Текст книги "В тихом омуте"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава десятая

Меесон подошла к детской и постучала в дверь, как только Стелла приготовилась лечь в кровать.

– Пожалуйста, мисс Джонстоун, мисс Форд приглашает вас выпить с ней кофе после ужина. Вечером она не спустится.

Это был поистине королевский приказ, и отказаться было просто невозможно.

Через полчаса Джанет спустилась вниз и почувствовала, как кто-то взял ее за локоть. Обернувшись, она увидела Ниниана.

– Сейчас нас представят. Наверное, ты понравилась Адрианне.

Джанет нахмурилась:

– А ты уже ее видел сегодня?

– О да, тут же, как пришел. Воспитанные гости обязаны сразу же нанести визит хозяйке дома, в котором собираются пробыть некоторое время.

– Ты что же, хочешь здесь остаться?

– Да где же мне еще находиться? Время от времени я здесь бываю, знаешь ли. У нас с Адрианной дружеские отношения, и, в конце концов, она мне приходится тетушкой, как утверждает наша дражайшая Эдна. Какое противное слово, даже Стелла им не пользуется!

Ужин был более оживленным, чем вчерашний, конечно же, благодаря присутствию Ниниана. Он занял место между Эдной и Джанет и направлял беседу в нужное русло. Джеффри разговорился, Эдна улыбалась, и вечер был бы поистине чудесным, если бы не Мэриел, которая, насупившись, смотрела на Ниниана. Она по-детски злилась на то, что ей не досталось места рядом с ним, что она не оказалась достаточно проворной, чтобы занять нужный стул, в отличие от Джанет, которая могла бы сесть на другую сторону стола – сидела же она там вчера. Мэриел вошла в столовую последней и не могла видеть, что Ниниан специально проводил Джанет к этому месту, отодвинул для нее стул и помог ей сесть.

Когда ужин стал подходить к концу, Мэриел внезапно обрела дар речи и стала предаваться воспоминаниям, постоянно подключая к этому Ниниана.

– Ты помнишь тот танец в Лэдбери? Было хорошо, правда? Помнишь, ты еще сказал, что я превосходно танцую? – она засмеялась. – Конечно, не сказать, что твой комплимент был очень оригинальным, поскольку этот танец прекрасно танцуют большинство англичанок – и молодых, и не очень. Но в их движениях редко присутствует такое же изящество. Знаешь, я бы пошла учиться танцевать профессионально, если бы Адрианна отдала меня туда в юности, – заниматься танцами нужно начинать еще в детские годы. Но, конечно, она всегда была полностью занята только собой. А теперь уже слишком поздно.

Ее глаза томно смотрели на Ниниана, а голос то понижался, чтобы придать оттенок трагичности, то повышался.

Ниниан очень ловко выпутался из этой ситуации.

– Знаешь, тебе бы очень быстро надоело заниматься по семь или восемь часов в день. Это очень трудоемкая работа, надо сказать. – Затем, практически не делая паузы, он обратился к Джеффри: – Ты встречал ту русскую девушку, когда все закончилось? На мой взгляд, она очень хорошенькая.

Когда все вышли из столовой, Ниниан громко объявил:

– Мы с Джанет должны покинуть вас. Мы идем пить кофе с Адрианной.

– Ты говоришь, что она вас пригласила – вас обоих? – сердито спросила Мэриел.

– Да, обоих.

– Никогда не думала, что ей захочется разговаривать с незнакомыми людьми.

– Не думала? Но тогда ты о многом не думаешь, правда?

Мэриел сквозь зубы ответила:

– А что толку? Ничего ведь не изменится. – Ее глаза внезапно сверкнули.

Джанет отвернулась, пробормотала извинение, которое предназначалось Эдне, и повернулась к лестнице. Она сделала не более шести шагов, когда ее нагнал Ниниан. Джанет подождала, когда холл опустеет, а затем заметила:

– Она не живет, а играет на сцене. Как в театре. Тебе не нужно дразнить ее.

– Сейчас она не играла, – Ниниан искоса взглянул на Джанет. Она шла, гордо подняв голову, и смотрела не на него, а впереди себя.

– Ты хочешь заставить меня поверить в то, что не заигрывал с ней?

Он тихонько засмеялся:

– Я не знаю, во что ты хочешь верить, но иногда я заигрывал с ней, это правда. Ты же сама говоришь, что ей нужна сцена, и не имеет значения, где эта сцена – в доме или в театре. Но Мэриел мне ужасно надоела, она так экспрессивна! Честно, она пугает меня! Лучше бы я пофлиртовал с атомной бомбой!

Джанет поучающе сказала:

– А почему ее не заставляют работать в этом доме? Неудивительно, что она себя так ведет.

Ниниан смеялся уже во все горло.

– Ох, постарайся не говорить об этом при ней, а то она действительно закатит тебе сцену.

– Почему?

– Дурочка, любая работа означает труд, а наша прекрасная Мэриел не имеет ни малейшего желания изнурять себя. Ей хочется получить деньги просто так, ничего не делая, а потом… Ну конечно, ей хочется всего того, чем обычно увлекаются юные особы без царя в голове: поклонников и легкой, веселой жизни. Именно поэтому она никогда не уйдет от Адрианны – та помогает ей удовлетворить эти желания.

Мы все, так или иначе, думаем об этом, надо признаться. Никто не ведает, впрочем, насколько богата Адрианна, однако же у каждого есть мечта. Джеффри мечтает о собственной квартире, Эдна – о современном доме со всеми коммуникациями. Мэриел… чего хочет она, мы уже установили. Да, забыл сказать: ей хочется дворец с мраморными залами и шкуру тигра – чтобы бездельничать на ней перед горящим камином.

Они уже поднялись наверх и остановились, когда Ниниан спросил:

– Как ты думаешь, что нужно мне? – Голос его дрогнул.

– Ну, наверное, это не деньги.

– Нет, мы все очень изменились. Каждый нормальный человек хочет именно денег.

– Нормальный человек, по-моему, должен знать, что эти деньги можно заработать упорным трудом.

– Фу, как это скучно. Джанет, ты сейчас похожа на проповедницу.

– Зато не боюсь об этом говорить.

– Да уж, ты сильно выросла в собственном мнении.

Джанет нетерпеливо и раздраженно начала подталкивать его руками.

– Не нравится меня слушать, тогда иди вперед, к Адрианне.

Он снова захохотал.

– Иди же, мы заставляем ее ждать.

Адрианна снова лежала на кушетке, укрытая бархатным пледом. Руки ее были унизаны драгоценными кольцами, шею обвивало жемчужное ожерелье. Кофе еще не подавали – сначала она желала поговорить с ними.

– Мне хочется побеседовать с вами по отдельности. Ниниан, ты можешь пройти в мою гардеробную. Там есть удобное кресло, а также книга, в которую вклеены все статьи и интервью про меня.

Ниниан засмеялся и встал.

– Адрианна, вы думаете, что мне нужно прочесть эти записи, чтобы понять, какая вы замечательная актриса и самая яркая женщина в мире?

Он зашел в гардеробную и закрыл за собой дверь. Джанет села на стул, на который ей указала Адрианна. Она подумала: «Все это напоминает непонятный сон».

Адрианна начала говорить:

– Я задам вам вопрос, а вы постараетесь честно на него ответить. Идет?

Лицо Джанет нисколько не изменилось, и она ответила:

– Не знаю, это зависит от того, о чем вы собираетесь меня спросить.

– То есть ваша честность зависит от вопроса?

– А вдруг я не знаю ответа?

– Я думаю, вы знаете, иначе бы не спросила. Ну хорошо, приступим. Вы, Ниниан и Стар росли вместе. В детстве не очень хорошо разбираешься друг в друге, и я хотела бы знать, считаете ли вы, что Ниниану можно доверять.

Джанет сидела не шелохнувшись. Адрианна не отрывала от нее глаз. В конце концов девушка не выдержала и спросила:

– Вы не могли бы задать вопрос как-нибудь по-другому?

– Ладно. Он подводил вас когда-нибудь?

Джанет не ответила. Последовало довольно продолжительное молчание, которое прервала Адрианна:

– Наверное, я суюсь не в свое дело? Да, точно, не в свое. Но он мог бы мне как-нибудь навредить или помешать?

– Я так не думаю.

Джанет подыскивала нужные слова, но, как назло, ничего другого на ум ей больше не приходило.

Адрианна, усмехнувшись, сказала:

– Не думайте над этим долго. Я просто имею в виду, что он был все это время очень далеко и, скорее всего, уже не помнит, какой девочкой вы были. Но он никогда не выбрал бы богатство?

Джанет уверенно сказала:

– Нет-нет, он никогда не выберет богатство.

Адрианна понизила голос:

– А вы в этом уверены? Ниниан никогда бы не стал притворяться, если бы ему не были нужны деньги?

Джанет услышала свой собственный голос, очень ясный и уверенный:

– О нет, он никогда бы так не поступил.

– Почему?

– Ниниан на это не способен.

– И вы до сих пор в этом уверены?

– Да.

– Вы так думали о нем, когда были еще детьми. А как, на ваш взгляд, он не сильно изменился?

– Я бы заметила, если бы он изменился.

Адрианна засмеялась:

– Ну хорошо, не будем об этом больше. А насколько хорошо вы знаете Робина Сомерса?

Джанет, вполне возможно, и изумилась, но, во всяком случае, ничем себя не выдала.

– Я его видела только один раз, это было примерно два года назад.

Адрианна незаметно для самой себя приподняла бледную руку и снова тихо ее опустила. Этот жест был знаком всем – и родственникам, и поклонникам актрисы.

– Это не ответ. Как раз два года назад Стар развелась с ним. Может быть, вы хорошо знали его и до этого? Насколько хорошо?

Джанет уставилась на нее, не веря своим ушам. Затем, подумав немного, ответила:

– Я не очень часто имела удовольствие видеть его. Иногда он бывал очень обаятельным.

– Он вас очаровал? Он вам понравился?

– Не очень.

– И что же вы о нем думали?

– Вряд ли это имеет для вас большое значение, мисс Форд.

– Я никогда и ни для кого не была мисс Форд. Зовите меня просто Адрианной. А если бы это не имело значения, я бы не спрашивала вас.

Джанет еле слышно сказала:

– Робин мне не очень нравился. Я всегда думала, что он самовлюбленный эгоист.

Адрианна рассмеялась:

– Все мужчины и женщины, к вашему сведению, эгоисты в той или иной степени.

– Он не смог сделать Стар счастливой и доставил ей много страданий.

– А Робин любил ее?

– По-своему, наверное.

– А Стеллу?

– Думаю, что он очень к ней привязан.

– А в чем это выражается?

– Ну, он не очень о ней беспокоится, не так ли? Она всегда здесь, и, он, когда бывает в городе, как часто приходит навестить ее?

– Не очень часто.

Джанет, приподняв брови, значительно добавила:

– Интересно, что Стелла постоянно вспоминает Ниниана, но она практически никогда не говорит об отце.

Адрианна улыбнулась:

– Ну, это еще не говорит ни о чем страшном или ужасном. Она очень странный ребенок, и судить по ее словам об отношениях с родными не нужно. Итак, мне все понятно. Робин вам не нравится, и он сделал Стар несчастной, и, конечно, она и слышать о нем не хочет! – Адрианна явно дразнила Джанет. – А вы знаете его мнение по этому поводу?

Джанет, смутившись, все же нашла в себе силы честно признаться:

– М-м-м, нет, не знаю.

Адрианна продолжала улыбаться:

– Вот мы и добрались до самой сути вопроса. Ну, на сегодня тогда все. Теперь ваша очередь коротать время в раздевалке. Позовите сюда Ниниана. Можете не читать, если вам не хочется, отзывы прессы о моем творчестве.

Адрианна считала, что Ниниан все это время был буквально поглощен газетными вырезками и с трудом смог от них оторваться. Именно с такими словами Ниниан вошел в гостиную, говоря, что теперь он примкнул к почитателям великой актрисы и не понимает, как он мог не замечать самых простых вещей.

В этот момент он закрывал дверь в комнату и все еще продолжал говорить. Адрианну такое положение вещей совсем не устраивало: она не очень любила, когда кто-то стоял у нее за спиной. Поэтому мисс Форд резко произнесла:

– Хватит бормотать! Что такое тебя поразило в этих записях, скажи на милость?

– Только то, что я не мог не отдать должное вашему таланту. Хотя и критики, надо признать, считали вас великой актрисой.

– Да, в свое время я была не только хорошей актрисой – я была великой. У меня был прекрасный голос, манеры, жесты, взгляды, меня слышали все, даже если спектакль проходил на стадионе. О да, я была хороша до чрезвычайности. И что же дальше? Теперь я просто бывшая актриса, и никому до меня нет дела, и никто не помнит, какой актрисой я была.

Ниниан подошел и сел около нее.

– Дорогая, хватит причитать. Я знаю, вы ощущаете себя так, словно вас выбросили из театральной жизни, как какую-то ненужную вещь, но ведь я-то так вовсе не считаю. Вы достигли многого и приносили людям радость. Я, признаться, и не понимаю, почему вы теперь переживаете.

Адрианна улыбнулась и поднесла ему руку для поцелуя королевским жестом. Улыбнувшись, Ниниан сделал то, что от него требовалось в данной ситуации.

– Адрианна, чего вы хотите от меня?

– О, только задать вам парочку вопросов, не более того.

Молодой человек удивленно приподнял брови:

– Интересно, о чем же?

– О той девочке, о Джанет.

– И что же вам о ней надо знать? – Глаза его по-прежнему улыбались, однако Адрианна своим опытным взглядом приметила в них некую настороженность. – Дорогая, ее жизнь напоминает собой открытую книгу, в ней нет ничего того, о чем стоило бы говорить. Таких людей, как она, не очень много. Джанет заботится только о других и почти ничего не делает для себя.

– Фу, как это неинтересно.

– Джанет слишком интеллигентна, чтобы казаться неинтересной.

– Ты так ее расписал, что она кажется очень скучным человеком.

– Да, наверное, так можно понять из моих слов. Тем не менее она совсем не скучна. Если вы узнаете ее, то никогда не скажете так о ней.

– А как ты думаешь, Джанет надежна?

– Ну это же очевидно. Стар доверила ей Стеллу. Если бы она не доверяла ей, то никогда не попросила бы помочь.

– Знаешь ли, это не ответ. Стар, между нами говоря, никогда не казалась мне образцом здравого смысла.

– Вы правы, однако она знает, чего следует ждать от других людей. Стар хорошо знает Джанет. Если вы дружили с кем-то в детстве, то знаете, чего от него ожидать.

– Ты мог бы сказать, что она справедлива? Я имею в виду Джанет, не Стар, конечно.

– Да.

Большие темные глаза Адрианны смотрели на него не отрываясь. Она спросила его со всей откровенностью, на которую была способна:

– А почему ты на ней не женился, дружок?

– Спросите об этом ее.

– Даже не буду спрашивать, это бесполезно. Она все равно мне не ответит.

– А почему вы думаете, что я отвечу?

– А ты собираешься это сделать?

– Нет, дорогая.

Не изменившись в лице, Адрианна тихо сказала:

– Ты просто невозможен. Ладно, сходи позови ее. А потом сообщи Меесон, что мы уже можем пить кофе.

Когда Меесон вошла с подносом, на котором были установлены приборы для кофе, она просто сияла. Было очевидно, что Меесон думала сейчас только о Ниниане. Он выпрыгнул из кресла, обнял ее, затем внимательно и серьезно посмотрел и сказал, что она выглядит с каждым годом все лучше и лучше. На это Меесон, смеясь, ответила:

– Так оно и есть. Я ведь двигаюсь вперед вместе с вами, утята. А для пожилой женщины нет ничего лучше, как услышать хвалебную оду своей неувядающей красоте.

– Герти, ты чересчур много говоришь, – сделала ей замечание Адрианна.

– Только когда у меня выпадает такая возможность. Уж конечно, я не буду стоять как истукан и просто смотреть, когда можно выговориться всласть! Ну ладно-ладно, уже ухожу.

– Подожди минутку. Где ты готовила кофе?

– У себя, на своей собственной газовой конфорке.

– А где ты взяла молоко?

– В холодильнике. Налила из большого кувшина. А сахар все тот же, помнишь, я покупала его в магазине в Лэдбери, когда делала кое-какие покупки для миссис Симмонс? Я тебе еще нужна?

Адрианна отослала ее, и Меесон вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Ниниан, слушая весь этот интересный, с его точки зрения, разговор, удивленно приподнял бровь.

– О чем это вы тут говорили, Адрианна?

– Ни о чем. Тебя это не касается, во всяком случае.

– Значит, если я не буду спрашивать, мне тоже не будут задавать ненужные вопросы?

– Если ты хочешь, так и будет. Клади себе еще сахар, ты ведь пьешь очень сладкий кофе?

– Да, мне нравится как раз такой. Особенно если сахар ячменный. Если кому-то не хватит, я могу сходить еще. А, Джанет? Тебе принести?

– Нет, мне хватит.

– Но ведь Адрианна совершенно бескорыстно разрешила класть столько, сколько влезет?

– Зато я не бескорыстна.

Адрианна молча наблюдала за ними. Она обдумала все, что каждый сказал, и решила теперь, сколько сказано не было. Эти двое были молоды, но они уже многое испытали: неприятности, страдания, минуты счастья, восполняющие все это. Сейчас она участвовала в их жизни и ощущала себя так, словно шла среди звезд. Если бы ей предложили начать жизнь заново, согласилась бы она? Скорее всего, да. Именно мысль о неотвратимости конца иссушала сердце и заставляла страдать. Неизвестно, что ждет человека впереди, и это что-то всегда омрачает будущее, заслоняя прошлое и не давая спокойно жить в настоящем. Конечно, глупо думать об этом, когда начинаешь понимать, что все это только в твоем сознании и что на самом деле никакой угрозы может и не быть. Да и к прошлому, конечно же, следовало относиться легче. Были взлеты, но были и падения, и тогда они казались чем-то ужасным. Не то что теперь, когда она, Адрианна, с усмешкой смотрит на все с высоты прожитых ею лет.

Это был ее путь, очень трудный, но взлетов все же было намного больше, чем падений, чем неудач, и никто тогда не мог заставить ее переживать или бояться чего-то. Да и теперь, несмотря на некоторую определенность, никто не знал, чем закончится все дело, а значит, не стоило переживать заранее. Поэтому Адрианна поправила подушки, покрывало и сказала:

– Я собираюсь устроить классную вечеринку. Мы с Герти уже составили списки.

Глава одиннадцатая

Джанет вышла из комнаты Адрианны Форд и направилась к детской. Она думала, что Адрианна – экстраординарная женщина, и, конечно же, ей не может быть столько лет, сколько сказала Стар. В Адрианне было что-то живое, настоящее, что-то, благодаря чему она всегда будет находиться в центре внимания, особенно если говорит со свойственным ей трагическим взглядом или же задает вам совершенно неожиданный вопрос, будоражащий все в вашей душе и заставляющий думать о вещах, о которых вы хотели бы забыть. Что было на уме у Адрианны, когда она задавала те вопросы о Ниниане, и почему ей захотелось спросить о нем у незнакомой девушки? Ниниан приходился ей близким родственником, и вся его жизнь была у Адрианны как на ладони. О чем таком могла рассказать Джанет, что было бы неизвестно Адрианне? Джанет искренне недоумевала и не понимала, зачем стала отвечать на эти вопросы.

Дверь в ее комнату открылась, и она увидела входящего Ниниана. Он спросил, улыбаясь:

– Ну и как ты?

– Я собираюсь спать и тебе тоже советую.

Ниниан засмеялся:

– О, я не уйду, у меня и в мыслях этого нет. Мы с тобой останемся в этой замечательной комнате для прислуги!

– Мы с тобой не останемся!

– Да нет же, дорогая, мы именно так и сделаем. Не бойся, я не буду запирать дверь на ключ. Я пользуюсь только моральными средствами, например уговорами.

– Ринган, отправляйтесь спать к себе!

Джанет ненароком использовала одно из его прежних имен, которыми она и Стар называли Ниниана, еще будучи детьми. Взрослые запрещали детям называть себя такими странными именами, и, если все же слышали их, дело чаще всего заканчивалось поркой. Это имя было уже почти позабыто ею, но, как ни странно, сорвалось с языка.

Его взгляд смягчился.

– Давно ты меня так не называла, моя Джо Джанет…

– Это не специально. Я не понимаю, почему так назвала тебя.

– Тебя очень тяжело вывести из себя, да? И ты только иногда снимаешь свою маску и становишься обычной девушкой? Ну ладно, хватит теперь говорить только о нас. Поговорим об Адрианне. Скажи мне, что ты о ней думаешь?

Джанет с досадой почувствовала, что краснеет.

– Я и не думала о себе говорить!

– Хорошо, дорогая, думай как хочешь. Но я спросил тебя об Адрианне. Что ты думаешь о ней?

Джанет нахмурилась:

– Она не похожа ни на одного из тех, кого я знаю.

– Это только к счастью! Вообрази себе дом Фордов, весь заполненный Адрианнами! Его придется постоянно тушить. Знаешь, именно в этом и состоит проблема Мэриел – она плохая копия Адрианны, точнее, ее имитация, версия местной портнихи, которая считает себя парижским дизайнером. У нее есть какие-то черты характера, которыми она гордится, однако Мэриел начисто лишена и храбрости Адрианны, и ее работоспособности, не говоря уж об изумительном таланте. Удивительный человек! Что она говорила тебе, когда выслала меня из комнаты?

– Не спрашивай.

– Разве ты мне не скажешь?

Джанет отрицательно покачала головой.

Ниниан тихо спросил:

– Это что-то тайное?..

Она снова покачала головой.

– Это означает, что это не секрет или что ты отказываешься говорить?

– Ты можешь уговорить любого. В том числе и себя самого.

Ниниан не переставал смеяться.

– Ты ужасная женщина. А что ты сделаешь, если я подойду к тебе – вот так? И начну приставать? Будешь звать на помощь?

– Я, скорее всего, именно так и сделаю.

– Зови. А знаешь, кто придет к тебе на помощь? Мэриел. Она где-то здесь поблизости околачивается. Вот была бы потеха! Она сыграла бы свою часть спектакля на славу, держась за разбитое сердце. Опасный соблазнитель! Ангел-хранитель, спасающий неопытные сердца!

– Ринган, иди спать к себе в комнату.

Джанет очень хотела произнести это рассерженным, по-настоящему сердитым голосом, но это ей не очень удалось. Голос ее по-прежнему оставался тихим и твердым.

Она не могла не заметить, что это вызывало у него чувство снисходительности. Он прислонился к каминной доске и смотрел на нее улыбаясь, и глаза его улыбались тоже.

– Интересно, и как же ты заставишь меня пойти спать? Наверное, тебе придется вытолкать меня вон.

– Я и не подумаю сделать ничего подобного.

Он кивнул.

– Я тоже так думаю. Так что я смогу спокойно поцеловать тебя. Но знаешь, ты совершенно напрасно пытаешься воззвать к моим самым лучшим чувствам. Ты, наверное, должна знать, что у меня уже давно никого не было.

Джанет никак не ответила. Он пытается играть с ней, и она не будет ему подыгрывать.

Ниниан робко протянул руку и легонько прикоснулся к ее запястью.

– Ты знаешь об этом? Знаешь?

– Думаю, что ты себя не обидишь.

– Это не очень много. Мне требуется гораздо больше. Думаю, ты понимаешь, в чем дело.

Джанет отступила на шаг, щеки ее горели.

– Ты можешь выбрать кого угодно. Например, Энн Форест.

Он печально покачал головой:

– Нет, она мне не нужна. – Затем, внимательно всмотревшись в нее, изменившимся голосом сказал. – Джанет, ты же знаешь, что она ничего для меня не значит.

– Нет, мне это не известно.

– Это потому, что, работая на Хьюго, ты думала только о своей работе. Ты же великолепно разбираешься в людях, и если бы использовала хотя бы грамм здравого смысла и подумала обо мне, то поняла бы, что Энн была для меня забавой.

Джанет оскорбленно выпрямилась. Ей очень хотелось немедленно вырасти на десяток сантиметров, чтобы это помогло скрыть ту боль, которую причинили его слова. Джанет возразила:

– Наверно, ей это понравилось.

– О, не переживай за нее. Она тоже играла. Если посмотреть правде в глаза, любви не испытывала ни одна сторона. Это была только одна из банальных штук, которые случаются практически со всеми.

– Как то, например, что произошло у тебя с Энн Ньютон и Энн Хардинг?

Ниниан разразился смехом:

– Конечно! И во всяком случае, они все носили имя Энн. Никогда не было у меня другой Джанет! Ты знаешь, дорогая, что с тобой так легко не получается. Начать с того, что у тебя слишком много родственников-пасторов, которые довольно долго читали тебе свои знаменитые шотландские проповеди. Мужчина вполне может поцеловать женщину и не связывать затем с нею оставшуюся часть своей жизни, уверяю тебя. Говорю тебе, ни одна из этих Энн даже и не мечтала об этом. Они слишком благоразумны и знают жизнь. Кроме того, я для них значу столько же, сколько и они для меня, то есть практически ничего.

Джанет улыбнулась:

– Хьюго мне тоже это говорил.

– А он что, себе что-то позволил?

– Да, у него слова не расходятся с делом.

– И ты позволила ему себя поцеловать?

– А почему бы нет?

Он положил руки ей на плечи.

– Ты очень хорошо знаешь почему. Так да или нет? Джанет, да? Ты позволила ему?

Она хотела отстраниться от него, но не успела. Мэриел стояла в дверном проеме с видом королевы-мученицы. На ней было то же самое платье, что и в обед, а на плечах – длинная шаль из темно-красного шелка, спадающая до пола. Одно плечо у нее было оголено. Мэриел схватилась за него и трагическим голосом сказала:

– Я помешала вам! Наверное, вы ожидаете, что я принесу вам свои извинения?

Ниниан неторопливо развернулся и невинно спросил:

– Почему?

– Мне показалось, что вам не совсем понравилось мое появление в этой комнате.

– Почему же? Разве ты не у себя в доме и не можешь делать все, что тебе заблагорассудится? Я уверен, что Нэнни всегда была рада видеть тебя. Наверное, Джанет с радостью будет делать то же самое. Правда, Джанет?

Джанет продолжала молча стоять, лицо ее горело, но держалась она очень сдержанно.

– Да, конечно же, приходите. Я как раз говорила Ниниану, что уже пора спать, но ведь на самом деле еще не очень поздно. Адрианна устала, принимая нас, поэтому нам пришлось уйти.

Мэриел вошла в комнату, держа шаль в руках.

– Наверно, она сама попросила вас именовать ее Адрианной?

– Да.

Ниниан резко произнес:

– Хорошо, вам удалось избавиться от меня. Постарайтесь оставить хотя бы часть признаний на завтра, иначе вам нечем будем заниматься в последующие дни.

На пороге он остановился, из-за спины Мэриел скорчил рожу и послал Джанет воздушный поцелуй.

Джанет увидела, как дверь аккуратно закрылась. Мэриел в этот момент находилась рядом и, в сущности, могла бы пойти за ним, но Ниниан, раздраженный ее появлением, не разрешил бы ей это. Джанет видела, как огоньки сверкнули в его глазах, когда он, закрывая дверь, взглянул на Мэриел. После этого она повернулась к своей непрошеной гостье.

– Наверное, вам тут будет не очень тепло.

Мэриел холодно ответила, что для нее это не играет особой роли. Она положила руку на каминную полку, придав ей, как сама думала, изящное положение, похожее на то, когда кисти винограда свисают с отяжелевших веток.

– Он не любит находиться в одной комнате со мной, вот и сбегает, где бы я ни находилась. Наверное, вы это уже заметили.

– Очень жаль, если это так.

– Нет, не все так страшно. Просто обычно все это сразу замечают, вот и все. Поэтому я почувствовала, что мне нужно все объяснить – объяснить вам.

– Думаю, в этом нет никакой необходимости.

Мэриел театрально вздохнула:

– Хотя на самом деле я не думаю, что это очень заметно, но все равно не буду ничего от вас скрывать. И мне хотелось бы, чтобы вы знали обо всем, что происходит с нами, живущими в этом доме. Мне немного тяжело говорить – понимаете, очень трудно объяснять незнакомым людям так, чтобы не причинить вреда никому. Ниниан, бывая здесь, всегда вел себя очень воспитанно и обходительно. Ну а потом… вы сами можете догадаться, что случилось дальше. Он стал проявлять ко мне больше внимания, чем бы мне хотелось. – Она внимательно посмотрела на Джанет. – Я пыталась остановить его, на самом деле пыталась. Пожалуйста, не думайте обо мне очень плохо и не пытайтесь мне помочь. У меня уже были неприятности по этому поводу. Джеффри и я… Нет, я не буду говорить об этом. Эдна не понимает его, не может сделать его по-настоящему счастливым, но мы никогда не делали ничего такого, чтобы причинить ей боль. Мне просто хочется, чтобы вы об этом знали.

Джанет не слишком хорошо разбиралась в сложных взаимоотношениях супружеских пар и никогда не принимала на веру слова тех, кто рассказывал о настоящих чувствах супругов. Именно поэтому она решила не обсуждать слова Мэриел, ограничиваясь выражением надежды, что все неурядицы в этой семье в конце концов будут улажены. Но Мэриел снова печально вздохнула:

– Все так грустно, и невозможно ничего предпринять, когда ты беден. Мне кажется – я не имею в виду вас, – что, если люди несчастливы вместе, им лучше всего разойтись и начать жить отдельно. Мне очень не нравится понятие «развод», и кажется, чтобы его получить, нужно заплатить очень много денег, так что толку пока об этом думать? У меня нет своих денег, кроме того пособия, что выплачивает мне Адрианна, да и у Джеффри нет ничего своего, им с Эдной тоже помогает Адрианна. Это вовсе не означает, что, если мы решили бы с Джеффри жить вместе и ушли из дома, Адрианна не стала бы нам помогать. Вовсе нет. Хотя кто ее знает? Лучше не рисковать, правда? Что за жизнь, и как я умудрилась попасть в эту ситуацию? Иногда я спрашиваю себя, уж не лучше ли позволить Ниниану забрать меня отсюда.

Джанет спросила:

– А он этого хочет?

Темные глаза посмотрели прямо в глаза Джанет, затем Мэриел опустила их вниз, ресницы затрепетали. Голос ее задрожал:

– Хочет ли, вы спрашиваете? Как можно отворачиваться от очевидных фактов? Ниниан безумно меня любит, но я не смогу дать ему то счастье, которого он заслуживает. Да и в финансовом отношении он все же не самостоятелен. Мне известно, что его последняя книга имела большой успех, но литература – такое непостоянное занятие. Сегодня деньги есть, а завтра их нет. Если бы только Адрианна дала нам понять, на что мы можем рассчитывать, ну, вы меня понимаете… Но она такая эгоистка, совсем не думает о других, только о себе. Наверное, она собирается поделить все между нами четырьмя – Джеффри, Стар, Нинианом и мной. А возможно, она подумает, что Стар уже достаточно и она может зарабатывать сама, или тот же Ниниан. Да кто же это может знать? Только она сама. Как это ужасно – оставаться в неведении.

Джанет почувствовала, что сейчас взорвется, и решила прямо сказать Мэриел, что она обо всем этом думает:

– Мне кажется, вам нужно перестать размышлять об этом. Кроме того, вполне возможно, что Адрианна могла определить для вас ренту…

– О нет, не верю, она так с нами не поступит!

– Вы не можете знать, что думают люди, пока они этого не сделали. Она способна поступить так, как никто не предполагает, например, оставить все свое имущество только одному из вас, или же разделить между всеми членами семьи, или же завещать все свое состояние театру: скажем, основать специальный фонд…

Мэриел выглядела по-настоящему испуганной:

– О нет, она никогда так с нами не поступит!

– А откуда вы знаете?

Лицо Мэриел изменилось. Все это произошло за одно мгновение, а в следующее Джанет увидела, как она снова надела маску холодности и отчужденности. Мэриел спокойно сказала:

– Конечно, никто этого не знает, так что проку об этом говорить? Мне нужно идти. Не подумайте, что я собираюсь над вами посмеяться, потому что хочу пожелать вам доброй ночи, но, возможно, вы действительно сейчас решите лечь спать…

– Конечно, я собираюсь спать.

Мэриел вздохнула:

– Везет же некоторым, они могут спать.

Она снова накинула шаль на плечо, и конец ее потянулся за Мэриел, волочась по полу.