355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел Александров » Дар миротворца (СИ) » Текст книги (страница 25)
Дар миротворца (СИ)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:53

Текст книги "Дар миротворца (СИ)"


Автор книги: Павел Александров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Предсмертный ужас смешался с ненавидящей яростью. С диким, нечеловеческим криком плеонейка ринулась навстречу морраку – глаза в глаза, – впилась пальцами онемевшей левой руки в его горло, а правой – обрушила саблю, начисто отрубив лапу монстра. Моррак взвыл и второй лапой с лёгкостью сорвал со своего горла руку Лейны, с хрустом свернув ей запястье. От новой вспышки боли у Лейны потемнело в глазах, она почувствовала, что теряет сознание и сейчас неизбежно будет растерзана. Молниеносно через всё её воспалённое сознание прошла мысль, какой же глупой девчонкой она была, что решилась взобраться в это окно; что бросилась на морраков, когда в этом уже не было никакого смысла; что пошла со всеми в этот ужасный бой; что вообще пришла в этот город, да ещё и вбила себе в голову, будто сам Спаситель указал ей этот путь…

Но натренированное тело оказалось умнее растерянного разума. Почти инстинктивно Лейна ощутила, что сейчас клыки моррака вопьются в её шею, и уклонилась чуть вбок, а когда монстр, промахнувшись, вонзил зубы в её плечо, обрушила на него новый сабельный удар, повергнув его на спину. Почти ничего не видя, она рубанула ещё раз, почувствовав, как острое лезвие рассекает нечистую плоть, ударила снова и снова, кромсая поверженного и, скорее всего, уже мёртвого врага, чувствуя, как с каждым ударом ей в лицо летят брызги багровой крови…

А потом чья-то сильная рука схватила её за шиворот и оттащила от той истерзанной туши, что минуту назад была морраком.

– Не поддавайся дурману ненависти, дочка, не теряй мира в душе, – прозвучал над ней суровый и вместе с тем необычайно добрый мужской голос. – А ярости у нелюдей всё равно побольше, чем у нас с тобой.

– Она не слышит вас, почтенный Никос, – отозвался другой голос. – Совсем рассудка лишилась… Ого, гляди-ка, тут под кроватью двое детишек спрятались! Не успели до них нелюди добраться. Закройте-ка глазки, малыши, и вылезайте оттуда.

Лейна лежала на полу с широко открытыми глазами, не в силах пошевельнуться, ничего не видя, и в то же время – слыша всё вокруг, и в голове её царила необычайная ясность.

***

Закованные в броню воины молча стояли под тёмно-зелёными полотнищами знамён с изображением благородного оленя – давнего символа Морфелонского Королевства, означающего стремительность, достоинство и великодушие. Отделённые от Площади четырёх фонтанов рядами чашеносцев, они могли только сжимать кулаки, слыша крики кровавой схватки. Многие из них бились в Амархтонской битве плечом к плечу с собратьями-южанами, которые гибли сейчас на их глазах. Лица морфелонских воителей были мрачны. Изредка кто-то оборачивался, бросая полный негодования взгляд на своего воеводу Ивора, будто пытаясь устыдить его: «Ты же вместе с ними бился за Амархтон! Вместе с ними шёл в самое пекло, вместе с ними скорбел над могилами павших товарищей, вместе с ними смеялся и пел на победном пире… Почему же сейчас, ты, как бездушный чурбан, стоишь и смотришь на гибель своих побратимов?! Почему не ведёшь нас в бой – на помощь собратьям и на спасение беззащитных горожан?!»

– …А ведь сколько раз говорили Мегорию, чтобы не выслуживался перед своей атаманшей чрезмерно, – проговорил с приторным сожалением управляющий делами князя Кенодока, обращаясь к хмурому как туча Ивору. – Вот и дождался, напыщенный бахвал. Жаль народец, конечно, но всё идёт к лучшему. Без когорты Мегория Сильвире останется только брать Мглистый город приступом, а на это ей ни сил, ни духу не хватит. Что ни говори, а чашники нанесли великолепный удар. Не теряя ни единого воина, не марая рук в крови, они одним махом свергли власть Сильвиры в Мглистом городе. Есть чему поучиться. Что думаешь, Ивор?

– Думаю, – глухо ответил морфелонский воевода.

– Хмурый ты сегодня, брат.

– Я всегда такой.

Ивор действительно думал. Слова священника Никоса, брошенные ему в спину, когда он выходил из ворот форта, постепенно добирались до самой глубины его сердца: «Думай не о том, что скажешь князю и наместнику. Подумай, что скажешь ТАМ, Ивор».

По могучим плечам воителя пробежала дрожь. Морфелонец выпрямился. Расправил поникшие усищи и бороду. И, рванув к себе трубача, неожиданно проорал ему в ухо:

– Труби!

Тот опешил.

– Что трубить?

– Сам не знаешь, пентюх, что трубить, когда товарищи гибнут?! – наорал на него военачальник.

От испуга трубач приложился к горну с такой силой, что боевой трубный глас разнёсся далеко за пределы Площади четырёх фонтанов.

– Спятил, Ивор?! – возопил в ужасе княжеский управляющий. – Под суд захотел? Ты получил бумагу с приказом достопочтенного Кенодока или нет?! Что я скажу князю?!

– Скажи своему князю, – произнёс Ивор, обнажая меч, – что бумагу его я получил. Да вот беда, прочитать не успел. Уронил ненароком в выгребную яму, когда нужду справлял.

Охваченные боевым восторгом, выкрикивая воинственные кличи, ломая стройные ряды чашеносцев и сметая их, как заросли сухого тростника, тяжеловооружённые пехотинцы воеводы Ивора, помчались в бой.

***

(Амархтон. Западные врата)

Стены Тёмного Круга сотрясались от ударов. Наспех собранные под руководством старика Рафара катапульты отправляли на стены Башни камни, куски строений, горшки с горящим маслом. Баллисты, давно истратившие гарпуны и колья, заряжались вырубленными здесь же жердинами, политыми смолой. За весь день и вечер атакующим удалось частично разрушить галерею внешней стены. Сама Главная Башня за ней выглядела могучей и неодолимой, как скала.

Маги, похоже, были уверены в своих силах. Их молнии били по осадным машинам и стрелкам. От огненных шаров в паласах тут и там вспыхивали пожары, так что пришлось срочно создавать пожарные бригады.

Первая атака была разведочной. Королева поручила возглавить её главе лучников Дексиолу, знавшему лучше других, как спровоцировать врага на ответный удар и при этом не ввязаться в затяжной бой. Сейчас ему предстояло вычислить слабое место в обороне Башни и тем самым подсказать королеве точку главного удара. Южане двигались маленькими группками. Прячась за передвижными щитами, таща на себе сколоченные из бревён мостики и лесенки, воины ещё почти не участвовавших в бою Четвёртой и Шестой когорт подбирались ко рву. Пока что их встречали только немногочисленные болты арбалетчиков.

– Сейчас, сейчас, – шептала королева в тревожном нетерпении. – Как только первые фашины упадут на ров, магам придётся ударить со всего, что у них есть. Вот тогда мы и увидим, где их слабина.

Однако она ошиблась. Ров неожиданно вспенился, из него взлетела и рухнула зеленоватая волна, а за ней – вырвались с рёвом крупные волкообразные твари, тотчас набросившись на оторопевших пехотинцев.

– Бей! Коли их! Загоняй назад! – возвысил голос Дексиол.

Маги, видимо, опорожнили один из своих подземных зверинцев. С яростным голодным рёвом волки бросались на южан, клацая челюстями и прокусывая даже кольчуги. Однако воины, дождавшись, наконец, прямой встречи с врагом, встретили врага со всей отвагой. Тварей кололи копьями, рубили мечами, теснили, сталкивая обратно в ров, и в этот миг что-то полыхнуло над верхушкой Главной Башни, озарив призрачным светом огромных крылатых чудовищ на стенах.

– Гарпии! Драконы! Нам их никогда не одолеть!!! – послышались изумлённые крики.

И лишь немногие поняли, что никаких чудовищ здесь нет, а всё это – искусно насланный магами морок. Большинство же – поверили. И при виде исполинских крыльев и драконьих пастей, южане отхлынули от рва и попятились, хотя контратака волков к тому времени почти захлебнулась.

– Трубите! Играйте боевую песнь! Пойте, пойте! – закричала королева. – Варрей, Главк, надо ударить всеми силами!

Но момент для штурма был потерян. Передовые отряды Четвёртой и Шестой когорт, едва-едва справившиеся с волками, осыпаемые арбалетными болтами и магическими молниями, попятились, прячась за щитами. Напрасно Дексиол, поддерживая эту атаку залпами своих лучников, призывал воителей к решимости и отваге – бойцы не могли оправиться от потрясения, даже когда иллюзия грозных существ на стенах развеялась.

Королева приказала трубить отбой.

– Вечереет, – недобро поглядела она на сумеречную дымку, наползающую с запада. – Если не возьмём Башню сейчас, то придётся ждать до рассвета. И одному Всевышнему известно, что произойдёт за эту ночь.

– Надо штурмовать, – сказал Главк с могучим спокойствием.

– И чем скорее, тем лучше, – присоединился к нему Тибиус.

– Решено. Дексиол, у тебя ещё много дымовой смеси?

– Хватает, моя королева, – тяжело дыша после неудачной атаки, ответил главный лучник.

– Тогда высыпь на тёмных всё, что у тебя осталось!

Зрящая Мойрана появилась рядом, словно тень. Чёрные волосы растрёпанны, в тёмных глазах – горечь, боль и мольба.

– Моя королева, неужели нельзя иначе? Столько крови пролилось сегодня! Почему нам просто не пройти мимо и не отправиться к Аргосу?

Королева ответила ей с холодным взглядом:

– И оставить колдунов в покое? Чтобы они и дальше безнаказанно наносили нам удары в спину? Нет, Мойрана, однажды я уже оставила их в покое. После Амархтонской битвы я смирилась с их логовом в Тёмном городе. Я думала, это меньшее зло, чем кровопролитие на улицах города. Я заблуждалась. Больше я не повторю своей ошибки. Или они, или мы. Иного пути нет.

Вторая атака южан, под командованием Главка, началась уже в сгущающихся сумерках. Возвысились голоса в боевых гимнах. Вдохновляемые трубным зовом, молитвами священников, гласом хористов, воины двинулись на приступ с песней об отваге, благородстве и верности. Вскоре к их пению добавился свист сотен стрел, оставляющих в воздухе дымовые росчерки. Катапульты с противным скрипом отправляли на стены Башни корзины с зажигательной смесью. Самые меткие лучники из числа учеников Дексиола старались угодить горящей стрелой в бойницу.

Отвечали на все эти залпы южан только легионеры-арбалетчики. Маги молчали, занятые не то пожарами, не то подготовкой нового всеобщего заклятия.

Когда же Башню Тёмного Круга окутала густая завеса дыма, а воины сразу четырёх когорт общей массой навалились на стены, бросая через ров фашины и лесенки, архимаги, наконец, нанесли свой долго вынашиваемый удар.

Невероятной силы заклятие потрясло город до основания. Его ощутили все – во всех кварталах огромного города. Верхушка Главной Башни окуталась иссиня-чёрной мглой, в которой неясно проступала исполинская призрачная фигура какого-то жуткого божества-исполина. И от этой верхушки на осаждающих обрушились каскады тёмных волн – бушующие, страшные, всё сметая, всё поглощая на своём пути.

– Спасайся! Бежим!!! Спаси, защити, Всевышний! – вознеслись панические крики, но быстро погасли, поглощённые тёмной мглой.

Мрак, ужас и смерть пали на потрясённых людей. Тёмный Круг уже не разменивался на обычную магию стихий. В ход пошла жуткая смесь магии мёртвости – некромантии, магии безумия – катафронии и ещё какой-то тёмной науки, запрещённой во всех магических сообществах.

Королева зажмурила глаза. И хотя она находилась далеко от места удара, в этот миг она ощутила себя не владычицей, а бессильной, беспомощной крестьянкой, в избу которой ворвались озлобленные нелюди: не от кого ждать помощи, не к кому прибегнуть. И Путь Истины кажется глупой выдумкой, и Спаситель – всего лишь детская сказка, далёкая от кошмаров жестокого, безжалостного мира…

Тёмный Круг ударил Безликим Безумием. Словно преисподний мир, в котором страдают души обречённых грешников, поднялся из бездонных глубин, соприкоснувшись на какой-то миг с миром живых. Воины падали, рвя пальцами воздух, неистово вопя, как вопит безумец в своём самом страшном бреду. Заклятие Безумия не причиняло никаких видимых увечий – оно выворачивало сознание наизнанку, оставляя от человека одну лишь вопящую оболочку. Люди срывались с лесенок, падали в ров, катались по брусчатке. И умирали. Умирали с вывалившимися из орбит глазами, белые как снег.

Истошные вопли раздавались и из полуразрушенных галерей внешней стены Башни. Там сходили с ума и умирали легионеры Тёмного Круга, которых задела волна всесокрушающего заклятия, не различающего своих и чужих.

– Что творят, что творят, – зашептал стоявший рядом с королевой архиепископ Велир. – И одному Всевышнему ведомо, сколько самих магов сейчас поплатились рассудком за создание такого заклятия!

Королева, правда, не считала, что их рассудок был здравым до этого удара. Только безумец мог решиться на заклятие такой силы.

– Труби отбой! – закричал Тибиус горнисту, позабыв спросить позволения у королевы.

– Не сметь! Надо взять Башню! – вскричала Сильвира.

– Моя королева, воины пали духом. Если не отступить сейчас, вы потеряете половину войска! Труби!

Королева стиснула зубы, понимая, что архистратег прав.

Волна безумия иссякла, усеяв подступы к стенам Башни побелевшими трупами южан. Однако архимаги не собирались позволить уцелевшим отступить. Новая вспышка – и из Главной Башни низринулись чёрные серповидные заклятия смерти – Коса Танатоса – бич, поражающий всё живое. Это заклятие, хоть и не такое разрушительное, как предыдущее, убивало мгновенно, невзирая на щиты и доспехи. Только полное отсутствие страха перед смертью было способно от него уберечь, но именно этот страх после Безликого Безумия заразил души даже самых бесстрашных воинов.

Сильвира теряла самообладание. Ей оставалось только молиться. Маги пошли до конца. Наверняка многие из них сейчас теряют сознание или умирают от такой концентрации тёмной магии. Но прежде чем их безумные силы иссякнут, они уничтожат десятки, если не сотни, отступающих воинов королевы. Малейшая искра страха – и серповидный посыл смерти собирал свой урожай, кося людей одного за другим. Сколько славных воителей поляжет на этой площади, прежде чем люди успеют отступить к спасительным паласам?

Королева шагнула к выходу на площадь, но Тибиус встал перед ней, не побоявшись даже нахмурившегося телохранителя Филгора.

– Умоляю, владычица, вы никого не спасёте, только себя погубите! Войско можно собрать новое, но если погибнете вы – город обречён.

– Я иду туда, – проговорила королева, пребывая в каком-то оцепенении. – Уйди, Тибиус, я должна быть там.

– …Город обречён без вас, владычица! Юг обречён! Каллироя обречена!!! – уже кричал ей в лицо архистратег, сам походя на безумца.

– Смотрите! – вскинул руку Филгор, проявив на своём суровом лице никогда не присущее ему удивление.

Стройная тень Мойраны неожиданно возникла перед отступающим войском. Крик молодой служительницы – взывающий к Небесам отчаянный глас мольбы – прорвался сквозь общий шум шипящей магии, гласа труб, воплей и стонов людей.

Одному Спасителю был ведом смысл этого крика и значение этих вскинутых рук черноволосой Зрящей. Но крик этот был услышан – Косы Танатоса начали лопаться. Тёмные серпы, не долетая до людей, вспыхивали и рассыпались чёрной пылью – один, другой, третий, один за другим, как учебные иллюзорные заклятия начинающего мага-ученика, не знающего даже основ боевой магии.

Яростный безумный вой донёсся с верхушки Главной Башни. Во вспышке магической молнии все увидели, как оттуда низринулась вниз фигура в развевающейся чёрной мантии – кто-то из магов, достигший предела боевого безумия, свёл счёты с жизнью.

– Отступаем! Бегом, бегом! – закричали младшие военачальники, толкая самых непонятливых кулаком в затылок. – Беги быстрей, пока Зрящая нас прикрывает!

Воители бросились со всех ног, единодушно уразумев, что вызванный по молитве Мойраны щит долго не продержится. Буйный ветер развевал длинные, вьющиеся волосы Зрящей – это била ей в лицо струя смертоносной магии, по какому-то диву до сих пор не лишившая её жизни. Мойрана стояла не шевелясь, с воздетыми к тёмному небу руками, безучастная ко всему вокруг, словно и впрямь удерживала могучий невидимый щит, о который разбивались смертельные посылы Косы Танатоса.

– Кто-нибудь, умоляю, вытащите её оттуда, – прошептала королева.

Главк, отходивший со своими рыцарями последним, обхватил Мойрану вокруг талии и потащил, удерживая другой рукой зеркальный щит. Вслед ему полетели яростные молнии, главе Серебряного Щита пришлось бежать, держа бесчувственную женщину, как кошку.

Как только он внёс её в укрытие, королева припала к ней, упав на колени. Зрящая была без сознания. Кожа на её лице потрескалась, словно опалённая горным солнцем, остекленевшие глаза были широко открыты.

– Лекаря! – приказала Сильвира и решительно встала. – Главк, готовь свежих бойцов! Теперь я возглавлю атаку!

Глава Серебряного Щита глубоко дышал могучей грудью, ещё не отдышавшись после боя.

– Ты в своём уме, Сильвира? – сказал он шёпотом, чтобы не услышал никто из приближённых. – Видишь, что творят тёмные? Они умрут все до последнего, но уничтожат и нас вместе с собой.

– Это война! – выпалила королева с горящими глазами.

– Это не война! Это взаимное истребление! – выкрикнул в ответ Главк.

– Не мы это начали! Назад дороги нет. Или мы уничтожим Тёмный Круг и освободим Амархтон навсегда, или они принесут его на блюде Хадамарту!

– Темнота наступает, владычица, – сказал Дексиол, только что вернувшийся с крыши, где засели его лучники. – В темноте мы много не настреляем. А тёмные ночью особенно сильны.

Королева уже справилась с минутным наплывом гнева, собрав разум и чувства в единый стальной кулак.

– Всех начальников когорт ко мне! Ударим на рассвете. Ударим так, что камня на камне не останется от логова этой нелюди, и да простит нас Всевышний.

***

Лейна пыталась проснуться и не могла. Она застыла в жутком полусне, мучимая страшным сонмом голосов – то были звуки чужой боли, отчаяния, агонии. Исступлённые голоса врывались в уши воительницы, пронзали разум, проникали в кровь и неслись по артериям, причиняя немыслимую пытку. Множество людей – воинов и мирных горожан – продолжали скорбеть, сокрушаться и вопиять от боли утрат родных, друзей, собственного рассудка и жизни – утраты всего. А некто злой и безжалостный пил их агонию, преобразовывая её в страшную магическую энергию. Это мог быть только падший до самого дна низости маг, преступивший все законы, ибо он связал себя с сущностью настолько нечеловеческой, что его рассудок не мог остаться здравым…

Жрец крови.

Лейна судорожно дёрнулась. Ей почувствовалось, что среди всех этих сонмов голосов она услышала близкий, родной голос, и страх охватил её так, что она с криком вырвалась из объятий страшного полусна, наконец, придя в себя.

– Маркос, – прошептала она. – Маркос, что с тобой? Ты угодил в ловушку? Великий Избавитель, молю тебя, спаси его, убереги от всякого зла…

Она тряхнула головой, стараясь уверить себя, что всё это лишь сон, и Маркоса ещё нет в Амархтоне. Но тут она обнаружила, что лежит на кровати, похоже, в спальне жилого дома, который покинули жильцы, а в открытое окно падает вечно пасмурный, приглушённый дымкой утренний свет.

«Наступил новый день, – с тревогой подумала Лейна. – Что, если Маркос уже пришёл в Амархтон?»

В комнату вошёл усталого вида храмовник, в котором Лейна сразу узнала гарнизонного священника Никоса.

– А, проснулась, дочка. Лежи, лежи, ты своё отвоевала.

– Где я? – рассеянно спросила воительница.

– В доме какого-то амархтонского лавочника, обустроенном под лазарет… Ты осторожней, с рукой-то. Кости мы тебе вправили, так что теперь гляди – не нагружай, а то срастётся плохо.

Лейна обнаружила, что на её левую руку наложен лубок, раны от когтей моррака на плече и пояснице перевязаны, а из одежды на ней осталась только нижняя льняная рубашка, разорванная тут и там. От мысли, что её раздевали догола грубые армейские лекари, Лейна на секунду обозлилась, но затем вспомнила, что она воин, а воинам не подобает стыдиться в таких случаях. Она увидела рядом с кроватью свой порванный в нескольких местах зеленоватый анфейский плащ и сразу накинула его на себя здоровой рукой.

– Что происходит в Амархтоне?

– Беда постигла город, вот что, дочка, – ответил священник, протирая глаза, очевидно, измученный бессонной ночью. – И хуже всего, что никто толком не знает, что делается. Резня на площади закончилась, а в жилых кварталах и сейчас бои идут. Говорят, бойцы Мегория уже не только с морраками бьются, а и с хаймарами и другой нечистью, в город полезшей. Чашники на нас ополчились, а ещё банды грабителей бесчинствуют… А из Тёмного города всю ночь звуки войны доносились – не иначе как Сильвира с магами сцепилась. Кто побеждает, кто терпит поражение – ничего неведомо. Мегорий приказал всех раненых в форт тащить, да только никто не знает, цел ли ещё форт-то. На улицу менее чем вдесятером выходит опасно, вот и сидим.

Тут Лейна явственно ощутила произошедшую с ней перемену. Слова священника должны были встревожить её и убедить, что самое лучшее сейчас – оставаться в этом доме, пока на улицах не станет спокойней. Но она с лёгкостью отбросила все колебания, едва подумав, что её чувствования относительно Маркоса были вещими, и он сейчас как никогда нуждается в её помощи. Лейна поднялась на ноги, обнаружив, что вещи, которые были на ней, свалены грудой на пол возле кровати. Тело отозвалось обширной тупой болью, но воительница заверила себя, что это боль от перелома левой руки, от ссадин, ушибов и царапин, оставленных морраками, а серьёзных ран у неё нет, иначе она и с кровати бы не встала.

– Благодарю за оказанную помощь, почтенный Никос, да хранит вас Всевышний, – в рыцарских традициях ответила Лейна. – Прошу простить меня, но я должна идти. Один мой друг попал в беду, и мне не будет покоя, если я останусь в этом доме.

Она ожидала, что священник начнёт её убеждать, что это безумие – идти сейчас на улицу, основываясь на какое-то неясное предчувствие, что запретит ей покидать дом или даже силой заставит остаться, но Никос только посмотрел ей в глаза и ласково улыбнулся.

– Будущая Сильвира растёт, – проговорил он, и измученные глаза его увлажнились.

***

– …Что ж, несмотря на всё это, ты делаешь успехи, Мелфай. Найти в этом хаосе девчонку, используя один лишь Камень Акафарты – это весьма неплохо. Теперь тебе остаётся только ждать. Маркос непременно придёт. И эта девчонка тоже. Все соберутся там, где мы с тобой решили. Как видишь, это было не так уж сложно. Мастера манипуляций считают, что лучший способ заставить человека идти по установленному ими маршруту – это отрезать ему все остальные пути. Но это очень грубая и невежественная тактика. А вот просчитать все возможные пути, по которым может пойти нужный тебе человек, и устроить всё так, чтобы любой из этих путей неизменно привёл этого человека в назначенное тобой место и в назначенный тобою срок – вот истинное мастерство правителя невидимой империи. Оставляю тебя одного, Мелфай, нисколько не сомневаясь, что ты сам превосходно закончишь это дело.

Юный маг проводил человека в волнистом плаще благоговейным, почти суеверным взглядом. Выйдя из дома, тот окутался облаком белого тумана, налетевшего невесть откуда, и вскоре исчез, растворившись посреди пустынной улицы Мглистого города.

«Последняя преграда, – повторял Мелфай в уме слова этого человека, – это твои предрассудки, вбитые тебе в голову с ранних лет… «Слушайся совести», – учили тебя. Но что такое совесть, как не протянутые в душу человека крючки и ниточки, за которые дёргают всякие поборники морали, возомнившие, что истина открыта только им, а все остальные – заблудший скот, нуждающийся в поводыре. Возле Храма Призвания ты порвал нити, носимые на ремешке, но этого мало. Ты должен порвать их в душе, а лучше – сжечь их, чтобы они никогда не возродились и не срослись. Только так ты преодолеешь эту ложь, созданную, чтобы превращать людей в послушное стадо. Только так ты обретёшь свободу от химеры, вселившейся в твою душу. И только так ты достигнешь истинной свободы и научишься говорить своё «да» и своё «нет» со спокойной душой, не сожалея ни о чём и ни в чём не обвиняя себя».

– Я справлюсь, – произнёс Мелфай. – Я очищу себя для той силы, которая сделает меня свободным. И буду служить только тому, от кого она исходит…

«Мне не нужно служить, человек. Мной надо жить».

Мелфай содрогнулся. Это был даже не голос, прозвучавший в его голове, а некое дуновение тумана, свободно вторгающегося в его душу и столь же свободно уносящегося прочь. И с того дня, как он пришёл в Амархтон, он начинал чувствовать это дуновение всё чаще.

Да, этого не избежать. Эта сущность неизбежно станет частью его жизни. Без неё он не получит обещанной силы, которая способна поднять его способности гораздо выше способностей любого из живущих магов. Ему предстоит окончательно забыть свой дом, свою детскую веру, свои идеалы, мечты… Но зато… с этой силой… он станет сверхчеловеком! Всё, что он пожелает, станет для него доступным. Не нужно изнурительных тренировок, не нужно долгих лет обучения и заискиваний перед учителями – он сам себе хозяин и учитель! Всё и сразу – вот он, невероятный, удивительный шанс, выпадающий на долю одного из миллиона!

– Даю слово… я разорву те нити, что всё ещё привязывают меня к земному…

 «Я не нуждаюсь в твоих обещаниях, человек. У меня нет разума, у меня нет личности. Я – сила. А сила приходит от действия, а не от слов и размышлений. Ты всё ещё не понял: мне не служат. Мною живут».

Глава десятая Неисполнимая мечта

(Амархтон. Северные предместья)

«…Ты всё ещё не понял: мне не служат. Мною живут».

…Марк в страхе проснулся, ощутив короткий неприятный толчок в рёбра. Так его мог будить только Сурок.

– Ты чего? До рассвета ещё спать и спать.

– Амархтон горит, – сухо прошептал сарпедонец.

Марк вылез из пастушьего шалаша, в котором коротал эту ночь с Сурком, Ильмаром и Эльмикой. Отсюда, с предгорного холма, покрытого редким лесом, был хорошо виден зажатый между двумя скалистыми гребнями Амархтон, также именуемый до освобождения силами Армии Свободы Падшим городом.

Над ним стояло зарево пожаров. Ночное небо озаряли огромные языки пламени. В разных кварталах то вспыхивали, то гасли блики огней, а южный ветер доносил отголоски криков. В Амархтоне шли уличные бои, в этом сомнений не было.

– Идёмте туда, – раздался за спиной дрогнувший голос Эльмики.

Марк поднял взгляд к звёздам.

– Небо чистое. Если выйдем прямо сейчас, то на рассвете будем у Северных врат.

Вскоре четверо путников быстро спускались по травянистому склону. Внизу перед ними простирался редкий болотистый лес, окутанный лёгкой дымкой тумана. Эту низину им ещё предстояло обойти. Марк хорошо помнил это место, и блуждающий ядовитый туман, который, по слухам, мог свести с ума – почти как колдовская мгла Белого Забвения. Это была местность, которую старательно избегали и простые путники, и опытные следопыты. Место, в котором, как повествуют летописи, Третий миротворец встретился со своим сарксом…

Светало. Спуск кончился, город почти исчез из виду, спрятавшись за болотистым лесом. Марк шёл первым по хорошо утоптанной тропе, огибая опасные топи. Туман стелился справа от тропы, окутывая хлипкие деревца, переползая с бугорка на холмик, будто заманивал путников своим безмятежным спокойствием.

Марк не заметил, как шаги его замедлились. Он шёл, почти неотрывно глядя на заволоченный мглою лес. Его одолевали нехорошие предчувствия: сердце то замирало, то начинало колотиться сильнее. Призрачная дымка, приближаясь, медленно кружила, принимая разные, причудливые формы. Не понимая, кажется ли это ему или происходит в действительности, Марк почувствовал неприятную беззащитность. Эта утренняя мгла вдруг показалась ему мыслящим существом, затевающим против него что-то недоброе.

Марк остановился.

«Место начала конца Третьего миротворца… Сродное по своей природе Белому Забвению. Может ли оно быть как-то связано с той силой, которая стоит за Мелфаем? С Зеркалом Мглы? Или, правильнее сказать, с Акафартой? Впрочем, если она действительно существует, то мне никогда не понять её логики и целей. Разгадывать замыслы этой сущности – всё равно что идти по топкому туманному болоту, рассчитывая, что слепая удача поможет обогнуть все опасные ямы… Стоп, но ведь логику Саркса понять возможно! А если Саркс и Акафарта действуют сообща, то разгадав намерения Саркса, можно распутать и весь этот зловещий план!.. Нет, нет, это глупо. Не обманывайся, миротворец. Тебе не перехитрить такую сущность. Хитрость – не твой конёк. У тебя другой путь и другое оружие».

– Ты тоже чувствуешь, Маркос? – прошептала Эльмика. В руке серой магессы был зажат амулет с белым кристаллом.

– О чём ты?

– О Мелфае. Он в городе… и в то же время… он как будто где-то здесь, во мгле!

– Кто? Мелфай? – разинул рот Сурок. – Он что, раздвоился? Мы имеем дело с двумя Мелфаями?

– Он в городе, – сказала девушка, вслушиваясь в недобрую тишину болотистого леса. – А здесь – как будто… как будто… не знаю, как сказать.

– Идёмте в город, – робко предложил Ильмар.

Над предвратными башнями Северных ворот развевались морфелонские знамёна. Едва путники приблизились, на массивной каменной стене появились два арбалетчика.

– Топайте назад, – прикрикнул один из них. – К Восточным вратам идите, мы нынче никого не пропускаем.

– Даже благородных воителей из Сарпедона? – крикнул в ответ Сурок, держась как можно наглее.

Арбалетчик, казалось, слегка смутился.

– Из Сарпедона, говоришь… А чем докажешь?

Сурок быстро начертил в воздухе какой-то замысловатый знак, смысл которого Марку был непонятен. Впрочем, Марк подумал, что смысл его был непонятен и самому Сурку, однако стражам Северных врат он показался убедительным – тяжёлые створки ворот со скрипом раздвинулись, оставляя для гостей узкий проход.

– Вперёд, – с улыбкой скомандовал Сурок, довольный своей хитростью.

Марк вошёл в Северные врата с замиранием сердца. Силы небесные, до чего здесь всё изменилось! В памяти ожила схватка с чёрным драконом Деймодом, успевшая стать в Калирое легендой. Дракон сюда больше не возвращался. Его логово на всякий случай засыпали и завалили камнями. Большой пустырь перед замком-пирамидой ныне был застроен мелкими строениями: конюшнями, казарменными бараками, кузницами, складами. Хозяйственные морфелонцы отреставрировали стены и ворота, восстановили сторожевые башни и проложили в город прямую дорогу.

О том, что происходит в городе, стражники толком не знали. Одни говорили о каком-то восстании и мятеже, другие – о нашествии подземной нечисти, третьи – о вторжении даймонов Хадамарта, но все сходились на том, что никто не приносит им никаких вестей, и истинное положение дел в Амархтоне им неизвестно.

– Идёмте к замку князя Кенодока, – предложил Сурок, – там точно знают, что происходит.

Мглистый город был погружён в безмолвие. Утренний туман, осевший на пустынных улицах, медленно рассеивался, словно просачивался в бесконечные амархтонские подземелья. Сильно пахло гарью. Запах горелого человеческого жилья чувствовался повсюду, хотя следов пожаров пока не было видно, да и вообще ничего необычного в глаза не бросалось. Кроме, конечно, неестественно безлюдных улиц.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю