Текст книги "Всё хорошо, что хорошо кончается (СИ)"
Автор книги: Олли Бонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 3. Взбалмошных решений от меня не жди
Спустя четыре дня я был разбужен настойчивым стуком в дверь.
– Во дворе птица, – мрачно сообщает мне советник Фланн. – Я не то что касаться, я подходить к ней не желаю. Подумал, что вам стоит знать, раз уж ваша семья так любит птиц, принц Сильвер.
Я немедленно сбегаю вниз по лестнице, позабыв даже снять ночной колпак. Едва я успеваю открыть дверь, как крупный альбатрос протискивается внутрь и уверенно направляется к лестнице.
– Смотрите, я его не трогаю, – говорит советник Фланн, стоящий наверху, и для убедительности поднимает руки ладонями вперёд. – Я друг птиц. Обожаю их изо всех сил.
– Рад это слышать, – говорю я и спешу вслед за альбатросом. – Советник Фланн, пожалуйста, принесите нам чего-нибудь перекусить.
– Почему это я? – негодует советник, однако спускается вниз и идёт в сторону кухни.
Я вхожу в комнату и отступаю, придерживая дверь. Альбатрос важно заходит за мной, а за ним заходит Тилли.
– Да ты ещё откуда взялась? – возмущаюсь я. – Вот правда, сейчас не до тебя.
– И тебе доброе утро, Сильвер, красивый колпак, – кивает она, опускаясь на ковёр.
Я ощупываю голову, в досаде срываю колпак и зашвыриваю в угол. Между тем Тилли обращает своё внимание на птицу.
– Ох, какой красивый гусь! Какой жирненький! Дай-ка я тебя обниму, утя-утя! А что такой милый гусь делает у нас во дворце? Наверное, маленький гуляет, да? Захотел к принцу в гости? А ко мне на ручки пойдёшь? Пойдё-ошь, конечно!
От двери доносится злобное покашливание. Там стоит советник Фланн с подносом.
– Уж вы простите, принц Сильвер, если еды не хватит на всех, – недовольно заявляет он и суёт поднос мне в руки. – Меня не уведомили о том, какое количество существ явится на собрание безумцев. Если что, позовите кого-то другого, чтобы он отправился за добавкой.
С этими словами советник Фланн скрывается вдали так поспешно, как только позволяют его толщина и короткие ножки.
– Тилли, отпусти птицу, – говорю я, прикрывая дверь. – Брось, говорю. Если задушишь, не видать тебе принца Андраника.
– Не вижу связи, – фыркает Тилли, но птицу отпускает.
Тем временем я нахожу в углу свой не самый любимый костюм и отношу его за ширму вместе с подносом. Туда же проходит и альбатрос. Любопытную Тилли приходится оттащить подальше.
– А теперь садись и жди, – строго говорю ей я.
– Зачем это всё? – недоумевает она. – Для чего костюм? Чего ждать? Дай я посмотрю! О-о-о, смотри, смотри на тень! Силуэт меняется! Что там происходит?
К счастью, я оказываюсь сильнее неё. А через пару мгновений из-за ширмы выходит мой друг.
– Доброе утро, леди Тилиэлла, Сильвер, – церемонно кивает нам он.
Пока я его не видел, Гилберт умудрился отпустить ужасного вида унылые усы, наверное, чтобы веселить людей.
Тилли оказывается на ногах так быстро, будто кресло пнуло её под зад.
– О-о-о, Гилберт! – восхищается она. – Вот так фокус! А сделай ещё раз, в этот раз я хочу посмотреть! Ох, так милашки гуся на самом деле здесь нет?
– Сходи на скотный двор, позволяю тебе обнять и перецеловать там всех, – говорю ей я. – А мы сейчас будем обсуждать важные вопросы.
Тилли мгновенно принимает серьёзный вид.
– Я тоже буду, – кивает она.
Затем девчонка шарит в кармане, но вынимает, вопреки моим ожиданиям, не флягу, а измятую записку, которую тут же протягивает Гилберту.
– Смотри, вот что Андраник оставил перед уходом.
Мой друг внимательно изучает бумагу, затем бережно складывает её и возвращает Тилли.
– Ну что скажешь? – выпаливает она, подпрыгивая от нетерпения.
– Отправим ему письмо, – предлагаю я. – И посмотрим, куда полетит пепел.
– Незачем, всё и так яснее ясного, – говорит Гилберт и важно разглаживает усы, чтобы они уж точно не остались без внимания. – Гляди, он подписался прозвищем, которое ему дали норятели. Дурачок решил пойти по Забытому Пути. Надеюсь, он благополучно прибыл в Подземное королевство и там и находится сейчас. Забытый Путь давно лежит в руинах, там уже не пройти, да и соваться туда опасно. Я уверен, мы отыщем Андраника внизу, целого и невредимого, если только по дороге в Подземное королевство с ним ничего не случилось. По Забытому Пути он не пройдёт и сотни шагов, да его никто туда и не пустит.
– Хм, да, я и сам предполагал, что Андраника могла посетить подобная идея, – важно заявляю я. – Но всё же давайте на всякий случай пошлём письмо. И Гилберт, у тебя там что-то прилипло под носом.
Он растерянно ощупывает губу, затем сердито глядит на меня.
Мы открываем окно, чтобы на пути нашего послания было меньше препятствий, и приступаем к сочинению письма. Достаточно пары слов, ведь нам нужно лишь посмотреть, куда полетит пепел. Однако Тилли пишет так много, что я думаю, в конце у неё получится книга. Возможно, она не уступит по толщине «Истории» любого из королевств. Мой подоконник заметает снегом.
– Нет-нет, не закрывайте окно, я почти всё, – умоляет Тилли.
Она повторяет это уже в который раз. Наконец Гилберт не выдерживает и отнимает лист. Он берёт уголёк из камина, сжигает письмо над подносом, бережно собирает пепел в горсть и отпускает на волю, произнося слова заклинания.
Пепел клубится над его ладонью серебристым облачком, которое то увеличивается, то сжимается, но затем бессильно опадает серой пылью. Гилберт отряхивает ладони, протирает их снегом и наконец закрывает окно.
– Что ж, похоже, принц Андраник уже спустился вниз, – сообщает он нам.
– Немедленно отправляемся туда! – заявляет Тилли. – Сильвер, чего расселся, ты уже собрал всё нужное в дорогу? Я давно готова!
– Но я не смогу покинуть дворец, – поясняю я ей. – Отец оставил королевство на меня. Если я уйду, а здесь что-то пойдёт не так, он же меня прибьёт.
– Мне тоже нужно скорее вернуться обратно, – говорит Гилберт. – Есть дела поважнее приключений принца Андраника, с которым, я уверен, всё в полном порядке.
– О чём ты? – интересуюсь я. – Есть какие-то хорошие новости? Может быть, вам удалось пробраться по ту сторону Кромешных гор?
– Что, что может быть важнее принца Андраника? – гневается Тилли. – Эй, парни, я думала, вы его лучшие друзья, а вы!
– Уже восемь дней к Неле не отправляются письма, – поясняет Гилберт и мрачнеет. – Конечно, она может просто находиться в таком месте, где её не достать, но я не уверен. Слишком долго уже ей приходится выживать одной.
Тилли встряхивает рыжей головой.
– Тогда мы тем более должны отправиться вместе с Андраником! – заявляет она. – Может быть, этот Забытый Путь не такой уж и порушенный!
– Он был неподходящим для путешествий ещё во времена молодости Скарри Третьего, а это было едва ли не столетие назад, – с сожалением отвечает Гилберт. – Да я и сам проверял этот ход. Тоннель обвалился недалеко от начала, так что уже толком и не разобрать, где же он проходил. Даже если удастся расчистить первую треть, дальше дорога проходит под лесом, а там корни деревьев наверняка сделали своё дело. Этот путь нужно прокладывать заново, и потому это бессмысленно. Быстрее будет пробиться через горы.
Но Тилли не сдаётся.
– А чего тогда Андраник не вернулся домой, а всё ещё находится внизу? – возражает она. – Уже прошло достаточно дней, чтобы он сдался и пошёл обратно. Значит, он как-то сумел пройти!
– Или его придавило землёй, и он помер, – говорю я, не подумав.
– Да как ты можешь! – возмущается Тилли, толкает меня и вылетает из комнаты.
Мы с Гилбертом недолго молчим.
– Признаю, она может быть права, – наконец произносит он. – Или прав можешь быть ты, чего мне хотелось бы меньше. Я отправлюсь с ней. Разузнаю, что там с Андраником, и решу, как быть дальше. Там, у Кромешных гор, сейчас остаётся мой отец, так что мне можно ненадолго отлучиться.
Я замечаю какое-то движение во дворе и присматриваюсь, чтобы лучше разглядеть.
– Если собираешься с ней, тебе стоит поспешить, – говорю я, указывая пальцем вниз. – Насколько я вижу, она уже уходит.
Гилберт торопится распахнуть окно и кричит, перегнувшись через подоконник:
– Тилли! Да Тилли, стой же! Пешком собралась? Погоди, сейчас я спущусь! Сильвер, мне нужна тёплая одежда и припасы на пару дней пути.
– Считай, что всё это у тебя уже есть, – киваю я, вылетаю за дверь и сталкиваюсь нос к носу с советником Фланном.
– Принц Сильвер, не позабыли ли вы, что вот-вот начнётся утреннее собрание? – напоминает он. – До того, как оно начнётся, я хотел бы с вами обсудить...
– Конечно, мы всё обязательно обсудим, – обещаю я. – Но сначала помогите мне, пожалуйста. Мои друзья отбывают, и нужно передать на кухню сообщение, чтобы им собрали припасы на пару дней пути, а также заглянуть на конюшню и попросить подать карету. Самую тёплую, какая найдётся.
Советник Фланн возмущённо взмахивает руками.
– Принц Сильвер! – фыркает он. – Почему мне то и дело дают поручения, которые не годятся для моего статуса? Позволю напомнить, я нанимался именно советником, а не простым работником...
– Всё верно, – киваю я. – Именно потому, что я вас так ценю, я и поручаю вам дело, касающееся моих друзей. Я не доверил бы это кому ни попадя.
– Хорошо, хорошо, – ворчит советник Фланн, но его покрасневшее лицо выражает недовольство.
Пыхтя, он спускается вниз по лестнице, а я отправляюсь раздобыть в гардеробе тёплую одежду. Однако посреди коридора меня останавливает советник Клаус, с которым я имею неосторожность столкнуться.
– Принц Сильвер, – радостно произносит он. – Доброе вам утречко! Торопитесь на собрание? Хе-хе-кхе, сегодня будет интересно. Я подготовил доклад о пользе тыквы и о том, почему именно ей стоит отдать предпочтение при засевании полей.
– Рад буду узнать об этом, – вежливо улыбаюсь я. – Простите, тороплюсь – перед собранием нужно завершить одно неотложное дело.
– Ох, конечно, конечно, не задерживаю вас! – смущённо произносит мой собеседник и откланивается. – Прошу только, чтобы мне дали слово первому!
– Согласен, – говорю я.
Я со многим готов согласиться, лишь бы поскорее отделаться от него и тыквы.
На самом пороге гардеробной меня ловит советник Бэрр.
– Мхм, доброе утро вам, принц Сильвер, – кашляет он в седые усы. – Сегодня рано утром была получена прелюбопытнейшая информация касательно кур-несушек в Лысь-Роще. Только представьте, их кормили...
– Удивительно, невероятно! – перебиваю его я. – Жду не дождусь, когда услышу об этом на утреннем собрании!
Старик торжественно поднимает палец вверх.
– Этот опыт позволит увеличить яйценоскость во всём королевстве! – важно произносит он. – Это невероятная новость, и потому я прошу, чтобы мне было позволено выступить первым.
– Конечно, позволяю, – рассеянно соглашаюсь я, думая в это время, какой из тёплых плащей мне будет не жалко пожертвовать Гилберту.
Копаясь в грудах одежды, я слышу за спиной деликатный кашель. Разве я позабыл закрыть дверь?
– При-инц Си-ильвер, – скрипит старичок Бактус, весь трясясь от дряхлости. Почему он всё ещё работает в таком почтенном возрасте? – На-ам немедля следует обсуди-ить лов рыбы у Соль-Воды-ы. Согла-асно последним вестя-ам...
– Будет удобнее обсудить это на собрании, – намекаю я.
– ...из-за замерза-ания воды у берегов лов осложнился, и жители Соль-Воды-ы покамест не могут поставлять на наши рынки пре-ежнее число рыбы. Они просят позволения подожда-ать, покамест лёд окре-епнет, – тянет своё Бактус. Он туговат на ухо.
– На собрании! – гаркаю я что есть силы.
– Бу-удет ли мне позволено зачитать сообщение пе-ервым? – просит советник. – Мне сегодня в спину вступило, едва-а на ногах держусь.
– Конечно, – киваю я.
– Хотел бы пора-аньше...
– Конечно, конечно! – сердито отвечаю я, теряя терпение. Наверняка мы давно прогнали на покой этого олуха, да только он не услышал.
– ...а потом бы к ле-екарю мне.
– Идите туда хоть сейчас! – ору я. – Будем считать, что вы уже обо всём мне доложили! Я! Согласен! Пусть! Приостановят! Лов!
– Та-ак я пойду на собрание, – сообщает Бактус, тряся головой, и наконец оставляет меня.
Я выбираю несколько плащей, так как не уверен, что придётся по душе Гилберту, и заодно прихватываю сапоги потеплее. Хватаю шарфы, не считая, сколько взял. Кажется, Тилли тоже была весьма легко одета. Затем одеваюсь сам и спешу во двор.
Тилли уже сидит в карете, недовольно глядя в окошко и ёжась от холода в своей тонкой накидке, несмотря на жаровню, которая должна стоять у её ног. Гилберт мёрзнет снаружи, опираясь на дверцу. Четвёрка рысаков нетерпеливо перебирает ногами, всхрапывая и фыркая. Кучер, укутанный по самый нос, ждёт сигнала к отправке. Несмотря на широкий серо-зелёный шарф, скрывающий его лицо, я узнаю Карбри, брата Дэйти, и радуюсь, что именно он повезёт моих друзей. Если нужно куда-то добраться быстро и безопасно, эти братья неоценимы.
Стражники уже отпирают ворота, ругаясь – мешает снег. Всё забываю разузнать, кто должен отвечать за его уборку и чистоту двора.
– Вот плащи... – начинаю было я, но меня прерывает шум. Это советник Фланн со скрипом и проклятиями пытается отворить дворцовую дверь, толкая её спиной, поскольку руки заняты.
– Помогите же мне, кто-нибудь! – громко пыхтит он.
Внезапно створка широко распахивается, и бедняга катится по ступенькам. Увесистый мешок, который он тащит за собой, в конце пути приземляется прямо ему на голову. Я осторожно поднимаю поклажу и подаю Гилберту.
– Это припасы, да? – спрашиваю я. – Благодарю вас, советник Фланн.
– Не стоит благодарности, – злобно кряхтит он, поднимаясь и отряхиваясь от снега. – Если все приготовления завершены, я наконец хотел бы обсудить ту работу, которую я способен выполнять. Добыча соли – бесспорно, важное дело, но можно поручить заняться им любому советнику, не блещущему умом. Даже Бактус бы справился. Я весьма хорош в налаживании связей, и потому...
Я вздыхаю и протягиваю Гилберту охапку одежды. Сам разберётся.
– ...я мог бы отправиться, скажем, в Третье королевство, чтобы обсудить с королём Алфордом...
Окно над нашими головами с шумом распахивается. В нём показывается советник Оллин, который немедленно машет мне.
– Принц Сильвер! Мы уже все в сборе, присоединяйтесь! – нетерпеливо говорит он. – Заснеженные дороги требуют обсуждения!
Над плечом Оллина подпрыгивает советник Клаус.
– Но сперва – тыквы! – выкрикивает он.
– Ры-ы-ыба, – скрипит Бактус где-то позади них.
– Позволю заметить, вы обещали мне первому...
– Да быть такого не могло, поскольку важнее всего мой доклад!
– Установленный порядок...
– Принц дал мне слово!..
– Советник Фланн, – решительно говорю я. – Назначаю вас главным в моё отсутствие.
– Какое отсутствие? – оторопело спрашивает он.
– Какое отсутствие? – интересуется и Гилберт.
Я толкаю Гилберта внутрь кареты, запрыгиваю сам и кричу, прежде чем захлопываю дверцу:
– Карбри, трогай! В путь, живо!
Застоявшиеся кони рвут с места, карета со скрипом поворачивает, окатывая Фланна снежной кашей с головы до ног. Мы выезжаем за ворота, и крики советников утихают вдали. Я чувствую себя таким свободным, каким не был уже давно, и радостно смеюсь.
– Это всё чудесно, – раздаётся недовольный голос Тилли, – но вы мне все ноги отдавили. Живо сядьте как полагается!
Глава 4. Никаких сомнений, я уже в пути
Вскоре мы выезжаем за окраину города.
– Сильвер, ты далеко ли собрался? – интересуется Гилберт. – Сам же говорил, что королевство нельзя вот так просто бросить. Ты ведь даже толком не предупредил советников и не оставил им никаких указаний на время своего отсутствия!
– Фланн справится, – отмахиваюсь я. – Он всё ныл, что хочет заняться чем-то важным. Давайте-ка поглядим, что за припасы он приготовил. О-о-о, свежие пирожки, почти горячие! М-м-м!
– Сильвер, это нам в дорогу, – возмущается Гилберт. – Тилли, и ты туда же. Чем вы собираетесь питаться дальше? У нас ведь на пути даже не будет никаких трактиров и постоялых дворов.
– Да я могу несколько дней ничего не есть, если поем как следует, – говорю я и откусываю от четвёртого по счёту пирожка большой кусок.
– Сколько тебя знаю, никогда ты не мог и половины дня выдержать, – не унимается этот зануда.
Тилли хихикает, слушая нашу перепалку, но это не мешает ей уплетать пирожки один за другим. Наконец Гилберт не выдерживает, отнимает почти опустевший свёрток и прячет под сиденье. Затем он скрещивает руки на груди и глядит на нас с победным видом. Сам он съел всего один пирожок, и это учитывая, что даже толком и не завтракал.
– Эх, – зеваю я, – скучно. Чем бы заняться? Почищу-ка я сапоги. Гилберт, одолжи мне, пожалуйста, щётку.
– Какую щётку? – не понимает он. – Я летел сюда птицей и ничего с собой не прихватил.
– Ну вот эту, – говорю я, указывая на его усы.
Гилберт багровеет.
– Долго ещё будешь завидовать? – сердито говорит он. – Сам только и мечтаешь, чтобы борода отросла. Это не ты ли у меня спрашивал о заклинаниях, способных помочь такой беде?
– Так ты нашёл заклинание и решил испробовать сперва на себе? – спрашиваю я. – Плохо выглядит. Тогда я лучше обойдусь.
Гилберт пожимает плечами и отворачивается к окошку.
– Не желаю участвовать в подобном детском споре, – фыркает он.
– Эй, Гил, а хочешь услышать ещё одно мнение? – вкрадчиво спрашивает Тилли.
– Подозреваю, я буду ему не рад, – звучит угрюмый ответ.
– Я вот думаю, что усы – это очень хорошо. Пожалуй, что и сама бы от них не отказалась, – упорно продолжает Тилли.
– Да? А почему? – интересуется обрадованный Гилберт.
– Ну вот гляди, если вдруг ты проголодаешься, то можешь не дожидаться обеда, а просто смести крошки со своих усов – там их порядочно, хватит, чтобы перекусить. Очень у...
Дальше Тилли не договаривает, потому что сложно закончить речь, если тебя заткнули шарфом. Затем Гилберт сосредоточенно выбирает крошки из усов, пытаясь что-то разглядеть в слабом отражении оконного стекла.
Дальнейшее наше путешествие проходит довольно скучно.
Тилли вынимает из небольшого потрёпанного саквояжа, который она прихватила с собой, сперва чудовищно огромные очки, которые цепляет на нос, а затем – распухший альбом. Затем она принимается делать наброски карандашом, сердито ворча, когда карету трясёт или когда крепко уснувший Гилберт, сидящий между нами, наваливается на её плечо.
Однако ранние сумерки вынуждают Тилли прекратить работу. Она укутывается до ушей, поскольку стоящая у наших ног жаровня окончательно остыла, и тоже погружается в дремоту.
К ночи мы добираемся почти до границы с Первым королевством и устраиваемся под прикрытием Кремовых скал. Остаток пирожков Гилберт отдаёт Карбри – с одной стороны, это справедливо, ведь бедняга весь иззяб и провёл целый день в пути, правя каретой. С другой стороны, я могу умереть голодной смертью. Проклятый Фланн, даже провизию толком собрать не смог! Вот вернусь и прогоню его.
– Что ворчишь? – спрашивает Гилберт.
Они втроём сидят у костра и жарят хлеб на прутьях, пока я надеюсь найти под сиденьем что-то повкуснее, что, возможно, могло тут заваляться. Однако мне пока не везёт.
– Это не я ворчу, – злобно отвечаю я, – это мой живот.
Тилли протягивает мне один из прутиков.
– Хлебушек будешь? – добродушно предлагает она.
– Просто хлеб без ничего? – морщусь я. – Фу, ну что это за еда! Этим ведь и не насытишься даже. Давай же, давай его сюда скорее!
Вскорости заканчивается и хлеб. Карбри заменяет угли в жаровне и просит позволения вздремнуть в карете, а мы остаёмся сидеть у костра, укутавшись в плащи.
Горы защитили то место, где мы находимся, и ветер не нанёс сюда снега. Скалы нависают козырьком над нашим маленьким убежищем, между костром и дорогой стоит карета, а земля под нами хоть и мёрзлая, но в тёплых шерстяных плащах сидеть уютно.
– Давайте рассказывать страшные истории, – предлагает Тилли.
– Я знаю одну, – говорю я. – Однажды Гилберт отрастил усы... ай, за что?
– А Сильвер посмеялся и был жестоко убит, – удовлетворённо произносит этот негодяй, только что отвесивший мне подзатыльник. – Ещё будут интересные истории? Я тоже знаю одну.
– Какую? – спрашиваю я, чуя подвох.
– Однажды путники собрались в дорогу, взяв с собой провизию на троих. Никто не знал, что в последний миг к ним присоединится четвёртый, да не кто-нибудь, а сам Сильвер Прожорливый. Он умял припасы ещё до конца первого дня, затем, наверное, сожрал своих спутников и коней и умер от голода, обгладывая сиденья кареты. Ха, я увернулся!
– Тише вы, – шикает на нас Тилли, кивая на карету. – Человека разбудите, а он ведь устал. Давайте я лучше вам расскажу страшную историю о несчастной любви и призраках.
– Лучше расскажи, как тебя угораздило влюбиться в Андраника, – предлагаю я.
– Сильвер, – укоряет меня мой друг, – ты груб.
– Что значит – «угораздило»? – вспыхивает Тилли. – Ты так говоришь, будто он не заслуживает хорошего отношения. А он, между прочим, лучше тебя. Он не говорит другим людям злых вещей, никого не стремится обидеть...
– Да что ты, – возмущаюсь я. – Слышала бы ты, как этот замечательный человек угрожал мне, что всем расскажет...
Тут я осекаюсь, потому как едва не сказал кое-что лишнее.
– О чём расскажет? – любопытствует Тилли.
– Не о том ли случае на праздновании его дня рождения, о котором вы как-то упоминали? – спрашивает Гилберт. – Так что там случилось-то?
Похоже, я всё-таки сказал достаточно.
– Просто забудьте! – сержусь я. – Тилли, кажется, хотела рассказать одну историю.
– Но мне теперь интереснее твоя, – говорит вредная девчонка.
– Как-нибудь в другой раз, – обещаю я. – Сейчас время неподходящее. Расскажи-ка вот лучше, как вы с Андраником познакомились.
Тилли принимает задумчивый вид.
– Хм, – говорит она. – Хм, хм...
Вид у неё делается всё более мечтательным, а на губах появляется улыбка.
– Я так понимаю, это интересная история, но мне тоже хотелось бы послушать, – говорю я и слегка толкаю Тилли в плечо, чтобы вырвать её из мира грёз.
– Да, это чудесная история, – наконец отвечает мне она, возвращаясь в реальность. – Сейчас соображу... началось с того, что у нас на камине стояла фарфоровая статуэтка. Очень красивая фигурка возрастом в несколько сотен лет, изображающая парня с птицей на руке. На первый взгляд статуэтка казалась белой, но стоило приглядеться, и на ней будто оживали краски: нежно-розовый румянец покрывал щёки юноши, в его волосах играли золотистые блики, а наряд приобретал тонкий серо-голубой оттенок. Я подолгу могла стоять у камина, любуясь работой чудесного мастера. А для дедушки – я жила и воспитывалась в его доме – эта вещь была вдобавок важна как подарок его невесты. Бабушка умерла давно, ещё до моего рождения, и я знала, что дедушка очень её любил. Портреты видела: красавица!
– Это история о твоём знакомстве с Андраником, а не о бабушке с дедушкой, ты не забыла? – на всякий случай уточняю я.
– Сильвер, не мешай, – укоряет меня Гилберт.
– Я, знаешь ли, в отличие от некоторых помню, что кому обещаю и о чём говорю, – фыркает Тилли. Не понимаю, к чему это она клонит. – Так вот, однажды случилась настоящая беда...
– Ты познакомилась с Андраником, – догадываюсь я. – Что ж, замечательная, трогательная история. Аж за душу взяло.
Хмурая Тилли протягивает мне шарф.
– На, – говорит она. – Как ощутишь, что готов что-то ещё сказать – суй его себе в рот. А беда была в том, что статуэтка разбилась. Дедушка не позволял, но иногда я осторожно её брала в руки, а в тот раз как-то неловко поставила. Да и мала я тогда была, каминная полка находилась выше моей головы. Дед не ругался, но лицо его... он будто что-то дорогое потерял. Собрал бережно осколки, даже самые тонкие, и ушёл, ничего мне не сказал. Ох, как же я тогда плакала! Полночи просила у богов, чтобы случилось чудо. И представляете, под утро снится мне бабушка...
– Мм-фф-пх, – говорю я в шарф.
Тилли смеряет меня подозрительным взглядом.
– Да, снится бабушка, – повторяет она. – И говорит она мне: не переживай ты так, всё будет хорошо. Так что с утра я первым делом побежала к деду, радостная: цела должна быть статуэтка, говорю. Дед ящик выдвинул, развернул тряпицу, показал мне осколки – чуда с ними никакого не произошло – тут я и в рёв...
Я зеваю в шарф, стараясь, чтобы это звучало как можно громче. Гилберт толкает меня в бок. Любопытно, его вправду заинтересовала эта унылая история, или он попросту проявляет вежливость.
– ... и чтобы меня развеселить, дед взял меня с собой на берег реки, – между тем продолжает Тилли. Она так увлеклась рассказом, что уже не обращает на нас внимания. – Стрекоз ловить. Ему как раз поступил заказ на брошь в виде стрекозы, и дедушка подумал, что сделает зарисовки, а заодно и меня позабавит. И что, как вы думаете, я увидела на берегу в то утро? Мальчика, всего беленького, в светлом наряде, щёчки нежно-розовые, волосы как белое золото. Только на руке не птица, а стрекоза. Я как закричу: «Дедушка, дедушка, наша статуэтка ожила! Бабушка же мне обещала, что всё исправит!». Меня только чудом от принца и отцепили. Я никак не могла понять, что его нельзя забрать домой. Так ревела, что чуть ещё одну реку не наплакала.
– Ох, какая неловкая ситуация, – говорю я, позабыв про шарф. – И почему же ты не переехала в другое королевство и не сменила имя?
– Пф-ф, я же была ребёнком, – отмахивается Тилли. – С ребёнка какой спрос. Вот дедушка, тот переживал, конечно. Шутка ли, принца напугали. Только Андраник на самом деле ничуточки не испугался. Он протянул мне платок, подождал, когда я смогу говорить, и спросил, в чём дело. А потом сказал, что он, конечно, не статуэтка, но готов быть моим другом. Представляете, какое благородство души? А ведь он был не старше меня. И вот с тех пор мы с дедом иногда гуляли у берега реки, и если мне везло, встречали Андраника. Ему-то не часто дозволяли покидать дворец, но изредка он приходил с кем-то из королевских помощников, чтобы поймать новую стрекозу для коллекции. Ох, вам доводилось слышать об этой замечательной коллекции?
– И слышать, и видеть, – кисло отвечаю я. – Думаю, я уже способен узнать каждую стрекозу в лицо и по имени.
– Как тебе повезло! – с лёгкой завистью говорит Тилли. – А я видела этих стрекоз всего лишь единожды, когда мы с дедом посетили дворец по случаю празднования свадьбы принцессы Эвклиды. Дед у меня не очень-то любил приёмы и балы, но в тот раз было совсем уж неловко отказываться от приглашения.
– Как странно, – говорю я, – мы с семьёй тогда тоже присутствовали, но тебя я отчего-то не помню. А ведь такую рыжую я вряд ли... кхе! Шарф, почему ты меня не остановил?.. Я хотел сказать, что наружность у тебя весьма примечательная, не могу поверить, что увидел бы тебя и забыл.
– Думаю, ты меня и не видел, – хмуро отвечает Тилли. – Ведь принц Андраник как поглядел на твою сестру, так весь мир для него перестал существовать.
Она надувается и делается ещё мрачнее.
– Так что даже стрекоз своих не стал мне показывать, а поручил это дело одной из работниц, прислуживающих в комнатах. Ты можешь себе представить, чтобы он и отказался рассказать кому-то лично о своём собрании? Вот это, наверное, был первый раз. Позволил мне смотреть, сколько я пожелаю, а сам заторопился к вам, и больше обо мне в тот день так и не вспомнил.
– Хе-хе, – говорю я, – видела бы ты его в фонтане! Это было поинтереснее стрекоз.
– Сильвер! – полунасмешливо, полуукоризненно говорит Гилберт.
– И ничего смешного, – сердито отвечает мне Тилли и хмурится. – Если кому-то и стоит этого стыдиться, то вам с сестрой. Вам предложили дружбу, и если она пришлась не по нраву, могли бы ограничиться вежливостью. Но нет, вам понадобилось выставлять бедняжку на смех перед всеми. Принесло это вам радость? Стоило оно того? А-а, что я говорю – такие, как ты, вряд ли признают свою неправоту.
Я и смущён, и рассержен. На самом-то деле этот поступок относится к тем, о которых я жалею и которые ни за что бы не повторил, будь у меня возможность выбрать ещё раз. И очень неприятно слышать слова осуждения от людей, не ведающих о моих теперешних чувствах.
– Надо сказать, – ворчу я, краснея, – мне довольно стыдно за многие события прошлого. И я даже просил прощения у Андраника, было дело.
Тилли недоверчиво глядит на меня.
– Хм, – произносит она. – Будем считать, что я поверила, но знай: я за тобой приглядываю.
– Думаю, пора нам отдохнуть, – вовремя завершает Гилберт эту беседу. – И знаешь, Тилли, хочу сказать, твоя история про статуэтку очень трогательная. Случаи такого рода как раз становятся семейными легендами, которые заботливо передаются из поколения в поколение.
Это он, я уверен, врёт из вежливости, но Тилли сияет, принимая всё за чистую монету.
