Текст книги "Признание в любви"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
– Тебе надо помнить главное, милочка, – сказала она, наслаждаясь вкусным пирожным. – Он ее не найдет, и, значит, все это в конце концов станет нашим.
Она с улыбкой обвела рукой богато обставленную комнату. Стены и потолок украшала искусная лепнина, перед камином стояла узорная чугунная решетка. Посреди паркетного пола лежал бирманский ковер, на окнах венецианского стекла висели шторы из бордового бархата. Безделушки на столиках и каминной полке были тщательно подобраны с тем, чтобы оттенять изысканную мебель. Обивка из парчи пастельных тонов идеально подходила для дамской гостиной.
– Ты будешь королевой в этом доме, а я… – она поцеловала кончики пальцев, – а я буду королевой-матерью.
Элайза не разделяла ее оптимизма.
– Майкл ко мне равнодушен. Он всегда любил только Джеси. Если даже он ее не найдет, он с горя вообще не захочет жениться.
– А, ерунда! Ты что, не знаешь, что поначалу он вовсе не собирался за ней ехать? Оливия говорит, что он решился на это, только когда узнал, что она взяла с собой подаренное им ожерелье. Он не за ней поехал, а за ожерельем.
– Кстати, – добавила Верена, беря еще одно пирожное, – как ты думаешь, Зак Ньютон сказал кому-нибудь, что едет в Южную Каролину? Не хотелось бы, чтобы Майкл об этом узнал. Вдруг вздумает отправиться вдогонку.
– Нет, он никому не сказал. Я захватила его в последнюю минуту. Зак уже выводил лошадь. Поговорив со мной и взяв письмо к мистеру Кернсби, он тут же уехал. Когда я оглянулась с крыльца дома, он уже был далеко. Зак ни с кем не успел поговорить.
– Вот и хорошо. Тогда нам никто не помешает, когда Майкл вернется. Твое дело – заставить его жениться на себе. И поскорее. Эта потаскушка беспардонно бросалась ему на шею, и тебе придется делать то же самое. Затащи его, если понадобится, в постель. Поставь его в компрометирующее положение, чтобы он оказался обязанным по долгу чести жениться на тебе. Если будет надо, я вмешаюсь в это дело и потребую, чтобы он поступил, как джентльмен.
Элайза была потрясена: никогда ее мать не высказывалась с такой бесстыдной откровенностью.
– Что ты говоришь, мама!
– Что говоришь, что говоришь, – передразнила ее Верена. – Мы не можем здесь гостить вечно, а ехать нам некуда. Нет уж, к Рождеству ты у меня станешь миссис Блейк.
Элайза этого хотела не меньше, чем ее мать, но по другой причине.
– Для тебя важны только его деньги, – сказала она Верене. – А я люблю Майкла и хочу, чтобы он женился на мне по любви.
– Не говори глупостей. При чем тут любовь? Будешь рожать ему детей и жить в роскоши, а он заведет себе любовницу, может, будет спать с молодыми негритянками. Это и к лучшему – тебе скоро осточертеет его сластолюбие.
Элайза так не думала. Ей становилось жарко при одной мысли, что Майкл ее поцелует. Нет, ей никогда не надоест принимать его ласки. Она была в этом уверена. Ее мать ошибается.
– Что это там за повозка на дороге? – Держа мейсенскую чашку в руке, Верена встала и подошла к окну. – Да и едет по аллее, вместо того чтобы заехать со стороны двора. Вот что я тебе скажу: когда мы станем хозяйками в этом доме, я наведу порядок. Сейчас выйду к ним и велю поворачивать…
И тут дорогая мейсенская чашка выпала у нее из рук и разбилась вдребезги.
Элайза бросилась к окну и побледнела как полотно.
– Боже правый! – в ужасе воскликнула она. – Это Майкл! И с ним Джеси!
В этот момент в комнату вошла ничего не подозревающая Оливия.
– А, у нас опять эти замечательные пирожные к чаю! Как тебя слушаются слуги, Верена. С ног сбиваются, чтобы тебе угодить. А вот у меня это никогда не получается… – Она умолкла. – Что с вами? У вас такой вид, словно вы увидели привидение.
Оливия подошла к окну, выглянула, слабо вскрикнула и упала в обморок.
Майкл торопливо поздоровался с вышедшим к ним конюхом, затем повел Джеси в дом. Он передал ее стоявшей в дверях экономке, на лице которой было написано изумление, и велел отвести Джеси в комнату, где она жила раньше. Ей надо отдохнуть. И пусть ей принесут в комнату обед.
Майкл легонько поцеловал Джеси в губы, и она беспрекословно пошла вслед за экономкой. Они с Майклом заранее договорились, что ей лучше оставаться у себя, пока Оливия не переживет вызванный ее возвращением шок.
Уже в прихожей Майкл услышал испуганные голоса, доносившиеся из гостиной. Вон где они все. Открыв дверь, он увидел Верену и Элайзу, стоявших на коленях возле его распростертой на полу матери. Он поспешил поднять ее и положить на диван. И, заранее зная ответ, спросил:
– Что с ней?
– Она увидела тебя с этой женщиной, – сказала Верена, которая была вне себя от ярости. – Как ты посмел привезти в дом эту девку?
Майкл удержал рвавшийся у него с языка резкий ответ, потому что в комнату вошла служанка. Хватит с него сплетен!
– Принеси нашатырный спирт, – коротко приказал он ей. – И воды.
– Ей не вода нужна, а доктор, – осуждающе фыркнула Верена. – У бедняжки, наверное, плохо с сердцем. Как ты мог, Майкл?
Она топнула ногой.
Майкл взял себя в руки и сумел ответить ровным голосом:
– Тетя Верена, мама всегда падает в обморок, когда ей что-то не по душе. Я не собираюсь по этому поводу волноваться и вам не советую. И попрошу вас перестать вмешиваться в мои дела – они вас не касаются. Ясно?
Верена вспыхнула от такого унижения.
– Как ты смеешь так бессердечно говорить о своей матери? – огрызнулась она. – Вот уж верно, с кем поведешься, от того и наберешься.
Элайза понимала, что ее мать зашла слишком далеко, и попыталась ее остановить:
– Мама, перестань. Мы не имеем права вмешиваться.
– Правильно, не имеете, – благодарно кивнул ей Майкл и даже сумел улыбнуться.
В комнате наступила напряженная тишина. Элайза потянула мать к двери, но Верена не двигалась с места. Ее лицо побелело от злости. Наконец служанка принесла нашатырный спирт, и Майкл дал матери его понюхать. Она сразу же открыла глаза, закашлялась и оттолкнула его руку.
– Все прошло? – без тени беспокойства в голосе спросил Майкл.
– Да-да. – Оливия оглядела комнату испуганным взглядом, схватила Майкла за полу пиджака и попросила умоляющим тоном: – Скажи мне, что это был дурной сон. Скажи, что мне просто привиделось, будто ты привез Джеси.
– Тебе не привиделось, мама. Я привез ее с собой и в ближайшее время на ней женюсь.
Оливия застонала.
– Не вздумай опять падать в обморок, – сурово предупредил ее Майкл. – Тебе надо кое-что понять. Джеси вовсе не убежала с Заком Ньютоном. Она уехала с Мелонгой, который решил вернуться в свое племя. Она сердилась на меня за то, что я без всяких причин ревновал ее к Заку. А расставшись с Мелонгой, она потерялась.
– О Господи! Этот полоумный индеец! Как я не догадалась? Его не видели с того дня, как она исчезла. Но это же еще хуже! Боже мой, убежать с индейцем!
Оливия закрыла лицо руками.
– Гм, – буркнула Верена. – По-моему, ты все это выдумал. Просто не хочешь признать, что она была с надсмотрщиком. И вообще, как ты ее нашел?
– Тетя Верена, вы начинаете действовать мне на нервы, – прорычал Майкл. – Выйдите отсюда, пожалуйста.
– Майкл, не вымещай на ней зло, – простонала Оливия. – Я не знаю, что бы делала все это время, если бы не она. И милочка Элайза. Ты просто не понимаешь, Майкл, какое горе причинила семье твоя безумная любовь к этой девушке.
– Вот уж верно! – Верена скрестила руки на груди. Нет уж, он не дождется, чтобы она ушла. – Какое счастье, что твоего отца нет в живых. Он никогда не позволил бы тебе так неуважительно разговаривать с родственниками. И не допустил бы в дом эту потаскушку.
– Ну хватит! – грозно сказал Майкл и расправил плечи. Сейчас он силой вышвырнет ее из комнаты.
Элайза, которая с трудом сдерживала слезы, понимая, что она навсегда потеряла Майкла, увидела, что он сейчас взорвется. Она схватила мать за руку и сумела вытащить ее из гостиной.
За закрытой дверью своей комнаты Верена добрых полчаса бесновалась и проклинала Джеси.
– Мы должны что-то сделать, – твердила она дочери. – Мы не можем позволить ему на ней жениться.
– Мама, не кричи, – умоляла ее Элайза. – Кто-нибудь услышит.
– Пусть слышат! Пусть слуги знают, что их хозяин собирается жениться на шлюхе. Иначе ее не назовешь. Шлюха и есть!
Суди шла по коридору к комнате Джеси, неся на подносе чайник и бутерброды с ветчиной, и вдруг остановилась, услышав из-за двери это противное слово. Она была счастлива, что мисс Джеси вернулась и она сейчас ее увидит, по слова миссис Верены поразили ее в самое сердце.
– Оливия не должна позволять, чтобы он поселил в доме эту гулящую девку. Все слуги считают, что она убежала с Заком Ньютоном. Им не понравится, что их хозяин женился на шлюхе.
Этого Суди вынести не могла. Пусть ее выпорют, но она не позволит этой женщине называть мисс Джеси шлюхой. Она знала, что это плохое слово. Суди слышала, как женщины болтают между собой, и иногда они обзывали так девушек, о которых были дурного мнения.
Суди поставила поднос на столик и, дрожа от страха, постучалась.
– Кто здесь? – крикнула Верена, распахнув дверь.
Суди вошла в комнату.
– Я слышала, что вы говорили о мисс Джеси, и это неправда. Я знаю, что это неправда.
Верена угрожающе шагнула к ней:
– Ах ты, паршивка! За такую дерзость я прикажу тебя выпороть.
– Мама, перестань! – воскликнула Элайза. – Она еще ребенок, и она всегда обожала Джеси.
– И обожаю, – подтвердила Суди, потихоньку сдвигаясь в сторону мисс Элайзы, которая вроде как встала на ее защиту. – И я знаю, что она ничего такого не делала. Она убежала вовсе не с Заком Ньютоном. Я слышала, как она говорила, что поедет с кем-то в Техас, но она не сказала с кем. А когда Мелонга перестал приходить на плантацию, я поняла, что она уехала с ним. Она никогда не уехала бы с мистером Ньютоном. Я ведь рассказала ей, как он бьет рабов.
Верена решила, что ей не пристало вступать в пререкания с девчонкой, которая определенно нуждается в порке.
– Раз она убежала с мужчиной, значит, она шлюха. И пошла отсюда!
– Никакая она не шлюха, – стояла на своем Суди. Она стиснула кулаки, и по ее щекам катились слезы. – Она просто поехала искать свою родную маму.
Верена и Элайза изумленно переглянулись. И Элайза решила расспросить девочку:
– О чем ты говоришь, Суди? Ты же знаешь, что мама мисс Джеси умерла.
– Нет, мэм, – твердо ответила Суди. – Она была ей не родная мама.
У Верены глаза загорелись любопытством, она прикрыла дверь и мягко попросила Суди:
– Расскажи нам, что ты про это знаешь.
Суди хотелось убедить их, что мисс Джеси не сделала ничего дурного, и она, захлебываясь словами, принялась рассказывать:
– Миссис Виолетта не была ее родной мамой. Она была сестрой ее мамы. А притворилась мамой мисс Джеси. А родную маму мисс Джеси взяли в плен индейцы, когда мисс Джеси была совсем маленькой. Остались в живых только она и миссис Виолетта, и миссис Виолетта сказала мистеру Джадду, что это его дочка. И вырастила мисс Джеси как свою дочку. Но перед смертью ей, видно, стыдно стало, что она их столько лет обманывала, и она сказала мисс Джеси правду. А мисс Джеси хотела узнать, что стало с ее родной мамой. Потому она и уехала. Я точно знаю, что это так, – с гордостью закончила Суди, – потому что стояла под дверью и все слышала. Мисс Джеси не велела мне никому говорить, куда она поехала, – продолжала Суди, несколько съежившись под скептическими взглядами двух женщин. – Но мистер Блейк так за нее переживал, что я ему сказала. И он отправился за ней. Вы ей не скажете, что я вам про это рассказала? – спросила Суди, опомнившись, что выдала тайну Джеси.
– Не скажем, – нежным голоском сказала Верена, – если ты не скажешь ей, как мы ее называли.
Суди покачала головой:
– Что вы, мэм, конечно, не скажу. Она же расстроится. Зачем же я буду ее расстраивать, когда вы теперь знаете, что называли ее так зря, и больше так называть не будете.
Верена с довольным видом облизала губы. Теперь она знает секрет Джеси!
– Конечно, не будем, детка. А ты сказала мастеру Блейку, зачем уехала мисс Джеси? Ты ему сказала, что она поехала искать свою мать?
– Нет. Он про это не спрашивал. Но она ее, наверное, не нашла. А ему вы не скажете? – испуганно спросила Суди. – Я не хочу, чтобы мисс Джеси на меня сердилась. Я и так вам слишком много рассказала.
– Не беспокойся. Мы никому не скажем. Мы даже забудем, что ты нам рассказала, – заверила Суди Верена, выпроваживая ее из комнаты.
– И порки мне не будет?
– Не будет.
Когда за Суди затворилась дверь, Элайза приготовилась к потоку очередной брани, но, к своему удивлению, увидела, что мать удовлетворенно улыбается.
– Теперь ясно, что нам надо делать, – сказала Верена. – Мы должны спасать не только себя, но и Майкла. Он хочет заняться политикой. Если когда-нибудь мать Джеси, грязная индейская скво, вдруг заявится в Редоукс, это погубит его политическую карьеру. Мы не можем этого допустить. И мы обязаны думать о чести семьи. Это же и наша семья. Нет, ты должна такое предотвратить, – решительно заявила Верена.
– А что я могу сделать? – недоуменно спросила Элайза. – Если уж тетя Оливия не может его переубедить, то мне и подавно не удастся.
– Оливия про это и не узнает, дурочка ты моя. Да разве он осмелится ей сказать! Ты слышала, что он говорил в гостиной – будто Джеси уехала с Мелонгой, а потом потерялась. Он никогда не скажет матери правду, потому что убежден, что она не потерпит такого родства. Он знает, как она ненавидит индейцев.
Элайза грустно смотрела в окно на поля, которые ей скоро придется покинуть. И куда они поедут? Она не знала и даже особенно об этом не задумывалась. Она любила Майкла и хотела стать его женой. А если этому не бывать, остальное не имеет значения.
– Вот увидишь, мы добьемся своего, – злорадно сказала Верена.
– Ты, наверное, хочешь, чтобы я все это рассказала тете Оливии, – уныло проговорила Элайза. – Так вот, я этого делать не буду. Майкл мне этого не простит. И никогда на мне не женится.
– Конечно, нет. Да его и не остановят возражения Оливии.
– Тогда давай бросим все это. Если Майкл так любит Джеси, что готов жениться на ней, несмотря ни на что, какой смысл вмешиваться? Давай уедем в Чарлстон. Неужели там не найдется мне жениха?
– Ты надеешься найти жениха, живя в доме призрения? Да порядочный, состоятельный человек на тебя и смотреть не станет. А выйти замуж за такого, кто не может содержать нас обеих, я тебе не позволю. Нет, ты выйдешь за Майкла Блейка.
Элайза прислонилась лбом к оконной раме и закрыла глаза. Что бы там ни придумывала ее мать, она рано или поздно поймет, что все бесполезно.
– Тебе надо послать письмо Заку Ньютону.
Элайза так и подскочила.
– Какое еще письмо?
– Чтобы он увез Джеси отсюда. Не важно, что он потом будет с ней делать, лишь бы она больше здесь не появлялась.
– Мама, что ты говоришь!
– Напишешь ему, что есть возможность отомстить Майклу. Для этого ему надо приехать в Редоукс и похитить Джеси. И посулишь ему за это тысячу долларов.
Элайза засмеялась:
– И где же мы возьмем тысячу долларов?
– Займу у Оливии. Она не станет спрашивать, на что они мне. Да ей сейчас не до вопросов.
– Нет, я не могу этого сделать.
– Ты любишь Майкла?
– Ты же знаешь, что люблю, – тоскливо отозвалась Элайза.
– Тогда делай, что тебе говорят. Ничего другого не остается. А не то Майкл вот-вот женится на Джеси. Она его околдовала. Он не понимает, что делает.
Элайзе не по душе была затея матери.
– А что, если Зак прикарманит наши денежки и только мы его и видели?
– Об этом я уже подумала. Положишь в конверт пятьсот долларов и скажешь, где он найдет остальные пятьсот, когда сделает свое дело. Об этом я не беспокоюсь, – уверенно сказала Верена. – Деньги для него не главное. Главное – отомстить Майклу за то, что он его уволил. Вряд ли он в Бофорте получил такое место, какое имел здесь. Небось проклинает Майкла днем и ночью.
– Все равно, – проговорила Элайза.
– Это – единственное, что нам остается, – настаивала Верена. – Оливия никогда не узнает, что это ты помешала ее сыну жениться на белой швали, но, если узнает, то будет тебе бесконечно благодарна. А у меня будет обеспеченная старость. Разве я этого не заслужила?
Верена поцеловала Элайзу в одну щеку, потом в другую:
– А разве ты не заслужила выйти замуж за человека, которого любишь?
Нет, Элайза все же не могла решиться на такой подлый поступок – даже во имя любви.
– Сейчас принесу бумагу и перо, – деловито сказала Верена. – Время не терпит.
В тот вечер никто не явился в столовую к ужину.
Джеси сидела у себя в комнате, оплакивая Люка. Она была благодарна Майклу за то, что он дал ей возможность побыть одной.
Оливия, потрясенная событиями дня и заявлением Майкла, что он намерен немедленно жениться на Джеси, легла в постель.
Верена и Элайза попросили принести им ужин наверх. Ни та, ни другая не хотели встречи с Майклом.
А Майклу вообще никого не хотелось видеть; несмотря на радость оттого, что он привез Джеси домой и скоро женится на ней, Майкл пока не справился с демоном ревности. Из его памяти не изгладилось воспоминание о том, как обнимала Джеси того индейца, в каком горе она была. Хотя он твердил себе, что должен про это забыть, ему не давал покоя вопрос: в каких отношениях Джеси была с этим Люком?
Огни в доме погасли раньше обычного. Все затихло. Никто не видел, как слуга, которого обещали засечь насмерть, если хоть кто-нибудь прослышит, куда его посылали, уехал из Редоукса.
Он направился в Бофорт и вез письмо, адресованное мистеру Заку Ньютону.
Люк останавливался на ночлег, только когда наступала кромешная тьма, и на рассвете опять садился на коня.
Рана в шее сильно болела, но он, как и подобает воину, не обращал внимания на боль.
Только бы найти Джеси! Если она откажется уехать с ним, что ж, так тому и быть. Но она должна узнать, что он жив. Он не хотел, чтобы она испытала те же душевные муки, какие выпали на долю ее матери. Не хотел, чтобы она с горя согласилась выйти замуж за Майкла – потому только, что не видела другого выхода.
Добравшись до Редоукса, Люк собирался снять армейские штаны и сапоги и предстать перед тамошними обитателями тем, кем он был, – индейцем-команчи.
И, хотя Люк не хотел кровопролития, он знал, что Блейк без борьбы ему Джеси не уступит.
Ну что ж, думал Люк, по крайней мере на этот раз он так дешево не отделается.
Глава 28
Оливия никогда не видела дом в таком роскошном убранстве. Даже на своей собственной свадьбе. Она почувствовала укол зависти.
Пять дней слуги работали не покладая рук. Майкл приказал срезать все цветы в оранжерее, и весь дом был уставлен букетами золотистых хризантем, белых зимних роз и ранней пуансеттии. Стойки перил на лестнице были обвиты золотистыми лентами, хрустальные люстры тоже были украшены лентами и зеленью.
Из столовой, где были выставлены плоды многодневного труда кондитеров, доносились восхитительные запахи. Оливия с изумлением покачала головой, глядя на торты, кексы и пирожные всех цветов и ароматов и на блюдо глазурованного шоколада.
У нее невольно слюнки потекли, хотя она и была против предстоящей свадьбы. Майкл совершает страшную ошибку. Сколько бы он ни уверял их всех, что у Джеси ничего не было с этим Ньютоном, может быть, даже самого себя убедил, но Оливию так просто не проведешь. Верена пересказала ей сплетни о том, как Джеси по ночам бегала к надсмотрщику. Люди видели ее своими глазами. И если женщина изменяет жениху, как можно ожидать, что она станет верной женой?
Оливия не сомневалась, что Майкл будет несчастлив в этом браке. Но она возражала против него, не только жалея Майкла. Тот сам поплатится за свое глупое упрямство. Ее беспокоило пятно, которое ляжет на их фамильную честь, когда Джеси проявит свою истинную суть.
Приглашения на бал в субботу и церемонию бракосочетания в воскресенье разослали с курьерами. Но приглашенные еще не начали съезжаться, и Оливия предложила домашним поужинать у нее в гостиной – потом надо будет встречать и развлекать гостей, и им вряд ли представится возможность что-нибудь съесть.
Не удержавшись, Оливия подцепила немножко крема с особенно аппетитного торта и лизнула палец. Лицо ее было нахмурено. Как ни старалась она уговорить Майкла отложить свадьбу хотя бы на месяц, он был непреклонен. А теперь ей предстоит принимать гостей на этом празднестве, не выдавая своих истинных чувств. С Джеси все это время она общалась очень мало и была с ней вполне любезна. Дом, слава Богу, большой, так что избегать свою будущую невестку труда не представляло. За столом им, конечно, приходилось встречаться, но Оливия была достаточно хорошо воспитана, чтобы держать себя в руках. А помимо этого она не хочет иметь с ней ничего общего. Она даст Майклу и Джеси понять, что никогда не примирится с ее присутствием в доме.
В столовую вошла Верена и с недовольной гримасой оглядела стол.
– Мне тебя очень жаль, – сказала она Оливии, целуя ее в щеку. – Майкл поступает, как последний идиот, и скоро сам это поймет.
– Да-да, конечно. Обидно, что он не захотел жениться на Элайзе. Такая милая девочка. Если бы он взял на себя труд узнать ее получше – ведь она столько раз у нас гостила, – он бы сам понял, что она просто предназначена ему в жены.
– Что ж, свадьба пока еще не состоялась. Кто знает, может, Джеси опять передумает и убежит к своему Ньютону.
– Но Майкл уверяет, что она с ним не убегала, и мне очень хочется считать, что она и вправду уехала с этим старым индейцем и там потерялась. Это все-таки не так плохо, как убежать с молодым мужчиной.
Верена пожала плечами:
– Не знаю, как ты, а я верю тому, что рассказывают рабы. Они все видят и все слышат. Я думаю, что они с надсмотрщиком просто повздорили и он ее бросил, а Майкл случайно ее нашел. Конечно, она вернулась к нему. А ожерелье ты не видела?
Оливия признала, что нет.
– Я спросила про него Майкла, и он сказал, что она его где-то потеряла.
– Потеряла! – насмешливо фыркнула Верена. – Надсмотрщик забрал, вот и все.
Верена понятия не имела, что случилось с дорогим подарком, но была рада, что тот пропал: это лишний раз подтверждало ее выдумку, что Джеси убежала с Заком.
– Я уж не знаю, чему и верить, – вздохнула Оливия. – Дай Бог хотя бы пережить эти два дня.
– Ну, выглядишь ты замечательно, – сказала Верена, глядя на ее платье. – Хоть ты и решила и дальше соблюдать траур, черное тебе идет, и мне страшно нравится серебряное шитье на юбке.
– Если эта свадьба состоится, я буду соблюдать траур всю оставшуюся жизнь, – мрачно сострила Оливия.
Услышав их голоса, в гостиную вошла Элайза. Мать с теткой восторженно заахали над ее нарядом – великолепным творением из голубого атласа, отороченным по плечам белым мехом. Глубокий вырез в отделанном бисером корсаже приоткрывал ее пышную грудь. На юбке были вышиты бисером цветки ириса. На обеих руках поверх длинных лайковых перчаток были браслеты из жемчуга. Волосы Элайзы, поднятые наверх и перехваченные инкрустированной жемчугом тиарой, крупными локонами спадали на плечи.
– Чудо как хороша, – проговорила Оливия. – Как жаль, что Майкл слеп.
– Я вовсе не слеп, – весело объявил Майкл, заходя в гостиную. – Если бы мое сердце не принадлежало другой, я бы на коленях умолял тебя стать моей женой, Элайза. Не знаю только, согласилась ли бы ты. – Он легонько поцеловал кузину в щеку. – Сегодня вечером все неженатые мужчины будут пускать слюнки, глядя на тебя.
Отойдя от Элайзы, Майкл пошел осматривать стол.
Только бы он не заметил, как она вздрогнула при его прикосновении и покраснела, думала Элайза, чувствуя, как у нее запылали щеки.
– Ну и где, Майкл, героиня дня? – резко спросила Верена. – Неужели даже не хочет удостовериться, все ли ей по вкусу? Небось собирается взять управление домом в свои руки, – добавила она в пику Оливии и увидела, что стрела попала в цель: глаза ее кузины сверкнули гневом.
Майкл дал себе зарок не обращать внимания на колкости Верены.
– Джеси много чего собирается делать, Верена. Но меньше всего ее интересует управление домом, хотя она, конечно, возьмет это на себя, если мама решит, что ей заниматься этим больше не хочется. А сейчас она у себя в комнате: я просил ее не выходить, пока я за ней не пошлю. Суди отнесет ей ужин. Я хочу, чтобы ее парадный выход состоялся, когда соберутся гости. – Он повернулся к матери: – Не знаешь, ей понравилось платье, которое я заказал в Атланте? А венчальное платье? Когда мы там были, она отказалась этим заниматься – сказала, что слишком устала. Ну и я просил модельеров самим выбрать ей туалеты.
– Понятия не имею. Служанка отнесла коробки к ней наверх.
Оливии было безразлично, что наденет Джеси. Еще меньше ее волновало, понравились ли ей туалеты.
– А она наденет то прелестное ожерелье, что ты ей подарил? – не удержалась Верена.
Увидев в ее глазах злорадный блеск, Майкл решил поставить ее на место, пока она не дала волю своему злому языку:
– Ты же знаешь, Верена, что она потеряла его – наверняка мама тебе про это сказала. Зачем мутишь воду? Во всяком случае, я заказал копию, – добавил он, чтобы позлить Верену.
– Господи, как же ты соришь деньгами! – воскликнула Оливия. – Пойду выпью рюмочку хереса, чтобы укрепить нервы.
– Я тоже, – сказала Верена и вышла вслед за ней.
Оставшись наедине с Майклом, Элайза ощутила неловкость, но не могла заставить себя уйти. Скоро она лишится и редких моментов, когда с ним можно побыть наедине.
– А тебе не надо укрепить нервы? – с улыбкой спросил он.
– Нет. И я хочу извиниться за мамино поведение. Ей не следует вмешиваться в твои дела, тем более что ты любезно разрешил нам так долго здесь гостить.
Майкл ничего не имел против Элайзы, но мечтал о той минуте, когда Верена уедет из его дома.
– Я очень рад, что вы у нас гостите, – учтиво сказал он, – но вам, наверное, хочется вернуться в Чарлстон и заняться поисками нового дома?
– Да, мне хотелось бы, но мама про это молчит. А ты хочешь, чтобы мы уехали? – напрямик спросила она Майкла.
– Да… видишь ли… – замялся Майкл, не ожидавший от нее такой прямоты. Потом оправился и честно сказал: – Да, мне хочется, чтобы все поскорее вошло в норму. Да и тебе ведь нужно думать о замужестве. Как ты выйдешь замуж, сидя у нас на плантации? – с деланной веселостью спросил он.
– Да, конечно, – проговорила Элайза, отвернувшись, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. – Ну, я пойду…
– А я взгляну, как там жарят баранов. Скоро вернусь.
Элайза стояла в коридоре и глядела ему вслед. Как же он красив, как элегантно выглядит в синем бархатном жилете, белой гофрированной рубашке и бежевых брюках! У нее ныла душа при мысли, что он для нее потерян навсегда – если только не случится чуда.
Но чудеса порой случаются, сказала ей утром мать, застав ее в слезах. Джеси еще может передумать. Все эти дни она вела себя очень странно. У нее такой угнетенный вид, будто кто-то умер. И все заметили, как осторожно с ней обращается Майкл – словно с хрупкой вазой, которая вот-вот разобьется. «Что-то тут не так, – подозрительно заявила Верена. – Не теряй надежды, Элайза», – сказала она дочери.
Но Элайза потеряла надежду, и у нее щемило сердце.
Джеси мрачно глядела на свое отражение в зеркале. Майкл купил ей очень красивое платье из лимонно-зеленой тафты, с вышитыми букетиками цветов. Рукава с буфами доходили до локтя, у платья был строгий прямоугольный вырез. Перепоясывалось оно атласной лептой. На ногах Джеси были атласные туфельки того же цвета.
Суди завила ее волосы крупными локонами, подняла их наверх и закрепила заколкой, в которую воткнула белую розу. Закончив прическу, Суди отступила назад, чтобы ею полюбоваться, и искренне заявила, что мисс Джеси – самая красивая в мире женщина.
Но Джеси такой себя не чувствовала. По правде говоря, она вообще ничего не чувствовала. Ей все было безразлично. Прошлое не оставляло ее ни на минуту, терзая сердце. Джеси замкнулась в себе, находя утешение лишь в воспоминаниях, отказываясь принимать участие в том, что происходило вокруг. Она как бы ушла из жизни в мир грез и не хотела возвращаться к действительности.
Джеси не слышала, как в окно влез какой-то человек, и не заметила его присутствия, пока не увидела отражение его в зеркале.
Но звать на помощь было уже поздно – Зак Ньютон молниеносно заткнул ей рот носовым платком, грубо завел руки за спину и связал их припасенной для этой цели веревкой. Джеси тщетно пыталась сопротивляться, хотя ее бил озноб от страха.
– Это ты для меня принарядилась? – насмешливо прошептал Зак ей на ухо, чтобы его не услышали в коридоре. – Очень мило с твоей стороны, но мне больше хочется с тебя все это снять и распробовать все те прелести, которыми ты меня столько лет дразнила. Ну ладно, это от меня не уйдет. Сейчас надо забрать причитающиеся мне денежки и побыстрее отсюда смываться. Неплохо было бы, конечно, прикончить твоего красавчика жениха, но как бы он не поднял крик и не созвал рабов. Те рады будут со мной посчитаться. Нет уж. Хватит и того, что я собью с него спесь. Вот взовьется, когда обнаружит, что его невеста дала деру!
Связав Джеси ноги, Зак опустил ее на пол и с беспокойством оглядел комнату. В письме говорилось, что оставшиеся пятьсот долларов будут лежать под часами. Где же они? И тут он увидел часы на каминной полке, радостно бросился к ним и облегченно выдохнул, найдя под ними обещанные деньги. Он боялся, что их там не будет, боялся, что опоздает. В письме говорилось, чтобы он выезжал немедленно, но дорога от Бофорта до Редоукса заняла несколько дней. И разумеется, он не ожидал, что попадет сюда к празднику. Ну, не важно. Он свое дело сделал. Отомстил Майклу Блейку и скоро получит свое от Джеси. И так он слишком долго ждал.
Зак взвалил Джеси себе на плечо и выбрался вместе с ней в окно. У него даже болело в паху – так ему хотелось немедленно овладеть ею. Но первым делом надо побыстрее смываться из Редоукса.
Ладно уж, подожду, сказал он сам себе, времени еще будет достаточно. Зак собирался держать Джеси при себе очень долго.
Может быть, всю жизнь.
Потому что, если она откажется выйти за него замуж, он свернет ей шею, как цыпленку. Зак хохотнул. Посмотрим, что она выберет.
Оливия пила уже третью рюмку хереса. Куда же подевался Майкл? Общались сумерки, и слуги зажигали факелы вдоль подъездной аллеи. Скоро начнут собираться гости, а Майкл так и не поужинал. Может быть, он нарочно не идет, опасаясь, что она будет пилить его за второе ожерелье? Или не хочет встречаться с Вереной. Если это так, то очень жаль. Она просто не пережила бы все эти события, если бы не Верена, у которой всегда можно выплакаться на плече. Верена твердила, что Майкл одумается, и Оливии хотелось в это верить. Но в глубине души она понимала, что ничего подобного не произойдет и ей придется смириться.
