Текст книги "Люди молчаливого подвига"

Автор книги: Овидий Горчаков

Соавторы: Александр Сгибнев,Михаил Колесников,Мария Колесникова,Александр Василевский,Антон Бринский,Иван Падерин,Иван Василевич,В. Курас,В. Золотухин,Михаил Кореневский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

2.

Справки, донесения, наградные листы. Дело разведчика Гнедаша.

Я читаю его, а мысль все рвется туда, в лес, в замаскированную землянку, где с тревогой ждут рассвета двое.

– Клара…

– Что, капитан?

– Попали мы с тобой… в мышеловку. Но у меня-то иного выхода… не было.

– Замолчи!

– Почему ты решила идти в разведку?

– Не знаю… Очевидно, наследственность. Мой папа в гражданскую был разведчиком. Вернее, и разведчиком, и комроты, и комиссаром бронепоезда…

– Он жив?

– Да… Он сейчас в Наркомате путей сообщения работает.

– Как он тебя отпустил?

– А я сама все решала.

Молчание. Мысли ее уносятся вдаль, в прошлое. А какая «даль» у нее, девятнадцатилетней? А даль уже есть – детство. «Два капитана», «Военная тайна»… Комиссарская фуражка отца и он – сосредоточенный, строгий, в полувоенном кителе, с орденом.

…Мама: «Кларочка, ты пила молоко?» – «Мама, некогда, у нас комсомольское». – «Боже, это одна минута!»

Клара стоит у зеркала, поправляет косынку.

– Ты уже совсем взрослая… Ты будешь красивой.

– Ма-ама!..

И вот она бежит по Басманной. Красивая? Секунда размышлений, и мысли ее уже в школе. Хороший был класс. Клавдия Александровна, классный руководитель, все просила, чтобы Клара привела отца и он рассказал бы, как воевал в гражданскую.

День рождения. Она ждет его с нетерпением. Утром подарки на столике. Новый портфель, книги. А вечером приходят одноклассники. Мама варит какао. Из-за окна достается корзиночка с пирожными. В доме они лишь по праздникам.

– Тебе уже пятнадцать. В будущем году получишь паспорт…

Мелькают дни, и вот то 22 июня. Утром она бежит в магазин за свежими булками. И вдруг – в очереди встревоженные лица. «Бомбили… Война». Клара идет домой в тревожном недоумении.

– Папа, у нас не включено радио? Я слышала, что война началась.

Потом курсы радистов. Прием… Передача… Инструктор с листком принятого ею текста:

– Чисто взяла, товарищ Давидюк. Молодец!

Она молчит, смущена.

– Как положено отвечать?

– Служу Советскому Союзу!

Потом вызов к начальнику курсов и разговор с каким-то военным с тремя шпалами в петлицах. Клара тихонько спрашивает:

– А папе тоже нельзя говорить?

Затем поездка в зашторенной «эмке». И снова беседа, снова курсы, но учат уже другому.

Первый выстрел в мишень.

Первый бросок гранаты.

Первый прыжок с самолета.

Первый убитый враг.

Пистолет чуть дрожит в ее тонкой руке. Она ничего не слышит. И внутри все дрожит. Кто-то обнимает ее: «Молодец, девчонка».

Неужели все позади? Все? И жизнь? Без всякого сомнения, горячо, убежденно Клара отстояла свое право остаться около раненого командира. Но эта гнетущая тишина… И мысль, что, может быть, через два часа все кончится.

Капитан молчит. Он думает о своем: как уберечь эту девушку. Наконец он нарушает молчание:

– Если тебе все-таки уйти в лес… Пусть лучше они обнаружат тебя одну. Скажешь, заблудилась в лесу, заснула.

– Не выдумывай. К ним в лапы сама? Никогда! Лучше смерть. Ничего не случится. Цепи пройдут над нами.

– Если бы я не был ранен. Мы бы с тобой победили целую армию, а?

– Конечно. Мы и сейчас победим.

– Иди к рации, может, она заработает?

– Села. Ну… Что передать? Только коротко, несколько слов.

– Что? Сейчас, сейчас, погоди. Надо самое главное. Подай огарок, я еще раз посмотрю донесения…

Первые шаги… О них-то как раз очень мало известно. Поступают сообщения: взорван мост, спущено под откос столько-то эшелонов. Там создан отряд, здесь группа. Пожалуй, и все. Сведений, так сказать, чисто разведывательного характера от него поступает немного. Создается такое впечатление – вот он вышел на простор и еще не знает, куда и что. А крушит. Вроде бы хорошо, но вот начальство, разведотдел по радио в мягкой форме дают ему совет:

«В дальнейшем прибегайте к подобного рода актам лишь для получения нужных сведений».

Это тех сведений, которые в свой час лягут на стол командования.

Капитан пробует перестроиться. Но все-таки его еще влечет «эффектная» сторона дела. Он появляется в Киеве в форме офицера СС. В трофейном автомобиле вместе с двумя своими помощниками въезжает в расположение немецких войск. Он действует рискованно, почти авантюрно. Правда, Гнедаш добывает нужные сведения, но это едва не стоит ему жизни. Гестапо тоже не дремлет. Вот тут-то капитан вспоминает совет Бондарева: «Предполагай в противнике умного человека. Окажется дурак – это не страшно. Хуже, если наоборот».

И Гнедаш решает, что так дальше действовать нельзя. Наступают часы раздумий. У него возникает широкий план организации разведывательной работы на Левобережной Украине, оккупированной фашистами. План этот одобряется.

Мундир эсэсовца – все это захватывающе смело, но для задуманного дела он не подходит. Нужно скромное гражданское платье и какая-нибудь простенькая легенда. С Красной Армией не ушел, остался, теперь добывает себе пропитание. Он идет по селам, расположенным близ шоссейных и железных дорог. «Много вас шляется», – встречает его староста в селе Малино, подозрительно рассматривая поданные Гнедашем документы.

– Это почему я шляюсь? – возмущается он.

Прибедняться нельзя. Молодой парень, заподозрят – чего это… Лучше быть поершистей. Словом, не очень отступать от своего образа. Какой есть – такой есть. Кто – это другое дело.

Теперь важно в селе отыскать людей, связанных с партизанами. Тут нужен опытный глаз разведчика.

Гнедаш и Андрей, связной партизан, сидят у керосиновой лампы в одной из маленьких изб. Вечер. Жена Андрея, Света, ставит на стол угощение – капустные листья, хлеб и несколько тонко нарезанных ломтиков шпика в честь дорогого гостя. Муж кивает значительно, и Света достает запыленную, старую бутылку «Московской» водки. Какая же это редкость… Да, пожалуй, это неплохо со всех точек зрения. Выпили за победу. Поговорили. Теперь Кузьма Гнедаш был в роли майора Бондарева.

– Но в партизанах я могу оставаться? – спрашивает Андрей. – Хоть иногда выйти на дело…

– Твое дело теперь другое, – немного уклончиво говорит Гнедаш. – Считать вагоны, смотреть, что в них и сколько. Орудий, танков, людей… Смотри и запоминай. Память хорошая?

– Не жаловался.

– Видишь, какое дело: занизишь данные – плохо, фронт прорвать могут. Завысишь – тоже плохо. Значит, наши с другого участка войска перебрасывать будут. Знаешь, что прежде всего интересует командующего накануне сражения?

– Разведданные?

– Ну конечно. Их командованию каждое утро докладывают. Передавать-то кто будет? Ты?

– Света. С делом знакома.

Малинская рация – это первая точка, созданная Кузьмой Гнедашем. По-видимому, он нашел верного и знающего человека. Андрей вскоре стал давать довольно точные сведения о проходивших немецких частях. Следуя своему плану, Гнедаш ставит разведчиков по кольцу: Киев – Чернигов – Коростень – Житомир, где в скором времени развернутся бои. И к началу наступления на Киев наши штабисты уже знали систему обороны противника, количество войск, орудий, боеприпасов, снаряжения.

Потом Гнедаша отозвали в тыл и дали короткий отпуск. Вручая капитану орден Красного Знамени, генерал, начальник разведотдела, сказал:

– Начало у вас неплохое… Были шероховатости – выровнялись. Готовьтесь ко второму этапу. Будет труднее. А пока отдыхайте.

Ехать ему было некуда. Несколько дней он бродил по городу, отдыхал. В клубе на танцах познакомился с девушкой. Он даже думал сперва, что она школьница. Но оказалось, что она уже окончила школу и работает в полевой почте телеграфисткой. Зовут Таня. Он несколько раз провожал ее по вечерам.

Скоро его вызвали к командиру и приказали срочно написать отчет о работе в тылу врага. В отчете среди сухих цифр, советов есть и просто наблюдения:

«Были случаи, когда удавалось завербовать офицеров… В общем, фашистов можно купить, но на это требуются большие деньги.

Низшие чины, как, например, фельдфебелей, можно покупать за спирт и жиры».

Есть в записке и такие строчки:

«Суд над предателями народа нужен. И нужен, он, чтоб страдающие под фашистским гнетом наши советские люди видели, знали – есть карающая рука. Но важно не впасть в ошибку. Я сам убедился, что среди назначенных немцами старост есть люди просто слабовольные. Оккупанты заставили их работать на себя. Они согласились, работают, но особого вреда стараются не приносить своим односельчанам. С этими можно разобраться потом. Сейчас нужно карать явных злодеев-предателей».

Война. Много городов и сел лежит в развалинах. Гнедаш видел все это. Не так-то все просто…

И в то же время все просто. Война. И разведчик остается разведчиком. Однажды в коридоре капитан Гнедаш встретил майора – своего первого шефа.

– Ну, поздравляю, все же я не ошибся, – улыбаясь, сказал он. – А поначалу я уже было опасался, смотрю, как под Медынью работаешь. Теперь дошло?

– Кое-что, – вздохнув, отвечал Гнедаш.

– Понял, когда надо голову фашисту ломать, а когда жать ему руку?

– Все же я этого избегал…

– Напрасно. Чтобы угробить дивизию, можно одному и руку подать и даже… дружбу завести.

– Ну, в общем я это понимаю.

– Слава богу. А так «почерк» ничего. Еще выработается.

– С вашей легкой руки…

– Желаю успеха!

Короткий отпуск окончен. Теперь – Белоруссия, Слуцк, Осиповичи, Барановичи, Минск, Новоельня, Слоним, Лунинец, Пинск, Волковыск, Белосток – это все в его «орбите». Численность войск, расположение обороны врага – словом, все. И программа:

«С приходом частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии в районы действия группы по указанию Центра отходить все глубже и глубже в тыл противника (ось отхода Пинск – Брест – Варшава) и там продолжать выполнять свои задачи».

Все это и есть тот «новый этап».

Когда ему стали называть людей, которых предполагалось включить в состав группы, Гнедаш кивал головой в знак одобрения. Многих он уже знал по совместной работе, о других слышал. Но вот его новый начальник полковник Белов назвал имя «Клара Давидюк», и капитан сделал настороженное движение.

– Есть возражение? – спросил Белов.

– Это будет единственная девушка в группе? – в свою очередь спросил капитан.

– Да. А что смущает?

– Не в том смысле, но…

– Тогда я ставлю вопрос так: если вы хотите иметь в своей группе отличную радистку, так берите девушку. Работает очень точно.

Гнедаш задумался. Белов продолжал:

– У мужчин, конечно, будет больше тревоги за нее, я это все понимаю. Но все же вы не раскаетесь.

– Надеюсь, не со школьной скамьи?

– Вот именно, со школьной… Двадцать четвертого года рождения, стало быть, сейчас ей девятнадцать.

– Гм… Это не самый лучший вариант…

– Спешите. Она уже ходила в тыл с группой «Север», награждена орденом Красной Звезды. И вот – снова просится в тыл…

В группу вошли двенадцать человек. Московские, рязанские парни, украинцы. Молодые – двадцать первого – двадцать второго года рождения. Но уже все побывали в тылу врага.

– О заместителе своем думали? – спросил Белов.

– А если Франкля? – немного помедлив, проговорил Гнедаш.

– А, Иван Бертольдович, чех. Его я хорошо знаю, – ответил полковник. – Школу прошел… С тридцать четвертого года член Компартии Чехословакии. Работал в подполье. После захвата родины Гитлером эмигрировал в Польшу, затем к нам.

– Да, и языки знает – немецкий, польский, русский, украинский и французский. Отличный конспиратор. Камень… Утверждаете?

– Согласен, – кивнул полковник.

Затем Гнедаш беседовал по отдельности с каждым из членов группы…

И вдруг к нему в комнату вошла Таня. Несмотря на выдержку, которой капитан немного даже гордился, он чуть-чуть смутился. Но тотчас взял себя в руки. Понял, кто она.

– Клара Давидюк, назначена к вам радисткой, – доложила девушка.

– Эх, Таня, вот видите, как плохо обманывать, – рассмеялся он.

– Но ведь и вы обманули меня, Остап Федорович.

– Да, да, ну конечно, теперь вы, надеюсь, все понимаете? Мне говорили о вас… Но я все же никак не могу представить себе: вы – и радиостанция! Так, значит, теперь вы – Смирная?

– Так точно, товарищ капитан.

Он заметил, что она немного встревожилась – а вдруг снимет ее кандидатуру… Все-таки девчонка…

Перед отправкой в тыл командир группы был вновь зашифрован в подполковника Шевченко Остапа Федоровича. А затем еще раз кодом Новый. Иван Франкль стал сержантом Тисовским и вторично закодирован как Окунь. Остальные члены группы также получили псевдонимы – Левый, Мудрый, Лихой и т. д.

Последняя беседа Гнедаша с полковником Беловым состоялась утром 18 декабря 1943 года. Капитан доложил о готовности и повторил все полученные инструкции.

– Составом группы довольны? – спросил Белов.

– Вполне.

– Впечатление о вашей радистке?

– Впечатление-то хорошее…

– Понравилась? Она всем нравится. Мы бы рады ее не пускать, но таких не удержишь в штабе. Вы уж ее берегите.

– Вот это как раз тревожит меня.

– Хорошо, что тревожит. Будете осторожнее. Радистка радисткой, но в тех условиях, в которых вы окажетесь там, всем вам нужна мадонна… А? Похожа?

– Не знаю. Я не видел мадонн… Просто милая девушка…

Пауза.

– Контакт с заместителем?

– Абсолютный. Спрашивал меня, как насчет гражданства. Он ведь еще не получил его.

– Получит. Документы его в Президиуме Верховного Совета СССР вместе с нашим ходатайством. Надежный будет помощник. Просьб, пожеланий нет?

Гнедаш пожал плечами.

– Если только письма будут – велите хранить. А так… Нет, ничего…

Белов молча кивнул в знак согласия и обнял Нового. Уже на следующий день, 19 декабря, на стол к полковнику легло первое донесение, правда, еще с нашей стороны:

«Белову. Обстановка ясна. Сегодня в ночь на девятнадцатое ухожу. Результаты сообщу завтра в час тридцать. Новый. Смирная».

Заброска группы Гнедаша в тыл предполагалась на самолете. Однако после десятидневного ожидания летной погоды решили отказаться от этого варианта. Ночью разведгруппа двинулась на запад. Линию фронта перешли удачно в 12  кмюжнее Паричи. Через несколько дней достигли района Лунинца.

Здесь разведчики сориентировались, спрятали снаряжение в лесу и разошлись небольшими группами по два-три человека. Было уже намечено, кто куда. Клара с рацией обосновалась в поселке Хоростово. Здесь не было немецкого гарнизона, и потому поселок решили сделать базой. Место подготовили через разведку партизан.

Гнедаш предъявил документы на подполковника Шевченко. Отсюда, из Хоростова, потянулись нити в Пинск, Лунинец, Барановичи, Кобрин, Брест, Белосток, Варшаву.

3.

Устроив Клару, Гнедаш взял двух помощников и покинул базу.

Встречи. Пароли. Явки. Все уже было знакомо. Чтобы иметь возможность перепроверять добываемые сведения, он на каждой станции ставил двух человек, не связанных, однако, между собой.

Держал он себя независимо. В Пинске потребовал от бургомистра, чтобы ему отвели квартиру. Но это уже была не прежняя дерзкая выходка, а трезвый расчет: раз человек ведет себя так смело, стало быть, у него есть рука в Третьем рейхе. К тому же кончался год 1943-й. Сталинградская и Орловско-Курская битвы были уже позади. Настроение оккупантов менялось. Он видел нервозность, тревогу даже среди офицеров.

Уже 29 декабря штаб фронта получил первую радиограмму о концентрации войск в районе Пинска. В следующей было уточнение – сколько дивизий, какое вооружение. В третьей – количество вагонов и состав грузов, направлявшихся на восток и обратно, на запад.

За первый месяц работы Клара девяносто раз выходила в эфир. Девяносто раз… И каждый выход мог стоить жизни.

В деле я видел пометки, сделанные, вероятно, Беловым:

«Группа Нового работает весьма интенсивно. Как правило, сведения очень ценные».

Об оперативности работы Гнедаша можно судить по датам. 21 января штаб по радио запрашивает его о наличии вражеских соединений. Уже на другой день к вечеру Новый передает точные данные: аэродромов – столько-то, самолетов – столько-то и каких, как охраняются и т. п.

Из Бреста Гнедаш сообщил:

«Знаком с польским помещиком, имеющим связи в Варшаве, Бресте, Белостоке. Принят в немецких кругах, одновременно имеет связи с подпольной антифашистской организацией в Варшаве».

На этого помещика Гнедаш потратил немало сил. Он познакомился с ним как виноторговец, к тому же делец, втихомолку скупающий драгоценности. Но первый «заброс», так сказать, сделал, обывательски ругнув немецкий порядок и высказав несколько пессимистический взгляд на окончание войны. Разговор шел один на один.

– Ну, а у вас-то какие планы, а? – спросил помещик.

Разведчик неопределенно пожал плечами:

– При всем том, я слишком связан с новым порядком.

– Я понимаю, корабль тонет… Какой же берег вы избираете?

Кажется, слишком. Но в то же время на провокатора не похоже. Гнедаш делает испуганное выражение лица, как бы опасаясь свидетелей, и меняет тему беседы…

Гнедаш подробно доносит Белову о поведении помещика. Белов радирует:

«Продолжайте следить, опасайтесь провокации».

Однажды помещик, выйдя из кабачка, где они довольно-таки изрядно выпили, вдруг ошарашил Гнедаша репликой, брошенной как бы вскользь, между прочим:

– Милый мой, вы мастер, а я дилетант.

По тону Гнедаш понял, о чем идет речь, но ответил уклончиво:

– Ну, по-моему, вы тоже пользуетесь успехом у женщин.

– Я не об этом. Вы, конечно, можете убить меня, но… фашистов я ненавижу! Запомните – майор… Эта фигура вас заинтересует.

Гнедаш приставил к помещику одного из своих людей, а сам стал искать выход на майора. На это потребовалось около трех недель. И вот он радирует Белову:

«Противником сформирована команда «Вега» – занимается переброской в нашу страну небольших шпионских групп. Создана также команда «Абертруно» – занимается контрразведкой в прифронтовой полосе с задачей выслеживания наших разведчиков. Координирует действия обеих команд майор… Веду за ним наблюдение. Новый».

В беседах с гитлеровским майором Гнедаш работает по той же легенде, что и с помещиком. Да и психологически он ведет ту же линию, но, конечно, более сдержанно. Среди бандитов нельзя выглядеть безгрешным. Это опасно, ибо раздражает, вызывает подозрение. Гнедаш даже признается фашисту, что немного напуган, – черт его знает, как теперь повернутся события. Дает понять майору, что сколотил порядочный капитал и не знает, куда его поместить. Точный расчет. Оказывается, сам майор встревожен тем же…

В итоге этой игры на стол Белову ложится следующее донесение:

«В течение суток ждите группу фашистских шпионов… Заброска самолетом, координаты X-1201, V-84342».

В конце каждого месяца Новый посылает сводный отчет о военной и политической обстановке в районе действий разведчиков. Может быть, на стол командующего будут положены всего несколько цифр и вывод. Например:

«Гарнизон Лунинца на 20 февраля – 6 тысяч человек, 200 танков. Штаб в здании бывшего райисполкома на Садовой улице…»

Но это только одно сообщение. А сотни их – это уже конкретная картина переброски войск, их численности, системы обороны противника. Такие сведения поистине бесценны при подготовке наступательной операции.

В то время как разведчики сражались в тылу врага в глубине России, матери и жены с тревогой ждали вестей от своих близких, смутно догадываясь, что есть какие-то особые причины для их молчания. Дважды Клара передавала приветы своим родителям. Иван Бертольдович Франкль просил сообщить жене, что жив, и интересовался, предоставлено ли ему гражданство СССР. Незадолго до начала войны он женился на Маше Тисовской. Этой фамилией он и был зашифрован. Гнедаш отлично сработался с Франклем. Все схватывает на лету, молчалив и выдержка железная. На нем лежала вся конспирация: Иван Бертольдович был в этом деле великий специалист. А пал в открытом бою.

Гибель «Веги», подозрительно точная бомбардировка военных объектов врага нашей авиацией и другие акции очень насторожили фашистов. Те чувствовали, что кто-то очень точно, оперативно работает против них совсем рядом. Но запеленговать радиостанцию Нового не удавалось… Рация все время меняла адрес и – продолжала выходить в эфир. По-видимому, гитлеровцы все-таки нащупали примерный район действий основного звена группы. В район Слонима были направлены части карателей. Они блокировали дороги, выставили засады, прочесывали леса. 25 мая Клара Давидюк передала Белову печальную весть:

«Для подготовки площадки к приему самолета Новый выделил группу партизан во главе с Тисовским. Группа вышла в указанный район и в ночь на 23 мая наскочила на немецкую засаду. Пришлось принять бой…»

Иван Бертольдович Франкль – Тисовский геройски погиб, так и не зная, что за день до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР он был принят в советское гражданство и награжден орденом Отечественной войны.

В деле подшито письмо жены Франкля командиру части. Оно датировано третьим мая.

«Уважаемый товарищ Смирнов!

Получила Ваше письмо и денежный перевод. Сердечно благодарю Вас за внимание.

Я пока нахожусь в городе Прилуки. Местожительство у меня не постоянное, поэтому прошу писать до востребования. Убедительно прошу Вас, сообщите мне, что известно о судьбе Ивана Б. (Вот жена разведчика! Она даже в письме командиру не называет фамилии мужа. – Б. Г.) Очень волнуюсь. Долго, долго не получаю от него писем. А сколько я ему их послала! Видимо, он их не получил. Приезжал один военный и рассказывал, что муж мой дважды представлен к правительственной награде. Я горжусь боевыми подвигами моего мужа в борьбе с фашистами. Пишите, мне достаточно двух слов: жив-здоров.

Мария Тисовская».