Текст книги "Королевская страсть"
Автор книги: Патриция Хортон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)
Карл помолчал и добавил с тихим удивлением:
– И вот сегодня я законный король Англии.
Барбара все еще сидела, подавшись вперед, она старалась не упустить ни слова и сопереживала Карлу, поражаясь опасным приключениям, выпавшим на его долю. Наконец она откинулась на спинку кресла и облегченно вздохнула. Окинув взглядом просторную светлую комнату, Барбара поняла, что должен чувствовать Карл, прибыв в эту мирную гавань. Пламя свечей колебалось и подрагивало, и Барбаре показалось, будто они легкими поклонами приветствуют своего короля.
Вновь взглянув на Карла, она подумала, что такого чувства духовной близости еще не испытывала ни к одному человеческому существу. Сам воздух между ними был словно пронизан волнами тепла и понимания. Карл свободно раскинулся в кресле, протянув, длинные ноги к огню. Взгляд рассеянно скользнул по ногам короля и смущенно замер. Барбара вспыхнула и опустила глаза. Все недавние страхи остались позади, все стало просто и ясно: ей хотелось любви этого мужчины.
Карл вышел из задумчивости и улыбнулся ей.
– Расскажи мне что-нибудь.
Барбара начала быстро что-то рассказывать, едва сознавая, что именно она говорит. Карл расстегнул ворот рубашки, и из-под тонкого батиста выглянули темные волосы. Ей захотелось скользнуть рукой под рубашку и прикоснуться к его груди.
Она судорожно подыскивала тему, чтобы отвлечься от этих мыслей. Наконец она просто начала рассказывать ему о тех людях, с которыми он сегодня встретился впервые, но которые, судя по их заслугам, могли стать важными персонами при дворе.
Барбара раскраснелась от удовольствия, заметив, что ей удалось развлечь короля. Карл от души смеялся над ее остроумными замечаниями, он сидел, не сводя с нее глаз, и крутил пальцами ножку бокала. Она следила за его пальцами, и вдруг глаза ее вспыхнули затаенной радостью. Скоро эти руки обнимут ее! Сладкое томление завладело Барбарой, вытесняя все прочие чувства и мысли. Она тряхнула головой и растерянно остановилась на полуслове.
Карл напомнил:
– Ты рассказывала о лорде Джеральде.
– Ах, верно… – и Барбара углубилась в описание характера и привычек лорда Джеральда. Она умела разбираться в людях, тонко подмечая все их достоинства и недостатки.
Карл слушал с нарастающим вниманием и восхищением, понимая, что все больше влюбляется в эту женщину, хотя он привык считать, что истратил уже запас любви, отведенный на его жизнь. В шестнадцать лет он любил со всем пылом юношеского неискушенного сердца. Его любовь была отдана юной валлийской девушке Люси Вальтер. Черноволосая бойкая красавица, которую он любил со всей силой первой страсти, подарила Карлу сына Джейми. Он считал, что в жизни не может быть большего счастья. Но оказалось, что Люси изменяла ему направо и налево, даже с его лучшими друзьями. Расстроенный и уязвленный до глубины души, Карл решил, что женщины существуют исключительно для наслаждения, с ними можно развлекаться, но нельзя отдавать им сердце и душу. Он стал разочарованным и циничным.
Однако, наблюдая за выразительной мимикой прекрасного лица Барбары, Карл возрождался, душа его отогревалась, и он вновь готов был любить безрассудно, как в юности. Общение с ней доставляло ему неподдельное удовольствие. Умная и нежная, она обладала к тому же чувством юмора, которое Карл высоко ценил. Он подумал, как глубоко должна была задеть ее женитьба лорда Честерфилда.
Карл внимательно следил за ней, и в глубине его темных глаз начали загораться искорки. Она выглядела необычайно соблазнительно. Над тончайшей талией расцветала пышная грудь, изящная линия бедер обещала совершенство форм, скрывавшихся под складками ее платья. Поистине она создана для любви, думал Карл.
Барбара верно поняла его взгляд и умолкла, не закончив фразы, сердце ее учащенно забилось.
– Когда я была девочкой, совсем еще ребенком, – сказала она, – то часто мечтала об Уайтхолле. Я представляла все до мельчайших подробностей… залы… мой наряд… короля…
Карл нежно усмехнулся.
– И как, реальность оказалась похожей на мечту?
– Лучше! – Лицо Барбары сияло счастьем. Она смущенно улыбнулась, но глаза ее озорно сверкнули из-под густых ресниц. – Исключая то, что в моих мечтах король сходил с ума от любви ко мне.
Карл потянулся вперед, взял ее руку и провел пальцами по ладони.
– Можешь считать, что эта часть твоих снов тоже стала реальностью. Я люблю тебя… – Лицо его было серьезным.
Барбара почувствовала, как волна счастья захлестывает ее, и внимательно взглянула на него, чтобы понять, шутит он или говорит всерьез. Но вдруг ей вспомнилось множество любовных историй, героем которых был Карл, и радость ее померкла. Она высвободила ладонь из-под его руки и огорченно опустила глаза.
– Да, но вы любите всех женщин.
Карл удрученно рассмеялся.
– Похоже, моя репутация достигла Англии куда раньше меня. – Он посмотрел на Барбару добрым испытующим взглядом. – Ты права, я не очень верный мужчина, – предостерег он ее на будущее, – но, хотя у меня было много женщин, любил я только одну.
Барбара хотела спросить, кого, но он продолжал:
– Ни одна женщина, с тех пор как я был ребенком, не казалась мне такой желанной. Ты веришь мне? Меня влечет к тебе с неудержимой силой.
Она молча кивнула, не доверяя своему голосу. Карл протянул ей руки.
– Давай подойдем к окну, милая. – Он обнял ее за талию и повел в другой конец комнаты. Сердце ее забилось неровно.
Они долго стояли перед окнами, и дыхание их слегка туманило стекла.
– Мне хочется разделить это с тобой, – сказал Карл. Его голос был спокойным и немного торжественным. – Мою Англию!
Она подняла глаза и заметила, как крепко сжались его челюсти.
– В одном я могу поклясться, – серьезно произнес он, – никогда больше я не покину свою страну.
Интуиция подсказывала Барбаре, что слова ему не нужны, она подняла руку и нежно коснулась пальцами глубокой складки на его щеке. Как много он, должно быть, страдал вдали от дома!
Он взял ее руку, перевернул и поцеловал в ладонь. Подняв голову, Карл увидел ее огромные синие глаза, в которых отражалось понимание и сочувствие. Он подумал, что она самая красивая женщина из всех виденных им раньше. Желание разгоралось в нем.
Карл привлек ее к себе, и она послушно пришла в его объятия. Его губы воспламенили ее, теплая сладкая волна пробежала по телу. Она обхватила его за шею, ощутила биение его пульса под кожей. Карл II, король Англии, Шотландии и Ирландии, этот великолепный мужчина, сгорал от любви к ней. Барбара провела пальчиком по его губам, любуясь их четкими очертаниями.
Она потянулась к нему, точно цветок к солнцу, и Карл целовал ее сомкнутые веки, изящный нос, губы. Упоенная его поцелуями, Барбара теснее прижалась к нему, и он жадно приник губами к ее рту, лаская языком его изгибы. Барбара почувствовала его возбужденную мужскую плоть, она жаждала большей близости, досадуя на обилие юбок, которые мешали их слиянию. Карл рассмеялся мягким грудным смехом и начал снимать с нее платье. Дрожащими от волнения пальцами она пыталась расстегнуть его рубашку. Смеясь и постанывая от возбуждения, они сбросили свои одежды. Когда их обнаженные тела наконец соединились, сладостный жар томления был настолько велик, что Барбара чуть не потеряла сознание. В ней родилось ощущение безудержной свободы и легкости, словно она была с Карлом уже тысячу раз и между ними не могло быть места смущению и робости.
Неохотно оторвавшись друг от друга, они неверной походкой направились к кровати. Карл опустился на огромное мягкое ложе, увлекая ее за собой. Она лежала, наслаждаясь его теплом, его дыханием, погружаясь в глубину его черных глаз… Везде, где их тела соприкасались, она чувствовала обжигающий, сладостный огонь.
Барбара опустила голову, увлекая его долгим поцелуем и прижимаясь к нему всем телом. Карл застонал и погрузил пальцы в ее роскошные рассыпавшиеся по плечам волосы; не отрываясь от него, она перевернулась на спину. Их долгий поцелуй, который не имел, казалось, уже ни начала ни конца, воспламенил каждую клеточку их тел страстным, ликующим огнем желания.
Карл нашел руку Барбары и ласково сжал ее. Этот жест показался ей необычайно нежным и важным, слезы благодарности обожгли ее глаза. Она ощутила вдруг родство их душ, которое бесконечно усиливало физическое влечение, ей почудилось, что сейчас она растворится в нем без остатка и останется в нем навеки. Карл немного отстранился от нее, и она вскрикнула от страха этой потери. Он целовал ее прекрасное тело, его язык, соблазняя и дразня, совершал какие-то магические круги, пока не осталось ни малейшего уголка, в который бы он не проник.
Барбара услышала, как кто-то, задыхаясь, произнес имя Карла, и с удивлением узнала собственный голос. Карл был необыкновенно сильным… потрясающе страстным и ласковым… О Боже! Она никогда не испытывала такого безумного наслаждения. Между ними не могло возникнуть чувства неловкости или смущения: природа словно создала их друг для друга.
Щеки Барбары стали мокрыми от слез; распахнутые глаза впивали каждую черточку его лица, словно боялись упустить малейшее удовольствие. Она никогда в жизни не испытывала такой удивительной, неразрывной близости, такого неземного блаженства.
Движение их тел убыстрялось, реальность взорвалась и рассыпалась дюжиной вихревых звездных потоков наслаждения. Единственной связью с действительностью было прикосновение твердых мускулов его груди, и Барбара замерла, стараясь удержаться на пугающей головокружительной высоте.
Барбара поразилась, осознав, что он все еще не оставил ее. Карл начал двигаться вновь, и, не веря самой себе, она опять испытала всю силу прежнего блаженства, но только на этот раз оно было поистине безмерным, и она испугалась, что может умереть. Словно взорвавшаяся звезда, она падала в бесконечные просторы Вселенной. Барбара пришла в себя в объятиях Карла, разгоряченная, влажная от пота и слез. Он откинул волосы с ее лица и покрыл его поцелуями.
– О Боже! Счастье мое…
Барбара сквозь слезы взглянула на него.
– Я понравилась тебе?
Карл рассмеялся счастливым смехом.
– Ты настоящее чудо…
Невероятно, как я могла думать, что люблю Филипа, размышляла Барбара. Только сейчас, в нежных и сильных руках Карла, она поняла, как может быть велика любовь, поняла, какими тусклыми были раньше ее желания и ощущения.
Карл укачивал ее. Они шептали друг другу стародавние милые глупости влюбленных.
Позже, когда он уснул, Барбара лежала, прижавшись к его обнаженной спине и удивлялась своему счастью. Осторожно перегнувшись, чтобы не потревожить его сон, она нежно поцеловала его грудь, вдохнула тонкий аромат пота, слизнув быстрым язычком солоноватый морской вкус…
Погружаясь в сон, она радостно почувствовала, что одиночество, которое она ощущала всю жизнь, растаяло без следа.
Глава 9
Рроджерс разбудил их осторожным стуком в дверь. Первые розовые лучи зари коснулись прозрачного витражного окна.
Барбара и Карл проснулись одновременно; бездонная синева отражалась в темном омуте – они смотрели друг на друга недоверчиво, словно искали подтверждения тому, что эта чудесная ночь не была сном. Барбара с трепетной нежностью коснулась щеки Карла и потянулась к нему. Он привлек ее к себе и с жадностью припал к ее груди. Поцелуи распалили их. Барбара теснее прижалась к нему, чувствуя, как нарастает желание.
Карл застонал и медленно, с неохотой оторвался от нее. Он поднялся с кровати.
– Верный Проджерс не зря разбудил нас. Пока мы должны соблюдать осторожность. – Он взглянул на прекрасное обнаженное тело Барбары, лежащей на смятых простынях, и криво усмехнулся. – Последний месяц моим единственным желанием было вернуть себе трон Англии. И одна ночь изменила все. Единственным королевством, которым я хотел бы владеть, стала твоя любовь.
Он наклонился, собирая с пола сброшенные одежды. Барбара соскользнула с постели, чтобы помочь ему. Карл решительно отвел глаза от нежных округлостей ее обнаженного тела.
Ее роскошное фиолетовое платье выглядело далеко не лучшим образом, но Барбара без сожаления встряхнула его. Она готова была уничтожить самый дорогой наряд, если бы это позволило ей остаться с Карлом.
Она собрала свои блестящие рыжие волосы и, подняв их над головой, повернулась спиной к Карлу, чтобы он помог ей застегнуть платье. Это обычное утреннее занятие, освещенное бледными рассветными лучами, напоминало какой-то магический ритуал и рождало ощущение необычайной близости. Барбара мягко провела ладонью по щеке Карла: она явно нуждалась в бритве.
Он наклонился поцеловать ее руку и печально сказал:
– Мне чертовски жаль, что тебе придется выходить в это холодное утро. – Он бросил жадный взгляд на постель, еще хранящую тепло их тел. – Но мы должны действовать тайно какое-то время… Мне надо почувствовать настроение народа. Подозреваю, что после долгих лет пуританского воспитания все будут шокированы поведением короля, который в первый же день своего появления в Англии взял в любовницы замужнюю даму.
Он заправил рубашку в штаны и усмехнулся.
– Право, я и сам смущен… Я столь многим обязан Роджеру Палмеру, и моей первой наградой стала кража его жены.
Барбара непонимающе взглянула на Карла и поспешила разуверить его:
– То, что ты украл, не представляет для него никакой ценности. Он не понимает прелести плотских наслаждений.
Карл опустил глаза на пышную грудь Барбары и недоверчиво переспросил:
– Не понимает?..
Барбара сказала быстро, стыдясь своего признания:
– Роджер считает физическую близость неприятной обязанностью и старается исполнить свой супружеский долг как можно быстрее. – Она смотрела на Карла сияющими глазами. – Он никогда… У меня никогда не было с ним такой ночи.
Барбара поднялась на носки, чтобы дотянуться до его лица и усилить смысл сказанного легкими поцелуями.
– Я люблю тебя… всем сердцем… душой… умом, – она провела язычком по его губам и тихо закончила: —…и телом.
Он пылко ответил на ее ласки и, отстранившись, заглянул в ее глаза.
– Клянусь перед Богом, никого я еще не любил так, как тебя.
Он мягко обнял ее за плечи, и они направились к дверям королевской опочивальни. Все еще не отрываясь друг от друга, они сошли по каменным ступеням. Лакей Барбары спал, свернувшись, на сиденье кареты. Карл, смеясь, разбудил его и дал парню золотой. Затем поднял руку Барбары и поцеловал прохладную шелковистость ее ладони.
– До вечера…
До вечера! Барбара упала духом, представив бесконечные часы ожидания, но успокоила себя тем, что сможет думать о нем весь день, а значит, он будет почти рядом. Жизнь ее обрела новый смысл; любая мелочь могла стать предметом разговора с Карлом. Он был благодарным слушателем, и Барбара старательно запоминала интересные случаи или явления, чтобы вечером развлечь его.
Их тайные свидания продолжались уже около месяца, а Роджер все еще ни о чем не подозревал. Он с головой ушел в бесконечные неотложные дела, связанные с формированием нового правительства, и к вечеру так уставал, что был уже не в состоянии искать близости с Барбарой. Карл занимался государственными делами куда больше Роджера, день его был расписан по минутам, но силы его удесятерялись сознанием того, что ждет его после трудов праведных. Он жил ради одного сладостного мгновения – звука мягких шагов Барбары за дверями своей опочивальни.
Она появлялась на пороге, как всегда, веселая и оживленная; ее обычная способность радоваться жизни, согретая любовью Карла, возросла тысячекратно. Порой она кружилась перед ним по комнате, с детской непосредственностью хвастая новыми нарядами и украшениями.
Почти каждый день заезжала Барбара на Королевскую ярмарку и потом увлеченно рассказывала ему:
– Удивительно интересно! Там продают столько чудесных вещей, просто глаза разбегаются. Увидев этот балаган, Кромвель перевернулся бы в гробу от отвращения.
Карл только посмеивался в усы. Барбара напоминала ему очаровательного жадного ребенка, дорвавшегося до сладостей. Занимаясь по утрам делами, он часто думал о ней, представляя, как она бродит по Королевской ярмарке, переворачивая кипы дорогих тканей с рассудительным видом, достойным, впрочем, вполне зрелой женщины.
Нэнси неизменно следовала за Барбарой по пятам во время рыночных изысканий. Но, выбирая любой пустяк, Барбара прежде всего думала, понравится ли это Карлу. Рука ее то и дело ныряла в кошелек, словно он был бездонным. Она сбывала бесконечное количество золотых монет в руки торговцев, которые с почтением глядя на нее, сгружали свертки на руки Нэнси. Все это продолжалось до тех пор, пока покупки не начинали падать на землю, а Нэнси, смеясь, просила Барбару пощадить ее.
Однажды вечером Карл рассматривал последнее приобретение Барбары, потом сказал, насмешливо ухмыльнувшись:
– Должно быть, Роджер разбогател в нашем новом правительстве. Надо будет разузнать его секрет.
Барбара придала лицу кающееся выражение.
– Он говорит, что мы по-прежнему бедны как церковные крысы и что я пущу его по миру. О, Карл, как ты полагаешь, когда моя мать сможет получить назад свои владения? Знаешь, ведь она была самой богатой наследницей в Англии, пока Кромвель не отобрал все.
Карл тяжело вздохнул. Этот вопрос он сейчас слышал со всех сторон. Преданные роялисты во время гражданской войны потеряли все что имели – деньги, имения. Они предполагали, что их утраченное благосостояние вернется к ним после реставрации, и обращались к королю с петициями.
Ежедневно Карл сталкивался с этой проблемой. Прохаживаясь по Каменной галерее в сопровождении взволнованной толпы придворных, он говорил: «Бог милостив» каждому вопрошавшему. Во время прогулок по Сент-Джеймскому парку ему удавалось сочетать решение важных государственных вопросов с «удовольствием» выслушивания жалоб и петиций. Карл очень любил этот парк и заселил его множеством разнообразных водоплавающих птиц; созерцание красоты природы облегчало ему решение бесконечных утомительных проблем, которые подкидывало новое правительство. Он мерил аллеи быстрыми шагами, частично по склонности характера, а частично чтобы избежать встреч с некоторыми просителями. Он понимал страдания своих придворных и испытывал неловкость, уклоняясь от разговора с ними. Добрый по натуре, он хотел бы воздать им должное как славой, так и деньгами.
И сейчас ему пришлось разочаровать Барбару. Он взял ее руку и мягко и терпеливо объяснил положение дел, с сожалением говоря о том, что, вероятнее всего, ее матери никогда не удастся восстановить свои права на владение имениями. Рассказал об огромном количестве просителей, которым ему приходилось отказывать ежедневно.
Барбара внимательно выслушала его, разумно признавая справедливость его доводов, и, когда он закончил, задумчиво сказала:
– Я понимаю… Но если мы не можем вернуть конфискованное, то необходимо найти другой способ, чтобы наградить твоих сторонников.
Карл любил, когда она говорила «мы». Как быстро она стала считать его проблемы общими!
– Ты права, такой способ существует, – сказал он. – Я могу отдать права на получение денег от некоторых налогов. Например, один будет получать деньги от налога на специи, другому можно дать право торговать столовым серебром… – Он рассмеялся. – Ты представляешь, я плачу́ двум разным людям за то, что один подает мне рубашку, а другой надевает штаны.
Барбара залилась смехом. Она была совершенно незнакома с придворным этикетом, который определял церемонию облачения короля по утрам, и нашла этот ритуал надевания штанов просто нелепым.
– Если ты платишь камердинерам за то, что они одевают тебя, то почему бы не платить и мне за то, что я раздеваю вас, Ваше Величество?
Карл привлек ее к себе.
– И что же потребует моя маленькая разбойница?
Рука Барбары легко коснулась его естества. Ее голос стал чуть хрипловатым:
– Вот это.
Позже, когда они отдыхали в полумраке ночи, утомленные любовью, Барбара сказала:
– Карл, я, правда, постараюсь быть менее расточительной, – и невольно вздохнула.
Она тратила ужасно много денег в этой новой жизни.
На следующий день Карл отписал деньги от налогов на ввоз вина Роджеру Палмеру. Поскольку французские вина лились рекой, то бюджет Палмеров тоже стал испытывать оздоровительные вливания.
На самом деле Палмеры крайне нуждались в деньгах. Их дом на Кинг-Стрит стал центром придворной жизни, и Барбара тратила изрядные суммы на приемы. Ожидалось, что Палмеры, которые во многом руководили роялистским движением, будут приближены к королю. Вскоре это стало очевидным. Его Величество предпочитал их дом всем прочим и ужинал у них почти ежедневно.
Лондонский свет, который в былые времена злословил о связи Барбары и лорда Честерфилда, сейчас отзывался о ней очень лестно, оценивая ее красоту, безупречный стиль в одежде и великолепные приемы. Особняк на Кинг-Стрит стал самым модным в городе. Постоянное присутствие короля действовало как магнит, как лакомая приманка, и все престарелые дамы с аристократическими манерами считали за счастье быть приглашенными в дом Палмеров.
Барбара нежилась в теплых лучах всеобщего признания, оно согревало ей кровь, и она казалась себе легким облачком, плывущим в голубых небесах. Ей нравилось встречать короля в своем доме церемонным реверансом. Склоняясь перед ним, она старательно прятала в глубине души свое тайное знание, воспоминания о его смуглом стройном теле и их страстных ночных объятиях.
Ослепленная счастьем, она не понимала, что их тайна давно известна в придворных кругах. Слухи медленно, но верно ползли по Лондону. Дамы, прикрыв рты веерами, шептали:
– Только такой слепец, как Роджер Палмер, может не замечать ее связи с королем!
Барбара наслаждалась сладкой опьяняющей славой; подмастерья выкрикивали ее имя, когда она появлялась на улицах, – верный знак популярности. Приятно быть признанной первой дамой Лондона.
Роджера тоже радовал ее успех. Однажды вечером он обходил дом после приема, давая распоряжения слугам, и даже не расстроился, как бывало, из-за винных пятен на новых бархатных креслах.
– Ты оказалась, как всегда, права, Барбара, – удовлетворенно сказал он, – король, несомненно, был бы благосклонен ко мне за мои заслуги, но о наградах могли просто забыть в суете бесконечных дворцовых дел. Однако твоя красота и способности принесли нам полный успех.
Роджер был крайне взволнован и разговорчив. Он вспоминал все важные события, случившиеся после приезда короля, а Барбара слушала, радуясь его счастью. Роджер продолжал:
– А вскоре король должен будет выбрать королеву. К тому времени, я уверен, наше положение настолько упрочится, что ты будешь вправе претендовать на место фрейлины Ее Величества.
Карл должен будет выбрать королеву… Эти слова точно оглушили Барбару, честолюбивые мечты взбудоражили ее воображение, как крепкое вино будоражит кровь. Она подарила Роджеру пленительную улыбку и сказала:
– Возможно, возможно…
Почему бы ей самой, Барбаре Палмер, не стать королевой? Невозможно представить себе, что Карл женится на другой женщине, ведь он любит ее. Эта мысль долго не выходила у нее из головы. Развод, конечно, дело трудное, но возможное. Король все же самый могущественный человек в королевстве, и он может облегчить этот процесс. Ей хотелось жить с Карлом свободно и открыто. Хотелось забраться на галерею Шепотов собора Святого Павла и крикнуть о своей любви всему свету.
Через несколько дней Роджер узнал о ее связи с Карлом. Барбара тихонько вошла в дом на рассвете и обнаружила встревоженного Роджера, выходившего из ее покоев с намерением кликнуть слуг и начать розыски.
– Где ты была? – спросил он со смешанным чувством тревоги и облегчения.
Барбара втянула его обратно в свою комнату и плотно закрыла двери, испытывая странную радость от того, что настал момент рассказать Роджеру о своей любви к Карлу. Теперь она сможет жить открыто и честно и предпринять первые шаги к разводу.
Она сняла плащ и сказала:
– Я была в Уайтхолле.
Роджер побагровел, лицо его исказила ярость.
– Разве лорд Честерфилд вернулся? Или ты нашла себе еще какую-то сладострастную скотину? – закричал он, брызгая слюной.
Барбара расстроенно посмотрела на него. Он никогда не испытывал к ней сильного влечения; исключительно мужская гордость привела его в такую ярость. С видом оскорбленного достоинства она гордо произнесла:
– Я была с королем!
Роджер изумленно открыл рот.
– С королем?..
Она развела руками и сказала:
– Мы любим друг друга.
Роджер весь затрясся, его едва можно было узнать.
– Ты готова забраться в постель к любому мужчине! Шлюха! – Он выплевывал слова и, казалось, был готов убить ее.
Сочувствие Барбары к нему заметно поубавилось. Разве его равнодушие к исполнению супружеских обязанностей не является изменой? Да, он изменяет ей каждый день и после этого смеет упрекать ее. Ведь она просто вынуждена искать любви… любви, которая необходима ей, как хлеб и вода.
– Любовь короля Англии, – ледяным тоном сказала она, – едва ли сделала меня шлюхой. Это достойная роль…
– Ты не лучше девки, торгующей своим телом на улицах!
– Любовницы королей всегда считались уважаемыми и высокочтимыми дамами.
– Вот как я почитаю тебя! – крикнул Роджер и плюнул в ее сторону.
Задыхаясь от возмущения, Барбара подобрала подол платья и презрительно взглянула на него.
– Ты мерзкий хам!
Роджер поднял было руку, точно хотел ударить жену, но опустил ее и отвернулся, его плечи устало поникли. Он начал вышагивать взад и вперед по комнате и, остановившись к ней спиной, глухо спросил:
– Зачем ты вышла за меня?
Барбара сказала откровенно:
– Я была почти без ума в то время… испугана… расстроена. Но, Роджер, я была бы тебе хорошей женой, если бы ты хотел моей близости. – Она подошла к нему и положила руку на его плечо. – Я была так благодарна тебе и хотела быть верной всю жизнь.
Роджер недоверчиво взглянул на нее.
– Тогда зачем же…
– Ты никогда не любил меня по-настоящему, именно меня, Барбару. Ты любил некий образ – красивое, скромное и довольно бледное создание, которое должно было вести домашние дела и ничего от тебя не требовать ни в физическом, ни в духовном отношении. Даже если бы я хотела стать такой из благодарности к тебе и старалась бы изо всех сил, у меня все равно бы ничего не вышло. – Она убрала руку с его плеча и с жалостью посмотрела на него. – Ты представить себе не можешь, какое это наслаждение, когда каждая клеточка твоего тела воспламенена любовью!
Роджер сердито отошел от нее.
– Твои возвышенные разговоры о любовном кипении сводятся к обыкновенному разврату! Я презираю тебя!
Он решительно направился к двери, распахнул ее и остановился на пороге.
– Ты будешь гореть в аду за прелюбодеяние! – угрожающе воскликнул он и скрылся за дверью.
Барбара тупо смотрела на захлопнувшуюся дверь, лицо ее побледнело. Любовь к Карлу была такой естественной и чистой, что она забыла обо всем на свете. Прелюбодеяние! Она поежилась, грех прелюбодеяния был одним из самым тяжких. За него осуждали на вечные муки. Она представила, как языки адского пламени лижут ее тело, и содрогнулась.
– Господи, почему ты позволил мне выйти замуж за Роджера? Ты должен был знать, что мы не подходим друг другу. – Она заплакала. – Почему Ты создал нас с Карлом друг для друга, если не хотел, чтобы мы были вместе?
Странная мысль закралась в голову Барбары. «А существует ли этот ад на самом деле? – думала она. – Все ведут бесконечные разговоры о геенне огненной, молитвенные книги полны ужасных картин. Но ведь не было никого, кто побывал бы в аду и вернулся, сказав определенно: да, ад существует». Глаза ее испуганно округлились от таких богопротивных мыслей.
«И даже если ад существует, – размышляла Барбара, – пройдет еще много лет, прежде чем я попаду туда». Утешившись этим, она осушила слезы и коснулась рукой своего молодого тела, словно желала убедиться в собственной правоте. «Я не умру, пока не стану старухой. А уж когда стану сгорбленной и морщинистой, то побеспокоюсь о прощении. Займусь благими делами, буду заботиться о сиротах, раздавать груды золотых соверенов нищим». Она лихорадочно соображала, какие еще добрые дела можно совершить, чтобы обеспечить себе не слишком жаркое место на том свете. Старость и огонь ада показались Барбаре равно далекими, и душа ее постепенно успокоилась.
Главная сложность сейчас была в отношениях с Роджером. Чувствуя почти физическую необходимость свободы, она накинула плащ, позвала Нэнси, и они отправились на прогулку. Пройдя через сад, они вышли к Темзе и неторопливо побрели вдоль берега. Барбара изливала внимающей ей девушке свои страхи и надежды.
– Может быть, это вынудит Роджера развестись со мной. И я стану свободной как ветер.
Даже с Нэнси Барбара не поделилась своей мечтой о том, что, возможно, когда она станет свободной, король женится на ней.
Роджер задумчиво мерил шагами свой кабинет – восемнадцать шагов вперед, восемнадцать назад. Но мысль о разводе не возникла у него. Венчание соединяет мужчину и женщину до смерти, только она может разорвать эти узы. Когда в семье бывали печальные разногласия, как в их случае, то обычно находилось компромиссное решение и совместная жизнь продолжалась удобным для обоих супругов образом. Барбара принадлежала Роджеру по закону, как имущество и дом, карета и лошади. По закону он мог отправить ее из Лондона, заточить где-нибудь в глуши. Или, если пожелает, даже убить ее. И общество не слишком осудило бы его поступок.
Однако ему трудно было думать о Барбаре – умной и жизнерадостной Барбаре – как о неодушевленном предмете. К тому же здесь еще были замешаны интересы короля, с которыми приходилось считаться. Конечно, ему не удастся увезти ее из Лондона и тем более убить без ужасного скандала. Роджер остановился в бессильной злобе и ударил кулаком в собственную ладонь.
Он налил бокал вина и заставил себя медленно выпить его, надеясь, что это охладит его гнев и позволит мыслить разумно. Благосклонность короля значительно изменила его жизнь. Он окинул взглядом богато обставленный кабинет. Многое было куплено в кредит, и только королевский дар – налоги на ввоз вина – давал возможность оплатить долги. Роджер сознавал, что сделал отличную политическую карьеру; ему нравилось управлять государственными делами, формировать новое правительство, он чувствовал, что наконец его способности используются в полную силу. Если он попытается уничтожить Барбару, то может поставить крест на себе и на той жизни, которой он жил.
Он резко поставил бокал на стол. Одной из английских традиций была почетная участь королевского рогоносца. Чаще всего муж покорно уступал свою жену, если король пожелал сделать ее своей любовницей. Большинство именитых семейств Англии гордились черной полосой на гербе – знаком бастарда, означающим, что король оказал благосклонное внимание одной из дам этой фамилии и она произвела на свет отпрыска королевской крови.
