Текст книги "1730 год. Август. Переэкзаменовка"
Автор книги: Павел Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Маленький складной столик, термос с чем-то горячим. Точно, после потери крови, надо сладким силы восстанавливать. Зеваки полностью рассосались. Ни суеты, ни интереса. Ну, поплохело человеку. Бывает… Уже спасли. Посидит и дальше пойдет. Даже дежурная умчалась. Или нет… кажется, у индейцев считается неприличным наблюдать, когда другой человек ест. Деликатность проявляют. Впрочем, не так-то мужику и худо. Вон, уже вторую чашку уговорил, с какими-то лепешками. Девица грызет ватрушку в сухомятку. Хе. Семейная идиллия. Разговаривают тихонько. Так, дяденька почувствовал интерес к жизни. Принимает для осмотра 'инструмент спасения'. Выщелкивает лезвие. Аж, присвистнул. Получается, это не видел раньше… Точно – потлач! Подарили или сменяла… Стоп! Это не я подумал, это в наушнике прозвучало, с вопросом. Барышня виновато поднимается, становится на ноги. 'А поворотись-ка, сынку, экий ты смешной какой!' У папы, от вида родной кровинушки, снова начинают вылезать из орбит глаза… Повторяет, словно про себя – Потлач… потлач… потлач… Наплыв кадра. Рядом появляется, как эталон, фотография самого первого дня. Угум, кроме яркой майки с цветным рисунком, ничего родного американского на девице не осталось. Вся в туземных обновках. Ладненько на ней сидят. Какие проблемы? Папаша продолжает бормотать. Потлач… Потлач… Дался ему этот потлач? Хороший обычай! Не забыть бы, в следующий рейс, отдариться, кстати…
Вопрос родителя я, конечно, не понял. А вот ответ барышни – вполне. Сложное движение руками, как бы отображающее круговорот барахла в природе. Это она сама придумала… или язык жестов? Доходчиво! Вещи – меняют владельцев, люди – меняются вещами. Здесь, извернулась всем телом, так принято! Потлач! Ай, не то она сказала… У папы снова обреченно отвисла челюсть. Хотя, смотрит он вовсе мимо неё, прямо вперед… Куда? Первый ряд кабинок совсем близко. Крайняя просвечивает насквозь. Что мужик там видит?
А наблюдает он, сквозь прозрачное стекло, вдохновенные манипуляции совсем мелкого, гы-гы, да не старше 12 лет, смуглого пацаненка… Лабораторная работа, блин… 'Определение вируса оспы в трофейном материале' Ничего так, ловко шурует. Не хуже профа. Твою мать! Их тут и этому учат? Нас, в его возрасте, на биологии, максимум, пестиками-тычинками терзали. И главное – никто ничему не удивляется, как норма это им. Пацан заканчивает последние манипуляции, победно щурится в проекционный экран и, воздев руки к стеклянному потолку кабинки, разражается ликующим кличем киношных индейцев… Разворачивается к выходу, открывает герметичную дверку… и замирает на пороге, с по-детски разинутым ртом.
Не знаю, кто снимал, скорее всего, из нескольких точек разные люди. Но, наплыв мастерский! Виден и шлем с прозрачным забралом на остолбенелом ребятенке, и отраженная в забрале цветная мозаика на стене зала. Кадр рывком разворачивается. Здоровенное, красочное, фотографически четкое панно. Именно к нему прислонилась сидящая парочка. Бледный мужчина, в очках, с забинтованной рукой и тревожно глядящая в объектив девочка подросток. Наплыв, крупный план, снова дистанция, открывающая всю стену. Красиво! С фотографии, я думаю, мозаика делалась. Весьма странная! Группа веселых людей, с военной выправкой, на фоне контрольно-пропускного пункта. Черт! Современного (!) американского… На указателе – английская надпись 'Fort Detrick'… Вокруг головы центральной фигуры – призрачный нимб. И надпись – 'Искушение святого Генри МакГроув'. Русским, латиницей и ещё одним непонятным языком, где букв ещё больше, чем в латинице. Справа, от 'Святого Генри', улыбается с мозаики знакомое лицо в очках. Этот самый, как его, вспомнил, Брюс Аткинс. Не понял… Ничего не понял! Он же, вот, тут, на скамейке сидит. А мозаике – даже на вид, много-много лет. Откуда картина? И кто этот святой, с честной физиономией старшего офицера?
– Аня, он что, разве, тоже 'попаданец'? – странный, ещё вчера, термин звучит практически привычно.
– Не-а! Он, как раз – обыкновенный полковник, из вашей американской армии. А вот его друг, Генри МакГроув – необыкновенный. Два года назад, это если по-вашему времени, он участвовал в исследовании пространственно-временной аномалии. Попал сюда. Выжил… Отец-основатель нашей местной биохимии… ну, и военной медицины – тоже. Канонизирован, всеми основными религиями Земли-2, за подвижничество. Данный учебный центр принадлежит Ордену Иезуитов. Хотя, официально, считается международным…
– Иезуитам, которые еретиков гоняли? Они же упертые религиозные фанатики! – что ещё за бред?
– Иезуитам, которые религиозные прагматики, – у нас тут, вообще, многие в бога верят. Я, например…
– Извини, забыл! – действительно, здорово у них перемешалось, – Вы и с попами общий язык нашли?
– Попы – тоже люди. А иезуиты, и в вашем мире, считали науку богоугодным делом. За что страдали. В нашем – тоже. Вон, какой медико-биологический центр отгрохали! Бесплатный и общедоступный.
– Получается, Аткинс, с этим вашим 'святым Генри' общался при жизни?
– Ну, да! В одной военной части служили. Для него только два года прошло. А тут сто лет пролетело.
– А шкет, значит, только сейчас его, по мозаике, узнал? – представляю кашу, которая у парня в голове.
– Тесен мир!
Папаша с собой справился. Мелкий тоже. Забрало откинул… Так и стоит. В гляделки играют. Проф слабо шевелится. Девица поняла движение-просьбу – Позови его. Гы! Не голосом. Она рукой изобразила… Жестовое эсперанто. Гы-гы… Зрители любопытные, опять, как из-под земли образовались. И что дальше?
– Парень! Можно нам поговорить? – надо же, странно слышать от персонажа родную русскую речь. Твердый английский акцент слегка её портит. И строй фразы… – Так точно, полковник Аткинс! – гы, были бы у пацана сапоги – щелкнул бы каблуками. В мокасинах не щелкнешь. Просто вытянулся 'во фрунт' и ест глазами начальство. Какое ему начальство? Елки-палки! Но… думая за мальчишку… это живая легенда с ним говорит! Не абы кто – 'тот самый полковник Аткинс', с мозаики… Который с 'нашим святым Генри'… в Штатах над бактериологическим оружием химичил. Гы!
– Ты меня знаешь?! – а вот теперь профессор удивился по-настоящему. По-человечески. Без шока.
– Вы – 'спутник святого Генри'! – немая сцена. Проф ладно, а вот дочка такого не ожидала. Осовела.
– Ка-какого ещё святого? – ещё чуть-чуть и мужика тут заикой сделают. Вредно так часто волноваться
– Генри МакГроув! – отчеканил с таким видом, будто каждый его знает. Упс! А здесь, и наверняка – каждый. Кроме самого полковника Аткинса… обожаться. Бразильский сериал!
– Э-э-э-э… – согласен, именно э-э. В кадре лицо Аткинса, крупным планом. У полковника-профессора шарики в голове крутятся на полной скорости… Интересно. Вспомнит или догадается? Рехнуться ж можно.
– Вы что, знали про оспу? – догадался. Но, про другое. Всё равно, уважаю. Голос ровный, без эмоций.
– Так точно, полковник! Это русский штамм 'Индия-1', наверное, генетически модифицированный, – вот же, скаут нашелся. Ещё честь ему отдай, или салют. Чему ты радуешься? Вот и полковник не понимает.
– Парень, ты соображаешь, что сейчас играл со смертью? – кстати, а действительно, он соображает?
– Это оружие Великого Врага! – сияет, как медный самовар. Даже я заметил – в натуре, краснокожий, – Великий Враг сам отдал нам своё оружие! Враг хитер и коварен! – ага, а себя, скромно, считает ещё круче…
– Но, тогда, кто такой я? – вопрос! Народ вокруг молча внимает. Не часто такие разговоры услышишь.
– А вы – 'друг святого Генри МакГроув'! – упертый оптимист попался, ответы от зубов отскакивают.
– Какого ещё святого? – мужик не понял все же. Или, не поверил. Немудрено… Да растолкуйте же!
– Бывшего слуги Великого Врага! – ну, объяснил, спасибо! Сейчас профу и вторую руку почикают…
Не почикают! Нашелся доброхот – потихоньку, под локоток, отвел девицу в сторону, дал возможность полюбоваться на произведение изобразительного искусства. Папу она, конечно, на мозаике узнала. Может и ещё кого… Вдруг, со 'святым Генри', они домами дружили? На пикники ездили? Повернулись… М-м-мать! Такую благообразную и располагающую к себе рожу я видел только однажды. Когда адвентистам седьмого дня, в Воронеж, религиозную литературу возил. Ну-у-у-с, держись, полковник! Настал для тебя 'Праздник святого Йоргена'. Местный служитель культа пожаловал. Зуб даю! Возвращаются… Под ручку. Шерочка с машерочкой… Девица лопочет скороговоркой, показывает вверх, в стороны. Беспомощно оглядывается на своего спутника. Тот улыбается, добро и лукаво (да, настоящий иезуит – под стеклянный колпак и в музей!), добывает из черного одеяния со стоячим воротником что-то вроде открытки или карманного календарика. Папа крутит открытку перед глазами. Наплыв. Нормальная туристическая открытка, вроде фото 'Провал' в Пятигорске. С надписью на трех языках: 'Университет прикладной биохимии святого Генри МакГроув'…С ходу берет быка за рога. Утешитель, блин…
– Скажи, отрок, видишь ли ты вину присутствующего тут Брюса Аткинса, в том, что случилось?
– Не-а! – вопросец, не в бровь, а в глаз, но, пацан глядит твердо, – Он же не знал, мы все его слушали!
– Ободрись, сын мой, и ты сам, и дщерь твоя – суть невинны! – торжественно припечатал. Успокоил…
– Э-э-э-э… – Да, это тебе, мистер-товарищ-полковник не на полигоне опыты ставить. Тут – все свои. Вон, как одобрительно ухмыляются. Ждут, слова ловят. Сейчас, святой отец, неясный вопрос разрулит…
– Понимаешь ли ты, полковник US Army Брюс Аткинс, чему так радуется этот отрок? – гы, озадачил.
– Э-э-э-э… – сиди уж смирно, мужик. Раз влип! Никаких ответов матерому краснобаю и даром не надо.
– По малолетству своему не в силах он равным стоять в ряду бойцов, но, за прилежные успехи в учебе, род доверил ему разведку. И – послал на боевое задание. Увидеть посланца Великого Врага. Услышать речи посланца Великого Врага. Принять из рук его отравленный смертью дар Великого Врага. Проверить, так ли опасен тот дар, как известно от знающих людей. Принести тот дар, для пользы и изучения, в родной вигвам. Распорядиться силой, сокрытой в нем, приличным случаю образом… Каждый, из присутствующих здесь, пришел, приехал и прилетел за тем же самым. И лично убедился в подлой злобе Великого Врага. Хотя, ты сам – еси невинное орудие в руках Великого Врага, – вещает, как депутат на митинге, эффектно, с паузами.
– Э-э-э-э… – кажется, девчонке сейчас станет плохо. С чего? По-русски она не понимает. А! Небось, по коммуникатору, синхронный перевод слушает. Поп же ей что-то там подкручивал… Спланировано-то как!
– Каплю бодрящего полковнику Аткинсу! – не, наш поп такое сказать не мог. А иезуит, браво гаркнул. Теперь я знаю, 'капля бодрящего' – это граммов пятьдесят сиреневой настойки, похожей на нашатырный спирт. Прямо в чашку, из которой профессор кофе пил. Во! Индейской ватрушкой зажуй и слушай дальше. Гы-гы, вторую порцию, в той же чашке, поднесли девице. На выбор. Или – укол в прозрачном шприце. Папа сделал страшное выражение лица. Та, хоть 'почти без памяти', скорчила ему рожицу и тоже залпом. Фи! А ещё – дочка полковника. Хы-хы! Продышаться не может. На выдохе пить надо! Это тебе не безалкогольный энергетик, а спиртосодержащая жидкость. Угу? Медики-экстремисты… Врачи-скоростники… Злыдни, дайте же девушке закусить! Местные лекарства, они того. Есть! Какую-то палочку, вроде сушеного мяса грызет… Иезуит становится в величественную позу. 'Ща-а-ас спою…'
– Неисповедим промысел Божий, но велико Милосердие Его! – ну, понеслась пропаганда, – Сам Генри МакГроув, не избежал искушения, за большие деньги и мнимый почет, служить Великому Врагу! В праве ли мы осуждать, за то же самое, лишь скромного спутника его? Тем более, став свидетелями, как Господь карает тех, кто сознательно поднял руку на чада Его? – намекает, на недавних покойничков? – А оружие погибели злой, в руках невинных и добродетельных, вред причинить неспособно! – угу, а полковник-то и не знает. Всю жизнь, этим самым, занимаясь… Кажется, собрался с духом, подать голос.
– Святой отец, зачем вы устроили спектакль? Зачем подвергли опасности жизнь людей?
– Опасности не было! – пацан тоже осмелел и влез в разговор, – У вас, 'там', вакцинируют ерундой, а у нас 'здесь' – натуральным вирусом. Стойкий иммунитет, на всю оставшуюся жизнь! Вы же заметили, как наша прививка вашу иммунную защиту пробила? Кадровая вставка. По пояс голый профессор, утром, перед зеркалом, с удивлением разглядывает вздувшийся пузырек на собственном предплечье. А эти… непонятное слово… раньше заразились, уже почти больными к нам приехали. Им прививка была без толку. Трупы…
– Тем более, – профессор обретает уверенность, – Предупредили бы, изъяли зараженный материал, да и уничтожили немедленно. Мы бы правильно поняли. Ну, диверсия… Нет повода для разжигания конфликта.
– Люди бы этого не поняли! – иезуит, он таки везде иезуит, пафос аж зашкаливает – Люди имели право получить то, что Великий Враг им отправил. Люди имеют право ответить Великому Врагу, тем же самым!
– Падре, – полковник, кажется, чуть ошалел, дико смотрит на иезуита, – Вы сами поняли, что сказали?
– А вы, полковник, – поп сверлит поднявшегося на ноги оппонента огненным взором, – сами поняли, что спросили? С какой стати жертвы Великого Врага должны терпеть угрозы? Пусть, у него не получилось? Святой Генри рассказывал, как, в вашем мире, погибли от оспы массы невинных… Сто двадцать миллионов индейцев унесла пандемия variola pustulosa haemorrhagica в XVI-XVII веках! Цивилизация Майя вымерла, а её города опустели раньше, чем туда добрались испанцы! Даже образ жизни мирных обитателей здешней земли, священный обычай потлач, привычку часто меняться понравившимися вещами, использовали ваши власти для распространения эпидемии! Даже частные фирмы! – попу бы прокурором быть, а не святошей, – Компания Гудзонова Залива, с 1837 года, поставила бактериологическую войну на промышленную основу. Управляющие отделений специально созывали местных охотников сотнями и дарили им зараженные оспой красивые подарки. А через пару недель, когда племя оказывалось поголовно больным, агенты компании ездили по вымирающим селениям индейцев и даром забирали их вещи, а так же готовые к продаже шкуры. Не гнушаясь снимать одежду с покойников! – за спиной оратора глухое, как далекий шторм, бормотание.
Твою мать! Опасность потлача, при инфекционных эпидемиях, понятна даже пьяному ежу… А тут, не собачьи упряжки, тут кругом авиация. За две недели… по всему миру бы эту дрянь разнесли. Неплохо кто-то вопрос проработал… Вдумчиво. А теперь? Сколько они пакетов с сувенирами раздали? Тысячи или сотни тысяч? Образцов возбудителя у местных – завались. Работать с биологическим материалом, если судить по центру и повадкам его посетителей, тут умеют. Размножат в лучшем виде! И поставят в уголок, что б никто не уволок… А при случае – за портал. Тем же самым, по тому же самому месту… На это иезуит намекает?
– Вы… не посмеете! – ага, мистер намек понял правильно. Побледнел, без кровопускания…
– Есть возможность выбирать? Как особый посланник Святого Престола, – так и есть, птица высокого полета, – Я уполномочен, вам это сказать… Как специалисту! Можете передать своему командованию.
– При чем здесь моё командование? – а губы-то задрожали … Почему? От оспы же не умирают!
– Роли переменились, полковник! – м-дя, таким тоном уместно посылать еретика на костер, – Теперь у вас, в вашем мире, нет спасения от вашей же собственной variola pustulosa haemorrhagica! – это он о чем?
В наушниках нехорошая, звонкая тишина. Панорама поворачивается, объектив скользит по фигурам у мозаичной стены. Возвращается к стиснувшему зубы Брюсу Аткинсу. Бедняга мокрый от пота…
– Аня, чего поп нагнетает? Пусть у нас оспа уничтожена, пусть поголовных прививок больше давно не делают, но, кто мешает снова к ним вернуться? Да в момент! Какие проблемы?
– Дима, вы больше не можете вернуться к поголовной вакцинации. И полковник это знает лучше всех. СПИД! Он появился сразу после 1980 года, когда во всем мире отменили обязательную профилактику от оспы. Потому, что прививка убивала зараженного СПИДом так же надежно, как настоящая Черная Смерть. Нет у него иммунитета. И никогда больше не будет… В мегаполисах и странах Третьего мира, на Земле-1, минимум 10-20% населения поражены вирусом иммунодефицита. Даже ревакцинация для них – смертный приговор. Если честно, то и она не поможет. Боевой штамм натуральной оспы вашу прививку 'пробивает', как её не было. А наши прививки дают до 5% процентов тяжелых осложнений. И кто их там будет делать? В Соединенных Штатах, по неофициальным данным, латентным иммунодефицитом ныне страдает каждый четвертый. В почти стерильной среде современных городов это не слишком заметно. Но, достаточно одной вспышки настоящей болезни… Помнишь, недавнюю панику по поводу атипичной пневмонии?
– Ох…ть! – пардон за мой французский, – А остальным WASP-туристам вы сию новость сообщили?
– Перед расставанием. Показали кино, которое ты сейчас смотришь. Они тоже имели право знать!
– А полковник… нас не пошлет, куда подальше? По-моему, с ним нелюбезно обошлись…
– Не-а, они с отцом Бенедиктом потом поладили. С чего бы тогда он на наш адрес сам по сети вышел? Попросил дочку на Землю-2 забрать? С её согласия… Нормальный дядька, вот увидишь! Она из изолятора сбежала! Еле нашли… Между прочим, подлетаем, принимай управление! Только, держи высоту пониже… Белые здания, с плоскими крышами, видишь? Нам – к самому дальнему, за вентиляционными установками. Заходи со стороны парка и сразу сажай. Полковник, по вечерам, выбирается на крышу покурить… Всего с одним охранником-сопровождающим. Там мы его сейчас и встретим…
Глава 20. День второй. Вечер. Мобильный анклав СССР. Штат Мэриленд. Форт-Детрик. Земля-1.
Шалишь! Я теперь ученый… Открыто переться, только лишнее внимание привлекать. Мы лучше, хе… культурно. По над лесом, над кустами, над самыми кронами. Скорость меньше, ещё меньше…Гы… Почти как шагом. Во! Между верхушками чуток повиляем… Нормальные герои всегда летят в обход. Ха! Так оно вернее будет. Есть возражения? Ни словом. Пять минут погоды не сделают, а эффект внезапности – штука полезная. Вдруг, тут охрана нервная. Зачем им лишнее видеть? Ещё ниже, ещё тише. Нормалёк…. Мыслим.
– Ты эта… получается, что Штаты биологическую войну вести вообще не могут?
– Почему? – в наушнике снова звонкое хихиканье, – Очень даже могут! Они её даже начали… Просто не учли мелких деталей. У вас, на Земле-1, люди сначала победили самые страшные болезни, а потом стали пользоваться ими как оружием. А у нас – победы нет. Откуда? И война идет непрерывно… Колемся, моемся, прожариваем свои тряпки, после каждой 'ходки в поле'. Да ты сам видел! – угу, голяком оставили.
– Тогда зачем мы летим? – если честно, какое моё дело? Меня водителем наняли – вези, что грузят… А и не так! Сразу предупредили! Получается – мы равноправные партнеры. Значит, можно и потрепаться…
– Надо кое-кого щелкнуть по носу. Ваши заигрались. Договорились дружить! А дружат очень странно. Индейцам сунули русский боевой вирус оспы, модификат 'Индия-1', наследник штамма Variola majo. Нас – заражали американским вирусом чумы. Контейнеры для крыс были тоже не русские. Теперь сибирской язвы ждать? Перекрестно работают. Кто-то у вас командует сразу и в/ч 44026 – это Загорск-6, и Форт-Детриком. Пусть профессор Аткинс, – не по-русски слова произнесла, с акцентом, – передаст, кому там следует, наше горячее 'фе'… В виде образца. Пока не прилетело, в обратку, наше полновесное пламенное 'бо-бо'…
– Пугаете, что если что, будете вирус оспы из кино у себя размножать? Симметричный ответ?
– Ой, – снова хихикает, 'хохотунчик' проглотила? – Нам тот вирус – разве для коллекции… Этой дряни за сто лет накопилось – уже полки ломятся. А если вспомнить, чего по древним гробницам наковыряли! Не грузись, они теперь сами трусят. Просто, до низовых исполнителей команда не дошла, вот и упираются. А мы их… поторопим… За пару дней всё и решится. Или, они идиоты? – гм… лично я как-то не задумывался.
– Думаешь, пронесет? – елки, сам сказал, а голос дрогнул. И руль (это называется руль?) резко дернул. Чуть в елку или тую, короче, в высокое и колючее, не вписался. Автоматика поправила. Незаметно вышло…
– Дима, прикинь сам! – почуяла, поняла и тон сменила. Опять голосом ласковой училки разговаривает, – Начать против нас биологическую войну, а другой никак не получается, для вас не просто… глупо… Это… тупо невозможно! Если допускать хоть малейшую возможность ответного удара.
– С чего это вдруг? Сделают своим прививки и привет, – опять хихикает. Странное чувство юмора!
– Да? Прикинь, как это будет смотреться? Всё равно, что до начала боевых действий, ещё в мирное время, взять и перестрелять, в профилактических целях,10-15% своего населения. Столько, из 'золотого миллиарда', сразу умрет при поголовной вакцинации той же оспой? Да не абы какого населения – элиты!
– У наших, не заржавеет, – плевать они на свой народ хотели, сволочи… Думаю, американцы – тоже.
– Может быть, но ты меня не понял. Есть особенность! Проценты эти будут, больше чем на половину, состоять из лиц не традиционной сексуальной ориентации. Представляешь? Гомоцид! Пидо и лесбохост!
– С чего это вдруг?
– Иммунитет – свойство организма, определяется генетикой. Хорошая генетика – сильный иммунитет. Плохая – слабый. Сбои полового поведения – это яркий внешний признак дефекта генетики. Вырождения… Иммунитет, у таких, обычно, не к черту. Часто – целый букет отклонений… Знаешь, в каких слоях общества преобладают наследственные или генетические заболевания? Где пидорам и маньякам самое раздолье?
– Известно где. Белая кость, голубая кровь. Когда английский парламент в 1967 году отменял закон об уголовной ответственности за гомосексуализм, то в Палате Лордов это прошло на ура, а в Палате Общин – с третьей попытки, причем дебаты затянулись до глубокой ночи, – как отец когда-то смеялся над этим. М-дя…
– Вот и догадайся, решатся ли, ваши правящие гомосеки… ах, нет, конечно… элита России, рискнуть, собой любимыми, ради невнятного шанса? Лично лечь эксклюзивными костьми на алтарь отечества?
– Шутишь? Обязательно подставят кого-то вместо себя. Это не мы, это всё они! – снова хихиканье.
– Дима, в точку! Янки подставили вас, ваши – янки. В Сергиев Посад материалы уже ушли… Кстати, вся шумиха вокруг опасности ранней профилактики инфекционных болезней, на Земле-1 – большой проект. Может, слышал? Компания против прививок – вершина айсберга, под ней – море дерьма. Знаешь, почему?
– Думать нечего! Гораздо выгоднее лечить богатых задорого, чем всем подряд проколоть вакцину и потом сосать лапу, – это не я такой умный, это у меня дружок скорую помощь водит, чего он только там не наслушался, – Раз всеобщего равенства нет, то и болячки тоже надо вернуть. По просьбам трудящихся, хе…
– У-у-у, ты не в курсе. Понимаешь, отрицательный отбор от близкородственных браков иммунитет так понижает, что от прививок аристократы мрут, как мухи. А быдло имеет осложнения в десять раз реже. У нас на этом иезуиты чуть не погорели. Отравителями их объявили. Эй! Ты что творишь?! – я думал, сообразила.
– Захожу с той стороны, где окон нет. Ну, как глянет тот, кому не надо? – эх… на колесах так нельзя.
– Ага, правильно… Я тогда, сейчас, с эскортом разберусь, – тоже верно, куда нам такую стаю на хвосте тащить? А куда она кучу летающих этажерок посреди военного городка денет, хотел бы я знать?
– Никуда не дену! – мысли читает? – В лесу, на верхних ветках пусть повисят. Ни с земли, ни с воздуха обнаружить невозможно, а если что – минута лета. А ты – на вертолетную площадку. Обозначение видишь?
– В центр круга или с краю?
– В центр. Мы открыто! Пусть, без приглашения, – запинка, пауза, – Дим, расческа есть? Замоталась…
– Откуда? Всего достояния через вашу прожарку лишился. – Нашла, о чем беспокоиться. И так хороша.
– Э-э-эх, – вздыхает. Охране, по фиг, в кого стрелять, если запалимся. В лохматую или в причесанную…
Сели. Блин! Я сам, своими руками, посадил эту летучую фигню! Как полагается, то есть, скосив глаза вниз 'до пола', это 'взгляд вертикально вниз'. Подрулил в самый центр и посадил. Во, даю! Что там жать и выстукивать? Ага… Уф-ф-ф-ф. Как приятен свежий воздух! Чудно пахнет, однако. Сразу чувствуешь – не в России. Совсем аромат иной. Хотя, после кабины – всегда так. Залез в Москве, выпал в Воронеже.
– Дима, ты можешь стать, как тогда, перед зеркалом? – угу, я же теперь начальника изображаю… А на вид похож? Причесаться бы… О! А расчесочка моя тут… совсем забыл. Она в кармане завалялась. Кстати…
– Аня, тебе расческа была нужна? – после прожарки она наверняка чистая, тем более – металлическая.
– Ой, спасибо! – шурх-шурх, чуть не двумя руками свои мокрые патлы разодрала. У меня тоже, после их экспресс-мойки, на голове колтун? Ну-ка… Уй! Гы-ы-ы… Ладно, ветерок теплый дует, сейчас обсохну.
– Долго ждать? – водит перед собой рукой с коммуникатором, опускает её ниже, к покрытию крыши.
– Идут! Через минуту будет… – критически меня оглядывает, – Ты это, если чего будут спрашивать – смотри на меня. На мои ноги. Если носки врозь – говори 'Йес', обязательно – с улыбкой. Если другое – лучше молчи. Но тоже улыбайся. Внимание! Хай! – и рот до ушей, будто рада без памяти, – дождались.
Эге… Или как тут принято – Уп-с! Профессор только бровью удивленно дернул, похоже, ждал визита. Зато охранник, молодой чернявый парень, прям боевик-мафиози из 'Крестного отца', метнулся и застыл… Верно, не знаешь – не суетись. Привет, типа. Елки, как мент поганый, на меня уставился, не знаю, куда руки девать. Ага! Медленно складываю их на груди. Подбородок надменно вверх, взгляд в бесконечность, поверх головы… Парень моргнул… Тоже хорошо. Таких вот субчиков учат стрелять на резкое движение. Оно мне надо? Постою, дык. Кошусь в сторону профессора – намекаю, ты бы свою работу делал. Гы! Дернулся, туда было… и обратно. На полусогнутых ногах стоит-покачивается. Прыгнет, как только решит, что пора. Есть тому причина. Охраняемый объект, пока мы с ним перемигивались, знакомство завел… Или возобновил? Болтают, как ничего особенного. Профессор (или полковник?) небрежно бросает сопровождающему фразу. Тот отвечает… Нелюбезно так, отрывисто. Плохо, когда языка не знаешь. Только интонации ловить. Где у Анки ноги? Что имеет сообщить? Гы… Красивые ноги, приятно посмотреть! И попа.. и комбез, в обтяжку…
– Мистер, – дальше уже не пойми-разбери, зачем-то ко мне охрана обратилась. Что говорить-то? Ага…
– Иес! – ухмылка так себе, зубы надо чинить вовремя. Хорошо, что вспомнил и на полный оскал не решился. Демаскирую же, пробелом в верхнем ряду светлый образ 'большого начальника'. Вроде сошло.
Анка, когда хочет, не только морзянкой стучит, но и языком с пулеметной скоростью молотит. Тр-р-р! Парень только сейчас, похоже, внимание на неё обратил в полной мере. И тоже, на ноги уставился. Хе-хе. Стройняшка! А сама, чудо в коже, ко мне оборотиться изволила. По-английски чешет, блин! Спрашивает… По-интонации. Носки полусапожек, с рубчатыми подошвами, разведены. Гы! Солидно так отвечаю – Йес!
Кивает, словно бы и в самом деле от меня санкции ожидала. Сиганула… на плоскость-сетку 'блина'. Шагает к бардачку в центре, достает чемоданчик и ещё что-то, вроде папки для бумаг… Тэк, чемоданчик на край положила, а папку в руках держит. Скок, вперед… Профессору её протягивает. Э-э! Ну, Аня – ты дура! Куда?! Устав караульной службы запрещает все контакты с посторонними, любого рода. А уж тем более – доступ к охраняемому объекту, получение или передачу предметов. Не знала? Нет у вас караулов? Знай!
Чернявый вроде и гаркнул негромко, а мы остолбенели. И профессор-полковник (черт, не могу его по званию называть, вид не соответствует), и Анка, и телохранитель… и я сам… Море волнуется раз… Замри! Пора бы и отмирать, потихоньку. Парень покачивается, как сжатая пружина, руки-то повисли, но ясно, что дернуть из кобуры пистолет ему – одна секунда. Вижу, грозить не станет, сразу начнет стрелять. Куда? Ха! В меня, естественно! Как в самого главного, с виду. Подстава! Аж живот свело… Елки! Девица его, конечно, приголубит… потом. Отомстит, так сказать, за боевого товарища. Оно мне надо? Что делать, господи боже? Откачнулся назад, уперся поясницей в вертикальный борт 'летающей тарелки'. Тьфу, дешевка – прогнулся.
Задницей чувствую вибрацию, точнее, движение, справа и слева. Епрст! Стрелковые установки робота развернулись к возмутителю спокойствия. Думай, голова, думай, а то сейчас в тебе вентиляцию сделают, из Кольта 45 калибра. Представляй, за этого парня, ситуацию. Быстро! Вот я, сейчас, в карауле… у меня ЧП…
Кхе-хе! Вот, молодец. Позы не изменил, но мягонько, на каблуках, туда-сюда развернулся. Всех разом в поле зрения держит. Глазами в стороны зыркает… Кхе-кхе-хе! Совсем хорошо, на меня – всё внимание… Двигаться-дергаться в такой момент – ни боже упаси. Разрешается кашлять… Кхе-кхе! Встречаемся с ним глазами. Скашиваю взгляд (не поворачивая головы!). Медленно вправо, медленно влево. И – отрицательно качаю головой. Понял? Охранник, в свою очередь, только быстро, но внимательно, зыркает вправо и влево. Там есть на что посмотреть. Хищные рыльца пулеметов робота уставлены прямо на него – в лоб… Обязаны туда смотреть! А ты, пистоль ещё только тянуть собрался… Наводить-то когда? Врубился, какой расклад?
Сообразил! Чуть распрямился, твердо на ноги стал. Руки опустил вдоль тела. Наверное, про роботов этих он знает больше меня. Но, забыл. Снова встречаемся взглядами. Немой вопрос. Пожимаю печами и так же глазами показываю на Анку – её зверюга, сам договаривайся… Недоумение. Не, полезное дело – служба. Солдат солдата завсегда без слов поймет, если приспичит, конечно. Уже без опаски развожу руками. Не моя епархия! Вон стоит, погонщица-укротительница. А я – так, случайно мимо пролетал… Гы-гы-ы. Расслабился окончательно. Видимо, сложил в голове картинку. Он – при начальнике, Анка – при начальнике. Начальники друг с другом говорить не могут – нарушение подписок. Охранники друг с другом говорить не могут – это нарушение устава. Разве, дать команду… предупредить там, окрикнуть. Мисс! Длинная фраза, не понимаю.
Очкастый полковник-профессор наконец очнулся. Понимающая такая улыбочка. Небось смекнул, что настоящей выучки у барышни нет. Так… рефлексы. Экскурсия за портал даром не прошла. Говорит, совсем негромко, отрицательно качая головой, показывает руками – Нельзя! Просто нельзя. Поставь, отойди. Я сам это заберу, скорее вызову кого положено – заберут. А вы смывайтесь… Да побыстрее! Анка разворачивается в мою сторону, в глазах полное недоумение. Как же это, так? А вот так! Солидно ей киваю – Йес! Сам тяну с робота контейнер (тяжелый, сволочь!) и ставлю на покрытие крыши, в паре шагов перед собой. Отступаю обратно. Виновато развожу руками… Извините, господа, типа мне жаль, что так вышло. Служба!
