Текст книги "1730 год. Август. Переэкзаменовка"
Автор книги: Павел Кучер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
– Аня, там – маньяк-людоед… Потомственный Чикатила! Я, теперь, ночью не усну. Сам себя боюсь!
– Это фотография. Отретушированная. Не нравится? А похож! Ты понимаешь, как удачно получилось?
– Конечно, Петька на моем месте смотрелся б застенчивым 'ботаником'… А тебе, неужели, нравится?
– Не то слово! Ой, я хочу это себе в комнате повесить! Сейчас… А ты – лежи! Ещё пять минут, – шлеп-шлеп, босые пятки. Легкие шаги скрылись за дверью. Ладно, пока попробую сам в сети пошарить. Есть тут аналог 'правой кнопки'? Где, кстати, данные художника? Кто, злую карикатуру, на мну посмел накарябать?
После каждого клика на потолке открывается, почти как в 'Винде', привычно, дополнительные окна. Та-а-к! Галерея, это – адрес, хорошо, что по-русски, имя, угум, портрет выложен. Попробую его увеличить. Двойной щелчок. Блин! Последнее окно, с неподвижной фотографией, раскрывается на весь экран. Млять!
Фигуристая молодка, видна со спины, в большой светлой комнате. Через трепещущие занавески бьют солнечные лучи… Далеко. Обернулась. Улыбнулась, широко и открыто. Привет! Но, она же меня не видит? Просто в камеру смотрит, вроде как на компы вешают? Типа наугад поздоровалась? А мне, что делать? Всё! Отбой, тьфу – ЕSC… Уф-ф! Шлеп-шлеп-шлеп… Вернулась наша красавица. С рулоном свернутой пленки. Ага! Разворачивает, похвастаться. То же, в цвете и глянце. Глаза бы этого ужаса не видели. Встаю на пол.
– Дима, ты, почему на вызов не отвечаешь? Вон – мигает!
– Не умею! – прицепилась, – И не уверен, что хочу. Случайно у меня получилось…
– Смотри как надо! – зайчик мечется по экрану, повторяя уже пройденный мною путь, – Всё! Говори!
– Э-э-э-э… – что сказать? Куда говорить? О чем? Претензии выдвигать?
– Ви… Дмитрий, – пауза, – Вам понравилось? – с таким акцентом говорила Эдита Пьеха. Француженка?
– Да, спасибо! – черт, вовсе другое на языке вертелось, но не выговорилось, – Извините, у нас поздно.
– Я пь-онимаю. До связи! – щелк, проклятый плакат снова застит потолок. Бежит лента комментариев.
– Дима, только не комплексуй! Народ – в курсе. Ты, если что, спрашивай! – и снова сияет, как новая монета, – Как тебе, наша Терри Парижанка? – угадал я, получается, с чужим акцентом. Пожимаю плечами.
– Да нормальная… – хе, знать бы, что значит это слово в местных реалиях, – Симпатичная. Ну, очень…
– Она с тобой собралась познакомиться поближе, – хихикает, – Врубаешься? Готовься… – что ответить?
– Лучше я пойду бегать кроссы… – Анка переламывается от смеха пополам, – Что смешного-то?
– Рисование у Терри – второе хобби. Первое – бег. Олимпийская чемпионка, по бегу. Догонит! Ладно, одевайся и пошли… Револьвер не забудь. Хлопушку тут оставь. Твой Наган, который настоящий, на выходе лежит. С патронами. Поверх дневной одежды. В коже бегать неудобно. Жарко…
И что вы себе думаете? Действительно, стало мне жарко. Через полчаса галопа… С Терри в башке, и с Наганом в руке. Сначала, когда на улицу вышли – замерз. Но, глаза к темноте привыкли, светящиеся камни дорожек видимыми стали. И побежали… Я впереди, Анна сзади… Ещё спросил, зачем со стволом в руке? Ответ поразил – просто так бегать скучно (святая правда), а значит – бесполезно. Надо совмещать с чем-то интересным. А стрелять в тире, стоя – глупо. Неправильные рефлексы вырабатываются. Какие правильные? Увидел нападающего – бей его сразу наповал, не останавливаясь. И дальше. Увидел опасность – тоже пали. Через одышку и дрожание рук, пересиливая свою лень и трусость… Это, что намек? Ну, доберусь я до тебя!
Однако, стресс эдакое время препровождение снимает – я балдею. Первую фантомную скотину, типа той, что заставила подкладку в комбинезоне менять, пристрелил играючи. Самовзводом. В брюхо. Вторая из кустов хитро кинулась, первых два раза промазал. Потом ещё… Потом, перезаряжал, в темноте, на ощупь… Расхотелось уже, с пустым револьвером, по ночному лесу шарахаться. Черт, кажется, я приобретаю вредные привычки. А и фиг с ними! Может, они наоборот, полезные… Например, взвести курок Нагана заранее – это полезная привычка. Последнюю рожу, что в прогалине ветвей мелькнула, прострелил навскидку, прямо, как ковбой из вестерна. Или это на меня женское общество благотворно влияет? Хотя, обстановка романтичная. Луна сквозь облака просвечивает, мелочь пернатая, мохнатая вокруг попискивает. Ежики, или кто-то вроде, под ноги лезут. Словно медом им намазано, по дорожкам гулять, под людей косят, видно. Развлекся, короче.
Добежали, постояли. Анка у меня ствол выклянчила – попробовать. Ничего, сняла пробу. Сколько для неё в небо всякого мусора не кидал, столько раз попала. Лениво этак, не целясь. Темень! Но, ба-бах и кусок валежника – надвое. Потом патроны кончились… Возвращаться не хотелось. Просто постояли, послушали. Как деревья шумят, как филин в чащобе недовольно ухает. Распугали ему добычу, надо понимать… Снова холодом потянуло. Тут я чудо белобрысое и сграбастал. Не грубо, а типа, давай согрею. Прижалась, как, так положено девушке. Постояли, обнявшись. Помолчали… Странное ощущение. Мы вдвоем – а вокруг другое время и космическая пустота. Скала метров на двести из равнины торчит. Останец называется. До ближнего жилья – несколько километров. Или десятков километров, не уточнял. Между нами – триста лет разницы абсолютной и десять лет возрастной… Два призрака, на перекрестке мировых линий. Парадокс и феномен.
– Ань, ты чего притихла?
– Хорошо… Давай ещё так постоим! – кажется, у барышни снова лирическое настроение.
– Нормально я отстрелялся? Без единого промаха! Аж самому не верится… – сам себя не похвалишь…
– Дима, – зарывается с головой мне под куртку, – Только не обижайся. Там детская программа. Все эти чудища – из сказок и мультиков, для младших школьников. Предельно медленная и облегченная версия.
– Ничего себе, облегченная! Без передышки, то и дело, со всех сторон кидались, – не компьютер, ага…
– Жалко? Ты думал-мечтал, что меня защищаешь, грудью вперед на врагов ломился? – ну, почти…
– Я тебе не нравлюсь?
– Дима, говори простыми словами. Влюбился или нет? – ик! Такого не ожидал, – Или, тебе секса надо?
– А ты как думаешь? – вот тебе, вопросом на вопрос, – Сама-то, хоть раз, влюблялась?
– Что такое любовь? Двое хотят дать друг другу радость. Что такое страсть? Она хочет от него ребенка, а он хочет её. Всё честно, всё прилично… что бы там они не вытворяли! А ваш секс, – морщит носик, – Фи! Один работает, а второй балдеет… Не по доброму – за деньги или выгоду какую… – тьфу, снова не угодил.
– Тогда растолкуй, тупому, чего от меня ваша Терри хочет? – с первого взгляда видно, кошка ещё та…
– Ребенка!
– Прямо так, сразу, в прямом эфире?
– Дима, пятый раз тебе повторяю – встряхнись. Проверяй почту, читай, смотри последние новости. Не спи! Мхом зарастешь! Ты сегодня, с после обеда – очень популярная личность. Твоя псевдо уголовная рожа во все наши ленты попала. А если цензура не перехватит материал – завтра и в ваших Штатах прогремишь. Банеры, вдоль трассы, уже развешивают. Промелькнуло сообщение… Герои дня идут нарасхват. Рад?
– Мне же теперь визу в США никогда не дадут! – представил этот плакат, там, на рекламных стойках.
– Оно тебе надо? Кто их спросит? – хороший вопрос, поразмыслим на досуге. Раз 'в СССР секса нет'.
– Замерзла?
– Ничего, нормально, – из-под куртки наружу торчит только нос, – ты теплый… и надежный. Спасибо!
– Угум, – вроде бы догадался. Любовник ей пока не нужен… а зато, хочется старшего брата. Пролет…
Глава 22. День второй. Ночь. Стационарная база СССР. Район Великих озер. Земля-2.
А револьвер после стрельбы, оказывается надо чистить. Особенно 'потребляторного' происхождения. У него, у сволочи, канал ствола не хромированный. И барабан – тоже из 'ржавейки'. Пускай булатной. Вот! Сижу и чищу. Третий раз. В учебно-дрессировочных целях. Вдобавок, от прогулок с обнимашками, на ветру аппетит разыгрался. Два первых раза Анка забраковала. Элементарно. Намотала на конец шомпола клочок ваты из аптечки, пробанила ствол и торжествующе сунула под нос следы нагара… Повторить! Повторяю… Тряпок много. Хороший человек, в сущности, этот самый Наган. Если бы не надвигающийся барабан – так копотью бы весь механизм загадило. Попробуй его ототри… Всё? Разглядываю на просвет винтовые линии нарезов. Блестят, как зеркальные. Для верности добываю из разоренного перевязочного пакета ещё клок ваты и пропихиваю его от мушки до прорези для барабана. Чисто! Ура, товарищи! Смазать и… куда сунуть? Петр был прав, без кобуры уже неудобно. Ящик – ублюдочное решение вопроса. Пока завернем в тряпочку. И на кухню. За поощрением, прямо по методу академика Павлова. Интересно, второй завтрак – ланч. А как называется второй ужин? Не волнует, как называется… главное, он есть. За разговорами жрется – это ух!
Видимо, лопать на ночь, до потери пульса, тут не принято. Так, червячка заморить, на скорую руку. Во всяком случае, скатерть и столовые приборы на столе отсутствуют. А присутствуют – две больших кружки с чаем и раскрытая фольговая упаковка сильно пережаренных, судя по цвету, не то галет, не то хлебцов. С насечками, будто шоколадная плитка… Ну и ладно. Зацепил один, разломил, понюхал, грузнул… Твердый, как сволочь! С насечками, кстати. Начал жевать. Чая отхлебнул только раз, но первого хлебца – уже и нету. Второй… Третий… Твою маман! Они же безвкусные практически, ну, разве чуть горьковато-солоноватые. Жевать трудно, вид убогий, а не могу остановиться. Словно до пирожных дорвался. Э-э-э! Стоп машина!
– Аня, а ты почему не ешь? Кайфовая штука! – сидит странно, на углу стола, с кружкой в руках… на меня уставилась, не мигая… Явно, с сочувствием, – Откуда такое ням-ням?
– Сублиматы! Из резерва бессрочного хранения! – ответила и опять на меня глядит. Ну, смотри, мне не жалко. Раз не хочешь – я сам догрызу. Эх, прощайте мои зубки! Приятная ж закусь, никогда не пробовал. А упаковка знакомая. Точно, в машине, когда шкаф с для продуктов открывали – стопка таких. Очень кстати! Стоп, знакомое слово…
– Так это и есть те самые ужасные сублиматы, которые вы с Петром вчера даже видеть не хотели?
– Угу, наш полевой паек – опять на меня жалостно смотрит, чуть ли не со слезами на глазах. Отставила недопитую кружку, подошла, по голове гладит. Как маленького. С какого перепуга? Не заболела, случайно?
– Дима, я хотела проверить, теперь убедилась… Ты когда, последний раз, мясо ел? – во, озадачила.
– Не помню… зарплату нам, с мая задерживают. В отпуск выгнали, начиная с июля. Но, я же, с голода не помирал! Консервы, макароны, картошка, лапша 'Анаком' выручают… А в чем, собственно, дело?
– Эту, сушеную дрянь, только с большой голодухи жрать можно. После марш-броска или 'испытаний на выживание'. По приказу. А ты сейчас суточную норму в один присест смолотил, – жалеет меня, что ли?
– Аня, честно, я сытый. Просто – понравилось. Там, наверное, добавки вкусовые?
– Нет там вкусовых добавок! – как отчеканила. Потянулась, на цыпочках, добыла из длинной ниши над стеллажом с посудой ещё одну обтянутую фольгой упаковку, – Держи, питайся! Тебе надо.
– Спасибо! – если она думает, что не осилю…Ха! Один, второй… половина третьего. Черт… Жрал бы и жрал. Как бройлер ненасытный, комбикорм на птицефабрике, – Что не так? – блин, точно, припоминаю…
– В детстве со стен штукатурку обгрызал? – откуда узнала?
– Ну, было… Так же это совсем другое!
– То ж самое! Дефицит в организме незаменимых микроэлементов. Чувствуется инстинктивно. Понял?
– Серьезно?
– Это, как авитаминоз. Пока нехватка, любая кислятина – со свистом. А потом, раз и оскомина. Норма!
– Хочешь сказать, вам тут эти сухарики с микроэлементами – не удержался, ещё половину отхрумкал, – уже давно стоят поперек горла, а я – с голодного края приехал?
– Так и есть. Синдром неполноценного рациона. Экспресс-диагностика, кстати, это дело подтверждает. Рекомендация, из медцентра, только что пришла. Первые результаты анализов психомоторики, крови, кала и мочи. И нервные реакции замедленные. Стрельба четко показала. Так что, не стесняйся, ешь – пока лезет.
– Какие ещё анализы? Когда? Я тут ничего не сдавал! – жмет плечами, в коммуникатор пальцем тычет.
– Кровь у тебя – я лично брала. Когда прививки колола. Анализ фекальных масс – автоматический. Мы же тут в карантине сидим… Статистически достоверно – с двух твоих проб после суточного интервала. И? Экономят на вас там, в Рашке, по-черному. Даже йода дефицит. Соль дома покупаешь не йодированную?
– Это же мелочь! – если я начну в подобном ключе думать…
– Это не мелочь! – даже осунулась, – Я их сама, по началу, целыми днями грызла, – У тебя какой рост?
– Метр восемьдесят. Практически средний.
– Был средний. В ХХ веке. Сейчас – уже сто семьдесят пять. Будто сто лет назад. И снижение дальше продолжается. У нас тут, при феодальном строе, рост русского мужика – сто шестьдесят четыре сантиметра. Петя, на общем фоне Гулливер. Скудость жизни, это называется. Запихивают вас, в вялость и ничтожество.
– Ну и сравнила! Капитализм, рынок… Прогресс-то не отменить… – опять жалостно смотрит.
– Дима, есть такое понятие, при призыве в армию, как ростовой ценз (минимальный рост, годный для прохождения воинской службы). Самым низким, за всю историю государства Российского, у вас, он был в период с 1874 по 1912 год – 153,4 сантиметра. Зато сегодня ростовой ценз в армии Рашки Федерашки – 150 сантиметров! За все 1000 лет русской истории, таких кволых задохликов, в войско не брали никогда! Знал?
Кхе-ху! Тут я сухой галетой и подавился. Буквально на прошлой неделе разговор слышал. Двух господ русских офицеров. Соседа своего, майора Логинова Анатолия Анатольевича, не к ночи он будет помянут, и его знакомого. Сильно возмущались, ихние благородия. Чем? Немощным, тощим и тщедушным призывным контингентом. Не тот ныне пошел 'срочную' служить народ, совсем не тот. Угробили Россию, проклятые коммуняки, а демократы – добивают, гибнет она, вырождается. Лишь империя страну спасет и всё исправит. Тэ-э-кс! Любопытно. Знают ли 'филозофы', про армию времен расцвета Империи хоть то, что я только что услышал? Или, им по фигу? Скорее всего. Налили коньяком бесстыжие зенки и врут, что в голову взбредет?
А может, они совсем не врут? Оттого так квасят? Должны ж скоты понимать, что это ставят под ружьё тех парней, что после Беловежской Пущи народились? Советские-то уже кончились. Хе… А любопытно бы, было потыкать в пузо Логинова Наганом, да поспрошать, с пристрастием. Соображает ли предавший СССР мелкий сукин сын, что его мечта об Империи, уже, таким образом, наяву сбывается? Мать его, перемать! В 1917 году, за аналогичную 'защиту страны', офицеров в бочках с гвоздями по улицам катали. Хотя, именно они имели железную отмазку. Присягали де, вовсе не народу. Сперва – царю батюшке, потом – Керенскому, после, если верить Булгакову, вообще на службу болт забили. В оккупированном немцами Киеве 1918 года! Пили, жрали, за бабами волочились и богемно развлекались. Партизанить… бороться – мысли не возникало. А оба этих ухаря присягали как раз народу. Что характерно – трудовому… Совершенно не Чубайсу… М-дя! Народ же тот, отчего-то сам собой, вот беда-то какая, вымирает по два миллиона в год. Без всякой войны. А тот, что ещё живой – недомерки, 'метр с кепкой'. Здравствуй, русский уровень жизни 'до 1913 года', блин.
– Ещё хлебцов хочешь? – в думах, о возвышенном, не заметил, как и вторую пачку почти смолотил …
– Хорош! – залпом допил остывший чай, – Такими темпами наедаться – я скоро в кабину не влезу!
– Размечтался! С дядей Васей не зажиреешь. Глянь на Петю! А недавно пухлый был. О чем задумался?
– Аня, прикинь – только что, за какие-то полчаса беготни, я боевых патронов расстрелял больше, чем за два года службы в армии. Есть на свете справедливость?
– Справедливость, точнее выгода, у каждого своя. Безоружных, слабых и неумелых людей, вроде тебя – гнобить удобно. А с вооруженными и тренированными – наплачешься. Наконец-то разницу почувствовал?
– Злые вы, всюду подвох ищете. Может, оно случайно так сложилось? Другим повезло больше…
– Кому повезло? Дима, реальное равноправие – как беременность. Или оно есть, или его нет. Много ли надо сил и времени, что бы постоянно себя в форме держать? Полчаса тренировки, но, каждый день. И всё!
– Чем тебе комп не угодил? Тоже 'стрелялка', меткость, реакцию развивает, рефлексы… Фига ржешь?
– Уп-ф! – чаем поперхнулась, – Какую реакцию? На мышке, кнопочки жать? Не шевеля туловищем?
– А кому она нужна, эта реакция, в реальной жизни?
– Тебе! Честное, справедливое устройство мира – всегда динамическое равновесие. Его надо подпирать силой. Если с одной стороны сил мало, нет совсем, то справедливость, вместе с чужой выгодой сдвигается… туда… Будут тебе нагло врать в лицо, будут тебя топтать и угнетать, будут грабить и обижать. Ты – слабый!
– Можно подумать, что с пистолетом я моментально стал сильнее и смелее!
– Разве ещё не почувствовал? – легла животом на столешницу, голову руками подперла, глядит в лицо.
– Что ты имеешь в виду?
– Что имею, то и введу! – грубо шутит, на грани фола, так со мной тут ещё не разговаривали, – Дима! Всего пару часов назад, ты, как маленький ребенок, сделал в штаны, от страха. Просто увидев голограмму… Безвредную видимость. Почему? Безоружный беззащитный, ты обязан, – с нажимом повторила, – Вынужден верить, что этот 'бумажный тигр' – настоящий, грозный хищник. Способный разорвать и проглотить… Не?
– С каждым может случиться, – буду я оправдываться! От неожиданности… – Сама сказала – охрана.
– А полчаса назад, с револьвером в руке, ты те же самые (!) жуткие фантомы уже сам, – с нажимом, – добровольно искал. Мстил за свою слабость, за своё унижение, за свой страх и за своё отчаяние, от чувства полной беспомощности. За свою обосраную жопу. Так? Палил весело и азартно, без сантиментов. Забыл? Ведь плевать было, настоящие или в воздухе нарисованные? Попался бы реальный зверь – и его бы убил.
Озадачила! Крепко. Вспомнил свои ощущения. Да, не было никаких особых ощущений. Только азарт и… Вот именно. Полное отсутствие приличного обстановке мандража. Один, в ночном лесу, среди чужого мира. И? Представил, что вместо фантомного зверя, навстречу, выскочил бы живой. Стал бы я разбираться? Фиг! Засадил бы, недрогнувшей рукой. Весь барабан… В упор. Кстати! Опасная привычка, если вдуматься.
– Ань, почему не в тире тренировка? Мало ли что? Нас в армии учили, нельзя направлять оружие туда, где может оказаться человек или живое существо. Получается, ваш тренажер – абсолютно неправильный!
– Дима, – опять, подозрительно ласковым голосом, – мы не играемся, мы живем. Зачем человек берет в руки боевое оружие?
– Ясное дело – стрелять, – поправился, – убивать. Учиться убивать. Но, так ведь – это всё, понарошку!
– Что, понарошку? Отрабатываются рефлексы… Привычка, встретив опасность, реагировать достойно. Увидел, выхватил пистолет, навел, убил. Без предупреждения, без страха, без колебаний. Иначе убьют тебя. Представь, если бы тебя учили водить грузовик по книжкам с картинками и на экране компьютера. А потом – сразу отправили в рейс. Далеко уедешь, по настоящей дороге, с навыками комнатного юзера?
– До первого перекрестка… Если сразу не заглохну… Или, тренажер имитатор нужен, дорогущий, как космический корабль. Что бы всё в динамике, с натуральными эффектами.
– Зато на настоящем грузовике, пусть стареньком и не очень мощном, учеба дает правильные навыки?
– Так! По-другому, смысла нет. И дешевле намного. Бензин и пустырь – больше ничего не надо.
– Тогда какая разница? Что бы уметь говорить – надо иметь собеседника. Что бы уметь ездить – надо иметь машину. Что бы уметь стрелять – надо иметь оружие, – нараспев декламирует, как белый стих, – тебе долго-долго не давали оружия, потом вдруг дали. Будешь ты уметь им пользоваться? Если нет – то зачем?
– А если да, то зачем? – тем же тоном, но в обратную, – можно продумать, оно мне остро надо?
Тишина. Встала, выпрямилась, заложила большие пальцы за пояс халатика. Молчит… Вот и молчи. Я последний кусочек хлебца догрызу. Будут они учить меня жить. Пусть лучше помогут материально! Стоп…
– Аня, мнится мне, ты это всё опять нарочно всё организовала? – сопит, точно, угадал – Зачем?
– Дима, у тебя моторика лоха. И рефлексы лоха… И мышление лоха… Педального. Расслабленного, не пуганного. А, ты же не видел, как на тебя охранник с профессором в Форт-Детрике смотрели, когда мы улетать собирались. Они, по одной походке, вихлястой, на полусогнутых, сразу поняли, что, кроме как грозные рожи корчить, ничего-то ты толком не умеешь. Безвреден, как плюшевый медведь… Это надо исправлять. Срочно! Не переживай, ты способный… Просто мотивации маловато. Злости. А позвонки у тебя действительно были смещены…
– И что? После недели ваших кроссов со стрельбой, я враз заматерею и превращусь в героя-супермена?
– После двух неделек. Типа курс молодого бойца. Адаптация к новой обстановке. Может – за 10 дней. Не знаю… Но, надо же начинать? Чем скорее – тем лучше. Бытие определяет сознание! – веско подбила…
– Шустрые вы, – вспомнились словесные штампы, о воспитании 'нового человека', – раз-два и готово!
– А зачем тянуть? – странно, я поддеть хотел, а девица наоборот, взбодрилась, – Дим, любого человека можно научить читать за три дня и писать печатными буквами за неделю. Но, учиться ему потом всю жизнь. Ты сходу научился 'блином' управлять? А классных пилотов всегда мало. И будет мало – воздух же нужно душой чувствовать. Показать, как обращаться с пистолетом, можно за пару часов. Выдрессировать наскоро новобранца – пол месяца – месяц. Но, много ли на свете хороших бойцов? Базовый навык никому не вредит.
– Да я согласный! – в самом деле, когда ещё выпадет 'на халяву' пострелять? – Просто дико как-то…
Сверкнула глазами, уперла руки в боки. Открыла рот, закрыла. Надула щеки. Четкое впечатление, что хотел сказать дерзость, но, притормозила. Теперь считает про себя до десяти. Или до двадцати… Отступила к стеллажам у входа. Оперлась на них спиной. Решилась… Вышла на минуту. Вернулась. Сердитая….
– Дима, ты только не обижайся. Мы тут – люди простые. Если обещали тебе равные права – значит, их обязаны дать. Раз ты на них согласился. А равные права – у тех, кто… может сделать друг другу одинаковую гадость. Пока, у нас, равных прав нет. Руками и ногами своими ты владеешь кое-как. Спортом не занимался. Рукопашкой – тем более. Хамоват и робок, при общении с начальством и чужими людьми. Оно нам надо?
– Скажи уж прямо – слабое звено, – раз я такой негодный, так зачем приглашали, – Есть предложения? – Надевай! – протягивает, невесть откуда добытую – только что были пустые руки, светло-коричневую портупею, с кобурой. Внутри, естественно, мой булатный Наган, – Я помогу подогнать, как удобно. И носи!
– Лекарство против страха? – кажется, был такой фильм, многосерийный, по телевизору, давно…
– Костыль, для ровной осанки! – шутка? Не похоже… – А это тебе – пилюли от глупости! – коробка с патронами, вторая… – Ты, почему, не заряженным своё оружие держишь? Какой в нем тогда вообще смысл?
– Правила безопасности при обращении… – господи, кому я это говорю? У них же другие принципы!
– Пробуй, как, удобно выхватывать? – подтягивает ремешки, – А обратно вставлять? Ещё раз! Ещё!
– Может быть, мне тогда сразу из кабины пистолет достать? – пропадать, так с музыкой. Тот, вроде бы из нержавейки. Чистить после каждой стрельбы не обязательно. Опять же, автоматика – прогресс…
Отступила, критически разглядывает композицию 'Я и портупея'. Обежала кругом. Подергала сзади. Снова стала спереди, покачивает головой. Закусила губу и нахмурила бровки, в размышлениях…
– Не-а! Пока не привыкнешь, Наган для тебя – самое то. Спуск тугой, отбойник курка есть, самовзвод тоже есть. Пыли-грязи не боится. А пистолет, его чистить надо… смазывать… а не бросать его, как ты, где ни попадя. Вот! Всё время теперь так ходи. Не снимая. И что бы он всегда заряженный был!
– Даже в сортире с ним не расставаться? – опять глазами сверкнула, гневно.
– Если не хочешь, периодически, ходить 'по большому' в собственные штаны – то да, даже в сортир…
– И что я с ним теперь делать должен? – железка тяжеленная, непривычная, – Вокруг же – ни души…
– Стрелять! По любой подходящей цели. Привыкать, что у тебя есть длинная и могучая рука, сила и власть над окружающей действительностью. Много стрелять! Не считая заряды… Я там потреблятор опять включила. Завтра, к утру, тысячи полторы-две, нашлепает. Стреляй! По веткам, по камням, по мишеням.
– На фиг оно вам надо? – вырвалось.
– Не нам надо – тебе надо! Для закрепления активных поведенческих рефлексов, в любой обстановке.
– Аристократическое воспитание? – а что я такое сказал? Подпрыгнула, как ужаленная…смотрит с уважением.
– Откуда ты знаешь?
– Что знаю? Просто, во всех романах благородных людей с малолетства к оружию приучали, а простых наоборот. Гоняли, за попытки вооружиться. В бессословном обществе народ и армия – едины. Служат все…
– Только навыков нужных им умышленно не дают, – сощурилась ехидно, – Сколько в армии стрелял?
– Да раз двадцать! – это ещё много, на самом деле. Хотя, если прикинуть, если в среднем, за два года…
– А сколько надо? – ну и вопрос, откуда мне знать? – Какой расход боеприпасов полагается для учебы и постоянного поддержания навыка стрелка самого низкого, третьего разряда?
– Обидеть хочешь? Сравнением унизить? – нетрудно догадаться, раз разговор затеяла – умысел имеет.
– Хочу! Гражданский норматив третьеразрядника на первоначальное обучение – 70-100 патронов и не менее десяти, ежемесячно, для поддержания формы (120-150 в год). Первый разряд – 1,5-2 тысячи патронов на обучение и потом тренировки два раза в неделю, как минимум, по 20-50 патронов каждый раз. Счет идет уже на многие тысячи. Кандидаты и мастера спорта тренируются через день, сжигая по 150-200 патронов…
– Хочешь сказать, что как военнослужащий, защитник отечества, я и мне подобные рядовые запаса…
– Гроша ломанного не стоят, – договорила фразу, – А результат, запланирован, с самого начала. Народ, поголовно владеющий боевым огнестрелом, власти расхитителей социалистической собственности и даром не нужен. В Первую мировую именно с этого революция началось. Научили вчерашних крестьян и рабочих стрелять. Дали им базовые навыки поведения в боевой обстановке. И тут же заполучили, прикладом в рыло.
– А как же тогда они собираются… – снова не дала договорить.
– Подготовка бойцов спецподразделений и частных охранников, – похоже, теперь какую-то служебную инструкцию, на память, цитирует, – осуществляется на основе отработки т. н. специального упражнения. Мишень – ? 4 кругами, расстояние до цели – 20 м, положение для стрельбы – стоя. Количество серий и выстрелов: Пристрелка – 10 выстрелов; Первая серия – 30 выстрелов. Вторая серия – 60 выстрелов. Третья серия – 90 выстрелов. Четвертая серия – 120 выстрелов. Время на стрельбу – произвольное или задается инструктором. Перерыв между сериями – не менее 2-х минут. Спуск курка – самовзводом… Каково?
– Впечатляет! Предлагаешь взять, за пример, цепных псов режима? Озверею же я, такими темпами… Боеприпасов не жалко? – уела, что сказать. Подозревал, подвох, но, не такой… Почувствуйте себя быдлом!
– Ничего не предлагаю, – ссутулилась, – Сообщаю, что этих 'бандитов на жаловании' сегодня в России тренируют, как олимпийских чемпионов. Ни сил, ни времени, на патронов не жалея. В ущерб ФСБ и армии. Думают, что учли ошибки предшественников и 1917 год не повторится. Что та революция была последней…
– А на самом деле? – поверил ей сразу. Может потому, что вспомнил бугаев у директорского кабинета?
– А на самом деле – последней революции не будет никогда… Только, они все разные. Не угадаешь.
– Генералы всегда готовятся к прошедшей войне. 'Контра' – к прошедшей революции, – гм, логично, – Но, тогда, личный огнестрел – отстой, вроде каменных топоров. Воевать будут совсем другими средствами.
Вот за эту гнусную улыбочку так бы и отшлепал! Супер герлс, на мою голову! Светится на физии не высказанное – 'А я – знаю, сейчас скажу! Больно оно мне надо. Вам хорошо. Никаких тайн нет. А мне, ещё обратно домой добираться. Где, за лишнее знание полагаются, в лучшем случае, 'многая лета', в местах не столь отдаленных. Или 'подписка о неразглашении, калибра 7,62 мм' с занесением в череп. На фиг, на фиг!
– Боишься? – тьфу, на миг показалось, что я опять в школе. Прыгаем со второго этажа, в густые кусты под окном. Парни прыгают, разумеется, а девчонки – смотрят. И подначивают… самим присутствием.
– Опасаюсь, – а что? Всё честно, жизнь-то одна, – Против брони и моторов, считай, с голым пузом?
– Дима, всё просто! В любой войне воюют люди. Даже ваши роботы, из сериала про Терминатора, они же выполняли волю придумавших их людей. Пусть и после смерти создателей. По правилу 'мертвой руки'.
– Тех людей, за техникой, совсем не видно! – что-то в этом есть, но, выходить с пистолетиком, против танка, я бы не стал. Кто бы там не сидел, Терминатор или салабон первогодок. Задавит, просто по глупости.
– Воюют люди, – упрямо так повторила, с вызовом, – Если помнить о людях, понимать людей, думать, как они себя поведут, то можно надеяться на победу, – помолчала, – Так Сунь-Цзы учил… Можно победить.
– Тебя послушать, через 10-15 дней упражнений с пистолетиком, у меня железные кости вырастут и инфракрасное зрение прорежется. Что бы смело, на кого угодно, буром переть, – опять смеется, – Чего?
– Дима, как думаешь, почему в вашем 1918 году началась Гражданская война? После триумфального шествия Советской Власти. После мирного договора с Германией? После совсем бескровного переворота? Ещё до реквизиций, конфискаций и национализаций? Вся громадная страна, разом, как с цепи сорвалась…
– Мне не докладывали! В школе сказали, что был красный террор и белый террор, вот и завертелось…
– То есть, всё случилось неожиданно? Ещё весной-летом сами природные Великие Князья, с красными революционными бантами, по улицам ходили, Керенский на митингах аншлаги собирал. А тут вдруг бойня?
– Ну, примерно так и было. Так ведь красные сами спровоцировали! – подобралась, прищурилась…
– Как спровоцировали? Чем спровоцировали? Кого спровоцировали? По всей стране сразу? – достала!
– Ну, заключили Брестский мир, армию распустили. И разбежалась она, мужики поехали домой землю делить. С винтовками… – черт, я никогда, с такой точки зрения, на давнюю заваруху не смотрел. А теперь, ощутил, теплую рубчатую рукоятку Нагана в руке, и я возвращаюсь… со службы домой. А у подъезда, на лавке, Колян, со своей кодлой. А у меня – 'Наган', уже взведенный… – Черт! – да я же его убил бы! Хотя… вспомнил, как реально Коляна увидел после двух лет отлучки. Уже весь желтый и лоб в морщинах… Не-а-а, не убил бы, пожалел. Но… здороваться бы не стал. Проклятье! А Колян бы, такое, наверняка не простил!
