородками? – улыбнулся Всебор. – Если я тебя понял, эльфы за фантомами не гоняются и почти не суетятся.

Клут растянул губы в кривой усмешке и, вынув трубку, ответил:

– Так, я только на три четверти эльф. Другая моя часть человеческая.

Долго собираться не пришлось. Из пожитков пара пустых мешков, несколько пистолетов, ржавая сабля Зубастика, которую забрал Броль, да походный котелок старины Клута, остальное досталось тиаберийским мертвецам.

– Не густо, – протянул Броль. – Даже я свою саблю потерял.

Громила покосился на гиперборейский клинок Всебора и, покачав головой, улыбнулся.

– Может, уступишь вожаку свой тесак? – спросил он. – А то как-то не по чину ржавой железкой махать.

– Ещё чего!? – хмыкнул Всебор. – В отличие от тебя я не жадничал и взял то, что оказалось нужнее.

– Разве я жадничал? – фальшиво удивился Броль. – Только самую малость. Ну, не рассчитал немного, но ведь и ситуация была не простая. Кому доводилось видеть столько золота, да ещё в одном месте и сразу.

Они уставились друг другу в глаза и несколько секунд стояли не шевелясь, потом Громила отвёл взгляд и дружелюбно хлопнул приятеля по плечу.

– Знал, что не поддашься. Так и надо! – произнёс он. – Завоёванное однажды оружие, должно принадлежать только тебе. Клинок, как боевой конь не признаёт других хозяев.

Всебор улыбнулся и покосился на эфес сабли. На мгновение ему показалось, что в глазах Броля он увидел зависть и злобу. Мимолётные, едва заметные интонации, которые, впрочем, могли быть результатом перенесённых эльфом испытаний.

– Надо бы засветло до ущелья добраться, – бросил Громила. – Места вокруг гиблые, не хотелось бы ещё в какую-нибудь переделку попасть.

Каждый уходил со смешанными чувствами и только Всебор, был уверен, что случившееся, не что иное, как естественный итог, предвидеть, который можно было с самого начала.

Тёплый ветерок приятно ласкал кожу, свежий воздух, словно хорошая пища радовал вкус. Из пещеры Всебор вышёл последним. Он переступил через обломки камней, жадно потянул носом и неожиданно остановился как вкопанный. Ему вдруг почудилось, что из туннеля на него кто-то смотрит. Резко повернув голову, он прищурился и несколько секунд всматривался в неподвижную маслянистую темень.

– Никого там нет, – наконец, прошептал он. – Нет. И не может быть.

– Ну, чего застрял? – выкрикнул Зубастик. – Обратно захотелось? Те мычащие ребята ещё не ушли.

– Да иду я, иду!

Всебор фыркнул, поёжился, словно от холода, и больше не оглядываясь, припустил за своими товарищами.

– Как же ты ошибаешься! – проговорил из темноты хриплый голос. – Ошибаешься, как все живые, не замечая тех, кто умеет скрывать своё присутствие.

Во мраке вспыхнули два синих огонька. Проводник теней стоял у самой двери и, прислонившись, к каменной плите, прислушивался к завыванию упырей в глубинах тиаберийских копей.

– Я дождусь своего часа, Всебор! И однажды приду, чтобы завершить начатое, – призрак тихо рассмеялся и, подражая тварям за каменной плитой, завыл. – Скигер всегда приходит за своей добычей. Всегда!

Глава 14

Пользуясь преимуществами вожака, Броль сразу же определил направление. И не смотря на возражения старика Клута, настоял на том, чтобы двигаться по оврагу до самого «Ущелья проклятых». Впрочем, кроме толстяка, никто своего мнения не высказывал, и Громила мгновенно подавил возмущение ярмарочного вышибалы.

– Доверяйте мне, – улыбаясь, посоветовал он. – Я не первый раз вожу за собой людей. Не утверждаю, что все экспедиции заканчивались благополучно, но ведь в этом мире никто не может гарантировать безопасность искателей кладов.

– Пожрать бы чего, – уныло отозвался Жиль. – От голода кору с дерева грызть готов.

– Ну, так и грызи, – скривился Броль. – У меня тут все планы рухнули, а какому-то разгильдяю только бы пожрать.

– Однако разжиться провиантом нам бы не помешало, – парировал Палько. – Уже который день без нормальной еды. Так и ноги протянуть не долго.

– Двигаемся к ущелью. Попутно ищем жратву, – Громила огляделся по сторонам и, задрав подбородок, принюхался. – Такой расклад устроит?

Конечно, такой расклад никого не устраивал. Но даже Всебор решил на этот раз промолчать. От пережитого в голове крутились мысли, которые раньше его не посещали. Ему снова пришло на ум, что события последних недель какими-то непознанными нитями связывают его с прошлым. С происхождением, с теми странностями, что сопровождали всю сознательную жизнь. Он не понимал, почему эта перемена произошла с ним после переделки в сокровищнице, когда из груды самородков он выудил золотой череп тиаберийца. Золото, к которому он тянулся и которого жаждал как помешанный, теперь вызывало только отвращение, но разве дело было только в золоте?

– Вы слышали? – Встрепенулся Зубастик. – Птица какая-то верещит.

Все пятеро остановились и, прислушиваясь к звукам леса, замерли.

– Цесарки! – проговорил Клут. – Проклятье! Я бы сейчас от парочки не отказался.

Откуда-то из-за деревьев, в листве которых искрились предзакатные лучи солнца, доносились приглушённые крики диких кур.

– Чтобы никто ни звука, – насупившись, предупредил Броль. – Веткой кто хрустнет, получит сразу в ухо.

– Я сейчас слюнями захлебнусь, – прошептал Клут. – И за что мне такие мучения?

– Заткнись! – Громила угрожающе выставил кулак и потряс им перед носом толстяка. – Идём против ветра. Если повезёт, будет нам на ужин жаркое из цесарок.

Подгоняемые голодом, позабыв на время о своих невзгодах и лишениях, они выбрались из оврага на склон.

– Слышите, как птицы надираются? Значит, где-то неподалёку опушка с высокой травой, – прошептал Броль. – Расходимся!

Среди старых сосен, Всебор заметил долговязую фигуру Палько и чтобы привлечь его внимание, помахал рукой. Почти одновременно они вышли на лесную поляну, заросшую, как и предполагал Броль, дикой пшеницей. Но видимо, одноглазый так проголодался, что ни о какой конспирации уже не думал.

– Стой ты, болван! – зашипел Всебор. – Сейчас всё испортишь!

Как все эльфы, Палько обладал обострённым чутьём и сразу же его услышал. Он мгновенно остановился и медленно повернулся в его сторону. В иной ситуации нелепая поза товарища, заставила бы Всебора улыбнуться, но не сейчас. От голода сводило скулы, и любая оплошность постороннего вызывала только злость.

Трава впереди шевелилась, иногда над колосьями показывалась серая птичья голова с крупными внимательными глазами.

– «Наверное, стая, – подумал Всебор. – Хотел бы я знать, как Громила собирается их ловить».

Палько хлопал глазами и боялся пошевелиться, да и сам Всебор не знал, как поступить. Сабля и незаряженный пистолет, вряд ли могли способствовать успешной охоте. Так они и стояли каждый на своём месте, пока на другой стороне опушки не показались Громила и Жиль.