Текст книги "Каменная Звезда"

Автор книги: П. Баккаларио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

ШКАФЧИК

– У тебя замечательная преподавательница, – заметила Электра через пару часов.

Они шли вместе с Харви в толпе замерзших людей на Черч-стрит, на юг. Небоскребы Нижнего Манхэттена торчали вокруг них, словно стеклянные трубы гигантского подземного органа. В воздухе висел запах бензина от паромов и земли. Деревья были голые и черные. Трава на газонах пожухла.

Харви скорчил гримасу потрогав суставы на руке.

– Болит?

– Самолюбие болит.

– Ты тоже пару раз ударил. Как давно ты тренируешься?

– Два месяца.

– Маловато для настоящего боя, ты не думаешь?

Харви не ответил. Они перешли Барклай-стрит и пошли дальше, помедленнее.

– Олимпия сказала, ты не сосредоточен, – продолжала Электра.

Она снова вспомнила короткий бой, который Харви провел на ринге. Он против Олимпии – сплошные мускулы, быстрота и умение. Великолепно.

– Она сильно ударила тебя, чтобы ты понял. Нет, не ударила. Сообщила тебе, скажем так.

– Я этого не ожидал.

– По словам Олимпии, тот, кто опускает защиту, проигрывает.

– Это случается со многими, – ответил Харви, внезапно остановившись перед огромным пустым пространством.

Электра осмотрелась и замолчала.

Неожиданно тишина овладела ее мыслями и погасила весь ее энтузиазм. Она словно пыталась удержать равновесие на листке черной бумаги.

– Это здесь?

– Да, здесь, – подтвердил Харви.

«Зона ноль» – пустое пространство на месте Международного торгового центра. Место, где стояли башни-близнецы. Ниже уровня улицы что-то делали большие экскаваторы, напоминавшие гигантских червей. Все пространство было отгорожено металлической сеткой. На ней были таблички с именами людей, потерявших здесь жизнь.

– Ты тоже ее чувствуешь? – спросил Харви, идя вдоль «Зоны ноль».

– Что?

– Землю там, внизу.

Электра кивнула:

– Я чувствую, что она тонкая, ее как будто нет. Как будто бы она невероятно хрупкая.

– Она не хрупкая. Для меня она словно говорит, постоянно. Я уже слышал голос… Дома мне казалось, что это говорит Дуэйн. А здесь я слышу сотни голосов.

– А что говорят эти голоса?

– Ничего, – ответил Харви. – Они плачут.

Двое ребят обошли по периметру «Зону ноль» и пошли по направлению к Баттерли-парку, на самый юг города. К морю.

Они подошли к тропинке, обрамленной вековыми деревьями и ведущей влево, к зданию, гранитный фасад которого защищали две грандиозные женские статуи.

– Мы пришли, – сказал Харви, пересекая улицу.

– Что это?

– Индейский музей.

– А они кто? – спросила Электра, указывая на статуи.

– Четыре континента. Америка смотрит вперед, Европа окружена своими старыми символами, Азия в медитации, Африка еще спит.

– Четыре женщины, – улыбнулась Электра. – Земля – женщина.

– Ну да. А что делать нам, мужчинам? – поинтересовался Харви, входя в музей.

Внутри был богатый, роскошный интерьер. Большие колонны, высокие потолки, мраморная ротонда, вокруг которой на стенах была выложена мозаика, изображающая, как корабли входят в залив.

Харви не остановился посмотреть и даже не замедлил шаг. Он быстро прошел через холл и вошел в коридор, который вел к небольшому офису. Его там узнали.

– Привет, Миллер, – сказала ему охранница, сидевшая за мониторами. – Помощь нужна?

– Мне нужен мой ключ.

Она открыла ящик, нашла ключ с оранжевой наклейкой и протянула ему. Потом бросила взгляд на Электру, стоявшую сзади, и осмотрела ее с ног до головы.

– У тебя красивая подружка.

Харви взял ключ и вернулся к Электре.

– Зачем мы сюда пришли?

– Чтобы забрать карту, – ответил мальчик.

– В музее?

– Мой отец работает и с ними. Здесь есть сейфы, которые охраняют. Это лучшее в мире место для нее.

Они дошли до металлических шкафчиков, выстроившихся в линию один над другим. Внутри того, который открыл Харви, был чемоданчик профессора. Он произвел на обоих странное впечатление.

– Я к нему не прикасался с того момента, как вернулся.

– Такое ощущение, что прошло много лет.

Не зная, кто должен его взять, они оба потянулись, чтобы схватить его, и разразились смехом.

Они стояли так близко. Волосы Электры пахли шампунем. На пальцах Харви еще был острый запах боксерских перчаток.

Они поцеловались.

Это длилось лишь одно мгновение, и никто из них не знал, кто первым закрыл глаза. Кто кого первым поцеловал.

Но они поцеловались, лишь соприкоснувшись губами, которые горели весь вечер.

Они не сказали больше ни одного слова, выйдя из музея. Харви улыбался, Электра молчала. Они оба знали, что рано или поздно это случится. Еще в Риме. С первого момента, как они увидели друг друга в заснеженном дворе «Домус Квинтилиа».

Их сердца бились очень быстро.

Это был секрет, о котором никому нельзя было знать.

Позже Харви и Электра присоединились к Шенгу и Мистраль в холле отеля «Восточный мандарин». Они выбрали два стола рядом с огромной витриной, изображавшей Колумбус-Серкл и Центральный парк. Линда Мелодия крутилась вокруг них, осматривая зал, прежде чем лечь спать.

– Не ложитесь поздно, поняли? – напомнила она в сотый раз.

– Мы поиграем и пойдем спать, тетя.

Лицо Линды покраснело от ветра.

– Я была на Эмпайр-стейт-билдинг, – заявила она, сменив тему.

– Тетя… – попыталась перебить ее Электра.

– Завтра вместе пойдем смотреть на статую Свободы.

– Я обещала, – ответила племянница. – Завтра мы будем гулять вместе. А теперь можно мы поиграем, пожалуйста?

Линда Мелодия широко зевнула:

– А сколько будет длиться ваша игра?

– Ты не должна следить за нами, как будто мы на школьной экскурсии.

– А кто за вами будет следить? – спросила тетя Линда делано-строгим голосом.

Потом снова зевнула. Но вместо того чтобы повернуться и направиться к лифтам, она нашла свободное кресло, села туда и немедленно уснула.

– И что мы будем делать? – воскликнул Шенг, обеспокоенный присутствием тети Линды в двух шагах от них.

– Запускаем, – предложила Мистраль.

Шенг кивнул:

– Лучший способ что-то от кого-то спрятать – поставить ему прямо под нос.

– Используем карту, – сказал Харви вслух.

Они положили на стол старинную карту халдеев. Это был деревянный прямоугольник, исчерченный огромным количеством бороздок и с десятками надписей, выцарапанных на крышке. Можно было фантазировать, пытаясь интерпретировать эти царапины, подписи, похожие на те, что оставляют на школьных скамьях. Только терпеливый и образованный Гермес мог расшифровать эти буквы. Это были имена людей, которые ею обладали: волхвы, Христофор Колумб, Марко Поло. А еще математик Пифагор, философ Платон, стоик Сенека, легендарный Леонардо да Винчи. Карта, простейшая вещь, излучала энергию даже сквозь ткань, в которую она была завернута. Она была очень легкая и очень тяжелая одновременно.

– Я подумала об одной вещи, когда принимала душ, – сказала Мистраль, вытаскивая свой волчок.

– Тебе тоже не удалось отрегулировать воду? – перебил ее Шенг, роясь в своем неизменном рюкзаке, чтобы найти свой волчок.

– Нет, это насчет фото Агаты, – продолжила француженка.

– Ну и? – спросил Харви неожиданно заинтересованно.

Сидя рядом с ним, Электра пыталась не смотреть на него. И чувствовала, что он делает то же самое.

Они хотели бы остаться одни и поговорить. И помолчать. Но они слушали Мистраль и вникали.

– Трое мужчин были разного возраста, и, по-моему они не могут быть одноклассниками. – Мистраль быстро нарисовала эскиз фото и указала на мужчину в центре. – Альфред был в середине, второй. А слева видна тень фотографа с поднятой рукой.

– Я помню.

– Эта тень показывает нам, что фотограф тоже мужчина, – пунктуально продолжила Мистраль. – Так что на фотографии их четыре, а на обороте открытки внизу написано: двое из четырех. Мне пришло в голову что открыток было четыре.

Ребята обменялись наэлектризованным взглядом.

– Это хорошая мысль. Нужно вернуться к Агате и попросить ее отдать нам фото.

– Я могу сходить к ней завтра рано утром, – предложил Харви.

Мистраль зачарованно смотрела на карту Она единственная из них не была в «Королевстве кубиков», потому что была заперта в квартале Коппеде Якобом Малером.

– Каким образом она работает?

– Абсурдным образом, – ответил Харви.

– Неправда, – возразил Шенг. – Нужно просто сконцентрироваться и подумать.

– В Риме мы думали о тебе… – пояснила Электра, – о том, как найти тебя.

– Вы думали обо мне… а волчки указали вам место, где я была заперта?

– Не все. Те, на которых собака и водоворот, – уточнил Шенг.

– А волчок с глазом привел меня к цыганке, а в итоге – к Кольцу Огня, – сказала Электра.

– Как это? – спросила Мистраль.

– «Не важно, по какому пути ты придешь к истине. К такой важной тайне не может вести единственная дорога», – процитировал Шенг фразу из дневников профессора. – Но о какой тайне мы говорим?

Мистраль кивнула:

– Я спрашиваю себя, что мы сейчас ищем? Украденный волчок, помощь в расшифровке цифр на открытке, другие открытки, Каменную Звезду? Или двух друзей профессора, бывших здесь, пока он не сбежал?

– Я не думаю, что он сбежал, – вмешалась Электра.

– Думаю, он был вынужден сбежать. Возможно, он узнал о существовании Кольца Огня или этой Каменной Звезды. Возможно, Звезда привела его в Рим, а мы сейчас движемся в обратном направлении, как бы назад во времени.

– Он оставил нам указания. Фото и открытку.

– Помните его слова? – спросила Электра. – Кто открыл тайну, должен хранить и защищать ее. Возможно, он… не справился с этим. Возможно, он сделал неверный выбор или предал кого-то.

– Или его предали.

– И так пересеклись пути с ними.

– Да уж… – сухо сказал Харви. – А они сейчас преследуют нас в поисках той же самой тайны. Видимо, так.

В этот самый момент за их спиной появился мужчина, одетый в синее.

НЕЗНАКОМЕЦ

Харви, Шенг, Электра и Мистраль вздрогнули. Мужчина был среднего роста, в круглых очках, в кепи, как у Шерлока Холмса, и с длинной бородой. Он был одет в плащ в стиле XVIII века, цвета васильков, и сжимал в губах трубку.

– А это еще кто? – спросил он утробным голосом, указав на Линду Мелодию, спавшую в кресле.

Ребята смотрели на него с большим вниманием. Шенг лег на стол, чтобы защитить карту халдеев, и вдруг заметил, что борода мужчины с одной стороны оторвалась от подбородка.

– Гермес, это ты?

Мужчина приподнял трубку:

– А кто же еще, ребята?

Электра хотела обнять его, но инженер остановил ее движением руки:

– Нет. Никаких эмоций. Сделаем вид, что мы только что познакомились.

Он обвел взглядом холл. Потом нарочито медленно взял кресло от другого стола и подставил его к креслам ребят.

– Ну ты и нарядился… – посмеиваясь, сказала Мистраль.

– Здорово, правда? – начал красоваться инженер-радиолюбитель-археолог-специалист-по-комиксам-повелитель-игр Гермес де Панфилис.

– Все куплено на eBay,[3]3
  Известный Интернет-аукцион.


[Закрыть] по бешеным ценам.

– Ты похож на гибрид Шерлока Холмса и инспектора Коломбо, – заметила Электра, поставив ногу на подлокотник его кресла.

Гермес разочарованно посмотрел на нее:

– Я надеялся, что хоть кто-то из вас узнает цитату из «Ворона» Эдгара Аллана По. Писателя, который, между прочим, жил и сошел с ума в этом городе.

– Никогда не слышал, – ответил Шенг.

– Что же вы там в Китае читаете?

– Я только что дочитал последнюю книгу про Улисса Мура, – ответил Шенг. – Хао, это суперкнига! Выясняется, что на самом деле Улисс Мур…

– В общем, вы мне не ответили, – перебил его Гермес, снова повернувшись в кресле. – Что это за женщина?

– Моя тетя, – сказала Электра, – ей можно верить. Она побила палкой Якоба Малера, когда обнаружила его в «Домус Квинтилиа».

– Ей действительно можно верить! – засмеялся Гермес, поставив локти на стол. – Я упустил запуск волчков?

– Мы думали, что спросить у волчков.

– А какие есть варианты?

Мистраль протянула ему старую открытку найденную в кармане смокинга. Электра объяснила, как они заполучили эту открытку.

– О господи. Кажется, это номера матричного шифра!

Гермес никогда не слышал ни об Агате, ни о нью-йоркской жизни профессора. По поводу его бегства из Шанин Билдинг он поинтересовался:

– И он бросил квартиру в центре Манхэттена ради этой лачуги на задворках Рима?

Идея о Каменной Звезде еще больше его заинтересовала:

– Как только я вернусь домой, посмотрю в записях Альфреда, есть ли что-нибудь про такую Звезду.

– Поищи в книге Сенеки, трактате «О кометах», – подсказала Мистраль.

– Хорошая мысль. А еще в мифах о Митре. Мне кажется, что этот бог солнца родился из скалы. Каменная Звезда – это может быть камень, который родил звезду. Сходится?

– Не очень, – заметил Харви. – И в Нью-Йорке это не имеет смысла. Религия Митры не дошла до Нового Света. Это очень древняя религия…

– Официально она закончилась в триста девяносто втором году нашей эры, когда римский император Феодосий приказал больше не поклоняться языческим божествам – того, кто поклонялся, ждала казнь, – энциклопедически ответил Гермес.

– Вот именно. В триста девяносто втором году в Америке не было римлян. Были те, кого Колумб назвал индейцами, были другие боги.

– Вспомните, Колумб был одним из тех, кто использовал карту, – вмешался Шенг.

– А какие племена индейцев жили здесь, в Нью-Йорке? – спросила Мистраль.

– Понятия не имею. Но могу спросить у родителей, – ответил Харви.

– Думаю, надо спросить у волчков, – вмешалась Электра, подняв свой волчок.

Пятеро расправили карту Манхэттена на деревянной карте, как следует развернув углы. Потом посоветовались, кому следует начать.

– Я никогда не пробовала, – прошептала Мистраль, наблюдая за этими приготовлениями.

– Это просто. Нужно сделать так, – объяснил Шенг, запуская на карте свой волчок с изображением глаза. – Этот волчок указывает, где нужно искать и открывать новое, – продолжил он, а волчок кружился, перемещаясь по хаотичным линиям улиц Манхэттена.

– Между Нью-Йорком и Римом есть связь, – пробормотала Электра, разглядывая карту. – Манхэттен построен, как римское поселение. Видите, какие улицы? Они пересекаются под прямым углом.

Волчок с глазом начал замедлять движение и наконец остановился. В Ист-Виллидж, на углу Шестой улицы и авеню Б.

– Что там? – повернулись все к Харви.

Он удивленно покачал головой:

– Мне ничего не приходит в голову.

Он еще подумал:

– Парк, по-моему…

Электра запустила волчок башни, который закружился в своем особенном ритме, отличающемся от предыдущего, – более медленно и задумчиво. Затем он остановился точно в центре Восточной реки, на самом кончике острова Рузвельта.

– Это должно быть безопасное место, – сказала девочка.

– Но это невозможно, – саркастически ответил Харви.

– Почему? Что там на этом острове?

– Старый, заброшенный сумасшедший дом.

– Ничего себе безопасное место…

Шенг скрестил руки на затылке.

– Возможно, это означает, что для безопасности нужно стать сумасшедшими.

Гермес посмотрел на Мистраль:

– Твоя очередь.

– А Харви? – спросила француженка.

– Он всегда бросает последним, – пояснил Шенг. – Он повторяет.

Мистраль встала на ноги. Потом наклонилась над столом, нежно поставила волчок с изображением собаки на карту и запустила его, почти с сожалением. Этот волчок двигался не так, как другие, – он описывал беспокойные, неравномерные круги.

– Это легко, – сказал Харви, когда волчок остановился. – Естественно, это безопасное место. Центр Рокфеллера.

– Это где есть каток? – спросила Мистраль, которая видела этот центр в фильмах.

– Да. И где на Рождество ставят самую большую елку в городе. А теперь смотрите…

Харви поставил последний волчок на карту и не просто запустил, а почти что бросил его. Это был волчок водоворота, обозначавший опасное место. Волчок двигался быстро, с угрожающим свистом, и в конце концов, устав, остановился прямо в центре Адской кухни – ирландского района Нью-Йорка.

– Великолепно, – заметил он. – Именно в нужный момент. Завтра семнадцатое, если я не ошибаюсь. Это день Святого Патрика, национальный праздник ирландцев. – Харви поставил палец на восточную часть Бродвея. – Здесь завтра будет куча народа, одетого в зеленое и горланящего на улицах.

Куча народа.

Опасность – это праздник.

МИССИЯ

В офисе Эгона Носа была абсолютная тишина. Могильная тишина. Любой звук снаружи заглушался панелями из палисандра, которыми были облицованы стены. Звуки раздавались далеко, во внешнем мире. Там сегодня был праздник. А ему нужно было подумать – в полной тишине.

Золотистые мониторы поблескивали. Доктор Нос сидел в клубах голубого дыма, который поднимался к лампам, как пойманный ангел.

Перед ним лежал деревянный волчок. Доктор медленно вдыхал дым.

На волчке был нарисован мост. Или радуга. И больше ничего. Просто старое дерево, огрубевшее с веками, но отлично сохранившееся в тех теплых и сухих местах, где его сберегали. Это дерево пустыни.

– Посреди пустыни стояло одинокое дерево… – громко сказал Эгон Нос. – Это была огромная черная сикомора. Ее называли деревом Пути.

Он откашлялся. Сигара сверкнула огоньком.

– У дерева Пути были глубочайшие корни. Вокруг него собирались все купцы, которые шли по Великому шелковому пути. Сотни лет это дерево обозначало границу между Востоком и Западом.

– Оно больше не существует, – ответил ему холодный голос.

Эгон Нос говорил по телефону. Один из экранов в его кабинете показывал урбанистический пейзаж, но не Манхэттен. Это были другие небоскребы, другие огни и другие безумные людишки, заключенные в мегалополисе.

Это был Шанхай. Холодный голос раздавался оттуда.

Доктор Нос положил сигару в хрустальную пепельницу, стараясь найти равновесие. Пепельница отбросила сотни отблесков огонька.

– Да. Его срубили несколько сотен лет назад. Всегда жаль, когда дерево умирает. Ты не думаешь? – Он поставил пальцы на древнюю поверхность волчка и сделал им полуоборот. – И это все? Старинная игрушка из дерева? Ты уверен, что платишь мне за то, что я тебе ее доставлю? Я не думаю…

– Я тебе плачу не для того, чтобы ты думал, – сухо ответил голос.

– Ух, ух, ух… Простите меня, господин, что я сомневаюсь… – саркастически ответил владелец клуба, – и что я не уважаю твою игрушку.

– Ты знаешь, что я не люблю игры.

– Неудивительно, Геремит. Ты вообще ничего не любишь. Кроме себя самого, естественно.

На экране с изображением Шанхая промелькнула тень – слишком быстро, чтобы можно было успеть ее разглядеть.

– Мне нужна карта. И другие волчки, – сказала тень.

– Это вопрос нескольких часов. Нам просто нужно подождать, – ответил Доктор Нос.

– Завтра семнадцатое марта, – напомнил Дьявол Геремит.

– Уже семнадцатое марта, – ответил Доктор Нос, посмотрев на часы. – Слышишь, как тихо? Это праздник Святого Патрика. Все языческие божества спрятались в тени, ждут, пока он закончится. Это не лучший день, чтобы выходить на поверхность. Ух, ух, ух… Но это не значит, что в этот день нельзя двигаться под землей.

– У меня еще пять дней.

– Для чего?

– Для того, чтобы не упустить вторую встречу.

Тень снова появилась на экране, изображавшем Шанхай. Ее было видно со спины, на фоне стеклянных небоскребов. Она смотрела на улицу, скрестив руки на груди.

– Я уже почти вижу ее.

– Кого? Твою силу, которая сокрушит весь город?

– Звезду, – ответил Геремит не оборачиваясь. – Но тебя такие вещи не должны интересовать.

Эгон Нос снова взял сигару в руки. Его окутал дым.

– В Адской кухне нет звезд. И ты прав: это меня не интересует. Звезды слишком далеко, и их плохо видно. И потом, когда я смотрю на небо, у меня кружится голова. Зачем нужны звезды, если их даже нельзя потрогать?

ОСТРОВ

Ветер с Нью-Йоркского залива раздувал длинные волосы Электры и паруса лодок. Девочка закрыла глаза, позволяя своим мыслям лететь по воле ветра.

Как изменилось ее настроение по сравнению со вчерашним днем! Она чувствовала себя хорошо, в гармонии с миром и снова была переполнена своей вулканической энергией. Это было из-за поцелуя с Харви – по-другому не скажешь. Взгляд в музее, который дал ей возможность почувствовать себя очень красивой. И желанной.

– Ты похожа на осьминога, – сказала Линда Мелодия, возвращая ее снова в реальность.

– Спасибо, тетя, – обиженно ответила Электра.

Руки женщины погрузились в ее космы с привычной проверкой.

– Ты не пользовалась бальзамом, – заключила тетя. – А масло?

– Я его выпила.

Линда приподняла локоны племянницы и проанализировала их, как энтомолог тропическую бабочку.

– Ну и ну! Все концы секутся. Надо подрезать.

– О'кей, я побреюсь под ноль.

Тетя отступила на шаг.

– Электра, что с тобой? Ты странная. Я бы сказала… веселая. – Она показала племяннице прядь волос, которую все еще держала в руках. – Раньше ты бы вырвала их у меня из рук, крича, чтобы я не смела интересоваться твоими волосами. А сейчас ты ведешь себя, как хорошая девочка. Что с тобой?

Электра почувствовала прилив гнева, но очень смутный, такой, который было легко погасить.

– А если ты знаешь, что меня это злит, зачем ты берешь мои волосы?

– Они секутся!

– А у тебя никогда не секлись?

– Секлись, конечно. И лучше бы мне тогда кто-нибудь об этом сказал.

Электра улыбнулась:

– Тетя, ты невыносима.

– Между прочим, в твоем возрасте я должна была…

– Я и не думала ничего другого. А ты знаешь, что это твой пиджак?

– Знаю, Капри, тысяча девятьсот семьдесят девятый. – Одежда Линды Мелодии пережила годы и осталась новенькой, как с иголочки. – Я даже помню, кто мне его подарил, – продолжила Линда удовлетворенно. – Красивый парень, которого потом пришлось бросить.

– Почему? – засмеялась Электра, представив себе эту сцену.

– Почему, почему? Сначала тебе дарят подарок… потом начинают звонить тебе, приводят тебя куда-нибудь, где полно орущих людей, потом входят в твой дом в грязных сапогах, потому что не смогли удержаться и не пнуть мячик, который катился по улице. Стоит тебе принять подарок, как ты начинаешь работать на них.

– Но он красивый, – заметила Электра.

– И черт с ним, – вздохнула Линда, засмотревшись на профиль статуи Свободы перед ними. – Мы здесь выходим?

– А раньше нет другого острова?

Тетя Линда открыла программку прогулки на пароходе и прочитала:

– «Эллис-Айленд». А да. Это сюда высаживались все иммигранты, которые приезжали в Соединенные Штаты. Представляешь? Миллионы людей, которые ждали своего разрешения на въезд…

«Бог знает, сколько здесь погребено интересных историй, – подумала Электра, когда пароход подплывал к острову Свободы. – И кто знает, что об этом думает Харви. И кто знает, где он сейчас…»

Харви только что вышел из Шанин Билдинг – дома Агаты. У него на плече висела спортивная сумка. Шенг бежал за ним со своим любимым рюкзаком и с фотоаппаратом на шнурке. Они скопировали фото профессора и рамку. Но день еще только начинался.

– Ну и куда мы пойдем? – спросил Шенг.

На улице огромная толпа народу. Повсюду полицейские. Улицы закрыты лентами, не пускающими на тротуар.

– Пойдем в старый ирландский квартал! – предложил Харви. – В Адскую кухню.

– А почему она так называется?

– Я не знаю. Наверное, потому, что ирландцы переезжали сюда в начале прошлого века из своей земли, пытаясь убежать от голода.

– Ну тогда Адская кухня – это кухня моей мамы, – пошутил Шенг. – Это настоящий ад! Тысячи китайских традиций сплетаются в одну без всякой причины.

Ребята сели в метро и направились на восток. Выйдя на поверхность, они обнаружили кучу народа и оркестры. Вся улица напоминала зеленое море. Белые и зеленые гирлянды украшали окна, фонари, семафоры, тысячи флагов, которые развевались на ветру.

– Они что, с ума сошли? – прокричал Шенг Харви, пытаясь пробраться сквозь толпу.

Вокруг них дудели в трубы, все люди были в шляпах в бело-зеленую клетку, кругом вились облака сладкой ваты и сияющие гирлянды.

– Черт! – прокричал Шенг, попав в компанию людей с разрисованными лицами. – Я даже двинуться не могу!

– Ты еще не видел, что там на Пятой улице!

Они остановились около киоска, где продавались чипсы. В толпе был человек, который не казался очень веселым. Толстый, крупный, задыхающийся, он еле пробирался. Он издалека смотрел на Харви, стараясь не потерять его среди моря людей. И разглядывал его нового друга, китайца. Когда ребята остановились и начали есть чипсы, мужчина прислонился к столбу и достал свой дневник, куда занес несколько быстрых записей. Потом снова начал двигаться, хладнокровный и усталый.

– Эй, давай с нами, друг-индеец! – кричали ему.

Но это его не остановило. Он пытался понять, куда идет Харви Миллер.

На фонарном столбе сидел ворон с больным глазом и бросал на друзей неприязненные взгляды.