Текст книги "Обкуренные черти"

Автор книги: Патрик Фосс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Хорошо, – улыбнулся он. – Я сравнивал тебя с Эли Макгроу, но теперь я думаю, что ты – Кэтлин Тернер. – Видя, что Джессика смотрит на него с недоумением, пояснил: – Знаешь фильм «Жар тела»? На протяжении всего фильма Кэтлин Тернер обрабатывает Уильяма Херта, чтобы он убил ее мужа. И он это делает.

Джессика скорчила гримасу, сняла руки с его шеи и оттолкнула его.

– Слушай, – вздохнул Крис. – Не сходи с ума. Мне нравится твой план, правда, нравится. Проблема не в этом. Проблема в нас. Мы не преступники. Черт возьми, тебе пришла в голову блестящая идея, но ты не удосужилась хорошенько ее обдумать.

Она снова села на кровать и выкопала из сумочки еще одну сигарету.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

Он напомнил ей обо всем, что она не предусмотрела. Например, она не знала, что случится, если уйдешь с ключом. О вопросах, которые он начал задавать ей внизу, пока она не рассердилась и не оборвала его.

– Я не пытался вывести тебя из себя, – объяснил он. – Просто я читал где-то, что в каждом преступном плане существует сотня мелочей, и любая может стать причиной неудачи. Только удачливый преступник может предусмотреть хотя бы половину из них. А сколько можем ухватить мы? Десять? Двадцать? Мы даже не знаем, чего, собственно, мы не знаем.

Джессика махнула ему рукой, чтобы он сел рядом с ней. Три девушки на экране телевизора наконец разделись и теперь делали минет своим приятелям. Репортер с довольным видом отсчитывал по секундомеру, кто быстрее кончит. Джессика раскурила сигарету для Криса и протянула ему.

– Сколько раз ты продавал травку? – спросила она, выдувая струйку дыма в сторону экрана телевизора. – В смысле, за всю свою жизнь?

Она озадачила его.

– Черт его знает, – признался он. Лег на кровать и посмотрел на потолок. – Много.

– А сколько раз с тех пор, как приехал в Японию?

– Ну… несколько.

– Ты продавал только знакомым?

Теперь он понял, к чему она клонит.

– Более или менее.

– Более или менее. – Она рассмеялась и упала на кровать рядом с ним. Пепел с ее сигареты роился в воздухе. – А что, если один из них оказался бы переодетым полицейским?

Он взглянул на нее.

– Похищение с целью выкупа – это не продажа самокрутки с марихуаной.

– Японская полиция вряд ли согласилась бы с тобой. – Она отвела в сторону сигарету и, повернувшись на бок, уперлась головой в его локоть. – Ты мог бы загреметь в тюрьму лет на двадцать. Знаешь, какие тут законы против наркомании! Так почему же ты продолжаешь этим заниматься? У тебя преступные наклонности? Не можешь остановиться?

– Может, я просто идиот?

– Это мысль, – парировала она. – Но нет. Я думаю, ты делаешь это, потому что это выгодно. Ты никому не мешаешь, а риск попасться минимален. Многие даже считают, что это вообще не преступление. Как раз это я и задумала.

Крис рассмеялся:

– Может, все же не «как раз»?

Между тем репортер на экране телевизора громко подбадривал девушек, которые занимались своим делом вот уже пятнадцать минут. Двое парней были уже почти готовы взорваться. Джессика протянула руку к Крису и почувствовала, что он возбудился.

– Это мои деньги, – сказала она, нежно лаская его. – Он обещал их мне, и я просто хочу, чтобы он заплатил. Что в этом преступного?

На шестнадцатой минуте один из парней наконец кончил и залил спермой все лицо девушки. Сцена была повторена в замедленном темпе, а зафиксированное время мерцало красным цветом в левом верхнем углу экрана.

– Посмотри на это с другой стороны. – Джессика расстегнула ему шорты. – Что ты поимел с того, что до сих пор был приличным парнем?

2

Когда Тамоцу Дзэния привел Джессику к себе, чтобы показать ей дом, она и не представляла себе, что он предложит ей миллион долларов за то, чтобы она стала его любовницей. Но так и случилось.

Они только что закончили поздний ужин в Эсака, в любимом ресторане-унаги [6]6
  Ресторан, специализирующийся на блюдах из угрей (унаги).


[Закрыть]Дзэния. Джессика была не в восторге от этого блюда, потому что угри всегда напоминали ей змей, но в ресторане также подавали великолепные суси и приготовленные на пару овощи, а кроме того, Дзэния платил за все. Когда они стояли перед рестораном, поджидая, пока водитель Дзэния, Нисида, развернется и подъедет к ним, Дзэния внимательно посмотрел на Джессику и ухмыльнулся.

– Я приготовил тебе сюрприз, – заявил он.

Он всегда говорил это, когда собирался преподнести ей подарок. При этом его глаза, маленькие черные бусинки, глубоко зарытые в морщинах кожи, приоткрывались и блестели, как намасленные.

Джессика стала дергать его за руку и просить:

– Ну, скажи, скажи!

Он снова заулыбался, продемонстрировав крепкие, но пожелтевшие зубы. Иногда Джессике было тяжело смотреть на него: внешность у этого мужчины была отталкивающая. Отведя взгляд, Джессика встретилась глазами с выходившей из ресторана женщиной средних лет в кимоно. Во взгляде женщины читалось явное отвращение. Джессика не осуждала ее. Молодая блондинка в изящном наряде рука об руку со старым лысым японцем… Джессика уже привыкла к таким злобным взглядам.

Когда автомобиль, черный «ниссан-президент», подъехал к краю тротуара, Дзэния суетливо усадил ее на заднее сиденье, а потом плюхнулся рядом. Весь вечер он был какой-то нервный, выпил пива и саке больше, чем обычно, и Джессике приходилось постоянно следить за его руками. После каждой новой порции выпивки она чувствовала на своей ноге его паучьи пальцы и произносила с притворной скромностью:

– Дзэния-сан, что вы ищете?

Его рука замирала на ее бедре.

– Я ищу черную кошку, – улыбался он, и ей снова приходилось разглядывать его зубы.

– Никакой черной кошки там нет. – Она перекладывала его руку с ноги на свои светлые волосы, позволяя ему перебирать свои кудри. Чтобы ему было о чем помечтать.

Сегодня вечером ей пришлось проделать это раз пять.

Нисида повез их вверх по 423-му хайвэю, мимо парка Рёкути, и свернул с шоссе у района Сэнри – фешенебельного пригорода в конце линии метро Мидо-судзи. Район Сэнри напоминал Джессике Америку: широкие улицы, молодые деревца, разбросанные вокруг стеклянных зданий офисов, без машины никуда невозможно добраться. Дзэния и раньше рассказывал ей, что живет там.

– Хидари-ни магаттэ [7]7
  Поверните налево ( яп.).


[Закрыть], – распорядился Дзэния.

Нисида свернул в жилой квартал, расположенный у подножия холма. Обитателям этого района не приходилось страдать от чрезмерного внимания любопытных соседей. Массивные каменные стены и густые живые изгороди скрывали дома почти целиком, оставляя на виду только третьи этажи или крыши зданий. Джессика подумала о родительском доме в Уиллнммите, штат Иллинойс: большой дом в тюдоровском стиле, с живописным двором, где все словно кричало: «Взгляни на меня!» В американских пригородах необходимо всем демонстрировать свое богатство. В Японии его принято скрывать.

Нисида остановил машину у одной из стен, в конце которой находились деревянные ворота.

– Мой дом, мой дом, – повторял Дзэния, показывая на свою собственность, как будто Джессика могла подумать, что в час ночи он привез ее в чей-то чужой дом. Потом приказал что-то Нисида, и тот вышел из машины, чтобы открыть для Джессики дверцу.

– Я хочу показать тебе дом, – заявил Дзэния.

Деревянные ворота были заперты, и Дзэния долго шарил по карманам, прежде чем нашел ключ. В воротах была прорезь для почты, и они были достаточно широкими, для того чтобы в них могла въехать машина среднего размера. Интересно, зачем нужен Дзэния этот монстр, «ниссан-президент»? Приходилось парковать машину на улице, потому что она не помещалась во дворе. Может, у Дзэния комплекс неполноценности?

Дзэния все еще искал ключи. Старик был пьян в доску. Что она здесь делает? Разве он не говорил, что ясенат?

– А где ваша жена? – спросила Джессика.

– Корэ… [8]8
  Это ( яп.).


[Закрыть]– Дзэния запнулся. Повернул ключ в замке и начал отодвигать ворота. Оглянулся на Джессику и самодовольно ухмыльнулся: – Она в отъезде. Поехала к сестре в Сикоку.

Он прошептал это с таким выражением, словно они с Джессикой были заговорщиками и партнерами в каком-то важном деле.

Джессика увидела перед собой высокий темный дом. Ей не хотелось входить туда с ним, зная, что они окажутся там одни.

– Дзэния-сан, – начала она, – я не думаю, что…

– Пять минут! – он уже поднимался по лестнице, которая вела из сада к входной двери, и размахивал руками, призывая ее последовать за ним. – Я приготовил тебе большой сюрприз.

Если сюрпризом окажется его крохотный член, выскакивающий из трусов… Тут в ее мозгу мелькнула мысль, что все так и было спланировано: он введет ее в дом, Нисида встанет у двери на страже… Она оглянулась, чтобы удостовериться, что Нисида идет за ними, но он уже сидел за рулем, надвинув на лоб кепку, будто спал. Может, он так и останется тут? Джессика решила, что с одним стариком она справится без проблем. Он не такой уж крупный, а главное, у нее в сумочке лежит перцовый спрей, который она готова применить, едва дело примет опасный оборот.

Дзэния отпер входную дверь. Все еще сомневаясь, она смотрела, как на лестнице один за другим зажигаются фонари.

Ему по меньшей мере шестьдесят пять.

Ну что он может сделать, если подумать?

Дом был очень старомодный: много дерева, полы-татами, маленькие альковы в комнатах с картинами на стенах и аккуратно расставленными цветочными горшками. Дзэния направился в заднее крыло здания, в маленькую комнатку, похожую на кабинет. В руке у него уже был стакан с выпивкой, и он раскачивался взад-вперед, периодически натыкаясь на письменный стол. Увидев Джессику, он приложил палец к губам и при этом задел нос.

– Видишь эту комнату? – спросил он. Снова шепотом.

Джессика оглянулась, ища подвох:

– А что в ней особенного?

Он наклонился вперед и положил ей руку на плечо.

– Это мой банк.

– Ваш банк? – переспросила Джессика.

Дзэния снова приложил палец к губам. Поставил стакан на стол и подошел к маленькому книжному шкафчику у противоположной стены. Кряхтя, отодвинул шкафчик на несколько футов в сторону.

– Дзэния-банк, – провозгласил он.

В стене был встроенный сейф.

Более чем просто сейф.

Джессика захлопала в ладоши.

– Дзэния-сан! Вы прямо как Джеймс Бонд!

– Ноль-ноль-семь! – воскликнул он и сложил пальцы пистолетиком: – Пиф-паф! Пиф-паф! – Потом взглянул на свои руки и задрожал. Быстро вернулся к столу и схватил стакан с остатками выпивки. Выпил залпом, стоя спиной к Джессике, а когда обернулся к ней, глаза у него были какие-то водянистые. Джессика подумала, что никогда еще не видела вблизи такого старика.

– Я люблю тебя, Джесси-тян, – он назвал ее прозвищем, которое сам придумал для нее.

– О Тамоцу! – она подошла к нему и обняла, едва не поцеловав лысую макушку, но вовремя одумалась.

– Ты не представляешь, насколько я одинок, – продолжал он прерывающимся голосом. Было очевидно, что он впадает в сентиментально-хмельное состояние и не может даже смотреть на нее. – Меня интересуешь только ты.

Что ей оставалось ответить на это?

– Тамоцу, вы знаете, что я всегда здесь.

Да, это было хорошо. Включить ее в игру, но не доводить дело до полной ясности.

Он положил ее ладонь себе на плечо.

– Да, я знаю. – Попытался улыбнуться, показывая на сейф. – Потому-то я тебе это и показываю!

Он поднял руку, прося ее подождать. Собрался с силами. Потом скрючился перед сейфом и начал крутить стальной диск. Набрав первые две цифры, оглянулся и хитро посмотрел на нее.

– Можешь угадать? – спросил он.

– Комбинацию цифр?

Похоже было, что это слово смутило его.

– Тайный номер, – уточнил он.

Джессика на минутку задумалась.

– Ваш день рождения?

Дзэния засмеялся, а потом сильно закашлялся. Он приложил палец к губам:

– День рождения жены.

– Здорово! – улыбнулась Джессика Нужно было придумать что-то легкомысленное, задать очевидный вопрос золотоискателя: – Так когда же день рождения вашей жены, Дзэния-сан? – спросила она лукаво. – В апреле? В мае?

Он снова приложил палец к губам:

– Тс-с-с-с. – Открыв сейф, он сказал: – Ну, смотри!

И Джессика села на корточки рядом с ним, обхватив руками голые коленки. Она была возбуждена и уверена, что сейчас старик выдаст ей кругленькую сумму наличными, может быть даже несколько сотен тысяч иен, и велит пойти и купить себе что-нибудь красивое. Пора бы уже, право. А то она так устала от сережек и браслетов! Пятисот тысяч иен, наверно, хватило бы для начала..

Но вместо этого он начал вытаскивать из сейфа пачки стодолларовых банкнот.

Множество пачек.

Очень толстых.

Когда он остановился, на покрытом татами полу высилась горка из стодолларовых купюр. Все купюры были новенькие и хрустящие, будто только что из-под печатного станка. Целое море портретов Бена Франклина! Джессика даже не моргала, боясь, как бы деньги не исчезли.

Но не мог же Дзэния думать о…

Или мог?

– Миллион долларов, – произнес Дзэния. Поднял одну из пачек и пролистал ее пальцем. – Плюс бонус. Один миллион и сто тысяч? Двести тысяч? Я забыл.

– Вы забыли, – Джессике пришлось сесть.

– В настоящем банке больше.

– В банке больше. – Она засмеялась, должна была засмеяться. Голос ее дрожал. – Я поняла. Это на мелкие расходы.

Его лоб избороздили морщины.

– Да, милая, – он взял ее руки в свои. – Джесси-тян, ты молодая и красивая девушка. А я уродливый старик.

– Нет, Тамоцу, это не…

– Это правда А что может предложить уродливый старик молодой и красивой девушке? Только одну вещь. – Он положил ее руки на горку стодолларовых банкнот. – Я дарю тебе эти деньги.

– Тамоцу!

– Ты станешь моей айдзин [9]9
  Любовница ( яп.).


[Закрыть].

Джессика смотрела на него и видела в его глазах решимость. Она ощущала деньги кончиками пальцев. Миллион долларов. Плюс бонус.

Он вложил в ее руки одну из пачек и сказал:

– Возьми пока это. Ладно?

Айдзин.

Любовница.

3

Когда Джессика впервые начала работать в японском хостес-бизнесе, она пообещала себе следовать одному правилу. И даже записала его на листочке бумаги:

НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ Я НЕ БУДУ СПАТЬ С КЛИЕНТОМ ЗА ДЕНЬГИ.

Ее подруга однажды увидела это и спросила:

– А так запомнить ты не можешь?

Джессика работала в закрытом клубе под названием «Конский хвост», расположенном в фешенебельном районе Кита-Синти. Высокие узкие здания Кита-Синти были усыпаны частными и эксклюзивными барами, куда ходили играть высокопоставленные чиновники. Сумма членского взноса в клубе «Конский хвост» считалась тайной, но один из клиентов Джессики сообщил ей, что она приближалась к десяти миллионам иен. Если перевести в доллары, то это было равно двойному годовому доходу ее отца, ректора высшей школы. Хозяйка клуба, элегантная пятидесятилетняя женщина, которую и посетители, и персонал называли мама-сан, щеголяла в антикварных шелковых кимоно и золотых украшениях и передвигалась по городу на зеленом «мерседесе-380SL». По слухам, она была любовницей то ли местного строительного магната, то ли какого-то высокопоставленного политика. В любом случае, дела у нее шли неплохо. Джессика знала, что каждое кимоно мама-сан стоит дороже «мерседеса».

За свои деньги клиенты «Конского хвоста» были вправе ожидать определенных удобств. Было бы преуменьшением назвать дизайн клуба просто вычурным или роскошным. Всякий раз, оказываясь там, Джессика буквально обалдевала. Входная дверь была вырезана из цельного куска дуба и за огромные деньги привезена из Италии. В основном помещении были оборудованы кабинки с низкими столиками из красного дерева, шикарными бархатными диванами и кожаными креслами с подголовниками. На стенах висели полотна импрессионистов в позолоченных рамах. Золотой фонтанчик в одном из углов зала представлял собой копию Венеры Милосской, а вода в нем благоухала. В противоположном углу стоял игрушечный рояль, покрытый красным лаком. Мама-сан любила играть «As Time Goes By» и кое-что из Гершвина. За стойкой бара находился запертый стеклянный шкаф, где хранились бутылки с крепкими напитками, хрустальные графинчики и бокалы с персональными золотыми этикетками, на которых были выгравированы имена членов клуба.

И менеджер, и официанты всегда были облачены в черные смокинги.

Бывая в Штатах, Джессика иногда пыталась объяснить, чем же она занимается в Японии.

– Представьте себе, что вы каждый вечер отправляетесь на коктейль-пати, – говорила она, – и что это ваша работа.

И это было недалеко от истины. День Джессики обычно начинался в пять часов пополудни, когда она открывала гардероб и начинала выбирать, что сегодня надеть. Вопрос о наряде был сложнейшей частью работы хостес. Одежда должна была выглядеть классно и дорого, но при этом не официально; соблазнительно, сексуально и не вульгарно. Джессика предпочитала черные юбочки от Шанель, короткие, но не слишком, и шелковые блузки с глубоким вырезом от Прада и Валентино, которые она не стала бы носить днем, но которые в полутемном помещении выглядели великолепно. Так или иначе, нужно было добиваться эффекта. Каждый вечер, закончив наряжаться, Джессика обычно вставала перед зеркалом и произносила:

– Мишель Пфайффер в «Сказочных маленьких пекарях» или Гленн Клоуз в «Роковом влечении»?

Если она решала, что сегодня вечер «Рокового влечения», то приходилось переодеваться.

В восемь тридцать требовалось быть на работе, а в девять часов менеджер распахивал двери клуба. Пока мужчины группами по три-четыре человека заполняли зал, Джессика ждала у стойки бара вместе с другими девушками – японками и филиппинками. Большинство посетителей были сотрудниками больших компаний: руководящими работниками или менеджерами средней руки с перспективой карьерного роста, преуспевающими, но не богатыми; членство в «Конском хвосте» оплачивали их фирмы. Впрочем, Джессика знала, что среди членов клуба были и очень обеспеченные люди. Владельцы сетей ресторанов, заводов, газет, пароходов. Они приходили в сопровождении телохранителей. Но чем бы они ни занимались, чтобы заработать на жизнь, все они приходили в «Конский хвост», чтобы расслабиться. А девушки-хостес должны были помочь им в этом.

Обычно менеджер направлял Джессику к тому или иному столику и велел «немножко оживить обстановку». Если она видела клиентов впервые, то сначала представлялась и пыталась выяснить, насколько хорошо они владеют английским. Даже проведя в Японии семь лет, Джессика так толком и не выучила японский. Она показывала карточные фокусы, зажигала сигареты, разливала напитки, доводя «мальчиков» до такой кондиции, когда они могли уже петь песни под караоке и заказывать порции ореховой смеси стоимостью в десять тысяч иен. Ее обязанностью было следить за тем, чтобы посетители хорошо проводили время. Нетрудная работа. А иногда даже забавная, если какой-нибудь вице-президент вдруг оказывался мастером рассказывать анекдоты, а какой-нибудь бухгалтер знал основную песню из «Лаверн и Ширли». Да, конечно, некоторые парни были не прочь немного пофлиртовать. Ну и что в этом дурного? «Парни заигрывают, – объясняла Джессика домашним. – На то они и парни. Зачем делать из этого государственное преступление? Я ведь только играю с ними, пусть думают, что им с этого что-то перепадет. Я вовсе не собираюсь водить их к себе домой. Честно. Ой, видели бы вы этих ребят! Я ведь еще не сошла с ума».

Родные по-разному реагировали на ее рассказы. Большинство понимали все неправильно, полагая, что помимо питья и флирта непременно должно быть что-то еще. Так, подружка Джессики, Эмбер, все спрашивала, правда ли, что «петушки» у японцев короче, но тверже, чем у «наших», и правда ли, что японцы в постели – настоящие самураи. А старшую сестру Джессики Барбару, замужнюю женщину с двумя детьми, больше всего интересовало, женаты ли клиенты Джессики и волнует ли ее саму этот вопрос. Но она все ходила вокруг да около, прямо не спрашивала. Мать Джессики была более откровенной.

– Похоже, ты работаешь девушкой по вызову, Джессика. Это ты и пытаешься мне объяснить, да? Так ты и в самом деле девушка по вызову? Я имею в виду, что мне тоже лучше выложить карты на стол.

Джессика признала, что профессия хостес не из самых консервативных. Разумеется, клиенты не раз ее лапали и бессчетное число раз предлагали переспать с ними. Ей даже казалось, что у японцев нет в башке ничего, кроме секса. Ей так часто задавали одни и те же вопросы, что она даже составила список стандартных ответов. В перерывах она писала эти фразы на салфетках и обучала по ним английскому своих напарниц-японок. Джессика показывала им ту или иную фразу:

– Вот ответ. А каков вопрос?

Фразы были, например, такие:

НЕТ, Я ЖДАЛА, ЧТО ВЫ ПРИГЛАСИТЕ МЕНЯ НА СВИДАНИЕ или:

ПОЧЕМУ ЖЕ? Я ВСЕГДА ТАК СПЛЮ. А ВЫ? или:

Я БОЮСЬ, ОН ОКАЖЕТСЯ СЛИШКОМ БОЛЬШИМ ДЛЯ МЕНЯ.

И все женщины смеялись до упаду, потому что именно это они все время говорили своим клиентам по-японски.

Джессика старалась ничего не принимать близко к сердцу. Ее трудно было расстроить. Однажды, когда она жила в Токио и работала в баре под названием «Розовая леди», президент одной маленькой полупроводниковой компании пригласил ее на встречу со своими сотрудниками. Все они уже изрядно напились, рожи были красными, а галстуки болтались на груди, как мокрые тряпки. Когда Джессика села, президент (его фамилия была Накано) объявил, что хочет преподнести ей подарок. «Только, пожалуйста, закрой глаза». Джессика закрыла глаза, и теперь до нее доносились лишь нервные смешки со всех концов стола. Она почувствовала, как Накано ерзает на стуле рядом с нею. «Теперь протяни руку», – потребовал он и, когда она выполнила его просьбу, взял ее руку и вложил в ее пальцы что-то короткое и резиновое. И теплое. Джессика готова была ударить его по лицу. Сильно ударить. Но когда он произнес, отчетливо выговаривая каждое слово: «Открой глаза», а все вокруг заржали, как сумасшедшие, у нее возникла другая идея. Не открывая глаз, она спросила «Постойте, Накано-сан, позвольте, я угадаю? Это сигарета? Нет? Эби? – так называется маленькая креветка. – Нет, это же губная помада!» Тогда Накано убрал ее руку. Когда она открыла глаза, он уже успел застегнуть ширинку и смотрел на нее сверкающими от гнева глазами. А Джессика мило улыбнулась ему. «Накано-сан, – спросила она, – а что случилось с моим подарком?» Поздно вечером менеджер клуба вызвал ее в свой кабинет и уволил, пояснив, что она не соответствует стандартам «Розовой леди».

На это сестра сказала, что ей должно быть стыдно за себя и что, позволяя мужчинам такое оскорбительное поведение, Джессика отбрасывает женское движение на сто лет назад. И это говорила женщина, которая вечно сидела дома, гладила мужнины рубашки и смотрела сериал «Скорая помощь»! Джессику ее мнение совершенно не волновало.

– Большинство из этих парней, – объяснила она своей сестре, – столь бестолковы, что порой хоть плачь, хоть смейся. И на самом деле мне их жаль. Что я имею в виду? Ну, господи, взять, например, одного моего клиента. Он наш постоянный посетитель, перспективный руководящий работник банка. Когда этот парень был еще в подготовительной группе детского сада, мать водила его на специальные курсы, чтобы он смог сдать вступительный экзамен в старшую группу. Все детство он только учился, не занимался ничем, кроме зубрежки. Потом он поступил в колледж для юношей и за все время учебы ни разу не ходил на свидание. Потом он женился на девушке, которую выбрали для него родители. Понимаешь? Внутренний возраст этого парня – всего лет тринадцать. А как можно обижаться на тринадцатилетнего?

Джессике нравились книги середины восьмидесятых, героями которых были всезнающие японские бизнесмены, завоевывающие мир, хотя она и догадывалась, что как раз они и были теми самыми «ребятами», которые хихикали, спрашивая ее, надеты ли на ней трусики.

У Джессики был гибкий и открытый характер, и поэтому эта работа у нее ладилась. Это, наряду с внешностью героини «Ангелов Чарли» (слегка вьющиеся белокурые волосы, фиалково-голубые глаза, спортивная фигура), поддерживало высокий спрос на нее в течение всех семи лет ее пребывания в Японии. Она успела поработать в наиболее дорогих клубах Токио и Осака и обычно котировалась очень высоко. Даже теперь, когда экономика Японии переживала глубокий упадок, Джессике по-прежнему платили не меньше пяти тысяч иен в час. К тому же в большинстве клубов существовала система бонусов, которая существенно повышала ее жалованье. Например, в «Конском хвосте» она получала дополнительно две тысячи, стоило клиенту пригласить за свой столик персонально ее. Всякий раз, когда клиент звонил в клуб и просил, чтобы именно она поужинала с ним, она получала дополнительно семь тысяч. В среднем она зарабатывала около пятисот тысяч иен в месяц, то есть около четырех тысяч долларов. Неплохо, если учесть, что ее официальные обязанности сводились к болтовне и выпивке.

Более того, посетители давали ей «на чай», а чаевые могли колоссально увеличить доход хостес. Иногда постоянные клиенты Джессики давали ей деньги, обычно двадцать или тридцать тысяч иен в блестящих конвертах, опоясанных красными и золотыми ленточками. Но гораздо чаще они дарили ей подарки. В квартире Джессики было уже четыре комплекта жемчужных серег от Тиффани, золотые часики «Йегер Ле Культур», три сумочки и шесть рюкзачков от Прада, платья от Шанель, Донны Каран и Кристиана Диора, плюс целый ряд дорогих японских копий модельной одежды; мобильный телефон, который работал везде, даже на глубине пяти этажей под станцией железной дороги; и ноутбук. И это были лишь недавние подарки. Когда Джессика увольнялась из очередного клуба, она тут же относила целые коробки барахла в комиссионный магазин.

Но дело было не только в деньгах. Однажды она сказала своей подруге Эмбер: «Помнишь Богатенького Ричи? Ну, того двенадцатилетнего пацана из комиксов, у которого денег было больше, чем у Бога? Так вот, представь, что было бы, если бы Богатенький Ричи захотел стать твоим бойфрендом и начал посылать тебе подарки. Только вообрази себе всю ту дорогущую и одновременно вульгарную дрянь, которую выбрал бы Ричи. Вот такой дрянью меня и забрасывают». Конечно, иногда избавиться от подарков было трудновато. Однажды, когда Джессике предложили две тысячи долларов за бриллиантовую брошь стоимостью около двадцати тысяч, она чуть не закричала. Но брошь была выполнена в форме бабочки, с гигантским рубином вместо тельца и двумя крошечными изумрудами-глазами. Ну что еще можно было сделать с такой штукой?

Джессика жила на последнем этаже дома в фешенебельной части Кобе. В квартирке, которую она делила с манекенщицей, постоянно находившейся в командировке, было две спальни. Джессика жила одна; профессия хостес тяжело отражается на личной жизни. Работать Джессике приходилось далеко за полночь, и большинство мужчин, которые поначалу хотели завязать с ней отношения, в сущности не могли принять ее род занятий. Джессика их понимала. Она пыталась избегать серьезных отношений, решив никогда не встречаться с одним мужчиной больше трех раз. Для Джессики число три было сакраментальным. Лишь однажды нарушила она свое правило с брокером по имени Брэд. Она встретила его в пабе английского типа в квартале Роппонги, еще когда жила в Токио. У него было мальчишечье лицо, он носил красные подтяжки и был очень похож на Чарли Шина из фильма «Уолл-стрит». Джессика весь вечер заставляла его покупать себе выпивку и, дразня, называла его Брокером-Трахером. Брэд удивил ее: сняв свой официальный галстук, он начал говорить тихим голосом, и, в отличие от Чарли Шина, у него оказались замечательно кривые зубы. Брэд уверял ее, что его совершенно не волнует, чем она зарабатывает себе на жизнь. Ему вполне достаточно слов Джессики о том, что она не спит с кем попало.

Они встречались шесть месяцев. Брэд работал допоздна, стараясь совершать сделки в рабочие часы по нью-йоркскому времени, поэтому запросто встречался с нею в два часа ночи, и они шли ужинать. Она могла говорить с ним часами – о работе, клиентах, о жизни в Японии, о жизни вообще. Ее речь неслась галопом, «со скоростью Джессики», как он это называл, так что он едва успевал вставить словечко. Он всегда слушал очень внимательно, иногда задавал вопросы, подкидывая ей тему или заставляя взглянуть на то, о чем она говорила, несколько в ином свете. Брэд был очень умным. И забавным тоже, хотя и довольно сдержанным. Так, он произносил что-нибудь, без всякого выражения, а когда секунд через тридцать до Джессики доходило, она видела на его лице лишь скупую улыбку.

Единственным местом, где они не слишком совпадали, была постель. Сначала Джессика думала, что все дело в разнице стилей. Она любила кататься по постели, полностью отдаваясь сексу, тогда как Брэд был старомоден. «Клянусь, – жаловалась она своей подружке Эмбер, – у него двигаются только бедра!» Эмбер посоветовала взглянуть на ситуацию более широко, а не только с точки зрения траханья. Восемьдесят процентов совершенства – это уже чертовски хорошо! Но со временем Брэд, казалось, интересовался ею все меньше и меньше, иногда они вообще не занимались сексом целую неделю или две. И вот однажды ночью Брэд вошел в нее, и вдруг она почувствовала, как его пенис обмяк. Брэд скатился с нее. Какое-то время они тихо лежали рядом, и Джессика не знала, что и сказать. Так и не придумав ничего лучшего, она прошептала «Ничего, не беспокойся, иногда случается. Наверное, ты устал. Или, может быть, у тебя стресс, потому что Брокер-Трахер весь день занят развитием мировой экономики».

И тут в темноте она услышала его голос:

– А может, все дело в том, что я не могу заниматься сексом со шлюхой?

Джессика так и обмерла. Она хотела спросить: «Что? Что ты сказал?» – как это спрашивают в кино, но боялась снова услышать слово «шлюха». Она хотела включить свет, чтобы посмотреть ему в лицо, увидеть ту самую скупую улыбку и услышать: «Ты что? Неужели ты думаешь, я серьезно?» Но она чувствовала, что он не улыбнется и ничего не скажет. И так они лежали, лежали, не шевелясь, а потом он встал, оделся и ушел.

Это было почти два года назад. Джессике очень не хотелось случайно встретиться с Брэдом где-нибудь в Токио: в метрополисе жили всего каких-то двадцать девять миллионов человек, так что вероятность была довольно велика. Поэтому она продала все свои вещи и переехала в Осака. Осака был похож на родной Чикаго – рабочий город, который не имел ничего общего с гламурным Токио. В Осака люди перекрикивались друг с другом с разных сторон улицы. Гуляли в пижамах или яркой дешевой одежде. В воздухе постоянно витал какой-то неопределенный ядовитый запах. Это был уродливый город. И Джессика чувствовала себя в нем полной уродкой, поэтому выдержала только три месяца, а потом перебралась в более элегантный Кобе. Кобе был куда лучше Осака, но девушке все равно казалось, что она очутилась на краю света.

В последнее время она все больше и больше задумывалась о своем будущем. Однажды она подсчитала что за семь лет работы хостес заработала приблизительно восемьсот пятьдесят тысяч долларов. И к чему она пришла в результате? Все еще снимает квартиру вместе с какой-нибудь приятельницей и все так же перебивается от зарплаты до зарплаты. Деньги приходили так легко, что она была не в силах их удержать. Арендная плата за квартиру, даже та ее половина, которую она платила, была выше, чем ипотека за дом ее родителей. Она проводила многомесячные отпуска на курортах Таиланда и Микронезии. Никогда не готовила сама и никогда не ходила пешком, если могла взять машину. Три раза в неделю посещала клуб. В ее квартире постоянно хранилась марихуана и это несмотря на то, что строгие японские законы сделали травку очень дорогим удовольствием. И еще Джессика довольно часто принимала одну-две таблетки экстази. Она могла похвалиться лишь тем, что не употребляла кокаин и героин: при мысли о тяжелых наркотиках она вспоминала старый телевизионный рекламный ролик с яйцом на сковородке, и ее чуть не выворачивало.