Текст книги "Всё не то, чем кажется (СИ)"

Автор книги: Олли Бонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Как ни странно, – говорю я, – и мне он тоже снился.

Глава 12. Плохо быть небрежным, плохо и нельзя

Восторг полёта постепенно остаётся позади, и мне наскучивает болтаться в неудобной позе. Тело затекает.

– Может быть, спустимся, разомнёмся? – предлагаю я.

– Нам нужно спешить, – упорствует дракон. – Не зря же колдун нас торопил. Ты бы только знал, в какой он был ярости, когда я прилетел к нему с новостями.

– Он сердился, что ты оказался привязан к замку?

– Злился оттого, что я не доложил ему о том в первый же день. Правда, я задержался ради поисков амулета, но он прав, ему стоило знать о любых изменениях в наших планах.

– Кстати, – говорю я, – я заметил, что колдун мне не представился. И ты его тоже никогда не называешь по имени – всё только «колдун» да «наставник».

– Я не говорил «наставник», – даже дёргается дракон.

– Говорил, я же помню. Так как его зовут на самом деле?

– Не могу сказать, – отвечает дракон. – Колдуны держат свои имена в тайне. Зная имя, можно получить над ними власть, ослабить их или даже разрушить действие заклятий.

– У колдунов ведь три имени, неужели они не могут называть хотя бы одно? А то и не знаешь, как к ним обращаться.

– А людям обычно и не приходится к ним обращаться.

– Так он даже тебе не назвал имя?

– Мне – назвал одно, но делиться им я не вправе, – отрезает дракон.

Ну что ж, настаивать не буду.

– Может быть, расскажешь, как ты к нему попал? – спрашиваю я немного погодя.

– И почему тебе не нравится лететь в молчании, – вздыхает дракон.

– Хочу больше о тебе узнать.

– Зачем тебе что-то обо мне знать? Если всё получится, мы разойдёмся в разные стороны и никогда больше не встретимся.

– Почему это не встретимся? Мы же можем остаться друзьями! – не понимаю я.

– Мы слишком разные.

– Ты это к тому, что я принц? И что с того, я ведь нос не задираю. Мне всё равно, даже если ты из небогатой семьи.

Дракон молчит.

– К тому же, если всё получится, ты будешь считаться моим освободителем. Отец подарит тебе и титул, и поместье – что попросишь.

– Мне не нужны ни титулы, ни поместья, – холодно отвечает мой собеседник.

– А мне казалось, мы начали ладить! – обижаюсь я.

– Давай помолчим. Пожалуйста, – говорит дракон. – Мне трудно лететь и болтать.

Вскоре нам всё-таки приходится сделать остановку. Несмотря на талисманы, заготовленные для нас колдуном, дракон устаёт.

Мы спускаемся на цветущий луг, который кажется бесконечным. Освободив дракона от упряжи, я с удовольствием разминаюсь и оглядываюсь. Погода ясная, и вдалеке виднеются пики Кремовых скал.

Сильвии бы эти луга понравились, здесь море цветов. Каких только нет – большие и маленькие, бутоны и венчики, тонкие стебельки и цветущие кустарники, жёлтые, лиловые, алые, белоснежные. Аромат здесь просто сказочный.

– Какое замечательное место! – в восторге восклицаю я.

– Это Кривокосье, – ворчит дракон, вытаптывая ровный круг. Сочные стебли хрустят под его лапами, цветы гибнут, испуская острый аромат.

– Что ты делаешь, зачем портишь цветы? – возмущаюсь я.

– А мне приятно лежать на ровном месте, – бросает через плечо дракон, не останавливаясь.

– Да что с тобой случилось? – не понимаю я. – Ты на что-то сердишься? Может быть, я что-то сделал не так?

Дракон глядит на меня, и кажется, золотые искры в его глазах почти погасли. Его взгляд по-прежнему синий, но это синева льда.

– Ты вообще ничего не делаешь, – говорит он. – От тебя ничего и не требуется. Весь груз на моих плечах. Но у тебя есть надежда на счастливый конец, а для меня её нет.

– Но почему? – не соглашаюсь я. – Колдун говорил, что драконы могут что-то подсказать. Может быть, в тебе течёт кровь драконов, а может, виновно их проклятие, как знать. Не падай духом, я уверен, что ты не вечно будешь в таком облике!

Но он, ничего не отвечая, ложится на вытоптанное место спиной ко мне и закрывает глаза.

Меня что-то тоже клонит в сон. Я устраиваюсь поудобнее, используя хвост дракона вместо подушки.

– Встань с моего хвоста! – командует он.

– И не собираюсь, – отвечаю я. – Не нравится мне что-то твоё настроение. Чего доброго, ещё бросишь меня тут и улетишь один, а мне этого совсем не хочется.

– Если я захочу улететь, как ты меня остановишь? – хмыкает дракон, но хвост всё же не убирает. И вскоре мы погружаемся в лёгкую дрёму.

Мне опять снится колдун. Он грозит иссохшим кулаком, покрытым пятнами от трав и зелий.

– Поспешите! – доносится его голос. – Вы на краю гибели, судьба мира зависит от вас! Не время спать!

Я резко просыпаюсь. Слова колдуна ещё звенят в ушах, как будто я услышал их не во сне, а наяву. Дракон тоже дёргается и вскакивает на лапы, ошалело глядя на меня.

– Снова тот же сон, – произносим мы одновременно.

– Послушай, а колдун не может как-то посылать нам эти сны? – интересуюсь я.

– Если так подумать, – хмурится дракон, – он хотел, чтобы мы не задерживались...

– А он не думал о том, что без сна у нас не будет сил? Вчера мы чуть не упали! – возмущаюсь я.

– Ладно тебе, что сразу его винишь. Всё же не думаю, что это он, ведь как бы он смог узнать, когда именно мы засыпаем? – заступается дракон. – Кроме того, иллюзию поддерживать нелегко. Я думаю, что колдун тоже почти не спит, а ведь и его силы не бесконечны. Нам нельзя расслабляться, двигаемся дальше.

– Но мы ведь толком и не отдохнули! – негодую я.

– Ночью отдохнём. Не спорь, помоги мне затянуть ремни, не то правда один полечу, – мотает головой дракон.

Когда мы взлетаем, мне кажется, что в пёстрых цветах скачет коза Орешек. Я крепко зажмуриваюсь, вновь открываю глаза и вижу, что её уже нет. Похоже, меня сбил с толку ветер, качающий головки цветов. Он и вправду может создавать причудливые картины.

К вечеру мы садимся на краю цветочных лугов, на границе Кривокосья и людных земель. Но в этот раз Беляшик не соглашается искать поселение для ночлега.

– Слишком много лишних вопросов, – говорит он. – Драконы не должны вот так свободно летать по королевствам.

– Но мы вроде бы придумали неплохую историю... – начинаю было я.

– Эта история никуда не годится, – перебивает дракон. – Так что чем меньше о нас знают, тем лучше.

Мы устраиваемся под деревьями на невысоком холме. Вдалеке светятся огни какой-то деревушки или городка.

– Что там? – спрашиваю я у дракона, указывая рукой в сторону огней.

– Это Медополье, – отвечает он. – Поставляют лучший мёд во все четыре королевства, а то и дальше. Неужели никогда не слышал?

– Я-то слышал, – отвечаю я, – да только одно дело знать, а другое – видеть своими глазами. А у тебя будто карты в голове.

– Многому учился, – подтверждает дракон и сворачивается клубком.

– А где ты учился? – интересуюсь я. – Ты ведь не с колдуном жил до восемнадцати лет, тогда где?

Дракон старательно притворяется спящим.

Я тяну его за ухо, но он и ухом не ведёт. Что ж тут поделать – разговор не клеится, надо бы и мне спать.

Я укладываюсь, размещая мешок под головой. Что-то в мешке всё время мешает, приходится перекладывать вещи.

– Прекрати греметь, – говорит дракон.

– О, ты не спишь? А я хотел спросить...

– Сплю.

Наконец мешок становится почти таким же удобным на ощупь, как подушка. Я закрываю глаза, стараюсь подумать о чём-то приятном и вдруг ощущаю покалывание в левом боку.

Это оказывается рыбья кость. Кто-то из нас ужинал, как свинья, а я теперь мучаюсь.

– Что ты всё вертишься? – раздаётся недовольный и сонный голос дракона.

– Ты всё засорил костями от рыбы! – шиплю я.

– Я её с костями ел, если ты не заметил, – отвечает дракон.

– Не может быть, чтобы я сам... ладно, забудь, – машу я рукой. Наверняка это всё же он тут наплевал, но некоторых не переспоришь.

Я шарю ладонями по траве, пытаясь найти безопасное и удобное место для сна. Похоже, что дракону это наконец надоедает, и он подтягивает меня к себе, обхватывая лапами.

– Не дёргайся, – говорит он и вскоре засыпает, а я ещё долго лежу, возмущённый. Что за отношение! Не думал ли он о том, что во сне может неловко повернуться и придушить меня? Его лапы, лежащие на мне, расслаблены, но стоит шевельнуться, и дракон усиливает хватку.

Наконец я устраиваюсь поудобнее у его тёплого живота, утыкаюсь лбом в шею дракона и засыпаю.

Мне снятся очень странные вещи. Сперва я вижу колдуна.

– В путь! – кричит он. – Не смейте останавливаться! Бойтесь гибели!

Затем во сне появляется коза Орешек. Она скачет вокруг колдуна точно так же, как тогда, в замке. Колдун отступает и почему-то не может сопротивляться козе.

Я вижу, что рядом со мной появляется дракон. Мы стоим у гигантского медальона, который открывается.

Нерисса на портрете оживает и тянется к дракону, чтобы его обнять. Но живым становится и Соланум, его лицо искажено гневом. Он тянет дракона к себе, схватив за крыло, и тот кричит от боли.

– Поспешите! – доносится издалека гневный голос колдуна, и я просыпаюсь.

Что-то щекочет лицо, и мне на ум сразу приходят насекомые. А я их с детства терпеть не могу, потому дёргаюсь и тру лицо руками. Чувствую, как что-то ползёт и по пальцам. Затем просыпаюсь окончательно и вижу, что это волосы Дрейка.

Он, всё ещё в полудрёме, притягивает меня ближе и утыкается лицом в плечо. И я понимаю, что мне нужно отойти от него как можно быстрее.

– Ты спи, а я ненадолго тебя покину, – шепчу я, пытаясь осторожно убрать руку Дрейка.

– Не уходи, пожалуйста, останься со мной, – бормочет он, цепляясь за меня пальцами. – Я о многом хочу спросить...

– Давай-ка позже, – я освобождаюсь и откатываюсь в сторону.

К несчастью, кожа Дрейка теперь более чувствительна, чем его прежняя чешуя. Он натыкается ногой на рыбью кость, чешет колено и окончательно просыпается.

– О, – с удивлением говорит он, – мне снилось...

Тут он смотрит на свои руки, затем на свои ноги, ощупывает лицо и волосы.

– Я снова человек, но как? – глядит он на меня изумлёнными круглыми глазами.

Я хотел, чтобы это случилось как-то по-другому... эх, будь что будет.

– Похоже, он действует и через ткань, – говорю я, вынимая амулет из кармана.

Глава 13. Заживают души дольше, чем тела

Дрейк выхватывает амулет так быстро, что цепочка оставляет ссадины на моих пальцах.

– Откуда это у тебя? – кричит он. – Как давно ты его хранишь?

– Я всё объясню, – обещаю я, – только не вопи и дай мне немного времени.

– Был ли он вообще у козы? – не унимается Дрейк. – Зачем ты так со мной поступил? Ты же знал, как много это для меня значит! Да я... да я жить не хотел!

– Когда в замке появился колдун, твой медальон ещё светился, – говорю я. – А я же видел, как колдун тебя ругает за любую оплошность. Мне не хотелось бы, чтобы он узнал, вот я и решил на время скрыть амулет.

– Почему раньше не сказал? – и Дрейк толкает меня.

– Когда – раньше? – толкаю я его в ответ. – Может, в замке, чтобы ты сразу доложил своему драгоценному колдуну, который хотел, между прочим, взять амулет себе на хранение?

– Я доверяю ему! – кричит Дрейк. – Без него бы я и не узнал про амулет!

– Как вообще можно доверять колдунам! – перекрикиваю я его. – Всё, что мне говорил, ты от него узнал? В той истории о принцессе не всё сходится!

Дрейк замолкает и тянет себя за волосы.

– Я тоже думаю, что не всё сходится, – наконец сознаётся он. – Но не думаю, что колдун мне лгал.

Я роюсь в мешке и бросаю ему запасную одежду. Дрейк с недоумением глядит на неё, затем к нему приходит понимание, он ужасно краснеет и прячется за деревом, чтобы одеться.

– Ты собираешься просидеть там до старости? – потеряв терпение, окликаю его я.

Дрейк выходит ко мне, очень смущённый. Он так забавно краснеет.

– Интересно, что тебе снилось? – спрашиваю я. – Ты так за меня цеплялся. «О, не уходи, пожалуйста! Ах, останься со мной» – передразниваю я его.

– Мне снилась Нерисса! – отвечает он, краснея ещё больше. – Я хотел с ней поговорить, потому что она могла бы дать ответ на многие вопросы.

– Мне она тоже сегодня снилась, – сообщаю я. – А о чём именно ты хотел бы спросить?

Дрейк смотрит на меня, о чём-то размышляя, и наконец говорит:

– Думаю, я должен тебе кое-что рассказать.

Мы усаживаемся у дерева бок о бок, прижавшись спинами к стволу. Дерево – это старая липа – шепчет над нами, и где-то в ветвях свистит невидимая пичужка.

– С детства я слышал легенду о том, что в наших жилах течёт кровь дракона, – наконец начинает Дрейк. – Глупо вспоминать, я даже мечтал им стать. Брат моей матери жил неподалёку от нас, его сыновья были моими ровесниками. Иногда мы играли вместе, и они всегда были драконами, а я жертвой. Однажды я не выдержал и тоже притворился драконом. Они избили меня и с тех пор не принимали в игру.

– Какие мерзкие дети, – сержусь я. – Но неужели у тебя не было друзей получше?

– Мать старалась держать меня дома, – Дрейк вздыхает и теребит прядь волос. – Доставала книги, чтобы я учился, и говорила, что у меня слишком слабое здоровье для прогулок и игр.

– Разве ты чем-то болен? – пугаюсь я. – Может быть, тебе нельзя было меня носить?

– Нет, я здоров, – отвечает Дрейк. – И сейчас, и раньше. У матери были другие причины держать меня взаперти.

– И что же это за причины? – интересуюсь я.

– Всему своё время, – качает головой Дрейк. – Я расскажу позже. Так вот, весь наш род знал о предке, в котором как будто была драконья кровь. Кто-то верил, а другие считали это выдумками. Меня назвали в честь этого предка – Армас.

– Так вот как тебя зовут на самом деле!

– Да, но прошу меня так не называть. Имя мне совсем не нравится, ведь из-за этого человека всё и началось.

– Хорошо, для меня ты останешься Беляшиком! – обещаю я. – Что? Я сказал, Дрейком!

Мой собеседник выразительно глядит на меня.

– Дрейком! – повторяю я.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Затем... затем мама умерла, а я стал драконом и попал к колдуну. Он очень помог, более того, спас мне жизнь. Стал моим единственным и лучшим другом. Потому я доверяю ему больше, чем себе.

– Мне кажется, здесь ты пропустил много важного, – я поворачиваюсь к нему. – Почему мать ограждала тебя от остальных людей? И что произошло после её смерти?

– Я не хочу о том говорить, – с болью произносит Дрейк, и я вижу на его лице глубокую печаль.

– Моя мама тоже умерла, – говорю ему я. – Мы с Сильвией были совсем малышами. Сестра старше меня на два года. Говорит, что помнит маму, но только я не очень-то верю – ей было тогда всего пять лет.

Я замолкаю. Почему-то всегда трудно об этом говорить, хотя вроде бы, как можно жалеть о том, чего ты никогда не знал.

– Отец тогда ушёл в себя. Хорошо хоть у нас была его мать, бабушка Аугуста, – продолжаю я. – Она была замечательной, да и Сильвия стала моим лучшим другом. Казалось бы, что нужно ещё? Но временами я чувствую как будто пустоту внутри, от которой больно. Я знаю, что эту пустоту могла бы заполнить только мама. Мне нужна была именно её поддержка, её присутствие.

Даже не знал, что мне так хочется кому-то об этом рассказать.

– Я учился чему-то новому, достигал успехов, и знаешь, рядом были люди, которые радовались за меня и поддерживали. Но иногда я запирался в комнате и плакал от боли. Мне не нужны были все их слова, я только хотел, чтобы вместо них была мама. Мне важно было знать, что бы она мне сказала, что бы думала обо мне, обо всех моих успехах и поражениях, о моих поступках. Меня понимала только Сильвия, остальные считали, что у меня было всё для счастья, и с ними я делиться не мог.

Дрейк нащупывает мою ладонь и пожимает её. Некоторое время мы сидим в молчании, слушая пение птиц.

– Ты говорил, что хочешь быть моим другом, – наконец произносит он чуть хрипло и откашливается. – А что, если я совершил плохие вещи?

– О, мы с Сильвией их ежедневно совершали, – отшучиваюсь я.

– Я говорю не о детских проказах, а о действительно плохих вещах.

Меня так и тянет предположить в шутку, что он пил кровь младенцев или убивал за деньги, но я вовремя сдерживаюсь. Момент серьёзный, между нами наконец может установиться доверие, и я боюсь это разрушить.

Я гляжу в его взволнованное лицо.

– Думаю, – медленно произношу я, – ты не тот, кто способен хладнокровно совершать плохие вещи. Что бы там ни было, я на твоей стороне.

– Что ж, сейчас узнаем, – кивает он. – Знаешь, почему мать держала меня дома?

– Почему?

– Из-за особых... способностей.

Я пока не понимаю, что он хочет сказать.

– Колдовских способностей, – прищуривается Дрейк. – Что скажешь? Ты же так ненавидишь всех колдунов. И смотри-ка, я один из них.

– Шутишь! – не верю я. – Не шутишь?

– Не шучу, – отвечает он. – Мать так меня любила, что не хотела отправлять в Мёртвые земли. Остальные чуяли неладное, но не были твёрдо уверены. Я рос без отца, в доме жили лишь мы с матерью, и ей удавалось всё скрывать.

Я не знаю даже, что и думать. В голове возникают слова «я потрясён», и я кручу их так и эдак, но в них будто нет смысла. Они уж точно не передают моё состояние.

Тем временем Дрейк расценивает моё молчание как сигнал продолжать.

– Мама умерла, когда мне было восемнадцать, – говорит он. – Тогда я уже понимал, что во мне есть какая-то сила. Мать ни слова не говорила о колдунах, но о них говорили другие, и я сообразил, где мне место. Она отказывалась это обсуждать и не хотела меня отпускать, а затем тяжело заболела.

На глазах Дрейка выступают слёзы.

– Ты даже не представляешь, как я страдал, зная, что у меня есть сила, наверняка способная её исцелить, но нет знаний. Я молился богам, пытался сам выдумывать какие-то заговоры, которые читал над её пищей и питьём, но... Это было всё равно что дать ребёнку бумагу и перо, но не научить, как пишутся слова. Я наведывался к местным лекарям и пытался узнать у них о каких-то колдовских способах лечения. Кажется, я был не особо осторожен, и по городку поползли слухи. Я бы даже к колдунам отправился, но мама под конец взяла с меня слово, что я не пойду, пока она жива.

Он до боли сжимает мою руку, но я не стану его перебивать, даже если он переломает мне все пальцы.

– Всё было тщетно, я не смог ей помочь, и её не стало, – Дрейк тяжело выплёвывает эти слова, будто каждое становится комом у него в горле. – Я был в отчаянии, а затем ещё узнал, что дом забирает мой дядя. Мать хоронили, и все сторонились меня, я не услышал ни одного слова поддержки. Все слова сочувствия, которые тогда прозвучали, люди говорили маминому брату, который ничем нам не помог за год её болезни. А затем его сыновья подошли ко мне и стали грубо насмехаться.

«Ты выродок, – говорили они. – Тобой детей пугают. Убирайся из городка и освобождай наш дом!»

Дом был мамин, и я чувствовал, что не могу такого допустить. Не хочу, чтобы там жили эти люди. Ходили по комнатам, где ещё звучал наш смех, оскверняя всё своим присутствием. Трогали наши вещи. А главное, были там счастливы и насмехались надо мной.

Я ощутил, как ярость застилает мои глаза красной пеленой. Я бросился на них и сам не понял, что произошло, всё случилось так быстро. Сквозь меня словно прошла волна, я не успел почувствовать даже, ударил я хоть одного подлеца в лицо, как хотел, или нет. Тела дядиных сыновей лежали далеко от меня, все изломанные, в комьях земли. А землю будто разворотила буря.

Часть людей бросилась врассыпную, но остальные начали хватать всё, что под рукой – камни, колья – и бросились на меня. Я думал, там же и убьют. Не знаю, каким чудом я продержался некоторое время, но может, мне лишь кажется, что меня избивали долго.

А потом случилось это – я стал драконом. Я обезумел от ярости и боли, помню только, как поливал толпу огнём и как они бежали с криками. Кто-то падал, корчась в муках. И мне это нравилось.

Затем я направился к своему дому и сжёг его. Я кружил и кружил, пока от дома не осталась куча горелых брёвен. И только когда я увидел, что дом нельзя будет восстановить и здесь больше никто не сможет жить, я направился к болотам.

Пока дом горел, в меня попало несколько стрел, и похоже, ещё камни. Меня задела падающая балка. Я не обращал внимания.

Я упал где-то посреди Мертвотопей, и трясина облепила меня. Жить всё равно не хотелось, и я сдался. Тогда-то меня и нашёл колдун.

Он вытащил меня. Во всех смыслах. Взял в свой дом, залечил раны и о многом со мной говорил. Только благодаря ему я смог жить дальше, жить без этого комка ненависти и боли, которые заполоняли все мои мысли, вытесняя реальность. Раньше я грезил наяву, представляя, как возвращаюсь и разрушаю весь этот проклятый городок, как умирают все те, кто не принял меня. К счастью, это прошло.

Дрейк глубоко вздыхает и глядит на меня. Бедный парень, сколько же он перенёс, любой бы мог сломаться.

– Ну, что теперь скажешь?

– Ты мне пальцы вывихнул, кажется, – говорю я первое, что вертится на языке, и сразу жалею. Это совсем неподходящие слова для случаев, когда перед тобой обнажают душу.

Дрейк сразу же отдёргивает свою руку.

– Прости, с пальцами всё в порядке, я просто растерян. Дракон-колдун, серьёзно? – пытаюсь я найти нужные слова. – Нет, я правда не знаю, что сказать. Но одно точно: я не собираюсь убегать от тебя с криками, и чудовищем тебя уж точно не считаю. Всё, что с тобой случилось, ведь не было твоим выбором.

Дрейк отворачивается.

– Это те, кто с тобой так поступил, были чудовищами, – говорю я ему и слегка толкаю своим плечом его плечо.

Надеюсь, я не всё испортил, а то Сильвия не раз говорила, что поддерживать я умею так себе.

Дрейк опускает голову и хранит молчание.

– Я всё равно хочу быть твоим другом, слышишь? – разворачиваю его к себе, и он не сопротивляется. Всё лицо у него в слезах. Он вдруг обнимает меня.

– Никому... раньше... не рассказать, – что-то бормочет он, всхлипывая. – Не поделиться... кто бы понял...

– Ладно, хорошо, хорошо, – говорю я и слегка его покачиваю, как ребёнка. – Видишь, у нас всё в порядке, а будет ещё лучше.

Я понимаю, что людям иногда полезно и поплакать, даже если они мужчины, но моя рубашка уже заметно промокла. Почему здесь нет Сильвии? Она просто незаменима в подобных ситуациях, всегда знает, что сказать, как быстро утешить. Что бы она могла сейчас сказать? «Сочувствую твоему горю, понимаю твою боль»? Да, я сочувствую. И понимаю. Но у неё такие слова идут от сердца, а у меня звучат фальшиво.

– Эй, возьми себя в руки, Беляшик, – шепчу я.

И это помогает.