Текст книги "Игра на выживание"

Автор книги: Патриция Хайсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Теодор достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и выдал мальчишке сто песо.

– Итак, куда он поехал? Разве он тебе ничего не сказал? Еще сто песо, если скажешь, куда он отправился... или хотя бы сможешь выдвинуть удачное предположение.

Мальчишка разглядывал зажатую у него в руке купюру.

– И ещё я обещаю, что не буду жаловаться на тебя администрации. Так что, давай, выкладывай. Ты же уже никогда больше не увидишься с этим Сальвадором Бехаром, не так ли?

Американцы терпеливо ждали, когда коридорный вернется и поможет им уложить остальные вещи, но мальчишка взял Теодора за рукав и сказал:

– Давайте лучше отойдем в сторонку.

Они зашли за угол отеля.

– Он сказал, что едет в Мехико, сеньор. Это чистейшая правда. Мальчишка больше не прятал взгляд, и его темно-карие глаза, как показалось Теодору, смотрели на него вполне искренне.

– Спасибо. – Он протянул мальчишке вторую сотню, после чего снова спрятал бумажник в карман и пошел прочь. Он как раз направлялся к установленной в холле телефонной будке, когда навстречу ему попался вышедший из ресторана Рамон.

– Ты куда, Тео? Что случилось?

– Ничего, Рамон. Просто мне нужно срочно позвонить, – ответил Теодор, подходя к телефону.

– Но что случилось? – обеспокоенно спросил Рамон.

Теодор смутился. Рамон своим поведением все больше и больше начинал напоминать отбившегося от рук ребенка. Кто знает, что он может себе вообразить – и не исключено, что его фантазии окажутся гораздо страшнее реальности.

– Давай поднимемся в номер. В конце концов, позвонить можно и оттуда.

Они поспешно взошли на свой этаж. Кровь, по крайней мере, станед доказательством того, что в их номер действительно входил кто-то посторонний, рассуждал Теодор. А рассказав Рамону про Сальвадора Бехара, он позвонит Саусасу, который, в свою очередь, отдаст необходимые распоряжения, и полиция будет останавливать каждую машину на подъездах к Мехико. Если же ему не удастся переговорить с Саусасом лично, то можно будет отправить подробную телеграмму, отметив в ней, в частности, и то, что разыскиваемого молодого человека могут быть сильно поцарапаны руки или лицо.

При виде крови на полу Рамон остановился как вкопанный и испуганно охнул.

– НАс снова ограбили, – пояснил Теодор. – На этот раз улов грабителя составил мой фотоаппарат и не знаю, что еще. А Лео сегодня пролил первую кровь, – добавил он, погладив кота по спине. – Но зато теперь я знаю, кто это сделал, и это был тот же человек, что пробрался в мой дом. И не исключено, что это он убил Лелию. Это был тот урод, что встретился нам на кладбище – когда мы ходили смотреть мумии. Помнишь, Рамон? Тот парень, что вчера вечером заявился ко мне в пансион и сообщил, что здусь для нас освободился номер. Вообще-то, он притащился за нами сюда из самого Мехико.

Рамон наморщил лоб.

– Какой такой парень?

– Ну помнишь того юнца, что встретился нам в подземелье с мумиями?... Короче, он был там, можешь поверить мне на слово. Кроме нас с тобой и смотрителя там был ещё один человек. Неужели ты этого не помнишь? умоляюще воскликнул Теодор, но Рамон продолжал глядеть на него совершенно безумными глазами, как если бы он окончательно выжил из ума, или же заподозрил Теодора в том, что тот пытается заставить его поверить во что-то совершенно невероятное. – Рамон, ну ты сам рассуди. По-твоему, это я сам ограбил свою собственную комнату и разбрызгал кровь по полу? – Теодор снял трубку телефона и попросил соединить его с Мехико.

– Тео, а ты уверен в том, что делаешь? – спросил Рамон. – Ты сам видел, как тот человек входил сюда? Ты же все время был со мной.

– Я не видел его даже когда принес из сада сюда Лео, но я точно знаю... – Он прервался, чтобы продиктовать номер телефона Саусаса; затем возникла неловкая пауза. Он и Рамон молча глядели друг на друга.

Затем Рамон развернулся и с обиженным видом удалился в свою спальню.

Теодор поведал Саусасу о недавнем ограблении и описал, как был одет подозреваемый молодой человек, когда он в последний раз видел его. Саусас поинтересовался, не пропало ли что-нибудь из вещей Рамона.

– Рамон, твои вещи все на месте? – крикнул Теодор.

Рамон стоял на пороге своей спальне и прислушивался к разговору.

– Я не нахожу своей записной книжки, – равнодушно сообщил он. – Она лежала вот здесь, на комоде.

– Сеньор капитан, похоже, грабитель прихватил его записную книжку. Мелочь, конечно, но, может быть, все-таки вам имеет смысл взять под наблюдение дороги, ведущие к Мехико, чтобы можно было задержать этого гада. Перехватить его в Гуанахуато все равно уже не удастся. Кстати, сеньор капитан, кажется, я так и не сказал вам о том, что в тот день, когда я впервые увидел его в Мехико, он позвонил в дверь моего дома. Спросил, не терял ли я кашне.

– Кашне? – переспросил Саусас.

– Да. Оно было в бумажном пакете, который он держал подмышкой. Мне ещё тогда это показалось как-то подозрительно, и я подумал... В чем дело, Рамон? – вдруг спросил Теодор, ибо Рамон буквально сверлил его взглядом, исполненным не то ненависти, не то недоверия.

– Продолжайте, сеньор Шибельхут, – сказал Саусас.

– Да больше, собственно, и нечего рассказывать. Я сказал ему, что не терял никакого кашне. А он сказал, что нашел его прямо перед моим домом – и затем как-то чересчур поспешно удалился. А кашне этого я так и не видел, и понятия не имею, чего он этим добивался.

– Понятно. Что ж, сеньор Шибельхут, можете не сомневаться, все дороги, ведущие в город, будут взяты под контроль. И ещё я отправлю запрос в полицию Гвадалахары, на тот случай, если он решил податься в том направлении.

– Хорошо. Большое вам спасибо, сеньор капитан... Да, я обязательно взгляну на их... Хорошо, завтра вечером. Завтра утром мы уедем отсюда... Понял. Как только вернемся. Adios! – Теодор положил трубку и посмотрел на Рамона.

– Ты упомянул о кашне, – сказал Рамон. – Тео, но ведь я тебе этого не рассказывал, не так ли?

– Нет, конечно. Если бы ты... – Тут в его душе зародилось нехорошее предчувствие. – А что тебе об этом известно?

– Какой-то парень спрашивал меня о том же. Наверное, я просто как-то в разговоре с тобой упомянул об этом, а ты просто пересказал от своего имени, – глубокомысленно изрек Рамон.

– И когда ты говорил с тем парнем?

– Точно не могу сказать. Но думаю, незадолго до того, как пришла открытка.

– А как он выглядел? Где ты встретился с ним?

– На улице, у моего дома. Я вышел прогуляться – а он нагнал меня и пошел рядом. Я тогда ещё подумал, что он пытается продать мне кашне.

– А само кашне ты видел?

– Нет. Оно находилось в бумажном пакете. Все было в точности так, как ты рассказал Саусасу. Я сказал ему, что никакого кашне я не терял, и меня это не интересует. И тогда он ушел.

– А какой он был из себя?

– Ну... ростом пониже меня...

– Худощавый? На вид лет двадцать?

– Может быть. Я не помню.

– Ясно, это он. Иначе просто быть не может. Но все-таки интересно знать, почему ему так хочется непременно всучить кому-то это дурацкое кашне? – задумчиво проговорил Теодор, расхаживая взад-вперед по гостиной. И чье это кашне?

– Все это похоже на сон, Тео, – испуганно пробормотал Рамон. – Может быть, нам и в самом деле приснился один и тот же сон?

– Нет, Рамон. Этот парень знает нас. Возможно, он знал и Лелию. Он украл мой дневник, и он немножко говорит по-английски... Завтра вечером мы встречаемся с Саусасом. Он хочет показать нам несколько фотографий. Фотографий преступников, – пояснил Теодор. – Так что это наш последний день в Гуанахуато. Завтра с утра пораньше отправляемся в обратный путь.

Глава 23

Теодор спешил. Его машина стремительно летела по извилистой горной дороге, и два или три раза он даже заметил, что Рамон испуганно вздрагивал и вжимался в свое сиденье. По крайней мере, хоть какая-то реакция, подумал Теодор, хорошо еще, что инстинкт самосохранения не атрофировался у него окончательно. Проезжая по пути через Морелию, он предложил остановиться и перекусить, но Рамон отказался, сказав, что совсем не голоден, и тогда Теодор погнал дальше, торопясь поскорее достигнуть столицы.

– Возможно, этот парень и грабитель, Тео, но это совсем не означает, что он убийца, – сказал Рамон.

– Ничего, скоро увидим.

– Я знаю, как с ним обойдутся в полиции, если им все-таки удастся его задержать. Его запихнут в одиночную камеру, станут таскать на допросы и будут бить до тех пор, пока он не скажет хоть чего-нибудь, просто для того, чтобы положить конец этому кошмару!

Теодор не ответил, а лишь вынул из пачки очередную сигарету и прикурил её от окурка предыдущей.

– И, скорее всего, это выбитое признание будет его лишь словом против моего, – продолжал развивать свою мысль Рамон. – Сначала они добиваются от человека признания, хотя бы на словах, а когда его все-таки удается получить, то им этого оказывается уже мало. Они начинают требовать конкретных доказательств, которые можно увидеть или пощупать – следы крови, свидетели...

– Надеюсь, Рамон, ты сможешь увидеть этого человека. Ты сможешь увидеть и даже дотронуться до него!

– Да! И тут же решу, что он виновен? Похоже, ты не сомневаешься, что так оно и будет! Это же просто двадцатилетний пацан!

– Как я уже сказал, на мой взгляд, от него можно всего ожидать. Само собой разумеется, полицейским придется его допросить. Так что, почему бы тебе не спешить сбрасывать со счетов мое мнение?

Рамон рассмеялся.

– Потому что это невозможно! И так как все уже решили, что Рамон Отеро сумасшедший, то ничто из сказанного или сделанного мной тому парню все равно не поможет. – Рамон сложил руки на груди. – Но, по крайней мере, я могу хотя бы попытаться!

Теодор сбавил скорость, ибо ему показалось, что раздражение Рамона в немалой степени вызвано слишком быстрой ездой. Как он и предполагал, Рамон будет добиваться, чтобы ему сначала четко представили все факты, а уж потом примет для себя решение, верить или не верить в виновность мальчишки. К тому же Теодор начал всерьез опасаться, что далеко не всем фактам можно будет найдено осязаемое подтверждение, и тогда несмотря ни на что Рамон лишь укрепится в своей иллюзии. Если же парень просто признается, что Рамон все равно ему не поверит.

На город опускалась ночь. Теодор видел издалека красные огни столичной радиобашни. Затем по обеим сторонам от дороги появились фонари. Они были в западном конце Пасео-де-ла-Реформа.

– А вот и полиция, – сказал Теодор, останавливая машину.

Впереди двое полицейских останавливали машины, заглядывали в салон, освещая находящихся в нем электрически фонариками, и затем пропускали транспорт дальше. Луч фонарика на мгновение выхватил из темноты лица Теодора и Рамона, переместился на заднее сидение и пол машины, а затем покинул салон и дал сигнал проезжать.

– Надеюсь, его уже поймали, – сказал Теодор. – Его вполне могли задержать, а этих постовых просто ещё не успели об этом уведомить.

– Но разве он въезжал бы в город не по этой дороге.

– Скорее всего, он поехал бы окружным путем, чтобы попасть в город с другого направления. Или же вообще, мог выйти из машины и пойти пешком.

Полчаса спустя они были уже в доме Теодора, и Иносенса по-детски бурно радовалась их возвращению. Специально для Рамона она даже принесла клетку с его попугачиком, попутно сообщив, что пробовала научить его говорить, и попросила Рамона дать птичке какое-нибудь имя.

– Мне все равно. Если хочешь, то можешь выбрать сама, на свой вкус.

– Пепе, – после недолгих раздумий предложила Иносенса. – Вы не возражаете, сеньор?

– Конечно же, не возражаю, – ответил Рамон.

Теодор тем временем уже успел подойти к телефону и набрать номер, и теперь ожидал, когда разыщут Саусаса.

– Иносенса, будь так добра, наполни льдом ведерко.

Наконец Саусас взял трубку и сообщил, что задержать все ещё никого не удалось.

– Разумеется, мы выставили посты и в Морелии, и завтра утром... Что ж, полагаю, будет лучше, если я привезу вам фотографии, и, возможно, вы сможете опознать своего знакомого... Очень хорошо, сеньор. Минут через пятнадцать я буду у вас.

– Его ещё не поймали, – объявил Теодор, положив трубку.

– Кого не поймали? – спросила Иносенса.

Теодор вкратце рассказал ей о втором ограблении, упомянув о пропаже его фотоаппарата, записной книжки Рамона и нескольких других вещей, которых они не досчитались на сей раз – футляра для запонок и пяти галстуков, висевших на внутренней стороне дверцы платяного шкафа. Он также описал ей внешность молодого человека и спросил, не сталкивалась ли она с ним на улице.

– Право, я даже не знаю, сеньор. Ведь на улице так много народа...

– А разве молодые люди не пробуют заговаривать с тобой?

– Si, сеньор, но только я никогда им не отвечаю. Я даже не гляжу в их сторону. – Она нахмурилась. – Нет, сеньор, такого молодого человека я не припоминаю.

Теодор же подумал о том, что есть ещё и Констансия, а она куда как разговорчивее Иносенсы. Так что тот юнец мог запросто выведать у нее, что они, например, собираются в Гуанахуато. Теодор налил себе выпить. Рамон от выпивки отказался и понес свой чемодан – он никогда не позволял делать это иносенсе – наверх, в свою комнату. Теодор сказал Иносенсе, что скоро должен прийти Саусас, и что они могли бы поужинать все вместе, если, конечно, в доме имеется что-нибудь из еды.

– Si, сеньор. Холодная курятина, салат из агукате, фруктовый маседуан...

– Хорошо. И проследи за тем, чтобы водонагреватель был включен на полную мощность. Хорошая горячая ванна нам сегодня точно не повредит.

Иносенса позвала их к ужину ещё до прихода Саусаса, но кушанье ещё даже не было разложено по тарелкам, как раздался звонок в дверь. Иносенса выпорхнула из кухни и направилась во дворик. С улицы послышался скрежет открываемых железных ворот.

Теодор тепло приветствовал Саусаса и пригласил его к столу. Однако Саусас отказался, сказав, что уже поужинал.

– А вы ешьте, не торопитесь. Я подожду, – добавил Саусас.

– Нет-нет! Рамон, если хочешь, то ужинай без меня.

Но Рамон уже сложил свою салфетку и встал из-за стола.

Саусас сел на диван.

– Вполне возможно, – заговорил он, вынимая из прозрачной папки для бумаг пачку фотографий, – что наш юный друг, заприметив издалека полицейских, останавливающих машин на въезде в город, расплатился с водителем, вышел из машины и продолжил путь пешком. Автобусные остановки также находятся под наблюдением. А вы, случайно, не этого красавца имели в виду? – Он протянул Теодору фотографию размером с открытку.

Теодор отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Тогда, может быть, вот этот?

– Tampoco no. 1)

_______________________________

1) Тоже нет. (исп.)

– Тогда взгляните на это. – Саусас разложил на диване двадцать или тридцать фотографий.

– Вот он! Это он! – воскликнул Теодор, выхватывая один из снимков. Это была фотография юноши в рубашке с расстегнутым воротничком. Усов не было. На узком, бледном лице слабая, застенчивая улыбка.

Саусас нервно закурил, взглянул на обратную сторону снимка и сказал:

– Сальвадор Инфанте. Двадцать один год. Ограбил ювелирный магазин, сумма похищинного около семнадцати тысяч песо из ювелирного магазина шестое марта. На следующий день после того, как был ограблен ваш дом, сеньор. А вы уверены, что это именно он?

– Абсолютно уверен. Взгляни, Рамон. Я хочу, чтобы ты тоже знал его в лицо. – Он протянул Рамону фотографию.

Рамон несколько мгновений разглядывал снимок, а затем протянул обратно.

– Рамон, это он был с нами, когда мы ходили смотреть на мумии.

Рамон ничего не сказал на это.

– Инфонте работал посыльным в ювелирном магазине "Паласио Реал", что на Авенида-Хуарес, с пятнадцатого декабря по шестое марта. – Саусас оторвал взгляд от фотографии. – Вечером шестого марта, после закрытия магазина, когда в помещении оставалась лишь одна кассирша, пересчитывавшая деньги, Сальвадор вошел, ударил кассиршу по голове – удар, кстати, оказался смертельным – после чего скрылся с деньгами. У нас есть все основания утверждать, что это был никто иной, как Инфанте, ибо на работе он так больше и не появился. Его родители не имеют представления, где он может находиться. Но... отпечатков его пальцев на месте предступления опять же не обнаружено. В нашем распоряжении имеются лишь те отпечатки, что мы сняли с некоторых предметов, находящихся в доме его родителей.

– Наверное, он сумел каким-то образом прознать о том, что мы собираемся в Гуанахуато, – сказал Теодор.

– Очевидно. По словам его бывшего работодателя, он боек на язык, любит красиво одеться и приударить за девочками. Мы допросили двух из его подружек, которых нам удалось установить, и ни одна из них не знает, где он находится в настоящий момент. Его же работодатель и так собирался уволить его, потому что, мягко говоря, ему не доверял. Как вам это понравится, а? Лицо Саусаса медленно расплылось в широкой улыбке. – Этот недомерок из тех пижонов, кто любит тратить денежки сразу и помногу, рисуясь и привлекая к себе внимание. Он без этого просто не может. И повсюду оставляет следы, чпо которым разыскать его не составит труда.

Однако, его до сих пор не поймали, подумал Теодор, а вслух сказал:

– Сеньор капитан, вы, кажется, упомянули о ювелирном магазине "Паласио Реал"?

– Si, сеньор. А что?

– Рамон! Это же тот самый магазин, куда я отдавал для починки ожерелье Лелии. Ну помнишь, то её обсидиановое ожерелье со сломанным звеном? Ты же помнишь, Рамон, а? Как раз перед моим отъездом в Оахаку, Лелия сказала, что из него выпало одно звено? В тот вечер, когда мы собрались все втроем, ну?

Рамон кивнул.

– Да-да. Что-то припоминаю.

– Сеньор Шибельхут, вы видели этого парня, когда заходили в магазин? спросил Саусас.

Теодор покачал головой.

– Я договаривался насчет ремонта с другим человеком, гораздо старше. Но, возможно, Лелия заходила туда, чтобы забрать ожерелье. Или же этот парень сам доставил его ей. Рамон, ты не помнишь, его забрали из ремонта?

– Нет, мне об этом ничего не известно.

– А она, случайно, не говорила тебе ничего о молодом человеке, доставившем ей ожерелье? Постарайся вспомнить, Рамон, это очень важно.

– Так я и пытаюсь. Но, по-моему, она о нем вообще не упоминала.

– А она надевала его, пока меня не было? – не унимался Теодор. – Может быть, оно все ещё валяется где-нибудь в магазине.

– Нет, кажется, она все-таки носила его в твое отсутствие, – с сомнением в голосе проговорил Рамон, – но я не уверен. – Он пожал плечами.

– А что из себя представляет это самое ожерелье? – спросил Саусас.

– Плоская подвеска из обсидиана – приблизительно вот такого размера, сказал Теодор, разводя большой и указательный пальцы примерно на четыре дюйма друг от друга. – Остальная часть составлена из тоненьких обсидиановых же пластинок, соединенных между собой золотыми звеньями. Интересно, может быть, его забрала Хосефина? – размышлял вслух Теодор, глядя на Рамона.

– А мне откуда знать? – отозвался Рамон. – Тебе досталось хотя бы несколько побрякушек из её украшений. Я и того не получил.

– Прошу прощения, – извинился Теодор, после чего подошел к телефону и набрал номер Хосефины. Трубку сняла Хуана, и через минуту в ней раздался голос Хосефины. Теодор тепло приветствовал её и справился о её здоровье, прежде, чем задать вопрос об ожерелье.

– Ну да, я прекрасно помню тооджерелье! – с готовностью воскликнула Хосефина. – Нет, Тео, среди её украшений его не было. Раньше я о нем как-то не подумала, а потом... ну да, я решила, что, наверное, оно было на ней в тот вечер...

– Может быть, оно все ещё в ювелирной мастерской, куда я отнес его для починки, – сказал Теодор. – Не волнуйтесь, тетушка Хосефина.

– А что, есть какие-то новости? Почему ты спрашивает об этом?

– Только потому что я вдруг вспомнил о нем. Знаете, оно всегда мне очень нравилось, хоть вещица сама по себе особой ценности не представляла. Я надеялся, что оно у вас.

– Тео, ты говоришь мне правду? И дело вовсе не в том, что тебе удалось выяснить, будто оно было украдено у неё той ночью?

Теодор ответил, что ожерелье, возможно, все ещё находится в мастерской, что на Авенида-Хуарес, и пообещал непременно выяснить это и сообщить ей. Лишь после этого она несколько успокоилась. Теодор же обернулся к Саусасу и развел руками.

– Я позвоню завтра в магазин, чтобы убедиться, что его там нет. Рамон, а ты никогда не видел этого типа возле дома Лелии?

– Что касается меня, то я вообще не припоминаю, чтобы когда-либо с ним встречался, – ответил Рамон, нервно расхаживая по гостиной. – Он ничем не отличается от сотен других молодых людей.

– Но только не для меня, – возразил Теодор. – Сеньор капитан, как по-вашему, этот парень может оказаться убийцей?

Рамон раздраженно швырнул спичку в камин.

– Вполне возможно, – ответил Саусас, вкинув брови. – Но, на мой взгляд, для такого преступления требуется серьезный мотив. Этот же юнец скорее производит впечатление шкодливого воришки. И, на мой взгляд, то убийство касирши в магазины было чистейшей случайностью. Этот парень тщеславен. Он жаден до денег, любит красивые безделушки. А квартира Лелии не было даже ограблена. Из неё ничего не пропало, кроме ключей.

– Гм. У меня есть другая идея. Она возникла в связи с кашне, – сказал Теодор. – Вчера Рамон сказал мне, что к нему на улице тоже обращался молодой человек, предлагавший кашне. Наверняка это был один и тот же тип.

– Когда это было? – деловито поинтересовался Саусас.

– Незадолго до того, как была получена открытка из Флориды. Скорее всего, через несколько дней после похорон. Рамон, расскажи, как было дело.

Рамон вкратце повторил свою историю, и она оказалась как две капли воды похожей на ту, что была рассказана Саусасу Теодором.

– Моя версия заключается в том, что этот субъект охотится за деньгами, – сказал Теодор. – Он знает, что кашне принадлежит человека, совершившему это преступление. Возможно, он нашел его на лестнице её дома – или даже в её квартире. Возможно, это именно он и принес туда цветы – может, ему было поручено доставить ожерелье – и обнаружил её мертвой. И нашел это дурацкое кашне... – Теодор замолчал.

– Продолжайте, – сказал Саусас.

Теодор обернулся к Рамону.

– Рамон сказал, что он не терял кашне. Ты же уверен в этом, не так ли, Рамон?

– У меня всего одно кашне, серое. Оно и сейчас лежит у меня в чемодане.

– Истинная правда, – с улыбкой подтвердил Теодор.

– А как насчет вас, сеньор Шибельхут, – подхватил Саусас. – У вас, случайно, не пропадало кашне?

– Вроде бы нет. Я проверял всего несколько минут назад, как будто все на месте. Но я не знаю, сколько точно кашне в моем гардеробе, так что вполне возможно, что одного и не достает.

Саусас сидел, взволнованно барабаня пальцами по низенькому столику для коктейлей.

– Что ж... продолжайте, это весьма интересно.

– Он взял кашне и ушел, возможно, прихватив заодно и ключи. Если убийца впопыхах выбежал из квартиры, скрываясь с места преступления, то когда он пришел, дверь, скорее всего, была незаперта. И если вы помните, сеньор капитан, ключи от моего дома он то же зачем-то взял.

– Да, – согласился Саусас. – Версия интересная.

– Конечно, мотив в ней отсутствует – мне так кажется. И прежде всего не понятно, зачем Инфанте отправился к ней домой.

– Но ведь она была красивой женщиной! – возразил Саусас. – Вот вам и возможный мотив. Он мог просто положить на неё глаз и стал наблюдать за её домом. Возможно, он видел, как к ней приходили другие мужчины.

– Их было не так уж и много, – заметил Рамон.

– Но и не мало. А с сеньором капитаном я согласен, – сказал Теодор, я тоже считаю, что Инфанте следил за её домом. Равно как следил он и за нашими домами, Рамон.

– Тео, ты о чем? Какие ещё мужчины к ней ходили? – возмутился Рамон.

– Ну... например, Санчес-Шмидт, Эдуардо Паррал бывал время от времени, Игнасиа с Родольфо, Карлос Идальго...

– Идальго? – переспросил Саусас.

– Да. Лелия иногда расписывала для него декорации. Для тех спектаклей, что он ставил в университете.

– А этот Эдуардо? – задал новый вопрос Саусас.

– Он молодой художник, – ответил Теодор. – Он навещал Лелию примерно раз в месяц.

– У вас есть его адрес?

– Да. Он живет где-то в Такубайе. Минуточку. – Он направился было к лестнице, но затем остановился. – Сеньор капитан, а вам обязательно его беспокоить?

– Это насчет кашне, – пояснил Саусас. – Мы должны найти того, кому оно принадлежит. И надеюсь, что меньше, чем через сутки у нас в руках будет и само кашне. Как только мы разыщем Инфанте.

Теодор поднялся к себе и вынул из кармашка чемодана свою записную книжку.

– Вам следовало бы раньше рассказать мне о нем, – с укором проговорил Саусас, когда Теодор показал ему адрес Эдуардо.

Теодор хотел было сказать что-то в свое оправдание, но затем понял, что Саусас наверняка напомнит ему о том, что даже самые тихие и неприметные люди совершают порой ужасные преступления.

– Не исключено, – продолжал развивать Саусас свою мысль, – переписывая адрес к себе в блокнот, – что Инфанте уже шантажирует кого-то этим самым кашне. За месяц упорных поисков он вполне мог найти его владельца, и не исключено, что это может оказаться кто-то, кого нет в наших списках.

– Но ведь он только вчера украл записную книжку Рамона, – напомнил Теодор. – Так что, возможно, он все ещё занят поисками тех, кого можно распросить про кашне.

Саусас начал собирать фотографии.

– Сеньор капитан, я хотел бы поговорить с этим Инфанте сразу же, как вы только его задержите, – сказал Рамон. – Это возможно?

– Мне бы и самому очень хотелось, чтобы вы с ним поговорили, – вежливо ответил Саусас и улыбнулся. – Что ж, мне пора.

Теодор спросил у детектива, нельзя ли ему оставить у себя фотографию Инфанте, и Саусас великодушно презентовал ему снимок, попутно заметив, что у него самого скоро будет ещё несколько сот таких снимков.

– Благодарю вас, Иносенса, – сказал Саусас, когда она подошла к нему, неся в руках его плащ.

– А где вы планируете быть завтра, сеньор капитан? – поинтересовался Теодор.

Саусас ответил, что будет целый день в городе, и пообещал немедленно поставить его в известность, если что-нибудь прояснится.

– Звоните в любое время, – добавил Рамон. – Я хочу встретиться с этим Инфанте сразу же, как только вы его найдете.

– Непременно, дон Рамон, – заверил его Саусас.

Затем Теодор проводил его до ворот, и хотя говорили они лишь о том, как хорошо на улице, какой это чудный, тихий вечер, Теодор чувствовал, что Саусас, как и он сам, тоже пребывал в приподнятом настроении.

– Ну что, Рамон, будем ложиться спать? – спросил Теодор, вернувшись в гостиную.

Рамон взглянул на него, отрываясь от фотографии, оставленной Саусасом, и небрежно бросил её на диван.

– Нет, Тео, мне что-то захотелось пойти немного прогуляться.

– Ты надолго? Уже одиннадцать.

– Нет, Тео, я скоро вернусь, – сказал Рамон и попытался изобразить на своем лице подобие улыбки. – Нет, плаща мне не надо. – Он открыл дверь и вышел на улицу.

Иносенса задержалась в гостиной, где Теодор в то время пил кофе.

– Сеньор, можно вам задать вопрос... это насчет сеньора Рамона... Вы же сами сказали, чтобы я не говорила с ним о сеньорите Лелии, – почтительно проговорила она.

Теодор вздохнул.

– Он все ещё не хочет верить в то, что в её смерти виновен не он, а кто-то другой, Иносенса. Но я не сомневаюсь, что он изменится. И уже очень скоро. Как только мы найдем того парня с кашне.

– Да-да, кашне, – радостно заулыбалась Иносенса.

– А также того, кому оно принадлежит, – добавил он, чувствуя, как его душу захлестывает отчаяние. И с чего это он решил, что кашне было найдено именно на месте преступления? А что если в том бумажном конверте не было ничего, кроме порнографических открыток? И вообще, возможно, этот парень никогда не переступал порога квартиры Лелии! Теодор отправился наверх с твердым намерением взяться за работу над обложкой для "Правдивой лжи". Он собирался дождаться возвращения Рамона, как бы поздно тот ни пришел, потому что не был уверен в том, что Рамон захватил с собой ключи от входной двери.

Поработав у себя в студии чуть меньше часа, Теодор решил принять ванну, а потом снова продолжить работу уже переодевшись в халат. Он принялся выкладывать из карманов каостюма разные полезные мелочи, когда на глаза ему попалась его записная книжка. Раскрыв её на нужной странице, он подошел к телефону.

Эдуардо Паррал жил в пансионе. Трубку сняла горничная, и ему пришлось долго ждать, пока она ходила смотреть, дома ли он. В конце концов в трубке раздался звонкий голос молодого мужчины:

– Я слушаю.

– Алло, Эдуардо. Говорит Теодоро Шибельхут. Как поживаешь?

Эдуардо, похоже, обрадовался его звонку, спросил, как у него дела и не слышно ли новостей, имея в виду, разумеется, новости о ходе расследования.

– Ну, вообще-то, кое-что есть. Правда, пока ещё не понятно, удастся ли использовать ту информацию. В общем, я позвонил тебе в столь поздний час, чтобы предупредить, что следователь, капитан Саусас, возможно, завтра навестит тебя и задаст несколько вопросов. Эдуардо, надеюсь, это не доставит тебе больших неудобств.

– Ну о чем речь, дон Теодоро, вовсе нет! – дружеским тоном сказал Эдуардо. – Правда, завтра во второй половине дня меня не будет дома, но зато все утро я буду у себя.

– Хорошо. Думаю, будет лучше, если капитан Саусас сам расскажет тебе о цели своего визита.

– Да, конечно, – вежливо согласился Эдуардо.

Теодор в силой сжал телефонную трубку.

– Послушай, Эдуардо, а ты в последнее время ничего странного не замечал? Ну, там, необычные телефонные звонки или ещё что-нибудь в этом роде...

– Не-ет. – Он тихонько рассмеялся. – Если, конечно, не принимать во внимание сегодняшний день. Мне позвонил какой-то полоумный и поинтересовался, не терял ли я кашне. И так настойчиво спрашивал, я бы даже сказал, угрожающе. Своего имени он не назва. Но посоветовал мне хорошенько подумать, потому что это мой последний шанс. Самый-самый последний! – Он снова рассмеялся.

– И в котором часу это было? – упавшим голосом спросил Теодор.

– Примерно часа два назад. В девятом часу, как раз во время ужина.

– А ты не помнишь, звонок был, случайно, не междугородний?

– Не-а. Звонили откуда-то из города. А что?

– Да нет, ничего... – Теодор вытер ладонью лоб, на котором выступила испарина. – Капитан тебе сам все завтра расскажет. Я же больше ничего тебе сказать не могу.

– Послушай, так что все-таки просиходит? А?

Теодор замялся.

– А он что, предложил тебе купить кашне?

– Не-а. Просто спросил, не терял ли я его. Похоже, сам он в этом положительно не сомневался. Но я точно так же был уверен, что все мои три кашне лежат в ящике комода и пребывают там в целости и сохранности. В чем я позднее и убедился.

– Хорошо. Очень хорошо, – проговорил Теодор, испытывая огромное облегчение. – Все, Эдуардо, больше ничего сказать не могу. Позвони мне завтра, после того, как переговоришь с капитаном. Если, конечно, будет желание.