Текст книги "Игра на выживание"

Автор книги: Патриция Хайсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– К стене, – скомандовал он. Затем, сделав знак одному из полицейских присмотреть из Теодором, сам направился в спальню, чтобы взглянуть на труп.

Толпа из коридора начала понемногу просачиваться в комнату. Люди с интересом глазели по сторонам и многозначительно перешептывались между собой.

Один за другим, ни на мгновение не оставляя Теодора без присмотра, оба юных полицейских также наведались в спальню, чтобы взглянуть на Лелию. Один из них не сдержался и присвистнул, настолько сильное впечатление произвело на него увиденное. Они вышли обратно, их лица были суровы, а взгляды холодны.

– Ваше имя? – задал вопрос офицер, доставая из кармана карандаш и лист бумаги. – Возраст?... Вы являетесь гражданином Мексики?

– Да. Полноправным, – с достоинством подтвердил Теодор.

– Уберите отсюда всю эту публику! Чтобы никто и ничего здесь не трогал! – крикнул офицер, обращаясь к полицейским.

Толпа тем временем уже начинала понемногу просачиваться в спальню.

– Вы признаетесь в совершении этого преступления? – продолжал допрос офицер.

– Нет! Это же я и вызвал вас сюда! Я нашел ее!

– Род занятий?

Теодор смущенно запнулся.

– Художник.

Офицер окинул его критическим взглядом. А затем обратился к невысокому, смуглому человеку, которого Теодор не заметил, хотя тот и стоял в первом ряду толпы зевак.

– Капитан Саусас, может, желаете сами продолжить?

Человек сделал шаг вперед. На нем была темная шляпа и темный расстегнутый плащ. В зубах – сигарета. Он глядел на Теодора, но взгляд его умных карих глаз был отрешенным.

– Как вы оказались здесь сегодня вечером?

– Я пришел её проведать, – ответил Теодор. – Она моя знакомая.

– В котором часу вы пришли сюда?

– Примерно с полчаса назад. Около часа ночи.

– И она вас впустила?

– Нет!... В её окне горел свет. Я постучал, но на мой стук никто не отозвался. – Теодор исподволь взглянул на один из револьверов, дуло которого слегка дрогнуло и снова оказалось направленным в его сторону. – Я подумал, что, может быть, она заснула... или вышла, чтобы позвонить. И тогда я забрался в квартиру через окошко над дверью. Обнаружив её мертвой, я тут же отправился вызывать полицию. На лестнице мне встретилась сеньора... сеньора...

– Сеньора де Сильва, – подсказал Саусас.

– Вот-вот, – подхватил Теодор. – Я сказал ей, что случилось, и она сама вызвалась позвонить в полицию.

Собравшаяся в гостиной толпа безмолвствовала, с невозмутимым видом наблюдая за происходящим и прислушиваясь к диалогу Теодора и Саусаса – руки сложены на груди, постные, равнодушные лица – но Теодор достаточно долго прожил в Мексике, чтобы научиться угадывать истинные эмоции, скрытые под напускным безразличием. Эти люди почти не сомневались в том, это сделал именно он. Взглянув на двоих молодых полицейский, все ещё державших его на прицеле, по выражению их лиц Теодор понял, что они считают так же.

– Кем вы доводились убитой женщине? – задал очередной вопрос Саусас. Никаких записей или пометок в блокноте он не делал.

– Просто другом, – ответил Теодор, слыша, как по толпе пронесся удивленный шепоток.

– Как долго вы были знакомы с ней?

– Три года, – ответил Теодор. – Чуть больше трех лет.

– И чачто вы имели обыкновение захаживать к ней в гости в час ночи?

И снова толпа захихикала.

Теодор поднял голову и несколько расправил плечи.

– Я довольно часто заходил к ней в довольно позднее время. Она обычно поздно ложилась спать, – ответил он, стараясь не обращать внимание на ухмылки и бормотание. До его слуха доносились отдельные реплики. Лелию называли не иначе как "una puta", то есть шлюхой.

Затем речь зашла о его чемодане. Он что, собирался переехать сюда? Нет? А почему тогда взял с собой чемодан? Зачем ездил в Оахаку? Значит, прямо из аэропорта, до приезда сюда заехал проведать знакомого. А тот может это подтвердить? Да. А кто такой этот Карлос Идальго? И где он живет? Саусас отправил одного из полицейских, чтобы тот разыскал Карлоса Идальго и доставил его на место происшествия.

Внезапный переполох вызвало появление двоих людей в штатском, которые, едва переступив порог квартиры, тут же властно приказали посторонним очистить помещение. Свои слова они тут же подкрепили делом, собственноручно вытолкав за дверь нескольких упиравшихся переростков. Не пожелавшая уходить сеньора де Сильва шумно запротестовала против столь грубого обращения, и после личного вмешательства Саусаса ей, в конце концов, было разрешено остаться. Кратко и в общих чертах Саусас повторил рассказ Теодора о том, каким образом тот попал в квартиру и велел двоим вновь прибывшим осмотреть спальню на предмет обнаружения возможных отпечатков пальцев.

– Мне кажется, я знаю, кто её убил, – сказал Теодор, обращаясь к Саусасу.

– Кто же?

– Рамон Отеро. Я не у верен, но к меня есть веские причины считать, что это мог быть именно он. – Голос Теодора дрогнул несмотря на его отчаянные попытки сохранять спокойствие и выдержку.

– Вы знаете, где его можно разыскать?

– Он живет на улице Сан-Грегорио, тридцать семь. Это совсем рядом отсюда. Недалеко от собора и Центральной площади.

– Хм. А какие отношения связывали его с убитой женщиной? поинтересовался Саусас, закуривая очередную сигарету.

– Он тоже был её другом, – ответил Теодор.

– Ясно. И что, он ревновал её к вам?

– Нет, что вы. Мы с ним давние друзья. Просто я... я подумал о том, что Рамон очень эмоционален. А в припадке ярости он вообще способен на все. Но я должен рассказать вам ещё кое-что. Я слышал, как кто-то ударил в дверь, а потом сбежал вниз по лестнице. Это случилось примерно... да, примерно через две-три минуты после того, как я забрался сюда. Я бросился к двери и попытался догнать его, но ничего не получилось. Он убежал...

– И как выглядел тот человек? – спросил Саусас.

– Я его не видел, – сказал Теодор, и в ту же самую минуту у него перед глазами возник мысленный образ парнишки в грязной белой рубахе и таких же штанах, проворно сбегающего вниз по лестнице, да и то, наверное, потому что по городу шляется полно хулиганья в белых рубахах и штанах, кто стал бы так барабанить в дверь. – Нет, к сожалению я его не видел. Сначала раздался крик "аи-и", что-то в этом роде, потом стук, а потом он убежал.

– М-м, – задумчиво промычал Саусас. – И вы, похоже, считаете, что это был Рамон.

– Нет, кричал не он, а какой-то мальчишка. Но я думаю... да, мне кажется, что Рамон вполне мог отважиться на такое.

– Стало быть, вам известно, что Рамон был здесь сегодня вечером?

– Нет, я ничего знать не могу. – Теодор взглянул на сеньору де Сильву. – А вы, случайно, не знаете, Рамон сюда вечером не заходил?

Сеньора де Сильва недоуменно вскинула брови и лишь развела руками.

– Quien sabe? 1)

_______________________________

1) Кто знает? (исп.)

– Это будет можно узнать по отпечаткам пальцев, – нашелся Теодор. Внезапно им овладела непоколебимая уверенность, что обнаруженные в спальне непременно должны принадлежать Рамону.

– Ладно, попробуем разыскать Рамона. Рамон Отеро, улица Сан-Грегорио тридцать семь, – сказал Саусас, обращаясь к оставшемуся полицейскому.

Полицейский отдал честь и загрохотал вниз по лестнице.

– Вы были её другом, – продолжал Саусас, вновь переключая внимание на Теодора. – Но разве вы с ней не были ещё и любовниками?

– Ну, в общем-то... да. Иногда.

– А Рамон? Разве он тоже не был её любовником?... Да ладно вам, не смущайтесь. Сеньора де Сильва уже рассказала мне, что вы оба с ней спали.

Теодор взглянул на стоявшую тут же женщину. Наверное, она успела наскоро переговорить с Саусасом, прежде, чем они оба вошли в гостиную. Теодор уже давно смирился с тем, что ему приходится делить Лелию с Рамоном, но обсуждать данное обстоятельство прилюдно у него не было никакого желания.

– Ну, в принципе, так оно и было.

– Значит, ревности между вами не было, и все это время вы оставались друзьями?

– Именно так, – подтвердил Теодор, хладнокровно выдерживая недоверчивый взгляд детектива. Теодор понимал его. Почти каждый день на страницах городских бульварных газетенок появлялись кровавые фотографии любовниц, жен и просто возлюбленных, убитых собственными мужьями и любовниками. Что ж, возможно и данный случай не является исключением из данного ряда, с той лишь разницей, что мотивом убийства была отньдь не ревность.

– Так каким орудием вы воспользовались, сеньор Шибельхут? – неожиданно спросил Саусас. – Где нож?

Теодор лишь устало покачал головой, но в следующий момент ему пришлось снова насторожиться, так как Саусас принялся хлопать его по карманам, а также ощупал штанины брюк. Он даже приподнял отвороты и заглянул за резинку носков. На руке у Саусаса красовался массивный серебряный перстень-печатка с черепом и скрещенными костями под ним. Не вытаскивая изо рта сигареты, Саусас сказал:

– Сеньора де Сильва столкнулась с вами на лестнице, и по её словам, вы куда-то очень торопились. Пытались поскорее скрыться с места преступления, не так ли?

– Но... я только-только обнаружил ее! Я бежал к телефону, чтобы вызвать полицию! – Теодор взглянул на сеньору де Сильву, на лице которой, казалось, застыло выражение тревожного ожидания. Похоже, ей тоже хотелось, поскорее убедиться в несостоятельности собственных сомнений. – Вы должны точно установить время, когда она умерла. Почему вы не вызовите сюда врача, чтобы он её осмотрел?

– Доктор уже едет. А сам я её уже видел, – спокойно ответил Саусас. И я бы сказал, что смерть наступила между часом и двумя часами ночи. За свою жизнь я повидал достаточно трупов. – Саусас расхаживал по комнате, глядя на испачканный красками рабочий стол Лелии, на букет белых гвоздик и бутылку рома, которая, судя по уровню жидкости, так и осталась непочатой. Это вы принесли эти цветы?

– Нет, – отозвался Теодор. – Когда я пришел, они уже лежали здесь. При этом у него мелькнула мысль, что на Рамона это тоже вроде бы было не похоже. Наверное, Лелия сама купила букет, но по какой-то причине забыла поставить его в вазу. – Снимите отпечатки с бутылки. Лелия всегда покупала мне этот ром. Там должны быть отпечатки её пальцев. А может быть и не только её.

Саусас кивнул.

– Энрике! – окликнул он одного из детективов, все ещё находившихся в спальне. – Иди сюда и сними отпечатки у этого сеньора!

Детектив вышел в гостиную и тут же принялся возиться с руками Теодора, разложив свои бланки на рабочем столе Лелии.

– Сеньора де Сильва, – тем временем продолжал Саусас, – как часто вы видели здесь сеньора Шибельхута?

Она неопределенно пожала плечами, словно смутившаяся школьница.

– Я видела его... ну, может быть, раз в неделю. Но Лелия говорила мне, что он приходил чаще.

– Ваша квартира находится по соседству. Вы когда-либо слышали, чтобы они ссорились?

– Да. Иногда, – ответила она, бросив взгляд на Теодора. – Но я уверена, там не было ничего серьезного. Короче, я не знаю.

– А как часто здесь бывает Рамон?

Она снова пожала плечами.

– Да так же. Так же, как и дон Теодоро.

– А какой он человек? Он вам нравится?

Сеньора де Сильва рассеянно обводила взглядом комнату, словно надеялась найти нужные ответы в углах гостиной.

– Ну да. Он милый. И очень симпатичный. Я бы сказала, он красивый мужчина.

– А кому из двоих мужчин отдавала предпочтение она?

Долгая пауза.

Дверь отворилась, и в комнату вошел невысокий толстячок с докторским саквояжем, приветсвовавший Саусаса взмахом свободной руки. Ни слова не говоря, Саусас указал ему на дверь спальни.

– Ну так кому она отдавала предпочтение? – повторил Саусас свой вопрос.

– По-моему... нет, сеньор, я не знаю. На мой взгляд, она любила их обоих. Иначе она просто не стала бы так часто принимать их у себя. У Лелии было много друзей. И довольно часто её друзья звонили мне домой и просили позвать её к телефону. Я слышала, как она с ними разговаривала. Она не стеснялась отказывать тем, кого ей не хотелось видеть, – гордо заключила сеньора де Сильва.

– Мы обнаружили отпечатки пальцев этого человека на подоконнике, доложил Саусасу один из детективов.

Теодор мысленно чертыхнулся, проклиная себя за подобную неосмотрительность.

– Наверное, я оперся руками о подоконник, когда выглядывал во двор.

– Отпечатки направлены в сторону улицы? – спросил Саусас у детектива, и тот, не зная, что ответить, вернулся обратно в спальню, унося с собой бланки с отпечатками.

Тут в сопровождении одного из молоденьких полицейских прибыл Карлос Идальго. С тех пор, как Теодор видел его в последний раз, он успел опьянеть ещё больше – Теодор мог объективно судить об этом по известным ему характерным признакам – но при этом у него был вид просто потрясенного, сбитого с толку человека. Так продолжалось до тех пор, пока он не увидел Теодора. Бросившись к знакомому, он схватил его за плечи.

– Теодоро, дружище! Что случилось? Неужели Лелия убита?

Теодор хотел было что-то ответить на это, но не мог произнести ни звука. Хотя Карлос все равно не смог ничего услышать, так как юный полицейский хорошо поставленным голосом докладывал полное имя Карлоса и его адрес, как если бы объявлял его на великосветском приеме; потоптавшись на месте, Карлос неуверенной походкой направился было в спальню, где все ещё шарили детективы, но толстый полицейский успел схватить его за руку. Карлос обернулся, обводя испуганным взглядом комнату и полицейских.

– Этот человек был у вас в доме сегодня вечером? – спросил у него Саусас.

– Да. – Карлос энергично закивал. – Он приехал к нам прямо из аэропорта. У него с собой был чемодан.

– В котором часу он приехал и как долго оставался?

Карлос украдкой взглянул на Теодора. Даже в своем нынешнем состоянии он не забывал о необходимости соблюдать сдержанность в словах, ибо не верил в благонамеренность полиции.

Но Теодор не подал ему никакого знака.

– Кажется, примерно с полуночи до приблизительно часа ночи, – сказал Карлос, поражая Теодора своей точностью.

– Значит, вы точно не знаете, во сколько он ушел от вас?

– Я вообще не видел, как он уходил. У нас были гости, целая орава гостей. Хотя, может быть, он попрощался с моей женой... – Судя по тому, как забегали при этом глаза Карлоса, он, вероятнее всего, кривил душой.

– Я не стал ни с кем прощаться, – сказал Теодор. – Когда я собрался уходить, то ни тебя, ни твоей жены не оказалось поблизости, так что я просто ушел, не прощаясь. А потом поймал на улице такси и поехал к Лелии.

– Поймал такси и поехал к Лелии, – повторил Карлос, словно пытаясь зафиксировать в памяти сей невероятный факт.

– Итак, – заговорил Саусас, обращаясь к Теодору. – Вы поймали такси и поехали к Лелии, скорее всего, предварительно сообщив всей честной компании, что отправляетесь домой. Вы собирались приехать сюда, быстренько расправиться с ней, а потом поймать другое такси и поехать домой, разве нет? Обеспечив себе таким образом надежное алиби.

– Нет, нет и ещё раз нет! – воскликнул Карлос своим громким режиссерским голосом, словно они были на репетиции в театре. – Этот человек...

– Или, может быть, вы примчались сюда прямиком из аэропорта, убили её, а затем отправились на вечеринку? Но зачем тогда было возвращаться? Вы что, забыли здесь что-нибудь?

– Мой самолет приземлился в пять минут двенадцатого, – ответил Теодор. – Это был рейс из Оахаки. Можете проверить. На дорогу до города ушло по крайней мере минут сорок, движение было очень интенсивным. И из аэропорта я сразу поехал к Идальго.

– Но тогда почему вы тайком исчезнуть из их дома, ни с кем не попрощавшись?

– Я не исчезал. Просто все были заняты!

Внезапно Карлось рассмеялся.

– Это точно! Заняты! Мы были ужасно заняты! – Но затем, заметив, что Теодор и Саусас недоуменно глядят на него, все же посталася взять себя в руки. – Теодоро, – сочувственно проговорил Карлос. – Разве тут совсем нечего выпить? – Сказав это, он отправился на кухню. Теодор видел, как он остановился, увидев её труп в соседней комнате, а затем с пьяной настойчивостью устремился в кухню.

– Не трогайте ничего! – крикнул отправившийся следом за ним толстый офицер.

Сначала из кухни доносилась только ругань, а затем Теодор услышал, как плещется наливаемая в стакан жидкость, и подумал, что это, наверное, желтая текила, которую Лелия так любила.

– Моему другу надо выпить, – с достоинствсом объявил Карлос и проследовал к Теодору, держа в руках наполненный стакан и бутылку.

Выпивка оказалась как нельзя кстати. Теодор с жадностью опрокинул в себя содержимое стакана, чувствуя, как позвякивает стекло, ударяясь о его зубы.

Новые вопросы. Как давно Карлос знаком с Теодором Шибельхутом? Был ли он знаком с Лелией Бальестерос? Как долго? Со многими ли мужчинами она водила дружбу? У неё было много друзей, как среди мужчин, так и среди женщин. Как выглядел Теодор, когда пришел на вечеринку?

– Замечательно выглядел, – ответил Карлос, – исключительно замечательно. – Он взял у Теодора опустевший стакан и налил в него ещё текилы.

– Ему уже хватит! – заметил толстый офицер.

– Это для меня, – ответил Карлос, но отпив немного, снова передал стакан Теодору, прежде, чем толстяк-полицейский успел отобрать у него посудину.

Теодор внезапно почувствовал необыкновенную усталость. Он подошел к дивану и сел, а вскоре и прилег, опираясь на локоть.

В гостиную из спальни неспешно вышел доктор, и Саусас тотчас переключил свое внимание на него.

– Она умерла... ну, часа два-три назад. Перед смертью её изнасиловали, – устало проговорил доктор, защелкивая замочек на своем саквояже.

Ее изнасиловали. При мысли об этом Теодор содрогнулся от омерзения, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он сел на своем диване, положив руки на дрожащие колени. Затем нервно отдернул манжет на рубашке и взглянул на часы. Без десяти два.

Детектив тем временем распрашивал Карлоса о Рамоне.

– Вообще-то, я его почти не знаю. Он работает совсем в другой области, – несколько уклончиво ответил Карлос. – Да я встречался-то с ним раза за всю жизнь.

Теодор отстраненно подумал о том, что это, мякого говоря, не совсем так, и виделись они не три раза, а гораздо больше, но это уже не имело никакого значения. Ничто не имело значения, кроме прихода Рамона. Но вопль Карлоса вывел его из оцепенения.

– Обезображена? – изумленно воскликнул он.

Карлос уставился на Теодора, это был взгляд безумца.

– Она была обезображена? – переспросил он, как будто это что-либо меняло.

И тут в комнату вошел Рамон.

Теодор встал.

Рамон взволнованно огляделся по сторонам, а затем его взгляд остановился на Теодоре. Рамон был мускулистым крепышом среднего роста, черноволосым и темноглазым. Казалось бы, в нем не было ничего особенного, но он неизменно пользовался успехом у женщин. Возможно, их привлекала живость характера, а может быть, все дело было как раз во внешности. Его лицо могло принять любое выражение, но оно неизменно оставалось привлекательным, даже когда он был небрит, даже когда у него были всклокочены волосы. Женщины всегда обращают внимание на таких мужчин. Вот и теперь, когда он стоял посреди комнаты в своем дешевом костюме и торчащими во все стороны вихрами, Теодор никак не мог отделаться от ощущения, что все, должно быть, считают, что именно Рамон был её любимчиком.

– Где она? – спросил Рамон.

Полицейский взял его за руку и повел в спальню, детективы последовали за ними, чтобы посмотреть на реакцию Рамона. Теодор тоже присоединился к ним. Лелия лежала на спине, голова её покоилась все на той же подушке, искромсанные руки вытянуты вдоль тела. Было непривычно и страшно смотреть на её неподвижное тело. Создавалось впечатление, что она просто прилегла на минутку отдохнуть, и в это время с ней случилось что-то невероятное. Теодор чувствовал себя вконец измотанным, и ему начало казаться, что вся эта кровь – это не более, чем просто разлившаяся темно-красная краска, которую можно смыть обычной водой. Хотя, если приглядеться получше, то можно было заметить, что у Лелии не было больше носа.

Рамон зажал рот рукой, содрогаясь всем телом и издавая какой-то странный приглушенный звук. Детектив решительно взял его за плечо, но Рамон вывернулся из его рук, падая на колени перед кроватью и обхватывая руками колени Лелии, едва прикрытые розовым покрывалом. Он прижался лицом к её бедру и зарыдал. Теодор отвел взгляд, вспоминая о набожности Рамона, о присущей католикам черте прикасаться и даже обнимать то, в чем уже не было жизни. И тогда Теодор вдруг подумал о том, что сам он так и не дотронулся до Лелии, а просто перевернул её, как это сделал бы совершенно посторонний человек, и ему стало жалко, что оставаясь с ней наедине до приезда полиции он так и не дотронулся до нее, не поцеловал её перепачканный кровью лоб.

– Рамон Отеро, где вы были сегодня вечером? – механическим голосом начал допрос толстяк-полицейский.

Детектив стремительно прошел через комнату и оторвал Рамона от кровати. Один и тот же вопрос пришлось повторять несколько раз. Рамон как будто лишился голоса, а то и вовсе рассудка. Он просто не сводил глаз с Теодора.

– Где ты был сегодня вечером? – спросил его Теодор своим чувственным голосом.

– Дома. Я был дома.

– Весь вечер? – подхватил Саусас.

Рамон тупо уставился на него. Его лицо было мокрым от слез. Правой рукой он держался за живот.

– Ты не приходил сюда этим вечером? – спросил у него Теодор.

– Да. Я был здесь, – ответил Рамон.

– В какое время?

У Рамона был такой вид, как если бы он пытался восстановить в памяти события далекого прошлого. Внезапно он согнулся, обхватывая голову руками.

– Что это с ним? – встревоженно спросил Саусас у Теодора.

– Наверное, головная боль. У него часто случаются приступы, – ответил Теодор. – Рамон, тебе лучше сесть.

Один из детективов подвел Рамона к длинному столу, рядом с которым стояло кресло. Рамон безропотно опустился в него, а детектив взял его правую ладонь и принялся поочередно мазать чернилами кончики пальцев.

– Рамон, в котором часу вы приходили сюда? – уже несколько менее официальным тоном спаросил Саусас. – Вы обедали вместе?

– Да.

– А что было потом? Как долго вы тут пробыли?

Рамон не ответил.

– Рамон, это вы её убили? – спросил Саусас.

– Не я.

– Не ты? – с вызовом в голосе переспросил Карлос Идальго.

Саусас жестом велел Карлосу замолчать.

– В котором часу вы явились к обеду? – Саусас выждал момент, а затем решительно направился к Рамону с таким видом, будто собирается надавать ему пощечин и таким образом привести в чувство, но в следующий момент замер на месте, ибо Рамон, оставаясь сидеть неподвижно, ошалело уставившись перед собой, вдруг начал говорить.

– Я пришел сюда около восьми и мы пообедали. Мы ждали Тео, думали, что он приедет, и мы все вместе это отметим. Я принес бутылку рома. Потом мне стало плохо, и я ушел домой.

– В котором часу.

– Кажется... примерно в половине одиннадцатого, может, чуть позже.

– Рамон, между вам и Лелией произошла ссора?

– Нет.

– Вы точно не ссорились из-за Теодоро? Вы надеялись, что он придет?

– Да, – согласно кивнув, подтвердил Рамон.

– Я послал Лелии открытку и написал, что собираюсь вернуться сегодня, – пояснил Теодор, но, похоже, Саусас пропустил его реплику мимо ушей.

– Рамон, это вы принесли ей эти цветы?

– Нет, – покачал головой Рамон, равнодушно глядя на гвоздики.

– Букет уже лежал здесь, когда вы пришли? – задал Саусас очередной вопрос, ощупывая стебли цветов.

– Не помню, – ответил Рамон.

– Вы ели за этим столом?

– Да.

– Значит, цветы были принесены уже после вашего ухода. Убитая, случайно, не упоминала в разговоре о том, что она собирается пойти купить цветы?

И снова Рамон попытался напрясь память.

– Не помню, – униженно пробормотал он в конце концов, сокрушенно качая головой.

– Осмотрите кухню, возможно, там осталась упаковка, в которую мог быть завернут букет, – приказал Саусас одному из детективов. – И повнимательнее там!

Теодор молча глядел на цветы, не зная, что и думать. В том, что это не Рамон принес их ей, он не сомневался. Лелия сама могла выйти и купить букет после ухода Рамона, но почему в таком случае она не поставила цветы в вазу, а бросила на столе? Или, может быть, убийца пошел провожать её до квартиры? Просто уму непостижимо.

Вышедший из кухни детектив доложил, что ничего похожего на бумагу, которая могла бы послужить упаковкой дляя цветов, найдено не было.

Помрачнев, Саусас снова обратился к Рамону.

– Скажите, Рамон, а после обеда она вымыла тарелки?

– Да. Она мыла посуду, а я вытирал.

По приказу Саусаса один из детективов обтер лицо Рамона влажным полотенцем.

– Он принимает какие-нибудь лекарства от головной боли? – спросил Саусас у Теодора.

– Нет. Он не пьет таблеток. Просто он немножко не в себе от горя. – И лишь произнеся это вслух, Теодор понял, что если Рамон так сильно переживает, то это указывает на то, что он не совершал этого чудовижного преступления.

– Сегодня вечером на крыше раздавался какой-то шум, – продолжал Саусас, обращаясь к Рамону. – Сеньора де Сильва слышала грохот, как если бы кто-то пробежал по кровле. Вы были здесь в тот момент?

– Шаги на крыше? – повторил Рамон.

– Рамон, да проснись же ты! Мы не собираемся проторчать здесь из-за тебя всю ночь! – не выдержал Теодор.

– Отчего же, торопиться некуда, и у нас ещё целая ночь впереди: усмехнулся Саусас, закуривая очередную сигарету. Он курил сигареты "Хитанес", и теперь комнату наполнял горьковато-сладкий аромат крепкого табака. – Ну так как, вы слышали шаги на крыше? – спросил Саусас.

– Я точно не помню. Но кажется, нет.

Детектив резко встал из-за стола.

– На бутылке его отпечатки пальцев, – сказал он, показывая на непочатую бутылку рома на столе. – Такие же отпечатки имеются на остове кровати и на прикроватном столике.

– А как насчет подоконника и ножей на кухне? – уточнил Саусас.

– Мы нашли лишь один нож с отпечатками, да и те принадлежат убитой, ответил детектив.

– Угу, – неопределенно промычал Саусас. – Скажите, Рамон, вы были влюблены в Лелию?

– Да, – ответил Рамон.

– А, может, вы и жениться на ней собирались?

Рамон поджал губы, а затем вскочил со своего места и, ни слова не говоря, направился к двери. Детектив и двое полицейских бросились за ним и, ухватив за руки, отпихнули от двери. Когда они разворачивали Рамона, Теодору в какой-то момент удалось увидеть его изможденное, страдальчески искаженное лицо. Его швырнули обратно в кресло. Он же снова вскочил на ноги.

– Я не убивал! – кричал Рамон. – Это не я! Не я!

– Никто и не утверждает, что это сделали вы.

Рамон стоял посреди гостиной, и усадить его обратно в кресло было невозможно. По обеим сторонам от него застыли державшие его за руки полицейские.

– Тео, это сделал ты?

– Нет, Рамон, но я её нашел. Я пришел сюда и нашел её, – ответил Теодор.

– Я тебе не верю! Это твои цветы? Что, скажешь, это не ты их принес? в голосе Рамона послышались истерические нотки.

– Это нам ещё предстоит выяснить, Рамон, – проговорил Саусас. – Сеньор Шибельхут утверждает, что он пришел сюда и влез в квартиру через фрамугу над дверью, потому что у него не было ключа...

– Но ведь у него есть ключ! – перебил Рамон, безуспешно пытаясь вырваться из рук полицейских.

– Я оставил его дома. Так что с собой его у меня не было. Я увидел свет в окне... я звал, окликал её, но она не отзывалась.

– Обыщите его. Посмотрим, нет ли у него ключа, – велел Саусас одному из детективов.

Теодор покорно выложил на стол все содержимое своих карманов бумажник, связка ключей с двумя ключами от машины и ещё двумя от дома плюс маленький ключик от почтового ящика, сигатеры, зажигалка, мелочь, пуговица, оторвавшаяся от плаща – а в довершение ко всему детектив ещё и самолично проверил каждый его карман. Кроме того, были проверены ключи со связки – не подойдет ли какой-нибудь из них к замку на входной двери.

Когда с этой процедурой было покончено, Саусас снова обратился к Рамону.

– А у вас при себе есть ключ от её двери?

Рамон кивнул и достал из кармана брюк колечко, на которое было нанизано три или четыре ключа.

– Какой из них ее? – спросил Саусас, и после того как Рамон выделил один из ключей и передал ему связку, открыл дверь и попробовал закрыть её при помощи ключа. Ключ подошел. – Рамон, уходя вы закрывали дверь на ключ?

– Ну разумеется, нет. Она же была дома.

– А вы слышали, как она закрывает дверь за вами?

– Нет. Ничего такого я не припоминаю.

– А обычно у неё была привычка держать дверь запертой?

Этот вопрос поставил Рамона в тупик, и Теодор знал, что однозначно ответить на него было попросту невозможно. Дело в том, что Лелия была женщиной настроения, которой были чужды привычки подобного рода. Она вполне могла собственноручно закрыть дверь за ушедшим гостем, а могла и не делать этого.

– Ключи сеньориты, – неожиданно встрепенулся Саусас. – Энрике, постарайся их найти, – продолжал он, обращаясь к стоявшему в дверях детективу.

Детектив снова удалился в спальню, и Саусас последовал за ним.

Теодор заглянул в стоявшую на книжной полке расписанную глинянную миску, куда Лелия часто бросала свои ключи. Миска была пуста.

Ключи так и не были найдены. Детективы искали их даже на кухне. Но ни в дамской сумочке, ни в карманах ни одного из плащей, ни в одном из ящиков комода ключей так и не оказалось. У Теодора и Рамона спросили, где убитая обычно держала свои ключи, и оба не сговариваясь указали на глинянную миску на книжной полке.

– Вообще-то, в этом смысле она была не очень аккуратной, – сказал Теодор, – но если они все ещё здесь, то рано или поздно мы их обязательно найдем. – Про себя же он размышлял о том, зачем Рамону могли понадобиться её ключи. Хотя возможно, их взял кто-то другой, и у этого кого-то теперь был доступ к этой квартире.

– Рамон, зачем вы забрали ключи? – резко спросил Саусас.

– Я их не брал.

– Что вы с ними сделали?

Рамон выдержал его пристальный взгляд, после чего с невозмутимым видом закурил одну из своих миниатюрных сигареток.

Саусас с задумчивым видом расхаживал по комнате.

– Возможно, они все ещё находят здесь... а может быть, и нет. – Он пожал плечами. – Похоже, версия о том, что преступник скрылся через окно, по водосточной трубе, летит ко всем чертям. Убийца мог преспокойненько выйти через дверь и запереть за собой дверь снаружи. Рамон, нам придется провести обыск в вашей квартире, но с этим можно подождать. А теперь... Он замолчал, чтобы прикурить очередную сигарету, и глубоко затянулся дымом, не сводя при этом пристольного взгляда с Рамона. – Скажите, Рамон, вы считаете сеньора Шибельхута своим близким другом?

На этот вопрос Рамон отвечать отказался.

– Как долго вы знакомы с сеньором Шибельхутом?

– Три года, – подсказал Теодор.

– А как долго вы были знакомы с Лелией?

– Почти четыре года, – ответил за Рамона Теодор.

– Ага! – встрепенулся Саусас. – Значит, Рамон первым нашел её.