Текст книги "Золотой череп. Воронка душ (СИ)"

Автор книги: Павел Селеверстов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

От тревожного ожидания застучало в висках и заколотилось в груди сердце, но он ни о чём не жалел.

– «Глупо пенять на судьбу, когда она подбрасывает очередной сюрприз, – пронеслось в голове. – И если бы фортуне было угодно, я бы остался навечно в бездонных гротах Тиаберии, а не сидел сейчас здесь».

В замке заскрежетал ключ, и на пороге показался Барбота с масляным фонарём в руке. С ним пришли два наёмника, один из которых Всебору был уже знаком.

– Вот ты и попался. Щ-щ-щенок! – зашипел бородач. – Если сам не сдохнешь ночью, я лично отправлю тебя к предкам.

– Заткни пасть, – зарычал Барбота. – Ещё скажешь хоть слово, язык вырву.

Советник злобно сверкнул глазами и жестом поманил Всебора.

– Прикинься идиотом, ничему не удивляйся и никому не смотри в глаза, – посоветовал он. – Запомни, в Калибаре каждый сам за себя.

Его вывели из библиотеки и провели в другую часть цитадели. Здесь ничего не напоминало о былой роскоши: стены опалённые пожаром покрывала плесень, облицовку с полов давно сорвали, а сквозь проломы в перекрытиях просыпалась труха. Откуда-то тянуло злющим сквозняком, таким холодным, что обжигало кожу.

Всю дорогу Барбота молчал. Всебора постоянно подмывало затеять с ним разговор, но присутствие двух гвардейцев заставляло молчать и его.

Наконец, они подошли к стене, в которой зиял пролом. Кто-то сделал его намеренно, чтобы легче было проникать в закрытую часть цитадели.

– Береги ноги, – предупредил советник. – Здесь не убиралось со времён «Великой битвы».

Они прошли через проём и оказались в туннеле, который под углом, уходил вниз. Судя по всему, он вёл в шахту, которую использовали как убежище на случай вражеской осады. Повсюду сохранились следы пребывания людей: обломки ящиков, разбитые кувшины, пустые корзины и полуистлевшие тюфяки для сна.

– «Да, брат, неприятности только начинаются, – подумал Всебор. – Но саблю не отобрали и на том спасибо. Значит, есть шанс продать свою шкуру подороже».

– Только без героизма. Тебе пока ничего не угрожает, – сказал Барбота, кивая на клинок. – Знаю, о чём подумал. Старого палача не проведёшь.

Конечно, советник мысли читать не умел. Как все проницательные люди он легко угадывал настроение человека по движениям рук и выражению глаз.

– Зачем мы туда идём? – не выдержав, спросил Всебор. – Я не купец и у меня ничего нет, чтобы сделать подношение королю.

– Считаешь? – усмехнулся Барбота. – Ну и дурень же ты парень. Разве подношениями может быть только золото?

Из тоннеля они попали в огромную пещеру, вырубленную в скальной породе калибарскими рабами. Освещалась она факелами и огнём в бронзовых жаровнях. К удивлению Всебора, здесь уже находились сотни людей, которые тихо бормотали молитвы и настороженно поглядывали друг на друга. Эта разношёрстная публика, разодетая в роскошные костюмы, никак не вязалась с окружающим их убожеством. От жары их лица лоснились, а копоть чадящих факелов оседала чёрной пылью на бархате камзолов. Страх, переживание, немыслимое напряжение, все человеческие страдания болью отражались в слезящихся глазах.

– Э-э-эх! Человеческое стало! – едва слышно проговорил Барбота. – И всё-то вам нужен пастух!

Советник посмотрел на Всебора и кивнул на дальний край. Там в полумраке нависавших над головами выступов, было не так тесно.

– Несчастные! – прошептал Всебор. – Какому извергу пришла идея собрать здесь столько народа?

Барбота хищно оскалился, огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не обратил внимания на крамольные слова, ответил:

– Наберись терпения. Скоро ты узнаешь, как на самом деле наш король заботится о подданных.

Растолкав купцов, советник освободил для Всебора место, пару минут постоял рядом, а потом вдруг засобирался уходить.

– Теперь всё будет зависеть от тебя, – сказал он. – Проси больше, если повезет, набьёшь полные карманы.

Барбота рассмеялся, протиснулся сквозь людскую стену и, перейдя на бег, скрылся в тоннеле.

– «Засуетился палач! Видать жареным запахло, – подумал Всебор. – Скорее всего, сбежать отсюда невозможно. Наверняка на выходе уже ждут наёмники».

По людской толпе пробежал шёпот. Купцы тихо зароптали и, озираясь, начали вытягивать шеи.

Ещё через минуту пламя факелов заколыхалось, и по пещере пронёсся горячий вихрь. Обжигающий, удушливый ветер заставил кашлять и чихать. Кому-то стало дурно, но ни поддержки, ни утешения несчастные не получили. «Каждый сам за себя» – эти слова Барботы, совсем по-другому, сейчас зазвучала в голове Всебора. Ему стало жаль этих безмозглых наивных людей, которые верили, что неприятности обойдут их стороной, и когда горячий ветер сменился ледяным вихрем, он вспомнил заснеженную дорогу и причитания Гильбрунды, чья судьба была предрешена.

Когда ветер утих, толпа расступилась, и на середину зала вышел король Долкин. Его сопровождали пятеро телохранителей мортусов облачённых в одинаковую одежду. Мешки на головах должны были внушить собравшимся ужас и, наверное, многие, кто оказался в эту злополучную ночь на приёме у калибарского государя, пожалели о том, что заблаговременно не сбежали. Запах тлена и сладковатый аромат специй смешались в тошнотворную мешанину, от которой не один желудок сыграл дурную шутку со своим владельцем.

Кто-то зажимал рот, пытаясь подавить отвращение, кто-то уже успел облегчиться себе под ноги или на соседа.

– «Легче с орками сражаться, – подумал Всебор. – Чем с собственным брюхом. Ещё немного и меня самого вывернет наизнанку».

Мортусы принесли с собой кресло, которое торжественно установили в центре зала и Долкин, как подобает хозяину, уселся в него прежде, чем подданные успели с подобострастием поклониться. Присутствие мортусов заставило купцов притихнуть. Они так и стояли, уставившись себе под ноги, зажмурив глаза или опустив головы. Ужас сковал людей. Даже лишнее движение воспринималось как нечто выходящее за рамки дозволенного.

– Я рад, что вы пришли отдать мне должное, – хриплым голосом произнёс король. – Каждый будет вознаграждён за усердие, но бойтесь обмана, ибо я вижу лжецов насквозь.

– «Пожалуй, лучше и мне отвернуться, – подумал Всебор. – Кто знает, чем закончится этот балаган».

Бесцеремонно расталкивая купцов, мортусы влились в толпу и словно цепные псы, начали выискивать всех, кто, по их мнению, выказывал недостаточное уважение к государю. Таких невежд, они жестоко избивали и калечили. Приглушённые крики, стоны, плач – всё слилось в жуткий душераздирающий рокот. Но никто не смел, шевелится, ибо это расценивалось как нарушение традиций и наказывалось не менее жестоко.

Всебор вдруг понял, что и он, может быть, подвергнут экзекуции, потому что безопасности в этом чертоге зла ему никто не гарантировал. Шансы справится с телохранителями короля, сводились к нулю. Даже если ему и удалось бы выхватить саблю, орудовать в людской тесноте было проблематично, его попросту сомнут и тут же прикончат.

Какого-то беднягу впереди, мортус ударил кулаком. Брызнула кровь, и несчастный рухнул на колени, чтобы избежать дальнейших побоев и сплюнуть выбитые зубы.

– «Полукровка никогда бы не полез в ловушку, – подумал Всебор. – Да и никому бы из нас не позволил».

Всебор кожей почувствовал, что безжалостный великан смотрит теперь на него, и впервые с начала путешествия испытал жгучее желание бросить всё и вернуться на родную Сонную улицу. Наивные мечты о приключениях показались ему глупыми и бессмысленными. А должность переводчика торговых договоров, о которой ещё недавно, он так пренебрежительно отзывался, превратилась в вершину карьерного роста.

Мортус стоял в шаге от него. Его сиплое тяжёлое дыхание резало слух, а вонь от грязных одежд заставляла замирать сердце.

– «Всё бы отдал, чтобы оказаться подальше от этого места, – пронеслось в голове Всебора. – Как же был прав старый эльф, когда предупреждал об опасности. Как же был прав».

Он испытывал ужас. Безотчётный животный страх, которого не было даже в лабиринтах Тиаберии и, наверное, верзила с мешком на голове это почувствовал.

Приглушённо рыкнув, он развернулся и, награждая, попадавшихся на его пути тумаками, вернулся к королю. Кто-то облегчённо выдохнул, кто-то робко застонал, поверив, что на этом мучения закончатся. Но видимо не все разделяли радость одиночек, многие так и остались в неподвижном оцепенении, хорошо понимая, что главное ещё впереди.

Всебор судорожно сглотнул и, превозмогая страх, покосился на короля. Долкин, погружённый в радостное ожидание, широко улыбался, наслаждаясь мучениями людей. Он напоминал восковую фигуру, лоснящуюся, безжизненную и зловещую, но эта восковая фигура двигалась и даже издавала звуки.

– Начнём! – наконец, проговорил король. – Каждый из вас платит за самое дорогое. Потому не скупитесь, ибо цена уже установлена.

Долкин медленно встал на ноги, задрал подбородок и уставился на огромную жаровню у стены. В ней быстро разгорался колдовской огонь. На камнях заплясали синие, лиловые и зелёные сполохи, пещера заполнилась смрадным туманом и откуда-то из самых недр преисподней, донеслись утробные крики.

Купцы, один за другим подходили к королю, низко кланялись и, извлекая из карманов увесистые мешочки, высыпали золото ему под ноги. Монеты со звоном падали на каменный пол, и чем больше их становилось тем, ярче разгоралось в жаровне пламя. Король оживал на глазах, золото, сыпавшееся ему под ноги, вливало в него жизнь, наполняя энергией и силой. Вскоре вокруг фигуры Долкина образовалось мутное сияние, грязное и отталкивающее. Оно поглощало свет вокруг, фонтанировало и клубилось, выплёскивая во все стороны густую маслянистую копоть.

Жуткое представление длилось ещё несколько минут. Купцы продолжали раболепно отдавать дань, подобострастно кланялись и, опасаясь за жизнь, прикрывали глаза руками. Когда же, наконец, звякнула последняя монета, всё мгновенно прекратилось. Стало необычайно тихо, мутное сияние померкло, и король рухнул в кресло.

Глава 24

Искрили и трещали факелы, горячий сквозняк обжигал кожу. Все кто присутствовал в личном капище калибарского государя, продолжали ждать развязки. Долкин стоял по щиколотку в золоте и тихо посмеивался. Теперь-то он ожил, страшное навье колдовство работало, но был ли этот оживший труп тем за кого себя выдавал?

– Не все, не все достойны моей милости, – проговорил король. – Кое-кто решил обмануть и уже наверняка жалеет, о своей глупости.

Он обвёл собравшихся жадным взглядом, злобно зарычал и кивком указал телохранителям на первого провинившегося.

По пещере разнеслось эхо от истошного вопля. Несчастный упал на колени и запричитал, пытаясь подползти к безжалостному королю. Но его тут же схватили и поволокли прочь. Та же участь постигла ещё двоих. Они кричали, пытались вырваться, умоляли о пощаде. Всебор с ужасом наблюдал за работой мортусов, которым ничего не стоило на глазах у именитых горожан, свернуть кому-нибудь шею.

Здесь, в недрах адской пещеры калибарский король ломал людей, превращая в безропотных скотов. И если у кого-то ещё оставалась вера в будущее, её быстро вышибали вместе с зубами. Всех провинившихся куда-то увели, но их крики ещё долго доносились из глубоких тоннелей.

– Дань выплачена сполна, – растягивая слова, сказал Долкин. – И поэтому для моих верных подданных я приготовил пиршественный стол. Каждый получит по заслугам.

– «Унести бы отсюда ноги, – подумал Всебор. – Никогда в жизни мне не было так страшно».

Молчаливые и понурые, купцы стали продвигаться к выходу из пещеры. Те, кому уже доводилось бывать на приёме у короля, стали перешёптываться и приводить свою потрёпанную одежду в порядок. Похоже, самое плохое было уже позади. Некоторые даже позволяли себя улыбнуться и заговорить с соседом.

Всебор понимал, что уцелел лишь по прихоти Долкина. Он не был купцом, в его карманах не звенела дань и, тем не менее, мортусы его не тронули. Он не мог уйти вместе с другими людьми, но и не знал, что делать дальше.

Впрочем, сомнения рассеялись, когда к нему подошёл вонючий здоровяк с мешком на голове. Мортус протянул мускулистую лапу в перчатке и схватил его за руку.

– Ты раздавишь мне кости, – вскрикнул Всебор. – Полегче нельзя?

Хватка у великана оказалась железной – не вырваться, не пошевелить пальцами. Мортус поволок его к центру зала, где отдыхал в кресле Долкин. Золото по-прежнему валялось у короля под ногами, но он потерял к нему всякий интерес. Всё что хотел этот человек, люди уже отдали. Их сила, их энергия и даже магия металла вернули Долкину благодушие и щедрость, но видимо никакое колдовство не способно было вернуть ему жизнь.

– Ты чужестранец, – произнёс король. – И тебе не понять наших обычаев. Людям нравятся такие приёмы, они почитают своего государя и отдают ему дань. Слышал ли ты про дань золотом?

Мортус свирепо засопел, разжал пальцы и отошёл в сторонку, чтобы при необходимости быстро оказаться рядом.

– Этот тип чуть меня не покалечил! – Всебор выдавил улыбку и демонстративно пошевелил пальцами. – И откуда такие только берутся?

– Ты не ответил на мой вопрос, – король настойчиво пытался поймать взгляд собеседника. – Что ты знаешь про дань золотом?

– Не так много, чтобы сделать выводы, – пожал плечами Всебор. – Как и везде, у нас в Спумарисе чистое золото редкий металл. Обычно, дань платит королевская казна, а мы, простые граждане, платим налоги.

– Нал-л-логи!? – Долкин хрипло рассмеялся и неопределённо взмахнул рукой. – Какая примитивная система. Каждый должен выплачивать дань и если человек не в состоянии сделать это золотом, значит, он должен предоставить что-то взамен.

Какая-то сила постоянно подмывала взглянуть в сторону Долкина, эта сила нашёптывала и притягивала. Всебор чувствовал, что государю Калибара подвластно всё, и колдовство, которым он владел, не ограничивается представлением, разыгранным перед купцами. Ему достаточно было только пошевелить костлявой рукой, чтобы невидимые потоки сломали даже самую несгибаемую волю.

– Я знаю, что дань золотом берёт только навь, – подняв взор, сказал Всебор. – Ты один из них?

Жуткая оболочка, источающая удушливый запах бальзамов, жила, но уже давно не была живой. Внешний облик Долкина не поменялся, да и крамольные слова не произвели на него никакого впечатления. Изменились только глаза. Всебор смотрел в них и видел совершенно иное создание, непознаваемое и лютое. Эти глаза излучали невероятный холод и такую злобу, что в жилах стыла кровь.

Король растянул губы и оскалился чёрными зубами. В этом оскале Всебор заметил угрозу, но Долкин не собирался его убивать, его забавляла ситуация, и хорошо осознавая собственное превосходство, он играл со своим гостем как кошка с мышью.

– Смелость достойная идиота, – наконец, изрёк Долкин. – Ты храбрый человек и твой характер твёрд, словно камень. Но даже камень крошится под воздействием стихий. А я стихия и те, кто пришёл в этот мир со мной вместе, также сильны. Но, как и мне, им нужна энергия, которую способно дать золото или чужая жизнь.

Король зачерпнул пригоршню монет и кивнул стоявшему неподалёку телохранителю. Мортус тут же подошёл и протянул своему повелителю холщёвый мешочек.

– Я обещал дать денег, – заметил король. – И обещание сдержу. Теперь этот металл для меня ничего не значит, но вы людишки, готовы за него глотки друг другу перегрызть.

Он наполнил мешочек и швырнул его Всебору. Даже сквозь ткань золото обжигало холодом.

– Цари Живых и Навьи Короли заключили договор, – произнёс Долкин. – Но мы его не нарушали, мы не берём больше, чем нужно. Только своё.

Долкин рассмеялся, поднялся на ноги и, пренебрежительно взмахнув рукой, двинулся к потайному входу. Он больше не смотрел Всебору в глаза, то, что ему было нужно, он увидел.

В пещере стало необычайно тихо. Факелы и жаровни всё ещё чадили, но огонь в них успокоился и больше не искрил. Тускло мерцало золото у кресла, пищали по углам крысы.

– Вот ты и получил обещанное, – послышался за спиной голос Барботы. – Представление, от которого волосы на голове становятся дыбом. Верно?

Всебор повернулся и с отвращением посмотрел на бывшего палача. Барбота стоял шагах в десяти от него и хмуро улыбался. В этой улыбке читалась циничная рассудительность, ирония и житейская мудрость, свойственная уже немолодому человеку.

– Пошли! Наш щедрый государь никогда не скупится на угощения, – произнёс советник. – Можешь злиться на меня сколько угодно. Для меня ты никто, да и я для тебе тоже.

– Я бы предпочёл вернуться к друзьям, – отозвался Всебор. – В конце концов, меня здесь никто не держит. Разве не так?

– Экий быстрый! – усмехнулся Барбота. – На дворе ночь и надо быть полным кретином, чтобы выйти на улицу. Надеюсь, знаешь, кто такие шептуны?

– Пр-р-роклятье! – качая головой, проговорил Всебор. – Неужели придётся торчать в этом аду до утра?

– Сынок! Ты не знаешь, что такое ад, – советник повернулся к выходу и жестом поманил за собой. – Не советую оставаться в капище, кто знает, какие твари сюда приходят после полуночи.

В пиршественном зале застолье уже было в разгаре. Две сотни купцов, опустошённые и раздавленные предшествующими событиями, отводили душу обильными возлияниями и обжорством. Незаметно развязались языки, кто-то разглагольствовал о торговых делах, кто-то горланил песню, а кто-то уже спал, уткнувшись лицом в тарелку.

В одном Барбота оказался прав, на еду и вино, калибарский король не скупился. Если чего-то не хватало, это сразу же подносили, а мусор и прочие отходы, мгновенно убирали, чтобы «дорогие гости» чувствовали себя как дома.

– Не будь занудой! – рявкнул советник. – Давай подсядем к копчёным окорокам и отрежем по кусочку. Всё равно эти свиньи испоганят больше чем сожрут.

Советник вышвырнул какого-то бедолагу из-за стола и добродушно усадил на его место Всебора, освобождать место для себя ему не пришлось, все кто сидел поблизости, мигом разбежались.

– Теперь ты понимаешь, что Калибар лучшее место на земле? – рассмеялся советник. – Где ещё тебе нальют вина и бесплатно накормят изысканными блюдами?

– О, да! Но ты кое-что забыл, – Всебор злобно сверкнул глазами и взял наполненный стакан. – Прежде чем накормить, тебя изобьют до полусмерти и обчистят до нитки. Не говоря уже…

– Об этом молчок! – Барбота предупреждающе покачал головой. – Никто из тех, кто сидит за одним с нами столом, не страдает раздвоением личности, просто они приспособились и научились радоваться даже в состоянии вечного страха. Они всё знают, но никогда и никому об этом не скажут. Ты чужестранец, ты скоро отсюда уберёшься и тебе не будет никакого дела до жалких людишек.

Советник залпом осушил свой стакан и потянулся к блюду с яблоками.

– Но пока ты в Калибаре не забывай поглядывать через плечо, – посоветовал Барбота. – На охоте за орками мы с Клутом всегда помнили – если расслабишься, значит погибнешь. И ты запомни эту истину. Верь старику.

Тех, кто в состоянии был ходить, слуги отвели в гостевую часть дворца. Размещали по двое, по трое, Всебору, к его собственному удивлению, досталась отдельная комната, в самом конце коридора. Это выглядело странно, ведь Барбота напился до беспамятства и валялся вместе с другими купцами под столом. Посодействовать он не мог, а кроме советника, судьба Всебора больше никого не интересовала.

На облезлом столике теплилась оплавленная свеча. В грязное стекло окна с перестуком бились ночные мотыльки. Где-то в глубинах двора выли собаки.

– Что же они задумали? – прошептал Всебор. – Если приготовили ловушку, то зачем. Не проще ли было прикончить меня сразу?

Он уселся на койку, достал мешочек с монетами и бросил его на столик. Золото приглушённо звякнуло, и несколько монет выкатились из развязавшейся горловины.

– Вляпался я по полной, – добавил Всебор. – Мне бы ночь пережить, а дальше как-нибудь всё устаканится.

Прислушиваясь к храпу соседей, Всебор вынул из ножен саблю и покачал головой. Воин из него был никудышный, махать саблей много ума не надо, а разить врага, да делать это умело и ловко, его никто не обучал.

Он покосился на дверь и с сожалением отметил, что никаких затворов там не было даже в лучшие времена. Оставалось только ждать.

Тяжело вздохнув, Всебор растянулся на грязном тюфяке и задумчиво уставился в потолок.

Вспомнился родной Спумарис. Тепло и уют апартаментов папаши Круста. Беззаботные деньки, когда в брюхе бурчало от голода, но отсутствие пищи заменял оптимизм и непроходящая вера в будущее. Всё это осталось где-то далеко, почти в другой жизни. Задание заносчивой эльфийки теперь казалось ему невыполнимым.

Так он и лежал, размышляя о превратностях судьбы, пока сон и выпитое за ужином, не погрузили его в забытьё.

Ему показалось, что с момента, когда он закрыл глаза, прошло несколько секунд. Всё также храпели перепившие купцы за стеной, кто-то страдальчески причитал в блаженном беспамятстве. За окном, среди замшелых камней, верещала цикада. Но всё было не так. Он чувствовал, как неведомая сила проникает в мозг, поглощая воспоминания и энергию. Всебор приглушённо вскрикнул, попытался вскочить на ноги, но сокрушительный удар подбросил его над койкой и ударил о стену. Невероятная мощь придавила его к камням, распластала и заставила выдохнуть воздух.

– Что такое? – едва ворочая языком, прошептал Всебор. – Я не могу дышать.

Он заметил, как в комнате сгустилась тьма, она сожрала весь свет, заполнила углы и затмила огонь свечи. Непроглядный удушливый мрак, маслянистый и клубящийся, словно стена отгородил его от окружающего мира, и Всебор в ужасе закричал. Но тьма поглотила и звуки. Он кричал, но не слышал крика, только чувствовал, как сотрясается воздух.

И вдруг из самой гущи мрака вышло полупрозрачное создание. Чертами напоминающее человека, но не человек. С огромными всепроникающими глазами и зловещим оскалом кривых и острых зубов. Тварь медленно подняла длинную руку и, растопырив пальцы, направила свой взор на Всебора.

– Тебя никто не слышит, – прошелестел голос. – Смирись живой и стань пищей для бессмертных.

– «Навь бездушная и жадная, – подумал Всебор. – Что может быть страшнее, чем потерять душу».

Слова Гильбрунды эхом зазвенели в ушах. Он вспомнил её безумный, наполненный отчаянием взор и животный, душераздирающий крик.

– Смирись живой, не продлевай свои мучения, – тварь приблизилась и посмотрела в глаза. – Успокой гнев, дай нам пищу, и твоя смерть станет избавлением.

Всебор почувствовал холод, вместе с которым пришла боль. Она пронзила мозг, парализовала и сковала мышцы, наполнив душу отчаянием. Он увидел, как из его тела выплёскиваются голубые сгустки энергии, и с каждой секундой таких всплесков становилось всё больше. Они с шипением устремлялись в сторону эфемерной фигуры упыря и растворялись в полупрозрачной оболочке его тела.

Боль разрывала на части, но он продолжал видеть и слышать все, что происходило вокруг. Отовсюду разносился зловещий шёпот, из темноты выползли упыри, опоздавшие к началу жуткой трапезы, тьма стала гуще.

– Я не жратва! – превозмогая боль, яростно закричал Всебор. – Убирайтесь прочь, гнусные твари!

Он услышал собственный голос, который прорвался сквозь звенящую тишину и неожиданно понял, что ни при каких условиях нельзя падать духом. Если исчезнет надежда, душа станет лёгкой добычей навьих колдунов, и тогда его уже никто не спасёт.

Поток голубых сгустков сначала померк, а потом и вовсе иссяк, превратившись в серебристые крошечные капли. Навь тянула безобразные руки, злобно огрызалась и нашёптывала заклинания, но всё было напрасно.

Боль отступила, чудовищная сила, что пригвоздила его к стене, ослабла, и он растянулся на полу. Он ещё не победил, только получил небольшую передышку. Вскочив на ноги, Всебор попытался схватить саблю, но тьма закрыла её и обожгла таким холодом, что на коже лица образовалась тонкая корочка льда.

– Всё равно не будет по-вашему, – отскакивая к стене, выкрикнул Всебор. – Я знаю, чего вы боитесь.

Он рванул пуговицу рубахи и вытащил «Кошачий глаз». Великий дар ведуна гневно пылал красным цветом. Не было больше успокаивающей зелени, которую он излучал в тиаберийском лабиринте, только жар, суровый и беспощадный. Амулет загудел, словно пчелиный рой, и выбросил столько света, что Всебор непроизвольно зажмурился. Обжигающая красная волна рассеяла тьму и навьи колдуны, проклиная человеческое волшебство, исчезли. Какое-то время он продолжал слышать их яростные вопли, но возвращаться к своей жертве твари не собирались. По-крайней мере сейчас.

– Так-то лучше, – прошептал Всебор. – Попробуйте сюда только сунуться. Я вас в капусту порублю.

«Кошачий глаз» разогрелся и обжигал кожу, но Всебор этого даже не замечал. Наваждение прошло, рассеялись страхи и тревоги. По-прежнему мерцал огарок свечи, храпели по соседству гости калибарского короля. Даже цикада, что пряталась среди камней цитадели, всё также настойчиво зазывала сородичей. Но Всебор знал – в эту ночь его жизнь изменилась бесповоротно, она уже никогда не будет прежней, ибо на нём лежала печать смерти. Навьи колдуны, лишённые законной добычи, не дадут покоя и будут преследовать всюду, куда бы он ни пошёл.

– Какой неожиданный поворот событий, – выдавливая улыбку, проговорил Всебор. – Теперь я для всех стану опасным попутчиком. Надо предупредить.

От пережитого ужаса гудело в голове и бросало в жар. Он покосился на саблю, валявшуюся у кровати, попытался её поднять, но в бессилии рухнул на пол.

– «Всё-таки гад успел кое-что у меня забрать, – подумал Всебор, распластавшись на полу. – Какая жуткая смерть меня ждала, если бы не…»

Он услышал шаги и, насторожившись, приподнял голову. Несколько человек шли по коридору, не опасаясь, что их присутствие будет замечено. Какое-то чувство подсказывало, что его беды ещё не закончились и, превозмогая усталость, он попнулся за клинком. Но было уже поздно.

– Вот ты и попался щенок! – послышался знакомый голос. – Никто не смеет плевать в рожу Харальду.

Бородатый наёмник и двое его приятелей стояли в дверном проёме и тихо посмеивались.

– Дай только с силами собраться, – отозвался Всебор. – И я плюну в твою рожу по-настоящему.

– В мои планы это не входит, – Бородач подошёл ближе и злобно сверкнул глазами. – Не хочу тратить время на такого оборванца как ты. Пусть этим займутся те, кто предпочитает снимать мясо с костей. Когда жратва ещё шевелится.

Он вскинул руку и ударил в лицо. Бил со знанием дела: сильно и безжалостно.

– Это тебе аванс, – заметил бородач. – Скоро и остальное получишь.

Во рту появился привкус металла, перед глазами поплыли «кровавые» круги. Всебор понимал, что судьба снова приготовила для него испытание, но на этот раз, он имел дело с живыми людьми, на которых не действовали никакие амулеты.

– Золото берём? – спросил приятель Харальда. – Полный мешок.

– Ещё спрашиваешь! Ему оно не понадобится, – усмехнулся второй. – Мертвецам деньги не нужны.

– Берк! Дольц! Вяжите поганца, – распорядился бородач. – Пришло время кормить хищников.

Глава 25

– «Из огня, да в пламя, – подумал Всебор. – Неужели в этом городе все только и желают меня прикончить?»

Мысль о том, что он снова оказался в переделке, вызвала улыбку, но эта улыбка не понравилась Харальду, и он надавал тумаков по первое число. Ему связали руки и ноги и поволокли по длинному коридору к выходу. Ситуация была скверной. Церемониться с ним явно не собирались, и это стало понятно, когда его волоком протащили по ступеням лестницы.

– Отвезём его к «Колодцу свиней», – бросил Харальд. – Он такой умный, что достоин лучшего общества, чем компания грязного отребья, что томится в подвале цитадели.

– Нет, Харальд! Меня мутит от одного вида этих проклятых руин, – заныл Берк. – Может, просто замочим его в подворотне и в реку?

– Ты что не понял? – Бородач отвесил помощнику затрещину и грязно выругался. – Я хочу, чтобы этот червяк помучился, прежде чем сдохнет.

– Не кипятись! Мы всё поняли! – отозвался Дольц. – Только от цитадели до «Колодца свиней» версты две, как мы ночью-то доберёмся?

– Вы что идиоты? Шептуны не переносят запах мертвецов. Воспользуемся городской труповозкой.

Они спустились во двор и, не таясь, миновали главный выход. У ворот их уже дожидалось трое гвардейцев, которые запалили огромный костёр, чтобы отпугнуть особо прытких хищников.

– Зверьё так и прёт. Так и прёт! – пожаловался караульный. – А куда это

вы тащите парня?

– Не твоё дело, – огрызнулся Харальд. – Этот парень свою участь сам себе выторговал.

Всебора закинули в повозку, опустили полог и закрыли борт. Где-то рычали шептуны, кричала в роще ночная птица. Повозка тронулась и, подпрыгивая на ухабах, понеслась по улице через весь город. Вероятно, Харальд не был уверен в своей правоте и боялся шептунов не меньше, чем кто-либо в Калибаре. Потому, постоянно и подстёгивал лошадей.

– Эй! Вы! – закричал Всебор. – Может, договоримся и разойдёмся миром?

Раздался смех, и через секунду под полог просунулась голова Харальда.

– Мы забрали все, что у тебя было, – сказал он. – Или есть что предложить?

– Какого чёрта ты на меня взъелся? – Всебор сморщился от боли и попытался ослабить верёвки. – Мы даже с тобой ни разу не поссорились.

– И то верно, – послышался голос Берка. – Он ведь прав. Разве нет?

– Заткни пасть, – зарычал на помощника бородач. – Я не давал тебе пока слова.

Повозка покатила под гору, и Всебор понял, что его вывезли за город. Поблизости зарычала какая-то тварь, и Берк, сидевший слева, разрядил в зверя пистолет.

– Получи, гад?! – выкрикнул Дольц. – Ненавижу шептунов! Моего брата, одна такая сволочь, в прошлом году, до костей обглодала.

Харальд вручил Берку кнут, перелез с козел под полог и уселся на лавку, напротив Всебора.

– Понимаешь, приятель, – начал он. – Ты меня унизил и сделал это при всех. К тому же мне вдвойне обидно, потому как ты знаком с Барботой. А Барбота личный мой враг. Я давно жду шанса, чтобы выпустить борову кровь. Да вот не получается. Хитрый, мерзавец, все ловушки обходит!

– Ты забрал моё золото, значит, мы в расчёте, – отозвался Всебор. – В конце концов, пара крепких слов в твой адрес с лихвой окупается этим мешочком.

– Золото я и без твоего разрешения забрал бы, – Харальд растянул губы и устрашающе клацнул зубами. – Но я не меняю решений. Даже если могу.

– Ур-р-род, – закрывая глаза, прошептал Всебор. – От того, что убьёшь меня, наёмники уважать не станут.

– Зато потешу самолюбие! – рассмеялся Харальд. – Да и кое-кого покормлю за одно.

Светало. На линии горизонта появилась жёлтая полоска, проснулись первые птицы. Возница дёрнул за поводья, и лошади остановились.

– Хорошо бы вздремнуть, – зевая, произнёс Берк. – Эх! Жаль, к завтраку не поспеем. А всё ты!

Берк просунул голову и по-дружески хлопнул пленника по плечу.