Текст книги "Любовная лирика классических поэтов Востока"

Автор книги: Омар Хайям

Хафиз

(1325–1389)

Переводы М. Курганцева

1

 
Тебе всю душу отдаю – ты свет зари, а я свеча.
Твою улыбку узнаю: она легка, она свежа.
 
 
Умру – прольются надо мной фиалок запахи весной,
Как будто дышит локон твой, спадая волнами с плеча.
 
 
Глаза раскрою, подниму, тебя как утро восприму,
Но ты мне даришь только тьму, где ни просвета, ни луча.
 
 
Спасибо горю – здесь оно со мной бессменное одно
Живет, не спит, меня давно от одиночества леча.
 
 
И хоть черны мои зрачки, но от немыслимой тоски
Светлы в них слезы и горьки, дрожат, прозрачнее ручья.
 
 
Для всех любимая моя лицо открыла, не тая,
Но сердце знаю только я, нигде об этом не крича.
 
 
Хафиз воскреснет, оживет, могильный саван разорвет,
Чуть мимо милая пройдет, подобно ветру, горяча!
 

2

 
Без любви нужна ли мне весна?
Без вина мне чаша не нужна.
 
 
Что без милой луг и зелень сада,
Аромат, прохлада, тишина?
 
 
Что без соловья любая роза?
Вянет, осыпается она.
 
 
Что мне ночь, и небо, и созвездья,
Если нет тебя, моя луна?
 
 
Если нет любви, куда годится
Самая достойная жена?
 
 
Нет любви, Хафиз, – и жизнь постыла,
И душа уныла и скудна.
 

3

 
От напрасных страданий избавьте меня,
От смешных ожиданий избавьте меня.
 
 
От любовного бреда, от женских уловок,
От пустых обещаний избавьте меня.
 
 
От тоски по объятьям, желанным и лживым,
От ревнивых терзаний избавьте меня.
 
 
От неискренних ласк, от скупых поцелуев,
От холодных свиданий избавьте меня.
 
 
От несбывшихся снов разбудите Хафиза —
От бессонных желаний избавьте меня!
 

4

 
Как рассказать о том, чего хочу?
Быть возле сердца твоего хочу.
 
 
Молить об исполнении желаний
Тебя, живое божество, хочу.
 
 
Глаз не смыкая, праздновать с тобою
Ночь нашу, наше торжество хочу.
 
 
Жемчужное зерно сверлить блаженно
Всю ночь, со дна добыв его, хочу.
 
 
Тебя одну, желанную награду,
Отраду сердца моего хочу.
 
 
С любимых ног хочу снимать пылинки
Губами – только и всего хочу.
 
 
Чтоб милую мою заворожило
Стихов Хафиза волшебство хочу!
 

5

 
Налей полнее – вновь пустеет пиала.
Легка была любовь, а стала тяжела.
 
 
Вдохнуть бы аромат благоуханных кос —
От запаха волос душа бы ожила.
 
 
Я мог бы жить один, шутя и без забот,
Но милая зовет, желанна и светла.
 
 
Молиться бы, а я наполнил пиалу,
Всевышнего молю: спаси меня от зла.
 
 
Что знает о любви отшельник и мудрец?
Во глубине сердец – сумятица и мгла.
 
 
Любовь меня взяла в неволю с давних пор,
На горе и позор до гроба обрекла.
 
 
Не жалуйся, Хафиз! Любимой верен будь.
Ничтожное забудь! Высокому – хвала!
 

6

 
Мои стихи, мою мольбу кто отнесет любимой?
Будь милосердной, доброй будь, не будь неумолимой.
 
 
Ты, нежная, светлей луны, и люди ошеломлены
Лицом волшебной белизны, красой неодолимой.
 
 
Соперник грозен и ревнив, и беспощаден, словно див,
Но ты сияй, лицо открыв, звездой неугасимой.
 
 
Румянец розовых ланит пылает, светится, манит —
Дотла вселенную спалит пожар неукротимый.
 
 
Ресницы – черные лучи – безжалостны, как палачи.
Меня от страсти излечи, от муки нестерпимой.
 
 
Я без тебя живу, скорбя. Во сне и наяву тебя
Я жду. Ищу, зову тебя в тоске неутолимой.
 
 
Хафизу дай вина глотнуть, всегда великодушной будь.
К твоей душе заветный путь мне отворит Незримый.
 

7

 
Врача на помощь не зови —
Он не излечит от любви.
 
 
Легко разбрасывает роза
Дары багряные свои.
 
 
Я другу сердце открываю —
Оно горит, оно – в крови.
 
 
Взойди, любимая, как солнце,
Все озари и обнови.
 
 
Твоя любовь – ларец закрытый.
Где спрятаны ключи твои?
 
 
Отдай их мне без сожаленья,
Будь щедрой, бога не гневи.
 
 
Не будь скупой, спаси Хафиза,
Смягчи страдания мои.
 

8

 
Живу в разлуке – слышу, как всегда,
Лишь похвалы тебе, моя звезда.
 
 
Среди твоих вздыхателей я – лишний,
Еще один, бредущий в никуда.
 
 
В пустыне, в храме, в пьяном харабате
Везде со мною ты, моя беда.
 
 
Покаяться, отречься от любимой
Не предлагай безумцу никогда.
 
 
Мне нужно лишь твое благоволенье,
И горести растают без следа.
 
 
Хафиз печален, а стихи – беспечны.
Что делать? Так бывает иногда.
 

9

 
Чтобы воскресла душа моя, жду тебя снова.
Радость последняя самая, жду тебя снова.
 
 
Прочь суету! Вседержителю равен влюбленный.
Я – твой невольник, а ты – моей жизни основа.
 
 
Животворящим дождем окропило нас небо.
Только любить – и не надо удела иного!
 
 
Только бы ты развязала свой сладостный пояс,
Мне отворила пределы блаженства земного.
 
 
Вместе мы будем всю ночь напролет, до рассвета.
Седобородый, тебе заменю молодого.
 
 
А как умру, не являйся к могиле без песен,
Танца, вина, и цветов, и веселого слова.
 
 
Свет моих глаз, приходи на могилу к Хафизу.
Чтобы воскресла душа моя, жду тебя снова!
 

10

 
Я любовью опьянен – не хочу вина.
Я тобою опоен – вся душа пьяна.
 
 
Гляну в милые глаза, припаду к устам —
И хмелею, и горю. Ты же – холодна.
 
 
Покрывало урони, выйди, покажись.
Из-за тучи появись, полная луна!
 
 
Я – кольцо твоих дверей, и замок, и ключ.
Верю, что в такую ночь милая – одна.
 
 
Поцелуя не прошу, ласки не ищу.
Наглядеться б на тебя досыта, сполна.
 
 
Я – паломник, ты – мираж на моем пути.
Жажда горькая, Хафиз, не утолена!
 

11

 
Едва придешь, помолодею вмиг,
Бальзамом жизни овладею вмиг.
 
 
Я без тебя – слепой, но стану зрячим,
Едва придешь, откроешь нежный лик.
 
 
Ты явишься, и ночи тьма исчезнет,
И будет свет – я от него отвык.
 
 
Я задыхаюсь, ты – целебный воздух.
От жажды умираю, ты – родник.
 
 
Придешь ли снова – спрашиваю звезды,
Пока рассвет не вспыхнул, не возник.
 
 
Приди к Хафизу! Трелью соловьиной
Его душа зальется в тот же миг!
 

12

 
Я никогда не позабуду тебя, моя услада —
Повадку ласковую, голос, очарованье взгляда.
 
 
Я так тобою переполнен, что места не осталось
Ни для каких иных желаний, а мне иных – не надо.
 
 
Твое лицо перед глазами и в памяти, и в сердце —
Единственное наслажденье, страданье и награда.
 
 
Я все забуду, кроме муки, тревоги и печали —
Они рождаются в разлуке с тобой, моя отрада.
 
 
Силки волос твоих поймали мою простую душу.
Она в плену – крепки засовы и высока ограда.
 
 
Мое измученное сердце тебя зовет и жаждет —
Больной желает исцеленья, лекарства, а не яда.
 
 
Влюбленные! Не повторяйте печальный путь Хафиза —
Вас ожидает только горечь, обида и досада.
 

13

 
Не уходи, останься как всегда.
Лишь одного хочу – промолви: «Да».
 
 
Не кутайся в глухое покрывало,
Пленительна, лукава, молода.
 
 
Не торопись – краса твоя пребудет
Неразрушимой долгие года.
 
 
Не слушай сплетников – они бессильны,
Тебе их ложь не причинит вреда.
 
 
Не бойся, если назовут Хафиза
Глупцом влюбленным – это не беда.
 

14

 
Весь этот мир дешевле слез твоих – живых жемчужин.
Мне чаша полная нужна, пустой почет не нужен.
 
 
Мне благочестье ни к чему, его и даром не возьму.
Забуду четки и чалму – кувшин вина мне нужен.
 
 
Не верь поэту, говорят, он одурачит всех подряд.
Ему подай земных услад, а небосвод – не нужен.
 
 
Неправда! Презирает он и власть, и золото, и трон.
Ему ваш мелочный закон, смешной расчет – не нужен.
 
 
Я в море встречу ураган, соленой влагой буду пьян.
Мне друг – бездонный океан, а жалкий брод – не нужен.
 
 
Не нужен людям плод войны: дома и нивы сожжены,
Живые гибнут без вины… Кровавый плод – не нужен!
 
 
Хафизу верен одному, забудь мирскую кутерьму.
Носи дырявую суму, тебе доход – не нужен!
 

15

 
Любовь – моя вера, мой свет и предел, и начало:
Воскресла душа моя, сердце болеть перестало.
 
 
Любовь мне открыла тебя – заповедную тайну:
Сбылись упованья, откинула ты покрывало.
 
 
Любовь подарила мне слово, дала вдохновенье,
И время для песен во славу любимой настало.
 
 
Любовь наградила певца нищетой и забвеньем,
Блаженством и счастьем, какого еще не бывало.
 
 
Любовь меня сделала выше богатых и знатных —
Подобна шатру падишаха душа моя стала.
 
 
Любовь повелела усыпать дорогу к любимой
Багряными розами, что драгоценнее лала.
 
 
Любовь возвестила, что вся красота мирозданья
Лицо моей милой – как солнце оно воссияло!
 
 
Любовь – это строки Хафиза, вино и веселье!
Любовь – моя вера и свет, и предел, и начало!
 

16

 
Твои золотистые плечи, отрада моя,
И взоры хмельные, и речи – награда моя!
 
 
Пленительней, краше, смелее, нежнее, правдивей
Красавиц любых моя радость, услада моя.
 
 
Лицо твое – дивное диво, само совершенство,
Подарок аллаха, светильник, лампада моя.
 
 
Звезда моя! Родинку, что у тебя над устами,
Увижу – погибну, умру, о свиданьи моля.
 
 
Скажи, смуглолицая, правда, что ты уезжаешь?
Услышал – как будто ужалила в сердце змея.
 
 
Ты можешь словами убить и вернуть меня к жизни,
Родник чудотворный, бальзама живая струя.
 
 
Хафизу поверь – он тебя божеством называет,
Святыня, душа моя, свет и отрада моя!
 

17

 
Радостный ветер, к любимой лети на рассвете.
Стукни в окно, разбуди мою милую, ветер.
 
 
Ей передай: приближается время свиданья,
Час приближается, самый желанный на свете.
 
 
Прошелести, прошепчи: умирает в разлуке
Любящий, верный, – подумай на миг о поэте.
 
 
В каждой строке у него – сокровенная тайна.
Только захочешь – откроешь сокровища эти.
 
 
Только захочешь – спасешь от погибели друга,
Муки его тяжелее, чем жажда и плети.
 
 
Только захочешь – развяжешь пленительный пояс,
Любящий сам попадется в блаженные сети.
 
 
Персы и тюрки равно понимают Хафиза —
В каждое сердце любовь ударяет, как ветер!
 

18

 
Смиренно к небу простираю руки.
Спаси, молю, от горя – от разлуки.
 
 
Дай лекаря, чтоб сердце успокоил,
Хотя б на день освободил от муки.
 
 
Куда идти? Что делать? В харабате
Учиться забытью – простой науке.
 
 
Мои желанья – тайные убийцы,
Крадутся, натянув тугие луки.
 
 
Душа! Отвергни верещанье пташек,
Глупеющих от суеты и скуки!
 
 
Душа! Не бойся, наслаждайся – слушай
Напевы ринда – сладостные звуки!
 
 
К возлюбленной летите, стрелы песен —
То грустные, то радостные звуки!
 
 
Услышит ли она мои моленья?
Никто Хафизу не дает поруки.
 

19

 
Говорить со мною станешь, неужели станешь?
Только слово отчеканишь – оттолкнешь? Притянешь?
 
 
До чего же ты красива, до чего лукава!
Позовешь, рукой поманишь и опять обманешь.
 
 
Поведешь точеной бровью – душу заарканишь,
Заколдуешь, одурманишь, разум затуманишь.
 
 
Как священное писанье, всю тебя запомню —
Ты меня томить устанешь, мучить перестанешь…
 
 
Улыбнешься, мимоходом глянешь на Хафиза —
Стрелами-глазами ранишь, прямо в сердце ранишь…
 

20

 
В мечети я припомнил излом твоих бровей,
И выпали молитвы из памяти моей.
 
 
Меня покинул разум, моя гордыня разом
Растаяла, пропала – к чему жалеть о ней?
 
 
Вино играет в чаше, сердца пылают наши,
И соловьи рыдают средь зелени ветвей.
 
 
И по траве примятой – волнами ароматы,
И огненные розы становятся пышней.
 
 
В моих объятьях тесных ты – божество, невеста!
Над нашим брачным ложем ликует соловей.
 
 
Без шелка и атласа, без жемчуга и злата
Ты красотой богата, и нет тебя милей.
 
 
Я беден и беспечен, но я тобой отмечен,
Люблю тебя все крепче, все жарче и смелей.
 
 
Хафиз! Душа открыта, и песня не забыта
Во славу светозарной возлюбленной твоей!
 

21

 
Любовь – как море. Не боясь, плыви.
Спасет аллах достойного любви.
 
 
Какое счастье – жить самозабвенно!
С потоком страсти не борясь, плыви.
 
 
Молчи, рассудок! Отложи заботы —
Не пригодились доводы твои.
 
 
Мне, раненному в сердце, не помогут
Ни звезды, ни стихи, ни соловьи.
 
 
Любимая! Живу одним желаньем:
Твое лицо увидеть. Позови!
 
 
Откройся, тайна! Пьяному безумцу
Себя, мое сокровище, яви!
 
 
Но у любимой – каменное сердце.
Забудь, Хафиз, терзания свои!
 

22

 
Зазвени, веселый чанг – снова, снова, снова, —
Вторя звону пьяных чаш – снова, снова, снова!
 
 
Я с красавицей не груб, но с ее румяных губ
Дань взимаю по ночам – снова, снова, снова!
 
 
Если пить не будешь ты, не постигнешь красоты.
Пей, внимай моим речам – снова, снова, снова!
 
 
Аромат, касанье, свет! Ты, любовь, забвенье бед
Бескорыстно даришь нам – снова, снова, снова!
 
 
Ты к любимой, ветер, мчись, передай: опять Хафиз
Припадет к ее устам – снова, снова, снова!
 

23

 
Ты лицо свое открыла – отступила тьма.
Ты мне сердце опалила, вспыхнула сама.
 
 
Это ангел-небожитель пламенем любви
Охватил живую душу, свел меня с ума.
 
 
Мы с тобой свечу сознанья так и не зажгли —
Нас ревнивое молчанье губит, как чума.
 
 
Думал я – открою тайну сердца твоего,
Но в груди моей – ненастье, хмурая зима.
 
 
Низвожу я душу с неба, милой отдаю —
Розовы ее ланиты, стать ее пряма.
 
 
У других – благая доля, радостные дни.
Мой удел – тоска немая, нищая сума.
 
 
Славь любовь – огонь бесценный! Не забудь, Хафиз:
Наши радости – мгновенны, этот мир – тюрьма!
 

24

 
Не спеши, мое сердце, остыть и уйти
От вина и любви – от святого пути.
 
 
Пью, всевышний, без меры. Любимую крепко
Обнимаю. А ты мне грехи отпусти.
 
 
Пиалу осушаю, целую подругу —
Не суди меня строго за это, прости.
 
 
Все по воле твоей – и любовь, и застолье.
Я по совести, право, безгрешен почти.
 
 
Воздержанье и трезвость противны Хафизу,
И, надеюсь, они у тебя не в чести.
 

25

 
Пронзи мое сердце насквозь —
Оно на обман поддалось.
 
 
Проходят бессонные ночи —
Желанье мое не сбылось.
 
 
Кто розу полюбит, безумец,
Незваный на празднике гость.
 
 
В лампаде усталое пламя
Погасло и вновь не зажглось.
 
 
Что мускус? Он вовсе не нужен
Волнам благовонных волос.
 
 
Мой путь – отойти и забыться,
Дождаться, чтоб все улеглось.
 
 
Горящее сердце Хафиза!
Мечтать о возлюбленной брось!
 

26

 
Меня вконец измучила тоска.
Любимая все так же далека.
 
 
Кого она глазами полонила,
Быстра, лукава, горяча, легка?
 
 
Кого, притягивая, оттолкнула
Скупая, злая, нежная рука?
 
 
Кого Лейли как молния пронзила?
Меджнуна своего наверняка.
 
 
Кого не любит бог? Конечно, трезвых.
Грех – не допить последнего глотка.
 
 
Кто будущее знает? В Книге судеб
Кому понятна хоть одна строка?
 
 
Кто верил небу, молнии дождался.
Она сожгла Хафиза, бедняка.
 

27

 
Ох, эти кудри – каждый завиток!
Кто может позабыть их? Я не смог.
 
 
Ох, эта ямочка на подбородке —
Передо мной поставленный силок!
 
 
Твое лицо – от горя исцеленье,
Спасенье от неведомых тревог!
 
 
Твои ладони! Жажду прикоснуться,
Далек, забыт, покинут, одинок.
 
 
Дождись меня – привратнику у двери
Скажи, чтоб не был нелюдим и строг.
 
 
Скажи: «Скитальца бедного увидишь —
Позволь ему переступить порог.
 
 
Ко мне Хафиз торопится, влюбленный,
Покрытый пылью пройденных дорог».
 

28

 
Искал я счастье, а нашел беду.
Пришла пора – в небытие уйду.
 
 
Впустую длятся медленные ночи
В тоске, во тьме, в бессоннице, в бреду.
 
 
Не принимает жалоб соловьиных
Глухая роза у меня в саду.
 
 
Душа и сердце учатся терпенью,
Хоть им уже давно невмоготу.
 
 
Тону в пучине, погружаюсь в бездну,
Не вижу дна, спасения не жду.
 
 
Храню обет молчания, смиряюсь,
Подвластен только божьему суду.
 
 
Ты, нежная, покинула Хафиза —
Все потеряю, но тебя найду!
 

29

 
Как хороша весна, как хороша!
Ручей в саду заговорил, спеша.
 
 
Вечнозеленый рай? Вода живая?
О них не сокрушается душа.
 
 
На рынке жизни время продается —
Товар слепого рока-торгаша.
 
 
Я выкупаю светлые минуты,
Чтоб их прожить, не каясь и греша.
 
 
Пусть невелик прибыток мой и скоро
Уйду в ничто, застыну, не дыша,
 
 
Но я свое вино еще не выпил
До дна из драгоценного ковша.
 
 
На волоске висят людские судьбы.
Ударит гром, вселенную круша.
 
 
Погибнут все – и праведник, и грешник,
Сгорят быстрей сухого камыша.
 
 
Успеешь ли, Хафиз, наполнить чашу,
Свое предназначение верша?
 

30

 
Мне вино куда нужней, чем хлеб.
Пить нельзя – на страже мохтасеб.
 
 
Жажду, истомившую поэта,
Не отменит даже мохтасеб.
 
 
Пью с оглядкой, ночью, втихомолку —
Соглядатай-праведник свиреп.
 
 
Для него кувшин – источник яда,
А застолье хуже, чем вертеп.
 
 
Знаю: не вином – слезами, кровью
Мир упьется, жалок и нелеп.
 
 
Знаю: даже шаха переселят
В новое жилье – в холодный склеп.
 
 
Видишь сам, Хафиз, пора в дорогу —
Ты ведь не безумен и не слеп.
 

31

 
Весна явилась на рассвете в сад:
Тюльпаны дышат – листья шелестят.
 
 
Играет ветер лепестками розы.
Цветет рейхан – струится аромат.
 
 
Твои ланиты, пальцы, губы, кудри
Меня благоуханием томят.
 
 
Высмеивать влюбленного нетрудно
Гулякам, осадившим харабат.
 
 
Я – Ной в ковчеге посреди потопа.
Когда, господь, увижу Арарат?
 
 
Всевышнего напрасно умоляю —
Кто жаждет рая, попадает в ад.
 
 
Мой бог – моя любовь. У ног любимой
Мести губами пол я буду рад!
 
 
Мне тайны мирозданья недоступны —
И разум слаб, и затуманен взгляд.
 
 
И мой удел – земля, могильный саван,
А небеса всесильные молчат.
 
 
Весь этот мир – тюрьма, темница, яма,
Тоска и скука, теснота и чад.
 
 
Что, чернокосая? Ответь, какие
Мне бедствия нежданные грозят?
 
 
Хафиз! Не сетуй, торопись, блаженствуй,
Пока еще благоухает сад!
 

32

 
Мое вино искрится в чаше, как солнце утром рано.
Лицо твое нежней и краше расцветшего тюльпана.
 
 
Резвится ветер, беспокоя твои густые кудри.
Примятая твоей стопою трава – благоуханна.
 
 
Я без тебя во тьме, ты – полдень, лучистое светило.
Я был печалью переполнен, томившей непрестанно.
 
 
Меня сластями не кормило безжалостное время.
Изведавшему горечь мира, мне только ты желанна.
 
 
Я вынесу не хуже Ноя удары провиденья —
Восстанет солнце надо мною из мрака и тумана.
 
 
Моя жемчужина живая – ты подлинное чудо.
Тебя добуду, не желая подделки и обмана.
 
 
Я без тебя умру. Доверься мольбе моей последней.
Приди! Ты у Хафиза в сердце единственная рана!
 

33

 
Мне мудрец говорит, в пиалу наливая вино:
«Пей, другого лекарства от боли твоей не дано.
 
 
Пей, не бойся молвы – оклевещут и юную розу,
А она раскрывается, дышит, цветет все равно.
 
 
Пей! Повсюду на свете, на этом бессовестном рынке
Добротой, и доверьем, и правдой торгуют давно.
 
 
Пей! Не жалуйся – все на земле ненадежно, не вечно.
Даже шахскому трону рассыпаться в прах суждено.
 
 
Пей, Хафиз, наливай, наслаждайся, живи беспечально.
Пей, осталось немного – и в чаше покажется дно…».
 

34

 
Тюрчанка молодая, ты ушла,
Влюбленного обидой обожгла.
 
 
Увижу ли глаза твои, как прежде?
Куда ты скрылась? Что ты обрела?
 
 
Печаль мне душу пламенем не выжгла,
Но словно дымом свет заволокла.
 
 
С тобой в разлуке знаю только слезы —
От их наплыва грудь изнемогла.
 
 
Едва стою, глаза мои застлала
Тоска – густая, гибельная мгла.
 
 
Но сердце обещает: ты вернешься.
Молю тебя: приди, не помни зла.
 
 
Любимой нет, и небеса – пустыня,
Земная твердь – остывшая зола.
 
 
Сказали мне: «Ты болен безнадежно.
Бедняга, плохи у тебя дела…».
 
 
Вернись, моя любимая, к Хафизу,
Пока его могила не взяла.
 

35

 
Лицемер, твои речи смешны,
Поученья твои не нужны.
 
 
Утешенье – улыбка любимой,
А внушенья твои не нужны.
 
 
Эти плечи и стан – совершенство,
И для радости сотворены.
 
 
Мы дождемся – ворота Эдема
Будут любящим отворены.
 
 
В небеса улетит мое сердце —
Разобьется, упав с вышины.
 
 
Ты не жалуйся, сердце, не сетуй.
Причитанья твои не слышны.
 
 
Твоя доля, Хафиз – ожиданье,
А страданья твои не нужны.
 

36

 
Израненное сердце предчувствием горит:
Обиды и невзгоды мне время подарит.
 
 
Рука моя любого посланца твоего
Наградами осыплет и отблагодарит.
 
 
Чтоб ты верна осталась – напрасно я молю
Того, кто создал небо, вселенную творит.
 
 
Меня простит всевышний, тебя – за все грехи
Накажет он, навечно ко мне приговорит.
 
 
Земные властелины! Любовь сильнее вас.
Она сердцами правит, в груди моей царит.
 
 
Возьму скрижаль завета, о камни разобью,
Чтоб любящим не ведать запретов и обид.
 
 
Увижу лик любимой – пойму, что рядом с ней
Любой бутон поникнет, ненужен и забыт.
 
 
Услышу – вопрошают ширазцы: «Где Хафиз?».
Отвечу: «Он изгнанник, беда ему грозит».
 

37

 
Ты птица счастья, вестница услад.
Покинув небо, посети мой сад.
 
 
Я несказанно рад: увижу в чаше
На самом дне лицо твое и взгляд.
 
 
Быть может, ветер донесет к любимой
Моих газелей музыку и лад.
 
 
Живой воды источники, быть может,
Мою немую жажду утолят.
 
 
Зачем, душа, ты угодила в сети?
Они тебе спасенья не сулят.
 
 
Любимая, останься, погадай мне,
А вдруг удачный выпадет расклад?
 
 
А вдруг луна, все озарив, подарит
Мне одному тебя – желанный клад?
 
 
Пыль на твоем пороге для Хафиза
Милее всех соблазнов во сто крат.
 

38

 
Завистник лицемерный в неведенье глухом
Любовь мою считает пороком и грехом.
 
 
Слова его бессильны, проклятия – смешны.
Он, богом обделенный, с любовью не знаком.
 
 
Вокруг моей любимой – волнами аромат.
Ловлю его, вдыхаю открыто и тайком.
 
 
Глаза – живые стрелы нацелены в меня.
Стою незащищенный, открытый целиком.
 
 
На все мои моленья согласием ответь —
Наперекор запретам останемся вдвоем.
 
 
Безропотно приемлю все тяготы любви,
Чтоб в сердце удержаться, единственном, твоем.
 
 
Хафиз! Поведай людям, что испытал, как жил,
И слезы их польются рекой, а не ручьем.
 

39

 
Глаз янтарное сиянье навсегда запомню.
Долгожданное свиданье навсегда запомню.
 
 
Ты мне счастье возвратила, сердце воскресила —
Это доброе деянье навсегда запомню.
 
 
Что за факел небывалый – щек румянец алый!
Цвет и жар, и полыханье навсегда запомню.
 
 
Губы – влажные рубины, губы – кубок винный
Подари. Твое даянье навсегда запомню.
 
 
Мы одни в часы ночные, краткие, хмельные.
На рассвете расставанье навсегда запомню.
 
 
Каждое прикосновенье, сладость опьяненья,
Смех, улыбки обаянье навсегда запомню.
 
 
Над тобой луны рожденье – зыбкое свеченье,
Серебристое мерцанье навсегда запомню.
 
 
Дни и ночи, и объятья в тайном харабате,
И святые возлиянья навсегда запомню.
 
 
Пой, Хафиз, – она сказала ласково, устало. —
Твоего стиха звучанье навсегда запомню.
 

40

 
Как хочется, чтоб ты моей была,
Моей душе отраду принесла.
 
 
Как хочется, чтоб ты со мной осталась
Навеки рядом, будто приросла.
 
 
Как хочется руки твоей коснуться,
И чтобы ты ее не отняла.
 
 
Хочу, чтобы всегда перед глазами
Стояла ты – доверчива, светла;
 
 
Чтобы, моей душой повелевая,
Мне собственную душу отдала;
 
 
Чтобы мои перевязала раны,
Обиды смыла, беды отвела.
 
 
Хочу, чтоб каждое мое двустишье
Тебя пронзало сразу, как стрела.
 
 
Хочу, чтоб мне, певцу, три поцелуя,
Три яхонта бесценных ты дала;
 
 
Чтоб с вечера вошла в мои объятья,
А утром – оторваться не могла.
 
 
Хочу, чтоб верила: с тобой в разлуке
Хафизу даже слава не мила.
 

41

 
Едва ты откроешь лицо, потускнеет луна.
Сверкнула улыбка – душа моя ослеплена.
 
 
Душа моя гибнет, уносится в небытие.
Захочешь – она возвратится, воскреснет она.
 
 
Когда успокоит сердечную жажду мою
Волос твоих благоуханье, живая волна?
 
 
В разлуке с любимой проходят постылые дни.
Пьянею, но только от страсти, а не от вина.
 
 
Приди, мое счастье, меня избери одного.
Душа изнывает, горит, ожиданья полна.
 
 
Приди, озари мирозданье своей красотой.
Быть может, надежду разбудишь от долгого сна?
 
 
Приди, одари ароматом румяных ланит.
Ты – райского сада цветенье, дыханье, весна!
 
 
Спеши, виночерпий, наполнить мою пиалу,
Живи без печали – удача тебе суждена.
 
 
Но если пойдешь по дороге любви, берегись —
Дорога слезами кровавыми окроплена.
 
 
Стихами Хафиза обрадуй себя и скажи:
«Да славится имя поэта во все времена!»
 

42

 
Кто счастливый откинул твое покрывало?
Чья рука тебя, робкую, околдовала?
 
 
Кто с тобой? – вопрошаю бессонную ночь.
В чьих объятиях ты засыпаешь устало?
 
 
Я не ведаю страха, тобой опьянен.
Ты горда и возмездия ждать перестала?
 
 
Ты взглянула – как будто ударом ножа
Мое сердце пробила, тоской пронизала.
 
 
Брови – соколы, что за добычей летят,
А ресницами ты меня в сети поймала.
 
 
Высоко ты стоишь, велика твоя власть,
Мое горе тебя не тревожит нимало.
 
 
Где светильник? Хочу твое сердце зажечь,
Чтобы пламя не гасло, не ослабевало.
 
 
Не гонись за миражем, соблазны отринь.
Заблудиться легко, это часто бывало.
 
 
Жизнь идет, и не так уж она коротка.
Окончание ищешь – находишь начало.
 
 
Изменяется все – постоянен Хафиз.
Быть иным, быть неверным ему не пристало.
 

43

 
Глаза твои – реки, а время – пустыня,
А сердце мое утонуло в пучине.
 
 
По-прежнему пламя греха и соблазна
Пылает – с адамовых дней и доныне.
 
 
Стрела поразила меня огневая.
Но влага – спасение и благостыня.
 
 
Хмелеет земля от мелодии чанга,
Заслушалось небо, безоблачно сине.
 
 
Любимая, ты возвращаешься – счастье,
Краса, наслажденье, отрада, святыня!
 
 
Смелее развязывай трепетный пояс,
Терпенья у любящих нет и в помине.
 
 
Хафиз, торопи драгоценное время,
С любимой блаженствуй и радуйся – ныне!
 

44

 
Тебя увижу – обрету удачу,
Забуду горе, жизнь переиначу.
 
 
К твоим устам лукавым припаду —
Над горькой чашей больше не заплачу.
 
 
Твои глаза – веселое вино.
Со всеми пью и радости не прячу.
 
 
Приснишься ночью – сердце отберешь.
Рассудок подарю тебе – в придачу.
 
 
Я – твой невольник, милости ищу.
Тобой забытый, ничего не значу.
 
 
Отыскиваю лучшие слова —
Быть может, время не напрасно трачу.
 
 
Тебя стихами пробую пленить —
Пустое дело. Сам себя дурачу.
 
 
И все ж Хафиз воистину поэт —
Возьми любую строчку наудачу.
 

45

 
О помощи зову нетерпеливо —
Друзья не слышат моего призыва.
 
 
Терпеньем запасаюсь, жду тебя,
Как жатвы – созревающая нива.
 
 
Тебя не упрекаю, не кляну,
Не пробую учить велеречиво.
 
 
Я думал, ты бесхитростна, верна,
И неподкупна, и благочестива.
 
 
Что сетовать? Как прежде, я люблю,
Не тороплю разлуки и разрыва.
 
 
Не потому ли хорошеешь ты,
Что я боготворю тебя ревниво?
 
 
Будь благосклонна к любящему, будь
К нему добра, как пальма и олива.
 
 
Тебе Хафиз всю душу отдает,
И ты будь щедрой – это справедливо.
 

46

 
Всю ночь мое сердце пылало в огне.
И радость, и жизнь отгорели во мне.
 
 
И воском расплавленным кровь моя стала
Без милой в унылой ночной тишине.
 
 
С оплывшей свечой, с мотыльком обгоревшим
Я числюсь по праву теперь наравне.
 
 
Душа моя стала иссохшим тюльпаном,
И нет утешенья – спасенья в вине.
 
 
Горю, одинокий, ищу состраданья,
Свиданья с возлюбленной наедине.
 
 
Я стал неприкаянным, нищим, беспутным,
Себя потерял по своей же вине.
 
 
Доверюсь аллаху, забуду соблазны,
И радость войдет в мою душу извне.
 
 
Довольно, Хафиз, принимайся за чашу.
Уж ночь на исходе, а правда на дне.
 

47

 
Обещаем наслажденье – мне созвездия сказали.
Звездных знаков совпадения мне блаженство обещали.
 
 
Лишь бы локонов любимой не коснулся нечестивец!
Огради ее, незримый, не оставь ее в печали.
 
 
Ямочка на подбородке у нее – ловец искусный.
Кто в силок не попадался, в мире сыщется едва ли.
 
 
Кто ее лицо увидит, оробеет, ослепленный.
Побледнеет даже солнце, озаряющее дали.
 
 
Я – медлительный, забытый, незадачливый паломник.
А соперники не дремлют, свежий ветер оседлали.
 
 
Кто же я? Невольник, пленник, отраженье луноликой?
Пыль у милого порога, что не стерли, не убрали?
 
 
Кто же я? Поэт, владетель вековечного калама.
Занесу родное имя на священные скрижали.
 
 
Тороплюсь на поклоненье к недопитому кувшину
И рубиновой улыбке, что сияет из-под шали.
 
 
Я – Хафиз! Любые муки принимаю терпеливо —
Сколько раз ресницы-стрелы мое сердце поражали!
 

48

 
Роза раскрылась и слушает речь соловья:
«Ты – не одна в цветнике, чаровница моя».
 
 
Роза ему отвечает: «Влюбленный, забудь
Речи такие, а мне их и слушать нельзя».
 
 
Если не выпьешь бальзам этих розовых губ,
Будет тебе уготована злая стезя.
 
 
Ради того, кто любил, одиноко стоит
В пьяной тиши харабата пустая скамья.
 
 
Утренний ветер играет волнами волос,
Черные локоны льются струями ручья.
 
 
Зная грядущее, мне возвещает мудрец:
«Звезды сказали: безрадостна доля твоя».
 
 
Нужно ли заново нежные речи твердить?
Нет! наполняй пиалу, золотая струя!
 
 
Стоит ли разум терять, убиваться, Хафиз,
Все свои беды в груди хороня и тая?
 

49

 
Мы пировали всю ночь до утра.
Заново чаши наполнить пора.
 
 
Заново надо начать возлиянья
Сразу, сегодня же, как и вчера.
 
 
Снова с утра пробудилась лужайка,
Благоуханна, свежа и пестра.
 
 
Нет, не вино пиалу наполняет —
Это рубинов живая игра.
 
 
Губы твои улыбаются нежно —
Будь благосклонна ко мне и щедра.
 
 
Нет к харабату дороги. А жажда
Неутолима, горька и остра.
 
 
Мне от привратника, от лицемера
Трудно сочувствия ждать и добра.
 
 
Лишь бы, Хафиз, от тебя не сокрыла
Деву-удачу глухая чадра!
 

50

 
В наполненной чаше – мерцанье и радужный свет.
В рокочущем чанге – веселье, а горечи нет!
 
 
На дне пиалы я, как прежде, любимую вижу.
Мне жаль тебя, трезвенник горький, непьющий сосед!
 
 
Бессмертье – награда тому, кто воистину любит.
Быть может, и я проживу еще тысячу лет?
 
 
Знавал я немало красавиц – пленительных, ладных.
Ты – в небе луна, а они – вереница планет.
 
 
Гляжу на тебя – и хмелею, и разум теряю.
Пьянею, сгораю, любой нарушаю запрет.
 
 
Запретное пью! Неужели меня остановят
Угроза, отказ, назидание, трезвый совет?
 
 
В цветущем саду отыщи мою милую, ветер.
В разлуке с любимой, – скажи, – угасает поэт.
 
 
Она еще помнит меня или время – всесильно? —
Спроси у возлюбленной и принеси мне ответ.
 
 
Как море, не знает границ благородная щедрость —
Хотел бы я плыть, наслаждаясь, не ведая бед.
 
 
Не плачу, не жалуюсь – лишь бы дождаться свиданья!
Вернется к Хафизу блаженство и вера, и свет!
 

51

 
Что делать? В сердце у меня горит и ноет рана.
Ты метко бьешь – не помогли кольчуга и охрана.
 
 
Твержу печальные стихи – разбрасываю жемчуг.
Впустую лучшие слова растрачиваю рьяно.
 
 
Кто мне поможет? Кто спасет? Кто мне уступит чашу
Безумья сладкого, огня, блаженного дурмана?
 
 
Ты – солнце. Жду тебя всю ночь, безмолвно призываю.
Молчу – нельзя о божестве рассказывать пространно.
 
 
Нельзя о риндах говорить, как о дурных и грешных.
Господь дает им волю пить – всегда и невозбранно.
 
 
Слова мои – огонь. Смотри, будь осторожна – вспыхнешь.
Схвачу, не вырвешься – стихи надежнее аркана.
 
 
Стихи всесильные вернут любимую Хафизу —
Клянусь Каабой и луной, и сурами Корана!
 

52

 
Слава ласковому ветру, что с утра повеял здесь —
Он вернулся издалека, принеся благую весть.
 
 
Насыщаю свое сердце песнопеньями Дауда,
Откровеньям Сулеймана отдаюсь душою весь.
 
 
Отметаю прозябанье, обретаю упованье:
Мне вина благоуханье не успело надоесть.
 
 
Все, что будет – принимаю: постоянство и неверность,
Мед и яд, веселье, горе – всю причудливую смесь.
 
 
Милая добросердечна и к поэту благосклонна,
И не лжет… Достоинств много – невозможно перечесть.
 
 
Только бы опять услышать от нее хотя бы слово!
У нее – великодушье, у меня – надежда есть.
 
 
Милосердная вернется, чтобы радовать Хафиза…
Это ветер обещает – похвала ему и честь!
 

53

 
От горя плавилась душа, сгорала,
В самозабвении себя теряла,
 
 
Завороженная незримой целью,
Скиталась по земле, себя терзала,
 
 
Сокровище искала понапрасну,
Чужих молить о помощи дерзала,
 
 
И все ждала, и верила обетам,
И тщетно к милосердию взывала,
 
 
Надеялась: все будет как и прежде,
Все повторится снова, как бывало.
 
 
Душа! Ты – голубь, ты попала в сети,
Упала в бездну – в глубину провала.
 
 
Ты столько силы отдала впустую,
А волю дай – и больше б отдавала.
 
 
Зачем? Чтобы спасли меня от жажды
Уста любимой – два багряных лала,
 
 
Чтоб милая поверила Хафизу
И от себя его не отдаляла…
 

54

 
Исполняются желанья! Славься, винная струя,
Цветника благоуханье, воздыханье соловья!
 
 
Не иссякло наше время! Раскрывают лепестки
Розы, лилии, нарциссы – многоцветная семья.
 
 
Сад весенний, ладный тополь, благородный кипарис —
Это ты, твой стан, осанка горделивая твоя.
 
 
Губы тронула улыбка – распускается бутон.
Подари его счастливцу, не скупясь и не тая.
 
 
Ты – родник. Ты бескорыстна. Ты щедра! Еще не все
Продают и покупают на базарах бытия.
 
 
Ты немыслимо красива. Ты – проснувшийся огонь.
Брось единственную искру – запылаю разом я!
 
 
От волос твоих до неба долетает аромат
И возносит мою душу в запредельные края.
 
 
В цветнике запели птицы… Где газель твоя, Хафиз?
Пусть она звенит нежнее, чем рулада соловья!
 

55

 
Утренний ветер, спеши к моей милой, лети.
Мимо дороги моей, легкокрылый, лети!
 
 
Спросит она, сладкоустая: «Где мой певец?
Может, бездомному время покой обрести?».
 
 
Спросит лукавая: «Где он, воспевший меня,
Самозабвенный, слепой, бездыханный почти?»
 
 
Доброму сердцу охотно отдамся в полон —
Хитрая сеть не сумеет меня оплести.
 
 
Может, любимая вдруг на веселом пиру
Странника вспомнит и мысленно скажет: «Прости?»
 
 
Нет, не грустит обо мне молодая газель —
И не подумала, не пожелала спасти.
 
 
Что говорить – безупречна ее красота,
Но постоянства в душе у нее не найти.
 
 
Голос Хафиза печален – внимайте ему,
Горы, и долы, и звезды на Млечном Пути!
 

56

 
Красавица моя, будь благосклонна
К поэту, что скитается бессонно.
 
 
Останься, не прощайся, не спеши.
Ты – падишах, я – у подножья трона.
 
 
Твое оружье – аромат волос.
Я побежден, бессильна оборона.
 
 
Ты видишь эту розу? Мне – шипы,
Тебе – прикосновение бутона.
 
 
Пушок над уголками алых губ
На ощупь мягче шелка и виссона.
 
 
Лицо – цветок, а родинки горят,
Как на рассвете звезды небосклона.
 
 
Но ты уходишь… Вновь передо мной
Немая тьма, незримая препона.
 
 
Ты говоришь: «Хафиз! Надежды нет,
И ни к чему безумствовать влюбленно».
 

57

 
Будем пить! Не скудеют, не гаснут сердца!
Утолим свою жажду по воле творца!
 
 
Брови – черные луки, а стрелы – ресницы
Поражают и скромника, и гордеца.
 
 
Лепестки наших роз увядают в печали.
Словно пепел, на них оседает пыльца.
 
 
Будем пить – в утешение виноторговцу —
Во дворце и в лачуге, до дна, до конца!
 
 
Мы себя потеряли. Найдем ли спасенье
В назиданиях книжника и мудреца?
 
 
Пиалу отодвиньте – все истины мира
Прочитайте в улыбке любого лица.
 
 
Отложите сомненья, поверьте Хафизу —
Откровенное слово смягчает сердца!
 

58

 
Вижу лицо твое – так розовеет рассвет.
Утро настало, а мне утешения нет.
 
 
Черные косы – петля. И не выйти на волю,
Нет избавления, освобождения нет.
 
 
Нет, не люблю я рассказ о влюбленном Фархаде,
Жалком невольнике… Зря его славит поэт.
 
 
Много ли надо мне, право? Господь посылает
Нищему – крохи, богатому – груду монет.
 
 
Жизнь хороша, как невеста. Посватался – платишь
Выкуп обидами, бедами прожитых лет.
 
 
Сяду один у источника под кипарисом
В тихом саду, где забвенье оставило след…
 
 
Не обольщайся, Хафиз! Одинокое сердце
Ноет в разлуке, болит – исцеления нет.
 

59

 
Ты хороша, как Иосиф Прекрасный – везде говорят.
Это неправда – ты лучше, ты краше стократ.
 
 
Рядом с тобой незаметна, невзрачна Ширин —
Только тебя почитают и боготворят.
 
 
Губы твои – нераскрывшийся алый бутон.
Шепот и лепет, и вздох – обещанье наград.
 
 
Стан кипарису подобен, а речи твои
С первого звука любого из нас покорят.
 
 
Ты мне сулишь долгожданную встречу, а я
Каждому слову любимой довериться рад.
 
 
Хочешь, я лучшие годы тебе подарю
Ради блаженных утех, невозможных услад?
 
 
В сердце без промаха бьет роковая стрела —
Из-под ресниц неожиданно брошенный взгляд.
 
 
Ты отвернулась, не смотришь, а в сердце моем
Прежние раны по-старому ноют, болят.
 
 
Доброе слово скажи! Для Хафиза оно —
Щедрый, несметный, нечаянно найденный клад!
 

60

 
Иди сюда, отшельник! Налей себе вина!
Чтоб стать благочестивым, напейся допьяна!
 
 
Секреты мирозданья откроются тебе —
Единственная правда нетрезвому дана.
 
 
Ловушки расставляешь, словесные силки?
Напрасные заботы – добыча не видна.
 
 
Любовью заколдован, я верю в красоту,
А проповедь аскета влюбленному смешна.
 
 
Предпочитаю слушать властителя миров,
И нас не разделяет незримая стена.
 
 
Раскрывшуюся розу срывая, торопись —
В раю тебе ни разу не встретится она.
 
 
Утрачено веселье, а молодости нет.
Пора остановиться – густеет седина.
 
 
Пора хоть на прощанье наполнить пиалу,
Исполнить обещанье – испить ее до дна.
 
 
Джамшидово богатство, сокровищница тайн —
Пророческая чаша Хафизу отдана!
 

61

 
В наше время найду ли я друга верней,
Чем певучая строчка газели моей?
 
 
Одиноко, без ропота, молча за чашей
По достоинству жить в эти годы сумей.
 
 
Неразумен бездельник, но ты, хлопотливый,
Поглощенный заботами, вряд ли умней.
 
 
Все стараешься, хочешь чего-то добиться,
Суетишься, торопишься, как муравей…
 
 
Неужели надеешься жить бесконечно,
Не предчувствуя часа кончины своей?
 
 
Если горькая доля – твое достоянье,
Не подслащивай горечи медом речей.
 
 
Не беги от любимой! Разлука навеки
Вам завещана властью – неведомо чьей.
 
 
Помни, только любовь нерушима, нетленна!
Сотворенное нами – ничто перед ней.
 
 
Опьяняйся, Хафиз! Утоли свою жажду!
Вожделенную полную чашу допей!
 

62

 
Прилежно посещаю харабат,
И пью, и жажду – сорок лет подряд.
 
 
И добрый человек, виноторговец
Меня утешить неизменно рад.
 
 
Не осуждайте пьяного поэта!
Он видит рай, благословенный сад.
 
 
Его душа – неприрученный сокол.
Она парит, не ведая преград.
 
 
Она, как соловей, поет на воле —
Журчит ручей, рокочет водопад.
 
 
Святые люди – жители Шираза,
Недоуменно отводите взгляд!
 
 
Иду в кабак, не во дворец постылый —
Нетрезвые ко мне благоволят.
 
 
Хмельную чашу грешному Хафизу
Пускай дадут и осушить велят!
 

63

 
Все обещания тобой забыты.
Что остается? беды и обиды.
 
 
Израненное сердце – мертвый голубь:
Глаза пустые, крылья перебиты.
 
 
Что остается? Жить, не ожидая
Спасенья, состраданья и защиты.
 
 
Терпи. Молчи. Клеветников не бойся.
Под этим небом правды не ищи ты.
 
 
Что остается? Виночерпий, чашу!
Беспутному все истины открыты.
 
 
Забудемся, беспечные гуляки —
Елейной ложью мы по горло сыты.
 
 
Любовь – моя единственная правда,
И большего у бога не проси ты.
 
 
И не ищи, Хафиз, благоволенья
У падишахской челяди и свиты!
 

64

 
Мне приснилось: луна взошла,
А вокруг – все чернее мгла.
 
 
Этот сон означает: скоро
Ты вернешься – как день, светла.
 
 
Пью за встречу. Где виночерпий?
Где запретная пиала?
 
 
Где живая вода, чтоб душу
От печали уберегла?
 
 
Без любимой земля – пустыня,
Сердце – тлеющая зола.
 
 
Жду единственную, тоскую,
Без огня сгораю дотла.
 
 
Возвращайся! Не будь жестокой,
Снизойди, отойди от зла!
 
 
Ты добра, ты ко мне вернешься.
Милосердной, тебе – хвала!
 
 
Кто не любит – не знает счастья.
Кто погас, не ищи тепла.
 
 
Кто от горя спасет Хафиза?
Ты – щедра, молода, мила!
 

65

 
Не помогает врач – душа моя больна.
Она с твоей душой давно разлучена.
 
 
Любимая придет – и буду исцелен,
Едва передо мной появится она.
 
 
Любимая придет – надежду подарит.
В Ширазе красотой прославится она.
 
 
Любимая придет – развеется печаль.
В душе заговорит счастливая струна.
 
 
Любимая придет, меня заворожит —
По сердцу пробежит блаженная волна.
 
 
Любимая придет и душу опьянит,
И жажду утолит – воистину сполна!
 
 
Не сетуй, не тоскуй, не жалуйся, Хафиз!
Любимая придет – желанна и нежна!
 

66

 
Гонец явился – ты письмо прислала:
Тоска пропала, солнце засияло.
 
 
Ты весела, как прежде, хороша —
И время счастья для меня настало.
 
 
Отдам тебе я душу за письмо.
Не упрекай, что отдаю так мало.
 
 
Тебе по праву я принадлежу —
Неразделимо, вечно, изначала.
 
 
Твои желанья – воля божества.
Благословенно все, что ты сказала.
 
 
Не поколеблет верности моей
Ни время, ни разлука, ни опала.
 
 
Священный прах, целебный порошок —
Пыль, по которой милая ступала.
 
 
Я буду ждать возлюбленную. Ждать
И верить ей душа не перестала.
 
 
Терпеть, Хафиз! Надеяться, Хафиз!
Уж видно так судьба предначертала.
 

67

 
Пройдет и обида твоя, и невзгода.
Пройдет и тоска, что не знает исхода.
 
 
Забытый, обманутый, не забывай:
Развеется горе, уйдет непогода.
 
 
Грядущее наше во власти того,
Чья воля вращает круги небосвода.
 
 
Что движет мирами? Добро или зло?
Господь? Какова его суть и природа?
 
 
Не спрашивай, смертный. Ответа не жди.
Привычного не нарушай обихода.
 
 
Друг друга найдут мотылек и свеча:
Гореть – наслаждение высшего рода.
 
 
Блаженный, погибельный, огненный миг
Дороже любого прожитого года.
 
 
Не думай о вечности! Делай добро —
И время для этого есть, и свобода.
 
 
С небес донесутся святые слова:
«Творившие злое – не стойте у Входа!»
 
 
Хафиз! Никогда не откроется рай
Для жадных и лживых, и прочего сброда!
 

68

 
Наставник мой, хозяин харабата,
Твои заветы соблюдаю свято.
 
 
Наполни чашу! Рай – не для меня?
За малый грех невелика расплата.
 
 
Ударит молния – придет любовь,
Раскроется душа, огнем объята.
 
 
Вино любви безумца опьянит,
И ни к чему законы шариата.
 
 
Вино любви – питье иных миров,
Где нас не ждут разлука и утрата.
 
 
Вино любви – подарок божества,
Напиток жизни, полный аромата.
 
 
До края чашу! Каяться? К чему?
Душа чиста, ни в чем не виновата.
 
 
Душа полна желаньями, Хафиз!
Неси вино, хозяин харабата!
 

69

 
Мне только ты нужна – и нет иных желаний!
Не скрою: ты одна мне всех иных желанней.
 
 
Хочу тебя испить, как пиалу вина!
Всю до конца, до дна – и нет иных желаний!
 
 
Была бы ты, любовь, от зла ограждена,
От горя спасена – и нет иных желаний!
 
 
Целую твой порог! Тобой, моя луна,
Душа моя полна – и нет иных желаний!
 
 
Дыхание кудрей меня лишило сна.
Да явится весна – и нет иных желаний!
 
 
Иль у меня в груди глухая тишина,
И властвует она, и нет иных желаний?
 
 
К любимой на пути да будет сметена
Незримая стена – и нет иных желаний!
 
 
Душа твоя, Хафиз, любовью пленена.
В неволю отдана – и нет иных желаний!
 

70

 
Неси забвения вино, печальное вино,
Без промедления – вино, прощальное вино!
 
 
Меня одни печали ждут, меня обиды жгут.
По звездам вижу: мне – беда! Мне горе суждено.
 
 
Вселенная покорна злу. Наполни пиалу —
Освобожденье от забот беспутному дано.
 
 
Всевышний! Даже муравья не потревожу я.
Не раздави меня, прошу, молю тебя давно.
 
 
Земля бездушна. Жизнь – пуста. Повсюду маята.
В кувшине, в глубине, на дне – спасения зерно.
 
 
Подруга, в чашу загляни! Пригубила – глотни!
Секреты будущих времен тебе откроет дно.
 
 
Любимую – огонь очей, разлет ее бровей —
Тебе, Хафиз, боготворить и славить не грешно!
 

71

 
Твое лицо увижу – счастливым стану,
Удачливым, веселым, сметливым стану.
 
 
Любимую забуду – и в наказанье
Безрадостным, унылым, сварливым стану.
 
 
Блаженство – прикасаться к раскрытым розам,
К твоим губам и пальцам, плечам и стану!
 
 
Тебе открою сердце! Искать надежду
На счастье в этом мире не перестану.
 
 
Скажи: «Люблю» – я стану беспечней ветра,
Касыды соловьиной мотивом стану.
 
 
Скажи: «Прощай» – и небо мое померкнет,
И жить один во мраке тоскливом стану.
 
 
Скажи мне: ты успела забыть Хафиза?
Вернись! Тебя увижу – счастливым стану!
 

72

 
Я не коснулся милых губ – любимая ушла.
И вот – ни солнца, ни луны, ни света, ни тепла.
 
 
Все глуше легкий перестук – знакомые шаги.
Все неотступнее тоска, и тишина, и мгла.
 
 
Мои молитвы об одном – и по ночам, и днем:
Чтобы душа ее с моей расстаться не могла.
 
 
Любые прихоти ее законами сочту.
Но не появится она, лукава и мила.
 
 
Она безмерно далека. Она, моя газель, —
В чужом саду, стройна, легка, свободна, весела!
 
 
Хафиз читает наизусть божественный завет,
Но исцеления от бед молитва не дала!
 

73

 
Отвечай, рассветный ветер: где она?
Где мой свет, моя душа, моя луна?
 
 
Я один иду в тумане. Где огонь?
Разойдется ли густая пелена?
 
 
Мы не встретимся? Поверить не могу.
Ожиданьями душа истомлена.
 
 
Бесполезны изреченья мудрецов,
Прорицанья и святые письмена.
 
 
Захмелевшему от горя и любви
Нет спасения – забвения и сна.
 
 
Где ты, утреннее солнце? Где ты, друг?
Где сияющих небес голубизна?
 
 
Я – в плену благоухающих волос,
Я в неволе у тебя, моя весна.
 
 
Возвратись, моя желанная! Пришло
Время роз – пора веселья и вина.
 
 
Жажду пламенного зелья и цветов!
Мне безрадостная келья не нужна!
 
 
Позабудь, Хафиз, колючки и шипы!
Роза ждет, полураскрыта и нежна!
 

74

 
Пропали сновиденья, развеялся туман,
А я тобою полон, а я тобою пьян.
 
 
И память, и надежду, и всю мою любовь
Потоп не похоронит, не смоет океан.
 
 
Обугленное сердце задаром отдаю —
Оно еще послужит тебе, как талисман.
 
 
Уйду от наважденья – от ласковой руки,
Чтобы она мне больше не наносила ран.
 
 
Уйду, тебя не стану униженно просить,
Вымаливать свиданье – отраву и дурман.
 
 
Уйду – а вдруг захочешь остановить меня,
Накинуть на безумца расчетливый аркан?
 
 
Ты лучше будь открытой и бескорыстной будь —
Тебе не подобают коварство и обман.
 
 
Тебе одной поверит вернувшийся Хафиз,
Любовью заколдован, заворожен и пьян!
 

75

 
К чему стихи, когда придет беда,
Когда в душе приют найдет беда?
 
 
Меня отвергнешь или осчастливишь —
Я твой неразделимо, навсегда!
 
 
Душа! Не слушай нечестивый шепот
Клеветников, не знающих стыда.
 
 
Бездарных и завистливых не слушай,
Не доверяйся злому никогда!
 
 
Внимай себе – в груди заговорила
Пылающая кровь, а не вода!
 
 
Играет в чаше золотая влага!
Сияет роза – алая звезда!
 
 
Святая жажда мучает Хафиза!
Любимая торопится сюда!
 

76

 
Счастья душа моя вновь пожелала —
Править вселенной любовь пожелала.
 
 
Истины сердце мое дождалось —
Не понапрасну оно ожидало.
 
 
Не понапрасну искало чудес,
Преображенья давно ожидало.
 
 
Не понапрасну в моей пиале
Благословенья вино ожидало.
 
 
Благоухало, играло вино —
Таяло сердце, душа оживала.
 
 
Прошлое время, грядущие дни —
Все открывалось и дух обжигало.
 
 
Нашего мира заветная суть
Непостижима для разума стала.
 
 
Все только чистому сердцу дано —
Мудрое знание в нем воссияло.
 
 
Чистое сердце – всевидящий бог.
Верю – без храма и без ритуала!
 
 
Бог – твое сердце, дыханье твое.
Ты – мироздания первоначало.
 
 
Бог – твое верное сердце, Хафиз!
Быть неизменным оно обещало!
 

77

 
Вторя мне, зарыдай, соловей!
Свое горе отдай, соловей!
 
 
Одинокому снова напомни
О возлюбленной, милой моей.
 
 
Заструился волос ее нежных
Аромат – невидимка-ручей.
 
 
Зазвенело вино, побежали
Водопады веселых речей.
 
 
Это сон – обещание счастья,
Нескончаемый сон-чародей.
 
 
Вдохновенье, мираж невозможный,
Продолжайся и мною владей!
 
 
Славлю милую: руки и поступь,
И уста, и сиянье очей,
 
 
И безумье, и самозабвенье —
Предвкушенье блаженных ночей.
 
 
Зарождается страсть – наважденье,
Ненасытный ночной суховей.
 
 
И от муки не скрыться Хафизу,
И тебе не уйти, соловей!
 

78

 
Ростками любви утешается сад,
Цветами любви украшается сад.
 
 
За чашей любви в тишине харабата
Воистину лучшие люди сидят.
 
 
За чашей любви пролетевшее время —
Воистину богом подаренный клад.
 
 
Любимая, милая дверь открывает —
И сердце вздыхает и жаждет услад.
 
 
Желанья мои: нераскрытая роза,
И трель соловья, и единственный взгляд,
 
 
И черные кудри, и алые губы,
Что мне наяву наслажденье сулят,
 
 
И, щедрые, дарят надежду Хафизу,
И счастье до изнеможенья сулят!
 

79

 
Подай кувшин вина, а не воды!
Забудутся земные нелады.
 
 
Подай вина! Не признаю запрета.
Аскета опасаться нет нужды.
 
 
Стыдить клеветников – пустое дело.
Искать похвал – напрасные труды.
 
 
Давай сюда наполненную чашу,
Живи, не зная страха и вражды.
 
 
Куда уйдет душа моя навеки?
В небытие? В небесные сады?
 
 
Куда, не знаю. Сердцу одиноко,
И доводы ума ему чужды.
 
 
Осталась только память о любимой —
Былого счастья зыбкие следы.
 
 
Она была стройнее кипариса,
Была светлей предутренней звезды…
 
 
Она ушла, Хафиз, и нет надежды,
И нет непоправимее беды!
 

80

 
Ты, милая, ступила на порог —
Редеет мрак, порозовел восток.
 
 
Заговорила ты – я молодею.
Твои уста – бессмертия исток.
 
 
Ты – пламя. Ты – свеча. Тебе навстречу
Торопится безумный мотылек.
 
 
Твои слова заманчивы и сладки,
И разлученья час еще далек.
 
 
Ты – божество. Из чудотворной чаши
Мне удели забвения глоток!
 
 
Ты – красота, не знающая равных,
Разящий меч, раскрывшийся цветок.
 
 
Ты улыбаешься – земля и небо
Восхищены, и радуется бог.
 
 
Ты – вдохновенье, ты – душа Хафиза,
Ты – музыка его речей и строк!
 

81

 
Стихи без сожаленья отдаю
За эту чашу, из которой пью.
 
 
Запретов нет! Налей, виноторговец!
Живем наперекор небытию!
 
 
Хмельные чудаки! Не забывайте
Газель самозабвенную мою!
 
 
Я только о любви пою, о правде.
Я красоту нетленную пою.
 
 
Дрожит изнемогающее сердце,
У пропасти застыло на краю.
 
 
Пока надеюсь, говорю о счастье,
Для посвященных петь не устаю.
 
 
Для увлеченных, для неискушенных,
Для восхищенных петь не устаю.
 
 
Вино – источник радости и блага.
Смелее лей веселую струю!
 
 
Что спрятано во тьме – в душе Хафиза?
Открою, ничего не утаю!
 

82

 
Твои упреки не забыты мной,
Но как забыть о радости хмельной?
 
 
Я выбрал путь в подвалы харабата,
И не желаю участи иной.
 
 
Спасает небо любящих и пьяных.
Безумствую – по воле неземной.
 
 
Безумствую, влюбляюсь, отвергаю
Благоразумие, как сон дурной!
 
 
Меня клянут постылые аскеты…
Святые, проходите стороной!
 
 
Свои стихи, любимая, как прежде,
Пишу и приношу тебе одной.
 
 
Ты – сердце, ты – сокровище Хафиза,
Ты – истина, ты – огонек ночной!
 

83

 
Я устал, ослабел, изнемог
От бессонных забот и тревог,
 
 
Я – невольник, закованный в цепи.
Отпусти меня! Сердце – в залог.
 
 
Пощади меня! Будь милосердна,
Пропадаю – никто не помог.
 
 
Хочешь, я угадаю по звездам,
Что случится – хоть я не пророк?
 
 
Ты – хозяйка единственной чаши.
Удели мне хотя бы глоток.
 
 
Подари мне хотя бы надежду —
Я безрадостен и одинок.
 
 
Пью и плачу, и разум теряю,
Как птенец, попадаю в силок.
 
 
Исцели меня, горькое зелье!
Утоли мою жажду, поток!
 
 
Вседержитель, помилуй Хафиза,
Снизойди к неудачнику, бог!
 

84

 
Я думал только о тебе, я плакал до утра,
Я наши встречи вспоминал – святые вечера.
 
 
Где поцелуи без конца? Где милого лица
Сиянье? Где твоих очей лукавая игра?
 
 
Где обещанье лучших дней – где радуга бровей?
Где проведенная с тобой блаженная пора?
 
 
Где голос чанга – дальний гром, звенящий серебром?
Где утешение? Тоска бессонна и остра.
 
 
Краса возлюбленной моей – как солнце. Рядом с ней
Ничто сокровища царей, смешная мишура.
 
 
Не твоему ли сердцу в лад стихи мои звучат?
Новорожденная газель открыта и щедра.
 
 
Я верую: пройдут они, бессмысленные дни,
Вернется прежняя пора, по-новому бодра.
 
 
Твои пророчества, Хафиз, да вознесутся ввысь!
Творенья твоего пера – предвестники добра!
 

85

 
О всемогущий, смертная тоска!
Пора стучаться в двери кабачка.
 
 
Пора идти туда, где всем раздолье,
Где вольно пьют, а не исподтишка,
 
 
Где осторожных и благоразумных,
И слабодушных нет еще пока.
 
 
Струящиеся волосы любимой
Давно пора прославить на века.
 
 
Уносит покоренного Меджнуна
Ее волос бездонная река.
 
 
Гляжу на землю, созерцаю небо.
Душа – свободна, доля – нелегка.
 
 
Наполни чашу, виночерпий! Сердце
Мое открыто не для чужака.
 
 
Сложу газели, сотворю молитвы…
Тебе, желанной – каждая строка!
 
 
Тебе, единственной, душа Хафиза
Принадлежит, верна и широка!
 

86

 
Аскет, молчи! За чашу все отдам —
И книги, и стихи, и свой калам!
 
 
Хочу быть пьяным, потерявшим память,
Шататься до утра по кабакам;
 
 
Высмеивать благие наставленья —
Святую скуку с ложью пополам;
 
 
Не раскрываться перед лицемером,
Не ждать наград, не верить похвалам.
 
 
Покуда этот мир не обновится,
Кувшин – мое святилище и храм.
 
 
Любимая моя – живое чудо.
Не доверяю прочим чудесам!
 
 
Хафиз! Люби и радуйся, и празднуй!
Еще не все пропало, знаешь сам.
 

87

 
Скончался мохтасеб – покойся, враг!
А нам – кувшин, и чаша, и черпак!
 
 
А нам – вино, а нам – его журчанье,
И блеск, и цвет, и аромат и смак!
 
 
А нам – любовь, и доброта, и воля,
Любой из нас – певец и весельчак!
 
 
А трезвому у нас от винных пятен
Свою одежду не отмыть никак.
 
 
А нам – цветы, раскрытые бутоны,
Заветного свиданья полумрак,
 
 
И в роще – соловей, родня Хафизу,
Певец незримый, полуночный маг…
 

88

 
Умираю от жажды – веселую чашу налей!
Не хочу ни похвал, ни награды. Вина не жалей!
 
 
Открывайте кувшины! Кончается постное время,
Наступает иная пора. Наливайте смелей!
 
 
Перепутаем истину с выдумкой, смех – со слезами:
Золотое вино в голове зашумело моей.
 
 
Начинайте вдыхать позабытые запахи снова,
Наклоняйтесь над чашами – нет аромата милей!
 
 
Воскресает душа, оживает усталое сердце —
Это чудо со мной сотворяет кувшин-чародей.
 
 
Удаляется благочестивый, нахмурился трезвый —
Не беда. В харабате немало достойных людей.
 
 
В харабате потери свои возмещу. В харабате
Обновится душа, позабудет о боли своей.
 
 
Умираю от жажды – подайте веселую чашу!
Надоело терпеть, изнывая в юдоли скорбей.
 
 
Доверяйся, Хафиз, благородному тайному зову —
До краев наливай драгоценную влагу и пей!
 

89

 
Дворец надежды – дом печали, и грош ему цена.
Впустую годы пробежали… Налей-ка мне вина!
 
 
За тех, чей век на воле прожит, за каждого из тех, кто может
Остаться истинно свободным в дурные времена!
 
 
Опять сижу в подвале винном перед наполненным кувшином
И слышу ангела ночного, и речь его ясна.
 
 
Он шепчет: «Поднимись над бездной, над этой жизнью бесполезной,
Лети, любого исцеляет небес голубизна!
 
 
Лети один, и сердце радуй, и с горней высоты не падай
В земную грязь. Познавшим небо она вдвойне страшна!
 
 
Запомни истинное слово, оно – спасения основа,
Веленье Разума, которым Земля сотворена:
 
 
Живи, не поддавайся будням, и даже в прозябанье скудном
Не забывай – тебе открыта святая глубина!
 
 
Живи во временном и бренном, но сыном вечности смиренным
Останься – воля Неземного тебе возвещена!
 
 
Запомни – предвещаю день я: иного мира откровенья
В твою томящуюся душу падут, как семена».
 
 
Приемлю слово неземное, молчу – цветок передо мною.
Его красой, совсем не вечной, душа потрясена.
 
 
Себе Хафиз не видит равных среди поэтов – даже славных,
Ему верны перо и слово, и песня, и струна!
 

90

 
Едва лицо твое увижу, и волосы, и взгляд,
Я снова молод и беспечен, как много лет назад.
 
 
За все дары, за все, что было, творца благодарю,
За утоленные желанья благодарю стократ.
 
 
Я щедро жил и наслаждался, и радовал друзей,
Самозабвенный, откровенный, не знающий преград.
 
 
Едва лицо твое увижу – забыты небеса,
И даже вечному блаженству отныне я не рад.
 
 
Тебя единственную славлю – к безумцу-соловью,
Дыша, прислушивайся, роза, украсившая сад!
 
 
Меня учили красноречью любовь и красота —
И обрели мои двустишья гармонию и лад.
 
 
Меня, забытого, спасала от жажды и тоски
Благословенная ночная дорога в харабат.
 
 
Что будет? Поседею – ночью небесные лучи
На голову мою прольются, ее посеребрят.
 
 
Что впереди? О смысле жизни задуматься пора,
Дойти до истины, к которой тянулся наугад.
 
 
Хафизу будет откровенье за чашей в кабачке —
Ему, отмеченному богом, не угрожает ад!
 

91

 
Я седой, влюбленный без ответа —
В этом нет ни для кого секрета.
 
 
Соловьи, куда вы улетели,
Почему не пели до рассвета?
 
 
Мускуса пьянящее дыханье,
Где же ты – свидания примета?
 
 
Аромат, хотя бы ты останься!
Неужели невозможно это?
 
 
Взмахивайте, молнии-ресницы,
Добивайте старого поэта!
 
 
Небеса молчат – не обещает
Утешенья ни одна планета.
 
 
Где вино? Где драгоценный камень
Алого, таинственного цвета?
 
 
Чаша не осушена Хафизом,
Не подведены итог и смета!
 

92

 
Иосиф Прекрасный вернется в родительский дом.
Лачуга печальная станет веселым дворцом.
 
 
Душа отболит и забудет былые обиды,
И успокоенье поселится в сердце моем.
 
 
Наступит весна – луговые поднимутся травы,
И медленно по горизонту прокатится гром.
 
 
Наступит весна – соловьи запоют, разольются.
Счастливые звезды покажутся в небе ночном.
 
 
Пророчества сбудутся. Верю, откроются миру
Слова утешенья – мы их повторяли тайком.
 
 
Не бойся, паломник, шипов на пустынной дороге.
Бывает и худшее в странствии долгом таком.
 
 
Тебя нечестивые гонят, достойные – любят.
Все видит господь, за добро воздавая добром.
 
 
Опасна дорога твоя, далеко до Каабы…
Не бойся, не жалуйся, не помышляй об ином.
 
 
Хафиз! Прочитай благодатные суры корана —
И снова в дорогу, свободный, не сломленный злом
 

93

 
Бродяга бесприютный, судьба у нас одна:
Земная наша доля бездомна и скудна.
 
 
Блуждаю одиноко и плачу, и молчу,
И памятью, и болью душа моя полна.
 
 
Далекого Шираза тенистые сады —
Покинутая мною родная сторона.
 
 
А здесь – чужие люди на улицах чужих,
И чаша покаянья не выпита до дна.
 
 
Я кланялся кумирам, которым верить – грех,
Плыла перед глазами слепая пелена.
 
 
На горестную долю – один, вдали от всех —
Я жаловался небу с утра и дотемна.
 
 
Повеяло бы ветром оттуда, где Шираз —
Прихлынула бы к сердцу знакомая волна.
 
 
Любимую увижу? Когда – не говорят
Созвездия ночные, планеты и луна.
 
 
Но в небе на рассвете – сияние Зухры.
Хафиза обнадежит, обрадует она!
 

94

 
Святоша пускай отправляется в рай,
А ты греховодника не избегай.
 
 
Унылого праведника, лицемера
Не слушай – скажи ему сразу: «Прощай».
 
 
Ханжа, уходи! Человеку земному
Небесными карами не угрожай.
 
 
Мы пьем! Это богоугодное дело.
К чему назиданья? За что нагоняй?
 
 
Рокочут барбаты, наполнены чаши.
Душа – откровенна, вино – через край!
 
 
Вино – вдохновенье! Вино – дружелюбье,
Не грех, не отрава. Еще наливай!
 
 
Бери пиалу, доверяйся Хафизу,
Своими желаньями повелевай!
 

95

 
Праведный муж возвещает: «Вино – это яд!»
И прямиком из мечети – сюда, в харабат.
 
 
После такого любому из нас и подавно
Не возбраняется пить хоть неделю подряд.
 
 
Можно теперь поклоняться кувшину и чаше!
Храм – кабачок, возлиянье – священный обряд.
 
 
Всем хорошо, и никто уходить не желает, —
Мудрый такому уделу воистину рад.
 
 
Лик, милосердная, твой перед нами раскрылся —
На небесах предрассветные звезды горят.
 
 
Окаменевшее сердце расплавится сразу —
Брось из-под шали единственный огненный взгляд!
 
 
Сердце мое, одинокая смелая птица!
Мир – это клетка. Неволя – закон и уклад.
 
 
Сердце, Хафиз, продырявлено стрелами вздохов!
Старые раны по-прежнему ноют, болят…
 

96

 
Опять святоша речи говорит,
Но пустота в его речах царит.
 
 
Не стал болтун ни умным, ни правдивым
Закрыто сердце, только рот открыт.
 
 
Поддельными жемчужинами щедро
Наш говорун любого одарит.
 
 
Одни слова я слышу. Дел – не вижу.
Святой плутует, праведник хитрит.
 
 
А мой закон – любовь. Не пустословье,
А страсть. Она вселенную творит.
 
 
Любовь! Ее не спрятать, не разрушить,
Она – и факел, и скала, и щит.
 
 
Любовь! Ты – утоление желаний,
И счастье, и забвение обид.
 
 
Ты – новое рождение Хафиза!
Твоим огнем душа его горит!
 

97

 
Любимая, отныне решено:
Наполним чаши! Есть еще вино.
 
 
Седобородый, молодым желаю
Быть молодыми. Это не грешно.
 
 
Любовь не подчиняется рассудку,
Любовью бескорыстье внушено.
 
 
Ищите счастье! Отложите четки,
Поститься – бесполезно и смешно.
 
 
Все, чем богаты, отдавайте другу —
Вот заповедь, открытая давно.
 
 
Душа свободна – избежишь дороги,
Ведущей в преисподнюю, на дно.
 
 
Звените, струны! Рассыпайся, бубен!
Поэту мало радости дано.
 
 
Мы осушили чаши, виночерпий!
Желанье пить – да сбудется оно!
 
 
Любимая моя, целуй Хафиза —
Ему с тобой блаженство суждено!
 

98

 
Святоши, знающие шариат,
Впустую наставления твердят.
 
 
Бродяге-ринду в кабачке за чашей
Не пригодится ни один догмат.
 
 
Мученье – слушать проповедь аскета.
Его лохмотья – шутовской наряд.
 
 
Где милая – глаза, ресницы, брови?
Они без слов о счастье говорят.
 
 
Где светлое лицо? Где нежный голос,
Прикосновенье, шепот, аромат?
 
 
Где ямочки на розовых ланитах,
Те, что меня поймали и томят?
 
 
Где слово, открывающее двери?
Где факелы? Где заповедный клад?
 
 
Где та, что унесла покой Хафиза —
Ее улыбка, и рука, и взгляд?
 

99

 
Мохтасеб, свидетель ты: я, как в прежние года,
Друг вина и красоты – целиком и навсегда.
 
 
Нераскаянно грешу, и грехов не искупить.
Не влюбляться и не пить – вот воистину беда.
 
 
В расцветающем саду человеку не до книг,
Если рядом и цветник, и журчащая вода.
 
 
Не пошевельну рукой ради роскоши земной.
Не жалею, что со мной – неудача и нужда.
 
 
Мне уж, видно, никогда не пообещает рок
Жизни легкой, без тревог и постылого труда.
 
 
Но не сгину, не согнусь я под бременем забот.
Слышу: милая зовет, лунолика, молода.
 
 
Проповедники! Смешон к воздержанию призыв.
Я блаженствую, вкусив от запретного плода.
 
 
Я тоскую, слезы лью, умираю, но люблю!
Я удачу не ловлю, ибо мне она чужда.
 
 
Виночерпий, не зевай, чашу мне передавай!
С нею дружба – это рай, и немыслима вражда.
 
 
Пей, Хафиз! Люби, Хафиз! Пусть обидится аскет.
Для беспутного запрет – ненадежная узда!
 

100

 
Как я любил и тосковал – забудь.
Тебе я душу открывал – забудь.
 
 
О том, как я тебя искал и находил,
И к милосердию взывал – забудь.
 
 
Как воспевал твои уста, как от одной
Твоей улыбки оживал – забудь.
 
 
Что говорила мне в ответ, лицо закрыв,
Как убивала наповал – забудь.
 
 
Как отвечала: «никогда!» на все мольбы,
А я на милость уповал – забудь.
 
 
Что я бездомен и убог, и одинок,
И что не ждет меня привал – забудь.
 
 
Как жил, как сердце отдавал тебе Хафиз,
Как изнывал и горевал – забудь…