Текст книги "Теперь с тобою вместе я (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

   Судьба определяет, случай сводит,

   А этот случай, посылает Бог.

   Друг не второе Я, не отраженье,

   И против шерсти гладит иногда.

   Но в трудный час свершений и лишений,

   Не надо звать, он сам придёт всегда.

   Горячий спор не повод для обиды,

   Корысть и зависть не найдут приют.

   Из добрых дел не строят пирамиды —

   С друзьями делятся, не подают.

Глава 11

   Как объять необъятное:

   Как отдать невозвратное:

   Как прожить, гнев не выкликав:

   Как любить, слёз не выплакав:

   Как познать, не раскаявшись,

   Цель достичь, не намаявшись,

   Быть судьбою не проклятым,

   Быть любимым и понятым:

Вечером накануне отъезда в Беер-Шеву, Вера сидела, закрывшись в своей комнате и в грустном расположении духа, слушала уже основательно заезженную кассету Олега Фрейдмана.

На данный момент слова этой песни стали лейтмотивом её нынешнему настроению – Галь, так и не позвонил.

Возле стены стоял собранный в дорогу баул, тот с которым она приехала в Израиль.

За эти месяцы, что она прожила в Ашдоде, у неё неожиданно собралось столько ещё дополнительных вещей, что при всём желании, уместить их туда было невозможно.

Она хотела попросить у Любы какую-нибудь большую сумку или чемодан, но та отговорила её от этой затеи, убедив не брать с собой пока зимние вещи, на что девушка без возражений согласилась.

На диво, сестра чутко отнеслась к настроению Веры и не донимала её вопросами о парне, обещавшем помочь перебраться на новое место жительства:

– Верка, да, не расстраивайся ты так, мало ли что бывает на работе, тем более, ты сказала, что он полицейский и на каком-то важном задании.

А если даже смылся, тоже не горюй, будут на твоём веку ещё ладные парни, вон ты у нас какая симпатяга, с тобой же по улице нельзя спокойно пройтись, все мужики шеи сворачивают, без массажиста потом им, наверное, не обойтись.

Вера грустно улыбалась, понимая, что Люба хочет её успокоить и, надо сказать, ей это в какой-то мере удавалось.

– Утречком Лёва подкинет тебя к автобусу, а там возьмёшь такси и без проблем доберёшься до своего университета.

Вера не боялась трудностей с поездкой, тем более, вариант сестры был простаки идеальным, она волновалась и переживала за Галя, совершенно не веря в то, что он вероломно покинул её, склоняясь к версии Любы, что причина молчания работа.

Часы уже перевалили за десять вечера, когда раздался звонок телефона, Вера находящаяся в своей комнате затаила дыхание, прислушиваясь к разговору сестры, а, когда та её позвала, сорвалась с места и бегом бросилась в салон.

Она даже не обратила внимания на удивлённое лицо Любы, а, схватив трубку, взволнованно заговорила:

– Галь, хороший мой, я так вся переволновалась, я знала, знала, что ты позвонишь, я уже приготовилась полностью к отъезду, но если ты не можешь приехать, то не страшно…

И вдруг она услышала в трубке совершенно чужой голос:

– Простите, я сожалею, но это не Галь.

Меня зовут Офер, мы вместе с ним работаем и являемся хорошими приятелями.

Твой друг не может завтра с утра приехать и помочь тебе перебраться в Беер-Шеву, но вместо него это сделаю я.

Скажи только в какое время мне прибыть с утра и дай свой адрес.

– А Галь?

– Девушка, я ведь уже сказал, что он не может отлучиться сейчас с работы…

– Но, он ведь мог хотя бы мне позвонить?

– Не мог.

В голосе парня на другом конце провода появились суровые нотки, и Вера не стала больше домогаться правды, решив, переложить это на завтра, когда они будут в дороге.

– В шесть утра я выйду из подъезда, хорошо?

– Порядок, буду ждать, до свидания.

Стоявшая рядом и слушавшая весь разговор Люба, поинтересовалась:

– Верунечка, а ты случайно не стала переходным вымпелом у этих парней?

Поймав взгляд сестры, Люба подняла руки словно сдаваясь:

– Ладно, это я так неудачно пошутила, но на всякий случай, утром выйду вместе с тобой к машине.

Завтра по идее начинается новый очень важный этап её жизни, но почему так тяжело на сердце.

Вроде объяснения друга Галя вполне обоснованные и всё же, почему он хотя бы разочек не позвонил…

Как всегда, в последнее время ответы и успокоение попыталась найти в кассете любимого барда:

   Мелькают дни, как полустанки,

   А годы, как вокзал, перрон: —

   В пути, привыкшие к болтанке,

   Уселись каждый в свой вагон.

   Согласно купленным билетам —

   Кому плацкарт, кому купе: —

   С рожденья колесим по свету

   По воле и вразрез судьбе.

   Не все, конечно пассажиры,

   Есть машинистов экипаж —

   Довлеют звания, ранжиры,

   Закон, устои, арбитраж:

   Твердим судьба, но всё же, ропщем,

   Не тот вагон, перрон, вокзал: —

   А вот к финалу катим, в общем,

   Неважно кто, что заказал.

Нет, Вере не хотелось думать, что это уже финал, она перед тем, как заснуть, заказала себе счастье…

Когда они утром вместе с Любой вытащили на улицу из подъезда баул, какая-то машина уже стояла, напротив.

Из неё выскочил здоровенный парень почти двухметрового роста и весом никак не меньше полутораста килограмм.

Когда он поздоровался и назвался, до Веры сразу дошло насколько голос не соответствовал фактуре.

Подавая ему руку для приветствия, широко и доверительно улыбнулась, мысленно назвав его Партосом.

Вера видела, что Люба внимательно смотрит на номер машины, явно стараясь его запомнить, сестра сохраняла бдительность.

Офер, как пёрышко закинул в багажник баул, который в четыре руки вытаскивали на улицу молодые женщины, и открыл перед Верой дверь для пассажира.

Сёстры обнялись, и старшая прошептала:

– Верунечка, мне кажется парень не плохой, но всё же держи ухо востро, вечером обязательно позвони.

Офер ловко и быстро вывел машину на трассу, и они помчались на юг к новой и интересной жизни Веры.

Парень сосредоточенно молчал, и девушка окончательно поняла, что с Галем не всё в Порядке.

– Офер, ты хороший друг Галю?

– Да, думаю, что да.

– Тебя волнует, если с ним происходит что-то не хорошее?

– Конечно, мы же друзья.

– Так вот, я ему тоже друг и тоже за него волнуюсь и чувствую, что с ним сейчас не всё в порядке.

Парень продолжал молчать, неотрывно глядя на дорогу, которая в столь ранний час была почти пустой.

– Вот, ты сейчас отмолчишься, довезёшь меня до цели и убежишь, как последний трус, чтобы скрыть от человека волнующую его правду и думаешь, что ты герой…

– Девушка, что ты меня мучаешь, это не моя тайна, я дал Галю слово, что не проболтаюсь тебе, а ты меня рвёшь на куски.

– И буду рвать, а, когда приедем на место, вцеплюсь ногтями в твоё лицо и буду ещё кусаться, пока ты не выложишь мне всю правду.

Парень с высоты своего роста глянул с улыбкой на Веру.

– Грозная, я уже весь трясусь от страха.

Чтобы ты знала, я прошёл Ливан в восемьдесят втором и в полиции сижу не в кабинете.

Но, это я тебе говорю не для того, чтобы объяснить, что я не трус, а для того, чтобы ты поняла, если я не захочу что-нибудь рассказать, то уже не расскажу.

– И не расскажешь?

В голосе у Веры было столько мольбы, что мог растаять даже вечный лёд Арктики.

Парень вздохнул.

– Галь говорил, что ты очень хорошая девушка, он не ошибся, хотя утверждал, что вы знакомы были всего два дня.

Вера боялась спугнуть своего Партоса и молчала, только кивая головой.

– Я не буду брать с тебя клятву, но ты не смей меня подвести и в будущем ни в коем случае не должна обмолвится Галю, что всё знаешь.

Девушка во все глаза смотрела на парня, с ужасом ожидая его рассказ.

– Он тебе говорил, что отправляется на важное задание на север нашей страны, на границу с Ливаном, через которую курьеры регулярно доставляют в нашу страну наркотики?

Не то, спрашивая, не то, утверждая, спросил Офер и, не ожидая ответа, продолжил:

– Так вот, он и его напарник засекли машину с этой отравой и заставили четырёх бандитов выйти наружу из автомобиля и лечь на землю, пока они будут обыскивать.

Что тебе сказать, напарник Галя допустил какую-то оплошность и один из этих бандитов вскочил за руль и наехал на Галя и на своих сподвижников…

Вера закрыла глаза и горестно застонала:

– Что с ним сейчас?

Офер пожевал губами.

– Машина переехала ему ногу, порвав какие-то мышцы и при падении он сильно ударился головой о камень – у него глубокое на затылке рассечение и сотрясение мозгов.

И быстро добавил:

– Ты, не волнуйся, тот бандит не ушёл, хоть и задавил двух своих подельников на смерть, а Галь находясь на земле с тяжёлыми ранами, успел вслед выстрелить и пробить задние колёса, машину занесло, и она рухнула в пропасть.

Героический рассказ Офера не произвёл на девушку большого впечатления, потому что душа разрывалась от волнения за любимого парня.

– Скажи, пожалуйста, как он в данный момент себя чувствует, мне нельзя быть рядом с ним?

– Послушай, мы уже приехали.

Сейчас найдём твоё общежитие, определим тебя в комнату, а после поедем в город, попьём кофе и я закончу рассказ, договорились?

Вера поняла, что спорить с обстоятельным парнем не стоит и она согласилась.

Документ полицейского творил волшебные дела, уже через час она была оформлена, ей была определена комната, кровать, тумбочка и место в шкафу.

Оставив баул Веры на её теперь постели, они поехали завтракать, девушке не терпелось узнать о состоянии здоровья любимого.

Сидя в кафе, Офер слишком звонким для его комплекции голосом, в неспешной своей манере поведал:

– Рану на затылке зашили, скоро заживёт, сотрясение мозга было довольно тяжёлым, но ему уже разрешили садиться на кровати и ходить в туалет.

На ноге сделали несколько операций, сшивали какие-то мышцы, связки, сухожилья… я в этом плохо понимаю, но сказали, что всё срастётся, заживёт и будет в полном порядке…

– А, когда он выйдет из больницы?

– Как только выпишется, тут же приедет к тебе, в этом можешь не сомневаться.

И Вера не стала сомневаться, она поверила каждому слову Офера.

После завтрака парень отвёз её обратно в общежитие и сославшись на срочные дела уехал, а Вера стала разбирать свой баул, раскладывая вещи по местам.

В комнате было четыре кровати, но не одна ещё не была занята.

Вера выбрала себе кровать возле окна, на тумбочку поставила свой заветный магнитофончик и нажала кнопку, скучно без музыки и песен наводить порядок в шкафу и в тумбочке:

   Ты пленница моих причуд:

   Души полёт мой невесом,

   К ресницам тенью прикасаюсь,

   Не потревожу сладкий сон,

   К утру звездою угасая:

   К тебе я снова прилечу,

   Прими как дар весны смятенье —

   Ты пленница моих причуд,

   И, безусловно, – Вдохновенье.

   Незримый образ мой храни

   В воспоминаниях случайных —

   Войду восторгом в твои дни,

   Тепло весеннее вручая:

   К тебе я снова прилечу,

   Прими как дар весны смятенье —

   Ты пленница моих причуд,

   И, безусловно, – Вдохновенье:

Вера поймала себя на том, что подпевает, мысленно от себя адресуя строки Галю – <Ты пленник стал моих причуд и частых дум, и настроения>…

Нет, находится одной в комнате ей сегодня абсолютно не хотелось.

Надо быстрей раскидать шмотки по местам и попробовать найти девушку, подсказавшую куда ей обратиться, которую она встретила на входе в кампус.

Точно помнила, что зовут её Хана, а фамилия какая-то смешная, не то Куклаева, не то Кукалиева… ладно, спрошу и так, и эдак, а пока послушаю ещё одну песню и завершу эту нудную работу:

   В три аккорда лёгкий перебор:

   Заглянул я в осень без испуга,

   В золотой, пурпурный листопад,

   Что подскажешь в этот раз подруга,

   На какой меня настроишь лад…

   Увядаем, от забот устали… —

   Расстаёмся не на век, а год…

   Ну, подпой мне нежными устами,

   У любви нет в жизни непогод.

   Заглянул я в осень без печали… —

   Дождь и ветер напоют мотив…

   Разве мы когда-нибудь скучали,

   Звуки жизни в песню воплотив…

   Ах, подруга разбегись по струнам,

   Заведём привычный разговор,

   И пусть вторит нашим грустным думам

   В три аккорда лёгкий перебор…

Вера несколько раз повторила две последние строки песни и вспомнила слова Офера, что Галь, как только поправится, обязательно приедет к ней, и она почему-то ни на секундочку в этом не усомнилась, лишь бы быстрей и раны оказались без пагубных последствий.

Глава 12

К радости обеих девушек, Вере удалось разыскать в университетских корпусах Хану Кукалиеву.

Удивление случайной знакомой было невообразимым, когда она увидела Веру, с которой при первой их встрече едва обмолвилась несколькими словами.

Хана очень обрадовалась и воспользовалась Возможностью сбежать с последней пары, чтобы всласть наболтаться с землячкой и неважно, что одна из них была из Беларуси, а другая из Дагестана.

Девушки сидели на Вериной кровати и увлечённо болтали о всяких пустяках, вспоминая школу на бывшей Родине, сопоставляя климат, ландшафт и растительность горного Северного Кавказа и синеокой озёрной Беларуси.

Они увлечённо обменивались впечатлениями об Израиле и, наконец, дошли до сокровенной темы о парнях.

Хана безапелляционно заметила:

– Мне эти местные надутые индюки совершенно не нравятся, они мне близко не нужны, да, и я такая им не нужна, им подавай блондиночек вроде тебя, с голубыми глазками и с ногами от ушей.

А меня ты видишь, росток чуть выше метр пятьдесят, чёрные глаза и волосы, а задница, словно корма на корабле или круп у породистой лошади.

Вера от души смеялась над аттестацией себя, на самом деле очень миловидной кавказкой девочки.

Хана, действительно, была не высокая, но фигурка у неё была отличная, она выглядела словно выточенная умелым мастером изящная статуэтка.

– Какая ты Ханка, смешная, разве так важно откуда твой парень, здесь родился, из Москвы приехал или из какого-то другого края, главное, чтобы была любовь.

– Ага, любовь, у нас у кавказских, часто уже с детства помолвлены мальчик с девочкой и в шестнадцать лет могут несчастную уже в жёны определить.

– И у тебя есть такой суженный?

– А то! Я с ним за всю жизнь два раза виделась и двадцатью словами перемолвилась, а меня хотели, как только приедем в Израиль, тут же и замуж отдать, чтобы в армию не пошла, только я сбежала из родительского дома и от этого жениха, папа меня проклял, а мама от страха перед ним тоже от меня отвернулась.

Я ей как-то позвонила, так она чуть в штаны не наделала от испуга.

Ну, и ладно, обойдусь без них, возьму и выйду замуж за араба.

– Ханка, ты серьёзно, а, как на это посмотрят окружающие?

– А, как ты посмотришь?

– Не знаю, я в этом пока мало разбираюсь, но ведь арабы наши враги?

– Ага, прямо и все, посмотри, сколько их по нашему городу свободно гуляет, и, что все враги?

Вера привлекла к себе сердитую девушку и поцеловала в щёку.

– Ханочка я тебе сейчас песню поставлю, мне в ней так одни слова запали в душу, всё время про них вспоминаю.

И Вера быстро отыскала на любимой кассете нужную:

   Сумасшедшая страна —

   То вой сирен, то тишина.

   Сегодня враг, а завтра друг,

   Как непонятен этот круг.

   И, пусть порой грущу о том,

   Привычном, с детства дорогом.

   Преодолею, всё стерплю —

   Тебя Израиль я люблю.

Затихла с последним словом и аккордом песня.

Вера нажала <стоп> и Хана тут же нарушила тишину:

– Верка, я ещё ничего для себя не решила, просто так болтаю от злости на своих близких, потому что мой отец порой по отношению к жене и детям хуже любого араба.

Девушка мотнула головой, будто отгоняя мрачные мысли.

– У самой-то у тебя парень есть?

– Есть, только не смейся, он местный.

– А чего я буду смеяться, ты в их вкусе, кроме волос, глаз и ног, у тебя ещё сиськи большие и красивые.

Веру забавляла эта девушка с открытой душой и взрывным характером, подвижная, улыбчивая и бойкая на слово.

До вечера комната, где поселилась Вера, полностью запомнилась соседками по общежитию, ведь завтра начинались занятия на подготовительном курсе.

Прощаясь, Хана заметила, это же надо такое придумать, чтобы из трёх соседок по комнате, у тебя не было ни одной из нашего бывшего Союза.

Действительно, с ней рядом поселились две девочки из Эфиопии и одна из Франции.

Не проходило ни одного дня, чтобы Вера не вспоминала о своём Гале, только иногда закрадывалась предательская мысль: а её ли он до сих пор?

Обучение на курсах было интересным, проходило только на иврите, не считая уроков английского языка, общение в комнате между девушками по неволе получалось только на языке, объединившем представителей разных стран исхода, и поэтому Вера быстро почувствовала, что уже непринуждённо говорит и почти всё понимает даже, вслушиваясь в вещание по телевизору, где дикторы говорили на таком высоком иврите, что от красоты языка у девушки дух захватывало.

В конце июня, как и обещала, к ней заехала Наташа и они целый день посвятили друг другу, катаясь по городу на машине, посетив бедуинский базар и пообедав в кафе.

Наташа увлечённо рассказывала о Париже.

Елисеевские поля, Лувр, Эйфелева башня, Монмартр и другие названия легко слетали с её губ, но вдруг она остановила свой поток и спросила у Веры в лоб:

– Подруга, а что это ты ничего не рассказываешь про своего красавчика, опять тихушничаешь?

– Нет, Натаха, не тихушничаю, нечего рассказывать.

Вера закусила губу, чтобы не расплакаться, а Наташа взяла её за подбородок и развернула к себе, вглядываясь в глаза.

– Не поняла…

Девушка внимательно несколько секунд смотрела на подругу.

– И, правда, глазки не горят.

Что случилось, неужели козёл получил сладенькое и сбежал?

– Не надо так Наташа, о нём говорить, с ним произошло несчастье…

И она, опуская основные подробности, о которых нельзя было распространяться, рассказала о сути произошедшего с её парнем.

– Верка, ты, что сдурела, уже месяц прошёл, если не больше, что с ним, почему ты не позвонишь, не съездишь, чего ждёшь?

– Наташечка, я ведь не знаю его фамилию, ни больницу, где он находился и даже не знаю, хочет ли он ещё меня видеть, ведь прошло уже полтора месяца с нашей последней встречи?

– Чушь собачья, поехали!

Вера побежала за подругой, которая стремительно приблизилась к своему старенькому авто и решительно открыла скрипучую дверь.

Вслед за ней Вера втиснулась на сиденье, и машина сорвалась с места.

– Наташка, ты сумасшедшая, куда и зачем мы едем, уже третий час, разве я успею вернуться до вечера обратно сюда?

– Об этом не думай, видно будет, вначале надо разузнать всё о твоём красавчике, а потом начнём решать другие проблемы, если что, переночуешь у сестры или у меня, а может быть нам повезёт, разыщем его, и заночуешь в объятиях у своего парня.

– Наташечка, ты имеешь представление, где и как мы его будем разыскивать?

– Пока нет, но на месте разберёмся.

Ты сказала, что он живёт в Ришоне, оттуда и начнём разыскивать.

Первым делом обратимся в полицию и попробуем очаровать местных громил.

Ах, да, идея, будем спрашивать не Галя, а его друга Офера, ты говорила, что он весьма колоритная личность.

– О, да, ростом под два метра и, наверное, полтора центнера весом.

Наташа закатила глаза.

– Моя мечта, я ведь сама метр восемьдесят, хочу Офера.

Девушки рассмеялись.

Машина, тем временем, покрывала километр за километром – по трассе расстояние между двумя городами было порядка ста двадцати километров, меньше, чем через полтора часа они уже въехали в Ришон-ле-цион.

У прохожих узнали, где находится главное отделение полиции и их направили в сторону автобусной станции в районе каньона (торговый центр) <Ротшильд>.

Вера буквально бежала вслед за подругой, которая решительно открыла дверь сурового заведения и прямиком устремилась к окошку, за которым сидела девушка в полицейской форме.

– Простите, мне срочно необходимо увидеть Офера.

Девушка вскинула брови.

– Ты, по какому вопросу и какой тебе нужен Офер?

– По личному, а Офер мне нужен большой и толстый.

– А-а-а, Крумер, так он ведь в Хулоне.

А по какому ты к нему вопросу, может быть я смогу помочь?

Наташа рассмеялась.

– Я же сказала, по личному и очень личному, может телефончик его дашь?

Брови у девушки полицейской вновь поползли вверх.

– К Оферу Крумеру и по личному? Не верю, а телефона его у меня нет, я к нему по личному никогда не обращалась.

Наташа махнула девушке на прощанье рукой и стремительно пошла к выходу, Вера семенила следом.

Сели в машину и Наташа, откинувшись на своём сиденье, прикрыла глаза, о чём-то соображая.

Через мгновение она повернулась к Вере.

– В миштару (полицейский участок) ехать поздно, уже пять часов, только дежурные на участке остались и нет никакой гарантии, что нас на него наведут.

Это тут повезло, что получилась взять эту девушку на арапу, потому что этот Офер весьма заметная фигура.

Ага, у тебя есть асимоны или картис, чтобы позвонить по автомату?

– Есть, я ведь звоню сестре.

– Отлично!

И Наташа, выскочив из машины, уже бежала к телефону, а Вера неслась за ней, удивляясь темпераменту и сообразительности подруги.

– Здравствуйте, мне необходимо срочно поговорить с вашим сотрудником Офером Крумером.

Вера не слышала, что отвечали Наташе.

– Вопрос очень важного содержания, о котором я не могу никому другому рассказать по телефону, а связанно это с его непосредственной деятельностью.

Да, да, но если он в данный момент не находится на участке, была бы очень признательна за вашу услугу, буду рада получить его домашний номер телефона.

Я могу назвать вам своё имя, но ему оно ничего не скажет, потому что я звоню по просьбе его осведомителя.

Хорошо, меня зовут Натали Шехтер, но повторяю, ему моё имя ни о чём не скажет.

Большое спасибо, записываю.

Быстро на ладони записав продиктованный номер, Наташа повернулась к Вере.

– Подруга, мы на верном пути, ещё немного и будем в дамках.

И она опять повернулась к телефонному аппарату, но тут их ждало разочарование, трубку на том конце не поднимали.

До восьми вечера они шныряли по каньону, обошли кажется все отделы, отведали в кафе мороженное с кофе и каждых полчаса названивали Оферу, но телефон молчал.

Пыл Наташи стал угасать, про состояние духа Веры вовсе не стоило говорить.

– Наташечка, что дальше будем делать?

– Дальше, дальше… а дальше, я тебя сейчас посажу на автобус и дуй в свой университет, учись там спокойно и доверься мне.

Не вижу смысла мне сейчас отмерять дорогу туда-сюда-обратно, а ты через два часа будешь на месте, согласна доехать на автобусе?

– Конечно, согласна, я и так переживаю, что ты за меня мотаешься целый день и, при этом, тратишь кучу нервов.

– Ха-ха, время и нервы, какая ерунда.

Ты думаешь я успокоилась, ошибаешься подруга, мне только пятого июля в армию, а за эти дни я горы сверну, всю землю вокруг перелопачу, но Оферчика этого обязательно отыщу и, поверь мне, справлюсь без тебя.

Так, слушай дальше, сиди там спокойно и не рыпайся, если будут какие-нибудь сведенья, я позвоню в ваш секретариат и чего-нибудь им напридумываю, за меня точно не беспокойся.

Вера грустно рассмеялась.

– После сегодняшних приключений я в тебе уже нисколечки не сомневаюсь, ты будешь хорошим офицером в армии, приказы отдаёшь чёткие, я целый день перед тобой по струночке бегала.

Всю дорогу в автобусе до Беер-Шевы Вера вспоминала перипетия сегодняшнего насыщенного авантюрными действиями дня, то, вздыхая, то, улыбаясь.

Душа стремилась и противилась предпринятым Наташей розыскам парня, который оставил в её мыслях неизгладимый след, но она очень боялась показаться навязчивой.

Ей почему-то до сих пор верилось, что Галь, как только оправится, сам её разыщет, не может быть такого, чтобы их яркая звезда, так внезапно закатилась.

Несмотря на то, что в общежитие она прибыла уже к одиннадцати часам вечера, спать не хотелось, а больше всего не тянуло ни с кем разговаривать и она, одев наушники, включила магнитофон:

   Не вернуть, не вернуть светлой юности дни,

   но вернёмся к восторгу желаний,

   ты в ладони мои кисти рук урони,

   и пройдёмся по радужной грани.

   Алых губ распусти спелый нежный бутон,

   напои снова пылкой истомой,

   всё, что есть за душой, мы поставим на кон,

   зазвучим в песне старой по новой.

   Все зароки сниму, ни к чему тот зарок,

   ведь от них лишь беднеют свиданья,

   я вернусь и шагну на знакомый порог,

   и вернутся восторги желаний…

Вера горестно вздохнула – никуда из её мыслей не уходили восторги желаний, то безумное ощущение всепоглощающей страсти, которое она ощутила на берегу моря, находясь почти голой в объятиях страстно желающего совокупления с ней парня.

Может быть, она была не права, что в последний момент испугалась подсознательно последствий и не позволила Галю вкусить, того чего она сама тогда очень хотела и сейчас безумно хочет – горячая волна обрушилась на неё сжигая изнутри, буквально затопила лоно, и она тихонько застонала.

Сдерживая более громкий крик.

Девушка закусила край подушки и вздохнула.

– Боже мой, неужели и у других девчонок от любовных фантазий происходит подобное?!

Через четыре дня, во время занятий, её срочно вызвали в секретариат.

Вера, конечно, догадывалась, кто позволил себе такую наглость, но она не знала с какими вестями пробивается к ней Наташа.

Не успела Вера зайти в кабинет, как одна из находящихся там женщин быстро заговорила:

– Вера Петрова?

Девушка кивнула.

– Срочно звони по этому номеру телефона, сказали, что вопрос чрезвычайной важности, касающийся государственных секретов.

Звонили из Министерства Внутренних Дел.

Вера волнуясь, набрала продиктованный ей номер и услышала голос Наташи:

– Верка, коси под важную и только на иврите, а то проколешься, а тебе там учиться, никаких эмоций.

Нашла я твоего красавчика, только сегодня нашла.

Он тебя помнит, любит и ждёт встречи…

Вера перебила:

– Наташечка, а где он, что с ним?

– Чёрт побери, я же тебе сказала, без эмоций и на иврите.

– Хорошо, я поняла, что мне предпринимать, когда состоится встреча?

– Вот это другое дело.

Он ещё на реабилитации, прошёл кучу операций на ноге.

Я его видела, чуть хромает, но по-прежнему красавчик и, главное, он тебя любит.

Вера не выдержала и взвизгнула от радости:

– Наташка!

– Дурища, умерь пыл, лучше придумай для сидящих там баб отмазку.

Так, буду прощаться, жди своего красавчика в ближайшее время в гости, а я поехала с Офером на задание.

И смеясь, добавила на русском: Верка, а я этого моржа обязательно охомутаю, представляешь, ему уже тридцать лет и не женатый, клад!

И на иврите:

– Бай, веди себя хорошо, а мне завтра уже на призывной пункт, до встречи.

Вера положила трубку и тут же натолкнулась на несколько вопросительных взглядов.

– Звонили из сохнута, это связанно с прибытием в Израиль моих родителей.

И удивительно, эта невинная ложь легко была принята за правду, хотя девушка чувствовала себя из-за этого крайне неловко.

Глава 13

Двенадцатого июля у Веры был День рождения.

Она проснулась в это утро в подавленном настроении – некому её поздравить, никто даже цветочка не подарит, а ей ведь сегодня исполнилось девятнадцать лет.

Все предыдущие годы, что она помнила, папа с самого утра подхватывал её с кровати на руки и подкидывал к потолку, ловя и целуя, а затем дарил подарок и обязательно то, о чём его любимая доченька мечтала.

Папа далеко, сестра неизвестно даже вспомнит ли, Наташка в армии, а Галь… и девушка, понурившись, ушла в душевую.

Когда она вышла, ей на голову посыпались разноцветные воздушные шарики и подружки из её комнаты наперебой закричали:

– Мазл тов, мазл тов, мазл тов! (счастья).

Вера стояла посреди дождя из шариков и счастливые слёзы текли по её щекам.

После поздравления соседок по комнате на душе стало празднично, и находясь в хорошем настроении, она сбежала со ступенек общежития и тут же попала в объятия Ханы.

– Верочка, ад меа вэ эсрим – до ста двадцати лет тебе жить и радоваться жизни!

Держи духи, надеюсь, они тебе подойдут, это последний крик моды.

И вновь слёзы брызнули из глаз Веры.

– Ханочка, тода раба, большое спасибо! Откуда ты узнала про мой День рождения?

– А ты, разве не знаешь, что в библиотеке всё время вывешивают списки новорожденных на ближайшие дни.

– Не знала, теперь тоже буду интересоваться, чтобы твой не прозевать.

– Не прозеваешь, мне первого января исполнится двадцать!

Сюрпризы и поздравления на этом не закончились – не успела она досидеть вторую пару, как её позвали на выход.

Каково было её удивление – возле парадного входа стояла Наташа в ладно сидящей на её высокой фигуре солдатской форме.

– На-та-ша!

Вера сорвалась с места и кинулась на шею к подруге, и они закружились на месте.

– Ну-ну, задавишь и страна потеряет верного защитника Родины.

– Наташка, а, как ты вырвалась, ведь у тебя тиранут (курс молодого бойца) три недели, сама говорила?

– Говорила, но не знала, что одни девочки закрывают первый шабат, а другие второй.

Мне повезло, я буду оставаться во вторую субботу, а эти выходные свободные и я могу побыть с тобой.

– Ах, как жаль, у меня ведь завтра две пары с утра.

– Нет у тебя завтра никаких пар, я тебя уже отмазала при помощи своей формы, здесь перед военными все пасуют, уважают нашего брата, то есть, сестру.

И девушки засмеялись.

– Всё, Веруня, нет времени, пошли в твою комнату, собирай необходимые для отдыха вещички, купальник не забудь, мы уезжаем в Эйлат на три дня и две ночи, я путёвочки прибомбила.

Вера уже привыкла, что спорить с подругой бесполезно, если та вцепилась, то мёртвой хваткой, а если, что задумала, то обязательно осуществит.

– Присядь Наташка, пока на кровать, я быстро соберусь, что там, парочку шорт, джинсы, кучку маек, нижнее бельишко, сланцы и вся затея.

– Нетушки, бери с собой выходное платье, лёгкие брюки и несколько приличных кофточек, выходные туфельки тоже прихвати…

– Натаха, для чего это, мы же к морю едем?

– Глупенькая, Эйлат не только море, но и рестораны, аттракционы, музеи и не забывай, у тебя сегодня День рождения, мы идём с тобой в шикарный ресторан праздновать.

– Наташечка, но ведь это стоит кучу денег…

– Тебя волнует? Меня – нет.

– Ладно, пока я собираюсь, послушай песню, мне кажется, что она очень подходит к моему нынешнему настроению:

   Отдам частицу от себя,

   Вложу в доверчивые руки.

   В ответ мне ангелы трубят.

   Плывут серебряные звуки.

   Ложатся на мотив слова —

   Густая вязь ритмичных строчек.

   Спадут печали покрова

   С озябших мыслей одиночек.

   Возьму у каждого из них

   Любви взаимной по крупице.

   Тревожный мир вокруг притих.

   В улыбках засветились лица.

   И отзовутся в унисон

   Уставшие в забвенье души.

   Полёт их будет невесом —

   Трубят нам ангелы, послушай…

– Ты, мой настоящий ангел Наташка, с утра проснулась и чуть не разрыдалась, так мне стало жалко себя, подумалось, что никому я не нужна в этот мой день Ангела, а тут, как посыпалось…

– Готова? Хорош трындеть, нам ещё где-то три часа пилить до Эйлата.

– Ой, Наташка, а на чём мы поедем, не на твоём же драндулете по серпантину покатим?

– Пошли, я же сказала не трындеть.