355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел Александров » Дар миротворца (СИ) » Текст книги (страница 30)
Дар миротворца (СИ)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:53

Текст книги "Дар миротворца (СИ)"


Автор книги: Павел Александров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

«Нет, он всё-таки сильно любит эту девушку. Может быть, именно эти чувства ещё позволяют ему оставаться человеком…»

И вдруг – озарение!

«Если Эльмика погибнет – у Мелфая не останется ничего, что удерживало бы его от превращения в послушного монстра Акафарты. Горечь и боль, ярость и гнев станут для него последним толчком. Вот почему ни Кукловод, ни Акафарта не помогают ему против морраков!»

Но тут в голове Марка пронеслась куда более ужасающая мысль: а если сейчас погибнет Лейна?! Мелфай говорил, что Кукловода устраивает множество вариантов развития событий. Что, если он предусмотрел и такой поворот?! Гибнет Лейна – и Марк, не выдержав шока, переступает свою последнюю черту! Принимает силу Саркса! Хотя бы для того, чтобы отомстить!

Марк ещё не успел додумать эту мысль до конца, как увидел бегущего на Лейну со спины моррака, и ужас заставил его вскочить.

Эльмика должна умереть!

Лейна должна умереть!!!

– Держи, Маркос!

Марк на лету поймал брошенный ему Сурком топорик на длинной рукояти.

– Лейна, сзади!

Слишком поздно. Сшибив воительницу наземь, моррак взмахнул могучей лапой.

«Конец… конец… конец!»

Марк нёсся как никогда в жизни, но не успевал. Лейна закричала, дико рванувшись, и в тот миг, когда когти моррака были у её лица, в бок твари ударило острие меча послушника Ильмара. Злобно зашипев, монстр ринулся на несчастного юнца и страшным ударом переломал ему руку, после чего схватил обезумевшего от боли юношу и швырнул оземь.

Марк с криком обрушил лезвие топора на шею моррака, окатив всё вокруг брызгами крови и почти полностью отрубив ему голову.

Лейна приподнялась, упираясь целой рукой в землю. Сурок был уже рядом, отгоняя от неё сразу четырёх морраков, которые по чьей-то незримой команде разом ринулись к воительнице. Ильмар, лёжа на земле и пребывая в шоке, изумлённо пялил глаза на происходящее.

– Маркос… – прошептала Лейна, указывая глазами на Мелфая, тянувшего вырывающуюся Эльмику. – Спаси её… Мелфай не понимает…

Не дослушав, Марк сорвался с места. Мелфай с Эльмикой почти достиг пелены тумана в том месте, где должен был быть выход со двора. Здесь же стоял секутор Радагар. Он даже не удосужился вынуть меч из ножен, предпочтя роль наблюдателя.

Завидев Марка, Мелфай оскалил зубы, по-своему расценив его намерения.

– Давай, попробуй отнять её у меня, подонок!

Грубо толкнув Эльмику на землю, Мелфай вскинул Логос, тут же атаковав врага стремительным ударом. Марк отскочил, не зная, как в двух словах убедить Мелфая, что Эльмике угрожает смертельная опасность.

Сзади послышалось рычание сразу нескольких монстров.

«Что я делаю? – пронеслась мысль обречённости. – Мы все приговорены. Морраки вокруг. Они не выпустят нас живыми с этого двора. Нам не одолеть их и неоткуда ждать помощи. Акафарта всё предусмотрела, всё рассчитала. Она и есть этот вездесущий Кукловод, а учитель Мелфая – всего лишь марионетка, возомнившая себя гением!»

– Ну, подходи! Что, испугался, жалкий недоносок?! – орал ему в глаза Мелфай, словно не видя несущихся к нему сзади монстров.

«Не обращай на него внимание! Защищай Эльмику! Бейся, пока есть силы, и умри как воин!»

Марк бросился вбок, пытаясь обойти Мелфая, но тотчас ему пришлось отбивать топором выпад Логоса.

– Эльмика, беги!.. Радагар, прикрой её! – в отчаяние завопил Марк, видя, что не успевает самую малость.

Сгорбленный моррак с красноватой шерстью на загривке, испепеляя людей осмысленной злобой в глазах, прыгнул на поднимавшуюся Эльмику. Девушка не успела и завизжать. Лишь глухо, изумлённо вскрикнула, когда когти моррака коснулись её груди и шеи.

«Эльмика!..»

В громадном прыжке, невзирая на метящий ему в спину Логос, Марк настиг коварную тварь, с воплем вогнав топор в шишкастый череп. Не глядя на ревущего в агонии моррака, Марк упал на колени, подхватив девушку под окровавленную голову.

– Эльмика, Эльмика, Эльмика…

Его затрясло в бешенной лихорадке. Изумлённое лицо сероволосой магессы быстро бледнело. Шея и грудь её были разорваны. Из перебитой аорты фонтанировала кровь, заливая серые волосы, халат и тёмную землю. С такими ранами девушке оставалось жить меньше минуты.

«Эльмика».

Она пыталась что-то сказать, но губы её не могли пошевелиться.

Убивающее, погружающее в мёртвую пучину бессилие! Ничто не поможет, ничто не спасёт. И даже Взятие чужой раны, овладей он этим даром, здесь ничего не изменит.

Держа девушку под голову и обнимая её за плечи, Марк окинул ненавидящим взглядом внутренний двор. Не было ни праведного негодования, ни боевой ярости, как это случалось с Марком в запале. Нет, теперь там, в глубине его души зарождалась бурная, неодолимая ненависть.

«Ты не умеешь ненавидеть, Маркос», – промелькнули в памяти слова Яннеса.

«Умею. Теперь умею».

Но тут его взгляд вернулся к остывающему лицу Эльмики. Зачем? Какой смысл кого-то ненавидеть? Всё равно это конец. Спасение только в силе Саркса, а он её не примет. А это значит, что умрут все. Кроме, конечно, Мелфая.

«Прости меня, Спаситель… простите меня все. Я никого не спас…»

Ещё бьются плечом к плечу Сурок и Лейна, держа оборону у лежащего на земле Ильмара. Прибывают новые морраки.

Смысла нет.

Вернее, чуть-чуть есть.

Провести в последний путь эту девушку, серую магессу, которая не верит ни в Небеса, ни в Гадес, ни в добро, ни во зло, но умеет любить, умеет выбирать и в конце-концов – выбирать тот путь, который подсказывает совесть, а не жажда самовозвышения.

– Ты идёшь по лестнице в Небо, оставляя всё суетное, поверхностное, напускное на земле. Ты отказалась от своей доле в грехе, избрав верность совести – святому дару, вложенному в тебя Творцом прежде твоего рождения… Ты поднимаешься по небесной лестнице и с каждым шагом вдыхаешь очищение, чувствуя близость новой, непостижимой земному человеку жизни. Спаситель идёт рядом с тобой. Его рука касается твоей руки. Он улыбается тебе. И принимает в свой дом…

Марк не знал молитву-провожание дословно. Слышал её всего раз в лагере морфелонских наемников, запомнив лишь саму суть. Что-то вспоминал по ходу, что-то добавлял от себя, чувствуя, как в его груди происходит надлом, и слёзы падают из глаз на холодеющую щеку девушки.

И тут, в последнее мгновение перед закатом сознания, губы Эльмики, тщетно пытавшиеся разжаться, приоткрылись:

– Маркос… останови это… останови.

Губы замерли. Глаза закатились. Окровавленная прядь волос обвисла до земли. Девушка была мертва.

Марк сильно обнял её, прижимая к груди. Отчаяние, ненависть, бессилие, боль – всё смешалось в неистовый водоворот чувств, закруживший, забурливший внутри.

– Если б я мог!!! – выкрикнул он с яростью в скрытые мглою и тучами небеса.

«Она не сказала «останови, если можешь». Она сказала «останови».

– Как? – прошептал Марк, слабо различая в темноте своего сознания крошечный силуэт. – Циэль… ты… это ты? Будь ты проклята… где ты была раньше? Где ты была минуту назад?!»

«Я всегда была там, где и сейчас, Маркос. Но ты не видел меня, потому что не пожелал снять пелену со своих глаз. Ты миротворец, а смотришь на мир глазами вражды. Делишь людей на своих и чужих. Потому и слышишь только своего Саркса. Не видишь другой силы, кроме той, которую предлагает он. А она есть, Маркос. И найти её очень просто. Надо только прекратить смотреть на мир так, как смотрят все остальные. У тебя свой путь, свой дар и своё призвание. Встань и иди, миротворец!»

Силуэт исчез, но в ту же минуту – пронзительный луч света рассеял подобно молнии всю царящую в сознании темноту.

Там, где вражда, сеять мир!

…Лезвие Логоса коснулось его щеки.

– Отойди от неё, – услышал он глухой голос Мелфая.

Марк открыл глаза, отпустив тело Эльмики. Затем медленно поднялся, неотрывно глядя в налитые кровью глаза юного мага. Острие обоюдоострого меча смотрело чётко в горло Марку.

– Отдай мне Логос. Или умрём все, – едва слышно ответил Марк и протянул руку.

Мелфай простоял так секунд пять, продолжая испепелять Марка ненавидящим взглядом, а затем… бросил меч на землю и веки его задрожали.

Бой в это время притих. Лейна с кровавыми следами на лодыжке лежала рядом с Ильмаром, пытаясь встать. Её сабля торчала из горла ползающего в стороне моррака. Сурок, раненый в плечо, спину и голову, ещё держался на ногах, грозно удерживая мельвийскую секиру над головой. Морраки, а их было не меньше дюжины, осторожно перебирая лапами, ходили вокруг, готовясь по команде вожака наброситься всей сворой на добычу.

Марк ощутил чистую, родную сталь Логоса, и сердце его забилось. Взяв меч одной рукой за рукоять, другой – за острие, он шагнул к морракам, поднимая оружие над головой. Абсолютно не боевая стойка. Стойка человека, выражающего исключительно миролюбивые намерения.

Мгновенно он почувствовал, как хищные нелюди буравят его взглядами. Но впервые в жизни он не испытывал пред лицом такого жестокого врага ни страха, ни отвращения.

«Вы ведь просто подземные твари, неопасные для людей, если не лезть в ваше логово, – чувствуя, как очищаются мысли и меняется сам взгляд на этих существ, подумал Марк. – Вы не враги людей. Ваше место в подземельях. Питайтесь трупами и отбросами, как делали это раньше. Здесь не ваш мир. Вы не враги нам, но здесь вы чужие. Уходите!»

Марк медленно подходил к затаившимся в недоумении морракам, пока не остановился в двух шагах от оскаленной морды горбатого вожака. Сурок и Лейна смотрели на него с изумлением: им, наверное, казалось, что миротворец сошёл с ума.

«Уходите», – мысленно повторил Марк без всякой угрозы, как мирным, но незваным чужакам.

Горбатый вожак глухо пророкотал, опуская морду. Другие морраки, медленно переставляя лапы, потянулись к подвальным окнам. Марк почувствовал, как они слабеют. Слабеют, сами не понимая того, что с ними происходит. А потому – уходят от схватки с этим странным врагом.

От схватки с миротворцем, впервые осознавшим свой сокровенный, неповторимый дар! Дар примирять!

Глаза его застыли, наливаясь свинцом. Руки, тоже будто свинцовые, опустились, не в силах больше держать меч над головой. Для Седьмого миротворца в этом опустевшем дворе наступила бесконечная тишина.

Он не видел, как убежали последние морраки, не видел, как начала редеть, а затем и вовсе исчезла мгла, окольцовывавшая двор. Не видел Мелфая, выкрикнувшего изо всех сил какое-то неразборчивое проклятие и бросившегося наутёк. Не видел Радагара, бросившего ему вслед кривую усмешку и неспешно побредшего прочь. Не видел Марк и Лейны, которая, сама раненая, помогала Сурку и Ильмару. Не видел и не слышал сидящего на земле несчастного послушника, глядящего на свою изувеченную правую руку с вывороченным суставом:

– Как же… как же я теперь… – судорожно всхлипывал он. – Я же меч держать не смогу. Никогда.

– Хватит хныкать, воин Морфелона, – бросил сквозь зубы Сурок, подвязывая ему под изломанную руку его бронзовый меч. – У тебя ещё вторая рука есть.

Ничего этого Марк не видел и не слышал. Им овладело странное, тоскливое чувство человека, одураченного самим собой. Чувство полководца, который долго и упорно штурмовал неприступную крепость, теряя сотни своих людей, а когда, наконец, крепость была взята, узнал, что с другой стороны твердыню можно было взять без боя. Чувство новой, колоссальной силы, обнаруженной в себе только что, смешалось с чувством вины за своё надуманное бессилие, за своё самосожаление, за неверие, цена которому – чужая жизнь, которую он не сумел уберечь.

– Прости меня, Эльмика, – беззвучно прошептал он. – Прости, Спаситель… Все, простите.

«Не убивайся. Может быть, не погибни она, не шепни из умирающих уст последние слова, ты так и не открыл бы в себе свой дар и не спас бы всех остальных…»

Внутри взбурлил неистовый поток. Марк шагнул к исчезающим сгусткам мглы с такой решимостью, будто хотел изрубить их мечом, как злобное, жестокое существо.

– Прибереги утешения для своего Кукловода. Час назад я мечтал о спокойной жизни и родном доме, а теперь я жажду только встречи с тобой. И я найду тебя, существо, кем бы ты ни было. И найду способ тебя уничтожить. Теперь я знаю, что ты и вправду существуешь, знаю, что у тебя есть логово. Сегодня я видел крушение твоих планов, и знаю: в тебе нет всемогущества. Ты просто нежить, нелепое подобие жизни, не заслуживающее ничего, кроме небытия. Слышишь, Акафарта, скоро я найду тебя!

«Я буду ждать тебя, Маркос…» – прошелестел тихий манящий голос, растворившийся вместе с остатками мглы.

Глава двенадцатая Время миротворцев

(Амархтон. Башня Тёмного Круга)

Бой подходил к концу. Выцветший чёрный дракон повалился под напором тяжёлых копий, изрыгнув последнюю струю зеленоватого дыма. Рыцари Серебряного Щита и сам Главк рубили и кололи, вдыхая смертоносный яд, но, по какому-то диву, оставались на ногах.

Наконец дракон утих. Поддерживаемые его магией другие метаморфы разом издали отчаянный рёв. И начали умирать.

Рухнул с подрубленными ногами исполин-архихаймар. Свалился от множества ран шестилапый змей. С визгом закружилась над внутренним двором утыканная стрелами гарпия и с хрустом ударилась о стену. Желтовато-рыжая химера, ломая телом копья и оставляя в своей груди острые наконечники, ударом клюва забрала свою последнюю жертву и тоже упала. Жалкое существо, ползающее на своих недоразвитых конечностях, пищало и стонало, пока кто-то из рыцарей не унял его бессмысленных страданий ударом топора.

– Да славится владычица Сильвира! – вскричал кто-то могучим голосом, когда пал последний метаморф.

Торжествующий клич подхватили сотни голосов.

– Победа! Амархтон наш!

– Вперёд! Покончим с этой нечистью в Башне!

Воины ринулись ко входу в Главную Башню, как тут перед ними опустилась тяжёлая железная решетка. В следующее мгновение её прутья охватили синеватые змейки магического пламени.

– Таран сюда! – не унывали воители.

– Лесенки, лесенки тащи! – кричал архистратег Тибиус, подбегая к стенам, позабыв всякую осторожность. – Главк, Главк, надо обезвредить магию, слышишь?!

Глава Серебряного Щита обвёл взглядом внутренний двор – жуткое поле боя, усеянное уродливыми трупами метаморфов и множеством людей. Орали раненые, пытаясь выползти из-под трупов, слышались отчаянные молитвы, обрываемые предсмертным вскриком, кто-то изрыгал проклятия, грозя Башне кулаком.

– В нас перестали стрелять, – прозвучал металлический, неестественно спокойный голос Главка.

Тибиус бросил недоверчивый взгляд на умолкшие бойницы.

– Если они сдаются, то пусть спустят своё знамя, – архистратег нервно посмотрел на развевающийся на верхушке Башни тёмный стяг с изображением гарпии. – Надо доложить королеве. Где королева? Кто скажет мне, где королева Сильвира?

– Я знаю где, – тихо сказал Главк и приказал трубить отбой, а затем махнул рукой засевшему на внешней стене Дексиолу. Тот, правда, и сам уже приказал лучникам прекратить осыпать Башню стрелами, видя, что происходит что-то неясное. – Идём, Тибиус.

Шагающего по залитому кровью внутреннему двору Главка окружили восторженные воины из разных когорт.

– Это твоя победа, почтенный Главк! Эта схватка останется в веках!

– Ты спас нас всех! Если бы ты не убил эту тварь… Герой, герой! Твоя победа решила судьбу королевства!

Тибиус поджимал губы, понимая, что ему таких почестей не услышать. Однако глава Серебряного Щита шагал, понурив голову, словно рыцарь, запятнавший свою честь.

Под победные, торжествующие крики два военачальника вошли в помещение внешней стены – туда, где состоялся последний перед схваткой разговор рыцаря и Посвящённого. Королева была здесь. Рядом с нею молчаливо стояла Мойрана, и глаза Зрящей, казалось, ещё никогда не были столь горестны. Архиепископ Велир шептал молитву.

Перед ними, прислонившись к стене у окна, лежал Эфай. Скромно, неприметно, будто путник, прикорнувший с дальней дороги в чужом доме, из которого его в любой момент могут прогнать. Казалось, толкни его легонько, и воин-отшельник поднимет взгляд, добродушно улыбнётся, встанет и пойдёт прочь, благодарно кивнув хозяевам.

Но Эфай, прозванный Фосферосом, был мёртв. Глаза его застыли, оставшись чуть приоткрытыми. Загорелое лицо и руки покрывали зеленоватые пятна – действие сильнейшего магического яда.

– Каким же я был глупцом! – произнёс Главк угрюмо. – Взятие чужой раны… Учитель умер вместо нас. Он принимал на себя весь яд, который мы вдыхали. А мы, глупцы, думали, что сами… – голос могучего и, как считалось, непобедимого рыцаря задрожал. – Яд Злобы. Он убил бы любого из нас в одно мгновение. Но учитель оказался сильнее нас всех вместе взятых. Только потому, что в его сердце не было ни капли злобы и ожесточения, – Главк покачал низко опущенной головой. – Мне казалось, я овладел всеми тайнами Посвящённых. Теперь же, перед этим человеком я чувствую себя горным варваром, который всю жизнь умел обращаться с одной дубинкой.

– Мы все были глупцами и варварами, Главк, – произнесла королева и обернулась к стоящей в стороне Амарте. Чародейка прислонилась плечом к колонне, и в её зелёных глазах читалась смертельная усталость – изнеможение странника, который проделал огромный путь к заветному храму тайн, а когда дошёл – оказалось, что никакие тайны его больше не волнуют и душа его жаждет лишь покоя. – Прости меня, Амарта. Прости. За себя и за него.

Чародейка подняла на неё взгляд и подошла ближе. Филгор и телохранители шагнули ей навстречу, и Сильвира почувствовала, что скоро начнёт тихо ненавидеть своих защитников за их чрезмерную осторожность.

– Я осталась здесь не для того, чтобы выслушивать твои извинения, Сильвира, – не дерзко, а всё с тем же безразличием усталого путника проговорила Амарта. – Я должна исполнить волю Эфая – его последнее желание… Дай мне своего посла. Я войду в Башню и предложу Тёмному Кругу мир.

За спиной королевы послышались приглушенные, кое-где негодующие голоса рыцарей и военачальников. Да как смеет эта колдунья…

– Я пойду! – опережая королеву, сказал Главк и, наконец, поднял голову. – Амарта состояла в Тёмном Кругу. Она знает их мышление. Вместе у нас получится склонить их к миру.

– ТЫ?! – изумлённо воскликнул Тибиус. – Да тёмные только и мечтают схватить тебя! Знаешь, как они тебя ненавидят! Тебя убьют, не успеешь и войти! Да и какой нам резон говорить с ними, если мы почти победили…

– Мы ещё далеко не победили, – хмуро ответил глава Серебряного Щита. – Моя королева, прошу вашего позволения искупить мою вину перед учителем Фосферосом!

Тон его голоса не допускал отказа. Королева почувствовала, что если ответит «нет», то больше никогда этого рыцаря не увидит.

– Позволяю, Главк.

«Но как искупить свою вину мне?»

Мойрана неуловимо коснулась руки владычицы.

«Не мучь себя, Сильвира, – произнесла беззвучно, одними глазами Зрящая, так, чтобы никто, даже бдительный архиепископ Велир ничего не заметил. – Посвящённый никогда не пытается кого-то обличить, устыдить или разоблачить. Ему это чуждо. Посвящённый только возвышает, вдохновляет и ободряет. Он ушёл, не держа на тебя ни капли обиды. И не обвиняя тебя ни в чём».

Мойрана медленно подошла к лежащему Эфаю, заглянула в его полуоткрытые глаза, в которых, казалось, блестели тусклые золотистые огоньки, и мягким движением пальцев прикрыла их навсегда.

Рыцари и военачальники перешёптывались, глядя вслед Главку, идущему рядом с чародейкой, словно с соратницей по оружию. Что происходит? Глава Серебряного Щита задумал против тёмных какую-то хитрость? Но он оставил свой меч. Да и что он сможет сделать один в этой обители магов-изуверов? Может, он настолько потрясён смертью учителя, что помешался рассудком? Но нет, взгляд его ясен и чист.

– Эй, чародейка, а почему ты так уверена, что Тёмный Круг станет тебя слушать? – не выдержав, крикнул Тибиус.

Амарта обернулась.

– Потому что так сказал Посвящённый.

***

Королева не сводила глаз с входа в Башню. Мысли бушевали. Телохранители обступили её плотным кольцом, не подпуская ни военачальников, ни посыльных. Верные охранители лучше других знали, что сейчас владычицу лучше не трогать.

Переговоры. О перемирии. С Тёмным Кругом! После всего, что произошло у этих стен! После гнусной западни, после сотен и сотен погибших от самых жестоких заклятий, каких Каллироя уже не знала много лет! После всего того, что натворили морраки в Мглистом городе!

Каждая мысль била её до боли, до дрожи. Искушение отдать приказ захватить и сжечь это вместилище всей земной мерзости становилось всё сильнее. И королеву сдерживало даже не то, что там, внутри, находится её верный Главк. Мысль о мече Фосфероса, брошенном под ноги Посвящённому, сдерживала её куда сильнее.

«Только бы он не ошибся! Только бы тёмные согласились! Теперь я буду умнее. Стократ умнее».

До чего же медленно тянется время! Прошло десять минут, двадцать, полчаса – а ведь Главк и Амарта вошли в Башню только предложить переговоры, а не вести их…

«Если они убьют Главка…» – потянулась мрачная мысль, но тут объятая магическим пламенем решетка поползла вверх. Из Башни под молчаливыми взглядами сотен воинов вышли Главк, Амарта и беловолосый бледный колдун в чёрной мантии. Спиромаг Хоркис – мгновенно узнала королева. Не так уж давно ей довелось вести переговоры с этим осторожным, скользким и крайне опасным магом.

«Значит, они согласились. Переговоры. Но что они потребуют?.. И на что соглашусь я?»

Королева не представляла себе цены, за которую она согласится отпустить магов Тёмного Круга. Конечно же она отпустит не всех, а только тех, кто не был уличён в пытках, человеческих жертвоприношениях и участии во всеуничтожающих заклятиях, вроде Отторжения… Нет, нет, слишком мягко! Сослать всех этих нелюдей в Подземные Копи и то будет милосердно!

Спиромаг чуть поклонился с холодным выражением лица. Главк выступил вперёд.

– Я дал слово, что этому магу у нас ничего не угрожает и он под моей защитой.

Королева неприветливо покосилась на гостя.

– Поговорим внутри, Хоркис.

Они вошли в небольшую круглую комнату, освещённую обычной масляной лампадой. Судя по боевому убранству, это была комната начальника стражи.

Помимо Главка и Амарты королева позволила остаться только своим телохранителям, Мойране и нескольким старшим военачальникам. Стараясь не смотреть в сторону спиромага, Сильвира села в кресло. Хоркис остался стоять под пристальным взглядом старшего телохранителя Филгора.

– Прежде чем приступить к переговорам, почтенная госпожа, спешу сообщить, что верные вам люди, содержащиеся в нашем плену, будут отпущены сразу же по окончании нашей беседы. Независимо от того, чем она закончится.

– О каких людях идёт речь? – ледяным голосом спросила королева.

– О вольном стрелке Автолике, о следопыте Калигане и его ученице по имени Флоя. Остальные узники будут отпущены чуть позже, когда получат свободу наши пленные маги и легионеры.

Королева бросила вопросительный взгляд на Главка.

– Это правда, моя королева. Я сам видел их. Они живы.

– Ты хочешь сказать, Хоркис, что одержимый местью архимаг Калид согласится отпустить Автолика? – проговорила королева со скепсисом.

– Архимаг Калид мёртв.

Королева кивнула.

– Что ж, это облегчает задачу.

– Позвольте мне спросить у него, владычица… – прошептала Мойрана.

– Отбрось формальности, Мойрана, спрашивай у него, что хочешь.

– Как погиб архимаг Калид? Я не видела на поле боя его метаморфа, – сказала Зрящая, посмотрев в глаза спиромага, отчего у того по щеке пробежала короткая, почти незаметная дрожь. Мойрана же задышала чуть более учащенно. Сказалось извечное противостояние сил, которым были посвящены эти люди. Спиромаг стойко выдержал её взгляд и скользко улыбнулся:

– Калид не прибегал к метаморфии. Он не собирался умирать до тех пор, пока не отомстит Автолику за Сферу Крови. Его убил я.

Королева посмотрела на него с недоверием. Понять, врут ли эти холодные, почти безжизненные глаза, или говорят правду, было невозможно даже Зрящей.

– Это подтвердят ваши друзья, как только вы их увидите, – заверил Хоркис. – Как подтвердят и то, что своими жизнями они обязаны лично мне.

Королева ответила не менее скользкой улыбкой:

– И теперь, когда до полного захвата Башни нам осталось меньше часа усилий, ты решил совершить единственное в своей жизни доброе дело?

– Смею заверить, почтенная госпожа, что до полного захвата Башни вам ещё очень далеко. Да, архимаги пожертвовали собой на создание метаморфов, но среди нас осталось ещё немало тех, кто владеет метаморфией. Бойня, стихшая час назад, повторится вновь.

– И вновь закончится уничтожением ваших хвалёных метаморфов.

– Я не сомневаюсь в ваших силах, почтенная госпожа. Да, в конечном итоге вам, скорее всего, удастся взять Башню. Но это будет стоить вашей армии ещё около двух-трёх когорт пехоты. А то и больше. Ведь в нашем распоряжении есть и такие заклятия, которые позволят нам обрушить Главную Башню во внутренний двор, и умереть вместе с вами в одной могиле.

– Хотелось бы знать, почему это тёмные, всегда имеющие про запас десять путей отхода, готовы жертвовать свои драгоценные жизни? – съязвила королева.

Хоркис подался вперёд, заговорив более оживлённо.

– Мы, высшие маги, никогда не стоим насмерть. Если удача не на нашей стороне – мы отступаем. Для нас нет понятия «позорное отступление» – мы руководствуемся, прежде всего, не кодексами чести, а целесообразностью. Жизнь важнее чести, ибо без жизни честь лишь пустой звук. Но в том случае, когда нас загоняют в тупик, мы способны на многое. И если уж умирать, то умирать, унося с собой и своих врагов…

– Хватит, Хоркис, я достаточно знаю ваше племя, – нетерпеливо сказала королева. – Говори, на каких условиях вы готовы сдаться, и я отвечу, согласна ли я принять вашу капитуляцию.

– Капитуляцию? – спиромаг зло усмехнулся с хорошо скрываемым презрением к южной владычице. – Нет, Сильвира, мы готовы покинуть город, но покинуть при оружии и с личными вещами. Никаких досмотров. Мы отпускаем всех пленников и оставляем Башню вам. Вы – свободно пропускаете нас в Мелис, и ты даёшь слово, что никто из Тёмного Круга не будет преследован твоими эмиссарами.

Королева усмехнулась в ответ с не менее злой иронией.

– Почему именно в Мелис? Почему не в Меликерт или в Нефелон? Или Хадамарту теперь нужны верные люди в центральной Каллирое?

– Тёмный Круг не служит Хадамарту уже больше четырёх лет. С тех пор, как мы покинули Аргос, мы стали для него такими же врагами, как и вы…

– Не утруждай себя, Хоркис, я четыре года подряд слушаю эти байки…

– А я тебя и не убеждаю! – с неожиданной ненавистью выговорил спиромаг. – Это абсолютная правда! Трупы наших магов в подземельях, подземные ходы, забитые хадамартскими тварями, бои наших легионеров с нечистью по всему Тёмному городу – какие ещё тебе нужны доказательства?

Королева сохраняла холодное выражение лица, но мысли её неприятно засуетились. Впервые в её голове промелькнуло сомнение в непоколебимой доселе истине о единстве Хадамарта и Тёмного Круга.

– Продолжай.

– Когда в конце Амархтонской битвы твои войска ворвались в Аргос, мы, высшие маги, отступили. Мы были измучены, истощены и всё равно не сдержали бы вас, пусть бы и дорого отдали свои жизни. Но, как я уже сказал, жизнь важнее чести, потому мы и отступили. Вопреки воле Хадамарта. Тёмный Владыка, как и все владыки, хотел, чтобы мы бились до последнего вздоха в его славу. Но мы не жрецы, не фанатики. Умирать за божество для нас – безумие. Хадамарт не простил нам нашего бегства. Вот, что я имел ввиду, когда говорил, что мы ему такие же враги, как и вы. Нам пришлось почти заново создавать свою крошечную империю – Тёмный город, жалкое подобие былого могущества. Мирное сосуществование с вами претило каждому из нас, но другого выбора у нас не было. Ты жаждала изгнать нас и объединить весь Амархтон под своим знаменем. Не скрою, наши планы были точно такими же. Но они могли исполниться не раньше, чем будет устранена угроза вторжения Хадамарта. До тех пор нам нужен был мир с вами. И, возможно, как ни дико это звучит, союз.

– Союз? – взгляд королевы исподлобья окатил спиромага гневом. – Какой союз может быть с теми, кто использует против людей наихудшее зло Каллирои – амархтонские тучи! Или, хочешь сказать, вы отказались бы от власти над ними?

– Наша власть над тучами минимальна. Мы и десятой доли не знаем об их энергии. Даже если бы мы прекратили черпать из них силу, они бы никуда не исчезли. Нет, мы не могли ничего поделать с тучами. Но мы готовились подарить вам солнце…

– Что-что? – королева подумала, что ослышалась.

– Солнце, созданное из тысяч небесных кристаллов, которые добываются в Подземных Копях. Мы трудились над ним все эти годы. И готовились поднять его среди этих туч, чтобы оно сияло над городом днём и скрывалось за тучами ночью.

– Рукотворное солнце, – королева с улыбкой покачала головой. – Надо же! Хотелось бы взглянуть на результат вашего соперничества с Творцом.

– Увы, поздно. Посвящённый и чародейка Амарта разбили его, когда отбивались от толп хаймаров в подземелье.

– Тем лучше. Рукотворное солнце не нужно ни растениям, ни животным, ни горожанам, ни мне. Это была одна из ваших наибольших глупостей, маги – дешёвая попытка подкупить меня красивой безделушкой.

Спиромаг молча снёс слова королевы, изучая её скользким, ядовитым взглядом.

– Знаю, лучшим подарком для тебя, Сильвира, стало бы падение Тёмного Круга. Учитывая нашу взаимную нетерпимость, схватка между нами была делом времени. И сколько бы разумная часть Тёмного Круга не пыталась убедить тебя, что Хадамарт – наш общий враг, ты не верила. Надеюсь, теперь, когда Хадамарт нашёл себе новых слуг, ты, наконец, поверишь.

– Новых слуг? – насторожилась королева, и вся её злая ирония и скепсис испарились.

– Да, Сильвира. Таких, которые, не задумываясь, отдадут свои жизни и жизни своих близких в его славу.

Мелкое покалывание под лопатками, щиплющий холодок по всей спине – Сильвира ощутила себя так, как будто очутилась возле приоткрытой двери в обитель леденящей кровь тайны. Такое чувство, что дверь вот-вот отворится, и её, владычицу, озарит страшное, горькое прозрение.

– Кто они?

– Жрецы крови. Не думаю, что надо рассказывать тебе, кто они такие, откуда пришли и на что способны. Скажу только, что один из наших архимагов в своё время перешёл на их сторону, выдав им все секреты Тёмного Круга и обучив их нашей магии. После этого мы оборвали с ними всякие отношения. Вы всегда верили, что жрецы крови с нами заодно – а это был обман, созданный вашей склонностью ставить всех своих врагов в один ряд. Мы ненавидим их гораздо сильнее, чем вас. Они хуже некромантов – те, по крайней мере, руководствуются разумом, эти же – жаждой отнимать и причинять страдания. Их стихия – горечь утрат, их цель – жуткая империя на крови и страхе. И знаешь, почему тот красный жрец у Обелиска Скорби не убил тебя?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю