Текст книги "1730 год. Август. Переэкзаменовка"
Автор книги: Павел Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
– А личное оружие тоже добровольно сдали? – теперь взгляд социолога уперся в собеседника, – Сразу?
– Мы же обязаны… подчиняться законам страны проживания. Как обыкновенные частные лица…
– В милицию сдали? – среди 'пионеров' опять нарастает гудение, – Или, просто спрятали, на память?
– Какое ваше дело? Никто не может нас осуждать за желание сохранить свою жизнь и здоровье…
– Своё?! – загорелая снова на ногах и почти шипит, как гремучая змея перед броском, – А чужое? Вам бы только на свой родной конец козюлю не поймать, а остальное не… Пи-и-и! Равные права, суки, захотели?
– Девушка, какое вообще ваше дело? – седовласый явно оскорблен, но очень старается сохранить вежливый тон… – Свои проблемы мы решаем сами.
– Здесь нет разделения на своё и чужое. Все проблемы общие! – загорелая лезет вперед, – Смотрите!
На ходу перезаряжает пистолет. Жмет на задержку затвора, досылая патрон. Кидает 'ствол' в кобуру и, перешагивая через скамейки, марширует к шнырю. Тот ежится. Определенно её узнал… Высокая, хе, не ниже метра семидесяти пяти… Если мужичонка встанет, то будет её ниже на пол головы, как минимум.
– Парни, ловите на память! – из карманов шныря (знает, куда лезть!) на свет появляется и небрежным броском отправляется за спину ворох разноцветных упаковок, – Кто хотел на гандоны поглядеть? Вот они!
– Наркотиков у меня нет!!! – голос у сутенера такой же противный, как и внешность, – Мамой клянусь!
– И не надо… – загорелая, как любая баба, в мести изобретательна и беспощадна, – Эй! Кто, его хочет?
– За что?! – шнырь и седой шулер, верещат уже хором, не сговариваясь. Чуют – запахло нехорошим…
– Эксплуатация человека человеком! – злорадно чеканит загорелая и вдруг рявкает на шныря – Встать!
– Я ничего не… – последние слова сутенер произносит уже на ногах, он и вправду, сильно ниже, чем бывшая подопечная. Интересно, какого фига, недомерки так лезут помыкать девками? Комплексы мучают?
Ба-бах! Над правой бровью шныря возникает крупная черная точка… и он мешком валится обратно… повисает на спинке стула. Голова запрокинулась, рот открыт. Всё? Убили? Кто? Самый мелкий пацаненок, с блестящим пистолетиком, похожим на игрушечный, пробирается между скамейками. За волосы поднимает голову шныря. Внимательно разглядывает. Кивает, словно бы ему важно было лично удостоверить смерть. Подбирает с песка несколько упаковок 'изделий номер два' и солидно сует их в карман. Типа трофей…Нет, такое кино, под пиво – вредно для здоровья. А водки нет. Перекур! В смысле – перерыв. На обдумывание…
Курсором коммуникатора навожу и щелкаю кнопку 'Пауза'. Как в наших видеоплеерах. Изображение послушно замирает. А это что? На каждой из фигур, загорается маркер с номером… Вот так новость… При прохождении курсора через значок его форма меняется. Никак контекстное меню? Машинально щелкаю по пацану, с дамским пистолетиком, правой кнопкой. Точно! Раскрывается длинный список. Имя… возраст, место дислокации (ну и термин, прописка?)… О! 'Личный счет – единица'. Кажется, я начинаю въезжать в 'систему'. Проматываю изображение назад (точно, как в видеоплеере). Щелкаю… по пока сидящему среди 'пионеров' пацану, правой кнопкой. За секунды 'до того как'. Во, угадал! 'Личный счет – ноль'. М-м-дя! Вместо зарубок на прикладе – строка в биографию. 'Коммунизм – это учет!' Не помню, кто такое сказал…
Уй! От душевного волнения половину второй банки пива залпом выхлебал. Ничего, сухариков много, сейчас зажуем и продолжим. Куда мне теперь деваться, с подводной лодки? Щелкаю – 'Воспроизведение'.
Проскочил. Шныря уже оттащили. К блондинке. Там и зачехлили, грубой дерюгой, с металлическими кольцами по краям. Стульчик, опустевший после экзекуции, культурно отставили в сторонку. Сидеть на нем желающих не нашлось. Гм… Кажется, кончина работодателя девчонок огорчила мало. Скорее – совсем не… Вертятся, оживленно перешептываются. Хотя, сдается мне, это нервное, как после аварии. Каждый рад, что пронесло. Каждый гонит мысли о вероятности смерти, которая, вот-вот, промелькнула рядом. Как-то так…
– А зачем эта штука вообще нужна? – крепкий детинушка, похожий на молодого бычка, выковырял из упаковки пресловутую 'резинку', растянул… намотал на палец… счастье, что надувать не стал, – Какой в них смысл? Для прикола? – аж шею вытянул, от любопытства… Ветер утих. Затишье перед бурей….
– Защита. От детей и венерических болезней, – загорелая консультирует сквозь зубы, запал угас, – Если собрался трахаться наугад, но боишься, заразы или залета – самое оно. Аксессуар, для безопасного секса…
– И что за ощущения? – елки, он же, похоже, действительно не понимает! Рожа – искренне удивленная.
– Как целоваться в противогазе! – надо же, это одна из эскортниц голос подала. Осмелела? Э! Да она пробует завязать знакомство. И что? Нормальный ход. Местные дружно грохают смехом. Оценили шутку…
– Завидно, однако! – с акцентом героя из исторического фильма, про северных поморов, подхватывает другой парень, – Фарт, без балды, Егорке выпал! – уважительно косится на мелкого, – Ишь, каков пострел -сутенера замочил! Не стыдно людям рассказать! – брезгливо вертит между пальцами подобранную с песка упаковку кондома, – Пакость какую выдумали… Тьфу! – тем не менее, тоже сует трофей в карман. Сувенир!
Твою дивизию… Это они серьезно! Только состоявшееся двойное убийство на глазах превращается в охотничьи байки. 'Сутенера замочил!' Чем докажешь? А вот – пачка презервативов! Прямо с тушки взята! Словно рога оленя или кисточка львиного хвоста… Но, девки-то наши, россиянские, каковы! Не теряются, На ходу подметки срежут… Парочка эскортниц уже перебралась из компании туристов, к местным. Что-то спрашивают, им отвечают… Загорелая туда подсела. На только освободившийся, после сутенера, стульчик, между прочим. Заспорили! Остальные 'труженицы постели и застолья' заинтересованно слушают… и явно тоже не прочь, присоединиться… Женщины, блин! Беспощадно практичные твари, как ты ни крути. Всегда с победителями… Кто бы они не были. М-м-м-дя… Те же самые трофеи, только живые, если разобраться. Гы! Представляю разговор – 'Где ты такую деваху оторвал? Снял! С ещё теплого тела олигарха…' Молодцы!
Оп-паньки! Пропали ребята… Самая бойкая уселась к одному из парней, на колени. Вроде как по делу, ножки у неё того, ага. Не, я не спорю, должны болеть. Как туфельки сняла – кровь потекла… Но, по нужде, и совсем недавно, она 'своим ходом' добиралась. А теперь? Скажет – 'Я раненая, я бедная'. И понесет… на руках. А там, сам не заметит, как шею подставит… Эх-ма! Моя-то, бывшая, не долго разведенкой пробегала, через месяц опять замуж выскочила. Видно, загодя запасной вариант был припасен. Может быть и не один…
Накаркал, как есть – накаркал! Парень без напряга, одним взмахом, подхватывает 'пострадавшую' на руки и тащит, к торчащему между пальмами далеко за экраном, блеклому шкафу. Вроде ящика у проводных связистов. Их тут несколько, торчит, в пределах видимости. Силен! Одной рукой поддерживает, а другой – ещё и пару сидушек зацепил. А та, ты только глянь, его двумя руками за шею обхватила, и вообще… удобно пристроилась. Жертва эксплуатации! Только, мнится мне, что ждут, и скоро, барышню сюрпризы. Много…
Так, оператор (или кто там сюжет монтировал) со мной одинакового мнения. Наплыв, крупный план, с другой стороны. Сколько у них тут камер понатыкано? На каждой пальме что ли? А как развешивали? Хотя, если летающие блины тут повседневный транспорт, так это нетрудно… Небось, они и елки с них, на Новый год украшают, и стены красят. Вместо лестниц – авиация. Ладно, кино продолжается… Стулья поставлены, один против другого. На ближний, аккуратно усаживается болящая, на другой – примащиваются её 'бедные маленькие ножки'. Босые и несчастные… Упс! Шкаф крутанулся вокруг оси. Парень тычет пальцем в пятно дактилоскопического датчика. Дверка раскрывается как в автобусе надвое, со сдвигом в стороны. Герметика у них повсеместно. Аварийно-спасательный набор? Точно! Аптечка, длинная и похоже увесистая. Лечить её собрался? Пинцетом, как в травмпункте, по одной, занозы извлекать? Немытыми руками? Не верю! То есть, что занозам хана – это точно. Наверняка, метод лечения отработан. Жаль, я сам спросить не догадался. Но!
Вот именно, предчувствия меня не обманули. Сейчас, устроимся поудобнее, пивка отхлебнем, сухарик на зубах хрустит… Начинаю понимать чувства, испытываемые на гладиаторских боях, римским патрицием. Кайф, когда спектакль в реале! Настоящая жизнь, настоящие страсти, настоящая кровь. Девица-то уже глаза закатила и ждет… ласкового и нежного обслуживания. Гы-гы! У неё опыта общения с товарищами нету. Но, большой опыт ломать комедии. Надеется 'продавить на жалость'. Фигушки! Радикальная депиляция пяток, смертельный номер! Сначала их споласкивает, дезраствором, из бутыли-распылителя, под давлением. А-а-а! Терпи! Большой, телесного цвета пластырь, с толстым слоем замазки, освобождается от упаковки – это раз! Прижимается к пятке – два! Ещё один, такой же, к другой пятке – три! А-а-а! Болит? Думаю – это цветочки. Во! Пластырь, твердой и мозолистой пролетарской рукой на твоих развратных ступнях разглаживают… И? А-а-а! Куда дергаешься? Доктор сказал, в морг, значит – в морг! В смысле – лечить, до победного конца! С живой тебя, теперь, точно не слезут, по себе, хе-хе, знаю. Привыкай! Больно? Наверное. Плачет… Ы-ы-ы!
Плачущая рядом женщина – всегда сильное переживание. А плачущая накрашенная женщина – почти конец света. Ы-ы-ы-ы-ы! Потеки туши и румяна смешиваются на ещё минуту назад симпатичной мордашке в восхитительно кошмарную 'тесю-месю'. 'Здравствуй, бабушка Яга!'. Сейчас, пацан глянет на пациентку и романтики поубавится… Глянул! Герой… Руки дернулись, но на лице – ни один мускул. Стоик, в натуре!
Елки! За операторскую работу, монтажнику, надо давать 'Оскара'. Крупный план… Видна, по мелким деталям и глазам, работа мысли. Что делать? Не тащить же её, в таком виде под душ? У парня руки грязные. Ага! Резиновые перчатки надел, ватно-марлевый тампон добыл. Дернул флакон с дезраствором и вернул на место. Не то! А вот – то, она, родимая, 'сорокоградусная'. Со священной этикеткой – 'Столичная'. Будем знать, что водка тут проходит по графе – 'лекарство'. И хранится с медикаментами. Наверное, везде так. А здесь, в комнате тоже? Аптечный шкафчик в углу, у входной двери. Стоп машина! То есть, стоп кадр! Тэ-эк!
Стоит! В количестве трех экземпляров, то есть – поллитровок. Я водки хотел? После двух банок пива? Не-е-е! Воздержимся. Знать бы заранее. С неё бы начал. А может, хорошо, что не начал? Ладно, продолжим.
Водку парень плещет на марлю щедро, будто растворитель краски, не экономя. Протирает девчонку… тщательно, как личное оружие… Второй тампон, третий. И за ушками, и шейку, и лобик… Будто маленькую. Каков результат? Эта, подруга, а тебе четырнадцать, вообще-то есть? Пока в макияже – выглядела взрослой. Теперь – сущая школьница. Даже не старшеклассница. Тьфу! По делу-то, сутенера замочили! Не обмануло, знать, местных, классовое чутьё. Развел тут, понимаешь, детский сад и содомию с педофилией… Козел.
Чудо, после химчистки, покорилось судьбе и доверчиво моргает блеклыми ресницами. Ждет… Парень поглядывает на часы. Время? Поправляет девчонке сбившуюся на лоб челку. Та прижимает его руку своей. И? Рывок, свободной рукой. А-а-а-а! Ещё рывок… А-А-А-А!!! 'Ну, вот и всё, теперь ты можешь плакать!' Тампон, сухой, белый и пушистый – к вашим услугам, мадмуазель. Стоило ли терпеть? На, полюбуйся. Все занозы – торчат, из ставшего жестким покрытия сорванного пластыря. До единой. Жестоко! Зато, быстро… Мазь… Видимо, пяткам щекотно, девчонка уже не плачет, а хихикает… Держит ноги на весу и чем-то их опрыскивает. Подождал, отпустил. Показывает – пробуй! Уже не болит и не липнет. Клеевая повязка, вроде коллодия. А как теперь ходить? Туфли явно не годятся. Потреблятора поблизости нет. Что есть? Уп-п-ф-ф! Поперхнулся пивом. Хорошо, что последний глоток. Из шкафа появляются… лапти. Самые обыкновенные. Только на липучке. 'Подводная лодка в степях Украины!' Наденет? А куда деваться? Стильно ей, кстати, в этих лаптях и в шортиках. Вот бы, никогда не подумал. Гы! Простецкая обувка гармонирует с чисто умытой рожицей. Пропала эскортница из VIP-сопровождения. Осталась чисто умытая девчонка… Баланс! Взялись за руки и пошли. А навстречу им, на руках, к шкафу-аптеке несут следующую… Процесс, так сказать…
Смена кадра. Эскортниц, до единой, 'пионеры' уже разобрали, по рукам. Лечат. В рядах туристов-капиталистов шевеление. Немудрено. Презренная обслуга купается в жутковатом местном гостеприимстве, а их, таких любимых, позабросили в небрежении. Мужики, это дело, как-то ещё перенесут, но вот дамы…
– Эдуард, я хочу пить! – и хоть откуда, но достань. Да, в общем, известно – откуда. Этих же шкафов, с припасами, теперь видно, напихано – через каждые 25 метров. Я не обращал внимания, – Эдуард, я же тебя попросила! – не важно кого, но припахать. Любовник или муж? Наверное, муж. Я бы, такую, сам послал!
– И я, я тоже.. хочу! – это красотка, моложе, беспокоится, капризно гримасничает, – Там… точно есть!
Смена кадра. Тетка-социолог шепчет на ухо, бородатому, пару слов. В его рыжей мочалке сверкают белые зубы. Ожидается сюрприз? Опасаюсь я местных сюрпризов, они все какие-то злые и больные. Хотя…
– Какая гадость! Это что, шутка? Издевательство? Да как вы смеете?! – дамочка – в ярости. Плоский металлический стакан, из комплекта к фляге, расплескивая остатки воды, улетает в сторону лагуны, – Это же… Это отвратительно! Я хочу пить! – мужик, вытянувший из плотного ряда одинаковых сосудов, более похожих на серебряные блоки, самый крайний, очевидно, тоже обескуражен, – настолько, что сам подбирает стакан с песка, и чуть-чуть сполоснув, лично пробует его содержимое. Брезгливо кривится…
– Бл…! – похоже, возмущение обосновано. Нецензурное слово звучит веско и непринужденно. Лезет в недра шкафа за другой посудиной. Споласкивает. Пробует. Опять кривится, – Черт! Кто такое сделал? Вода была хорошей! Пресной! Вкусной! – Лезет за третьей, – Бл…! – За четвертой, – Тьфу! – тенденция, однако!
– Была пресной, я в прошлый раз сам оттуда пил! – подхватывает новый голос.
– И я пил! – мнения туристов звучат нестройным хором, – Надо с другого края взять, может там есть?
– А мне бы водочки! – пожелание звучит диссонансом и таким же диссонансом режет слух ответ:
– Водку мы в самый первый раз выпили! – повисает молчание, – А что, разве, напитки не заменили?
Ответом служит извлеченная из шкафа пустая бутылка 'Столичной'… Вторая… Третья… Тут тоже по три бутылки в комплекте? Наверное – стандарт. Посуда, блеснув на солнце, отправляется в дальний полет.
– Господа, в чем собственно, дело? – седой шулер изволил заинтересоваться кипящими страстями. Ха! Смерть эскортницы и её менеджера он пережил преспокойно, а тут всерьез заволновался. По лицу видно…
– Водку мы выпили, а пустые бутылки поставили в бар, как и полагается, – начинает объяснять мужик 'подкаблучник', – А во фляжки с пресной водой кто-то, совсем непонятно зачем, налил соленую морскую.
– Ну, подумаешь – я налил, – подает голос ещё один персонаж. Молодой, конфетно-красивый, возраст слегка за двадцать, – А чего оно… пиликало, противно? Пока пустая – пиликало. Как полную фляжку, в ту ячейку сунул – перестало пиликать. Море рядом – налил, да поставил. Нормальный ход!
– И я так сделал, – подхватывает его слова кто-то невидимый, – Точно, противный звук. Зубы ноют!
– И я, тоже. Правильно, так и было! – подхватывает следующий голос. Да, дружно сориентировались. Словно сговорились. И что теперь? Думаю, понимают – случилось нечто важное. Действительно важное.
Смена кадра. Вид сверху. Туристы сгрудились вокруг открытого шкафа. Самого близкого к обрезу воды. Удобного. Тот, где лечили барышню с порезанными ногами, далеко, на солнцепеке. А этот в удобном месте. Потому и раскулачили. Как бар, из не запертого номера, в гостинице. Чего же теперь удивляться?
Смена кадра. Типа панорама. Оказывается, народ подтянулся обратно. Собрались, как по команде. В центре – привилегированная публика. Остальные – короткой дугой, охватывающей их со стороны лагуны. Эскортницы, вместе со скамеечками, уже дезертировали на периферию. Смешались с 'пионерами'… Пока не внешне, но организационно. По небу, высоко и быстро, проносятся рваные клочья облаков. Внизу тихо… Даже пальмы не шевелят листьями. В отдалении взмывают снежно-белые султаны пены над скалами рифов.
– Так есть, на этом острове, нормальная питьевая вода?! – оп-па, туристы уже попробуют качать права
– Разумеется! – бородатый пилот отвечает странно спокойно, вообще без эмоций, – В опреснителе!
– Тогда почему, во всех флягах – соленая, морская? Трудно было её заменить? – это уже седой шулер.
– Кому это, трудно? – вопрос пилота, такой же бесстрастный, звякает… холодом антарктического льда.
– Как кому? – удивляется шулер, – Обслуживающий персонал базы – мышей не ловит! Мы же, с вами, официально, – оборачивается к социологу, – Сразу договорились о равных правах!
– Вот именно, – от айсберга откололся кусок и рассыпался, громыхая мерзлыми осколками, – Равных!
– То есть, – шулер смущен, глаза его начинают бегать по сторонам, – Но, кто-то же убирает тут мусор!
– Ветер! Дождь и ветер, – слова пилота падают размеренно, отстраненно, – Штормит здесь регулярно. Каждую неделю… Иногда, чаще. Любые, не закрепленные предметы, уносит в океан. Скорость ветра, до 40 метров в секунду – не редкость. Бывает и сильнее… – эге, а 40 метров в секунду – это 144 км/час. Ураган!
– Вы намекаете, что воду, во флягах из вашего пляжного бара, мы должны были заменить сами?
– Я удивлен, что вы вообще раскулачили аварийно-спасательный комплект, без острой необходимости.
– То есть, как?! Предлагаете нам, за каждым глотком воды, туда сюда, на другой конец острова бегать?
– Не предлагаю! – жестко отрезает пилот, – Сами должны понимать, не маленькие, – секунду молчит и добавляет, раздельно выговаривая каждую букву, – Эксплуатация человека человеком запрещена! Вы же, все, добровольно, согласились на равные права? Какие ещё могут быть вопросы? – держит паузу и, как-то мрачновато, поясняет, – А барей, в России, перестреляли в восемнадцатом году! – твою мать! Немая сцена…
Глава 25. День второй. Ночь. Просмотр кинохроники. Фильм 'ЧП на атолле'. Часть 3. 'Хлопоты'.
Бородатый пилот чем-то реально обеспокоен. Словно виноват, и сам это понимает, и хочет вывернуть раздражение на собеседника, и сдерживается. Это, как в рейсе мотор забарахлит. Потому, что поленился всё заранее проверить… В теплом гараже… А потом, на ветру и стуже, в потемках, шаришь в нем замерзшими пальцами. На напарнике зло срываешь. Борода задрана в зенит, вертится из стороны в сторону диковинным локатором… Приподнялся в кресле на руках… Крутанулся, глянул за спину. Рожа, гм, мрачнеет… с каждой секундой. Снова ноги заболели? Выражение – не то… Погода? Гм, странная погода… Волны катят на берег – как горы, столбы брызг и пены взлетают уже выше пальм, а на пальмах – листок не колышется. И небо, оно вроде бы синее, а с чернотой. Рано, вроде бы ещё, для вечерних сумерек? Когда в тропиках вообще закат?
– Парни, что у нас со связью? – вопрос в пространство. Однако, пара 'пионеров' отзываются сразу.
– Полный, караул, Демид Игнатьевич! – это первый, чуть смахивает на нашего 'первого ученика', что после школы в МАИ собирался поступать… Не поступил. Теперь, говорят, в городе Сиднее пристроился -заправщик, на аэродроме. Мечтал летать, строить самолеты. Эх, отвлекся я… Короче, огонек у него в глазах.
– Конкретно?
– Эти, – дальше не понял, не по-нашему, сказано и такого языка вообще не слыхал, с прицокиванием и свистами, – что бы им всем, – продолжение в том же стиле, но жест, в сторону пенного бурления рифов его объясняет, – Они… все наши кабели покромсали, считай 'на пятаки'. Вместе с содержимым ЗИПа. А свою аппаратуру дальней связи, если она у них была, в контейнеры заперли. Под кодовый замок. Трифон вон, их смотрел – говорит, что там может быть взрывчатка. А то и вообще – встроенный самоликвидатор сработает.
– Есть подозрение, крутые ящики, с сюрпризом. Не убьет, так руки оторвет, – поддакивает ему Трифон.
– От антенного хозяйства ничего не осталось… Одни камеры на деревьях. Ну и аварийно-спасательные шкафы, – продолжает 'первый ученик', – Сплошные слезы! Где чего не сумели откусить или оторвать, так разбили. Кувалдой, по микромодулям, представляете? Они, там, совсем дикие? Каждой лампочки боятся?
– Они предусмотрительные, – бурчит под нос Трифон, – Я бы, может – тоже разбил. На всякий случай. Если надобно режим глухого радиомолчания обеспечить… Их технику уже смотрел. Не стыкуется с нашей. Все рации – древние, как говно мамонта, на УКВ диапазон. 'Кого вижу – того слышу' Коммуникаторы и то дальше возьмут, если им антенну как следует задрать. Только, нечего задирать. Свою технику они 'волокном' коммутировали, от помех и утечки излучения береглись, – косится на готового продолжать напарника и перебивает его фразу, – Детали, из их блоков ковырять, я в жизни не полезу. И из вас – никого не пущу! Без брони – полная дурость.
– Парни, нам нужна связь, – таким тоном пиратский капитан посылает команду на абордаж, – Сейчас! Хоть симплексом, хоть пакетом, если постоянного канала не удержать, – снова задирает бороду к небу, – Мы сейчас – в гнезде урагана. Пока тихо. Но, через пару часов, станет шумно. Самый последний прогноз я один слушал. Потому – самолет на автопилоте отослал подальше. Плохой прогноз, словно специально подгадали.
– Ясное дело, специально – соглашается 'первый ученик'. Вы не поверите, из всей техники, что эти, – снова кивает в сторону, на сгоревший автобус, – с собой привезли, три четверти – метео. Наши тетки, тоже говорят – они её весь месяц, по частям сюда таскали, типа плотно погоду изучали. Когда купаться-загорать.
– Не только изучали! – включается в разговор фигуристая дамочка моего возраста, – они сводки погоды за все время, с момента попадания, затребовали. Вроде бы, обещали проверить на степень синхронизации процессов в атмосфере Земли-1 и Земли-2. Давно это было. Я скачала и дала. Почему бы и не дать?
Пилот запускает пятерню в бородищу, теребит… с такой яростью, словно вдруг собрался отодрать её, напрочь. Отсутствующий взгляд внутрь себя, гудит носом бравурный мотивчик. Вторая рука подоспела на подмогу первой… Бороде приходится туго… Дядя решил поиграть в старика Хоттабыча? Ищет волшебный волосок? Не нашел… Снова задрал изрядно потрепанную и потерявшую форму мочалку в небо. Сунул два пальца в рот… В наушниках пропал звук. На экране дернулось, потемнело изображение, словно у оператора выпала из рук камера… Или, поскользнулся оператор. От неожиданности… Угум. Общий сбор!
– Люди, – толстый палец, покрытый рыжими кучеряшками, невоспитанно упирается в седого шулера, – Вас, перед выездом, предупредили, что вечером ждут сильный шторм? Не меньше 11 баллов, по Бофорту?
– Впервые слышу! – шулер, он негласно признан VIP-туристами за главаря, изящно разводит руками, – мы вообще тут ночевать собирались. Палатки взяли, – осекается, – То есть, вы сказали, ночью будет ураган?
– Ожидается-ожидается, – меланхолично бормочет под нос пилот, уже потерявший интерес к разговору и снова запускает в поредевшую бороду обе руки, – Вот же сволочи! – неожиданно подводит он итог, – Они, наверняка, мат-модель атмосферы слепили и ждали… подходящего прогноза. По записям здесь сравнивали вычисления там. А насчет синхронизации, я мыслю – наглая брехня. На Земле-1, сводную сводку погоды за XVII-XVIII века, как давно читал, составляли задним числом, аж в ХХ веке, по записям судовых журналов…
– Ничего не брехня, – вступается за оппонентов социологиня. Пару раз они точно предсказывали, когда заштормит. И каждый раз говорили, кем этот шторм был зарегистрирован. Даже метеостанции называли…
– Местные? – пилот сжимает остатки бороды в могучих кулачищах, – На этом вот самом архипелаге?
– Ага, – кивает социологиня, – на карте первопопаданцев они обозначены. Значит, были! Не надо сразу думать о людях плохо…
– Людей надо сначала хорошо узнать, – заканчивает фразу пилот, – Тут, в XIX веке, но на Земле-1, была страшная свара 'Кто первый открыл?' и карты, вместе с датировками, подделывали – только треск стоял… Сдвигали сроки чуть ли не во времена Колумба. Хорошие лепили фальсификаты, качественные. Дипломаты в Европе, теми фальшаками, друг друга пугали. Место-то на самом перекрестке трансокеанских маршрутов. Говоришь, и сроки, и балы штормов совпадали? – с размаху хлопает ладонями по коленям, ойкает от боли…
– Совпадали… – подтверждает дамочка упавшим голосом, – Вы что-то поняли? Нехорошее?
– Понял! – буркает пилот и, кряхтя, поворачивается к технически продвинутым парням, – Есть идеи?
Не вопрос! За минуты, что длилась беседа, к ним присоединился третий. Уже знакомый мне 'охотник на сутенеров'. Сейчас он приматывает изоляционной лентой снятый с руки коммуникатор, рядом с стойкой руля 'шайтан-ноги'. Второй, видимо, свой коммуникатор Трифон прикручивает к нижней части стойки, в районе ножных упоров. Агрегат пацану явно не по росту, похоже, он вовсе не его. Поэтому, третий парень возится с упорами, задирая их вверх. Забавно, будто спортивный велосипед регулируют. Те же приемы…
– Готово, Демид Игнатьевич, – рапортует 'первый ученик', потирая сбитые в кровь пальцы (он что же, голыми руками железяки гнул?) – Егорка самый легкий, полста аршин высоты лишними не станут. Щас его запустим, и будем долбить эфир, пакетами, пока не отзовутся, – пауза, с запинкой, – Ну, или пока не поймем, что нас не услышат. Такое творится! Ни одной станции поймать не удается. Сплошные помехи, – виновато косится на присмиревших однокашников, – Забыли мы, раньше надо было на связь выходить… А кто знал?
– Кто надо! – пилот буквально щелкает зубами, – Эгей, дорогие россияне, – привычная фраза звучит как изощренное ругательство, в адрес пришельцев, – Вы-то сами, понимаете, что вас всех просто списали? На 'случайные потери'? Или, до сих пор не врубились? – при женщинах я бы такое вслух и громко говорить не решился. За спиной седого картежника – дружный дамский 'ах'. Ещё запаникуют, сдуру… Не, не поверили!
– Что это мы должны понимать? – рослый мужик с военной выправкой сдвигает заметно струсившего шулера в сторону. Среди туристов переменилась власть? Или самовыдвигается новый 'кризисный лидер'?
– Объясняю на пальцах! – пилот действительно загибает на правой руке мизинец.
– Прогнозы погоды, за последние недели, ваши, там, научились составлять достаточно точно, это раз! – загибает второй палец, – Пускай краткосрочные, всего на два-три дня вперед. Проверено!
– Про то, что будущий ураган никому на острове живыми не пересидеть, вам никто не сказал, это два! – загибает третий палец, – Всех, к чертям собачьим, в океан смоет. Тоже проверено! Вода в лагуне соленая оттого, кстати, что морские волны тут, при каждом очередном шторме, гуляют по суше в перекат, как хотят.
– К срочной эвакуации, в момент вечернего открытия портала, никто не готовился, это три! – загибает указательный палец, ранее направленный в грудь собеседника, – Ни вы, ни ваши вояки, даже и не думали собирать вещички. Наоборот, они ждали транспорт с той стороны, это четыре! – загибает последний палец.
– Гляньте на небо и попробуйте догадаться, что именно от вас к нам должно было приехать? Слабо?
– И вы так считаете? – отставник уважительно сбавляет тон и крутит головой, выискивая в поднебесье что-то только ему понятное. Камера, повторяет движение, демонстрирует, со всех сторон, плотную стену клубящихся туч и пятнышко синевы в зените. Ха! Оттого и солнышко светит так странно – Окно, – в свою очередь бормочет отставник вполголоса, – Стартовое окно… И сразу – все концы в воду. Вашу мать!
– А вокруг, на сотни километров, не летная погода, – в тон поддакивает пилот, – Абсолютно, ураган! И?
– У вас выпить есть? – совершенно не в тему отзывается собеседник, – Раз ваш авиа удар отменяется…
– Повезло ракетчикам, – так же не в тему отвечает пилот, – пальнуть бы они успели, а потом – вместе с остальными. Как вы только там живете? – отставник зло сплевывает под ноги, – Ничего, мы ещё повоюем…
– Э-ге-гей! – после сравнительно светской беседы окрик разносится громоподобно, – Всем – готовить 'последний привет'. Сливать – сюда. Егор, быстро принимай! – протягиваемые 'флешки', одна за другой, вставляются в прикрученный к 'шайтан-ноге' коммуникатор. Туристы, как мне кажется, забыв про голод и жажду, тоже прониклись драматизмом ситуации, – Кто хочет – может продиктовать 'последний привет'!
– П-п-простите, а если связи не будет? – вопрос из толпы, – Если транспорт за нами не придет?
– Будем учиться плавать, – меланхолически констатирует пилот, – Но, не далеко и по частям. Рифы! – тоже мне, черный юморист, – Спокойно, граждане, у нас ещё куча идей. Пока – вариант номер раз. Готовы?
– Готовы! – маленький Егор, туго пристегнут к стойке 'шайтан-ноги' и похож на стойкого оловянного солдатика из мультика. Самая мощная палка-прыгалка, самый легкий оператор, гм… Это может сработать!
Пф-ф-ф-бух! Приезжие потрясено разглядывают внезапно возникшую на песке неглубокую воронку. В воздухе клубится облачко пыли и мелкого мусора. А… где же мальчик? Тут, вот только что, был мальчик! Местные, привычно, расступаются по сторонам, освобождая 'посадочную площадку'. Томительно тянутся секунды. И-раз, и-два, … И-десять, … И-двадцать… Высоко забросило! Наверное, выжал все возможности 'шайтан-ноги', по максимуму. Бух-пф-ф-ф! Пф-ф-ф-бух! От ударившей с неба и снова взлетевшей в зенит серебристой молнии шарахнулись близкие любопытные. И – дружно запрокинули головы, провожая живой снаряд взглядами. Полная тетка социолог и двое 'технических специалистов' теперь мухлюют с ноутбуком. Соединяют его кабель с ручным коммуникатором… Ага, видно собрались поддерживать связь с прыгающей антенной… Пацану-то, не до манипуляций с радио – ему бы пока с управлением палкой справиться.
Бух-пф-ф-ф! Пф-ф-ф-бух! Туристы дернулись, но уже без первого потрясения. Впрочем, оторвать глаз от стремительно уносящейся в небесную синеву фигурки мальчишки они не в силах. Стоят и кивают, в такт каждому удару штока по уже изрядно взрыхленной площадке. Бух-пф-ф-ф! Пф-ф-ф-бух! На верхотуре дует. Ветер силен… Точно попадать, в одно место, у прыгуна не получается. Хотя он старается, рулит, видно, как в вышине рвутся наружу и тянутся по воздуху белесые выхлопные струи движков ориентации. Бух-пф-ф-ф! Пф-ф-ф-бух! Камера, волей невидимого оператора, обводит, по кругу, стоящих в общем кольце, туристов и эскортниц. Словно зрители в цирке. Балдеж! Восхищенно, раз за разом, как зачарованные, провожают они в небо невиданный прыгучий агрегат… Свою надежду на спасение… Бух-пф-ф-ф! Пф-ф-ф-бух!
