Текст книги "Всё не то, чем кажется (СИ)"

Автор книги: Олли Бонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Сильвер, очнись! – доносится до меня тревожный голос Дрейка. – Сильвер, где амулет?

– А что, он пропал? – хриплю я. Какой неприятный голос, будто чужой.

– Его нет там, где я его оставил. Как ты себя чувствуешь, тебе очень плохо?

– Голова болит, – жалуюсь я. – И рука, конечно, тоже. Мне снилось, будто её псы грызут.

Я приподнимаюсь и тут вижу неподалёку от костра опалённые тела двух или трёх волков. Кони храпят и волнуются, у их ног трётся коза. Перевожу взгляд на морду дракона и замечаю то, чего не увидел раньше – следы крови у его пасти.

Затем на всякий случай осматриваю свою руку, но нет, её не грызли. Видно, просто рана болит.

Дракон между тем ищет амулет на земле. Он разбросал прежде аккуратно уложенную одежду, расшвырял головешки костра. На земле с примятой травой я вижу глубокие борозды его когтей.

Сам не знаю почему, но опускаю руку в карман и нащупываю там что-то округлое, твёрдое и с цепочкой.

– Он у меня, – удивлённо говорю я, протягивая дракону сияющий амулет.

Глава 24. Хватит волноваться, мне совсем не пло...

– Как ты можешь не помнить, что взял его? – в очередной раз спрашивает Дрейк.

– Я правда не помню, – в очередной раз повторяю я.

О своём видении я умалчиваю и не знаю даже, жалеть ли, что не сообразил промолчать, внезапно обнаружив вещицу в своём кармане.

Мы едем по лесной дороге в сторону Холмолесья. Солнце там и сям прорывается сквозь листву и ложится неровными пятнами на дорогу, траву, кустарники и на нас. У меня уже рябит в глазах от этих пятен.

– Хочу пить, – прошу я, но Дрейк в этот раз отказывается останавливаться.

– Ты всё время хочешь пить, – говорит он. – И наш запас воды почти иссяк. Тебе не становится лучше, нам нужно скорее добраться до Холмолесья.

– Мне-е-е! – кричит коза.

– И тебе тоже придётся потерпеть, – уговаривает её Дрейк. – Впереди уже будто бы дымок виднеется, там должно быть жильё.

День ужасно жаркий. Пот с меня так и катится. Не понимаю, как Дрейк может ехать в куртке. Всё расплывается. Проклятое солнце. В ушах шумит. Что это так шумит, река? Но откуда она...

– Сильвер! – откуда-то издалека кричит Дрейк. – Да чтоб тебя!

Я падаю, и река мягко подхватывает меня.

Когда я просыпаюсь, то вижу над собой бревенчатый скошенный потолок. К закопчённым балкам крыши подвешены связки грибов, чеснока и трав.

Я укрыт шерстяным одеялом. Постель подо мной, похоже, из соломы, но застелена свежим бельём. Слегка шевелюсь – рука уже не так сильно болит.

– Очнулся, значит, – слышу я певучий голос, и надо мной склоняется женщина.

Трудно сказать, сколько ей лет. Сперва она кажется совсем молодой, наверное, из-за сияющих синих глаз, но потом становятся заметны и морщины, и седая прядь в тёмных вьющихся волосах, небрежно сколотых на затылке.

У неё тонкий нос с заметной горбинкой, разлетающиеся к вискам густые брови и широкие скулы.

– Я Кайя, – сообщает незнакомка и тут же подносит к моим губам деревянную кружку.

– Я п-п-ф, – только и успеваю прохрипеть я, а затем приходится глотать горький отвар. Рука Кайи нежно, но крепко держит мой затылок, и мне никак не отодвинуться.

– А теперь отдыхай, – удовлетворённо говорит она, когда я выпиваю всё до дна.

Кайя отходит, и я оглядываю её дом.

Это бревенчатая хижина, почти пустая, с земляным полом и потемневшей печью. Она казалась бы очень бедной, даже убогой, но её оживляют растения. Щели между брёвнами заполнены зелёным мхом, а с балок там и сям свисают травы и цветущие ветви, как подсохшие, так и свежие. В углу сундук, накрытый волчьей шкурой, на полу свежая солома, одна кровать – её занимаю я. У печи несколько полок с утварью. Вот, пожалуй, и вся обстановка.

– Я Сильвер, – сообщаю я.

– А я уже знаю, – говорит мне хозяйка. Она возится у печи, и оттуда очень вкусно пахнет. Вроде бы жареным мясом.

– Давно я тут?

– Со вчерашнего дня. Плохая рана, – отвечает Кайя. – Но опасность миновала, не бойся.

Дощатая дверь распахивается, и на пороге возникает Дрейк.

– Я нарубил... – начинает было он, но видит меня и в два шага пересекает комнату. – Ты как? – спрашивает он, опускаясь на колени у постели, но тут же, не дождавшись ответа, поворачивается к Кайе: – Он уже сможет ехать дальше?

– Парень! – возмущённо восклицает та. – Разве это не ты вчера готов был отдать все свои ценности, только чтобы я поставила твоего друга на ноги? А едва он пришёл в себя, снова его куда-то тащишь?

– Но мы... – начинает было Дрейк.

– Слышать не желаю, – с этими словами Кайя протягивает Дрейку стопку тарелок. – Вычисти песком у ручья и расставь на столе!

Мой друг покорно берёт тарелки и выходит.

– Представь себе, – говорит мне Кайя, упирая руки в бока. – Сижу я вчера, значит, и мирно обедаю. Птицы поют, солнышко светит – красота. И тут на дороге топот. Вижу всадника на взмыленном коне, слева от него ещё конь, а справа коза, да так быстро бежит. Всадник в одной руке сжимает повод, а второй удерживает кого-то на седле перед собой, и как только на коне ещё держится. Смотрит он на меня безумными глазами и спрашивает, где, значит, тут целителя найти.

Кайя прерывается, чтобы вдохнуть побольше воздуха.

– А я ему, значит, и отвечаю, – продолжает она. – «Парень, мой дом на отшибе, сад засажен травами – тебе это ни о чём не говорит?» Тут он спрыгивает с коня, вручает мне тебя, а сам заваливает мой стол монетами и драгоценными побрякушками. «Ничего, – говорит, – не пожалею, только исцели моего друга». Представляешь?

– Пытаюсь, – отвечаю я. – Я этого совсем не помню.

– И неудивительно, – повышает голос Кайя, – поскольку ты еле дышал. А теперь, значит, стоило тебе открыть глаза, он уже и забыл об этом. Весь обед мне вчера испортил, насыпал монет в тарелку! Но денег я не беру. На что мне золото здесь, в лесу?

– Но чем-то же надо нам отплатить за вашу помощь, – говорю я.

– Конечно, – кивает Кайя, – но я требую другую плату. К примеру, душу.

Она как следует наслаждается видом моего лица, затем смеётся.

– Дурачок! Дрова наколоть, изгородь подновить, грядки вскопать – вот что мне действительно нужно. И уж будь уверен, твой друг с лихвой отработал твоё лечение.

С этими словами травница выглядывает в окно, затем довольно кивает.

– Ну что ж, стол накрыт, – говорит она. – А у меня как раз и утка готова.

Я сижу на стуле, сплетённом из лозы, и блаженно жмурюсь в тёплом свете солнца. Лёгкий ветерок ласкает лицо. Шумят деревья, в кронах перекликаются птицы, вокруг так мирно и спокойно. Меня не огорчает даже то, что приходится хлебать жидкую кашу, пока Дрейк уписывает ароматную утку, запечённую с травами.

– Куда же вы всё-таки спешите, парни? – расспрашивает хозяйка. – Зачем вам идти в Неделённые земли?

– Дело есть, – уходит от разговора Дрейк.

– Не знаю ни одного хорошего дела, ради которого стоит туда идти, – поджимает губы Кайя. – Народ за границами королевств жестокий, им приходится выживать среди болот и скал, добывать пропитание с боем. Ходят слухи, что люди там едят себе подобных.

– Я родом из тех земель, – холодно говорит Дрейк, – и ничего подобного у нас не происходило. Мы растили зерно, овощи, ловили рыбу...

– Значит, вам повезло, что рядом была река, – перебивает Кайя. – А места там встречаются разные, зачастую совсем непригодные для жизни.

– Интересно, почему люди оттуда не перебираются жить в королевства, – вступаю я в разговор.

– Человек привыкает ко многому, – говорит Кайя. – Они и не знают, что можно иначе. Но вам опасно туда идти, тем более что Сильвер ещё слаб.

– Нам придётся, – отвечает Дрейк, задумчиво глядя на меня. – Если мы промедлим, то всё равно погибнем, и может быть, многие другие тоже. Кайя, поверь, я знаю, о чём говорю.

Травница прищуривается, но хранит молчание и ни о чём больше не расспрашивает.

После того, как с едой покончено, а посуда вымыта, Дрейк останавливается перед Кайей.

– Если позволишь, мы оставим коней у тебя, – просит он. – Там, куда мы идём, они всё равно будут бесполезны.

– Я ж их не прокормлю, – машет руками травница. – На что они мне? Волков приманивать?

– Я денег оставлю, купишь им в деревне зерна, сена, купишь телегу. Дрова из леса возить, к примеру, сможешь. А если уж совсем не нужны, так, может, кто из Холмолесья поедет в столицу и прихватит их с собой. Это королевские кони, и по справедливости их когда-то следует вернуть.

– О как, – удивляется Кайя и ещё раз оглядывает коней. – А король знает, что он вам их одолжил?

– Он лично нам их и дал, – усмехается Дрейк. – Да, и козу я тоже хотел бы оставить...

– Не-е-е-е! – возмущается Орешек.

– Козу с радостью возьму, – говорит Кайя и гладит лохматый козий лоб. – Она у вас умница, и молоко хорошее даёт.

Орешек мотает головой. Я обнимаю её.

– Тебе тут и вправду будет безопаснее, Орешек, – шепчу ей в ухо. – Уж не знаю, почему ты к нам привязалась, но дальше идти не стоит. Слышала, там люди людей едят? Одну маленькую козу и подавно сожрут.

Орешек молчит, прижавшись ко мне, и я умиляюсь, но наконец понимаю, что она незаметно жуёт мой воротник.

– Фу, как не стыдно, – огорчаюсь я и спасаю то, что осталось от воротника.

Кайя выносит верёвку, и Дрейк привязывает Орешка к столбу. Коза возмущённо кричит.

Оставив Кайе все наши монеты и вдобавок пару камней, хоть она яростно спорит, Дрейк закидывает мешок на плечо.

– Поднимайся, – говорит он мне. – Пора.

Глава 25. Всё идёт неважно. Главное – идёт

Мы идём неширокой тропкой. Дом травницы вскоре скрывается за деревьями.

– Это не главная дорога? – спрашиваю я.

– Нет, нам теперь незачем идти в Холмолесье, – отвечает мне Дрейк. – Кайя дала нам припасы, дала травы для тебя, теперь мы держим путь прямиком к Дальнему Краю Света. Где-то здесь, в Гиблом лесу, проходит граница Четвёртого королевства, а дальше начинаются Неделённые земли. Ты гляди по сторонам, ищи поляну.

– Зачем поляну? – интересуюсь я. – Устроим привал, так скоро?

– Ты едва идёшь, – говорит Дрейк, – не на руках же тебя нести. К тому же здесь водятся волки. Дальше попробуем полететь, но мне нужно ровное место, чтобы ветви не цеплялись за крылья. Но как я, дурак, мог забыть про талисман...

– Ты про что? – не понимаю я.

– Твой талисман, – поясняет Дрейк. – Он так и остался в кармане трактирщика, в Грибках. С ним тебя нести было бы легче.

– Не вини себя, – успокаиваю я его, – я ведь и сам о нём напрочь забыл. Нам было совсем не до того.

– Тебе – да, ты был ранен. Но я, я ведь должен был вспомнить!

– Каждый человек имеет право на ошибку, – говорю я. – С чего ты решил, что должен быть лучше всех?

– С того, что от моих ошибок может зависеть наша жизнь, – хмурится он. – Наставник всегда повторял, что я легкомысленный и не способен справиться со сложными задачами, а я так мечтал о возможности проявить себя. И вот она, возможность, но несмотря на все старания я допускаю столько промахов!

– Не переживай, я уверен, всё будет в порядке, – утешаю его я. – Промахи могут случиться у каждого. Главное – не впадать в отчаяние и не опускать руки, а искать выход. Пока что у нас очень даже хорошо всё получается.

Дрейк угрюмо замолкает. Кажется, он не особо утешился. Но что это за наставник такой? Разве хоть один человек в мире стал успешен от того, что в него вселяли неуверенность?

Вскоре мы находим поляну.

– Держи, – Дрейк протягивает мне амулет. – Надевай на шею.

– Ты уверен?

– Хуже уже всё равно не будет, ты столько раз к нему прикасался, – отвечает Дрейк. – Сейчас важнее всего, чтобы он не выпал и не потерялся. Давай, бери быстрее!

Я послушно надеваю цепочку на шею, а Дрейк исчезает в ближайших зарослях.

– Сильвер! – вскоре слышу я. – Иди сюда, помоги!

В зарослях я обнаруживаю дракона, который безуспешно пытается поднять разбросанную одежду. Вздыхаю и собираю все предметы, чтобы сунуть в мешок.

– Ты зачем мнёшь? – суетится сзади дракон. – Руки тебе на что? Аккуратно сложи! Ну пожалуйста!

– Не руки, а рука, – возражаю я. – Второй всё ещё больно шевелить!

Но чего не сделаешь ради друга. Бережно, как могу, я укладываю вещи Дрейка в мешок, а перед этим достаю из кармана его талисман, увеличивающий силу. У нас ещё сохранилась полоса ткани, из которой мы прежде сооружали Дрейку ошейник, и я пользуюсь ею снова, чтобы закрепить талисман на драконьей шее.

В мешке хранится и драконья упряжь, но Дрейк просит меня отрезать нижнюю часть, говоря, что лучше понесёт меня верхом. Этот способ и мне кажется удобнее, несмотря на то, что правой рукой я всё ещё не смогу крепко держаться. Когда я пользовался подвесным сиденьем, мне не понравились ни подъёмы, ни приземления. К тому же наша полянка невелика, особо не разогнаться, и сиденье точно зацепится за ветки.

Я закрепляю мешок на боку дракона, осторожно сажусь, и мы поднимаемся над кронами леса.

Сверху открывается вид на зелёное полотно, тянущееся до горизонта. Я и не предполагал, что лес настолько огромный. Надеюсь, Дрейк сумеет дотянуть до его края или хотя бы найдёт прогалину, иначе страшно представить, как мы будем садиться среди этих густых крон.

– Ты как? – интересуется Дрейк.

– Отлично, – отвечаю я. – Я же просто сижу и ничего не делаю.

– Рука не болит?

– Болит немного, но терпеть можно. Если что, лишаться чувств я не собираюсь, не бойся.

– Хорошо, – отвечает Дрейк и умолкает.

Некоторое время мы летим в тишине, затем из леса поднимается стайка птиц и сопровождает нас, перекликаясь.

День нежаркий, солнце затянуто облачной пеленой. Драконья спина тёплая, я мерно на ней покачиваюсь. Негромкие птичьи голоса убаюкивают меня, и я погружаюсь в лёгкую дремоту.

– Держись крепче, – внезапно командует Дрейк.

– Что такое? – не понимаю я. – Держусь я, держусь. Падать не собираюсь.

– Это хорошо, – говорит он и внезапно складывает крылья, ныряя вниз.

– А-а-а! – только и успеваю произнести я, судорожно цепляясь за ремни. Затем чувствую, как нас бьют ветки, и наконец мы приземляемся в пышный куст. Это малинник.

– К чему такая внезапная посадка? – недоумеваю я, пока Дрейк пытается выползти из колючего куста.

– Начинается гроза, ты что, не заметил? – спрашивает он. – Лететь небезопасно, лучше поищем укрытие.

Мы устраиваемся под ветвями старого большого дуба, а в это время с неба начинают литься потоки воды. Даже густая листва над нашими головами не спасает.

Дракон вытягивает надо мной крыло, устроив что-то вроде навеса, а сам сидит с недовольной мордой и трясёт ушами каждый раз, как капли падают ему на макушку.

– Не люблю дождь, – ворчит он.

– А я люблю, – говорю я и вздрагиваю, потому что дракон пошевелил крылом и с него мне за шиворот потёк небольшой ручеёк. – Только я люблю при этом сидеть в тёплой комнате у окна.

– В тёплой комнате, – шмыгает носом дракон, – я и грозу люблю, и метель, и штормовой ветер.

На некоторое время мы замолкаем.

– Знаешь, Сильвия однажды говорила мне, что воображение может помочь в подобных ситуациях. К примеру, если ты замерзаешь, можно представить, что сидишь у камина, и станет теплее, – вспоминаю я.

– И как, воображение хоть раз тебе помогало?

– Да я и не был в таких ситуациях прежде. Хотя постой, помню один раз. Это случилось, когда к нам с визитом пожаловала одна знатная дама, а перед тем мы с Сильвией прокрались на кухню и стащили все пирожные, которые готовились для вечернего приёма.

– Так что же, у вас во дворце тогда было холодно? – удивляется дракон. – И при чём тут пирожные?

– Да при том, что я ими объелся, но пытался представлять, что меня не тошнит.

– И что, полегчало тебе? – дракон заинтересованно смотрит на меня, при этом он опять забывает придерживать крыло, и мне течёт на голову.

– Да, полегчало, – ухмыляюсь я, – сразу после того, как меня вывернуло даме на платье.

Дракон хмыкает и ёжится. Затем мы вновь недолго молчим, и я всё же пытаюсь представить, что сижу в тёплой комнате. Но в мокрую спину дует, подо мной образовалась лужа, и воображение разводит руками.

– Плохо, – вздыхает дракон. – Задерживаемся – плохо, и ты промокаешь – плохо. Мы тебе едва жар сбили. Возьми хотя бы мою куртку из мешка и прикройся. Возьми, говорю.

Я послушно развязываю мешок. Это нелегко сделать задубевшими от холода пальцами левой руки, поскольку правой всё ещё больно шевелить. Приходится помогать себе зубами и надеяться, что не лишусь их и не начну шепелявить, как Беляшик. В отличие от него, надежды восстановить зубы у меня не будет.

Когда я наконец извлекаю куртку из мешка, то обнаруживаю, что она насквозь промокла, как и всё остальное, что было внутри.

– Просто замечательно, – говорю я дракону и сажусь в лужу, накрывая голову мокрой курткой. В этот момент всё вокруг освещается яркой вспышкой, а следом за тем над лесом в низком небе грохочет гром. Да ещё как грохочет! У меня даже уши заложило.

– Ай! – вопит мне в левое ухо дракон, перекрикивая гром. Похоже, это последнее в моей жизни, что я услышу левым ухом.

Угрюмые и промокшие насквозь, мы дрожим, жмёмся друг к другу и ждём, когда же распогодится.

Наконец дождь слабеет. Тучи уходят на запад, и хотя ещё доносятся слабые отголоски грома, но гроза уже позади.

Беляшик встаёт резким движением, ударив по стволу дуба, из-за чего на меня обрушивается целый водопад с листвы. Не замечая этого, мой крылатый спутник отряхивается, и я покрываюсь новыми брызгами и грязью.

– Ну вот, – довольно сообщает он, – я почти сухой!

– Рад за тебя, – мрачно говорю я и отхожу, скользя по мокрой земле. – Я бы тоже не против просохнуть.

– Ой, – замечает меня дракон, – какой ты неаккуратный. Давай я помогу тебе просушить одежду?

– Нет уж, – возмущаюсь я, – спасибо за предложение. В прошлый раз я так остался без куртки и с укороченными брюками. Пусть уж одежда сохнет на мне.

– Как пожелаешь, – отвечает дракон и принимается легкомысленно скакать, поддевая носом ветки и ловя летящие капли пастью.

– Ты чего? – сердито говорю я, когда очередная ветка оказывается слишком близко от меня.

– Прости, – бросает Беляшик, продолжая резвиться. – Не могу сдержаться! Чем дольше я дракон, тем больше забываю, что я взрослый человек. И это чудесно!

Он совершает очередной прыжок, и брызги мокрой земли оседают на моём лице. Я злобно стираю их, поднимаю мешок и отправляюсь вперёд. Хоть кто-то же должен помнить, что время не ждёт и нам пора в путь!

– Ты куда? – слышу за спиной голос дракона. – Край Света в другой стороне!

Всё же приходится найти травянистую полянку и развести костёр. Промокшие ветки дымят, не желая гореть, а Беляшик пыхтит и кашляет, не желая сдаваться. В итоге дракон победил, и пламя, потрескивая, занялось.

Пока дракон возится с костром, я пытаюсь соорудить из палок перекладину, на которой можно будет развесить одежду. Наконец у меня всё готово.

– Ты что, собираешься сушить только куртки? – любопытствует дракон. – Давай-ка всё развешивай, я отойду, не бойся.

И он уходит за ближайшие деревья. Вскоре оттуда доносятся звуки прыжков по грязи, и я, так и быть, собираюсь с духом и добавляю на перекладину все остальные вещи.

Затем я решаю на всякий случай отсидеться в кустах, пока сохнут вещи, но кусты мокрые, холодные и царапают кожу. Приходится вернуться к костру. Впрочем, Беляшик держит слово и не приближается.

У тёплого костра стоять намного приятнее. Я сушу волосы, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком. Мешает мокрая повязка, но самостоятельно я её снять никак не смогу, да и не уверен, что можно.

И вот в тот самый момент, когда я окончательно перестаю ждать подвоха, вдруг раздаётся громкий треск и хруст, и на поляну кто-то ломится сквозь кусты.

– Беляшик! – в негодовании кричу я и пытаюсь найти, чем прикрыться.

– Ах ты ж мать честная, что творится! – вопит незнакомая старушка, выбираясь из кустов и грозя мне клюкой. – Чего удумал, паршивец, людей пугать! Уж и грибков нельзя собрать спокойно! Сверкаеть тут своим беляшиком!

Злобная старуха всё трясла палкой, и пожалуй, готова была меня огреть, а я был не в том положении, чтобы защищаться. К счастью, с другой стороны на поляну влетел дракон, услышавший мой зов.

– А-а-а! – завизжала бабка, бросила корзину с грибами и скрылась в неизвестном направлении.

– Что это она делала тут, так далеко от деревни? – задумчиво произнёс дракон, глядя вслед старушке, и повёл хвостом, опрокидывая перекладину с вещами прямо в костёр.

К счастью, одежда оставалась достаточно сырой, а потому не сильно пострадала от огня. Больше от травы, о которую я сбивал пламя. Затем я оделся в то, что ещё можно было надеть, и молча принялся жарить грибы над костром. В стороне над кустами алели уши Беляшика.

– Выходи, – наконец зову его я.

– Не могу, мне стыдно, – доносится из-за кустов.

– Это мне должно быть стыдно, – возмущаюсь я. – Это я столкнулся с пожилой женщиной в чём мать родила, не считая повязки на руке и амулета.

– Так и я тоже, – бормочет Беляшик.

– Что ты сравниваешь, драконам ведь не нужна одежда! Давай, выходи, а то я не уверен, что все грибы были съедобными. Ты разбираешься в грибах?

– Разбираюсь, – шепчет Беляшик и выползает из своего укрытия. Три гриба он советует выбросить, а остальное мы (то есть, в основном я) с аппетитом съедаем. При этом дракон избегает смотреть на меня.

– Может, превратишься? – предлагаю я ему. – Есть удобнее будет.

– Нет, – опускает он голову ещё ниже. – Одежды осталось мало, да и нам скоро в путь.

Уж не знаю, больше грибов он съел или затоптал, его дело.