355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел Александров » Дар миротворца (СИ) » Текст книги (страница 28)
Дар миротворца (СИ)
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:53

Текст книги "Дар миротворца (СИ)"


Автор книги: Павел Александров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Затрубил горнист, засуетились военачальники, мгновенно потеряв интерес к столкновению владычицы и Посвящённого, каждый спеша на свой боевой пост. Королева надела стальной конусный шлем с высоким вымпелом.

– Ты с нами Эфай? Твоя помощь была бы нелишней.

Отшельник пристально посмотрел ей в глаза.

– Не рассчитывай на меня, Сильвира. Я не стану помогать тебе делать самую глупую ошибку в твоей жизни.

– Трус и наглец… – прошипела королева, глядя на него через прорези шлема наливающимися кровью глазами. – Оставайся здесь и не заражай моих воинов малодушием! И следи за своей колдуньей. Завтра ей предстоит отвечать на суде вместе с изуверами Тёмного Круга!

Главк поспешил за владычицей, бросив на Эфая взгляд, в котором смешались недоумение и честные, но тщетные попытки понять своего бывшего учителя.

– Вот и всё, Амарта, – прошептал Эфай. Он стоял, опираясь руками на свой меч-посох, а в глазах его читалась не то тоска, не то горькая ирония. – Вот и всё.

Рука чародейки легла на его руки, сжимающие меч-посох.

– Ну и пусть. Мы живы, Эфай. И это главное.

***

Двери Главной Башни недовольно вздрогнули от первого удара, но поддаваться не собирались. Малый ручной таран оказался слишком слаб, чтобы пробить железные двери сходу. Работы предстояло ещё на час, а с парапетов и боковых башенок с неистовством заговорили арбалеты и боевые заклятия. От подступов к железным дверям южане потащили раненых и умирающих. Пустующее место у тарана тут же занимали новые бойцы. Перед лицевой стороной Башни южане выставили полукругом большие передвижные щиты. Из-за них били лучники, в том числе рыцари Главка: стрелы уносились в тёмные прорези бойниц, и там тоже изредка слышался чей-то предсмертный вскрик или раненый стон, но атакующих гибло гораздо больше.

– Так мы потеряем ещё целую когорту, пока пробьём ворота! – прокричал на ухо Главку архистратег Тибиус. – Нечего медлить, надо ударить со всех сторон!

Редко когда глава Серебряного Щита и архистратег были столь единодушны. Звук горна – и южане побежали к парапетам, ставя лесенки, закидывая крючья за уступы, бросая в бойницы дымящиеся факела. Королева стояла позади, за полукругом щитов, отдавая команды и рассылая посыльных. Рядом с ней стояла пришедшая, наконец, в чувство Мойрана. Поодаль ходил, держа храмовый стяг, архиепископ Велир, призывая воинов к отваге. Боевое рвение всё сильнее охватывало южан, так что уже никто не сомневался в конечном успехе.

И вдруг совершенно неожиданно двери Главной Башни, над которыми так трудились стеноломы, взорвались. Облако пара высадило их изнутри, свалив с ног и стеноломов с их тараном и всех остальных, кто оказался рядом. Штурмующие от неожиданности замерли на своих лесенках и тросах.

Из темноты и пыли открывшейся Башни послышался низкий глухой рык, смешанный с многоголосым змеиным шипением. А затем, когда никому и в голову не могло прийти, что Тёмный Круг решится на контратаку, из пролома вынеслось тёмно-бурое существо. Вынеслось и на какой-то миг застыло, словно выброшенное из своей тёмной обители в чужой и непонятный мир. Те, кто оказался перед ним пронзительно закричали.

Огромный жуткий лев с гривой из шипящих змей и длинным скорпионьим хвостом! Разрушитель храмов, губитель верных, олицетворение слияния сил греха, смерти и преисподней, бестия, место которой в мифах и страшных сказаниях, возвышалась над оробевшими воинами. Мифическая тварь, до ужаса, до безумия реальная, так что кожу щекочут жёсткие ворсинки страха, а от исходящей от вздыбленной шерсти ауры шевелятся волосы на голове.

Тварь прыгнула. Воины рассыпались в разные стороны, каждый преследуемый мыслью, что посланник страшной судьбы несётся именно за ним. Но целью бестии была королева. Преодолев в три прыжка внутренний двор, чудовище, невзирая на стрелы самых отважных лучников, перепрыгнуло через ряд щитов и обрушилось на недрогнувших телохранителей королевы. Один из них успел обхватить владычицу и её Зрящую и придавить обеих женщин к земле. Другой ударил острием тяжёлого меча монстра в грудь, но только сам рухнул, смятый и переломанный исполинскими лапами зверя. Секира старшего телохранителя Филгора со всего маху ударила в бок твари, сбила её на короткий миг, после чего рыцарь-телохранитель отшатнулся, едва избежав удара просвистевшего хвоста-жала.

– Защитите королеву! – закричал Тибиус в ужасе.

Разбросав в долю секунды всех вокруг, разрывая доспехи и оставляя страшные рваные раны в телах, монстр обрушился на лежащую королеву.

Яростный раненый рев зверя на секунду заглушил все остальные звуки битвы. Тёмно-бурый лев встал на задние лапы. Из горла его торчали два прямых меча – королевы и телохранителя. Тотчас Филгор подрубил секирой заднюю лапу зверя, и в упавшего монстра вонзились тяжёлые копья подоспевших латников. Раненая бестия долго не хотела умирать, не поквитавшись с королевой. Трижды монстр бросался на владычицу, но трижды натыкался на острия копий. Ломая их чудовищными ударами, режа слух яростным шипением, монстр постепенно выбился из сил, свалился и затих под ударами топоров и пик.

Только тогда, когда зверь содрогнулся в предсмертной агонии, королева увидела, что у входа в Башню идёт чудовищный бой. Бой, грозящий её войску страшным поражением.

– Что это? – сухим голосом промолвила владычица.

Отступающие от Башни южане бились с исполинскими тварями. Одна из них – желтовато-рыжая химера с лапами льва, телом змеи и орлиным клювом – пробивалась к королеве, ломая и перекусывая копья. Шестилапый змей наступал, плюясь зеленоватым пламенем. Ещё одна тварь, подобная архихаймару с Площади Обелиска Скорби, разбрасывала всех вокруг ударами длинных лап, увенчанных сабельными когтями. А из выбитых ворот Башни появлялись новые чудища.

– Метаморфия. Высшая стадия, – ответила Мойрана. Глаза её заледенели. – Архимаги воплощают свою душу в чудовищ и бросают в бой. Вот этот, – Зрящая указала на труп жуткого льва, – архимаг Дарет.

– Он мёртв? – с ужасом взглянула на него королева, словно труп монстра мог вот-вот ожить.

– Да. Лежит мёртвый где-то в Башне. Создавая своего метаморфа, маг отдаёт ему всю свою душу без остатка и живёт столько же, сколько и он. Это действительно последнее оружие Тёмного Круга. Метаморфия – это состояние, из которого нет возврата.

С Башни спикировала, оглашая поле брани пронзительным визгом, ширококрылая гарпия.

– Женщина, – прошептала королева. – Архимагесса Геллена?

Гарпия унеслась за внешнюю стену. Оттуда послышались крики и грохот от падающих в ров брусьев.

– Она разрушила наш мост! – закричал Тибиус.

Да, архимаги применили последнее средство. У них нет возврата, и они, одержимые жаждой уничтожения, будут биться так, чтобы не ушёл ни один из ненавистных южан. Прав был Главк: это не война. Это взаимное истребление.

Войско начинало охватывать смятение. Многие воины, не выдерживая ужаса, норовили укрыться в помещениях внутреннего двора. Копейщики метали копья в химеру и шестилапого змея: те уже были изранены, но с неудержимым упорством продолжали своё смертоносное движение, оставляя вокруг себя окровавленных, раненых и умирающих людей. Мечники Третьей когорты, в смелости им не откажешь, бросались под взмахи когтей высокой бестии-архихаймара, пытаясь подрубить ей ноги.

А из Башни выходили новые чудовища: мускулистый великан с волчьей головой, четырёхрукая тварь со змеевидным телом, исполин, ящер, медведь. Одни выглядели сильнее, другие слабее. Одни бросались стремительными прыжками, иные передвигались медленно, неуклюже. Одно существо, несуразное, слепое, ползущее на недоразвитых отростках вместо лап, выглядело и вовсе жалким и беспомощным – «какова душа у мага, таким получается и его метаморф» – подумала королева.

Но то, что объединяло всех монстров – это неугасимая, пылающая ярость: сокрушить, разорвать, раздавить проклятых сильвирцев – чтобы ничего не осталось от них в этом дворе!

Главк склонился перед владычицей. По щеке его стекала кровь из разбитой головы.

– Моя королева, долго нам не продержаться…

– Что надо сделать? Говори!

– Видите вон ту тварь у самого входа?

Проход в Башню перекрывал небольшой дракон, выцветшей чёрной окраски. Он казался старым и дряхлым. Чешуя его потрескалась. Хвост лениво обвивал задние лапы, на которых сидел монстр. Узкая сморщенная драконья голова устало смотрела в землю. Чудище, казалось, тяжело дышит, выдыхая и образуя вокруг себя зеленоватый дымок.

– Он сидит там не просто так, – отрывисто заговорил Главк. – Это их наставник и целитель. Он поддерживает жизнь в них всех. Потому они и не умирают от тяжёлых ран…

– Я поняла тебя, Главк. Нужно убить дракона. Приказать общую атаку?

– Нет, это будет бойня, из которой никто не выйдет живым. Стрелы отскакивают от этой твари. Мои рыцари могли бы пробиться к нему и зарубить мечами, но… этот зеленоватый дым вокруг него – это Яд Злобы. Каждый, кто вдохнёт его – мгновенно умрёт. Это их злоба. Вся злоба, которая копилась и густела на протяжении всей их жизни и жизни их предков. Ни мне, ни кому-либо ещё из моих людей не выжить. Я готов пойти на смерть, но не смею этого сделать без вашего позволения.

– Ясно, – королева сжала кулаки. В эту минуту желтовато-рыжая химера набросилась на копейщиков Третьей когорты, тесня их к другой свалке, в которой сцепились в страшной схватке латники с шестилапым змеем и архихаймаром. – У тебя есть одна минута, Главк. Или ты убедишь Фосфероса помочь тебе… или… ты знаешь, что делать. Я даю тебе позволение.

Главк мужественно склонил голову.

– Слушаюсь, моя королева.

***

Захлопнув круглую дверцу люка, Калиган дёрнул Автолика за рукав.

– Мы им ничем не поможем. Даст Всевышний – выберутся без нас. Идём!

– Ты знаешь, где искать Флою?

Калиган не ответил. Беззвучно шагая, замирая и прислушиваясь, он двигался так, будто шёл через лабиринт, полный ловушек, через который почти нет шансов пройти, но и повернуть назад тоже нельзя. Старший следопыт, тактик, стратег, просчитывающий всё до мелочей, составляющий перед вылазкой как минимум три запасных плана, шёл вслепую – на одной интуиции. Одетый в тряпьё подземного узника, с одним мечом в руке, готовый ломиться грудью на арбалеты и магию, только бы успеть, только бы спасти пленницу.

– Как ты стал непохож на самого себя, – пробормотал Автолик чуть слышно.

Винтовая лестница вывела их на второй этаж Башни. В полукруглых коридорах не было ни души. Где-то за стенами по-прежнему шёл бой, слышались крики атакующих, свист стрел, шипение заклятий, глас боевых горнов. Похоже, все обитатели Башни сосредоточились у бойниц.

Всего один раз Калиган побывал в покоях для почётных пленников – в тот единственный раз, когда ему позволили повидаться с Флоей. Точнее, удостовериться, что с ней всё в порядке. Путь в эти покои Калиган запомнил намертво, несмотря на хитроватую систему полукруглых коридоров и множества одинаковых дубовых дверей.

Поворот. Ещё один. Круглая площадка. Кажется, здесь… И никого кругом!

– Калиган, – шепнул Автолик на ухо, – тебе не кажется странным…

– Кажется! – прошептал в ответ следопыт. – Но у нас нет времени думать, в какую именно ловушку нас заманивают.

Он остановился перед дубовой дверью, ничем не отличающейся от десятков других дверей. Обыкновенная дверь, запертая на ключ. Калиган припал губами к замочной скважине.

– Флоя?

Не дождавшись ответа, следопыт вставил острие меча в дверную щель и навалился всем телом.

– Возьми лучше это, – Автолик протянул ему три нехитрых отмычки, которые всегда носил в своем жилете. – Ты уверен, что Флоя там?

Ответ Калигана заглушил невообразимый рык со внутреннего двора. Автолик прильнул к ближайшей выходящей во двор бойнице.

– Силы Небесные, что это за твари?! Сроду таких не видывал, даже в страшном сне…

– Метаморфы душ архимагов, – на слух определил Калиган, крутя отмычкой.

– Метаморфы? Никогда бы не подумал, что архимаги на такое решатся… Гляди, гляди!

– Готово!

Щёлкнул замок, дверь отворилась тихо, без скрипа. Калиган плавно нырнул внутрь, оказавшись в небольшой уютной комнатке без окон, с зажжённой магической люстрой под потолком. Кровать, два сундука, стол, боковые дверцы.

Тишина. И только холодок, пробежавший по телу, предупреждал, что здесь находится кто-то ещё…

– Её здесь нет, жалкие ищейки!

Калиган и Автолик обернулись мгновенно. Остробородый маг, чьё лицо было изъедено морщинами, стоял в дверях с безумным блеском в глазах, излучающих жестокое торжество. Его богато украшенный кристаллами посох сиял синеватым огнём.

Калиган покрылся холодной испариной. Перед ним предстал сам архимаг Калид.

– Ты оказался настолько туп, следопыт, что подумал, будто я не знаю, что происходит в подземельях. Я всё знал… знал ещё с того момента, когда Тайрон обнаружил в главном зале Подземных Копей трёх мерзких лазутчиков: напыщенного пустозвона Фосфероса, презренную предательницу Амарту и подлого, гнусного, пакостного негодяя Автолика! – безумные глаза архимага уставились на вольного стрелка. Такой ненавидящей злобы в человеческих глазах ни Калигану, ни Автолику ещё не доводилось видеть. – Думал, я не знаю, что без своей девчонки ты никуда не уйдёшь, а этот мерзкий бродяга непременно последует за тобой? Глупец, жалкий недоумок! Наконец-то, наконец-то! Наконец-то вы оба в моих руках! Я ждал этого мига долгих четыре года, лишённый сна и покоя, ждал, словно…

Он не договорил. Следопыт и вольный стрелок ударили одновременно, будто сговорившись в мыслях. Меч в руке Калигана скользнул по синеватому кокону, вмиг покрывшему тело архимага, и соскочил, вонзившись в деревянный пол. Кинжал Автолика жалобно отскочил от того же кокона, как от литой брони. Калид не сделал ни одного движения, но Калигана оглушил резанувший по ушам звук, а затем – невидимый удар отбросил его с Автоликом к стене.

Архимаг Калид истерично, с привизгом захохотал.

– Шуты базарные! Вот потеха-то!

Движимый уже одним отчаянием, Автолик рванулся, но тотчас упал назад на спину. Ноги его совершенно не слушались, будто опутанные верёвками. Он рванулся изо всех сил, хватаясь руками за край стола, кресло, паркет, но тщетно. Архимаг хохотал.

– Перестань, Автолик, – шепнул Калиган, приподымаясь на локтях. – Не доставляй удовольствия этому свихнувшемуся старикашке.

Калид умолк. Лицо его покрылось суровой, жестокой маской.

– Я ещё получу своё удовольствие, следопыт. И очень скоро. Твоя девчонка ждёт тебя в пыточной комнате. Ты будешь смотреть, как она корчится, и будешь делать всё, что я прикажу. А этот бродяга… он будет медленно, очень медленно превращаться в живую мумию… он станет моей послушной куклой на двадцать, нет, на сотню лет, навеки! – архимаг захлёбывался в предвкушении своей мести. – А пока что я лишу вас некоторых частей тела, чтобы вы уже не надеялись от меня сбежать.

Автолик, собрав все мыслимые и немыслимые силы, рванулся, делая нечеловеческую попытку наброситься на колдуна. Тщетную попытку. Калиган лежал, не шевелясь, обречённо сжимая зубы.

– Что мне сказать вам, мерзкие проходимцы: будет больно. Очень больно.

Архимаг взмахнул посохом, с особым удовольствием выводя губами формулу заклинания, и вдруг глаза его округлились и застыли. Лицо его побелело, затем побагровело и стало синеть. Безумные глаза полезли из орбит, становясь ещё более безумными. Он попытался замахнуться посохом, чтобы завершить заклинание, но магическое оружие выпало из трясущихся рук. Хватаясь за горло, за грудь, колдун свалился на пол, ноги его дёрнулись, он перевернулся на спину, а затем – короткая судорога, и архимаг Калид скончался. Безумный взгляд его остался открытым, пялясь на открытую дверь, из которой явилась столь неожиданная, столь коварная смерть.

В комнату вошёл беловолосый бледный маг в тёмной мантии. Посмотрев на тело Калида и удостоверившись, что тот мертв, он подошёл к Автолику и Калигану и провёл над ними рукой. Заклятье, связывавшее их ноги, испарилось.

– Хоркис, – хрипло прошептал Калиган, недоверчиво глядя на хитрого спиромага, с которым не так уж давно обсуждал свою судьбу. – Не знаю, зачем ты это делаешь, но…

– Не стоит благодарности, Калиган, – с холодным безразличием ответил спиромаг. – Оба следуйте за мной. Можете подобрать своё оружие. Только спрячьте его, оно вам не понадобится.

Убирая кинжал за пояс, Автолик бросил вопрошающий взгляд Калигану: что это значит? Тот только небрежно дёрнул щекой.

– Куда мы идём? – осведомился он, когда все трое вышли в коридор.

– В пыточную комнату, – ответил Хоркис с истинным безразличием спиромага к заботам простых смертных. – За твоей любимой ученицей, пока за неё не взялись палачи покойного Калида.

***

– Фосферос, времени нет: гибнут люди, и если ты не поможешь нам убить этого дракона…

– Я пришёл сюда не убивать, Главк.

– Силы небесные, да что с тобой случилось! – глава Серебряного Круга подступил к отшельнику ближе. – Оглянись, Фосферос: архимаги приносят себя в жертву, чтобы уничтожить нас вместе с собой! Неужели ты всё ещё веришь, что знамя переговоров что-то изменит?

– Я готов сам пойти в качестве посла, – ответил Эфай. – Прямо сейчас. Мимо этого дракона.

– Это безумие.

– Безумно думать иначе. Безумно верить в иллюзию, будто истребив Тёмный Круг, вы спасёте этот город.

Рыцари Главка терпеливо молчали, но с каждым раненым криком, долетавшим из внутреннего двора, их лица становились всё мрачней, а в глазах собиралось всё больше недоверия к прославленному воину-отшельнику из Фарана.

– Тебе не кажется, Главк, что это нелепо: уговаривать Посвящённого спасать жизни аделиан! – не выдержал один из рыцарей. – Если его совесть позволяет ему оставаться в стороне, когда гибнут собратья – то он никакой не Посвящённый.

– Бывший Посвящённый, – хмуро добавил другой воитель.

– Бывших Посвящённых не бывает – только отступники, – ещё более резко высказался третий.

– Полно вам, братья, не обвиняйте его! – миролюбиво поднял руки другой, убелённый сединою рыцарь. – Мы не в праве требовать от Фосфероса рисковать своей жизнью. Он уже не тот Фосферос, каким был раньше. Что случилось с тобой, отшельник? Неужели такого как ты могла околдовать эта ведьма?

Эфай не отвечал на эти выпады, но и не прятал взгляд, в котором выражалась сила его духа и, в то же время – безнадёжность что-либо изменить. И лишь тогда, когда один из наиболее разгорячённых рыцарей не назвал стоявшую в стороне Амарту «чародейской потаскухой, охмурившей славного воителя», в глазах Эфая блеснул грозный огонёк.

– Она моя жена, почтенный Ферезий. Но даже если бы это было не так, говорить такие слова – недостойно рыцаря.

Рыцари замолчали, ошарашенные его заявлением. Вошедшая в этот момент королева лишь слегка усмехнулась: наверное, при других обстоятельствах она была бы поражена таким известием. Но не сейчас, когда её почти несомненная победа грозила обернуться сокрушительным поражением.

– Амарта – твоя жена? Что ж, тогда твоя забота о магах Тёмного Круга вполне понятна, – тут королева устремила на воина-отшельника тот самый взгляд, который вдохновлял в минуту отчаяния бойцов, помогая им обрести мужество для решающей схватки. – Фосферос! Эфай! Отшельник Фарана! Я понимаю, что с тобой произошло. Понимаю, почему теперь тебе непросто рисковать жизнью, как раньше. Но я знаю, что только ты можешь убить этого проклятого дракона и спасти множество жизней. Неужели ты не видишь руку Спасителя в своём приходе: ты пришёл именно тогда, когда мы столкнулись с врагом, который по силам только тебе!

– Не много ли на себя берёшь, Сильвира, истолковывая волю Спасителя в угоду своим планам?

– Моим планам? – королеву охватило негодование. – Да! Свобода Каллирои – это мои планы! И я готова умереть здесь, под стенами Башни, во имя их исполнения!

– Довольно смертей, Сильвира. Пора остановить эту бессмысленную бойню. Отправь послов в Башню прямо сейчас…

– Мне не нужны советы, Эфай! – вскричала королева. – Мне нужен твой меч!

– Мой меч? Вот, возьми… – отшельник с почтенным поклоном протянул ей на вытянутых руках свой меч странника.

Лицо королевы застыло как мрамор. Медленно, будто ошеломленная дерзостью отшельника, она приняла оружие из его рук, посмотрела ему в глаза… и меч в деревянных ножнах грохнулся на пол.

Замерли все. Даже те, кто минуту назад бросал жестокие упрёки отшельнику. Ибо кинуть личный меч воина – настоящего воина – ему под ноги, означает нанести ему оскорбление, равное обвинению в трусости и предательстве.

Резко повернувшись, королева вышла во внутренний двор. Следом, оглядываясь на опустившего глаза Эфая, потянулись рыцари Главка и сам глава Серебряного Щита. У окон, открывавших вид на бойню во внутреннем дворе, остались только двое: отшельник и чародейка.

Амарта подняла с пола меч, подав его Эфаю.

– Оставь. Мне он больше не понадобится.

Чародейка подняла на него тревожный взгляд. Бережно положила меч на стол, взяла за руки отшельника, желая посмотреть ему в глаза. Эфай отводил взор.

– Почему ты так говоришь? Что ты задумал? Ты таки пойдёшь на переговоры в Башню?

– Нет, Амарта. Это сделаешь ты.

– Я? Ты шутишь…

– Ты справишься. Сделай это, Амарта, очень тебя прошу.

Чародейка не колебалась.

– Если тебе это нужно, я сделаю.

– Ради мира в этой земле.

– Нет. Ради тебя, Эфай.

– Пусть будет так. Спасибо.

Тут Амарта, наконец, поймала взгляд отшельника, и её изумрудные глаза вспыхнули, расширились от страшной догадки.

– О, нет… Эфай… – она отшатнулась от него и отпустила его руки, словно прикосновение к нему причиняло ей невыносимую боль. – Я знала… Я так и знала…

Она должна была разрыдаться, упасть на колени, обхватить ноги любимого, но почему-то продолжала стоять, глядя на него каким-то недоумённо-обиженным взглядом, понимая, впрочем, что ей уже ничего не изменить, и никакие слова не заставят Посвящённого изменить своё решение.

– Не держи на меня зла, Амарта. Поверь, я бы очень хотел, чтобы всё сложилось иначе. Но у каждого человека в жизни однажды наступает момент истины. Когда надо выбирать то решение, которое проистекает из того, что аделиане называют призванием. Меня угораздило стать воином – и ничего тут не поделаешь.

– Ты не просто воин, а чудотворец! – ухватилась за призрачную надежду Амарта, заговорив быстро-быстро, словно боясь, что момент вот-вот будет безвозвратно упущен. – Ты можешь, я знаю! Нужно только очень сильно захотеть… Эфай… У нас ещё вся жизнь впереди. Мы могли бы поселиться на Всхолмьях Надежды. И ты, когда пожелаешь, будешь уходить в свой Фаран, а я буду высматривать тебя на горизонте каждый вечер, каждое утро… А хочешь, мы уйдём в Спящую сельву? Ты бывал там? Тебе понравится, ты полюбишь этот край. Ты не представляешь, какая там красота. Там царит нечто… нечто божественное! Эфай… Эфай, почему ты молчишь?.. Ясно. Пусты мои слова. Пусты и бессмысленны.

Она всхлипнула. Сил больше не было.

– Ну что ты, любимая? Ни одно твоё слово, услышанное мной, не может быть пустым.

– Но ни одно из них не остановит тебя сейчас.

– Да. Но они дают мне нечто такое, чего не может дать никто: ни в этом мире, ни в мире ином.

– Тогда я пойду с тобой в тот же мир! – решительно сказала чародейка.

– Нет-нет, Амарта. У тебя другая история, – отшельник посмотрел в окно. – Они начали. Пора. Пожалуйста, Амарта, оставь меня одного.

Чародейка обняла его, прижавшись щекой к его давно небритому лицу.

– Я готова пойти на смерть, на пытки, даже на унизительный суд Сильвиры, только бы не разжимать этих объятий. Только бы стоять и стоять вот так, с тобою вместе.

Воин-отшельник мягко убрал её руки.

– Не печалься, – сказал он с улыбкой. – Для тебя всё только начинается. Просто верь. Не учениям, не книгам. Своему пути. Своей совести. Той дороге, которую мы прошли с тобой вместе. Очень скоро твоя жизнь преобразится, изменится… – отшельник вздрогнул и заговорил тише, словно ему не хватало воздуха. – Поначалу будет тяжело… а впрочем… впрочем, теперь всё зависит от тебя. Одно я знаю точно: не пройдёт и недели, как все мысли о том, чтобы последовать за мной, тебя навсегда оставят. Обещаю. А теперь, очень тебя прошу: выйди.

– Ты и вправду хочешь провести эту минуту в одиночестве?

– Иначе не могу, Амарта. Твои глаза не дадут мне сосредоточиться, – улыбнулся Эфай.

Амарта медленно отходила спиною вперёд, глядя на его лицо. Молча, без плача и, казалось ей, даже с улыбкой.

«Я буду улыбаться для тебя, любимый, – решила она. – Ты попросил меня уйти, чтобы я запомнила тебя таким, как сейчас – простым, добрым, улыбчивым. И я запомнюсь тебе улыбающейся».

Она пятилась так, пока не вышла в широкий коридор, соединяющий множество комнат. Здесь пробегали королевские воины, шныряли посыльные, стонали раненые. Здесь шла совершенно иная жизнь.

Глава одиннадцатая Кольцо мглы

(Амархтон. Мглистый город)

– Эльмика. Я же говорил, что ты найдёшь меня. И ни на миг в тебе не сомневался.

«Точнее, ты не сомневался в себе, Мелфай, – подумал Марк. – В том, что твоя возлюбленная будет бегать за тобой по всей Каллирое».

Тонкая, надменная усмешка Мелфая вызывала у него неприязнь и даже пугала его, хотя в последнем он был не готов признаться самому себе. Это была усмешка высокомерного стратега, наслаждающегося тем, как чётко и гладко исполняется его хорошо продуманный план. Но вместе с тем Марк прочитал в его глазах и едва заметное беспокойство, и дорого бы дал, чтобы узнать о его причинах.

– Мелфай, – прошептала Эльмика, глядя на юного мага с мольбой. Она дрожала, дыхание её сбилось, похоже, она была ошеломлена: то ли тем, как Мелфай разогнал толпу чудовищ, то ли какими-то изменениями, произошедшими с её возлюбленным.

– Ты боишься? Не бойся, милая. Теперь тебе ничто не угрожает. Теперь я способен тебя защитить, – на последнем слове Мелфай недобро глянул на Марка, словно именно тот представлял для неё угрозу, а вовсе не кровожадные монстры.

– Мелфай, прошу тебя… Давай уедем в Мелис…

– Зачем? Чтобы доложить высокочтимому Кассиафату, как действует камень Акафарты в руках серого мага? Нет, Эльмика, к старому интригану нам возвращаться незачем, – Мелфай подошёл ближе, остановившись перед девушкой в двух шагах. – Мой новый дом теперь здесь. Так случилось, что я спас сиятельного Дарвуса во время покушения, и отныне я – старший советник короля Амархтона. У меня скоро будет свой дом. Вернее, два дома – городской и загородный. Мы будем с тобой там жить. Идём!

«Уверенный, беззастенчивый голос. Он не спрашивает, не предлагает, а говорит тоном, не допускающим возражений, – думал Марк. – Что я могу сказать ему? И зачем я вообще шёл за ним?»

– Советник… дом… Ты так быстро всего достиг, – тревога Эльмики, казалось, только усилилась. – Как такое возможно? Кто всё это устроил?

– Мой учитель, – с неохотой ответил Мелфай.

– Учитель… – повторила Эльмика, и глаза её неожиданно вспыхнули. – Твой учитель сгинул у Саламора! Его убил Фосферос! Твоего учителя-некроманта больше нет!

Мелфай снисходительно усмехнулся.

– А с чего ты взяла, что мой учитель – некромант? Это Маркос тебе так сказал?

Марк встрепенулся. В самом деле, почему они так решили? Кажется, эту мысль навязал им Радагар. Но тот мог ошибаться или сознательно лгать. Для секутора было важно поймать или убить могущественного некроманта, а Мелфая он рассматривал исключительно как приманку. Но если учителем Мелфая был не тот некромант, который сгинул в Саламоре, тогда кто? Другой некромант? Но, говорят, некроманты не действуют сообща. Или же тот некромант был всего лишь чьей-то марионеткой, как и сам Мелфай? Как бы там ни было – учитель и покровитель Мелфая жив! Достаточно одного взгляда на эту самодовольную, самоуверенную усмешку на лице юного мага, чтобы понять эту очевидность.

– Мой учитель, Эльмика, это удивительный человек. Он единственный, кто может помочь обрести настоящую свободу. Я познакомлю тебя с ним, идём же!

Девушка, похоже, всё ещё колебалась. Правая нога её дрогнула, готовясь сделать шаг к Мелфаю…

«Не стой на месте, миротворец! Останови её! – приказал сам себе Марк. Его вдруг охватило негодование: сколько можно ходить на поводу у врага, каждый раз оставаясь в дураках! – Там, где обман, сеять правду! Этого нет в присяге миротворцев, но, кажется, пришло время её дополнить».

– Эльмика! – негромко, но решительно произнёс Марк. – Ты уверена, что действительно хочешь пожертвовать душой ради недолгого счастья с молодым некромантом?

Девушка вздрогнула, бросив на Марка испуганный взгляд. Она могла быть глухой к любым моральным наставлениям, но слово «некромант» оказывало на неё почти магическое воздействие.

– Я… – только лишь прошептала она и запнулась, не зная, что говорить дальше.

– Сейчас у тебя есть бесценный дар, Эльмика, – свободная душа. Этот и есть та цена, которую платит любой маг, желающий стать некромантом. Мелфай твёрдо встал на этот путь. Желаешь разделить его с ним?

Мелфай прыснул со смеху. Его, казалось, позабавила эта тщедушная попытка Марка образумить юную магессу.

– Эльмика, не верю своим глазам! Ты с таким умным видом слушаешь болтовню аделианского неудачника – недотёпу, неспособного даже узнать, кто его враг, и пляшущий под его дудку. Что, разве я не прав, Маркос? Ты же сам не знаешь, чего хочешь. Заметь, Эльмика искала меня, потому что у неё была чёткая цель. Ты же шёл за мной от самого Саламора, сам не зная зачем!

– Ошибаешься, цель у меня есть. Я шёл, чтобы в последний раз призвать тебя остановиться, – сказал Марк, неприязненно ощутив себя старым моралистом, попрекающим молодого кутилу. – Если, конечно, в тебе ещё осталось что-то от прежнего Мелфая. Если же нет, если ты уже успел променять совесть и веру на магию мёртвости, то мне остаётся только попрощаться с тобой. И удержать от следования твоему примеру Эльмику.

Мелфай устало вздохнул, как будто ему приходилось слушать старую, набившую оскомину проповедь.

– Маркос, признайся самому себе: это же не ты говоришь. Это говорят вбитые в твою голову догмы. Я понимаю тебя. Сам до недавнего времени был таким. И на твоём месте, наверное, тоже сейчас читал бы мораль еретику-некроманту. Но истина в том, что я никакой не еретик и уж тем более – не некромант. Я новый человек. Человек, который достиг моральной свободы – научился сам решать, что добро, а что зло, без помощи храмовников и всяких святош. Да, во мне ещё осталось кое-что от прежнего Мелфая. И это кое-что мне предстоит выполоть из своей души – всё то, что было насажено в ней всякими богоподобными пустозвонами. «Слушайся совести», «чти традиции», «почитай священников», «молись», «верь»… – дерьмо! Весь Путь Истины – это сплошная ложь себялюбивых аделианских поводырей, жаждущих, чтобы люди верили не в Бога, а в них, всеведающих!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю