Текст книги "Королевская страсть"
Автор книги: Патриция Хортон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)
Карл помрачнел.
– Но принцесса, должно быть, католичка, а вы знаете, что католики не в почете у англичан.
– Но у нас нет на примете подходящей протестантки, – твердо сказал Кларендон. – Поскольку за принцессой дают большое приданое и, насколько я понимаю, она не собирается вводить католицизм в нашей стране, то проблем не будет. Португальцы согласны, чтобы ваши дети были протестантами.
Карл упорно хмурился и разглядывал узоры на своем столе.
Выражение недовольства так и не покинуло его лица, но он твердо сказал:
– Отлично! Поставьте вопрос перед парламентом. Если они согласятся, то я женюсь на Катерине Браганцской. – Он сердито нацепил шляпу на голову и быстро покинул кабинет. Брачные дела и так уже отняли уйму времени, а Карлу не терпелось увидеться с Барбарой.
Он решил как можно дольше не рассказывать Барбаре о своей вынужденной женитьбе. До свадьбы еще по крайней мере целый год, так зачем делать его несчастным для Барбары?
Но все тайны Уайтхолла слишком быстро становятся всеобщим достоянием. Уже через месяц поползли слухи о предполагаемой женитьбе короля.
Глава 12
Однажды вечером Барбара прогуливалась по Каменной галерее; здесь придворные обычно встречались, чтобы посплетничать и выбрать место вечерних развлечений. На ней было новое платье из золотистого бархата, от талии спадали каскады коричневых кружев. Ее темно-огненные локоны раскинулись по плечам. Барбара знала, что выглядит сегодня великолепно. Ей показалось, что все разговоры придворных имеют какой-то скрытый подтекст, и она постоянно чувствовала на себе любопытные взоры.
Она остановила Генри Джермина и, слегка ударив его веером по руке, смеясь, сказала:
– Что так взбудоражило всех? Языки трещат без умолку, и полагаю, что к утру многим придется ставить на них примочки.
Обычно словоохотливый Джермин покраснел и замялся. Барбара следила за ним в удивлении и нетерпении. Должно быть, последняя сплетня действительно скандальна, если даже Джермин затрудняется сказать, в чем тут дело.
И во время этой недолгой паузы Барбара вдруг услышала разговор стоявших прямо за ее спиною леди Джерард и леди Маскерри. Их голоса были неестественно громкими.
– Да-да, мой муж узнал это от графа Сэндвича, которому сообщил сам Кларендон. Король уже дал согласие жениться на Катерине Браганцской.
Барбаре показалось, будто ее ударили. Она подняла потемневшие от боли глаза на Генри Джермина и заметила, что он с жалостью смотрит на нее.
Она облизнула пересохшие от волнения губы и попыталась произнести:
– Это неправда, Генри!
Джермин, стараясь ободрить Барбару, взял ее похолодевшие руки и мягко сжал их.
– Это правда, Барбара. Я надеялся, что король сам скажет вам.
В центре галереи началось какое-то движение. Придворные теснили друг друга, расступаясь и пропуская короля. Лицо его освещала улыбка, он шел, направляясь прямо к Барбаре.
– О, Карл!.. – Голос ее был похож на стон, ей хотелось броситься к нему и спрятать лицо на его груди. Сейчас она так нуждалась в его поддержке.
– Барбара, что случилось? – Карл выглядел встревоженным.
Она вдруг осознала, что стоит посреди притихшей толпы придворных, их алчные взгляды явно ждали случая насладиться ее несчастьем.
Барбара овладела собой и спокойно сказала:
– Пожалуй, я не поеду на вечер к Груму Портеру, мне не хочется сегодня играть. Около одиннадцати я приду в ваши покои и подожду вас. Постарайся не задерживаться, – тихо добавила она.
– Мы можем пойти туда прямо сейчас!
Карл повернулся к придворным и пожелал всем хорошо провести время, выразив надежду, что они вполне могут насладиться обществом друг друга. Затем он предложил Барбаре руку, и они направились в королевские покои. Его глаза встревоженно посматривали на нее.
Приглушенный свет успокаивающе подействовал на Барбару. Собаки уже хорошо знали ее и встречали так же радостно, как и короля. Чтобы оттянуть время и восстановить спокойствие, Барбара играла с ними, поглаживая их шелковистые спинки. Наконец она выпрямилась и взглянула на Карла. Глаза ее, казалось, кричали от боли.
– Я слышала разговор, – с трудом произнесла она, – о твоей женитьбе.
Сердце Карла замерло. Он серьезно посмотрел на нее.
– Да? И как ты восприняла это?
– Это ложь! Ты не можешь жить ни с какой другой женщиной, кроме меня. И если ты собираешься жениться, то твоей женой должна быть я!
Карл, не отводя взгляда от ее красивого напряженного лица, медленно снимал камзол.
– Ты же знаешь, что у меня нет никакой возможности жениться на тебе, Барбара. – Голос его был предельно мягким, а в глазах светилось чувство глубокой жалости.
Барбара задохнулась от возмущения. До сих пор она считала, что ее мечты о браке с Карлом не так уж нелепы. Неужели он уже решил все окончательно?!
– Но почему это невозможно? – спросила она.
Карл хотел обнять ее, но она отступила, боясь, что его объятия сломают ее и без того хрупкое спокойствие.
– Барбара, во-первых, ты уже замужем, – медленно проговорил он.
Она всплеснула руками.
– Я могу получить развод.
– Это мало что изменит, народ не одобрит наш брак.
– Генрих VIII развелся с королевой, чтобы жениться на Анне Болейн.
Карл вздохнул.
– Генрих был абсолютным монархом, а я – нет.
– Но, Карл, если ты захочешь, то сможешь заставить людей принять мой развод. Неужели дело только в этом? – Голос ее дрожал.
– Нет, дорогая. Я должен жениться из-за приданого. Ты знаешь, что казна опустела, нам необходимо золото. Португалия предлагает в качестве приданого за Катериной триста тысяч фунтов золотом.
По лицу Барбары текли слезы, но она не замечала их.
– И ты отказываешься от меня, потому что мой отец потерял все ради твоего отца?
Карл поморщился от ее слов.
– Ты не будешь страдать, я обещаю…
Барбара гневно прервала его:
– Не буду страдать! Что, интересно, ты почувствуешь, если я окажусь в постели другого мужчины?
Карл быстро подошел к ней.
– Пойми, милая, жена нужна мне лишь для того, чтобы исполнить свой династический долг. Англии нужен законный наследник.
– А как же наши дети?
Карл привлек ее к себе.
– Я обожаю нашу Анну и буду так же любить будущего сына. Но они не могут стать продолжателями династии, – просто сказал он. – Не могут стать моими наследниками.
– Разве мой род недостаточно знатен? – Барбара всегда гордилась своим именем. Род Вилльерсов был древним и знаменитым, но сейчас в ее глазах сквозило смущение.
Сердце Карла болезненно сжалось, он привлек ее к себе, стараясь заглушить эту боль.
– Любовь моя, эта женитьба – не более чем государственное дело. Мой королевский долг. Такой брак не затрагивает чувства. Ты же не ревнуешь, когда я провожу время на сессиях парламента. И то время, что мне придется проводить с королевой, тоже относится к государственным делам, словно я ушел в парламент.
Королева! Как часто Барбара примеряла этот титул к себе! Употребление его по отношению к другой женщине былоподобно удару ножом в сердце. Она заплакала и попыталась вырваться из объятий короля.
Карл старался успокоить ее словами, но, не достигнув успеха, подхватил Барбару на руки и отнес на кровать. Рыдания, теснившие ее вздымающуюся грудь, постепенно стихли под его поцелуями.
Барбара невольно призналась себе, что жаждет его ласк, ее упорное сопротивление было сломлено. Слезы еще бежали по ее влажным щекам, но она нежно прижалась к нему и больше не вырывалась. Эта ночь любви была полна какой-то новой исступленной страсти. Ревность разожгла искусство Барбары, словно она хотела доказать, что может подарить ему высшее наслаждение, которого не в состоянии дать ни одна наследная принцесса.
Она лежала тихо, прижимаясь к нему, и страх вновь стал заползать в ее душу.
– Весь двор будет издеваться надо мной! Ты же знаешь, они завидуют мне и ревнуют тебя. Как же все обрадуются, когда я буду отброшена на второй план после твоей женитьбы! – Барбара перевернулась на живот и сжала руками подушку. – Карл, я не вынесу их злобных насмешек. Все кому не лень будут оскорблять меня гнусными предложениями. Конечно, я заслужила репутацию женщины легкого поведения. И однажды я потеряю твое покровительство и… – Рыдания не дали ей договорить.
Карл отвел назад пышную массу ее волос, шелковистые пряди струились между его пальцами – он всегда восхищался их мягкостью и огненным оттенком.
– Ты никогда не потеряешь моего покровительства, Барбара. Никто не усомнится в том, что ты королева моего сердца. Это самое почетное положение, милая. Кто посмеет не уважать тебя?
Барбара приподнялась, горько усмехнувшись.
– А что подумает по этому поводу королева?
Карл резонно заметил:
– Любовь моя, принцессы с детства осознают, что обречены на брак по расчету. Во все времена короли имели любовниц, все женщины королевской крови принимают это совершенно спокойно.
Слезы начали высыхать на лице Барбары, с возрождающейся надеждой она взглянула на Карла.
– Итак? – сказал он, стирая следы слез с ее щек мягкими пальцами. – Какой бы титул ты желала получить? Думаю, тебе пора перестать носить имя Палмера.
Радость вспыхнула в глазах Барбары, она порывисто села на кровати.
– О, дорогой, ты не шутишь?! Как бы мне хотелось утереть нос всем этим титулованным дамам! Эти старые надутые вороны просто ненавидят меня. – Вдруг лицо ее помрачнело. – Но Кларендон и парламент никогда не позволят тебе возвысить меня.
Карл рассмеялся.
– Я давно подумывал об этом и потому нашел выход. Есть один хороший титул в Ирландии.
Кларендон, как лорд-канцлер Англии и хранитель большой государственной печати, обычно просматривал и утверждал все грамоты короля, но ирландские титулы были вне его компетенции.
Через несколько дней король подписал грамоту, дававшую Роджеру Палмеру титулы графа Каслмейна и, что особенно было приятно Барбаре, барона Лимерика. Титул ее отца – виконт Грандисон Лимерик – после его смерти перешел к брату. А теперь, если у Барбары родится сын, то он будет носить титул лорда Лимерика, что, конечно, не дает права владения поместьями, но говорит о принадлежности к древнему роду.
Барбара изумилась, узнав, что Роджер был разъярен оказанной ему честью. В грамоте ясно давалось понять, кто на самом деле был возвеличен. Преемственность титулов Роджера строго ограничивалась и распространялась, как значилось в грамоте, «на детей, рожденных в браке с Барбарой Палмер». Роджер отказался принять титул, говоря, что не желает быть опозоренным навеки. По его мнению, от этого высокородного имени слишком попахивало распутством его жены. Барбара упрашивала его и даже угрожала, но Роджер был упрям как осел. И тогда, невзирая на его отказ, она стала величать себя леди Каслмейн, как и было написано в документе.
Боясь, что Роджер может уничтожить драгоценную грамоту, она хранила ее в потайном кармане нижней юбки. В итоге все придворные стали называть Роджера лордом Каслмейн, и постепенно он свыкся с новым именем, хотя никогда не заявлял о своем праве заседать в ирландском парламенте.
Жизнь Карла и Барбары проходила теперь в каком-то лихорадочном веселье и возбуждении. Чтобы окончательно упрочить положение Барбары при дворе, Карл обещал ей место фрейлины королевы. Но, несмотря на все почести и награды, она еще содрогалась при мысли о его будущей женитьбе.
Карл, желая обеспечить Барбару, стал делать ей роскошные подарки. Но Кларендон немедленно прекратил это, и Карл, не решаясь открыто выступать против парламента, вынужден был рыться в собственном тощем кошельке, чтобы дать ей денег. Однажды Барбара сказала Карлу:
– Придворные предлагают мне взятки в расчете на то, что я употреблю свое влияние на тебя в их пользу.
Карл обрадованно усмехнулся.
– Это же решение наших денежных проблем, дорогая! Принимай смело их подношения. Я рассмотрю их просьбы и жалобы и сделаю что смогу.
Один из придворных мечтал попытать счастье в море в качестве капера, другому было необходимо разрешение на организацию королевской лотереи. Вскоре Барбара обнаружила, что ее сундуки стали наполняться звонкой монетой, а ее положение в Англии резко пошло в гору. Поговаривали, что леди Каслмейн имеет неограниченное влияние на короля.
Карл решил, что Барбара должна иметь собственные апартаменты в Уайтхолле, чтобы узаконить ее право бывать во дворце. Он выделил ей целый этаж в здании за ареной для петушиных боев. Эти арены располагались напротив главного дворцового комплекса, там же были теннисные корты и площадки для игры в шары. Барбара провела много счастливых часов, придумывая, как обставить новые комнаты. Апартаменты отдавались ей в личную собственность, и она не должна была считаться ни с кем, устраивая все по собственному вкусу. В результате варварское великолепие комнат стало полностью соответствовать вызывающей красоте Барбары.
Когда все было закончено, она устроила грандиозный прием в своих новых апартаментах. Барбара всячески афишировала свое высокое положение. Она понимала, что завистливые придворные долго будут злословить по ее поводу, и остро переживала из-за этого. Многие считали связь короля с Барбарой всего лишь очередной интрижкой в его жизни, которая отойдет в прошлое после появления законной королевы. Они с недоумением относились к бесконечным подаркам и почестям, которыми король осыпал свою любовницу. Неужели леди Каслмейн сохранит свое положение и после свадьбы? Но в такую возможность почти никто не верил. Усмешки таились под тонкими черными усиками кавалеров, а женские разговоры были пересыпаны язвительными замечаниями: «Что-то будет делать леди Каслмейн, когда в Англии наконец появится законная королева!»
Во время приема Барбара была необыкновенно хороша. Молочная белизна ее тела подчеркивалась черным бархатным платьем. Низкое декольте обнажало матово-мраморные плечи и соблазнительные округлости полных грудей. На запястьях и в ушах посверкивали бриллианты; свет, излучаемый ими, не уступал в ослепительности ее улыбке.
Гости восторженно осматривали новые апартаменты, касались темно-огненных бархатных драпировок, пробегали оценивающими пальцами по златотканой парче изящных диванов и прикидывали в уме баснословные суммы, которые должна была потратить леди Каслмейн. Венецианские зеркала на стенах многократно отражали все это великолепие.
Барбара обвела взглядом зал, и сердце ее исполнилось радости. Какая красота! Счастье было бы еще полнее, если бы… Она решительно отогнала мысли о предстоящей королевской свадьбе и направилась к гостям. Барбара без конца смеялась и шутила, охваченная лихорадочным желанием наслаждаться жизнью.
Позже, когда гости с трудом поднялись из-за столов, отдав должное фазанам и зажаренной кабаньей голове, музыканты взялись за скрипки. Барбара, усталая, но довольная, сидела возле короля, склонив голову на его колени. Он мягко пожал ее руку и поздравил с удавшимся на славу приемом.
Скрипачи заиграли «Зеленые рукава» – самую популярную и грустную из английских любовных баллад, и слезы обожгли глаза Барбары. Скоро Карл женится, и все это исчезнет, как призрачное видение, а она вновь окажется забытой и покинутой Барбарой Вилльерс, одетой в поношенное платье и жаждущей любви.
Глава 13
Время шло, близился день коронации. Плотники строили подмостки для зрителей, и стук молотков казался неотъемлемой частью городского шума в эти дни. Праздничные приготовления напомнили Барбаре день приезда Карла в Лондон. Тогда он еще только заявил о своем праве на трон. Как много всего случилось с той поры! Барбара вздохнула. Вторая беременность уже сказывалась на ее настроении и на ее фигуре.
Она чувствовала тревогу, подобно тому, как беспокоятся животные перед грозой, реагируя на изменение атмосферы. Барбара старалась по возможности не думать о предстоящей женитьбе Карла, и тем не менее эта мысль жила в ней и омрачала счастье. Часто впадая в уныние и раздражаясь, она все же пыталась скрывать свое настроение от Карла. Он так любил мирную спокойную жизнь! Но ей не всегда удавалось совладать со своим вспыльчивым характером, и подчас она причиняла ему боль, устраивая сцены ревности. Он терпеливо сносил ее дурное настроение, но больше не находил милым и очаровательным ее необузданный темперамент, как в те времена, когда она впервые выпустила коготки.
Однажды ночью она колотила Карла своими маленькими кулачками и кричала:
– Конечно, мы могли бы пожениться! Я тоже принадлежу к древнему знатному роду! – Крупные слезы катились по ее щекам, а рот искривился в гримасе мучительной боли.
Карл перехватил ее руки и вздохнул, взглянув на ее разгневанное лицо.
– Но, милая, ты так же бедна, как и я.
В другой раз он успокаивал ее, крепко прижав к себе:
– И к тому же ты замужем, любовь моя. Возможно, абсолютный монарх мог бы избавить тебя от мужа и сделать королевой, но я взошел на трон Англии по воле этих людей, и они закрывают глаза на наш роман, но не позволят, чтобы их королевой стала разведенная женщина.
У Барбары еще была слабая надежда, что Карл отменит свадьбу, надо только умело повести себя, найти правильные слова, и тогда она убедит Карла, что он может жениться только на ней.
Утром в день коронации Карл рано покинул ее постель, спеша начать приготовления к пышной праздничной церемонии. Барбару весь день обуревали противоречивые чувства. Наконец настал долгожданный день! Прошло время бесконечных заговоров и тайных собраний. Как они мечтали о моменте, когда корона Англии будет возложена на голову Карла Стюарта. И однако… другая женщина будет сидеть рядом с ним на троне.
Охваченная суматохой всеобщего возбуждения Барбара радовалась вместе со всеми. Народ ликовал так же, как год назад в день въезда короля в Лондон.
Один момент живо запечатлелся в памяти Барбары. Тот волнующий момент, когда король в своем парадном облачении склонил темноволосую голову и на нее возложили корону Англии. Тысячи голосов слились в едином крике: «Да здравствует король!», и Барбара заплакала от радости, не скрывая своих слез.
Она обожает этого мужчину и постарается сегодня ночью подарить ему райское наслаждение, ее страсть и любовь прозвучат финальным аккордом этого незабываемого дня. Она чувствовала восторг при мысли, что именно она, Барбара Палмер, царит в сердце короля в важнейший день всей его жизни! Именно она делит с ним королевское ложе! Катерина еще в далекой Португалии, а этот момент безраздельно принадлежит Барбаре. Она знала секрет счастья: надо уметь отбросить тревожные мысли о будущем, не позволять им роиться в голове и портить настоящее, надо наслаждаться сегодняшним днем, одним мгновением.
На следующее утро, взглянув на маленькую Анну, Барбара почувствовала, что новая жизнь шевельнулась в ней. К горлу подступил комок, ведь всем известно, что Анна – дочь короля и что Барбара носит другого ребенка королевской крови в своем чреве. Почему же из-за такого пустяка – всего нескольких слов, произнесенных у алтаря, они с Карлом не могут признать их открыто?
Настроение Барбары совершенно испортилось; бросившись на кровать, она в бессильной ярости колотила подушку.
«Вот если бы Карл был Генрихом VIII, – думала она. Но быстро поправила себя: – Нет, не хочу! Терпеть не могу толстых мужчин». Она приподнялась на локтях, задумчиво откинув голову на спину. А все-таки интересно, насколько сильно Анна Болейн и Катерина Говард любили Генриха? Могли ли они умереть за него? История описывала их как жадных до власти и эгоистичных куртизанок. Но история могла то же самое сказать и о Барбаре.
Возможно, вместо смиренного подчинения необходимости женитьбы Карла Барбаре следовало бы эффектно подставить свое белое горло под нож. Она попыталась представить себе, как бы вел себя Карл во время этой экзекуции, но не смогла.
Тихо открылась дверь, и в комнату проскользнула Нэнси.
– Вы не собираетесь ложиться спать?
Барбара села и протянула к ней руки.
– Ах, Нэнси, тебе всегда можно было доверять! Скажи, разве я не подхожу на роль королевы?
– Вы же королева его сердца, – успокоила ее Нэнси.
– А что будет, когда мне стукнет семьдесят и я сморщусь, как печеное яблоко? И еще того хуже – озлоблюсь от постоянных схваток с придворными? Будет ли он любить меня тогда? Буду ли я сама любить себя тогда? – закончила Барбара.
– Пойдемте, – спокойно сказала Нэнси. – Вы переволновались и устали. Сейчас самое время выпить теплого настоя и лечь в постель.
Барбара с облегчением отдалась во власть Нэнси. Вскоре, погружаясь в сон, она по-детски сказала:
– Нэнси, наверное, я малоприятная особа. У меня отвратительный вспыльчивый характер!
Все оставшиеся до приезда Катерины месяцы Барбара старалась, старалась изо всех сил быть милой и покорной, чтобы покрепче привязать к себе Карла. Но ее хандра усиливалась, и, поскольку они проводили вместе целые дни, Карл начал уставать от этого.
Как-то она обвинила его в трусости и с презрением говорила, что он не настоящий мужчина, раз не может жениться по любви. Самообладание наконец изменило Карлу, и лицо его угрожающе потемнело.
– Я хочу, чтобы этот брак был похож на браки предков, основанные на взаимном уважении и внимании. Возможно, мне повезет, и у нас с Катериной получится такой союз. Насколько я понял, это милая леди с мелодичным голосом и спокойными манерами. – Он окинул Барбару гневным взглядом, прежде чем уйти. – С тобой же мне явно не найти покоя!
Барбара несколько мгновений ошеломленно смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь, затем схватила туфельку и с размаху швырнула ее вслед Карлу.
– Будь ты проклят, Карл Стюарт! Ненавижу тебя! Никогда больше не подпущу тебя к своей постели!
На следующую ночь она лежала, уютно положив голову на его плечо, нежно прижимаясь к нему, точно листок к стеблю цветка. Стараясь доказать свое превосходство над остальными женщинами, Барбара превзошла самую себя в любовных играх. Ей нечего бояться, эта португальская дурочка не затмит ее в искусстве любви! Барбаре хотелось навсегда запечатлеть в душе Карла свою огненную страсть.
Они узнали день прибытия Катерины в Англию. Барбара очень расстроилась, осознав, что это время приходится на конец ее беременности. Значит, она будет в муках рожать его дитя, пока он будет целовать ручки новой королевы!
Терзания и злость разъедали душу Барбары.
– А что если я приеду рожать к вам в Гемптон-Корт? Представляешь, как будет наслаждаться твоя невеста медовым месяцем, если неподалеку от ее опочивальни я буду рожать твоего ребенка?
Карл уже перебрал все способы утешения Барбары. Он ежедневно обедал у нее на Кинг-стрит, больше, чем обычно, афишируя свои приходы и давая понять всем и каждому, что она находится под его покровительством.
В тот день, когда корабль Катерины Браганцской входил в Портсмутскую гавань, Барбара чуть не сошла с ума от злости. Она нервно ходила по комнате, заткнув уши пальцами, чтобы не слышать бесконечного колокольного звона, разносящегося по всему Лондону. Завтра Карл должен был ехать встречать свою невесту, а сегодня последняя ночь, когда он будет принадлежать всецело Барбаре.
Она клялась себе снова и снова, что будет милой и ласковой, что не испортит эту ночь ни единым злым словом или укоризненным взглядом. Пусть он уедет, сохранив о ней только светлые воспоминания.
В тот вечер Карл приехал мрачный и молча скрежетал зубами, ругая себя за доверчивость. Королева Португалии обманула его: триста тысяч фунтов, которые были обещаны в приданое за ее дочерью, она послала в виде огромного количества сахара и специй. Двор смеялся над Карлом, пряча ехидные усмешки. Карл ходил мрачнее тучи, ведь ему крайне необходимо было именно золото.
Хорошенькое начало для женитьбы, насмешливо думала Барбара. В тот вечер она приказала приготовить для короля его самые любимые блюда: свежие креветки, жареную оленину, грибы в масле и, конечно, вина. Приятно осознавать, что тебе известны все пристрастия короля. Этой худосочной португалочке понадобится не один год, чтобы узнать его так же хорошо. Она торжествовала и гордилась своей близостью к королю, зная, что это мощное оружие в борьбе против Катерины.
Карл пил бокал за бокалом, и лицо его становилось все печальнее.
– Какой же я глупец! Знатно одурачила меня королева Португалии! Теперь понятно, почему она настояла на предварительном венчании в Португалии. Ей, видите ли, не хотелось, чтобы ее невинная крошка плыла в Англию беззащитной! Она связала меня по рукам и ногам, прежде чем вскрылся ее обман с золотом.
Ужин прошел в молчании. Затем Карл вытер салфеткой остатки масла с губ и вытянулся в кресле, довольный вкусной едой.
– На самом деле, – задумчиво сказал он, – мне не следует срывать зло на бедняжке Катерине. Не ее грех, что мать решила одурачить меня, послав специи и сахар, а не золото.
Бедняжка Катерина! Барбара подавила яростный крик. Эта бедняжка уже стала его женой, королевой Англии! Но Карл всегда был добр, и вряд ли можно было рассчитывать, что его доброта не коснется Катерины. Барбара должна показать ему, что тоже может быть доброй и понимающей.
– Должно быть, Катерина сегодня нервничает, места себе не находит, удивляясь, почему ты не приехал встречать ее в Портсмут.
Карл улыбнулся, и улыбка, осветившая его печальное лицо, была наградой Барбаре.
– Я же обещал поужинать с тобой, разве не так?
Это была незначительная победа, но и она порадовала Барбару. Она начала что-то говорить, но Карл прервал ее:
– Помню, матушка рассказывала, как она волновалась, прибыв в Англию, чтобы выйти замуж за моего отца. – Мягкая улыбка скользнула по его губам, и Барбара побледнела от страха.
Все пропало! Он уже начал сравнивать свою женитьбу с женитьбой своих родителей. Бывало, Барбара прижималась по ночам к его плечу и сонно слушала его воспоминания. Давние истории знакомства и венчания его родителей. Его циничное отношение к женщинам на самом деле было видимостью. Карл был истинным сыном своих родителей, хотел следовать примеру отца и преданно и глубоко любить одну-единственную женщину – свою жену. Барбара знала, как серьезно он относится к браку, и в глубине ее души жила постоянная боязнь того, что он сочтет Катерину подходящей для счастливого брака и тогда сможет забыть ее, Барбару, и начать праведную семейную жизнь.
«Я ненавижу ее!» Барбара позволила проскочить этой мысли в своей голове, но вслух ничего не сказала.
Карл заметил, что она почти ничего не ела.
– Что-то не так, милая? Ты едва притронулась к еде.
Барбара натянуто улыбнулась.
– Я стараюсь поменьше есть, любовь моя. Этот ребенок делает меня все толще и тяжелее. – Она улыбнулась, дразня его. – Наверное, я вешу уже больше тебя.
Карл усмехнулся.
– Ну, пока еще я могу носить тебя на руках. – Он поднял Барбару на руки, и пламенный поцелуй стер улыбку с его губ. Они не хотели спать в эту ночь. Рассвет придет слишком скоро, и тогда Карл должен будет уезжать в Портсмут на встречу с Катериной.
Их любовь была полна нежной страсти, а в минуты отдыха Карл опять и опять ласково говорил Барбаре, что его женитьба очень мало изменит их нынешнюю жизнь.
Барбара прижималась к нему, заставляя себя не плакать. Сейчас она чувствовала, что Карл действительно любит ее, и могла вынести и насмешки придворных, и одиночество во время его отсутствия. Стоило сомнениям или страху закрасться в ее душу, как она, отогнав дурные предчувствия, искала успокоение в его поцелуях.
