Текст книги "Дар миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Глава первая Выбор хранительницы

Глава вторая Песня Зрящих

Глава третья Долг, честь и призвание

Глава четвёртая Некромант и Посвящённый

Глава пятая Дыхание Драконовых скал

Глава шестая Дуэль для троих

Глава седьмая Скитающиеся во тьме

Глава восьмая Искра вражды

Глава девятая Помутнённый разум

Глава десятая Неисполнимая мечта

Глава одиннадцатая Кольцо мглы

Глава двенадцатая Время миротворцев

Павел Александров

Эпоха миротворцев

Книга II – Дар миротворца

Путь миротворца полон превратностей. Куда идти, какие дела совершать Седьмому миротворцу Марку, когда нет понимания, ради чего он призван в этот мир и призван ли вообще? Остаётся только следовать велению сердца, молясь, чтобы оно соответствовало воле Всевышнего, а не тёмной страсти внутреннего врага Седьмого миротворца – Саркса. И даже легендарный воин-посвящённый бессилен помочь Марку, пока тот не изменит собственных представлений о враге, о мире и о самом себе.

Плетёт козни правитель невидимой империи Кукловод, теряется в тумане след Восьмого миротворца, а королева Сильвира ведёт свою армию в Тёмную долину – на бой с полчищами Падшего Владыки. Но Сильвире мало победить в грядущей схватке. Ведь сколько бы орд врага не разбило её доблестное войско, оно бессильно против жестокого человеческого равнодушия, которое подтачивает Амархтонское Королевство день за днём.

Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.

Глава первая Выбор хранительницы

Глава вторая Песня Зрящих

Глава третья Долг, честь и призвание

Глава четвёртая Некромант и Посвящённый

Глава пятая Дыхание Драконовых скал

Глава шестая Дуэль для троих

Глава седьмая Скитающиеся во тьме

Глава восьмая Искра вражды

Глава девятая Помутнённый разум

Глава десятая Неисполнимая мечта

Глава одиннадцатая Кольцо мглы

Глава двенадцатая Время миротворцев

Глава первая Выбор хранительницы

(Пустыня Фаран)

Мгла наступала. Мутное озеро превратилось в мёртвое болото, окутанное белой пеленой тумана. Клубы его ползли, подобно бесформенным чудовищам, повинующимся воле тёмной фигуры, стоящей позади них.

– Ты можешь сколько угодно прикрываться аделианской моралью, верой в Спасителя и прочей чушью. Но однажды, я знаю, ты взглянешь в Зеркало Мглы – и увидишь, что тебя в действительности удерживает.

Марк чувствовал дурноту. Страх и отчаяние – цепи роковой необратимости – сковали его, не давая сделать и шагу. Этого врага ему не одолеть.

– Только одно препятствие мешает тебе стать сверхчеловеком – страх!

 «Это иллюзия, Маркос, – прошептал в уме тихий голосок. – Вспомни, где ты стоишь. Во что веришь. Вспомни об огне, который горит в твоём сердце. Не «горел», а именно горит. И никогда не остывал. Долгое время ты не вспоминал о нём, но он никуда ни исчез».

Глаза застыли: Марк неотрывно смотрел на тёмную фигуру в тумане. Нет дороги, чтобы её обойти. Остаётся устремиться навстречу, даже не пытаясь обуздать свой страх.

«Если я не одолею его в иллюзии, то как мне его одолеть в реальности?»

Марк твёрдо шагнул вперёд.

– Во имя Спасителя, да сойдёт предвечный огонь очищения!

И тут же по обе его руки взметнулись вверх два огненных фонтана, рухнули на зыбкую землю и ринулись вперёд пожирающими потоками пламени. Марк возликовал. Сила, пришедшая ему на помощь, впечатляла! Неистовый огненный ураган понёсся в бой, уничтожая на своём пути всю гниль… О радость, радость, радость! Клубы тумана устремились навстречу огню, и за миг до того, как две силы столкнулись, Марк увидел, что это не туман вовсе, а серая бесформенная слизь.

Руки не опускались и огонь не угасал. Марк глядел на вихрь битвы двух стихий, переживая борьбу огня и слизи каждой клеточкой своего существа. Ликующий восторг очищения от скверны и в то же время – мучительное тёмное наслаждение сливались в нём, вытесняя, поглощая и уничтожая друг друга…

…А затем произошло что-то невообразимое. Всё неожиданно стихло. Никто не победил. Огонь продолжал пылать, слизь бушевала. Но теперь… теперь они казались единым целым! Огромный слизистый сгусток тумана пылал призрачным огнём, маня Марка посулами невероятной силы. Чужой силы.

Марк отшатнулся и почувствовал, что падает. И был счастлив, что проснётся прежде, чем тёмная одурманивающая волна нечистой страсти накроет его неодолимым искушением.

– Снова бежишь, миротворец. Ты всё ещё надеешься, что чего-то достигнешь бегством? – услыхал он отдалённый злорадный голос, который уже не мог настигнуть его здесь, в полусне, на другом плане бытия.

Но Марк уже нашёл в себе силы, чтобы удержать себя от окончательного пробуждения, пока он не узнает то, что поможет ему в грядущей схватке.

– Циэль! – вскричал он. – Мне нужна твоя помощь! Я не разгадаю этой тайны без тебя!.. Спаситель, помоги мне услышать её!

Он не заметил, как вокруг него возникли стены комнаты, подвешенной в пустоте. Безвременье. Место последней встречи с небесной вестницей по имени Циэль. Марка объял ликующий трепет. В какое бы состояние ему не предстояло погрузиться сейчас – полуяви или полусмерти – не важно. Он готов снова пройти по грани между жизнью и смертью – ради призрачной надежды, которую всё ещё дарит светлый образ Циэли.

Он почти не верил, что его крик будет услышан, но она появилась. Та самая черноволосая девочка в синем платьице – маленькая прислужница в Храм Призвания, из уст которой Марк услышал своё пророчество четыре года тому назад. Она не повзрослела ни на год, ни месяц. И всё же сейчас Циэль казалась больной. Чёрные волосы, растрёпанные и скрученные в космы, беспорядочно ниспадали на плечи и грудь. Крупные изумрудные глаза отдавали лихорадочным блеском и кожа была бледна.

– Циэль… – столько всего Марк желал спросить у неё, но в голове всё смешалось и спуталось. – Скажи мне, кто я? Какая миссия уготована мне в Каллирое?

Циэль шагнула к нему и протянула бледную худенькую руку.

– Ты миротворец, Маркос. Помни об этом. Не пытайся стать кем-то ещё…

…Голос её растворился в пустоте. Марк открыл глаза. Видение кончилось, призраки исчезли. На него падал свет восходящего солнца, окрашивающего Всхломья Надежды в мягкие розовато-лиловые тона.

– Никта! – крикнул Марк, выбираясь из-под походного войлочного одеяла.

Хранительница была неподалёку, пребывая в привычном для неё безмолвии.

– Никта… Я видел сон… Или видение… Хотя, это не важно. Всё в порядке.

Марк осадил себя, понимая, насколько нелепо с его стороны просить помощи у слепой девушки, которая и себе помочь не может. Автолик весело хлопнул его по плечу и проговорил с наигранным пафосом:

– Друг мой, не пренебрегай знаками, которые даёт тебе вселенная! Мы входим в великую пустыню Фаран!

– Завтрак готов, – сообщила Лейна, снимая с огня котелок с остатками вчерашнего варева из дичи. Две перепёлки – всё, что удалось ей с Автоликом подстрелить накануне. – Подкрепимся, пока Всевышний даёт нам пищу. Дальше не будет ни дров, ни дичи, ни даже диких яблочек, так ведь, Автолик?

Вольный стрелок кивнул.

– Главное, чтобы вода была. Ну и само собой, пророк Эйреном.

– Ты точно знаешь, где он обитает? – спросил Марк.

– Нет, но я знаю, где найти человека, который изучил Фаран не хуже, чем я мелисские закоулки.

Через час утренний спуск подошёл к концу. Закончилась твёрдая каменистая почва Всхолмий Надежды, остались позади кедры и терновники, а взору открылись бесконечные пески, барханы и дюны. Куда ни глянь – повсюду бескрайняя золотистая пустыня и голубые просторы неба над ней.

В разреженной атмосфере дышалось легко – настоящая жара начнётся часа через три, и за это время надо пройти как можно больше. Фаран, всегда тихий, приветствовал путников каким-то особенным безмолвием, обостряющим слух, так что впору было опуститься на землю и зачарованно слушать тишину, очищающую мысли от всяких отголосков шума и суеты.

До полудня они прошли немало. Оставшиеся позади Всхолмья превратились в узенькую размытую полосу горизонта. Менее чёткими стали очертания вершин Гор южных ветров. Вот тут-то Марку и почувствовалось величие открывающихся перед ним просторов. Впереди простирался океан – бескрайний и бездонный. Охватить взглядом горизонт, а то и просто смотреть вдаль становилось всё труднее и, Марку пришлось признаться себе, – страшнее. Это был не страх перед таящимися в пустыне опасностями, а какая-то глубокая необъяснимая тревога человека, заглянувшего в просторы вечности. Ощущение, что ты песчинка в океане вселенной, вокруг которой бушуют грозные стихии. Они бесконечны, они неистовы, они слепы, и никогда не обратят внимания на крошечный комочек жизни. Это была глубочайшая, непостижимая тревога человека, ощутившего бесконечность вселенной.

– Надо привыкать. Ощущение собственного ничтожества – это всего лишь вступительное испытание Фарана, – пояснил Автолик за ужином.

Как ни странно, Марка его слова обрадовали. Он был рад, что не один испытывает это непостижимое чувство тревоги.

– Можно ли перейти и победить Фаран? – спросил он, сам до конца не понимая смысла своего вопроса.

Автолик усмехнулся.

– Наивный вопрос. Только тот, кто, познавая путь воина, потерял умиротворённость странника, может думать, что пустыню, вершину или океан можно победить. Перейти Фаран, конечно же, можно, но победить нельзя.

– Даже если я преодолею свой страх перед его тайной?

– Друг мой, причём тут твой страх? Страх живёт только в душе смертного человека и на безмолвную вечность Фарана оказывает влияния меньше, чем любая из этих песчинок.

– Но хотя бы свой страх перед Фараном можно преодолеть?

Автолик ненадолго задумался. Марк вспомнил, что этот весельчак и искатель приключений всё-таки глубоко в душе остаётся философом.

– Когда-то я задавался тем же вопросом. Думаю, что страх перед Фараном нельзя ни преодолеть, ни изжить. Его можно только испить. Полной чашей. Потому что это не страх перед опасностью. Это ощущение бренности бытия, своего рода горькое откровение. Прозрение.

– Испить я бы сейчас не отказалась, – неодобрительно бросила Лейна. – Хорошо бы гранатового сока или зелёного мелисского чая. Но на худой конец сойдёт и твоя горькая чаша прозрения.

Плеонейке пустыня всё больше становилась не по душе. Простодушная и далеко не столь вдумчивая, как Никта, она, похоже, не понимала ни того, о чём говорили Марк и Автолик, ни собственных переживаний, которые ей навевал Фаран. Марк же весь последующий день чувствовал себя канатоходцем, идущим над пропастью. Шаткость, неустойчивость. Внешне ничего не изменилось. Те же золотистые пески, смуглые дюны, островки потрескавшейся земли, где когда-то была вода. Жара, пот, лямка вещевого мешка и полупустой бурдюк, яркое солнце, бьющее в глаза. Но глубоко в душе, куда сейчас заглядывать было и вовсе опасно, таилось всё то же пугающее чувство шаткости. Марку показалось, что он никогда, даже в минуты отчаяния, не был настолько лишён опоры, как сейчас. Он не знает, куда идёт, что ищет, на что надеется, не знает кто он и что ждёт его в будущем. Любые поиски, любые цели в Фаране представлялись одинаково недостижимыми.

К вечеру второго дня пути Автолик начал проявлять беспокойство. То взбирался на бархан повыше, глядя вдаль и оглядываясь на уходящее солнце, то что-то чертил на песке. Лицо его мрачнело. Марк понимал, что вольного стрелка тревожит более прозаичное обстоятельство, чем выбивание Фараном мировоззренческой опоры из-под ног – вода. Обезвоживание тела здесь происходило вдвое быстрее, чем в Жёлтых Песках, и бурдюки почти опустели. Плечам от этого стало легче, но тело всё настойчивей требовало влаги.

«Это надо же: изнемогать от жажды в Скалах Ящеров, чтобы потом уйти из изобилующей водою и фруктами Зеленой Идиллии и снова мучиться в безводной пустыне», – с горькой иронией думал Марк, начиная злиться.

Ночь принесла временную прохладу и полкружки воды, добытой Автоликом при помощи котелка и специального куска ткани, собирающего испарения.

– Если сегодня не найдём жилую пещеру, дела наши плохи, – заметил Автолик невесело.

– Ты же бывал в этих местах, – вставил Марк, не сумев сдержать укор.

– Один раз. Два года назад. А здесь каждый год бури всё меняют, – вольный стрелок взглянул на восходящее солнце, прищурив один глаз. – Направление правильное. Идём мы быстро. Наверное, где-то лишний крюк намотали.

– А если пещеры замело песком и все отшельники ушли в другое место? – прозвучал нехороший вопрос Лейны.

Автолик нервно затянул узел вещевого мешка.

– Не мог он уйти! Он не из тех, кто меняет своё жилище.

– Он? Ты сказал, «он», а не «они»?!

– Да, он! Отшельник. Или, по-твоему, отшельники табунами живут? – окрысился вольный стрелок.

Марк почувствовал себя обманутым, а кроме того – уязвлённым тем тоном, с каким ответил Автолик Лейне.

– Получается, мы уже третий день идём в надежде наткнуться на одного-единственного отшельника, который мог давно умереть или уйти невесть куда? – проговорил сквозь негодование Марк.

– Автолик, ты обещал нас довести! – воскликнула Лейна.

– Мы ещё не дошли! Понимаете, не-до-шли! – отчеканил вольный стрелок с раздражением пойманного на шарлатанстве мошенника.

– Надо было сразу сказать, что не помнишь дорогу! Вместе бы мы что-нибудь придумали! – набросилась на него Лейна.

Её осадил ровный и спокойный, как сама пустыня, голос хранительницы:

– Тише, Элейна. Я никогда не была в Фаране, но много о нём слышала. Здесь каждый находит только то, что ищет. Ищешь уединения – найдёшь его. Ищешь покоя, откровения, прозрения – найдёшь тоже. Ищешь доказательств, что в Фаране нет никакого смысла и все рассказы о нём сказки – найдёшь и это, – Никта обвела слепым взглядом всех троих, и только золотистые огоньки в её зрачках напоминали о том, что она видит друзей лишь в своём воображении. – Не будем искать поводов для ссор. Сосредоточимся на том, что ищем. Что ищет каждый из нас. Тогда мы точно что-нибудь найдём.

– Отлично сказано! – воскликнул Автолик, повеселев в одно мгновение.

Однако его весёлость таяла с каждым часом пути. Воду расходовали по минимуму, шли быстро, а местность всё не менялась: песок, барханы. Назад поворачивать поздно, единственное спасение – впереди. Но беда в том, что непредсказуемый Фаран, игнорирующий человеческую логику, мог по-своему истолковать понятие «спасение».

К вечеру третьего дня, с обожжёнными солнцем лицами, окончательно отчаявшись, путники добрались до видневшихся отверстий пещер, над которыми нависал холм с одним-единственным деревом. Издали невозможно было определить, жилые это пещеры или нет, но сама смена однообразного пейзажа окрылила надеждой.

– Хвала Всевышнему! – воскликнул Автолик. – По крайней мере, будет где укрыться от зноя!

– А если там нет воды? – сухо спросил Марк.

Автолик пожал плечами.

– Что ж, для окончания земного пути лучшего места чем Фаран не отыскать.

– Весёлая мысль, – глухо прошептала Лейна.

Марк хотел обнадёжить её, что раз уж Автолик снова начал шутить, значит, всё складывается благоприятно, как тут его насторожил голос Никты:

– Тише! Разве вы ничего не слышите?

Друзья замерли. Поначалу не было слышно ни звука: вечерний Фаран был ещё молчаливей Фарана дневного. Но что-то вокруг было не так.

Таинственную тишину нарушал лёгкий шорох, доносящийся как будто из-под земли. Непонятный, необъяснимый звук, словно что-то огромное и длинное мягко скользило под толщей песчаной почвы, не встречая никакого сопротивления. Марк ощутил, что это «что-то» приближается, и ноги его затряслись ещё до того, как разум сумел осмыслить надвигающуюся угрозу. Он понял, что неведомое существо его отлично видит и через секунду будет у его ног. Максимум, через две…

Змей пустыни!

Марк не сподобился даже выхватить меч – наверное, подспудно понимал, что этого врага ему никак не одолеть. Его хватило лишь на то, чтобы вырваться из сковывающего одиночества, когда весь мир вокруг стал абсолютно чужим, и увидеть лица друзей: отвисшая челюсть Автолика, раскрытые в ужасе глаза Лейны, покрытые мертвенной бледностью щёки Никты…

Две секунды минули. Песок вспучился, взлетел столбом высоко вверх, и вот – чёрное кольцевидное тело гигантского змея застыло в изогнутой стойке.

Марк остолбенел, против воли встретившись со взглядом чудовища.

«Его глаза… они… они не такие… такого не должно быть…»

В них не было той ненавидящей всё живое силы, которую излучали глаза чёрных драконов. Щёлочки глаз этого существа выражали древние знания о смертных и обо всех их слабостях. Шипение змея было не злобным, не пугающим – в нём была скользкая вкрадчивость, проникающая глубоко в разум, в душу и ещё глубже. Узкая треугольная голова с двумя длинными ядовитыми клыками и мелко играющий раздвоенный язык поражали параличом без единого удара.

«…Это морок! Иллюзия! Его не существует… – зашумело в голове. – Мыслезащита! Нужно закрыть разум!»

Поздно! Невыносимые искушения беспрепятственно ворвались в разум, круша мечты, идеалы, веру – всё. Поползли глубже, проникая в самые сокровенные глубины естества. Хотелось исступлённо завопить «Не-е-ет, не смей!!!», удержать любой ценой это всепроникающее осквернение, это бесцеремонно лезущее в душу злорадное любопытство бессмертного существа. Но Марк был скован. И скован даже не магией древнего змея, а шокирующим осознанием того, что он готов поддаться искушению! Власть, знания, могущество, удовольствие – невероятная, чудовищно приятная услада, возносящая его на уровень могущественного теоита – в этот миг Марку почудилось, что он готов принять любое из предложенных искушений, даже точно зная, что расплатой станет бесконечная мучительная смерть, без надежды обрести покой…

Тайна змея пустыни открылась ему как блеск убийственной молнии, как горькое познание таинства смерти, когда понимаешь, что вся жизнь была пустой, но возврата назад уже не будет. Змей – неважно бестелесный ли он фантом или существо из плоти и крови – никого не убивал удушающими кольцами, ядом или магией. Но искушения, которые он умел преподнести, которые проникали в любую грешную душу – они убивали. Змей знал, что предложить смертному, чтобы тот был не в силах отказаться. Он знал человека до самых его глубин… до тех глубин, где скрываются самые тёмные желания…

…И внезапно всё прекратилось. Марк обрёл способность видеть, слышать и думать – о, какое блаженство! Он судорожно задышал, весь в холодном поту от ужаса и отвращения.

– Ш-ш-ша! – послышался издали человеческий голос.

Косо глянув вбок, Марк заметил, что Лейна лежит на песке без чувств, Никта стоит на коленях, а Автолик, бледный как смерть, медленно оседает на землю.

– Ш-ш-ша! – повторилось вновь.

Наконец Марк его увидел. Человек в ветхом одеянии отшельника, заросший бородой и длинными волосами шёл к ним, протягивая руку к древнему змею, будто хотел его утихомирить. Змей смотрел на него острым непроницаемым взглядом узких щёлочек глаз и перебирал языком. Он не выглядел ни раздражённым, ни напуганным. В стойке змея, возвышающегося над землёй на два человеческих роста, было что-то заурядное, словно самый жуткий монстр Фарана виделся с этим человеком ежедневно, и они успели надоесть друг другу.

После третьего «Ш-ш-ша!» змей изогнулся и гибко нырнул в песок. Перед глазами изумленных странников замелькали тёмные кольца змеиного тела, уходящие с приглушенным шуршанием в подземные норы.

«Морок. Иллюзия…»

Марк приложил трясущиеся ладони к лицу. Оно горело, как при лихорадке. Никогда, никогда, если только он выберется отсюда, его нога не ступит в эти зловещие пески! Он не подойдёт к Фарану даже на дневной переход! Уж лучше ещё одна драка с толпой солимов… нет, со всеми солимами Спящей сельвы! Быть исколотым отравленными копьями – ещё самая завидная участь по сравнению с ЭТИМ!

Человек в обветшалых одеждах песочного цвета опустил руку и приветливо улыбнулся. Автолик опомнился первым, шагнул к нему, и тут произошло ещё одно чудо. Отшельник, только что прогнавший непобедимого монстра, дружески развёл руки и заключил вольного стрелка в крепкие объятия.

– Автолик. Я знал, что ты снова придёшь в пустыню. А ты ещё и друзей привёл.

Голос отшельника, чуть хрипловатый, был спокойным или даже умиротворённым. Вольный стрелок, казалось, сейчас прослезится.

– Я знал… я верил… нет, я ни на миг не сомневался, что найду тебя!

– Все живы? – отшельник прокашлялся, голос его стал мягким и лёгким, как ветер в этих тихих местах. – Идёмте к моему жилищу.

Очнулась Лейна, глядя на отшельника изумлёнными глазами. Она держалась за руку Никты, и сложно было сказать, кто кому помогает подняться на ноги.

– Кто ты? – прошептал Марк, сомневаясь, что незнакомец услышит его сдавленный шёпот.

Но он услышал.

– Мало того, что Автолик не представил вас, так ещё и не сказал вам, к кому привёл? – шутливо укорил отшельник вольного стрелка, обернув к нему лицо – заросшее, загорелое и удивительно добродушное.

Автолик виновато развёл руками:

– Это мои друзья: Маркос-северянин, Седьмой миротворец, Никта, дочь Сельвана и Лейна из Плеонии… Друзья, этого человека вы знаете, хотя, скорее всего, никогда не видели. В Каллирое его называют Фосферосом… Однако он не слишком любит это прозвище, так что зовите его лучше по имени: Эфай.

«Фосферос! Эфай! – Марк перевёл дух от ликования. – Хвала Всевышнему! Наконец-то, наконец-то мне повезло! Автолик привёл меня именно к тому – единственному – человеку в Каллирое, который может мне помочь! О, чудо!»

***

Много историй ходило о Фосферосе, но толком о нём никто ничего не знал: молодой рыцарь воинственного ордена, именуемого Мечом Справедливости, ближайший соратник Третьего миротворца. Того самого, который обагрил кровью южные земли Каллирои, положив начало истребительной войне между аделианами и лесными чародеями, бесцветными магами, горцами и варварами. В ночь расправы Третьего над жителями усадьбы лесных чародеев в Лунном лесу, Эфай спас из огня девочку-чародейку, известную ныне под мрачным именем Амарта. Этот поступок едва не стоил Эфаю жизни. Никто не мог сказать точно, почему Третий миротворец не убил его за непослушание. Вернув спасённую девочку её отцу, Эфай ушёл в Фаран, где долгие годы познавал секреты учения Таинства Жизни. Многие воители и прославленные рыцари приходили к нему в пустыню, чтобы обрести ту силу, о которой ходили самые невероятные слухи. Говорили, что тот, кому удастся попасть к Эфаю в ученики, несомненно станет великим мастером меча. Эфая стали называть не иначе как Фосферосом, то есть Светоносным. Лучшим рыцарем юга считался глава Серебряного Щита Главк, но он всегда заявлял, что является всего лишь учеником непобедимого Фосфероса.

Орден Посвящённых, как называли в Каллирое сообщество воинов-пустынников, долгое время считался выдумкой. Однако именно его появление на поле Амархтонской битвы спасло армию королевы Сильвиры от разгрома. Шестьдесят отшельников с Фосферосом во главе вели бой против Первого легиона Хадамарта. Пять тысяч отборных даймонов с яростью штурмовали холм, на котором держали оборону Посвящённые, и ни один нелюдь так и не выбрался на вершину. Более того, потрепанный и деморализованный легион обратился в бегство. От поединка с Фосферосом позорно бежал сам Ксерон – бессмертный легат Первого легиона, один из четырёх приближённых самого Владыки Хадамарта. Бежал, хотя никогда и нигде не знал себе равного противника среди смертных.

И вот, человек-загадка, человек-легенда, обративший в бегство непобедимого властителя тьмы, живёт аскетом в пустыне, носит выгоревшую ветошь, которой в Мелисе постыдился бы последний бедняк, спит в пещере и питается неизвестно чем.

До изъеденных пещерами холмов оставалось рукой подать. Эфай шёл первым. Он был немногословен, хоть и не оставлял вопросы взволнованных гостей без ответа. Правда, спрашивал его один Автолик. Остальные шли молча, не в силах поверить, что так запросто повстречались с главой самого таинственного и легендарного рыцарского ордена Каллирои – Ордена Посвящённых.

– Как ты остановил эту ползучую тварь? – спрашивал Автолик, всё ещё оглядываясь по сторонам, словно змей-пустынник мог вынырнуть в любую минуту.

– Мы с ним давно знакомы, – ответил Эфай. – Хотя порой плохо понимаем друг друга. Ты сам видел, он послушался меня лишь с третьего раза. Упрямится в последнее время.

– Ты ещё скажи, что дружишь с этой бестией, – буркнул Автолик, видимо понимая, что прямого ответа не получит.

– Никакая он не бестия. Змей-пустынник и отшельник-посвящённый – это движения одного и того же танца, называемого в Фаране Таинством Жизни.

– Это твоё таинство нас чуть не сожрало!

– Сами виноваты. Преждевременные походы в Фаран крайне опасны – уж ты-то должен был это знать.

Автолик недовольно хмыкнул.

– Так ты предчувствовал, что мы придём к тебе? Ты заранее вышел нам навстречу, чтобы защитить от змея?

Эфай взглянул на небо, улыбнувшись первой звезде.

– Ты мне не поверишь, Автолик, но я оказался здесь случайно… Хотя правильно сделаешь, если не поверишь. В мире нет ничего случайного, если живёшь в гармонии со вселенной.

Пещера отшельника располагалась у подножия небольшого холма, на котором виднелось настоящее чудо – дерево! Живое дерево с раскидистыми ветвями. Это была сикомора – одно из самых распространенных деревьев в южной части Каллирои. Невысокое, совсем ещё молодое, оно выглядело здесь, в голых песках, сказочным дивом. Когда друзья подошли к широкой пещере с большими надувами сухого песка у входа, Марк заметил несколько плодов грязновато-белого цвета с зелёными полосами. Они были не особо вкусными и считались пищей бедняков.

– Как она здесь выживает? – спросил Марк, не в силах оторвать взгляд от невзрачной сикоморы. – Подземный водоём?

– Она ещё слишком слаба и корни её не добрались до воды, – ответил Эфай. – Я поливаю её каждое утро.

Марк заметил у входа в пещеру два деревянных ведра.

– А когда тебя нет?

– Я не отлучаюсь надолго.

– Так это правда, что тебя называют хранителем сикоморы? – осторожно спросила Лейна. – И сикомора на этом холме – символ того, что отшельник жив и помогает каждому, кто приходит за помощью?

Эфай неуловимо кивнул.

– Располагайтесь. Внутри есть более уютные места для ночлега, но сейчас ночи тёплые, и я люблю засыпать здесь, под звёздами. Да и ещё: я никогда не развожу костров, но если хотите – вон там я сложил саксаул. Припас для такого случая.

Разводить костёр никто не пожелал. Делать то, чего не любит этот отшельник, казалось кощунственным.

– У тебя вода есть? – жадно спросил Автолик.

– В пещере есть родник.

– Тогда я туда.

Автолик поспешил внутрь, прихватив с собой два пустых бурдюка. Эфай тем временем расстелил перед гостями скатерть и придвинул большую плетёную корзину. К великому изумлению Марка в ней оказались зелёные стручки дикой фасоли, миндальные орехи, инжир, яблоки и гранат.

– Я помогу, – юркнула к нему Лейна, отложив свои парные мечи и лук.

Отшельник охотно уступил девушке нехитрое приготовление ужина.

– Откуда всё это? – подал голос Марк.

– В пустыне пища однообразна. Почти всё, что ты видишь, я принёс из предгорий Гор южных ветров.

– Предгорий?! Это же три дня пешего пути! – удивилась Лейна.

– А куда мне спешить? – улыбнулся отшельник и с любопытством взял в руки кривые мечи воительницы.

– Лейна – ученица Школы рыцарей юга, – пояснил Марк.

– О, Школа рыцарей… – закивал Эфай, чего-то недоговаривая.

Лейна была в восторге от проявленного к ней внимания.

– А правда, что говорят об Ордене Посвящённых…

– Неправда, – мягко оборвал её отшельник. – Никакого ордена нет.

– Как нет?! – дружно воскликнули Марк и Лейна.

– Нет и никогда не было. Ещё один миф бардов и сказочников.

– Кто же тогда сражался в Амархтонской битве? – вступила в разговор Никта.

– А, вот вы о чём! Открою вам страшную тайну, друзья, – Эфай лукаво сощурился, отчего стало ясно, что никакой тайной здесь не пахнет. – Среди отшельников Фарана есть бывшие воины, и мы время от времени собираемся вместе. Не часто, а так, когда чувствуем призыв. Так было и перед Амархтонской битвой.

– Но во всей Каллирое говорят, что ты – глава Ордена Посвящённых, – настояла Лейна. В её глазах смешалось благоговение и недоверчивость.

– Мало ли что говорят. Меня выбрали старшим по оружию, поскольку я в этом деле кое-что понимаю. Всё остальное – сказки. Сочинение мифов – это лучшее, в чём преуспевает тот, кто отвергает простую незамысловатую реальность. Таковы в своём большинстве аделиане.

– Ты говоришь, «аделиане», будто сам не являешься адельфом, – неожиданно выговорила Никта.

– Так и есть, – не меняя улыбки, ответил Эфай.

– Хочешь сказать, что ты не веришь в Путь Истины?

Отшельник усмехнулся.

– Епископ Ортос рассказывал о тебе, Никтилена. Он не ошибался в твоём даре видеть важное, а не напускное. Ты очень близко подошла к сути, хранительница секретов, но главный секрет так и не раскрыла. В Путь Истины не нужно верить. Им нужно идти. А я закончил свой путь. Я достиг Реки. Дальше идти не под силу ни одному смертному. Нужно лишь расправить руки, лечь на спину и Река сама понесёт к Предвечному.

Пока Марк, Лейна и Никта молча раздумывали над словами Эфая, вернулся Автолик, подав измождённым друзьям два бурдюка, полных прохладной воды.

– Ничего себе пещерный родничок! Друг, да у тебя там целая купальня! – восхищался вольный стрелок, стряхивая воду с длинных мокрых волос. – Я уж и отпился, и отмылся.

После вечерней трапезы Марк вскоре дождался момента, когда Автолик, Никта и Лейна отправятся спать, оставив его с Фосферосом наедине. Всё равно не заснуть, пока он не получит ответ на искомые вопросы.

– Эфай, ты видел, в каком состоянии глаза Никты. Это главная причина, по которой мы отправились в Фаран. Если правду говорят, что ты чудотворец… – Марк запнулся. Здесь ему не хватало уверенности. Он не сомневался в непревзойдённом мастерстве боя Фосфероса, но о его целительских способностях ему не доводилось слышать.

– Никте требуется нечто большее, чем прозрение, – ответил отшельник, похоже, зная наперёд всё, о чём хотел спросить Марк.

– Ты сумеешь ей помочь?

– Я поговорю с ней, – ответил Эфай, ничего не обещая, но даже такой ответ подарил Марку трепетную надежду.

Теперь можно было приступить к своему делу.

– Скажи, Эфай, где я могу найти пророка Эйренома?

– Это ещё одна причина, по которой ты пришёл в Фаран?

– В общем, да.

– Тогда, если бы не было других причин, ты бы проделал этот путь напрасно, Маркос. Пророка Эйренома больше нет с нами. Он встретился с вечностью ещё зимой.

Это был сильный удар. Несколько секунд Марк просто сидел, опустив руки и глядя в каменистый песок.