Текст книги "1730 год. Август. Переэкзаменовка"
Автор книги: Павел Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Полковник, вот теперь вижу – настоящий полковник, словно проявился на фотографии новый образ, вытягивается… Чуть прищелкивая каблуками. Ага, 'к пустой голове рука не прикладывается'. А чо, я ничо! Тоже вытягиваюсь и тоже щелкаю, своими говнодавами. Даже громче. Типа, обменялись знаками уважения. Показываю девице глазами на пустое пространство, между нами и хозяевами. Ближе – подходить нельзя! Поняла. Без возражений кладет поверх папку. Ну и отступи, на исходную позицию. Не мельтеши! Ха! Жди! Охраннику – воздушный поцелуй и весьма соблазнительное потягивание всем телом. Чао, мальчик! Кхе-хе! Я тут скоро сделаюсь специалистом по разговорам с помощью кашля… На взгляд Анки отвечаю взглядом и мимикой – Сваливаем! Соображает… Тоже стала по стойке смирно и головой качнула вперед. Не поклон, но близко. И в воздух взвилась. Одним прыжком… Крышки 'гробов' приглашающее откинулись. А мне как?
Гы-ы-ы! Хорошо придумала. Начальство, оно имеет право на маленькие поблажки. Робот втягивает опоры, ложится на крышу. Только ногу задрать осталось, словно на высокую ступеньку подняться. Шагаю, чувствуя на спине цепкий взгляд. Не оступиться бы… Дошел. Сел. Интересно, а как со стороны процедура смотрится? Сосредоточиться… Маску на голову, откинуться назад. Хлоп! Пф-ф-ф-ф! Прижало к лежаку… Что снаружи? И-ик! Аккуратно надо глазами вращать, чуть опять не траванул, в воздухозаборник. Парочка стоит, где и раньше, только охранник выдвинулся вперед – закрывает клиента от вероятной угрозы. М-мдя! В наушниках слышится топот, крики… Бегут по крыше, торопятся… Ну, как стрелять примутся? Полетели!
Оп-па! Вверх, вниз, стоп… Теперь в сторону… Так, над самыми деревьями – обратно. Перед глазами мелькают ветки. Прорвались? По трассе, внизу, мчится открытая машина с пулеметом. За нами или просто бдительность повышенную демонстрируют? По фиг мне их бдительность. Право руля! Вот так, закроем им обзор лесочком, а теперь – газу, газу, газу… Вырвались! Мелькают ровные ряды каких-то кустов, и поля, и каналы… По земле за мной не угнаться. По воздуху? Пусть попробуют! Справа и слева скользят бесшумные шестигранные тени. Ну, вроде бы, на сей раз, опять пронесло… Уф-ф-ф! Интересно живем, товарищи!
– Дима! – тон плаксивый, как у маленькой обиженной девочки, – Зачем он со мной так? Я же ему очень понравилась! Так понравилась, что пульс за сто двадцать перепрыгнул! А сам он – как каменный… Почему?
– Не понимаешь? Устав, гарнизонной и караульной службы, какого цвета обложка? – хе, мы тоже язвить умеем!
– При чем устав? Ваши уставы у нас не действуют! – осеклась, – Там что, девушкам хамить разрешено?
– Их даже убивать разрешается. При явном нападении, без предупреждения. Парень – едва сдержался!
– У нас такой глупости нет, – заинтересовалась, – какое ещё нападение? Профессор нас с тобой ждал.
– А охранника он предупредил? – наивное дитя природы, – Наверняка – промолчал. Иначе бы, тот его на крышу не выпустил. Вернемся – ставь своему богу свечку. Мы чудом в живых остались. Перестрелял бы!
– Не-а! – вот же вредина, – Не успел бы. Он в тебя первого стрелять собирался, – ай, спасибо, я и сам догадался, – Но, робот тебя стерег, – именно меня? Не знал, – Он быстрый! Он бы, по любому, успел раньше!
– А ты? А профессор? – как представил расклад заново, поплохело, вредная мне работа выпала, – А те, кто к нам по крыше бежали? Всех, в расход? А если бы в тебя попали? По топоту – большая толпа неслась.
– Ты тоже слышал? – хе, а то, с чего бы я так спешно распрощался? – Они бы тоже в нас стреляли?
– Аня, – ловлю себя на мысли, что теперь сам корчу педагога, доброго и понимающего, – часовой, это не человек. Это функция. С оружием в руках. Если ему положено стрелять, будет стрелять. А разговаривать на посту ему не положено. Тем более, с красивыми незнакомыми девушками. Нравятся они ему или нет…
– Да? – опять плаксивым тоном, – жалко… Он симпатичный! – после долгой паузы, – Но, уже женатый. Тогда, ладно… – это как понимать? Успела 'пробить по базе' служащего из засекреченной организации?
– Куда летим? Обратно в Вашингтон? – один черт, не время для поучений. Все бабы – чокнутые.
– Там, у тебя, стрелочка курсографа мигает? По ней держи общее направление. Вилять рекомендуется, но, не думаю, что нас так скоро ждут обратно. Это же, – хихикает, – сверхнаглость! Особенно, если мистер Аткинс успеет сейчас дозвониться, куда надо. Им вообще не до нас станет!
– С какой стати ему куда-то звонить? – мне кажется, он отлично устроен, – Или, религия требует? – где попы крутятся – там жди беды. Хоть наши сектанты, хоть их иезуиты. На мой взгляд – никакой разницы. Неужели, всё же успели мужика вербануть? – 'Козлевича охмурили ксензды…' – я это вслух произнес?
– Не-а! Ему дочка пожаловалась. Пока мы летели. Он сам предложил помочь, он знает, с кем говорить.
– А она-то, откуда, так быстро про чумных крыс узнала?
– У нас все и всё узнают сразу. Из новостей. Тем более, контакт, с Землей-1, урезан до минимума, – и… опять хихикает, – Дима, кстати, твой рейтинг, за последние пятнадцать минут вырос в сто раз, – замялась, – А ещё, народ, на форумах, пишет, что я вела себя как последняя идиотка… И ты – меня спас. Это правда?
– Кхе-хе! Скажи, Вовочка, почему ты вытащил из воды тонущего товарища? На нем были мои плавки!
– Ой! Это у вас такая шутка? Она же… страшная, – что, голубушка, наконец-то испугалась?
– Разумеется, – успокоим девушку, неизвестно, как ещё добираться, ссориться рано, – просто мы с тем парнем друг друга поняли без слов, а ты – никогда в караулах не стояла. Вот и вела себя, гм… как привыкла.
– Нет у нас караулов! – сердится, однако, – Зачем мне это знать? Хотя, – уже раздумчиво слова тянет, – Да, ты прав! Надо будет почитать эти ваши уставы. А ты, как вернемся – загляни в свой почтовый ящик, – хихикает, как-то по-новому, – Тебе понравится! И… последние известия обязательно посмотри! Про себя…
– По фигу мне, известия. А вот с этого момента – подробнее! Как же это вы, без сторожей и караулов? Скажешь, ни воров, ни нарушителей режима нет? – между прочим, мне это важно знать. Раз связался…
– Почему нет? Иногда встречаются. Из новичков, или пришлые… Но, не из наших. Наши понимают…
– Мне объясни, я не понимаю…
– Ой, Дима, это на словах – долго. Ну-у-у… Если заперто, то значит, нельзя. Если открыто – значит можно. Где плакат, с черепом и костями, значит опасно. Настоящий череп и кости – значит убьет. Понятно?
– То есть, живой охраны нет, замки, мины и самострелы? Как в Сибири, до сих пор, заимки стерегут?
– Дима, уважающую себя личность охраной чего-то мучить – оскорбительно. Хуже, чем заставлять кому-то прислуживать. Там он хоть человеку потакает, а на посту – вещам или непонятно чему. Глупость!
– А убить-покалечить, если полез без спроса за чужой забор – можно? Блин, был у нас в автоколонне такой умелец. На металлический забор своей дачи провел напряжение. Кого-то дернуло током. Посадили…
– Какие заборы? Раз плакат стоит – забор не нужен. Если заперто, так надо. Полез – сам дурак. Ты что?
– Действительно… Нашел, о чем болтать… Забыл, с кем связался, – кстати, у меня дел полно, вести эту летающую городушку. Пусть почти машинально получается, привычно, но и думать, хоть немножко, надо.
– Дима, ты не договорил! – да? Хорошо, тогда – получай.
– Там в тамбуре, рядом с душевой, на двери череп с костями. Если бы я туда сунулся – что бы со мной было? Газом отравило, током дернуло или сразу прибило?
– Не знаю! – удивление в голосе совершенно искреннее, – Тебе интересно? Прилетим – глянем. Связи пока нет. Я не знаю, кто и какую защиту ставил. Но, не до смерти, точно, – спасибо, утешила. А я ведь, как чувствовал. Ручку дверную ещё подергал – подалась. Приоткрыл даже… И не полез. Интуиция! – Что там?
– 'Оружейка', естественно. Проект Базы типовой. И неприкосновенный запас 'расходников'… Надо?
– Мне нет, а от кого защита?
– От людей, конечно, зверям – звуков, огней и резкого запаха хватает. Как иначе? Точек много. Маяки, склады, резервные взлетно-посадочные полосы, метеостанции. Живых сторожей не напасешься. Всегда так было!
– Уп-с! – без комментариев. А то, как вспомню заполонившие наши улицы магазинчики, обменники и представительства… И из каждой двери (!) торчит сытая рожа охранника. Вот где никогда безработицы не будет! Пока эти… (Кто? Надо вопрос обмыслить)… короче, 'кровавые большевики' к нам не явятся…
– Дима, а ты, получается, в караулах стоял?
– Ясное дело! Служба… Хочешь сама попробовать?
– Бедненький…
– А вы, стало быть, вообще без сторожей обходитесь? Как? Не верю!
– Прилетим – покажу! – и слово своё сдержала.
Глава 21. День второй. Поздний вечер. Стационарная база СССР. Район Великих озер. Земля-2.
Теперь верю… Вашу мать! Специально для гостя, только сегодня вечером! Никогда прежде, никогда потом! Премьера! Кстати, действительно поздний вечер. Я не заметил, как снаружи потемнело. В окулярах – яркость была, как днем (регулировка, наверное), а вылезли – темень кромешная. Ни огонька, ни Луны, ни звезд… Тучи собрались, ветер пронизывающий… Я было дернулся сразу к дверям – так Анка меня за рукав поймала. Ну да, 'блин' на место поставить. В эту их, камеру подземного хранения… Пять минут и прошло. Глаза к темноте привыкли. Даже заметил, что камни дорожки и бордюры слабо светятся. Волшебное место. Двинулся. Привычной тропой. А оно как завоет! Как прыгнет навстречу! Как клыки ощерит! Мамочка!
– Дима, Дима! Ты испугался? Это же видимость… Ну, забыла, как по-вашему? А! Простая голограмма.
– Ик! Уй… – сказать, что я испугался – это как не сказать вообще ничего. Похоже, даже успел замочить штанишки… – Предупреждать надо! Заикой же сделаете, – интересно, а каково верующему человеку, такое?
– Я предупреждала! – действительно. Но кто же знал, что оно… навстречу выскочит?
– А выло тогда что? Уши напрочь заложило! До костей пробрало. Голограммы – они беззвучные.
– Трубы звуковые. Правда же, здорово придумано? – ага, тебе-то здорово, ты – привычная, а вот мне…
– Струхнул я, Ань, извини, давай быстрее. Мне, это, в санузел надо, – если она сейчас хихикнет – придушу собственноручно!
– Сначала в душ! Мы же – с той стороны портала. Биологическая опасность! Потерпишь?
– Потерплю… – спасите-помогите. Получается, не мы в Америку чуму возили, а в Штатах могли какую заразу подхватить? Впрочем… А хорошо, что комбинезон такой плотный и снизу в него памперс вставлен…
– Тогда – побежали! Я голодная, просто жуть.
– Ань, погоди, – не признаваться же, что быстро шагать – мне мокро. Сколько сейчас времени, скажи?
– Часы стали?
– Я их на местное время не переводил. Как взял, так и хожу.
– А не надо переводить – автоматика. Куда попал – сразу выставляется правильно. Там электроника, только стрелка подвижная. По радио сигналам, само себя и контролирует.
– Тэ-эк посмотрим… Ой, всего десятый час! А темно – как осенью.
– Подсветку включить? – заботливая, блин, лучше вперед шагай, не оглядывайся. Участие проявляет!
– Дойду, как-нибудь!
Дошел! На 'последних сантиметрах' (ещё чуть и по ботинкам бы наружу потекло). Уф-ф-ф! Заперся… Не в кабине, в ванной. Вроде случайно. Что бы снаружи не раздеваться. Так и думал… Здравствуй, детство золотое, во всех смыслах этого слова. Давненько, что сказать, такого со мною не случалось. Года три как… после исключительно вкусной дыньки, сожранной на троих, по жаре и немытыми руками. Парни, тоже того.
Ну, не так страшно, как казалось. Подкладка у комбинезона типа трикотаж, сменная. Похоже – вообще одноразовая. Логично! Чем чистить – легче заменить. Наружу ничего не вытекло. Класс! Утилизатор прямо в углу. Никуда выходить не надо… Запихнуть, нажать… Заурчало и привет. Ничего не было, да! Жалко, что напяливать кожу, на голое тело противно. Плюс прохладно. Оп-паньки. В шкафчике вместе с одноразовыми полотенцами, стопкой, сменные вкладыши к этим самым комбинезонам. Совсем хорошо! Кажется, да точно, по маркировке, совпадает. Вставил, пристегнул-поправил. Замел 'следы бесчестья', короче. Теперь мыться! Кто там ломится? Ась? Скоро! Пусть будут гренки! Ужин готовить собралась? Комплексует? Хорошо бы…
На дверях коридора записка. 'Сегодня не ждите – будем утром'. Это они называют 'карантин'? Хотя, если пролетом, без личных контактов… Как мы, только что, в Штаты прокатились. Нам, водилам, всё равно. М-м-м-м! Запах из кухни доносится. Как у бабушки. Это сколько я гренок не пробовал? Давно…
У-е-е! В таком домашнем халатике, что не каждая порномодель решится на людях показаться. Мелочь, а приятно. Что там, на ужин? Хлебушек, с яичком, обжаренный. Горкой… Кайф! После всех переживаний жор напал, как в последний раз. Тягаем гренки наперегонки. Под кофе с молоком. Как белые люди… Когда только успела, интересно? Ведь тоже в душе полоскалась, а потом переодевалась. Пускай и не красилась…
– Дима, я это, извиняюсь. У тебя руки, капитально дрожат… Ты… сам-то как вообще себя чувствуешь?
– Млять! – с голодухи не заметил, а теперь тоже просек – тремор, как у запойного алкаша. Ложка по краю стакана с кофе – дзинь-дзинь-дзинь… – Отходняк бьет, дело житейское! – как после первой аварии, да.
– Дима, может я тебе… – неужто водочки нальет? Сто граммов были бы в самый раз! – массаж сделаю?
– Давай, – от водочки я бы тоже не отказался, но массаж, в сочетании с этаким халатиком, наводит на крайне игривые мысли. Если учесть, что все мужики в отъезде и стесняться ей… нам… нечего. Согласен!
– Раздевайся и на лавку животом ложись, я быстро… – а куда нам спешить? Можно и помедленнее…
– У-у-у-й! А-а-а! Ты совсем сдурела?! – уселась на поясницу верхом, как на скакуна, покрутилась там, удобно примостилась (зуб даю, трусов на ней нет), зажала мои бока горячими бедрами… и пошла, по хребту, и шее пальцами, а потом – как дернет! Ещё и за мочки ушей схватила! – У-у-у-у! Ухи мои ухи!
– Потерпи, уже… сейчас… всё. Ну, как, получилось?
– Что получилось? – блин, зажала голову и качает, до хруста, – Игрушку себе нашла?
– Мурашки по ногам побежали?
– Побежали… А-а-а-а!
– Дима, у тебя скалиоз… И смещение позвоночных дисков. Небольшое. Было… Спину срывал?
– Ясен пень! Кто в России до тридцати лет дожил – хоть один раз спину сорвал…
– И что? – ёлки, оно ей надо? Хотя может девица вдумчиво изучает, кого собирается в койку затащить?
– Как обычно, денек-другой поохал. На турнике хорошенько так повисел, подергался – вроде прошло.
– А на погоду? – эть-эть, каменным пальцем, пошла, по хребту выстукивать, внучка доктора Касьяна…
– Никак, тьфу-тьфу, на погоду… У бати – было…
– Тебя на диагностику надо, я чувствую, – Ерш твою меть! Я о ночи страсти мечтаю, а меня в инвалиды заживо оформляют. Не бойся, цыпа, со мной ты до самого утра не уснешь. Разбудила ретивое… Застоялся!
– Дима, давно у тебя с потенцией проблемы? – э-э-э-э… офигеть, растекся по лавке мятым ковриком…
– Ты с чего такое взяла? – а главное – откуда узнала?
– Ой, извини! Я наугад спросила. Просто, по вашей статистике, сейчас, у каждого второго 'дорогого россиянина' (тоже с явной издевочкой произнесла, как дядя Вася), старше 27-29 лет, 'не стоит'. У шоферов – особенно. Ты не волнуйся! Это лечится! – если заикнется про прибор 'Мовит' – точно убью… второй раз за вечер, одна и та же мысль упорно посещает… Гм, а может быть – это любовь?
– А хочешь, сама проверить? – гори оно всё огнем, кого мне стесняться? Отмороженной на всю голову девчонки, которая на моей голой спине горячей задницей без трусов елозит? Абсолютно этого не стыдясь?
– Не-а-а! – блин! А я губы раскатал… – Ну-у… Пока не решила. Думаю. Ещё пару дней потерпишь?
– Что потерпишь? – куй железо, пока горячо, – Не бойся, не обижу! – опять, смеется, что я не то сказал?
– Дима, через пару дней – карантин кончится. Если тебе за это время спину не подправить – первая же попавшаяся баба тебя загонит насмерть. Наши вумен, по вашим меркам, не тетки, а кобылицы племенные! Понимаешь? – ни фига! Особенно, почему о себе говорит в третьем лице? Или она не себя имеет в виду?
– Есть предложения? – уточним ситуацию, да…
– Ложись на стол – попробую, что-нибудь сделать. Должно получиться! – а сама – хвать скатерть, с чашками и столовыми приборами! Свернула узлом и в утилизатор сует… – А ну, животом вниз!
Ещё раз – то же самое… Уй! Мяла и месила мою бедную спинку, как тесто в квашне. Руки не особо сильные – так ногами. Минуты полторы. Хрустнуло… Чую – амбец мне. И полный расслабон, как в бане… А? На спину поворачивают? Зачем? В сон потянуло… Глазки закрываются, дыхание ровное, тепло, уютно…
– А-а-а-пф! Пфу! У-у-уй! Холодно! Б-р-р! Вода ледяная! Колотун! Не май месяц! За что?! Уй! Больно!
– Ты чего, спать собрался? – нет, если щас её поймаю, точно убью! Потом… Завтра… Третий раз, та же мысль? Гм! Если это любовь, то в стиле 'садо-мазо', сто пудов! А 'звезда гарема'… стоит в расстегнутом халатике, с пустым ведром в руках. По столу лужа и я там лежу, а на пол, через щели, стекает вода… чуть теплее колодезной температуры… потому, что с меня, – Если мокро – обсушим! Рано спать, ещё дел полно! – стучит пальцем по коммуникатору. Заструился вокруг теплый воздух, тихо загудела вентиляция…
– Развезло что-то… Разве нельзя? Рабочий день уже окончен! Не? – молчит, сопит, решительно идет к крану… Слышно, как в ведро с ледяным шорохом бьет холодная, даже на звук, вода, – Я понял, я уже встаю!
– Лежать! – полное ведро тяжело звякает по плитам пола, – Как поклала, так и лежи! Не шевелясь… На твердом. Полчаса. А спать пока рано! Не ребенок. Смеяться будут… – но, сама, не удержалась, уже смеется.
– Уй! – меня-то самого, аж в краску бросило, чую – уши огнем горят, – есть с чего смеяться. Мало того, что спать собрался, так вдобавок 'сухостой' трусы оттопырил, словно у новобранца-первогодка. Крепко же я размечтался, даже душ холодный на 'хотелку' не подействовал. Неудобно-то как, блин, перед девчонкой.
– Дима, ты что? Это же нормально. Говорю, у тебя небольшое защемление нервов было. Незаметное… А я, позвонки поправила. Оттого эрекция. Всё хорошо! – сияет, врачица самодельная, – Поздно стесняться!
– Как понять, поздно? – ёлки, с местной этикой мне разбираться и разобраться…
– Кухня у нас – помещение публичное. Так что – не дергайся. Кому интересно – всё, что им надо, уже увидели. Знают – справный мужичонка. Не хуже прочих… Лежать, тебе говорят! Тридцать минут, минимум!
– Поймаю – отшлепаю! Предупреждать надо! – как представил себя, с торчащим хозяйством, публично лежащим на арене цирка. А они, ничего, привычны! И я привыкну? – Чему смеешься? – сам вот-вот заржу…
– Дима, я первый раз взрослому мужчине позвоночник вправляла. Если ты побежишь – буду рада.
– Э-э-э? Мля! Спятила? Самопально, в одиночку? А если бы… рука дрогнула, я инвалидом бы остался?
– Не-а, даже если бы нас янки подбили, так до центра медицинского – от силы час лета. Не пропал бы. А первую помощь тебе любой окажет. Или простую операцию. Во! Хочешь, аппендицит вырежу? На спор?
– Мой аппендицит – моё богатство! Вдруг пригодится… Вы нормальных врачей вообще-то держите? – вспомнилась, вдруг, чудная самоуверенность посетителей медицинского центра из недавней кинохроники…
– Нормальные врачи? А бывают ненормальные? – тьфу, снова какую-то глупость ляпнул, – Подготовка фельдшерская обязательна для всех. А там – что специализация покажет.
– Нормальный врач, это человек который кроме медицины ничем другим не занимается. Только лечит или учит, как лечить других. Есть у вас такие? Терапевты, в поликлиниках или дежурные, в медпунктах?
– Дима, ты не понимаешь… – запрыгнула на стол и уселась рядом, благо вода уже стекла, поджав под себя ноги, – Какие ещё поликлиники и медпункты? Мало ж нас! От базы до базы – 50-80 километров, а если поселки и города – ещё реже. Первую медицинскую помощь, на месте, тебе любой, сразу окажет, а потом – лететь в центр. Это и быстрее, час-два от силы, и гораздо вернее – всего-то киберхирурга запустить…
– А если, тяжелая травма? Например, пуля в грудь? Перелом или руку-ногу оторвало? – вопрос, кстати.
– Главное, до блина донести и в гробик засунуть. Или самому туда упасть… Полевой реанимационный комплект и пеной зальет, и капельницу воткнет, и наркоз, с обезболивающим, даст. Отработано! А после, до медцентра, на автопилоте. Ещё быстрее выйдет! – хихикает, – Если живого в гробик воткнули, так живого и достанут… Это не ваша 'скорая помощь' – тут гарантия. В нем и заморозку автоматика сделает, и кислород даст. А может, даже, через зонд в прямой кишке, накормить-напоить, если ранение в живот, а лететь далеко.
– И как бы ты меня, с поломанным хребтом, до стоянки, на себе тащила? – целительница хренова…
– Окно бы открыла и блин сюда впустила. Грузовой манипулятор – под потолком сложенный. Видел?
Посмотрел. Действительно. Суставчатая лапа, вроде той, что у меня за кабиной приспособлена. Может и точно такая же. Стандартная. Представил, как меня хватает и тащит над пропастью, в железных клещах… К болтающейся, за окном, на воздусях, летающей тарелке. Запихивает под глухую крышку и заливает, для сохранности, строительной пеной… Наверное, это реально… и даже толково. Но, пробовать на себе… гм?
– А всякие болезни? – дух противоречия требует спорить до конца, – Простуды, инфекции…
– Какие? У нас – только травмы и возрастные изменения.
– Кх-хе… переведи на русский язык!
– Дима, мы – нищие. Вся медицина аварийно-профилактическая. Ничего лишнего. Каждый следит за собой и поддерживает организм в порядке. Помоги себе сам, так сказать. Ну, и профилактика. Дезинфекция, прививки, карантины. Инфекционных болезней – вообще нет. Хотя, на воду дуем, изо всех сил… Ты видел.
– Так не бывает! – а сам смотрю на её потрясающе чистую, как у мраморной статуи, кожу. Ни родинки, ни прыщика… И у Петра… Шкура Василий Иванович с оттенком, но, человек в возрасте, всякое случается…
– У дяди Васи не экзема, если ты про это подумал, – снова мои мысли читает, – У него искусственная аргирия. Насыщение организма коллоидным серебром. Это – проект 'Синюк', пятьдесят лет назад от него отказались. Тогда испытывали метод, позволяющий не возиться с прививками вообще. Аргирия, в развитой форме – пожизненная гарантия от инфекционных заболеваний. А сама она, если нет осложнений, безвредна. Чисто косметический эффект – кожа и слизистые оболочки от света синеют. Плата за абсолютное здоровье.
– Не хочу! – как представил, вздрогнул. Такого счастья мне не надо!
– Дело добровольное. Некоторым удобно. Вообще диагностику, культуру тела, чистоту блюдем сами. Врачи участковые не нужны. А хирурги, эпидемиологи, протезисты – это наука, – пауза, – Она бесплатная… В школе, дали полный курс первой помощи, а потом, каждый под присмотром и только. У вас, по-другому?
– Долго объяснять, – вспомнил родную поликлинику, – Зачем, хулиганка, холодной водой обливалась?
– Так молоточка же, коленки простучать, под рукой нет, руками я не умею. Оно и быстрее – все нервы единым разом дернуло. Видно – руки и ноги действуют. Порядок… – и, хоть бы что, сидит, довольная. – Не?
– Да! – замахнулся хлопнуть ладонью по баловной попе, – Уй! – тычок пальцем, в плечо, и, кажется, в нервный узел, потому как всего, до пяток, током дернуло. Рука, упала обратно на стол как ватная, со стуком.
– Будешь тянуться, без спроса – так же точно, но всего отключу. Двадцать минут осталось. О! Кстати, открой рот. Шире! – если она собралась мне зубы лечить, электродрелью там… с плоскогубцами – не дамся!
– Дима, а я знаю, о чем ты подумал! – ещё бы не догадаться. Поднять руку, кто хочет попасть в лапы к дантисту самоучке? Чур, я последний… – Боишься? – и скалится победно, – Видел мои? Хочешь себе такие?
– В счет зарплаты? – приценялся, в мае, к 'керамике'. Чтобы хоть фасад подправить. Неподьемно…
– Принудительно! – точно сама собралась сверлить-пломбировать. По глазам вижу, – Ну, пожалуйста, – канючит, – Я никогда ещё потреблятор на зубные протезы не программировала! Ну, соглашайся! Это же так интересно… – угу, с учетом, кто из нас находится по какую сторону бормашины.
– Тебе интересно, а мне… больно. Сама же сказала, что врачей у вас нет. И дантистов нет. Садистка?
– Сам ты… мазохист! С такими античными руинами во рту среди людей бродишь. Не стыдно? Вдруг тебе целоваться придется? – запнулась, на мгновение, – По-французски?
– Нищие сраму не имут! – устыдил? Вспыхнула, красным до кончиков ушей. Хороша! Спрыгнула со стола, унеслась… Отбился или задумала недоброе? Вернулась, дрели и пассатижей не видать. Уже хорошо.
– Дима, набор эмалей для зубного протезирования – полный. Будет тебе керамика. Без бормашины…
На все вопросы ваши – у нас готов ответ… Уболтала. Лень говорить, обсох, глаза снова закрываются. Вот совсем немножко закрою и сразу открою. На секундочку. Веки тяжелые, руки тяжелые, ножки устали…
– Плюх! А-а-а-пф! Пфу! У-у-уй! Б-р-р-р! – так и знал, что второе ведро не просто так наготове стояло.
– Дима, не спи! Нам с тобой, сегодня, ещё вечерний кросс и стрелковая подготовка… Просто лежи.
– Что?!! Вып-п-пустите меня отсюда! В контракте ничего такого не было! – злодеи, изверги, садисты.
– Лежать! Кто тебе виноват, что даже 'Хартию' вчера прочитать поленился? Одну страничку текста? Это для всех обязательный минимум. Ежедневный. Ты ж согласился на равные права? – не, это уже рефрен.
– Если бы я знал, на что согласился! Я бы вас и вашу 'Хартию'… – теплая ладошка закрывает мне рот.
– Т-с-с-с! Ничего бы ты никому не сделал, потому что не знаешь, о чем болтаешь. Но, за пустые слова можно и схлопотать. Бег, проверка-тренировка физического состояния тела, стрельба, проверка-тренировка мелкой моторики и состояния нервной системы. Тебе, кстати – на пользу. А ещё, рекомендуется читать, не менее 200 страниц в день. Короче, кончай нести глупости. Тут тебе не Рашка Федерашка, а Советский Союз.
– Кровавой гебне настучишь? – молчит, зато в ведро звонко льется вода… Намек вполне прозрачный.
– Яволь, геноссе, уже заткнулся! – я тут больной или подопытный? – Скучно валяться! Музыку хоть включи. А почему вчера ничего не было? Нормально же расслабились и спокойно спать легли.
– Вчера мы в десятиминутной готовности находились. На случай неожиданных симптомов болезни. А сегодня – обычный карантин. Нечего придуриваться. О! Хочешь, пока, новости поглядеть?
Хорошо, что не успел съязвить про вред для позвоночника от просмотра телевизора лежа. Тут у них телевизор – где хочешь. И не телевизор вовсе, а потолок. Осветился, заполнился цветом и звуком. М-мать!
– Дима, если тебе громко – переключи и отрегулируй. Ну, поставь свой коммуникатор на оптический режим и зайчиком, по движку на панели управления. Как в компе. Попробуй! Я только канал помогу найти.
– Уй! Получилось… – гром музыкальной заставки в ухе стал терпимым. Даже приятным. Мелодично…
– Дима, Дима! Жми кнопку 'Герои дня', сверху. Дай, я сама! – по разбитому на прямоугольники, ярко освещенному проектором потолку, бегают световые зайчики. Мой беспорядочно. Анкин – целеустремленно. В кадрах что-то летает, кружится, бегает и сверкает. Прям как у нас – выбери канал. Что там она выбрала?
Ага. Содержание мозаики кадров переменилось. Хоть они по-прежнему разные, но все картинки уже знакомые. Наш грузовик с надписью 'груз 200'. Остров в океане. База, вид сверху. Петька, в химкомплекте, за хвост несет перед собой дохлую крысу. Летящий на фоне огня и дыма 'блин'. Зайчик от коммуникатора, словно живой, бежит по движущимся картинкам. В наушник прорываются обрывки комментариев… звуки. Обрывки фраз. Интересно. Значит, я, по мнению местных – 'ровесник первопопаданцев'… И что?
– Дима, смотри! Правда, классно? – Зайчик мигает, один из кадров раздался в высоту и ширину. Или в длину? Как называть координаты, если лежишь на жестком столе, а картинка – на потолке? Та-а-а-ак… Нет слов… Одни слюни. Плевать в потолок глупо. Остается тока смотреть и морально обтекать. Вот, значит, как наша авантюра смотрелась 'с той стороны баррикады'. Через взгляд художника (или в объектив 'блина'). Плакатик, твою налево. На злобу дня. Рандеву на крыше лабораторного корпуса в Форт-Детрике. Офигеть!
Анка, нереально стройная, растрепанная и решительная, как принцесса, из глянцевой книжки фентези, на фоне вечерней зари и голубенького неба, протягивает с экрана свою папку. С боков панораму обрамляют спины принимающей стороны – профессор, который по совместительству полковник и его бодигард. М-м-мдя… У чернявого-то, второй пистолетик был, сзади, за брючный ремень заправлен. Мог бы, гм, и успеть… выхватить. Если бы захотел. Но, он не захотел Я теперь, отстраненным мнением наблюдателя, его оч-чень хорошо понимаю. Гадство! Я что, такой отпетой скотиной смотрелся? Вжился, называется, в образ!
Мятая, от долгого контакта с резиновым намордником полетной маски, моя (!) физиономия выглядит сосредоточием всех человеческих пороков. Плюс выражение. В обществе называемое – 'морда кирпичом'. От растерянности, я всегда такую делаю. На всякий. Самому-то глядеть противно. Так бы и врезал… Наглое и тупое рыло, челюсть вперед, глаза прищурены цинично и брезгливо… Из-под мышки левой руки торчит рукоять Нагана. Рядом, на глянце черной кожи, сверкает золотом на красном фоне серп и молот. Сами руки сложены на груди. Типа – лень пока мараться. Задницей оперся на летательный аппарат. Рубчатые подошвы грубых говнодавов резко контрастируют со стерильной чистотой американской крыши. Дополняют образ… Ни дать ни взять – злодей из второсортного боевика. Мелкий 'черный властелин' или помощник 'главного злодея'. Учитывая ситуацию и символику – тот самый 'кровавый большевик', которым впору детей пугать.
А композиция? Эстетика трудовых будней торговцев наркотиками. Даже чемоданчик с 'товаром', на сетке панели стоит. И тупые рыльца пулеметов шаровых установок смотрят зрителю прямо в лоб. Таки да, роль трамвайного хама из 'группы силовой поддержки' удалась. Контраст театральный, но всех, кто сам не знает, какой я в душе белый и пушистый, он явно потряс. Зато теперь понял, почему на дорожных разборках меня, с монтировкой в руке, в первый ряд выпихивали… Сомнений, что, если нашу девочку обидят, то всех причастных немедленно живьем закатают в асфальт, даже не возникает. Кхе! Эта девочка собственноручно, кого хош… Стоп, они нас так теперь видят? Пиндосов-то мне не жалко, нехай трепещут, но, кто нарисовал? За что мой светлый образ опошлили? Кстати, там и надписи тоже имеются. Как же без них? Ну-ка…
'А ху-ху не хо-хо?' – это сверху. 'Чужой чумы нам не надо!' – это снизу. Продублировано латиницей. С правой стороны картинки бежит лента коротких строчек. Почему-то все из нескольких латинских букв и с восклицательными или вопросительными знаками в конце. Угу, радио кодом пишут. Тут – расшифровка… Над лентой мигает счетчик… Число просмотров? Рейтинг? Девять и восемь десятых из десяти возможных?
