Текст книги "Это небо (ЛП)"
Автор книги: Отем Доутон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 11
Лэндон
Я замечаю ее раньше, чем она меня.
Сначала она лишь призрак, стройный силуэт, образовавшийся из густых теней пурпурно-черного неба. Пока я поднимаюсь по лестнице, призрак превращается в девушку, а когда останавливаюсь на верхней ступени, он становится конкретной девушкой.
Впиваюсь в нее взглядом, перекладываю в другую руку поводок и пакет с китайской едой. Она стоит перед моей дверью, решает, стучать или нет. «Стучи, – думаю я. – Стучи».
– Джемма?
При звуке голоса она цепенеет, напрягает шею, выпрямляется, руки опускает по швам. Она судорожно вздыхает и поворачивается ко мне.
– Привет. – Она оглядывается, смущаясь того, что я подкрался. – Ты меня застукал. Я…
Делаю шаг. Мы так близко, что я мог бы запросто ее коснуться. Так близко, что слышно, как колотится сердце, как она дышит.
– Что?
Джемма смотрит на бледные звезды в ночном небе, на Уайта, на меня.
Даже в темноте видны розовые пятна на щеках, в серо-голубых глазах отражаются слабые блики света. На ней тонкая облегающая футболка без рукавов, открывающая нежные плечи. Волосы заплетены в косу, змеящуюся до середины спины. Волнистые пряди падают на лоб и уши.
– Я думала о том, что случилось, – лопочет она, а следом досадливо кривит губы, словно поражается тому, что сказала.
Ободряюще кивнув, я делаю еще шаг вперед.
– Я подумала… – она опускает тонкие веки, – я тебя совсем не знаю. Может, вопрос дурацкий, но…
Реагирую мгновенно: пронзаю пальцами холодный промежуток, что нас разделяет, и дотрагиваюсь до запястья, где частит пульс. А как тут устоять? Кажется, будто касание снимает тупую внутреннюю боль.
– Что «но»?
– Ты тогда…
Хлопая ресницами, она смотрит на мои пальцы, простодушно заглядывает в глаза. Ее тепло вытесняет весь воздух. Так и подмывает сгрести ее в объятия.
– Ты хотел меня поцеловать?
– Да, – шепчу я. А какой смысл врать? – Я хотел тебя поцеловать.
– Я тоже хотела, – задумчиво кивает она.
Мы молчим, не осмеливаемся ни говорить, ни дышать. Я сосредотачиваюсь на стуке сердца, форме губ, на том, как покалывает пальцы там, где они соприкасаются с ее кожей.
– Последние две недели были странными, – говорит она, поднимает подбородок так, что мы оказываемся лицом к лицу.
А, ну да. Разрыв. Я благополучно о нем забыл.
– Я понятия не имею, что творю. – Она опускает глаза на мои губы и наклоняет голову вбок. – Но кажется…
– Что «кажется»? – настойчиво спрашиваю я, нагнувшись к ней.
– Когда я с тобой, все это неважно, – произносит она и при этом обдает меня дыханием. – Знаю, звучит безумно.
– Нет, не звучит, – заверяю я, скользя ладонью по ее руке.
Пропускаю кончики волос сквозь пальцы. Большим пальцем провожу по подбородку.
– Правда?
Я поджимаю губы и киваю.
– Не думай, мне ничего от тебя не надо, – пристально глядя на меня, говорит она.
Перед тем как мы зайдем дальше, мне нужно кое-что сказать. Я скрывал правду о прошлом, боялся, что если Джемма узнает, то не захочет со мной общаться. Но сегодня все изменилось. Не хочу ничего замалчивать.
– Джемма, тебе надо кое-что услышать.
Но она не слушает. Она делает шаг. Жмется ко мне. За шею привлекает к себе и целует.
Наверное, я издаю удивленный возглас, потому что она отшатывается и ловит мой взгляд. На розовых щеках нервно трепещут ресницы.
– Я не то…
Фраза перетекает во вздох, потому что я пробегаюсь кончиками пальцев по шее и мы встречаемся губами. Она скользит языком по языку, пробует, посасывает. По телу прокатываются колючие волны. Она притягивает меня ближе… ближе… ближе… Мы прижимаемся бедрами вплотную, ноги зажаты между моими ногами, сказать, кто где, сложно.
– Джемма, – шепчу я.
Накрываю ее щеку ладонью, меня захлестывают эмоции. Пульс у Джеммы скачет, дает понять, что она хочет этого не меньше меня.
Китайская еда позабыта. Шуршащий пакет падает на пол, картонные коробки мнутся. На хрен курицу с кунжутом и жареную свинину с рисом. На хрен яичные рулеты. На хрен двенадцать долларов восемьдесят четыре цента. Еда подождет. А вот это – нет.
Освободившимися руками я обнимаю ее за талию, вцепляюсь пальцами в футболку. Она издает глухой звук, нечто среднее между вздохом и стоном, и я углубляю поцелуй, кружу языком.
Она прислоняется к перилам, увлекает меня за собой. Расставляю ноги шире, чтобы мы не сорвались с балкона. Глажу ее по бокам, по плечам, по шее, зарываюсь пальцами в волосы, ладонями обхватываю лицо. А в голову приходит: «Может, мы уже сорвались, только не с балкона, а с катушек?»
Джемма
«Если видишь то, что хочешь, тогда пойди и возьми».
Я взяла, а теперь однозначно млею.
Лэндон припечатывает меня к стене, запускает руку под футболку. Большим пальцем скользит по горячей коже под пупком и останавливается на пуговице шорт. «Чуть ниже», – мысленно молю я.
– В постель, – сиплю я.
Мы на ощупь движемся в темноте, нас затягивает в водоворот касаний, одежд и пылкой страсти. Я так взвинчена, боюсь, что так и останусь в прихожей. Где-то за спиной Уайт волочит поводок, остывает китайская еда.
– Вряд ли мы доберемся, – говорит он мне в губы.
Мы смеемся, но замедляемся. В окружении теней мы дышим глубже, жадный поцелуй становится нежным, теплым, безумно настоящим.
Хватаюсь за его бицепсы. Хочется запомнить, как он ко мне прижимается, гладит по подбородку, ласкает губы и шею горячим влажным, как бьющееся сердце, языком, стискивает ногами ноги. Хочется поймать момент в сачок, спрятать в надежном месте, а лет сорок спустя вынуть, покрутить в руках и снова пережить неистовый блистательный накал, пронизывающий все тело.
– Джемма.
Лэндон произносит имя, как мольбу, мне в губы, руками обхватывает лицо. С тяжелым вздохом он заправляет волосы за уши.
– Лэндон, я…
Я давлюсь словами, меня настолько переполняет жажда, что я даже говорить не могу. Голова не соображает.
Лэндон улыбается, потом щекочет языком линию между губами. Он не спешит, вдребезги меня разносит постепенно. Меня хватает только на то, чтобы широко открыть рот.
– Скажи, когда захочешь остановиться, – неуверенно произносит он.
– Не… не хочу.
Запускаю руку под кофту и щупаю пресс. Я ненасытна. Хочу узнать его тело. Хочу узнать рельеф мышц, то, как они перекатываются. Хочу узнать каждый сантиметр и запомнить.
– Джемма?
Со вздохом опускаю ладонь на твердые мышцы и решительно говорю Лэндону на ухо:
– Я не хочу останавливаться.
Лэндон с утробным рыком вжимает меня в стену. Залезает рукой за пояс шорт. Сначала одним пальцем. Потом вторым. Потом третьим.
Я чувствую набухший член, в душе пылает пожар, жаркое дыхание опаляет шею. Мне нужно нечто большее, иначе я умру.
Зарываюсь пальцами в волосы и увеличиваю темп поцелуя. «Я не хочу останавливаться. Я не хочу останавливаться».
Без предупреждения Лэндон падает на колени. Изумившись, я чуть сползаю по стене. Он держит меня за бедра, не давая сдвинуться с места, касается губами обнаженного живота, слегка царапает зубами пупок. Ведет ладонью от щиколотки до шорт, до края трусиков. Внизу живота нарастает давление, я вскидываю бедра и вскрикиваю.
Лэндон смотрит на меня чуть ли не со страдальческим видом и вздыхает. Затем прислоняется ко мне лбом и целует чуть выше бедра. Касания влажного языка заводят еще сильнее. Тяну его за волосы и издаю настойчивый стон.
– Сюда, – скрипит он, поднимается на ноги и отбрасывает волосы с лица.
Мы улыбаемся друг другу.
Лэндон прикладывает палец к губам, и я игриво его кусаю. Он хмыкает, ведет ладонями по плечам, локтям, запястьям и берет меня за руки. Вслед за тем он проводит меня по квартире, мимо маленькой кухни и спартанской гостиной.
Губы едва соприкасаются.
Пальцы бродят по мягкой коже.
Глаза мерцают горячим желанием.
Когда Лэндон меня разворачивает, я упираюсь ногами во что-то твердое. Шелестят мягкие, как перышко, хлопковые простыни. Чувствую матрас. Взявшись за его бицепсы, я привстаю на цыпочки, снова его целую, упиваюсь грубостью щетины над верхней губой. Он стонет и вращает бедрами.
– Да, – ахаю я.
Мы валимся на кровать, я обхватываю ногами его бедра. Волосы, выбившиеся из косы, падают на лицо.
– Ты восхитительна, – пыхтит он, скользя ладонями по телу.
Кажется, он уже на грани, физически не может держать руки при себе.
Стоит Лэндону добраться до груди и осторожно сжать соски через два слоя ткани, я пронзительно скулю. Он со смешком повторяет то же самое.
– Восхитительна, – продолжает он. – Когда я увидел тебя в баре…
– Расскажи, – шепчу я, зажимаю кофту в кулаках и облизываю кадык, различая привкус пота.
– Господи, Джемма, как же я тебя захотел. Вообще ничего… – он целует меня, проникает теплым языком между губами, дышит мне в рот, – ничего не соображал.
Хорошо, потому что я тоже ничего не соображаю.
– А тем утром на пляже, – продолжает он, перейдя к чувствительной коже за ухом, – я хотел привести тебя сюда, запереть в спальне на неделю и показать, что ты со мной делаешь.
– Тогда почему на тебе до сих пор вот это? – тяну я за кофту.
Со смешком Лэндон стягивает кофту через голову.
– Лучше? – приподнимает он уголок губ.
Вместо ответа прохожусь пальцем по поясу джинсов, намекая на то, чего хочу.
Лэндон закрывает глаза, дышит прерывисто. Очень медленно поднимается, отступает от кровати на шаг и опускает руки на металлическую пуговицу. У меня грохочет пульс.
– Их? – играючи спрашивает он.
Я встаю на колени, держа для равновесия руки по швам, и киваю.
– Только джинсы? – выгибает он брови.
Как правило, я не смелая, но сейчас, когда Лэндон у моих ног, в глазах плещется страсть, грудь вздымается и опадает, будто ему не хватает воздуха, впервые в жизни я теряю голову от женского могущества. «Ничего себе, – думаю я. – Я его соблазняю».
Делаю круговое движение пальцем и наглым тоном говорю:
– Все.
Он запрокидывает голову и хохочет, потом раздевается и опускается на кровать. Я жадно шарю руками по его груди. Лэндон со свистом выдыхает. Он придвигается ближе, заключает меня в объятия и чмокает.
– Твоя очередь, – шепчет он.
Опускаю глаза и осторожно принимаюсь за одежду. Спешить некуда. Впервые я забываю про комплексы и сомнения, живу здесь и сейчас. Обращаю внимание на то, как покалывает спину, как прогибается матрас, на тяжелое теплое дыхание в волосах, на холодный хлопок.
Футболка.
Шорты.
Лифчик.
Когда я просовываю большие пальцы под резинку трусиков, я смотрю Лэндону в глаза. Он прожигает меня взглядом.
Глядя, как я себя поглаживаю, он сдавленно вздыхает.
Дохожу до груди, запрокидываю голову, чувствуя, как прядки волос падают на плечи, чувствуя каждое место, где тело соприкасается с простынями. Он цокает языком, тихо чертыхается.
Я этого хочу.
Очень хочу.
Хочу продолжения.
Жесткого.
Быстрого.
Не успеваю я стянуть трусики до лодыжек, как Лэндон ложится на меня, раздвигает коленом ноги, кончиками пальцев пробегается по обнаженному телу. Сильными руками он хватает меня за бедра, подминает под себя; мы падаем в водоворот касаний и телодвижений, выходим из-под контроля. Одной рукой он дотрагивается до щеки, обхватывает шею, а второй ведет по внутренней стороне бедра.
Он продвигается выше, и я выгибаюсь дугой, запрокинув голову.
– Ты невероятно красива.
Он посасывает нижнюю губу. Оттого что я его обнимаю, Лэндон резко вздыхает. А потом он испаряется; слышно, как он открывает ящик, роется в поисках презерватива. Замечательно. Я рада, что он думает о защите, потому что сил волноваться у меня нет.
– С тобой так хорошо, – говорю я, перекатившись на бок, и пробегаюсь пальцами по его груди, облизываю дорожку темных волосков над пахом.
Он закрывает глаза и стонет:
– Джемма, хватит. – Он наматывает мои волосы на руки и гладит большим пальцем по щеке. – Я хочу, чтобы все прошло хорошо, но ты сводишь меня с ума.
– Кто? Я?
Невинно хлопая ресницами, прохожусь пальцами по его животу. Лэндон со смехом берет мое лицо в ладони, притягивает к себе и целует в кончик носа. В ответ я закрываю глаза.
– Иди сюда.
Лэндон подминает меня под себя, прижимается так, что между нами не просачивается даже воздух. Он целует меня, напрягает бедра и делает толчок.
Пульс подскакивает, приземляется где-то на Луне, и я вскрикиваю.
– Все хорошо? – Он замирает.
– Хорошо, – бормочу я, сминая его ягодицы.
Пожалуйста…
Лэндон прячет лицо на шее. Горячо дышит в ключицу. Проникая глубже, обжигает языком так, что кажется, будто Солнце сталкивается с Землей.
– Да, – шепчу я и чувствую, как он складывает губы в улыбку. – Да.
Глава 12
Джемма
– Доброе утро. – Слова обволакивают меня, как гладкая вода. – Джемма.
Я сплю? Мне снится сон?
Со вздохом распахиваю глаза, пытаюсь сообразить, где я.
Комнату заливает смутный голубой свет раннего утра. Мягкие серые простыни опутали щиколотки, обвились вокруг икр и согнутых коленей.
– Доброе утро, – говорит Лэндон нежным голосом, которого я прежде не слышала. Слова будто завернуты в прохладный атлас.
Я хлопаю ресницами, привыкая к тусклому свету. Комната маленькая, примерно такого же размера, как спальня Джули. Грязно-белые стены голые, если не считать календарика у стола и плаката с океаном над низким комодом. У шкафа стоят пять серфбордов разной высоты. В углу на маленькой подстилке спит Уайт.
Лэндон рядом со мной. Он опирается на локти и смотрит на меня. Кожа после сна теплая, лоснящаяся. На груди от мятых простыней остались крошечные розовые полоски. Уголок губ приподнят. Глаза раскосые. Лоб наморщен. На щеках щетина того же оттенка, что и корни взъерошенных волос.
Он выглядит невероятно.
– Доброе, – хриплю я. В тишине комнаты голос скрипит, напоминает визг тормозов или мнущееся железо.
Лэндон вздыхает и, можно сказать, смеется. Он царапает грубой щетиной мою обнаженную грудь.
– Будить тебя рано, но я сомневался… ты издавала этот звук…
– Какой звук?
Вместо ответа он целует ключицу.
Мне некогда смущаться того, какой звук я издавала, или ужасного запаха изо рта, или насколько во рту мерзко, потому что он проводит языком прямо под подбородком и я попадаю в сон – в прекрасный сон, где мы не можем друг от друга оторваться.
Запускаю пальцы в его волосы. Лэндон обдает горячим дыханием кожу, поднимается все выше, а руки опускает все ниже.
– Я видела тебя во сне, – шепчу я.
Он отодвигается, смотрит на меня с выгнутой бровью.
– Надеюсь, в хорошем?
Я со вздохом закрываю глаза, по-прежнему ничего не соображаю.
– В хорошем.
– Хорошо. – Он поднимает меня так, что мы соприкасаемся животами. – Ты превосходна, – шепчет Лэндон, грудь вздымается, он закрывает темные глаза. – Не думал…
– Это ты превосходен, – шепчу я в ответ.
Он заливается смехом, который мягко прокатывается по телу, и прячет лицо у меня на шее.
Сжимаю его бедрами и погружаю пальцы в волосы. Шелковистые прядки щекочут ладони, выскальзывают из промежутков между пальцами.
– У тебя замечательные волосы, – тихо говорю я.
Он фыркает, покусывает шею, левую руку опускает ниже.
– У тебя замечательная кожа.
– Глаза, – веселюсь я. Зародившийся внутри легкий трепет поднимается по торсу, напрягает мышцы живота, натягивает меня, как струну. – Руки тоже ничего.
Лэндон шарит взглядом по моему обнаженному телу. С одной стороны, хочется спрятаться под простыней. А с другой – хочется, чтобы он смотрел.
– Губы, – чуть ли не благоговейно произносит Лэндон. Он осторожно касается кончиком пальца линии между губами. – И подбородок. И шея. – Мучительно медленно он ведет пальцем по шее, по груди, разделяя меня на две половины. – Плечи, и грудь, и сердце. – Он с хитрой улыбкой останавливается. – То, как ты задерживаешь дыхание, когда нервничаешь.
Я на выдохе смеюсь.
– Ребра. Пупок. Родинка чуть выше бедра. – Он ее целует. – Ты вся прекрасна.
Покалывает все тело. Такое чувство, что во мне полно электричества, словно я молния, обращенная в плоть.
– Ты прекрасна, когда стоишь, задрав лицо к небу, когда сидишь в темноте на ступеньках, когда ты на пляже, на работе. Ты прекрасна везде, я не могу оторвать от тебя глаз. – Он смеется над собой. – Мне кажется или звучит жутковато?
Теперь мой черед смеяться.
– Не звучит.
Кончиком пальца он чертит прямую линию на животе. Двумя руками хватаю его за запястье, то ли пытаюсь остановить, то ли, наоборот, подстегнуть. Я вообще не понимаю, что делаю. Упираюсь пятками в матрас. Бедра в предвкушении дрожат.
Он это видит и нарочито медленно ухмыляется.
– Пожалуйста, – скулю я.
Лэндон наклоняется к груди. Издевательски кружит языком.
– Пожалуйста, – повторяю я.
На этот раз он вбирает сосок в рот, притягивает меня к себе, возбуждает, сводит с ума.
Сил терпеть больше нет.
Запрокидываю голову. Закрываю глаза.
Комната исчезает.
Исчезает.
Исчезла.
– Сейчас, – говорит он между порывистыми вздохами. – Ты прекрасна сейчас.
Я что-то лопочу. Я не что иное, как форма этого волнительного момента. Я не что иное, как его губы, растягивающиеся и сокращающиеся мышцы, воздух, бурлящая в нас кровь.
А когда он прикасается ко мне, небо и земля меняются местами.
Лэндон
– Только не пугайся.
Сейчас начало одиннадцатого утра. Я уже давно должен быть на пляже, но уходить неохота. Сегодня из кровати меня вытащит либо стихийное бедствие, либо полноценный военный удар.
Джемма прижимается ко мне теплым животом. Невероятно эротично. Думаю о том, насколько приятно до нее дотрагиваться, насколько мне нравятся взъерошенные волосы, завитками спадающие на плечи и лоб. До чего же она милая и всклокоченная. Насмотреться на нее не могу. Большим пальцем нажимаю на место в ложбинке между грудями, где видно выступающую косточку.
Впервые, наверное, за целую вечность мне кажется, что я на своем месте.
– Не испугаюсь, – растерянно отвечаю я. – Испугаюсь, только если ты скажешь, что разговор о музыке был брехней и на самом деле ты любишь «Никельбэк».
Она улыбается, облегчение меняет лицо.
– «Никельбэк» здесь ни при чем.
Посмеиваясь, я веду пальцем по ее спине, убираю длинные каштановые волосы с глаз.
– Так из-за чего мне не пугаться?
Она прячет лицо в сгибе моего локтя. Глухим голосом говорит:
– Ну…
– Что «ну»?
Джемма вскидывает глаза. Моргает черными ресницами.
– Знай, что я не питаю иллюзий. Я знаю, что происходит.
– А что происходит?
Провожу пальцем по ее нижней губе, воспоминания о прошлой ночи и о том, что случилось чуть раньше, вызывают вздох.
– Знай, что я все понимаю. Это просто секс. Я ничего от тебя не жду. Мы ничего друг другу не должны.
– Не должны, да?
Воспоминания рассыпаются и сгорают, будто в них влетела ракета класса «земля – воздух».
Джемма напрягает плечи. Она сглатывает.
– Никаких обязательств. Никаких сожалений.
– Похоже на название альбома.
Я откатываюсь и беру боксеры. Джемме ни к чему видеть мое лицо. До меня дошло, о чем она говорит, только вот понятия не имею, как к этому относиться, и сомневаюсь, что на лице ничего не отразится.
– Может, такое название уже есть.
– Я не хотела тебя расстраивать, – смущенно продолжает она, касается моей поясницы, и по телу пробегает дрожь.
Без понятия, почему я опешил. По сути, вчера она сказала то же самое, но, наверное, я думал… черт… я думал, после всего, что между нами было, она передумает.
Дурацкая мысль.
– Ты понимаешь, о чем я? Серьезные отношения мне сейчас не нужны.
Я поворачиваю голову.
– Джемма, я отлично понимаю, о чем ты. Поверь, все нормально. В ближайшем будущем мне не нужна помешанная девица, которая достает меня с датой свадьбы, – заверяю я. – Все хорошо.
– Ладно, хорошо.
– Хорошо.
– Тогда почему мне кажется, что я сделала что-то не так? Я не… – она вздыхает, – я хотела убедиться, что мы на одной волне.
– Мы на одной волне. – Я натягиваю боксеры. – Ничего серьезного. Усек.
– От вчерашних слов я не отказываюсь. Ты очень мне нравишься, Лэндон, но нам следует быть осторожными, иначе перегнем палку. Дело не…
Я ее перебиваю, потому что после прошлой ночи, после того, что я чувствовал меньше минуты назад, не хочу слушать речь на тему «дело не в тебе, дело во мне»:
– Джемма, ты не обязана ничего объяснять. Как есть, так есть.
Разминаю шею, спину покалывает.
Несколько минут назад я подумывал попросить ее остаться на весь день, на ночь, на неделю. Подумывал рассказать то, что я не рассказываю никому. Вместо этого мы обсуждаем секс без обязательств. Офигенно.
– Рад, что ты первая об этом заговорила.
Она садится, натягивает простыню на голую грудь.
– Я пытаюсь оправиться от разбитого сердца.
– Я пытаюсь оправиться от разбитой жизни, – мрачно смеюсь я.
– В смысле «от разбитой жизни»? – хмурится она. – Мне так не кажется.
– Я не все тебе рассказал, – отвожу я глаза.
– Например?
Переведя дыхание, я бросаю на нее свирепый взгляд.
– Ты правда хочешь знать? Ты только что сказала, что не хочешь обязательств, а я ответил, что меня устраивает.
Черт, мне не нравится то, насколько резко звучат слова. Опять я ей грублю, потому что не могу взять себя в руки.
– Прости, – качаю я головой. – Понятия не имею, что со мной.
– Нет, ты прав. – Джемма жует нижнюю губу. – Лэндон… – она запрокидывает голову и шумно вздыхает, – моя жизнь, мягко выражаясь, разбилась. Такое ощущение, что я потерялась в море. – Она грустно пожимает плечами. – Пусть хоть где-то будет легко и просто.
Легко и просто?
Да кого я обманываю? Хочется повалить ее на кровать и целовать, пока у нее не потемнеет в глазах, пока мы не вспотеем, сплетаясь в единое целое.
Хочу стереть сомнения, боль, воспоминания о парне, что был до меня.
Хочу исследовать ее тело.
Хочу узнать, что творится у нее в голове.
Хочу вывернуть ее наизнанку.
Хочу сложностей. Хочу рассказать правду. Хочу, чтобы она знала, кто я, знала о серфинге, неудачах, Эбби, но она к этому не готова. Недоверие и неуверенность написаны у Джеммы на лице.
Медленно, как кошка подбирается к добыче, я говорю:
– И то верно.
– Значит, все хорошо? – смеется она.
Если Джемме надо легко и просто, если ей нужен парень, который заполнит пустоту, этим я и стану. Не буду наседать. Не буду вываливать на нее свои желания. Терпеть я умею.
– Все хорошо, – улыбаюсь я.
Она наклоняет голову вбок и постукивает указательным пальцем по подбородку, словно размышляет.
– Может, установим основные правила?
– Как хочешь.
«Ты получишь все что хочешь».
– Мне просто сказать? – вскидывает она брови.
– Начинай.
Она вздыхает.
– Само собой, мы занимаемся сексом.
– Само собой? – хохочу я.
– Ты не хочешь? – морщит она лоб, опускает уголок губ.
– Хочу, – твердо говорю я, поглаживаю ее по руке, затем обхватываю запястье. – Еще как хочу.
– Ладно.
– Только секс?
Джемма опускает голову на подушку.
– Нет. Это глупо. Мы вместе работаем, следовательно, нам надо дружить. Можно продолжить уроки серфинга, можно общаться, но свиданий мы не устраиваем.
– Не держимся за руки, не смотрим с тоской друг другу в глаза? – шучу я.
Она не смеется. Она с заметным облегчением кивает.
– Да. Никаких похожих нарядов. Никаких идиотских прозвищ.
– Никаких тайных сигналов руками.
– Никаких подарков и десертов на двоих.
– В кабинке рядом не сидим, – ласково улыбаюсь я.
– Никаких цветов.
– Никаких конфет в форме сердца?
– Да. – Джемма чпокает губами. – Мы не звоним друг другу с вопросом «как дела?», не давим на совесть, не рассказываем семейные истории.
Опускаю ноги и прислоняюсь к металлическому изголовью.
– Не гуляем по пляжу на закате и не разговариваем часами о смысле жизни?
Она покатывается со смеху. Заправляю упавшую на глаза прядку ей за ухо, а она прижимается щекой к ладони.
– Нет. Не хочу копаться в прошлом и беспокоиться о будущем. Мы ничего не обещаем и, главное, ни на что не надеемся.
Молчу я меньше секунды.
– Да не вопрос.
Она улыбается, касается губами моей груди, скрепляя договор поцелуем. Язык напоминает птицу, взмахивающую крыльями.
– Отлично. На такой ответ я и рассчитывала.
Конец
Я обманул.
С того момента ты стала мне нужна.
Я хотел окутать тебя звездным светом и бликами,
Связать обязательствами,
И веревками,
И цепями.
Я хотел, чтобы ты висела у меня на шее,
Как медальон, который можно прижать к сердцу
И загадать три желания.
Но мечты и слова
Застряли во рту.
Я спрятал тайны под языком,
Усмирял, пока кровь и горечь
Не наполнили рот
И не потекли по горлу.
«Сначала, – сказала ты, – была только вода».
А что было в конце?
Я закрыл глаза и лежал
Спиной к океану
И лицом к небу.
Я поднял руки и загонял ветровые ленточки
Под ногти.
Я так долго катался по воде,
Что забыл, какова на ощупь сухая кожа.
