Текст книги "Салют из тринадцати орудий (ЛП)"
Автор книги: Патрик О'Брайан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Сидя там, он услышал грохот и приглушенное падение. Выйдя, он обнаружил, что Стивен свалился со стула. Доктор пытался поймать паука под световым люком, и не только разлил морскую воду на записи, но и переломал невероятное количество инструментов: гигрометры, семь разных термометров, кромптоновский прибор для измерения силы тяжести – почти все стеклянное. Он также умудрился разбить висячий барометр и сорвать стойку для сабли. И все это при весьма умеренном волнении моря.
Когда каюту привели в порядок, уже близилась ночь. После боевой тревоги Джек взобрался на грот-марс, осмотреть на восход луны. Но в этот раз небо на востоке оказалось неясным, предвещая ночной дождь. Капитан сидел на сложенных лиселях, чувствуя усталость и разочарование. Подъем наверх потребовал заметных усилий, и он хорошо чувствовал свой вес. В воскресенье, поднимаясь гораздо выше, он его не замечал. «Это старость?» – спросил себя Джек. – Боже упаси, какая неприятная перспектива».
Некоторое время он сидел, прислонившись к парусине, и разглядывал звезды над головой. Между ними качался клотик грот-мачты. Не обращая на это внимания, он слышал и тихие уверенные звуки корабельной жизни, редкие приказы, смену вахты: Ричардсон ее принял, у Уоррена ночная, а у Эллиота – утренняя. Похоже, Джек задремал – его разбудили две склянки. «Так не пойдет», – пробормотал он, потягиваясь и взглянув на небо. Луна уже взошла, слегка потеряв форму: ее прикрывало низкое облако. Ветер пока что не меняется, но он, похоже, принесет ливни и плохую видимость.
В каюте он обнаружил, что Стивен ретировался на нижнюю палубу, так что Джек приказал подать жареного сыра и большой бокал грога, щедро разбавленного лимонным соком. Он написал записку, в которой передавал наилучшие пожелания мистеру Фоксу и имел честь проинформировать последнего, что корабль направляется к Яве: если позволят ветер и погода, возможно достичь Батавии к пятнице; пожалуй, будет разумным для слуг миссии завтра же начать собирать багаж, поскольку «Диана» не планирует длительной стоянки. Отослав записку с вахтенным мичманом, Джек рано лег спать.
Койка двигалась вместе с легкой кормовой и килевой качкой фрегата; немногочисленные подвесные предметы тоже – их ритмичные колебания едва можно было разглядеть в свете маленького потайного фонаря сбоку от койки. Джек чувствовал, как на него спускается сон. Повернувшись на бок, он заметил сияние эполета на парадном мундире. Как же он жаждал видеть его все то время, пока был вычеркнут из флотского списка! Однажды ему приснилось, что он видит этот блеск – пробуждение оказалось неописуемо болезненным. Теперь же это факт – реальный, ощутимый. Глубокое счастье наполнило сердце Джека, и он уснул с улыбкой.
Проснулся он от отдаленного крика «Новости слышали?» – традиционной шутки в четыре утра, возвещающей, что подвахтенным пора сменить вахту на палубе. Потом, уже ближе, голос Уоррена: «Принимайте корабль» вместе с курсом и приказами, официальное их повторение Эллиотом. Слышен был и голос корабля, он сообщил, что ветер сильный. Ничто не может быть более обычным. Непонятно откуда возникла мысль, что у Стивена есть ученые знакомые в Батавии. Можно найти новые инструменты или заказать их у умелых ремесленников. Цепь тщательных наблюдений, тянущаяся через полмира, прервется лишь на день-другой, в худшем случае на три.
Незадолго до двух склянок подняли «бездельников», а ровно в две склянки под бледным лунным светом началось ритуальное мытье палуб, хотя их тщательно отмыло ливнем во время ночной вахты. Скрежет песчаника не разбудил Джека Обри, а вот дребезжащий скрежет киля о камни выбросил его из койки без следа сна. Как только он встал, «Диана» ударилась о скалы с чудовищной силой и швырнула его навзничь. И все же на палубе он оказался раньше, чем посыльный добежал до сходного трапа.
– На брасы, – скомандовал он таким голосом, что было слышно сквозь всепроникающий звук удара корабля о риф. – Обстенить все паруса. Поживее, поживее. Шевелитесь на носу.
«Диана» потеряла ход, и теперь последняя волна закрепила ее без движения высоко на невидимой скале.
Подвахтенные высыпали наверх в полутьме, почти все офицеры уже выскочили на палубу. Джек отправил помощника плотника проверить уровень воды в льяле.
– Мистер Филдинг, спускайте ялик доктора.
– Два фута, сэр, и прибывает умеренно, – лично доложил плотник. – Я сразу же спустился вниз.
– Спасибо, мистер Хэдли, – поблагодарил Джек.
Новость разлетелась по палубе – всего-то два фута, и прибывает умеренно.
Еще несколько спешных замеров, и вот уже Ричардсон кричит из ялика:
– Три сажени под кормой, сэр, две с половиной по миделю, два по носу. Нет дна в кабельтове по носу.
– Все паруса на гитовы, – приказал Джек, – приготовьтесь отдать плехт.
Сумерки уходили. В солнечных лучах на востоке заиграли низкие облака, а потом солнце само показалось над горизонтом. Пробили четыре склянки. Джек прошел на нос посмотреть, как отдают становой якорь – предосторожность на случай очень сильного шквала, больше для успокоения (не все здесь герои). Пока он возвращался назад, наступил день – довольно сильное, но слабеющее волнение, небо обещает хорошую погоду, а в миле к северу – остров, покрытый зеленью отлогий остров невеликих размеров, может быть, мили две в диаметре.
– Что в льяле, мистер Филдинг?
– Два фута семь дюймов, сэр, возможно прибывает. Мистер Эдвардс желает с вами поговорить, если позволите.
Джек размышлял, глядя за борт. Корабль застыл мертво, будто в сухом доке. Не шевелится, почти не бьется о скалы после того страшного удара. И в воде сидит неестественно высоко. Он походя разрешил рулевому старшине и двум рулевым оставить штурвал, а потом вернулся к размышлениям, пока помпы стучали и выбрасывали струи. Вода по борту фрегата подтвердила инстинктивную догадку: корабль налетел на скалу в последний момент сизигийного прилива. Отлив уже стремительно понижал уровень воды. Обернувшись, Джек увидел Киллика, молчаливо протягивающего плащ, а позади – Стивена и Эдвардса.
– Спасибо, Киллик, – пробормотал Джек, надевая его, – Доброе утро, доктор. И вам, мистер Эдвардс, доброго утра.
– Доброе утро, сэр, – ответил Эдвардс. – Его превосходительство передает наилучшие пожелания и спрашивает, может ли он или кто-то из миссии быть полезным?
– Он очень добр. Сейчас – нет, только лишь бы все эти люди не мешали, – Джек кивнул в сторону кучки слуг, столпившихся на миделе. – Но без сомнения, он пожелает услышать о ситуации. Присоединяйтесь к нам, доктор, это всех касается. Мы при высокой воде наткнулись на неизвестный, не нанесенный на карту риф. Теперь мы на мели. Какой урон нанесен кораблю, я пока не могу сказать, но непосредственной опасности нет. Имеется высокая вероятность того, что, облегчив фрегат, мы сумеем снять его с мели в следующий сизигийный прилив. Возможно, после этого удастся привести его в приличное состояние для перехода до Батавии и постановки в док. В любом случае мы собираемся спускать шлюпки. Было бы очень хорошо, если бы мистер Фокс со всей свитой и максимально возможным количеством багажа отправился на берег под должной охраной и оставил нам нашу работу.
Глава десятая
Их работа оказалась трудоемкой и сложной. Очень тяжелый высококвалифицированный труд днем и ночью, с такими пиками напряжения во время приливов, каких Джек не встречал за всю свою долгую карьеру.
Целый день они облегчали корабль: постоянно поднимали припасы и перевозили их шлюпками на сушу, спускали стеньги и реи за борт, связывая их там в плоты, выкачивали запасы пресной воды, хотя на острове ее пока что не нашли (да и населяли тот остров одни лишь кольцехвостые обезьяны), и сливали ее за борт тоннами вместе с морской, все еще поступающей сквозь пробоины почти так же быстро, как ее откачивали. Во время работы они увидели, как неожиданно быстрый отлив обнажил риф с обеих сторон, так что кругом белели буруны – умеренные, поскольку особого волнения не наблюдалось, да и ветер был ни то ни се. Но по мере убывания воды набор корабля начал принимать на себя все больше ничем не поддерживаемого веса, и шпангоуты снова затрещали.
Теперь со шлюпок можно было отчетливо разглядеть корабль – он стоял неестественно высоко, обнажив медную обшивку, на трех темных, поросших водорослями скалах – две под кормовыми скулами, а одна – далеко впереди под килем, практически под колокольней. Именно на этот последний камень фрегат и сел почти вертикально, не успев проползти через остаток рифа на глубокую воду.
Корабль так прямо и надежно сидел при низкой воде, что Джек, на всякий случай свезя часть припасов на берег, распорядился, чтобы команда повахтенно обедала на борту, причем усиленными рационами, дабы восстановить силы для предстоящей тяжелой работы. Помпы, конечно, работали все время, и под их размеренный перестук плотник и его команда с фонарями и под всеми открытыми люками (в надежде, что хоть сколько-то отраженного света проникнет внутрь), ползали по загроможденному трюму и орлопу, исправляя повреждения, с которыми могли справиться, и отмечая характер остальных. Капитан большую часть времени проводил с ними.
Тем временем боцман с помощниками, вместе с самыми опытными баковыми и якорными доставали лучший из имевшихся на «Диане», практически новый и неизношенный семнадцатидюймовый канат. Его осмотрели от одного конца до другого – непростое дело в столь замкнутом пространстве, весил он три с половиной тонны. После этого его прикрепили к плехту совершенно не изношенным, всегда остававшимся позади битенгов, так называемым «битенговым» концом. Считалось, что он приносит удачу и позволяет тянуть с большей силой.
Плехт, дополнительно усиленный стоп-анкером, аккуратно спустили в катер, и шлюпка, идя по долгожданной приливной волне, наконец-то отдала их в месте, которое Филдинг и штурман после длительных промеров с ялика сочли лучшим и самым чистым на этой совершенно неудачной каменистой якорной стоянке.
Одновременно с этим остальные шлюпки носились туда-сюда, перемещая огромное количество припасов и облегчая корабль с максимальной скоростью. Большую часть времени Стивен и Макмиллан провели не на обычном боевом посту глубоко внизу (там бы они создавали огромные помехи), а в кормовой каюте. Настало время великой спешки и еще больших усилий, поэтому они уже оказали помощь после многочисленных падений, растяжений, вывихов и даже невероятно неудачной грыжи (хороший человек навредил себе, работая столь усердно). Теперь в числе пациентов оказался мистер Блай. Выкинутая с миделя куриная клетка ударила его в малом катере, так что теперь у него обильно кровоточил порванный скальп. Доктора зашили его, остановили кровотечение и поинтересовались, как дела у корабля.
– Надеюсь, ох как же я надеюсь, что «Диана» снова будет на плаву через полчаса, – ответил Блай, – Практически пик высокой воды, течь не усиливается, хотя фрегат сидит прямо на камнях. Капитан верит, что сумеет снять его с мели. Если течь на глубоководье окажется слишком сильной, он отведет корабль к берегу и займется кренгованием – до острова мы точно дотянем, а там есть подходящее место. Ветер в сторону суши, так что мы поднимем нижние паруса, и шлюпки тоже будут тянуть. Но думаю, до этого не дойдет – капитан считает, что корабль сохранит плавучесть. Флортимберсы, конечно, пострадали, но капитан думает, что запаса плавучести хватит, с учетом работающих помп и, может быть, заведенного под днище пластыря, до Батавии. Но в первую очередь нужно снять «Диану» с камней. Послушайте!
– Всем шлюпкам, – раздался могучий голос, – Всем шлюпкам доложиться на борту.
Экипажи шлюпок помчались вверх по борту – они тоже с бесконечным вниманием следили за тем, как прилив поднимается к высшей точке. Пусть и не так высоко, как можно было надеяться, но по крайней мере, медная обшивка скрылась из глаз. «Диана» сидела в воде как подобает христианскому кораблю, и, если под ней окажется хоть немного воды, почти наверняка подвсплывет и сдвинется. Все моряки понимали: это их лучший шанс, поскольку прилив лишь немногим ниже предыдущего, а корабль легче Бог знает на сколько тонн, большую часть которых на руках спустили за борт.
– Установить вымбовки, – скомандовал Джек, – Мистер Краун, пожалуйста, обвяжите их.
После паузы, во время которой внешние концы вымбовок обвязывали свистовом, делая петли для дополнительных рабочих рук, он приказал:
– Приступайте, мистер Филдинг.
Еще больше приказов, но никакого топота ног – люди уже заняли свои места. Дудка засвистела громко и отчетливо, заглушая высокой нотой топот. Быстрый топот – первые несколько оборотов они бежали, а потом все медленнее, медленнее, гораздо медленнее...
– Думаю, нам можно подняться на палубу, – заявил Стивен. – Мы можем найти место на вымбовках. Идти лучше по шкафуту, или нас собьют и раздавят.
Они проскочили мимо нижнего якорного шпиля, вокруг которого почти неподвижные люди боролись с вымбовками: пол-шага и один щелчок пала ценой огромного усилия и кряхтения. Они взбежали на квартердек, к верхней части того же шпиля, так же окруженного людьми и почти столь же бездвижного. Дудка вопила, барабан шпиля сверкал на солнце. Матросы налегали, бледные от чудовищных усилий, тяжело дыша, с замкнутым и сосредоточенным выражением лица.
– Ходу, ходу! Навались, и он пойдет, – донесся почти неузнаваемый голос Джека из глубины толпы. Сквозь правобортный клюз виднелся разбивающий воду канат – растянутый до половины или даже меньше натуральной толщины, твердый, почти что прямой от скулы до поверхности воды.
– Навались, навались! – снова скомандовал Джек.
Стивен и Макмиллан нашли место на одном из обвязанных концов (у самих вымбовок его не было) и налегали со всей силы. Давили сильней и сильней, но без толку.
– Сэр, – воскликнул плотник, прибежав на корму, – клюзы не выдержат.
– Стоп выбирать! – велел Джек через секунду и выпрямился.
Остальные последовали его примеру не сразу – так они были напряжены.
– Потравить кабаляринг, – приказал капитан, и нагрузка снизилась.
Он скованно прошелся до поручней, потом по шкафуту на бак, оценивая прилив, корабль, рифы – все с предельной степенью сосредоточенности.
– Остается единственный выход, Пошлите за мистером Уайтом. Мистер Уайт, мне очень жаль, но орудия должны отправиться за борт. Все, кроме карронад.
Главный канонир, бледный от усилий, побледнел еще больше. Он все же ответил «Так точно, сэр», созвал помощников и артиллерийских старшин. Жесточайший удар из всех возможных, целенаправленная самокастрация. Именно это чувствовала вся команда, когда лелеемые орудия вылетали из портов, один глубоко шокирующий всплеск за другим, извращение естественного хода вещей.
– Погонные орудия, сэр?
Речь зашла о собственных бронзовых длинноствольных девятифунтовках Джека, его старых друзьях – невероятно точных.
– Погонные орудия тоже, мистер Уайт, оставим лишь легкие карронады.
После двойного всплеска (Джек устыдился вызванной им боли), он скомандовал мистеру Филдингу «сплеснить грота-брас».
Приказ встретили приглушенным весельем. Джемми Бангс помчался вниз в винную кладовую. Оттуда он вернулся не с ромом (он давно кончился), а с еще более крепким араком, четверть пинты на каждую душу на борту. Его смешали на палубе ровно с тремя долями воды из бочки, установленными порциями лимонного сока и сахара и в таком виде раздали. Джек взял себе первую полную пинту.
Чтобы ни говорили против этой традиции, но временами она необходима. Сейчас был как раз такой случай. Свою долю он выпил медленно, чувствуя почти моментальный эффект, пока вода за бортом замерла на одном уровне.
– Ну что ж, соплаватели, – наконец произнес он, – посмотрим, сможем ли сдвинуть с места посудину в этот раз.
Казалось, будто под ногами после потери орудий ощущается некое движение, будто бы корабль балансирует на грани освобождения. Будь хоть какое-то волнение на море, фрегат точно сошел бы с рифов, так что место у вымбовки он занимал с надеждой. Джек кивнул трубачу, и все матросы уверенно пошли кругом под «Эх овсяночка-овсянка» и неизбежные выкрики «Сезни!», «Снимай стопор!», «Выбирай!». Уверенно пошли по кругу, а потом вернулась нагрузка, все более и более сильная. Канат поднялся, рванувшись из бухт, начал вытягиваться тоньше и тоньше.
– Навались! – крикнул Джек, надавив на вымбовку всем своим весом и огромной силой, вдавливая ноги в палубу.
– Навались! – раздалось с нижней палубы, где еще пятьдесят с лишним человек впряглись со всей силы.
– Навались, навались, навались же!
Корабль под ногами качнулся, и они с еще большей силой навалились на вымбовки. Тут все резко подалось, и на обеих палубах люди свалились в кучу.
– Продолжайте выбирать, – скомандовал Джек, – по матросу на вымбовке хватит.
Он похромал вперед (кто-то наступил ему на раненую ногу) и стал смотреть, как канат возвращается обратно без якоря. «Удачливый» конец или нет, но он порвался.
– Действительно, горький конец для нас, – поделился Джек с боцманом, который ответил лишь невеселой улыбкой.
Всю ночь команда разгружала корабль. В отлив, спокойный низкий отлив, они увидели орудия, разбросанные вокруг фрегата, отражающие лунный свет на мелководье. После раннего завтрака завели дагликс, утяжеленный двумя карронадами, выбрав чуть более прямую линию, продолжающую киль корабля, и так ждали прилива, вскоре после рассвета.
Солнце взошло в шесть и осветило чистые, аккуратные палубы. Песчаником их не полировали, но тщательно вымыли и вытерли насухо, особенно под вымбовками. Так что теперь все матросы наблюдали подъем прилива. Вода взбиралась по обшивке, волны то прибывали, то убывали, но все же каждый раз хоть немного прибавляли воды, пока солнце не поднялось на ширину ладони над горизонтом и подъем воды прекратился, оставив широкую полосу обшивки над уровнем моря.
Моряки интересовались, все ли это и может ли это быть высшей точкой прилива. Согласно корабельным хронометрам – да, причем уже некоторое время. Конечно же, и это все моряки знают, каждый следующий прилив после сизигийного становится все ниже вплоть до квадратурного. Но такая огромная разница как сейчас казалась неестественной.
Тем не менее, с таким уровнем моря предстояло снять корабль со скал, так что они взялись за вымбовки и налегали, пока пот не начал заливать палубу. Явно безнадежные усилия. Джек скомандовал «Отставить!», а потом хрипло, надтреснутым голосом крикнул вниз:
– Мистер Ричардсон, стоп выбирать. – Отойдя от якорного шпиля, он невольно прошептал Стивену: – Нет пользы в том, чтобы налегать на вымбовки, пока корабельные и наши собственные кишки наружу не вылезут. Нужно подождать следующего сизигийного прилива. Позавтракаем? Судя по запаху, добрый человек варит нам кофе. Душу продам за чашку. – Уже стоя одной ногой на трапе, он обернулся и скомандовал: – Мистер Филдинг, когда кают-компания позавтракает и вы соберете достаточно способных тянуть матросов, думаю, нужно поднять дагликс с помощью шлюпок. Мне не нравится, что канат будет тереться о каменистый грунт до следующего сизигия. А потом, может, после перерыва, свезем на берег еще немного багажа посланника.
Первая же отправившаяся на остров шлюпка вернулась с секретарем Эдвардсом. Он передал наилучшие пожелания от посланника, и, если у капитана Обри будет возможность сойти на берег, мистер Фокс был бы рад обсудить с ним некоторые срочные дела.
– Пожалуйста, облеките мой ответ в правильную форму, – улыбнулся бедному юноше Джек. – Я сегодня слишком туго соображаю для этого. Что-нибудь вроде счастлив... рад... при первой возможности, ну, и наилучшие пожелания, конечно.
Когда Эдвардс отбыл, Джек поделился со Стивеном:
– Отправлюсь на остров, только вот вздремну немного, но Боже, какое он время выбирает для всех этих церемоний. Вполне мог бы прибыть сюда сам этой шлюпкой.
Кажется, Фокс в определенной степени это понимал, приветствуя Обри на месте высадки – изможденного, плохо выглядящего, смертельно усталого, несмотря на короткий сон.
– Очень хорошо, что вы прибыли, сэр, после, как я уверен, очень утомительных дня и ночи. Я бы вас не побеспокоил, если бы не было срочной необходимости проконсультироваться по связанному с королевской службой вопросу. Не прогуляться ли нам по берегу?
Они отвернулись от беспорядочных куч подшитых документов, перевязанных лентами бумаг, багажа, тюков и припасов, между которыми сидели мрачные люди, и медленно отправились к дальнему концу маленькой бухты, где песок заворачивал к далеко выступающим в море скалам.
– Могу ошибаться, сэр – начал Фокс несколько шагов спустя, – но, как я понимаю, несмотря на ваши героические усилия, корабль остался на рифах и остается там до следующего сизигийного прилива.
– Именно так.
– И даже потом нет полной уверенности, что его удастся снять со скал или что потом он дойдет до Батавии без более-менее длительного ремонта.
– В море почти ни в чем не может быть полной уверенности.
– Но все же один веский, неоспоримый факт у нас есть. Корабль не будет на плаву до следующего сизигийного прилива. Сейчас я ни в коей мере не критикую и тем более не обвиняю, но обращаю ваше внимание, капитан Обри, что эта задержка окажется крайне пагубной для интересов его величества, и мой долг, таким образом, просить у вас о возможности отправить меня в Батавию на одной из крупных шлюпок. Еще большие потери времени могут оказать не поддающийся подсчету эффект на общий стратегический план дома. Как вы знаете, баланс сил столь тонкий, что даже один корабль может сыграть огромную роль. К тому же это может оказать немедленный и очевидный эффект на действия Ост-Индской компании. Совет директоров должен как можно скорее узнать, рисковать или нет в этом сезоне «индийцам» на китайском маршруте. А все это оказывает очень сильное влияние на процветание страны и возможность вести войну.
После паузы, во время которой Джек прокручивал все это в усталом разуме, Фокс продолжил:
– Да будет, здесь едва ли два дня плавания при устойчивых ветрах этого времени года. А губернатор немедленно вышлет корабли и мастеров на случай, если «Диане» нужен серьезный ремонт.
– До Батавии почти две сотни миль. А местные воды опасные. Я незнаком с Южно-Китайским морем и тем, какую погоду предвещает здесь небо, а инструменты мои не в порядке. Погода, а еще и малайцы, даяки и китайцы.
– Я эти воды знаю уже тридцать пять лет, а Лодер, который Яву обошел на лодке вроде вашего пинаса – почти столько же. Он предсказывает хорошую погоду, малайцы предсказывают хорошую погоду. Хорошо вооружившись, мы можем не беспокоимся. Еще раз обращаю внимание: это дело долга.
Они шли в тишине. Дойдя до конца бухты, Джек сел на скалу, размышляя.
– Хорошо. Я дам вам пинас с карронадой на носу и пару матросов, чтобы управляться с ней. Всем вашим людям выдам мушкеты. Дам офицера, чтобы рассчитывал курс, и шлюпочного старшину.
– Благодарю вас, Обри, благодарю, – воскликнул Фокс, пожимая ему руку. – Глубоко признателен... но меньшего от вас и не ожидал, сэр.
– Пинас будет готов к одиннадцати часам, оснащенный и с экипажем. Провиант, вода и оружие уже на берегу. Желаю вам быстрого и удачного плавания. Передавайте, пожалуйста, наилучшие пожелания мистеру Раффлзу.
Вернувшись на корабль, Джек сообщил Филдингу:
– Посланник отправляется в Батавию на пинасе, вооруженном двадцатичетырехфунтовой карронадой, дюжиной мушкетов и надлежащими боеприпасами. В плане провианта все необходимое у них есть. Нужны три волонтера, из них один пригодный быть старшиной, и офицер, чтобы их туда доставить.
Стивену же он рассказал:
– Фокс не может ждать луну. Он отправляется в Батавию со своим договором. Я согласился выделить ему пинас.
– Джек, это поступок разумного человека? – тихим обеспокоенным голосом спросил Стивен. – Не безумное, несоответствующее предприятие?
– Безумное? Господи, нет. Батавия всего в паре сотен миль. Блай прошел почти четыре тысячи в шлюпке меньше этой и гораздо хуже оснащенной, чем наш пинас.
– Твой пинас, – заметил доктор. На самом деле, он был личной собственностью Джека.
– Ну да. Но, знаешь ли, я рассчитываю снова его увидеть.
– Фокса будут сопровождать компетентные люди? Он не будет отдавать диких неуместных приказов? – продолжил Стивен, стараясь заглушить тревожащееся подсознание.
– Он может отдавать дикие неуместные приказы, – устало улыбнулся Джек, – но никто внимания не обратит. Командовать будет один из наших офицеров.
Имелся в виду Эллиот, несший вахту, когда «Диана» налетела на камни. Эллиот прекрасно знал, что, если бы он точно запомнил приказы и взял рифы на марселях при усилившемся ветре, корабль в момент столкновения делал бы три-четыре узла, а не все восемь. В любом случае, жестокий удар, но, возможно, не катастрофический. Джек об этом знал – он видел, как пришлось обстенивать марсели без единого рифа. Эллиот знал, что капитан в курсе. Никто ни слова не сказал, но Джек сразу же согласился на его просьбу принять командование над пинасом, прошелся с ним по картам и наблюдениям и проверил его инструменты, одолжив пелькомпас получше.
Незадолго до одиннадцати Эллиот покинул корабль на пинасе, ставшем фактически его первым независимым назначением. На место высадки он прибыл в назначенное время, после чего последовала обычная невыносимая задержка, столь обычная для сухопутных: забытый, перепутанный багаж; споры, вопли, противоречащие приказы, изменения в рассадке. Джек, собиравшийся оставаться на палубе до тех пор, пока пинас не выйдет в открытое море, спустился вниз и поспал двадцать минут – он всю ночь глаз не сомкнул.
Вернувшись в реальный мир, он стоял на неподвижном квартердеке, сняв шляпу в сторону далекого Фокса, столь же прямого, с непокрытой головой, а пинас, в четверти мили вдали, отправился на юго-юго-запад.
– Что ж, мистер Филдинг, – нарушил молчание Джек, посмотрев на палубы и отдаленный берег, – они нас оставили в таком виде, будто мы на барахолке. На палубах бардак, а берег похож на цыганский табор после того, как всех забрали констебли. Там не мистер ли Эдвардс виднеется в черных бриджах?
– Да, сэр. Он мне объяснил, что его на всякий случай оставили с нами с копией договора.
– Правда? Тогда после обеда пусть команда приведет дела в подобающий кораблю вид. Столяр с помощниками пусть вернут кормовую каюту к прежнему виду. А потом на берег и привести всю эту кучу вещей в хоть какой-то порядок, прежде чем мы еще больше облегчим корабль. Нельзя же вечно жить, будто в заброшенном ломбарде. Кроме того, надо заняться поисками воды.
Полноценный сон перед обедом, но превыше всего – сам обед, сотворили чудо с капитаном Обри.
– Однажды ел я баранину в трактире под названием «Корабль на мели», – рассказал он гостям. – Но в жизни не думал, что придется делать так на полном серьезе. Клянусь, весьма причудливая мысль. Мистер Эдвардс, давайте выпьем. Капитан Уэлби, знаю, нельзя говорить о служебных делах за столом, но прошу – напомните мне слово, которое у меня уже полчаса на языке вертится. То, о чем я должен с вами посоветоваться на берегу, ученое слово для установки палаток и всего такого.
– Планирование лагеря, сэр, – Уэлби светился от умеренного триумфа. Редко, когда солдаты оказывались триумфаторами на борту боевых кораблей. – И в этом больше тонкостей, чем можно предположить. – Разумеется, гораздо больше, чем предполагал Джек. – Для начала, сэр, – объяснял Уэлби, – всегда разумно одновременно разместиться на возвышенности и иметь хороший источник пресной воды в пределах лагеря, если это возможно. Удивительно, если эта наклонная лужайка не позволит убить двух зайцев одним выстрелом. Имею в виду, сэр, что с одной стороны можно всех разместить на верхней правой части склона, а с другой стороны – выкопать неглубокий колодец, потому что когда-то посредине точно был источник. Против артиллерии такой позиции не устоять, но против обычной внезапной атаки лучше не придумаешь. Квадрат с умеренными брустверами и частоколом оставит достаточно открытого пространства между собой и лесом с трех сторон, и будет господствовать над местом высадки с четвертой. С карронадой в каждом углу получится очень милый маленький лагерь, даже без входящих углов, равелинов и прочих амбициозных вещей.
Широкий луг, зеленый треугольник, вдававшийся вверх по склону в густой лес, Джеку удобнее всего было бы осмотреть с холмика в центре. Но теперь его заполнил домашний скот с «Дианы» – овцы, козы, свиньи, гуси, птица – все они плечом к плечу паслись на особенно вкусной траве.
– Бейкер, отгони их на дальнюю сторону.
– Не могу, сэр. Они ни за кем кроме Джемми-Птичника и юного Полларда не пойдут. А хряки, если толкнешь, кусаются.
Обычное дело. Даже самые новые животные под влиянием старых обитателей стали слишком ручными, чтобы их прогнать. Их мог вести лишь тот, кого они любят. Следующий шаг – превращение их в священных коров, которых нельзя зарезать, разделать и подать на стол.
– Тогда позови Джемми-Птичника и Полларда, – скомандовал Джек, сделав в уме заметку: сказать Филдингу, чтобы тот перевел Полларда на другую работу. С птицей особых проблем не возникало, а вот четвероногий скот требовал частой смены смотрителей.
– Да, должно получиться очень хорошо, – признал Джек, рассмотрев всю местность. – Я больше думал не об обороне, а об аккуратности. Как мне кажется, нам вряд ли нужны брустверы или частокол, не говоря уж об перекрытых ходах или передовых укреплениях. Но колодец необходим, и хорошо бы организовать аккуратный квадрат для палаток и припасов, где у казначея, боцмана, плотника и главного канонира всё будет под рукой. Так что как только вы будете так добры, что выкопаете колодец и наметите линии по правилам военного искусства, я поговорю с парусным мастером и пришлю палатки.
– Может быть, хотя бы небольшую канаву для стока воды, на случай дождя, с выброшенной наружу землей?
– Как вам угодно, капитан Уэлби, – согласился Джек, уходя, – но ничего особо сложного.
– Мы с сержантом замерим все шагами и разметим участок, как только пришлют лопаты с корабля, сэр, – крикнул ему вдогонку Уэлби.
На месте высадки Джек узнал, что Стивена последний раз видели прорубающимся сквозь невероятно запутанные заросли с абордажной саблей, заточенной для него оружейником, и огромными кусачками. Так что Обри вместе с Бонденом и Сеймуром на ялике отправился исследовать ту часть острова, какую мог успеть до заката. Ричардсон тралил потерянные якоря, а то Джек и его бы взял с собой – отличный помощник для гидрографа.
Очень хорошо, что ялик такой легкий – все время пришлось грести. Ветер стих вскоре после того, как Фокс сотоварищи скрылись за горизонтом. И хотя необычно сильное течение пронесло их вдоль южного берега, с западной оконечности вдоль высокого северного берега им пришлось очень усердно грести. Как заметил Бонден, если бы течение и прилив сложились, они вообще бы не продвинулись. Остров оказался более-менее прямоугольным, будто потрепанная книга, установленная на морской поверхности под углом. Южную сторону омывало море, северная часть – практически вертикальный склон, местами несколько сотен футов, с пещерами, иногда очень глубокими, и маленькими пляжами рядом с ними.
